Автобус

Заглохла.  

Она заглохла.  

Он ударил по рулю и сказал невнятный мат. Ветер за окном завывал так, будто хохотал над бедным человечишкой.  

– Кто-то сегодня пойдет на корм волкам, не так ли? – словно произнес Ветер.  

Ему в ответ пошелестели многочисленные ели по обе стороны дороги, скинули свои снежные шапки.  

Мужик достал телефон. Не ловит. Он в ловушке.  

– Вот блин! Ну и вляпался, – сказал он сам себе.  

Машина начала быстро охлаждаться, в салоне уже скоро стало совсем не жарко. Мужик покамест решил не выходить. Он надеялся, что рано или поздно кто-то проедет. Главное не уснуть. Правда, время уже три часа ночи. Но ничего. Русские люди и не в такой мороз держались, ничего страшного.  

Он порыскал по карманам. Нашел небольшой фонарик и пачку сигарет. Как там поется? Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день. Однако мороз медленно проникал сквозь двери, сквозь стекло, начал рисовать свои причудливые узоры, закрывая собой черное небо и страшные кроны деревьев. Он закурил прямо в машине, откинулся в кресле. Что же делать?  

Умирать совсем не хотелось. Дома жена, дети. Его же ведь потом и не найдут даже, в этой-то глуши. Завещание что ли начать писать? Нет, нужно бороться.  

Он решил немного отвлечься от этих печальных мыслей. На телефоне 15 процентов зарядки. Поиграть может, истратить уже батарею до конца. Он сел играть в мобильную незамысловатую игру. Время от времени он вздыхал. И ведь надо было ему ехать. Ведь его ангел-хранитель словно предупреждал его, не стоит. Дома люстра упала перед выходом, на заправке еле бензин нашли, авария произошла прямо перед его глазами. Он начал вспоминать, что еще было. Припомнил, что птица садилась на окно его домика и стучала клювом в стекло. Как теперь не верить в приметы? Он хоть и атеист, но теперь в кого угодно поверит, лишь бы спастись. Молиться начать может? Да он ни одной молитвы не знает. Как там?  

Отче наш, такой-то на небесах, пусть святится имя твое, эх, а дальше он и не помнил.  

Через пятнадцать минут телефон начал экономить батарею, переключился на энергосберегающий режим. Мужик упорно играл и старался всеми силами уйти из реальности, оказаться дома, в теплой постели, рядом с теплой женой, а не вот это все. Ну и нужно оно было? Что ему эти деньги, за которые он вот так теперь глупо пропадет. Ну не заработал бы он, ничего страшного, не оголодали бы. А теперь? На кого он свою семью-то оставит?  

Он задумался. Вот он сейчас умрет, да. А что если он не отправится там в Ад или Рай, а останется бродить приведением по дремучим лесам или превратится в какого-нибудь зайца? А если он будет недвижимо наблюдать за страданиями его семьи? Будет только пугать их, вещи ронять и являться только в беспокойных снах его жены?  

От таких раздумий ему стало не по себе. А может от холода. Он посмотрел на часы. Время идет очень, очень медленно, стрелка крайне лениво шла вперед, не желая идти быстрее. Утро еще не скоро, рассвет бы увидеть.  

Карельский лес очень жесток. Его знакомый умер здесь на охоте. Пошел пострелять, называется. Два дня его не было, потом пошли искать всем селом. Нашли только обрывки одежды да огрызки. Оказалось, что он ногу сломал, да так и пролежал, пока его то ли волки, то ли медведь по частям не растащили. Да, лес может дать все, большие богатства, особенно если ты удачливый охотник, если фанатично добываешь эти чертовы шкуры и это чертово мясо, а потом может забрать абсолютно все, а ты это даже не осознаешь. Даже с компасом и картами здесь легко может потеряться даже тот человек, кто всю жизнь здесь прожил. Легко быть убитым животными, застрять насмерть в болоте, да опять-таки сломать ногу и сгинуть в страданиях. Не одно поколение это уже испытало.  

Мужик кинул сигарету в выдвижную пепельницу и вздохнул. Начал мигать фонариком, мало ли что. Не помогает. Никого нет. Он здесь один, совершенно один. В такие моменты любому человеку готов довериться, не беря в расчет его намерения. Лишь бы помог выбраться. В эти минуты человек особенно хорошо осознает то, как он нуждается в чьей-то помощи и охотно идет на любую коммуникацию. Это сложно представить, когда сидишь у камина и пьешь горячий кофе, смотришь, как играет пламя, под ногами теплая медвежья шкура, а на теле клетчатый плед. Тогда никто не нужен и хорошо сидеть одному. А вот в такой критической ситуации хочется лишь звать на помощь, надеясь что хоть кто-то откликнется.  

Мужик немного подумал, залез в бардачок и начал лихорадочно искать карту. Он нашел то, что надо и посветил фонариком. Благо, ездит он здесь часто и труда найти свое местоположение ему не составит. Он взял фонарик в зубы и прищурил глаза. Ага. До ближайшей деревни двадцать километров. Есть ли шансы? Если вот так идти, то очень крохотные. Но оставаться в машине тоже нельзя, замерзнет, ноги уже начинают отниматься, холод-то просто собачий. Он почесал голову, закинул в карманы карту, сигареты, зажигалку, бутылку воды, какие-то то ли чипсы, то ли сухарики и решительно открыл дверь.  

Мороз мгновенно ударил в лицо, по глазам. Мужик закрыл дверь ногой и побрел вперед. Он явно переоценил свои силы. Ладно в легкий холод идти такое расстояние, но в лютый мороз...  

Однако решение было принято. Если уж решился – не иди назад, не то будет только хуже. Он упрямо, наперекор ветру шел вперед, стараясь быть побыстрее, но при этом и сохраняя энергию в своем теле. Вода под мышкой начала потихоньку теплеть. Брови почти сразу покрылись инеем, в том числе и из-за шарфа, надвинутого на лицо. В эти минуты он мечтал о теплых очках, которые надевают лыжники. Он к этому всему относился с иронией и считал вообще любое укутывание не мужским делом. Однако в эти минуты его жизнь словно ушла на второй план. Остается лишь до, но будет ли после?  

У людей в эти минуты обычно развивается полная непринужденность к себе, чтобы убрать мысли о смерти о холоде мужик начал шутить. Он вспомнил, как смотрел какой-то фильм, где весь мир накрыло сначала наводнением, а потом холодом. И знают хоть чего-то киношники о настоящем холоде? Вот приехали бы сюда и ощутили все на своей шкуре.  

Вдали послышался волчий вой. А он даже оружия не взял никакого. Ни ружья, ни ножа. Для стаи отличная добыча. Он подумал, что можно было бы отбиться веткой. Как-то раз он почуял вблизи от себя медведя и начал громко стучать по дереву большой палкой, имитируя выстрелы из ружья. Тогда пронесло.  

Сил нет ветку срывать. Одежда уже промерзла, а организм упорно не хочет предпринимать какие-то усилия. Тяжело что-то делать он словно становится оловянным солдатиком, которого легко можно сломать.  

Однако он идет вперед, шаг за шагом, метр за метром, но спасение все еще очень далеко, там, за деревьями, за горизонтом. Он достал сухарики из кармана и одним движением их все съел, надеясь, что это придаст тепла, запил слегка потеплевшей водой. Стало чуть лучше. Он даже перешел на быстрый шаг, почти бег. Но он знал, что лучше не бежать. Да, поначалу будет тепло, но потом ты вспотеешь и замерзнешь еще быстрее, а в такую погодку далеко не убежишь. Ветер и его друг Мороз очень быстро настигнут и заберут в свои мягкие смертельные объятия. Они и сейчас поют рядом колыбельную, так соблазняюще предлагая никуда не идти, а просто лечь и успокоиться навсегда. Он сам с детства жил в Коми, карельских богов не знал, но зато хорошо помнил рассказы деда о коми и мансийских богах. Войпель, Бог ветра, покровитель охотников и Холат-Яхыл, повелитель мороза, сегодня явно не в духе, шатают кроны деревьев, требуют себе жертву. По их следам идут звери, голодные и замерзшие, яростно и ревностно ищущие чем бы полакомиться.  

Он начал спотыкаться, идти кое-как, медленно, все сильнее клониться к земле, к мягкому и пушистому снегу.  

Сил больше нет идти дальше. Он сошел на обочину и начал рыть яму, затем сел в нее, вздохнул. Теперь ветер не дует так сильно, можно укрыть голову и покурить. Он дрожащими руками достал из кармана зажигалку, аккуратно вынул сигареты, лишь бы не намочились. Перчаткой отодвинул с лица отвердевший и заледеневший шарф, сунул в рот сигаретку. Зажег. Теперь он, наверное, больше не встанет. Посмотрел на часы. Оказывается, он идет уже три часа, находясь в раздумьях. Стрелка показывает шесть часов утра. Однако на улице темно, хоть глаз выколи.  

Он не стал докуривать, сигарета выпала изо рта в снег. Он полез за ней, да так и упал. Он посмотрел на небо. Звезды. Холодные звезды. Они так далеко они ведь такие... горячие, но их тепло не дойдет до сюда, ни градуса. Их дело лишь смотреть, наблюдать. Он снова вздохнул. Видно, судьба такая, умереть вот быстро, неожиданно, сегодня, посреди густого леса, быть разодранным голодными волками, растащенным по всему лесу в качестве легкой добычи.  

Он привстал, пытаясь в угасающем тепле найти хоть капельку сил и выполз на дорогу. Пополз. Сейчас он напоминал собой раненого тюленя, который, выбравшись из воды на льдину, безуспешно пытается сбежать от преследующего его белого медведя.  

Мужик прополз еще несколько метров и все-таки смирился. Ладно, к черту, покурил теперь можно и умереть спокойно. Все равно ни зги не видно. Он прикрыл глаза, почувствовал облегчение, когда застывшие веки, наконец, упали и не нужно их больше напрягать. Лишь вдали засветился какой-то огонечек, наверное, либо галлюцинация, либо уже свет в конце туннеля. Огонечек ударил прямо в глаза и заставил глаза снова раскрыться. Мужик не поверил глазам. Неужели кто-то едет?  

Он, матерясь, начал скорее подниматься. Побрел в сторону огонька. Мозг, видимо, активировал все последние-распоследние резервы, видя что еще можно спастись.  

– Эй! Спасите! Помогите! Умираю!  

То, что было впереди, оказалось автобусом, который размеренно ездит по утрам, развозя местных жителей, кого в больницу, кого на работу, кого в гости. Он в глазах мужика казался неким живым существом, которое прибыло его спасти, неким божественным созданием, откликнувшимся на его отчаянный зов. Машина поравнялась с бедолагой, открыла двери и вдарила теплом в лицо.  

– Ну, залезай! Чего ты? – крикнул водитель, – давай бегом, я опаздываю, такой-то ты сякой.  

Мужик кое-как начал залезать. Женщина, сидящая у двери, взяла его за куртку и помогла втащиться в салон.  

– Боже мой, да он же весь замерз, ледышками покрылся!  

Сидящие бабки заохали, встали, посадили мужика на сиденье и укрыли чем только можно. Он с трудом, толком ничего не осознавая, начал бурчать нечто вроде "спасибо, спасибо", но его никто не слушал.  

– Все, отстаньте от него, бабоньки, – заворчал водитель, – не ребенок чай, ничего с ним не случится. А ну давай по местам, трогаемси!  

Водитель, хоть и был грубым, включил печку помощнее, смотря в зеркало, как там мужик, все ли с ним хорошо. А тот уже уснул. Бабки уж не стали ему больше ничего предлагать и отстали.  

Автобус тронулся.  

Вот так оно и случается. Этот автобус, судя по состоянию, никому к черту не нужен и держится на одном только честном слове. Так и в жизни. Зачастую нам на помощь приходит тот, от кого мы этого не ожидаем, да и не ждем.