Пошёл мужик за хлебом

1  

Пошёл мужик за хлебом.  

А деньги забыл.  

Пошёл обратно.  

А его побили. Телефон забрали, ключи.  

Позвонил от соседки жене.  

А мужской голос сказал, чтоб больше сюда не звонил.  

К другу.  

В отпуске.  

Сел на лавку. Раздавлен.  

А сам смеётся. Падает с лавки и смеётся.  

Смеётся нарочно.  

И плакать начинает.  

Люди подошли, предлагают помощь.  

А он шлёт их куда подальше.  

Люди хватают его и говорят, что, хочешь, не хочешь, а мы поможем.  

А мужик уже заглядывает наперёд: согласится – бросят и уйдут. И начинает мямлить, что, мол, спасибо, не надо, я сам.  

– Ну и кого ты вздумал за нос водить? – возмущаются люди. И начинают его за нос водить, за уши тянуть, кто-то дал в печень, а кто-то, и вовсе, решил оскорбить так оскорбить и штаны снимает.  

Не знает мужик, что они дальше с ним делать будут, и боится.  

– Посмотрите на него. Не знает, бедненький, что мы дальше с ним делать будем, а мы-то знаем.  

– Знаем! – ответил хор.  

– И что? – безнадёжно спрашивает мужик.  

А они переглядываются друг на друга и глазами хлопают. Забыли уже.  

«Очередной коварный замысел» – убеждается мужик и выходит из себя:  

– Не напугаете! Не поверю! Говори что! – и прыгает на здоровяка.  

– Помогите! – вопит здоровяк и убегает.  

– Нет, помогите мне! Нет мне! Нет мне! – кричат люди и бросаются в стороны.  

2  

Стоит мужик и думает – «Что это было, как это вообще возможно, и что, чёрт возьми, здесь происходит? »  

– Стоишь и думаешь – что это было, как это вообще возможно, и что, чёрт возьми, здесь происходит? – спрашивает Тамара.  

– Не совсем слово в слово, но суть ты угадала. – и, скрывая своё изумление как можно дальше, продолжает самым безразличным тоном:  

– А ты кто? Как ты... Что, блядь, – зевает мужик. – здесь вообще творится?  

– Меня зовут Тамара. Я из произведения того же автора, который пишет сейчас про тебя. Ты ведь мужик без имени, так?  

– Ну да, я мужик без... – скрывая шок так же далеко, как изумление, мужик ложится на лавку и закрывает глаза. – Перекимарю малёхо.  

– Всё нормально, мужик. Сейчас автор даёт тебе передышку и можешь расслабиться. Позже, он конечно подкинет приключений на твою и мою голову, но сейчас можешь успокоиться и передохнуть.  

Мужик вскочил с лавки.  

– Произведение? Произведение? Я в произведении?  

– Ну да, не обращал внимание, что у всех имена как имена, а ты мужик, просто мужик?  

Мужик сел на лавку и открыл рот.  

Тамара наклонилась и шепнула:  

– Иногда, я просто поражаюсь его штампам. Вот, что сейчас произошло? Ты прожил 30 лет, ничего не замечая, а на своё пробуждение отреагировал открытым ртом. Скорей всего, за такие слова он меня ущипнёт. – Тамара напряглась.  

Никто её не щипал.  

– Это он ждёт, чтоб я расслабилась и тогда ущипнёт. – Тамара расслабилась и быстро напряглась. – Сейчас точно ущипнёт.  

Мужик достал паспорт.  

– Я в произведении. – сказал мужик и закрыл рот. – Тамара, расскажи мне всё.  

– О себе?  

– О том, что происходит.  

– А обо мне ты ничего не хочешь узнать?  

– …  

– Я появилась из двух предложений, которые автор в текст не вставил, хотя они ему очень нравились, забавляли его. И хорошо, что не вставил, я ему за это очень благодарна. В них я вообще какой-то чокнутой выходила. – Тамара поморщилась, вспоминая эти строки, но тут же, с большим удовольствием их озвучила:  

Любимым занятием Тамары были роды.  

– Сколько у вас детей? – спросите вы, а она вам: – Всего восемь. – или – Восемь пока.  

– Так я появилась.  

– А я? – перебил мужик.  

– Т. е. тебе совсем неинтересно, что со мной было дальше, да?  

– Извини.  

Оба замолчали.  

– Тамара, сколько мы ещё будем молчать? У меня столько вопросов.  

– Не думаю, что долго. Он не любит тянуть резину.  

3  

– Вся моя жизнь, выходит, выдумка какого-то автора? – заговорил мужик.  

– Не совсем. Ты – персонаж-соавтор, как и я.  

– Т. е. я... моя жена… ведь всё это он выдумал без моего…  

– Так. Сделай глубокий вдох и успокойся. Тебя избили, жена ушла к другому и тебе негде больше жить – это всё, что ты о себе помнишь, верно?  

– Верно. И это было самое страшное злоключение в моей жизни.  

– Злоключение! – засмеялась Тамара. – Словечки у тебя конечно... Злоключение... Да я со смеху прыснула от такого слова!  

– Прыснула?  

– А. Ну да, понимаю. В общем, пока с тобой случилось только самое страшное злоключение… – Тамара сдержалась. – Но, мне кажется, он должен сделать для тебя и что-то хорошее. Если только… не куда более страшное злоключение! – сказала Тамара таким пугающим голосом, что мужик чуть сознание не потерял.  

– Я чуть сознание не потерял. – признался мужик.  

– Ну, не потерял же.  

– Нет. Более страшное? Он… он... а на что он способен?  

– О-о-о. Если захочет, он может даже... – но не успела Тамара договорить, побелела, схватилась за горло и упала.  

– Тамара – Тамара! – кричал испуганный мужик и тряс девушку.  

Тамара открыла глаза и засмеялась: – Не могу, видел бы ты своё лицо!  

И мужик увидел своё лицо.  

Тамара была уникальным пародистом. Она меняла форму черепа, тип кожи, цвет глаз, волосы... Какая бы ни была голова у собеседника – миг, и у Тамары такая же. Ещё миг – такое же выражение.  

– У меня усы. Надо же. Никогда не замечал. – обрадовался мужик.  

– Ну, ты многое не замечал. Вот, например, моё синее платье. Нравится?  

– Нравится. – быстренько ответил мужик и, скорей, усы трогать.  

А их нет. Мужик расстроился как ребёнок; таким привлекательным, каким делали его эти усы, он никогда не был.  

Не в силах больше наблюдать за расстройством мужика Тамара отлепила прикладные усы и протянула мужику. – Держи. У меня их полный карман. – Тамара оттопырила карман.  

Мужик приклеил усы и засиял.  

– Спасибо. А платье просто восхити… Ты в этом платье просто… Это платье смотрится на тебе... Ты очень красивая.  

Тамара засмущалась и опустила голову.  

Мужик опустил глаза и пошевелил усами.  

Оба помолчали.  

4  

– Персонажи-соавторы. – заговорил мужик. – Т. е. не куклы, не марионетки. А что мы можем?  

– А чего бы тебе хотелось?  

Мужик задумался.  

– Я есть хочу. Не могу думать на голодный желудок.  

– Что-то конкретное?  

– Картошку пюре. С котлетами.  

– Ну, закрой глаза и представь как можно ярче тарелку с картошкой, горячие котлеты, почувствуй запах, вкус, где бы ты хотел их съесть, в каком месте? Представил?  

Глаза на блаженной физиономии открылись. В животе появилась тяжесть.  

– Переел? – обратила внимание Тамара на тяжесть у мужика в животе.  

– Есть немного.  

– Что-то он на себя не похож. – размышляла Тамара. – Мы на одном и том же месте, никуда не переместились, никаких злоключений.  

Мужик открыл глаза. Постарался обеззвучить отрыжку. Извинился.  

– Пиво? В 9:00 утра?  

– Я в произведении.  

– А может он ждёт, чтоб мы расслабились, забыли о нём и вот тогда-то и подкинет приключений? – сказала Тамара и её грудь увеличилась.  

– Это? Серьёзно? – оценила поворот событий Тамара и сдвинула плечи, распрямила плечи, подпрыгнула. – Очень оригинально, ничего не скажешь.  

Мужик тупел.  

– Ну да, конечно.  

Передний прямоугольник платья, нижняя сторона которого – линия обхвата талии, а верхняя – линия обхвата шеи, стал прозрачным.  

Тамара пискнула. Скрестила руки.  

Руки стали прозрачными.  

Бросилась на пол.  

Под стеклянным полом улюлюкали мужики.  

На спину. Трава.  

Волна на стадионе замерла. Тамара на огромном экране. Многоголосый, похотливый гул.  

Тамара скрутилась калачиком и заплакала.  

А гул сменился стоном. Тамара расслышала отдельные голоса:  

– Не могу… Мой живот… Как же плохо...  

Подняла голову. На встречу бежал мужик. Ветер трепал его отклеенные усы как флаг.  

– Тамара держи! – мужик снял куртку и прикрыл срамной прямоугольник.  

– Спасибо. – всхлипнула Тамара, обняла мужика и увидела одного болельщика.  

Несмотря на боль, болельщик посылал Тамаре знаки внимания.  

– Там... В пятом ряду. – сказала Тамара и прижалась к мужику.  

Мужик закрыл глаза.  

Тамара увидела выпячивание живота. Хлопок.  

– Ну, зачем?! – сказала Тамара и заулыбалась.  

Хлопок. Ещё один.  

– Ну хватит, правда. – просила Тамара и смеялась.  

– А я думал, что финал этой сценки будет другим. – признался мужик.  

Любопытная Тамара, запросто читавшая мысли мужика, тут же прочла:  

– Не могу… Мой живот… Как же плохо-то...  

Тамара поднимает голову. На встречу бежит мужик. Ветер трепет его отклеенные усы как флаг.  

– Тамара держи! – мужик снимает куртку и прикрывает срамной прямоугольник.  

Прямоугольник просвечивает куртку. Мужик отворачивается.  

– Тебе можно. – говорит Тамара, поворачивает его голову и следит за реакцией.  

Мужик опускает глаза.  

Прямоугольник заполняется цветом.  

– Не нравится? – удивляется Тамара разочарованной роже и замечает цвет. – А, вот оно что. Ну, не переживай. Это ж не конец произведения. Увидишь ещё. – так и говорит Тамара, смущается своих слов и опускает голову. Но тут же поднимает, смахивает усы, лепит новые, более пышные и, вот теперь, опускает. Мужик опускает глаза и шевелит пышными усами.  

Оба молчат.  

– А мне он даже больше нравится. – призналась Тамара, дочитав.  

– Правда?  

– Правда. Я была бы очень признательна автору за такой финал. – намекнула Тамара и увидела как брюшные ошмётки прыгнули к жертвам.  

Под остатками верхней одежды светлели невредимые животы.  

– Спасибо. – сказала Тамара и заметила, что лёгкие не расширяют эти животы. – Могла бы и догадаться.  

– Тамара, я должен тебе коё в чем признаться. – начал мужик. – Я – гей.  

– Что???  

– Видела б ты своё лицо! – захохотал мужик и дал пародию.  

И увидел. Спасибо, Тамара. Пародист в мужике умер. Мужик почувствовал внутри бормотание попа, похоронную процессию, погребальную...  

Гробовую тишину нарушил судья. Тамара и мужик направились к выходу.  

Мужик остановился у кассы. Сытый кассир задремал.  

5  

– Знаешь, мне кажется, он нас разлучит. – сказала Тамара.  

– Нет! – закричал мужик. – Только не это!  

Тамара заулыбалась.  

– Я не хочу, чтобы он нас разлучал. – сказал мужик совсем по-детски.  

– Я тоже не хочу. Но знаешь, эти законы… Читатель должен за кого-то болеть, переживать, понимаешь?  

– Читатель? – мужик, вертевший в руке карандаш, сломал его пополам, сложил две половинки и их сломал, переломал четвертинки и растёр их в порошок.  

– Ну и что теперь подумают об авторе?  

– Да плевать я хотел! На этого автора, на этих читателей!  

– Ну, ладно – ладно. Нас же никто не разлучил. Я тут. Рядом.  

– Рядом. – согласился мужик, закрыл глаза и глубоко вдохнул.  

Но проскочившая в темноте мысль, что это самый удобный момент...  

Мужик распахнул глаза. Тамары не было.  

– Тамара!!!  

– Чего ты так кричишь? – сказала Тамара, направляясь к сувенирной лавке.  

– Я подумал... – признался мужик, но не договорил.  

Тамару сбил КАМАЗ.  

– Мужик – мужик! – Тамара трясла мужика. – Перегрелся?  

– Очень жарко.  

– На солнце наверно все сорок. И от этого не только галлюцинации, но и запашок от тебя, должна сказать...  

– Так это от меня? – удивился мужик. – А я всё думал, что от тебя.  

Тамара незаметно понюхала подмышки.  

– Ну что? – спросил мужик, пристально наблюдавший за Тамарой.  

– От нас обоих. Смотри, вон там гостиница. Пошли, приведём себя в порядок.  

Но мужика сбил КАМАЗ.  

Мужик открыл глаза. Окно. Гардины. Мысленно прощупал тело. Пошевелил пальцем ноги. Всеми десятью.  

– Очнулся? – спросила Тамара и села на кровать.  

– Я не умер?  

– Умер. Но я забыла сказать, что у тебя пять жизней. Как в игре какой-то. Точней, уже четыре. Душ не хочешь принять? Я уже.  

– Хочу! – обрадовался мужик и заскакал в душ.  

– Очнулся? – спросила Тамара  

– Что случилось?  

– Поскользнулся в душе. Поздравляю. Три.  

– Надо бы поаккуратней.  

– Думаю, ты тут ни при чём, скорей всего, автор.  

– Автор? Опять? Снова эти читатели? Как же они меня достали! – разозлился мужик и вытащил из-под подушки револьвер. – А как им такой аттракцион? – мужик накрыл голову подушкой и ткнул в неё дуло.  

– Две?  

– Умгм. Сейчас, наверно, эта гигантская люстра проткнёт твою голову.  

– Не проткнёт! – крикнул мужик и спрыгнул с кровати.  

Сделал два баскетбольных шага, подпрыгнул и вылетел в окно.  

ЗА ОКНОМ ГОСТИНИЦЫ  

Пьеса в 2-х действиях.  

Действующие лица:  

РЕБЁНОК, капризный, 5 лет.  

МАТЬ РЕБЁНКА, крупная женщина, во цвете лет.  

ПОДРУГА МАТЕРИ РЕБЁНКА, впечатлительная женщина, средний возраст.  

ПОЛИЦЕЙСКИЙ, обострённый слух, 35 лет.  

МУЖИК, мужик, 30 лет.  

Вид на гостиницу с улицы. Детская площадка. Песочница. Лавочка.  

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ:  

Из окна 2-ух этажной гостиницы, поджав ноги, вылетает мужик. Он приземляется в песочницу на противотанковую мину. Мать ребёнка разговаривает с подругой на лавочке. Полицейский, расслышав выстрел через подушку, настораживается и достаёт пистолет. Ребёнок роет песок.  

МУЖИК (виновато). Ой.  

РЕБЁНОК (поднимая сломанную игрушечную противотанковую мину). Ыыы...  

ПОЛИЦЕЙСКИЙ (направляя пистолет в мужика). Стоять! Не двигаться!  

МАТЬ РЕБЁНКА (в ужасе). Ребёнок!  

ПОДРУГА МАТЕРИ РЕБЁНКА (в испуге). О Боже!  

РЕБЁНОК (мстя за мину, сыплет песок мужику в глаза). Ыыыааа...  

МУЖИК (дергаясь и щурясь). Ай!  

Полицейский стреляет.  

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ.  

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ:  

С детской головки слетает панамка. Мать ребёнка набрасывается на полицейского.  

МАТЬ РЕБЁНКА (ломая полицейскому шею). Нааа...  

ПОДРУГА МАТЕРИ РЕБЁНКА (в шоке). О Боже!  

МУЖИК (замечая, как мать бежит к нему, испуганно). О-оу.  

МАТЬ РЕБЁНКА (ломая шею мужику). Нааа...  

ПОДРУГА МАТЕРИ РЕБЁНКА (в ахуе). О Боже!  

РЕБЁНОК (смотрит на поломанную мину и простреленную любимую панамку). Ыыы...  

Тело мужика исчезает.  

Полицейский ещё жив. Его чуткий слух улавливает диалог:  

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Одна? Последняя?  

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Последняя.  

Полицейский умирает.  

КОНЕЦ.  

6  

Тротуар.  

– Серёжа – Серёжа! – закричала женщина.  

– Жена. – сказал мужик.  

– Где ты был? Что случилось? Что за маскарад? – жена отклеила усы.  

Мужик посмотрел на Тамару.  

– Ты обиделся на шутку с мужским голосом? Знала же, не надо. Послушалась девочек. Я сто раз тебя набирала. Что с телефоном? Почему ты звонил от соседки?  

Мужик посмотрел на Тамару.  

– Где ты был? Что с твоим лицом? Тебя что, избили?  

Мужик посмотрел на Тамару. Тамары не было.  

– Куда ты смотришь? Да что с тобой такое? – жена тронула лоб. – Да у тебя температура. Такси–такси!  

Сели. Тронулись.  

– Господи, да что же с тобой случилось? Ну что ты молчишь?  

Мужик посмотрел в сторону Тамары. Тамары не было. Мужик закрыл глаза. В животе забурчало. Попробовал ещё раз. Ничего. Повернулся к жене.  

– У меня наверно сотрясение мозга. Или что-то пострашней. Мне нужен врач.  

Дома.  

– Ложись. Тебе нужно отдохнуть. Я что-нибудь приготовлю. Завтра сходим к врачу.  

Лёг.  

Сон.  

Он работает в большом супермаркете. В ночные смены. С товарищем планируют ограбить кабинет. План раскрыт. Сергей убегает от охранника. На крыше. Бежать некуда. Наказание: он дорабатывает смену и получает деньги. С завтрашнего дня он работает бесплатно. Сергей стоит в туалете и представляет, во что превратится его жизнь. На одной и той же должности, на одном и том же месте. Выбора нет. Невыносимо.  

Проснулся. Выдохнул.  

Принял душ.  

Записка на кухонном столе.  

– Хлеб. – сказал Сергей.  

Оделся и вышел.  

7  

– Не хочет пробиваться. – сказала кассир и вбила штрих-код. – Наверно в базу ещё не внесли. Новый ассортимент.  

– Ладно, я другой возьму.  

Вернулся. Очередь. Оставил хлеб и вышел из магазина.  

– Здравствуйте. А хлеб есть? – сказал Сергей в окно хлебного киоска.  

– Вчерашний только. Последняя буханка.  

– Пойдёт. Спасибо.  

Из гнезда вылетает неокрепший птенец. Из целлофанового пакета – хлеб. Сергей посмотрел на большую дворнягу. Дворняга понюхала хлеб.  

Сергей наклонился.  

Дворняга посмотрела Сергею в глаза.  

Сергей выпрямился.  

Дворняга облизнула хлеб пару раз, прикусила.  

Сергей наклонился.  

Дворняга замерла и посмотрела Сергею в самую душу.  

Сергей выпрямился.  

Посмотрел по сторонам. Встретился с другими взглядами.  

– Побьёте? – радостно спросил Сергей.  

– Ну и за кого ты нас держишь? – ответили взгляды.  

– Побьёте. – с довольством протянул Сергей.  

– Да кому ты нужен, мужик?  

– Ну, давай! – сказал Сергей и отвёл руки в стороны.  

Рука встретилась с женщиной. Женщина остановилась, пустила носом кровь, посмотрела на мужа, на Сергея, на мужа...  

Темнота. Оттащили. Деньги, ключи...  

Сергей открыл глаза. Небо. Повернул голову и выплюнул зуб.  

Дворняга успела сощуриться. Зуб прилетел в веко.  

Оскал. Рык.  

«Конец» – решил Сергей.  

Но бомжиха прогнала собаку. Села рядышком и ждёт благодарности. Гладит Сергея по ноге, говорит, что деньги ей не нужны.  

Сергей пытается представить, что может быть страшнее такого падения.  

– Нет. – наконец отвечает Сергей.  

– Что нет?  

– Не будет этого!  

– А мне второй раз и не нужен. – лукавит бомжиха и одевается.  

Сергей вскочил. Побежал.  

Лавка.  

Сидит Сергей, ни жив ни мёртв.  

– Сидишь мужик, ни жив ни мёртв? – спрашивает Тамара и улыбается.  

– Тамара! – кричит Сергей и обнимает Тамару.  

Отводит за плечи, а перед ним бомжиха.  

– А-а-а… – кричит Сергей.  

– А-а-а… – кричит голова дворняги в руках у бомжихи.  

Сергей бежать. Врезается в женщину. Из её носа кровь. А она вырывает нос, суёт в карман, кричит мужу: – Посмотри, что он со мной сделал!  

Муж хватает Сергея за горло. Душит. Бомжиха вцепляется в пах. Вырывает кусок плоти. Кричит: – Это теперь моё!  

Сверху падает жена. Отрывает голову. Кричит: – Врач её вылечит! Мы не должны опоздать на приём!  

– Мужик-мужик!  

– Тамара!  

– Ну, а кто ж ещё?  

– Тамара, я болен. – бормочет Сергей. – Я серьёзно болен. Меня Сергеем зовут.  

– Так. А ну успокоился! Паспорт проверял?  

Сергей достал паспорт.  

– Ну, убедился?  

– Моя голова, Тамара! У меня…  

– Да я уже посмотрела. Автор сгущает краски... О! Я знаю что тебя успокоит. –  

Тамара сунула руку в карман.