Уникальный музыкант!

Меня зовут Иван Трутнев!  

Я выпускник Государственного музыкального института имени А. Г. Шнитке. Золотой медалист с красным дипломом по классу гуслей. Мне прочили великое будущее, почитание потомков, жертвоприношение коленей к полу целых народов, континентов, материков. Говорили, что любая сцена будет гореть под моими гуслями и, что непременно мне надо взять себе сценический псевдоним равнозначный тому учереждению где я учился, то бишь, Шнитке. После выпуска я и вправду мотался по гастролям, концертам и гуслярным вечеренкам. Но толи время гусляров ушло, толи я был слишком талантлив и коллектив музыкально не дотягивал до моих высот, короче, меня попросили по собственному желанию с выплатой трёх окладов. Я плевал и смеялся им в лицо, кидал мелочь под ноги, и говорил, что у меня впереди дорога вымощенная золотыми булыжниками, и что я не успеваю отбиваться от предложений худ. руков. поработать со мной.  

Я ушёл разбив свои гусли о лицо дирижёра. Прошло время.  

Я прожрал три оклада, продал за бесценок свой дорогущий смокинг и нотную книгу. Оказывается, я был нах. й никому не нужен со своими гуслями, идеальным слухом и красным дипломом. Сейчас в моде был рояль, гитара, саксофон и вездесу(ю)щий продюсер. Сказачное время кануло в лету, я стал выпивать, играть в переходах, вращаться в обществе сомнительных гусляров. Но желание влезть на музыкальный олимп всё же победило.  

Я записался на курсы ложкарей, надо было как-то жить дальше. Почему ложкарей! Да просто эти курсы были почти бесплатными, а в моём нынешнем положении это было актуально как никогда. В первый же урок я разломал все деревянные ложки в щепки и одну огромную поварёшку взятую на время из столовой. Моцарт, Сальери, Бах, Шуберт, Рахманинов, на ложках это звучало божественно. Все дворовые постояльцы сбежались поглазеть и послушать моё исполнение. Мне тут же предложили место главного ложкаря в труппе и концертный тур сроком на один месяц по районным пивнухам, и пабам. Я снова был в своей музыкальной стихии!  

За месяц мы объездили с концертами весь город, в горле стоял вкус прогорклого, дешёвого пива и солёных орешков. Я вдоволь присытился этими самыми выступлениями, да к тому же у меня появился пивной живот. Пришло врямя прощаться с любимым коллективом. Я взял расчёт, рекомендации и отправился искать ту самую дорогу, которая ведёт в светлую жизнь. Моя слава опережала меня, оказывается такого ложкаря виртуоза ждали уже давно, меня буквально закидывали предложениями о концертах, предлагали огромные гонорары. Казалось бы вот она слава, уважение, признание, беспечная жизнь! Но я был музыкантом и мечтал сыграть божественную мелодию, а с этими сраными ложками это было просто невозможно. Они то рассыпались у меня в руках, то звучали как-то уж очень по деревянному. Я бросил всё, собрал вещи и уехал в Японию.  

После долгих скитаний и поисков нашёл непревзойдённого мастера, ковальщика самурайский мечей, правнука великого Мастера Масамунэ, звали его Григорий Кимура(его мать была из Казахстана). Он жил в маленькой деревне, был отшельником и матёрым рисоедом. Сначало он и слышать не хотел о ложках, говорил, что кузнечный секрет умрёт вместе с ним, ныл, что работа эта долгая и непростая. Я сыграл ему на ложках отрывок из оперы "Травиата" Джузепе Верди, он ошалел и тут же принялся за работу. Кузня не остывала долгих пять лет, стук молота по наковальне не прекращался ни на минуту. Мы выпили с Гришей всю рисовую водку, съели всех кузнечиков в округе. На исходе пятого года ложки были готовы. Это было что-то! Ложки были невероятно крепкими, звучными и уникальными. Однажды взмахнув ими, остановиться я уже не мог.  

Я снова на Родине, со мной мои ложки, бутыль рисовой водки, прощальная матерная речь Гриши, японское спокойствие и дикое желание творить.  

"Времена года" Вивальди, божественная музыка, весна в ми мажоре. Оторваться невозможно, пелена эйфории застилает глаза.  

Да это просто посмешище! -скрипки звучат тоскливо, люди вас обманули блеклым звуками.  

На мне отутюженный до блеска фрак, лакерованные остроносые туфли, впечатляющая размерами галстук-бабочка. Я минуя охрану выхожу на сцену, прямо посередине разбушевавшейся на сцене весны, отвешиваю звонкую подщёчину зазнавшемуся дирижёру и резким движением достаю свои ложки. В зале сметение, мимическая какофония: страх, удивление, гнев, ожидание. Я делаю несколько знаков скрипачам, поднимаю ложки вверх в готовности взять первую ноту!  

С этих самых пор я буду делать новую историю музыки, я готов, меня не остановить!!