Кто я?

— Последнее слово?  

Мужчина напротив меня ухмыльнулся, держа в руке пистолет с глушителем.  

— Что, даже не попробуешь оправдаться? Я же тебе сейчас мозги на стену вынесу, а ты даже глазом не моргнешь.  

— Ублюдок. — процедил я сквозь зубы.  

— Что ты сказал?! — рявкнул убийца, наклоняясь ко мне и приставляя пистолет к моей голове.  

— Что слышал. — спокойно ответил я и поднял голову, взглянув ему в лицо.  

Терять мне уже было нечего. Да и смерть мне была не страшна.  

Ведь не я ли однажды убил сам себя?  

***  

Я держал пистолет у его головы.  

— Какого чёр... — попытался выкрикнуть пленник, но выстрел прервал его на полуслове. Нелепо дёрнувшись, он откинулся к стене, оставляя на ней кроваво-красный след.  

— Чёртов кретин.  

Я направил пистолет на бездыханное тело и выстрелил еще шесть раз. Лишь сухие щелчки заставили меня остановиться. Не знаю, что на меня нашло, но, всаживая пули одну за другой, я испытывал какое-то... удовольствие?  

Дверь на крышу высотки открылась и оттуда вышел парень в белой майке и камуфляжных штанах.  

— Закончил?  

— Да, он мертв. Слушай, у тебя не найдется запасного магазина к волыне? На этого урода все патроны потратил. — с досадой сказал я, плюнув в сторону трупа.  

— Лови. — и паренёк, достав из кармана джинсов пистолетный магазин, бросил его мне.  

На лету схватив его, я тут же выпустил старый из пистолета и зарядил новый. Мои глаза уставились на парня, стараясь не смотреть ему в лицо:  

— Что-то ещё? — с удивлением спросил он, смотря на меня.  

— Да. Сдохни.  

Вскинув пистолет, я передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Ещё одно пятно крови обагрило стену.  

Переступая через тело бандита, на лице которого застыло удивление, я пнул его, приговаривая:  

— Какой щедрый, идиот.  

Ноги сами несли меня вниз по лестнице, к выходу на улицу. Внезапно, на одном из лестничных пролетов меня остановила какая-то девушка в кожанке.  

— Эй, красавчик, закурить не найдется? — игриво произнесла она, осматривая меня и оценивая, способен ли я только на то, чтобы дать ей сигареты.  

— Закурить? Не знаю, спроси у парня наверху, на крыше. Он там аукцион невиданной щедрости устроил.  

Грубо оттолкнув девушку, я продолжил спускаться. Она же, судя по звукам её шагов, решила действительно подняться наверх. Дура. Хотя, нет. Это я дурак. Вечно люблю своими фразами, брошенными вскользь, ломать собственные планы. Теперь у меня оставалось секунд сорок до того, как она найдет тело, и минут пять-десять до приезда полиции. Пора сматываться.  

Я уже чуть не бежал по лестнице. Стоило спуститься до шестого этажа, как мне почудился чей-то пронзительный вопль на верху. Чёрт, надо ускоряться.  

Впрочем, я прекрасно знал, что у полиции в этом городе дел по горло, и вряд ли она приедет быстро. Мне хватило пяти минут, чтобы спуститься по лестнице на первый этаж, выйти из здания и быстрым шагом пройти квартал. И лишь когда я шёл мимо какой-то забегаловки, мне повстречалась машина полицейских, едущая в сторону высотки.  

Свернув с центральной улицы в какой-то переулок, я начал думать над тем, в каком дерьме оказался на этот раз.  

А в том, что это было дерьмо — сомневаться не приходилось.  

Я был каким-то бандитом, рэкетиром. Его подослали ко мне из картеля, который был мною обманут на немалую сумму. Вполне достаточная причина для того, чтобы пустить кому-то пулю в голову.  

Только вот какая мне разница, если я давным-давно убил самого себя?  

***  

— Догоняй!  

Задорный девичий смех эхом отразился во множестве залов заброшенной стройки. Но я чётко знал, куда бежать.  

Каждый раз Кара тянула меня сюда, когда хотела побыть наедине. Впрочем, это было даже с тех пор, когда мы были маленькими детьми. Родители запрещали нам ходить сюда, но разве ребёнок не попробует нарушить запрет?  

А когда мы уже были старше, и поняли, что испытываем друг к другу нечто большее, чем просто дружба, эта стройка стала нашим излюбленным местом для того, чтобы побыть друг с другом. Но каждый раз Кара пыталась здесь в шутку убежать от меня. И каждый раз убегала одним и тем же путём. Сейчас она взбежит вверх по лестнице на второй этаж, свернёт за угол, ухватится за балку сверху и попадёт на третий этаж через дыру в потолке.  

— Эй, Джесси, давай!  

Чёрт. Ненавижу, когда меня называют так. Джесс, Иессей, да как угодно! Но не Джесси, нет.  

Я уже был на втором этаже и видел, как Кара завернула за угол. Именно здесь я всегда её догонял и не давал ей запрыгнуть на балку.  

Стоило мне завернуть за угол, как тут же раздался крик. Взглянув вперёд, я увидел Кару, которая лежала на земле, видимо, сорвавшись с балки. Когда она успела запрыгнуть на неё?  

— Кара! – крикнул я, но ответа не услышал.  

И не мог услышать. Когда я подбежал к ней, то захотел закричать.  

Кара смотрела прямо на меня пустым взглядом. Из уголка её рта стекала тонкая струйка крови, а чуть ниже, из шеи, торчал небольшой железный штырь.  

— Нет... Нет-нет-нет!  

Я закричал. И не знаю, что сильнее меня испугало — смерть Кары, или то, что она продолжала смотреть на меня.  

Даже закрыв глаза мне не удалось избавиться от этого взгляда.  

***  

— В центр довезёшь за сотню?  

— Конечно, садись.  

Я молча сел на заднее сидение машины. Таксист мельком глянул на меня, видимо, оценивая, кто я и чего от меня ждать. Первое время мы ехали в тишине, которую первым нарушил водитель:  

— Кого хоронил?  

— Что? — переспросил я, продолжая смотреть в окно.  

— Ну, с кладбища обычно едут те, кто там кого-то хоронил. — с едва заметным сарказмом в голосе объяснил таксист.  

— Да. Хоронил.  

— А кого? — продолжал водитель, явно не понимая того, что на разговор я не настроен.  

— Какая тебе нахрен разница?! — рявкнул я, сорвавшись. — Похоронил и похоронил, не лезь ко мне!  

— Эй-эй, остынь, парень, чего так завёлся? Такое у всех рано или поздно бывает, это всего лишь...  

— ВСЕГО ЛИШЬ?!  

Я рванулся к переднему сидению и схватил водителя за руку, разворачивая к себе. Послышался визг тормозов, машину тряхнуло, и нас двоих вместе с ней.  

— ВСЕГО ЛИШЬ ТО, ЧТО ИЗ-ЗА МЕНЯ ПОГИБЛА КАРА?!  

— Убери руки, психопат, мы на дороге! — кричал водитель, но я вцепился в его рубашку, повернув его к себе.  

Я отпустил одну руку, собираясь ударить водителя в лицо. Но стоило мне взглянуть ему в глаза, как всё тут же потемнело.  

А спустя мгновение я уже видел самого себя, замахнувшегося кулаком.  

— Что за...  

Я опустил кулак и отпустил самого себя.  

— Какого хера? — я осматривал своё тело, пытаясь понять что произошло.  

Вместо того, чтобы видеть мир своими собственными глазами, мне представилась картина из глаз водителя.  

Который, похоже, сейчас видел мир с моей стороны.  

— Этого не может быть... — прошептал водитель. — Господи Иисусе, помилуй, что это за чертовщина?  

Мне бы и самому хотелось это знать.  

— Ты кто такой? Что ты сделал? Слышишь, верни всё обратно, мне плевать, что произошло, но верни всё обратно!  

— начал истерить таксист.  

Я его уже не слышал. Видя самого себя, ублюдка, из-за глупости которого погибла Кара, во мне закипало  

бешенство.  

— С-с-с-сука...  

—... верни всё... Что? — удивлённо спросил водитель в моём теле.  

Ответа он не услышал. Я тут же вцепился ему в глотку, перетягивая его на передние сидения.  

Ублюдок, это всё из-за тебя, это из-за тебя она погибла, это из-за тебя всё это сейчас происходит! Это ты во всём виноват!  

Борьба происходила недолго. Когда здравый смысл вернулся ко мне, я держал в руках уже остывающее тело. Тело самого себя.  

***  

Чёрт. Мимо переулка проехала уже третья машина полиции, сигналя на всю улицу и пробуждая ото сна всех в округе.  

Я прервал свои воспоминания, понимая, что дальше бессмысленно стоять здесь. Зачем пробуждать в памяти чужие жизни?  

Жизнь таксиста, который ушёл на смену и не вернулся. А чуть позднее найденного в парке, с финкой под рёбрами.  

Бывшего зэка, вышедшего на свободу и обнаруженного задушенным на трассе спустя несколько дней.  

Проститутки, которую по заказу убил один член банды местного картеля.  

Все эти дела должны были расследоваться полицией, убийцы должны были быть найдены и наказаны. Вернее, убийца.  

То есть — я. На моём счету было около 25, как я их называл, "тел". Тела — люди, которым я случайно (или специально, бывало и так) посмотрел в глаза. Стоило мне попасть в чужое тело, как внутри меня тут же закипал гнев и ярость к своему прежнему "Я".  

Лишь одному человеку удалось остаться живым после обмена телами. Произошло это случайно. Кажется, он был пятым, в кого я переселился. Всё получилось случайно — беглый взгляд в подъезде, а затем осознание того, что я — уже не я. Именно тогда мне стало понятно, что всё происходило лишь тогда, когда мои глаза смотрели в чьи-то другие. При этом, всегда бывало по разному. Иногда требовалось секунд десять, а иногда достаточно было мельком взглянуть человеку в глаза.  

С тем парнем сразу же случилась истерика, когда всё произошло. Рисковать убивать в подъезде я не стал, поэтому сразу же сбежал в чужом теле. Спустя пару дней о нём рассказали в криминальной хронике. Бедолага повесился прямо в парке, оставив в кармане записку с довольно интересным и лаконичным текстом.  

"Кто я? ".  

Пожалуй, можно его понять. У меня самого каждый раз возникает такой вопрос. Сейчас — тем более.  

Мои руки были развязаны, но я абсолютно не знал, что опять делать. Найти случайную жертву и продолжить цепочку переселений, которая будет сопровождаться бессмысленными убийствами и насилием? Или, всё же, попытаться пожить чужой жизнью хотя бы месяц?  

Размышляя, я сам не заметил, как вышел обратно на центральную улицу.  

— Эй, паря, закурить не найдется? — окликнул кто-то меня со стороны очередной подворотни.  

Не ответив, я продолжил идти, просчитывая возможные ситуации. Отстанет? Нападёт с кулаками? Или с ножом?  

Не успели в голове промелькнуть последние варианты развития событий, как меня сбил с ног какой-то мужчина.  

— Слышь, я не понял, ты у нас чего такой молчаливый?  

Со стороны раздался одобрительный гогот нескольких человек. Чёрт, а вот драка с несколькими ублюдками в мои планы сейчас не входила. Хотя, разве мне хоть когда-нибудь удавалось жить по плану?  

— Пошёл нахер. — процедил я сквозь зубы, поднимаясь с асфальта.  

— Куда-куда пошёл? — с издевкой в голосе спросил бандит.  

— Туда, куда регулярно ходит твоя мамаша.  

— Что ты сказал? ДА Я ТЕБЯ СЕЙ...  

Договорить он не успел. Время словно замедлилось. Выхватить пистолет, снять с предохранителя, рывком снизу подскочить к противнику, приставить ствол к подбородку и надавить на спусковой крючок.  

Хлопок.  

Характерный чавкающий звук пули, проходящий через человеческую голову.  

Металлический лязг затвора.  

Постепенно нарастающие крики остальных бандитов.  

Я разворачиваюсь в их сторону. Пятеро. Патронов у меня осталось четыре. Что же, кому-то повезёт меньше остальных.  

Привычным движением вскинув пистолет, совмещаю голову одного урода, мушку и целик.  

Опять хлопок.  

Лязг затвора.  

Попал.  

Застыв с гримасой ненависти на лице, бандит мешком падает на землю, оставляя на неё лужу из собственной крови.  

В следующие несколько секунд раздалось ещё три хлопка.  

Отбросив пистолет в сторону, я направляюсь к оставшемуся в живых бандиту.  

— П-п-п-послушай, н-н-н-не н-н-надо, — заикаясь, бормочет он. — Я уйду и з-з-з-забуду обо всём, что произошло, то-то-только не убивай.  

— Не-а. — улыбаясь, произношу я, одновременно с этим доставая нож из-за пояса.  

В этот момент позади раздалась полицейская сирена.  

— Не двигаться, это полиция! Нож на землю!  

Ну, такие ситуации мне уже бывали знакомы. Развернувшись к бандиту, я смотрю ему в глаза.  

— БРОСЬ ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ, ИЛИ Я БУДУ СТРЕЛЯТЬ! — закричал полицейский, понимая, что его слова не подействовали с первого раза.  

Я продолжаю смотреть в глаза бандита. Почему ничего не происходит?  

Секунда.  

Вторая.  

Третья.  

Я начинаю чувствовать то, как всё вокруг опять замедляется и я опять переселяюсь.  

Раздаётся выстрел.  

Жгучая боль внизу головы заставляет меня выпустить нож и упасть на колени. Из последних сил я стараюсь смотреть в глаза бандиту, но постепенно всё начинает тускнеть и сознание покинуло меня.  

***  

— Джонатан Грейсон, вы обвиняетесь в совершении семи убийств, незаконном ношении оружия, сотрудничества с криминальными организациями и незаконным удержанием человека в заложниках. В связи с тем, что вы отказались сотрудничать со следствием и не признаёте свою вину, ваше наказание будет максимально возможным. Вы приговариваетесь к пожизненному заключению в тюрьме особого режима…  

Я старался не слушать слова судьи. Мне было теперь плевать и на заключение, и на то, что вся моя жизнь теперь разрушена. Хотя, она и раньше трещала по швам. Просто теперь её разорвало в клочья.  

Меня беспокоило лишь одно.  

Почему я перестал меняться телами?  

Я старался посмотреть всем и каждому в глаза. Но ничего не происходило. Эти глаза выражали лишь презрение, ненависть и отвращение ко мне.  

—... без права обжалования...  

Будто бы кто-то стал бы слушать мою жалобу на такой приговор.  

— Итак, мистер Грейсон, последнее слово? — обратился ко мне судья.  

— Аллордай.  

— Простите, что?  

— Меня зовут Джесси Аллордай.