...Для одиноких душ...

…. Для одиноких душ…  

Счастье есть, его не может не быть.  

Видишь счастье, и я не вижу, а оно есть.

Серое, бездыханное октябрьское небо не украшало и без того тягостный пятничный день. Под ногами лужи, грязь и листья. Листья тоже не украшали: зелено-грязные, помятые, какие-то нелепые. Ну, никак не у А. С. Пушкина, уж не багрец и золото. Она очень любила осень, но такой осени уже давно не стало. Лето, жара и сразу зима, а в небольшом промежуточке такая маленькая непонятная пора – современная осень.  

Она давно ничего хорошего не ждала. Ни любви, ни денег, ни успеха, ничего. Если бы по натуре она была серой мышью, может быть можно было смириться. Но гордыня не давала покоя. Почему? За что? В глубине души она знала почему и за что. И винила только себя. Сама, сама во всем виновата. Жизнь белой вороны – вот ее вина. Всегда предпочитала одиночество, с друзьями было скучно, случайные партнеры, именно партнеры, а не возлюбленные. Она спряталась как бабочка в темном, узком и тяжелом коконе, ей было там плохо, но выйти из него еще хуже, страшнее.  

Мечты о том, как изменить жизнь, так и оставались мечтами. Она ничего не смогла сделать со своей никчемной жизнью. Оставалась интересной только самой себе, ее мечты, мысли застыли как льдинки. Ей так хотелось с кем-то поделиться, прижаться к кому-то и поплакать. Даже родные не понимали. Нет, она в этой жизни не нашла родственную душу. Почему? Наверное, это испытание. Говорят, Что Бог не дает испытания не по силам. А она сильная, очень, уж это она знала.  

Как-то само вышло, что она стала очень любить одиночество. Наверное, это ее спасение. Находить минутки счастья в одиночестве, в шуме листьев, запахе море, капельках дождя и стенах комнаты, которая тебе известна вдоль и поперек.  

Со временем, она стала не просто сильной, она стала мудрой. Ловить капельки счастья – это ее счастье. Осень пройдет, будет долгая зима, но пробивающиеся сквозь тучи солнечные лучи будут падать на ее лицо. Она улыбнется и, возможно, где-то там, далеко или близко, улыбнется такая же неприкаянная душа.