Прозрение. Уровень минус два.

Александр Железногоров  

Несмотря на занятость и плотный график военной службы, Александр находил время для встреч с Марой. Ему сразу понравилась эта девушка: молода, внешне красива, у нее были свои личные нравственные идеалы, принципы поведения, внутренняя неприязнь к фальши и лицемерии.  

Их роман развивался по всем канонам послевоенного времени:скромные встречи, легкие намеки. Но за приличием и благопристойностью этих мимолетных встреч просматривалась разница в восприятии современной реальности.  

Молодой лейтенант был человеком беззаветно верившем в победу коммунизма не только в отдельно взятой стране, но и во всем мире.  

Мара была воспитана на классической русской и западной литературе, была абсолютным романтиком, всецело верившей в свои идеалы.  

–Саша, а ты знаешь, что сегодня у нас юбилейная дата?  

–Не знаю, но догадываюсь...  

–Сегодня два месяца, как мы познакомились.  

–Я так и подумал, -Саша еще крепче сжал нежную руку девушки.  

–А пойдем в ПКО, там сегодня духовой оркестр играет, -загорелась Мара.  

–С превеликим удовольствием, – согласился Александр.  

Они вошли в парк через центральные ворота. С Амура дул приятный, замешанный на запахе увядающих трав, ветерок. Уже появилась августовская желтизна на деревьях, а круглая клумба недалеко от входа в парк, в центре которой на возвышении стояла скульптура "Ленин и Сталин на отдыхе", была полна опавшими листьями.  

–Пошли на утес, там замечательный вид на Амур, – Пригласила Мара Александра.  

Они быстрым шагом прошли по верхней аллее мимо фигуры И. Сталина в сторону Амурского утеса.  

–Действительно, какая красота, видно, как встречаются Амур и Уссури, -Мара, посмотри.  

–А ты вниз посмотри: купальни, деревянные помосты, – обратила внимание Мара.  

–Неужели еще люди купаются? -Саша посмотрел на девушку, взгляды их встретились.  

–Ты что, товарищ лейтенант? – удивилась Мара.  

Александр неожиданно для самого себя почувствовал, как от этого прелестного молодого и беззащитного существа веяло теплом и нежностью. И он, лейтенант госбезопасности, вдруг страстно захотел ее обнять. Маре передалось это чувство, и она сама привлекла к себе этого застенчивого молодого офицера.  

***  

Начальник УМГБ по Хабаровскому краю полковник Лев Федорович Галкин с самого утра находился в дурном расположении духа. Конечно, его беспокоила чехорда, которая наблюдалась в Москве.  

Ведь почти год, как был отстранён от должности и арестован Виктор Семёнович Абакумов, а ЦК подсадил на МГБ Семена Игнатьева. Этого выскочку из аппарата комсомольских органов ЦК партии побаивались и не зря.  

Массовые аресты руководящих работников МГБ, в том числе трех заместителей министра, говорили сами за себя. Все понимали, что Игнатьев до этого ни одного дня не трудился в органах безопасности, но, будучи абсолютно неопытен, беззаветно был предан хозяину.  

–Товарищи офицеры, -начал совещание начальник управления, -в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР "Об отмене воинских званий, введении новых знаков различия... "  

Лев Федорович сделал паузу и кинул взгляд на всех начальников отделов. Большинство, пряча глаза в толстые тетради, что-то активно записывали; заместители, отказавшись от бесполезного эпистолярного творчества, сверлили своими проницательными холодными глазами неопределенного цвета своего начальника.  

Лев Федорович зачитывал указ медленно, чтобы придать определенный вес очередному опусу нового руководства министерства.  

–Приказываю, с завтрашнего дня, всему командному составу управления появляться на рабочем месте в соответствующей форме одежды со знаками различия. Все свободны, кроме начальников первого и пятого отделов.  

–Я хочу вам зачитать основные тезисы закрытого письма ЦК. В нем отмечаются многочисленные сигналы простых советских людей о засилии лиц еврейской национальности в лечебно-профилактических учреждения нашей страны. Вопиющие факты, нарушающие привычный уклад нашего социалистического общества, не должны оставлять равнодушным и наше ведомство.  

К примеру, Боткинская больница г. Москва, по словам самих очевидцев, стала «вотчиной» главврача известного сиониста Б. А. Шимелиовича. Этот, с позволения сказать, доктор выделял небольшую квоту при приеме на работу русского персонала, предпочитая брать на работу только своих соплеменников. В психиатрии сложилась вообще катастрофическая ситуация.  

В Москве имеются три института психиатрии, четыре клиники и пять нервно-психиатрических больниц. В руководстве всех этих учреждений, за исключением одного института, стоят врачи еврейской национальности.  

Нам поставлена задача: проанализировать состояние наших лечебно-профилактических учреждений, сделать соответствующие выводы, организовать собрание общественности больниц и поликлиник, провести работу по выявлению лиц, настроенных националистически, и дать пролетарскую оценку деятельности чуждых нам элементов. Какие имеются вопросы? Начальник первого отдела, майор государственной безопасности Жигалов Василий Юрьевич, пожалуйста.  

–Мероприятия аналитический отдел отработает, но мне необходимы физические лица для оперативной работы.  

–Сергей Дмитриевич, -обратился начальник управления к секретарю, – Издайте приказ по управлению:" Откомандировать для оперативной работы в первый отдел лейтенантов Белова и Сухорукова". А теперь все свободны.  

Фотография:Парк Культуры и Отдыха (ПКО) г. Хабаровск 1952 год  

Продолжение следует