Ноябрь. В свете полудня

Не так размыто, как казалось, ещё вчера, при свете тусклом  

Везде присутствие Её. Её руки прозрачной гений,  

Хоть ненароком, ночью часто, во тьму заглядывал рассудок,  

Где белорусская душа, с тоской, донашивала тело.  

Дивясь превратностям судьбы с подводной радугой подвохов,  

Поставив точку невозврата в давно прошедшей катастрофе,  

Снося слепую месть последствий из-за чьего-то там мотива (! ),  

Вращался труженик дорог в местах дорожного экстрима.  

Вскрывая память, Человек, на дне искал далёкий Мозырь,  

По пьяным будням словом трезвым, в ненастный миг, паля в экстазе,  

О "жидком" праве нищеты в эпоху барских помешательств,  

Он знал одно – Она извне и изнутри питает волю.  

Ох, если тень неявной мысли чернее смоли в жилах беса,  

То в яме даром что дуэт – мертво призванье диалога,  

Довольно важно мэтрам "леса" менять жевание секретов  

На исторжение интриг – честнЫе волки во сноровке.  

От проституток нравы прочих недалеко ушли по смыслу,  

Карманы крошками... пусты, а грудь дугою в мощный парус,  

Стараясь вытеснить никчемность, держались чинно, по-арийски,  

При хрусте спелых сухарей в углу пшеничного магната.  

Опрелость, скрежет тормозов, этюд фальшивый на рояле, -  

Хитрили смеха спекулянты, неслись "бравО" к ограде цирка,  

Организация флешмобов, их сущность – в площади фамилий,  

А Человек хвосты ловил достопочтеннейшего стада.  

Мечта банальнее простой ухмылки дней закатам медным -  

Закрыть скорее книжку басен рукой поистине Свободной.  

Ноябрь. В свете полуднЯ впадал Он вновь в её теченье,  

В обход расползжихся червями, морально- грязных траекторий.