Когда солнце сядет за гору

Летним позднеиюльским деньком из дверей городского университета вышла молодая симпатичная девушка. Только что закончились занятия, и поэтому девушка прибывала в прекрасном настроении. Студентка бодро спускалась по лестнице, улыбаясь теплому солнышку и своим сокурсникам, которые, как и она, спешили поскорее вырваться на свободу. На ходу девушка поздоровалась со своей знакомой, проходившей рядом, и мимоходом спросила, не видела ли она ее товарища Майки. Знакомая сказала, что тот с раннего утра засел в библиотеке и, по всей видимости, до сих пор еще там. Поблагодарив сокурсницу, девушка направилась прямиком в библиотеку.  

Войдя, она ощутила резкую перемену в обстановке и, хотя воздух в читальном зале был приятно прохладен, а вокруг царила тишина, контраст между улицей и внутренним помещением сразу напомнил ей о шумящем потоке студентов бегущих по длинным коридорам ее университета.  

Девушка встряхнула головой, чтобы ненужные мысли улетучились, и пошла между читальными столиками в поисках своего друга. Заметив сутулую спину в голубом свитере, из горлышка которого торчала взъерошенная копна черных начесанных волос на белой подвижной шее, она улыбнулась.  

Копна время от времени шевелилась, а потом замирала, нависая над кучей разбросанных вокруг книг.  

– Привет Майки, – сказала девушка, бросая на стол перед парнем свой  

рюкзак, и села напротив него.  

Майки вздрогнул, отрывая тяжелую голову от поверхности стола. Лицо его выглядело усталым, заспанным и бледным. Холодный свет неоновой лампы еще больше усиливал неприятный глазу эффект. Впрочем, девушку это ничуть не удивило. Это был обычный для ее приятеля вид. Он часто недосыпал, недоедал, не доводил до конца и был совершенно бесполезен в быту. А еще он постоянно ходил в свитере, не зависимо от времени года, потому что часто мерз. Будь то лето или зима, на нем всегда был надет знакомый голубой свитер, чтобы холодный воздух кондиционеров не мешал ему заниматься. А так как много свободного времени он проводил в библиотеках, это было очень удобно. А еще Майки собирался стать историком и в один прекрасный день сделать великое открытие, которое перевернет историю с ног на голову.  

– А это ты, Маргарет, – пара голубых сонных глаз устало уставилась на девушку. – Извини, что не заметил.  

– Ничего. Ты уже закончил занятия?  

Парень вяло усмехнулся.  

– Еще и не начинал. Лектор заболел, чтоб его…Вот, решил заскочить, посмотреть кое-что для своей работы. Я тут с утра. В восемь часов, как штык!  

– Ого, – девушка с состраданием поглядела на товарища. – Я всегда удивлялась, как ты можешь так над собой издеваться.  

– А, оставь… Пару таблеток ЛСД и сломанный будильник под ухом, что еще надо бедному студенту для счастливой жизни?  

Маргарет улыбнулась.  

– Не шути так.  

– Хорошо, не буду, – Майки откинулся на спинку стула и смачно потянулся.  

– Знаю, библиотеки не в твоем вкусе...  

– Я хотела пойти с тобой сегодня в парк, – Маргарет сомкнула пальцы рук и,  

опершись на локти, подалась вперед, упрев остренький подбородок в образовавшуюся нишу. – На улице прекрасная погода, воздух просто чудо.  

– Представляю, как мы сидим на скамеечке вместе с бабульками и кормим лебедей. Обычно, я бы согласился, но не сегодня. Сегодня моя культурная программа забита. Бог знает, сколько времени я еще проторчу здесь. Прости.  

Маргарет немножко расстроилась. Не сегодня, так потом – решила она. Наследующей неделе она, во что бы то ни стало, вытащит это домашнее шерстяное существо на природу. Может в понедельник, у обоих как раз выпадает свободный денек.  

– Ладно, на этот раз я тебя прощаю, – она взглянула на окружавшие его книги. – О чем они?  

– Всякие, разные, – хмыкнул Майки. – Я повожу исследование о роли жертвоприношения у древних народов в эпоху идолопоклонничества. Вот, посмотри. – Он подвинул к себе раскрытую книжечку, начиненную мелкими буковками без картинок. – Тут, – он ткнул пальцем в текст. – Слушай: «… Одной из причин жертвоприношения являлось стремление древних людей бороться с повседневным хаосом и насилием, сопутствующих суровой действительности окружавшей их в то время. Эта, в своем роде, попытка приручить насилие, упорядочить его, подразумевает собой контроль над происходящим, например над природными явлениями. Жертвоприношение защищает сразу весь коллектив от своего же насилия, изливая его на жертву. Купить ценой крови своих подопечных мир и благополучие или же удачный исход войны. Бог получает жертву взамен на тысячи других жизней» А вот еще: «…В истории жертвоприношений занимают важное место ритуальные убийства, связанные с войной. Часто приносили людей в жертву богу войны. Например, ирокезы, произносили при этом следующую молитву: "Для тебя, о дух Ариэской, мы убиваем эту жертву, чтобы ты мог насытиться ее мясом, и послал нам удачу и победу над врагами! " Ацтеки во время войны обращались с молитвой к Тескатлипока-Яутлю.  

– К чему?  

– К Тескатлипока-Яутлю.  

Маргарет недоуменно пожала плечами.  

– А, – Майки вяло махнул рукой, – Короче, бог такой.  

Он продолжил:  

– … "Властитель битв, всем известно, что замышляется, предписывается и устраивается большая война, – Майки читал с чувством, точно это был не он, а индейский воин, – …бог войны открывает уста, жаждущие поглотить кровь многих, которые должны пасть в этой войне. Солнце и бог земли Тлальтекутли, по-видимому, собираются повеселиться и намереваются послать пищу и питье богам неба и ада, устроив для них пир из мяса в крови людей, которые падут на войне"…  

Майки глубоко вдохнул, переводя дыхание.  

– Ты не представляешь, как это все увлекательно! Например, правитель майя, созывая воинов на битву, делал надрезы на их теле и посвящал капли этой крови богам. Если битва завершалась победой, то захваченные враги подвергались ритуальным пыткам, которые оканчивались смертью. А, ацтеки многих из пленников предварительно откармливали, посадив для этого в деревянные клетки, а затем уже убивали на разных культовых праздниках. Или вот это: – он перелистал несколько страниц вперед. – «... Тацит сообщает о традиции жертвоприношения у свебов, занимавших в его время большую часть Германии: "В установленный день представители всех связанных с ними по крови народностей сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в нем их предкам были даны прорицания, и он издревле внушает им благочестивый трепет, и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда".  

Маргарет усмехнулась и, с легким раздражением в голосе, сказала:  

– Не знаю, как твои свебы, но в наше время, к счастью, таких  

ужасов нет. Мне лично не понятно, как люди были на такое способны. По-моему все они – кучка извращенцев и невежественных варваров. Современный человек намного цивилизованнее этих извергов!  

Майки откинулся на спинку стула, почесывая макушку так, словно у него завелись вши.  

– Ээ... как тебе сказать. Паиньками их не назовешь, но и дураками тоже.  

Пойми, люди древности не были глупее нас с тобой, а некоторые даже умнее, но не в этом дело. Просто они были так воспитаны, для них это было нормой. Все равно, что зубы чистись или ходить по праздникам в церковь.  

– Ну да, – цинично усмехнулась Маргарет, – Все, что их интересовало, это  

война!  

Майки снисходительно улыбнулся.  

– Секундочку, – он взял другую книжку, отыскал нужный отрывок и громко прочел вслух:  

– «…Жертвоприношение у древних народов было связано не только с войной и погребением, но и с обычными мирными делами. В Древнем Египте был когда-то обычай при разливах Нила бросать в реку юную невесту, с тем, чтобы разлив был полноводный. »  

– Какой ужас! По-моему это еще хуже, чем убийство пленников ради победы  

в войне.  

Майки ничего не ответил и продолжал с замиранием духа:  

– «… В Северной Америке сравнительно редко, но бывали случаи,  

когда индейцы приносили в жертву явлениям природы – солнцу, звездам, ветру – не только материальные ценности, но и живых людей. »  

– Неужели и такое было?  

– Ага… – Майки утвердительно кивнул головой, – В годы  

продолжительной засухи ацтеки приносили в жертву богине Тласольтеотль мужчину. Они привязывали его к столбу и метали в него дротики. Капающая из ран кровь олицетворяла дождь. Даа… ихним синоптикам не позавидуешь.  

Он захлопнул книжку и поднял глаза на Маргарет.  

– Как бы это не было жестоко, в этом есть свой шарм, некая  

первозданная магия. Подумай только: мистические ритуалы! всепоглощающий экстаз верующих! жертвоприношение разным богам!!! Это ж интересно до безумия!  

Глаза Майки сверкали от неподдельного восторга.  

Девушка с удивлением посмотрела на товарища.  

– Бедный мой Майки, что за чушь ты мелишь? По-моему, нам все-таки стоит прогуляться по парку.  

– Это не чушь, – обиделся парень. Он тер лоб ладонью, хмуря густые брови. – Вовсе это не чушь… – он замолчал, призадумавшись. – У меня есть одна вещь, тебе показать. Я не знаю… – он замолк в нерешительности. – Ладно, смотри, – и, оглядевшись по сторонам, он резко отдернул край свитера, оголяя незагорелый живот. В ремне его джинс торчал ножик. Майки вытянул его и аккуратно положил на стол, прикрывая тыловой стороной ладони от посторонних взглядов.  

– Что это?  

– Это ритуальный нож, – Майки взял оружие двумя пальцами, поставил  

острием вниз, и прокрутил.  

Маргарет разглядела крепкие ножны, обтянутые бурой кожей и деревянную рукоять из красноватого дерева.  

Парень торжествующе ухмыльнулся и вынул лезвие из ножен.  

Оно оказалось сделанным из желтоватой кости, но, несмотря на свою предполагаемую древность, было абсолютно гладким, от чего весь нож казался совсем новым. Форма его была тонкой и слегка изогнутой.  

– Правда, хорошо сохранился, – ликовал парень. – Классная штука.  

Маргарет хотела посмотреть еще, но он вернул его обратно в ножны и прикрыл краем книги.  

– Это еще не все!  

Майки снова засунул руку под свитер и достал из своих карманов два необычных предмета: округлую штучку, по форме похожую на кисточку для бритья, только у этой вместо волос, были тонкие кусочки кожи, кручеными веревочками пробивающимися из деревянного основания, тоже обтянутого коричневой кожей. Сбоку ручки, красным жгутиком был привязан пучок темного конского волоса. Потом, маленькую круглую потертую деревянную коробочку, крышка которой была украшена грубой резьбой.  

Маргарет перегнулась через стол, чтобы получше разглядеть странные объекты. От них веяло духом древнего оккультизма. Первое, что лезло в голову, были мысли о кочевниках. Майки придвинул предметы поближе к девушке, и она стала внимательно их рассматривать, потрогала и даже понюхала.  

– Первый раз вижу такое. Где ты все это достал? – спросила она, ощупывая  

ручку кисточки. – Смотри, тут даже есть затертости от пальцев, этими вещами кто-то пользовался!  

– Я знаю, – кивнул Майки. – Я купил их на улице, у одного прохожего бомжа.  

Фактически, он отдал мне их за бесценок. Правда, хорошая сделка?  

– Ты шутишь? – девушка с недоверием покосилась на друга.  

– Клянусь! Я сам вначале не поверил, когда он мне их предложил. Иду по  

ярмарке, ну ты знаешь, я иногда захаживаю туда, там всегда можно найти дешевый антиквариат, параллельно слушаю музыку, а тут этот тип подходит. Мерзкий до тошноты, в пыльном бараньем полушубке и каком-то драном картузе. Знаешь, я сразу подумал, что он наверняка восточноевропейский эмигрант. Я остановился, снял наушники, отключил плеер, стою, пялюсь на его щетинистую морду, а он меня грязными пальцем в сторонку отзывает, говорит: «Не хошите ли, молодой шеловек, одну шенную вешичку приобрешти, продаю ша даром! » Он так ужасно шепелявил, что я еле разобрал его слова! У него еще был такой странный акцент, как тебе сказать… Точно, думаю, заезжий. Ну, я ради любопытства согласился. Мы свернули за угол, и он завел меня в какой-то вонючий закуток между домами, где мог бы спокойно показать мне свой товар. Представляешь, как я удивился, когда он вытащил из-за пазухи этот ножик, – бледная физиономия Майки начала наливаться краской. Было видно, как он волнуется и насколько это все для него важно.  

– Но еще больше меня удивило, когда я услышал, что он хочет за него взамен.  

– Наверное, деньги или что-то в этом роде.  

– Не угадала, – парень перешел на нервный шепот. – Он хотел мой плеер. Мой  

старый дурацкий касетник. Я был просто в шоке. Он что-то прошамкал про «прекарашную» музыку, исходящую из «вторых ушей», так он называл мои наушники, и что никогда не видел ничего подобного. Я спросил, есть ли у него еще что-то наподобие кинжала. Он сказал, что даст мне еще кое-что, если я отдам ему свои часы. Помнишь, серебристые такие, самозаводящиеся, которые мне дядя на день рожденье подарил. Они ему еще в копеечку вышли. Я снял часы, и он запихнул их себе в карман. Тогда он мне дал вот эту странную штуковину, – Майки показал пальцем на кисточку. – Я спросил, не осталось ли у него еще что-нибудь. Он сказал, что только осталась какая-то «шушусунтра», надеюсь, я правильно запомнил. Я согласился, но у меня не осталось ничего, что бы я смог дать ему взамен на кругленькую коробочку, в которой оказалась эта мазь. – Майки снова придвинул коробочку и, раскрутив, показал девушке. Внутри нее действительно было нечто похожее на густой желтоватый мусс для волос. Маргарет, скривившись, отстранила руку парня.  

– А почему ты не заплатил ему обычными деньгами? – спросила она, все еще с  

опаской поглядывая на отвратительное содержимое.  

Майки закрыл коробочку, пряча ее обратно в рюкзак вместе с кожаной кисточкой и ножиком.  

– Видишь ли, бумажные деньги его не интересовали. Тогда я отдал ему свой  

крестик с цепочкой.  

Он проверил его на зубок и, убедившись, что я не вру и это действительно золото, сунул себе за пазуху.  

– Зачем, Майки!  

– Подожди, – перебил ее Майки, – сейчас будет самое интересное!  

Когда сделка была закончена, он вдруг вынул маленькие щипцы, мне показалось, что они были медными, дотронулся своей жуткой горчичной ладонью до моего лба и, захватив между пальцами клочок моих волос, отрезал их. Господи, о, как ужасно он клацал ими! Потом вдруг что-то прошамкал на тарабарском, поднял мне челку, – Майки сглотнул слюну, – и как резанет! При этом рожа у него была примерзостная, вылитая гиена.  

– А ты?  

– А я, не трус, но я боюсь. Конечно, я испугался! Мужик был явно со сдвигом по фазе. Про таких говорят: полный и бесповоротный...  

– Что же случилось дальше?  

Майки стыдливо отвел взгляд в сторону.  

– Я на мгновение зажмурился от страха, а он исчез. Когда я  

открыл глаза, его уже не было.  

Парень перегнулся через стол, смахивая со лба длинную челку. Вверху его, почти у виска, проглядывался еще свежий рубец.  

Маргарет испуганно потрогала порезанное место.  

– И тебе не было больно?  

– Да ладно тебе, – отмахнулся он, – Главное, что я их раздобыл!  

Какое мне дело до того придурка. Скорее всего, он их просто украл. Продаст мое добро за гроши и пропьет, в какой нибудь забегаловке. Вот и все.  

Заметив, с каким выражением на него смотрит девушка, Майки немного поубавил свой пыл. Он перестал сутулиться, сел ровно и притих.  

– Да не волнуйся так, Маргарет. Все будет ОК.  

– ОК? Майкл, ты отдал свой крестик какому-то прохожему торговцу за кучу старого балаганного барахла! Ты всегда верил во всякий бред, неужели ты думаешь, что они настоящие?  

Майки нервно усмехнулся, снова откидываясь на спинку стула.  

– Почему бы и нет. Я отнес их профессору Картнеру, хорошему моему  

знакомому, специалисту по всяким антикам. Картнер тут раньше на кафедре работал. Сейчас же он на пенсии. Очень уважаемый ученый. Ты только представь, Маргарет, у него дома целая коллекция древностей из разных эпох. Особенно предметов быта, – глаза парня вновь стали наполняться той особой одержимостью, которую испытывает ученый или исследователь во время открытия.  

– Марджи, он видел их! Я перенес ему эти штучки на следующий день!  

– Ну и что он сказал?  

Майки весь светился неподдельной радостью, искреннее веря в то, что говорит.  

– Он сказал, что ничего подобного в жизни не видел. В общем, это не однозначно, а чтобы выяснить, надо проводить разные анализы. Это займет уйму времени, у них, видите ли, очередь большая.  

– Ну, и…  

– Он мне предложил отнести их в исследовательский цент, но я  

– отказался. Я сам их провею, как только освобожусь немножко… Вот  

только работу закончу и тогда займусь…  

– Ох, не нравиться мне все это, Майки. Отдай ты своему Картнеру эти  

вещицы, зачем они тебе?  

– Неужели ты не понимаешь! Они не похожи не на один атрибут известных  

доселе культур! Если я докажу что они настоящие, а не какая нибудь там подделка, это будет сенсация!! – последнее слово Майки произнес слишком громко, заставив посетителей библиотеки на мгновение повернуть к нему свои взоры.  

– Тише ты, – испугалась девушка. – Не ори так.  

– Хорошо, – Майки понизил голос. – Я вот че еще хотел… Ах, да! Может, ты  

скажешь мне, что за мазь находиться в той коробочке, которую я тебе показал?  

– Откуда мне знать! – смутилась Маргарет. – Наверняка гадость какая-то.  

– Я думал, раз ты студентка биологии, ты должна это знать. По крайне  

мере, скажи мне лошадиные ли это волосы, или нет?  

– Чего, чего?  

– На той коричневой штуке со шнурками. Пожалуйста, это очень важно, -  

Майки с мольбой смотрел на девушку. – Пожалуйста, Маргарет. Если поможешь, я исполню любое твое желание...  

– Ну, хорошо, – вздыхая, согласилась Маргарет, – только если любое. Давай сюда свою штуковину.  

Парень прямо засветился от счастья. Он сразу полез в рюкзак доставать кисточку.  

– На, держи, – Майки протянул ей свое богатство. – Я знаю, ты обожаешь  

лошадей. Тебе не будет трудности вынести вердикт.  

Маргарет, хмурясь, помяла волоски в пальцах.  

– Ну что?  

– По-моему ты прав, – наконец произнесла девушка. – Эти волосы  

принадлежат лошади.  

– Отлично, – Майки снова вернул вещицу в рюкзак.  

Тут к ним подошла библиотекарша, с каким-то длинным списком в руках и стопкой книжек под мышкой.  

– Спасибо, миссис Конан, – поблагодарил женщину парень, перенимая из ее  

рук книги. – Вы как спаситель, всегда приходите на помощь. Что бы я без вас делал!  

– Пустяки, Майки, – кокетливо улыбнулась библиотекарша, -  

Когда закончишь с этими, скажи. У меня есть кое-что интересненькое, по археологии древней Америке.  

Женщина хихикнула и убежала обслуживать других посетителей.  

– А она от тебя без ума, – с трудом подавляя смех, заметила Маргарет.  

Парень задорно ей подмигнул.  

– Почаще строй глазки и тогда тебе будет доступ к любой университетской книге.  

Майки принялся изучать новый материал, перестав обращать внимания на Маргарет.  

– Майки, – сообщила девушка с обидой в голосе. – Мне уже пора…  

– Да, да, иди…  

– Ты кажется, кое-что мне обещал!  

– Я?  

– Да ты! Любое мое желание…  

– Ах да, – парень оторвался от книги, виновато почесывая макушку. – Говори,  

фокусник Майки все исполнит.  

Маргарет хитренько сощурилась, постукивая ногтями по обложке одной из книг.  

– Сегодня из-за одного очень капризного парня я не пошла в парк. А так как я  

просто обязана, как можно быстрее вытащить его на природу, иначе он погибнет среди всех этих пыльных книг, прогулка переносится на ближайшую неделю. Место он волен выбрать сам, – Маргарет уставилась на кислую физиономию своего товарища. – Ну что, тепличный человек, есть предложения?  

Майки шутливо нахмурился.  

– Хм, дай-ка подумать, – он сполз вниз по стулу, морща свой бледный лоб. –  

Как насчет… Как насчет познавательной прогулки по ранчо? Ты давно там не была. Я приглашу знакомых. Будет весело. Лошади, свежий запах бычьего навоза! Чем не природа?  

Маргарет расплылась в довольной улыбке.  

– Отлично! Нет ничего лучше загородного воздуха. Тебе это пойдет только  

на пользу.  

– Конечно, – рассмеялся Майки. – На какой день назначаем мероприятие?  

Скажем... в понедельник?  

Маргарет пришлось добираться до ранчо одной на собственной машине. Рано утром Майки позвонил ей и объявил, что уже находиться на ранчо со своими друзьями. Его отец уехал в командировку и оставил ему ключи от дома. Теперь парень собирался устроить там вечеринку.  

«Я уже пригласил несколько девчонок с твоего факультета», громко сообщил он в трубку. «Тусовка обещает быть классной! Очень извиняюсь, что не могу приехать за тобой, но мне надо за ребятами присматривать, мало ли что, а я отцу обещал быть примерным сыном. Так что придется как нибудь самой доехать. Не обижайся. Тебя ожидает много сюрпризов…»  

Маргарет свернула на проселочную дорогу, ведущую на ранчо.  

Дорога сильно пылила. Девушка на минуту остановилась и вылезла из автомобиля покурить. Маргарет нервничала. Ей хотелось знать, что на этот раз затеял Майки. Несмотря на то, что парень редко появлялся на улице, он любил повеселиться. Майки обожал ночные вечеринки. Все знали, если он рядом, берегись, жди чего нибудь необычного. Майки был мастером всевозможных розыгрышей и приколов. Этого и боялась девушка. Майки вполне мог сдурить и поиздеваться над ней перед своими дружками, в отместку за то, что она заставила его вылезти на природу.  

– Сюрпризов, этого еще не хватало, – Маргарет выбросила сигарету в  

жиденькую траву на обочине и снова села за руль.  

До ранчо оставалось несколько километров.  

Парень встретил ее у самых ворот. Вид у него был свежий и очень приятный. Маргарет с удовольствием заметила, что привычная бледнота едва ли видна на его улыбающемся лице. Вместо старого голубого свитера на нем была новая белая футболка и черные шорты, такие, какие обычно бывают у скейтбордистов. На левом плече висел небольшой рюкзак.  

В отдалении стояла группа молодых людей, дружно глазеющих на девушку. Кто-то из них приветливо помахал Маргарет, зовя к себе.  

– Не обращай внимания, – успокоил ее Майки. – Они скоро пойдут в дом.  

Они отошли подальше и уселись под тенью деревьев, на деревянную изгородь, примыкающую к загону для скота.  

Майки поправил лямку рюкзака и шаркнул массивным ботинком по сухой земле. Маргарет посмотрела на его белую волосатую ногу и улыбнулась.  

– Я рада, что мне удалось вытащить тебя из душной библиотеки на природу, – произнесла она, потрепав парню лохматые волосы. – Только вот зачем эта возня с вечеринкой? Я думала, мы покатаемся на лошадях одни…  

– Оставь, – отмахнулся Майки, – они не мешают. А на счет лошадей не  

беспокойся. Мы все вместе поедем на них кататься. Будет здорово!  

– …Но я все-таки хотела провести время с тобой, а теперь ты будешь  

занят, – девушка разочарованно вздохнула.  

Майки наморщил лоб. С минуту они сидели молча, подставляя свои лица названному ветру.  

– Знаешь, что! – неожиданно произнес он. – А поехали прямо сейчас, пока эти  

не стали буйными, – он кивнул головой в сторону беседующих ребят. За время их разговора к тем уже успели присоединиться несколько девушек.  

Маргарет повеселела.  

– Только смотри мне, без фокусов! – нахмурилась она, грозя товарищу  

указательным пальцем. – Я отлично помню, как ты подшутил над Максом в его день рождения, когда тот выходил из ресторана и не нашел своей машины. Он, бедный, места себе не находил, а оказалось, что это ты ее на соседнюю улицу перегнал. Ребята, чуть было, не собрались звонить в полицию!  

– Глупости. Это было весело. Можешь не бояться, для сегодняшнего вечера у  

меня есть другая фишка. И она спрятана вот тут, – Майки встрепенулся, гремя рюкзаком.  

Маргарет с удивлением посмотрела на парня.  

– Что там, Майки?  

– Мои кеды и тюбик суперклея – хитро улыбнулся он.  

– Не убедил, – отрицательно мотнула головой Маргарет.  

– Ладно, признаюсь, – он поднял руки в воздух. – Здесь то, что я тебе тогда в  

библиотеке показывал. Вечером, когда вечеринка будет подходить к концу, я потушу свет, зажгу свечи и тогда... Тогда я покажу всем мое сокровище! Те две ритуальные штуки не так важны, главное – Ножик! Это и есть мой главный сюрприз. Вот будет шуму, они все обзавидуються...  

Тут Майки запнулся, резко повернув голову назад – один из его товарищей громко свистнул. Майки спрыгнул на землю и замахал ему руками.  

– Сейчас, – он обернулся к Маргарет. – Очень извиняюсь, но мне надо на секунду удалиться. Ну не могут они без меня! Вот только объясню им и сразу обратно. Я мигом, не уходи…- он бросил ей рюкзак и побежал к своим товарищам.  

Девушка ждала уже больше десяти минут, но Майки не приходил. Постепенно ее стала одолевать скука и, не зная чем себя занять, она расстегнула молнию рюкзака, желая еще раз посмотреть на необычайные вещицы, которые в нем лежали. Ее рука жадно блуждала в темной прохладном пространстве, пока не нащупала эластичную кожу. Вытащив нож из сумки, девушка с любопытством принялась его рассматривать. Поначалу, ей было немного страшно вынуть его из ножен, но вот, пальцы ухватились за рукоять и оголили свету кремовое лезвие. С минуту она наслаждалась его эстетичным видом, как вдруг ощутила необъяснимый порыв прикоснуться к нему, провести пальцем по его гладкой поверхности. Не задумываясь больше ни секунды, она это сделала.  

– Ай, – на пальце появилась кровь…У нее закружилась голова, неожиданно все  

вокруг поплыло, а потом озарилось яркой вспышкой. Девушка потеряла сознание…  

Маргарет с трудом открыла глаза и увидела парящие над головой рваные куски облаков. Она лежала на жесткой земле, окруженная редкими кустиками колючек. От почвы шел нарастающий с каждой секундой непонятный гул. Подул прохладный ветерок. Девушка сделала глубокий вдох и шевельнула рукой, но тут же закашлялась от пыли, резким порывом ветра попавшей ей в горло. Земля все еще странно дрожала. Вскочив на ноги, она огляделась. На нее несся галопом всадник. Серая в яблоках лошадь проскакала мимо, только слегка задев девушку, но этого хватило, чтобы та не устояла на ногах и с визгом упала обратно в дорожную пыль. Всадник обернулся и потянул за вожжи, разворачивая лошадь. Он спрыгнул с коня, помог Маргарет подняться с земли и стряхнуть пыль с одежды. Слегка ошарашенная, она с испугом уставилась на незнакомца.  

Мужчина был долговяз и жилист, имел вытянутое лицо с сильно выпирающими скулами, серые глаза. Щеки и курносый нос пестрили мелкими, бурыми конопушкми. Длинные, пепельного оттенка волосы, были собраны в тугой хвост и перетянуты черным кожаным жгутом. В ушах сверкали золотые кольца – пять на одном ухе и три на другом – в порядке убывания, от самого большого до маленького, к мочке. Он был гол по пояс, в плотно прилегающих кожаных штанах, от которых вдоль торса, переброшенная через плечо, шла узкая лямка. На ней, у груди, крепился небольшой колчан с красноперыми дротиками. В левом сапоге торчала конская плеть.  

– Прости, что напугал. Наверное, я не заметил, да ты и сама спугнула мою  

лошадь. – Он схватил лошадь за уздечку, похлопывая по бокам. Его колкий взгляд внимательно следил за поворотами ее головы. – Очень уж непривычно видеть молодую девушку одну в степи. Мы обычно ходим группами. Почему ты одна?  

– Я не знаю… – пожала плечами Маргарет. – Я всегда хожу одна, у меня  

Нет подруг.  

«Раз это розыгрыш, почему бы и не подыграть. В конце концов, Майки мог бы придумать что-нибудь и получше рябого всадника с лошадкой. Интересно, где Майки сумел раздобыть такое чудо? Породистая. И какая одежда на нем интересная, наверное, из цирка. …Фу! Да от него смертельно несет потом! Что, что, а пот у него не поддельный. »  

– Непорядок. Надо сказать Волчану, чтобы обратил на это внимания, – мужчина неодобрительно покачал головой. – Девушка, как тебя зовут?  

– Маргарет.  

– Какое чудное имя. Никогда такой странности не слышал.  

«Ну, это уже слишком! Ничего, я ему покажу!.. »  

– А тебя то, наверное, Бобом или Мартином зовут, эти-то в самый раз, супер редкие!  

– Нет, милая девушка, меня зовут Кнутом.  

– Хм… – растерялась она, ожидая совсем иного ответа. – Ладно, Кнут, и в цирке ты тоже никогда не был? Кстати, как там поживают лилипуты? Львы…  

Кнут по-идиотски улыбнулся, выставив на обозрение все свои двадцать четыре желтых, кривых зуба.  

– Я видел когда-то лилипута. Он был смешным. Он выступал с медведем на ярмарке. У него были еще такие забавные бубенчики на шапке. Он собирал в нее монеты.  

– Как трогательно, – Маргарет кисло улыбнулась в ответ, все внимание уделяя его рту. – Хороший у тебя зубной, Кнут.  

– Что?  

– Улыбка красивая.  

Кнут заулыбался. Он стал к ней впритык грудью, придерживая кобылу под узды. Весь его вид был настолько пропитан кочевой жизнью, что Маргарет вдруг испугалась его достоверности, и у нее на ладонях выступила влага. Она положила руку на гриву лошади и осторожно погладила.  

– Нравится? – дыша травяным зловонием ей в лицо, спросил он.  

– Это Тарбарина. Самая красивая лошадь в округе, – он с любовью потрепал ее за холку. Лошадь приветливо фыркнула.  

– Хочешь, подвезу до верескового песчаника? Нас там давно уже ждут. У нее легкий ход. Думаю, успеем до заката солнца.  

– Спасибо, Я…  

« …Отлично, он собирается везти меня к Майки. Тот, наверное, поджидает меня на ранчо, чтобы удивить своей идиотской выдумкой. Но я то давно догадалась! Как легко он выдал себя. Все знают, что ручные медведи водятся в цирке, и потом, слова про то, что меня там давно ждут. Ну, что ж, почему бы и нет…»  

– Хорошо, – Маргарет согласно кивнула.  

Всадник помог ей взобраться на лошадь, с поразительной легкостью вскочив в седло, хлестанул кобылу по крупу и прокричал на непонятном языке:  

– Йерко варта, Тарбарина, Хэйя… Йерко… Хэйя!!! – он пронзительно свистнул и лошадь, рванув с места, помчалась как стрела, рассекая серой шеей сухой воздух.  

Они скакали по пустынной местности. Песчаные островки, пыльная земля и мелкие серебристые колючки – вот все, что сопровождало их в пути, в котором находились они уже более часа. За это время Маргарет успела привыкнуть к новому знакомому. Ей уже не мешал запах его горячего тела и легкий опьяняющий аромат дурмана, пропитавший, казалось, всю его одежду. Кнут оказался настоящим говоруном и если бы не был мужчиной, то Маргарет могла бы смело назвать его базарной бабой. Может быть, это было потому, что он долгое время провел в седле, не имея возможности на многие километры с кем-либо перекинуться словом. Он беспрерывно рассказывал девушке всякие истории и небылицы, большую часть которых она совсем не понимала. Были еще и сплетни, много базарных сплетней и всяких рассуждений на личные темы. Оказалось, Кнут недавно побывал в большом городе, где закупил для своего друга всякие нужные для хозяйства вещи и теперь возвращался обратно, на праздник летнего солнцестояния.  

Пустынная равнина пролегала на многие километры вперед, казалось ей никогда не будет конца. Солнце беспощадно пекло голову. Утомившаяся Маргарет стала сомневаться в бутафорности происходящего.  

– Кнут, куда мы едим? – немного испуганным голосом спросила она.  

– Мы едим к Волчану. Разве ты никогда не была у него на представлениях?  

«Какие еще представления? »  

– Нет, не была. Я в первый раз, – Девушка старалась быть немногословной. – А кто он такой, этот Волчан?  

– Глава небольшой деревни и мой друг. Ее жители предоставляют  

нам девушек для жертвоприношений, а еще провизию и свежую воду для питья, – Маргарет невольно вздрогнула при упоминании о девушках. Кнут воспринял это как усталость и сбавил ход – Тарбарина побежала рысцой. – Но кобылы у них дрянные, – продолжал он. – Даже самый жалкий скупщик, за этих кляч, не взял бы и гроша. Единственное на что они гожи, так это мясо. Да! я люблю конину, – Кнут напрягся всем телом, втягивая отощалый живот. Он срыгнул. – Черт, как я хочу жрать! С утра маковой росинки в рот не брал. Ничего, скоро я смогу вкусить свежего мяса и молока.  

Жара спала. Наступал вечер. Небо покрылось розовыми кучевыми барашками, застывшими на его амберной поверхности, словно готовясь впасть в дрему. Постепенно небольшие вересковые кустики заменили надоедливые колючки. Через полчаса воздух наполнился приятными запахами вереска.  

– Это Филач – Вересковая пустошь, – объявил Кнут. – Осталось совсем не долго.  

Маргарет обняла Кнута за талию, склонив усталую голову на его теплое плечо. В ней сейчас крутилось много ненужных мыслей, которые то и дело докучали, угрожая девушке впасть в истерику. Она хотела домой. С непривычки, от продолжительной езды ломило спину, а тут еще начала болеть голова. Идея розыгрыша давно перестала ее вдохновлять, хотя по-прежнему все происходящее казалось слишком нереальным, чтобы являться правдой. Ей просто хотелось забыться. В который раз она думала о словах всадника. В замутненном полусном сознании мерещились ей какие-то женщины в зеленых балахонах с огромными черными кувшинами воды на плечах. Потом та странная кисточка с кожаными шнурками. Она витала в темноте, как большая мохнатая бабочка. Майки, в его голубом свитере, сжимающий в руке серебреный крестик и зло смеющийся. Это почему-то сильно напугало ее, и она побежала прочь в сторону какой-то незнакомой церквушки, двери которой были открыты. Преследуемая голосом парня, Маргарет забежала внутрь, где стоял громадный металлический крест, прижалась к нему и стала исступленно молиться…  

Маргарет проснулась от резкого толчка, больно ударившись носом о хребет всадника. Тарбарина резко застопорила, едва не сбросив их в песок.  

– Что случилось? – сонным голосом спросила она, наблюдая за  

спустившимся на землю мужчиной. Кнут потянул ее за руку, заставляя слезть с лошади, потом, повернулся к Тарбарине и с озабоченным видом стал проверять ее копыта.  

– У тебя нет случайно ножа? – поинтересовался он, наморщив  

конопатый лоб. Девушка отрицательно мотнула головой.  

Кнут присел на корточки, берясь левой рукой за правое заднее копыто лошади.  

– Жаль. Вот у меня тоже нет, – он озабочено вздохнул,  

ковыряя пальцем в подошве животного. – Красавица споткнулась и ей в подковку попал острый камешек. Видишь, они почти сбитые, – он нахмурился. – Надо бы выковырять его оттуда, иначе ей будет больно. Немного поразмышляв, Кнут вытащил прикрепленный к груди, красный дротик. – Они ядовитые, но это решаемо.  

К великому ужасу девушки, Кнут прильнул ртом к медному наконечнику и стал высасывать яд, временами останавливаясь, чтобы сплюнуть и перевести дух.  

– Не бойся, – процедил он, не отрывая губ от дротика, – Моя кровь  

знакома с этим ядом. Я не умру, – он криво улыбнулся. – Раньше у меня был нож, – продолжал он, не прерывая своего занятия. – Хороший такой нож, с рукояткой из красной сосны и прекрасными прочными ножнами из бычьей кожи. Лезвие из пермарийской моржовой кости, тонкое и острое. Достаточно всего оного удара, чтобы поразить жертву в самое сердце! А еще им было очень удобно срезать сухожилия, – сетовал он, – Я сам его лично купил у одного местного искусника. Он стоил мне двадцать четыре сребреника… Кто-то украл его у меня, – Кнут сплюнул последний раз, обтер наконечник собственным волосом и принялся снова ковырять копыто. – Когда я вернулся в кабак и стал проверять покупки, то не нашел его. Я очень тогда разозлился и даже нескольких пьяных посетителей вздул. Но делать было нечего, и я в тот же день отбыл из города.  

Кнут утер капающий с лица пот и сунул дротик обратно в колчан.  

– Все, – он встал на ноги. – Теперь можно отправляться в путь...  

Они подъезжали к деревне. Ландшафт здесь был уже более холмистым, а кое-где даже росли деревья. Лошадь ступила на широкую улицу, где их встретили звонкими голосами босоногие ребятишки. Они выбегали из покрытых хворостом глиняных лачуг и радостно оповещали: «Кнут приехал! Кнут приехал! ». Кнут добродушно улыбался и махал им в ответ рукой. На Маргарет дети особого внимания не обращали.  

Проехав так через всю деревню, Кнут остановил лошадь у другого ее конца. Там где стояла последняя хижина, проходила полоска песчаной насыпи, за ней начинался довольно крутой откос холма, поросшего вереском. У подножия его виднелись люди, разбившиеся на группы. Немного в отдалении располагалась небольшие подмостки. Еще дальше возвышались обломки белого, как мел песчаника, беспорядочно пронзая небо своими острыми очертаниями. А с южной стороны, очень далеко, виднелись стушенные контуры большой горы.  

Заметив среди людей темные фигурки женщин, Маргарет охватило любопытство, но тут она снова вспомнила слова всадника о деревенских девушках, потом, рассказ о ноже, и ей сделалось плохо. Сходство между описанием Кнута и ножом Майки было очевидным.  

– Скажи, тот нож, который у тебя украли, был ритуальным? – стараясь подавить хрипоту в голосе, спросила мужчину девушка.  

– Нет обычный, охотничий, – рассеяно ответил тот, всматриваясь вдаль, и спрыгнул на землю, в вереск. Маргарет облегченно вздохнула. К ним на встречу поднимался хозяин деревни.  

Человек, которого Кнут называл Волчаном, был крепко сбитым и приземистым мужичком, с куцей клочковатой бородкой и короткими взъерошенными волосами. Он был одет в синий льняной костюмчик, подпоясанный серым кушаком, а его волосатые руки исписаны религиозными татуировками. На широкой груди висели ритуальные украшения в виде медных пластин и бирюзовых горошин.  

– Кнут, добрый человек, кого это ты нам привел? – растопырив напичканные серебряными перстнями пальцы, в приветствии спросил он.  

– Приветствую тебя, Волчан! Вот это девушка, которую я встретил в степи. Думаю это твоя птичка. Негоже девушек так терять.  

Мужичок подошел к Маргарет и пристально на нее взглянул. Было ясно, что ее ковбойская рубашка, джинсы и сапожки не внушали ему особого доверия.  

– Хм… она не похожа на местных женщин. Зачем ты привел ее сюда?  

– А мне покуда знать, паломники, это кажется по твоей части.  

Волчан неохотно кивнул.  

– Ладно, потом ей займусь.  

Кнут принялся отвязывать небольшую торбу, привязанную им к седлу у лошадиного крупа. Он подал ее Волчану. Тот заглянул в нее, довольно кивнул.  

– Пойду отнесу, – произнес он. – Во дворе готово стойло. Можешь  

отвести лошадь. А девка пусть идет вниз. Там ее накормят.  

Маргарет пришлось спуститься вниз самой. Ее пробирало любопытство и страх при виде незнакомых лиц. Среди них были, и низкорослые жители деревни – мужчины и женщины, которых нетрудно было узнать по льняной одежде, и кочевники – высокие и стройные, с пепельными волосами и тонкими чертами лица, подобно Кнуту. Но большинство принадлежало к непонятным людям в бурых рясах. Они то и дело попадались ей на глаза. Один из таких «монахов» любезно согласился предоставить ей ужин и отвел девушку к паломникам. Там сидели женщины в коричневых балахонах, с откинутыми назад капюшонами. Похоже, все они являлись членами некой секты. Маргарет молчаливо проглотила горькую похлебку и стала ждать. В голове снова зашевелились опасные догадки, но как ни пыталась Маргарет разглядеть опасность в царящей вокруг атмосфере, кроме ощущения бытовой суеты ничего не нашла. Тогда она снова подумала об идее жертвоприношения, и это привило ее в ужас.  

Маргарет сидела на траве, одиноко поглядывая на суетившихся вокруг людей, потому как женщины не проявляли к ней явного интереса и держались обособленно. Тут она увидела Кнута. Он находился в группе кочевников и оживленно беседовал, сжимая в руках какой-то бурый сверток. Рядом с ним стояла узкоплечая светловолосая девушка, очень высокого роста с плоским, едва заметным бюстом. Она, с правом хозяйки, нежно обнимала его за плечи. Кнут что-то сказал собеседникам и, улыбаясь, повернулся в сторону Маргарет. Он заметил ее. Кочевник поцеловал свою подружку и устремился к Маргарет.  

– Вот ты где! Меня Волчан послал передать. Держи, – сказал он, и протянул ей ритуальную одежду. – Извини, скоро солнце за гору зайдет. Мне надо идти, – и Кнут снова исчез из виду.  

Маргарет осмотрела одеяние, задумчиво вздохнула. Совсем молоденькая, хрупкая девушка, улыбаясь, неожиданно подсела к ней.  

– Привет, – немножко испуганно сказала она. – К тебе подошел господин Кнут, это большая честь! Ты, наверное, особенная, – девушка мечтательно улыбнулась.  

– Как тебя зовут? – спросила Маргарет.  

Девушка смутилась.  

– Я Лиличель, дочь купца из Арамхира, – ответила она и оживленно добавила:  

– Тебе нравиться здесь?  

Маргарет не ответила, неопределенно пожав плечами.  

– А тебе?  

– О да, я так рада, что попала на сегодняшний праздник. После возношения мы все соберемся у костров, и будем петь и танцевать.  

Разожгли пламя. Из курильниц повеяло пряными ароматами. Подул свежий ветер. Все собравшиеся замерли.  

Кнут легко запрыгнул на подмостки. Волосы его были заплетены в мелкие косы и, как и прежде, собраны в тугой хвост. Тело натерто некой маслянистой мазью, отчего сильно блестело, отражая в бликах языки пламени. В руке он держал факел. Встав посередине сцены, он громко, торжественным голосом, пропел:  

– Когда солнце сядет за гору  

а в закате багряном свирель  

свой мотив отыграет тоскливый  

запоет свою хмельную трель  

белобокая грустная птица,  

– На холме, среди древних каменей,  

на кургане могил праотцев  

ритуальный звон бубенцов  

призовет их из царства теней.  

кровь прольется под гул барабанов.  

Люди воздали ладони к небу и вместе с ним несколько раз повторили:  

« Души усопших, проснитесь и пойте  

Зычно с нами из черных могил  

О, Зейбл, О, Зейбл… взойди же к ритуальному жерлу! »  

Взошел на помост Человек в капюшоне с желтыми глазами, анахронично потряхивая руками и ногами, словно готовился к пробежке, но в его исполнении эти движения выглядели весьма абсурдными и вызвали у Маргарет смутное отвращение. Забегая по ступенькам, он сбросил свою бурую рясу и остался в одних только кожаных шортах, опоясанный красной полоской ткани, свисавшей между крепких ног. Голова мужчины оказалась наголо выбрита, за исключением длинного пучка темно-коричневых волос на темечке. Лицо его было частично покрыто оспинами. Он остановился, и, разворачивая свой смуглый корпус к людям, зычно пропел низким баритоном:  

– Алка, смертные… сметные грешники… Алака хора…  

Тощая девушка в лохмотьях подала ему небольшой нож. Жрец взял его и осторожно вынул из ножен. Лезвие оружия было сделанным из белой кости. Оно поблескивало в теплых лучах заходящего солнца, переняв на себя розмарин вечернего неба. Где-то в толпе кто-то достал свирель и заиграл. Вскоре к нему присоединился еще один человек, потом еще один. Шестеро юношей исполняли грустную протяжную мелодию, изливающуюся плачущим потоком на души и разумы внимательно слушающих людей. Все как будто замерли, погрузившись в монументальность момента. Слегка приоткрыв рот, они постепенно входили в транс. Маргарет тоже стала погружаться в это вялое, апатичное состояние, которого она так боялась, но ждала с замиранием сердца. Она вдруг ощутила себя единым целым с этими такими непостижимо далекими и чуждыми ей людьми. Музыка вела их по своей дороге, как стад овец и они шли. Шли вместе, она сплочала их. Теперь они и мелодия были неразделимы друг от друга.  

– «…и в закате багряном свирель», – чуть слышно прошептала девушка, начиная впадать в дрему, мимолетом отмечая связь между стихами и происходящим.  

«…Дальше, наверное, пойдет птица», подумала она и, не смогши побороть себя, зевнула.  

Подул ветер, и на небе одна за другой стали появляться звезды. Стало прохладней. Маргарет начала снова приходить в себя. Видимо, в отличии от собравшегося здесь народа, ее тело не привыкло долго находится на холоде. Девушка принялась оглядываться по сторонам. Музыканты все продолжали играть, а люди все сидели и слушали, жмурясь от порывов злого степного ветра. Жрец, которого они называли Зейбл, стоял, не двигаясь, на помосте, как памятник на своем пьедестале, и только гнилые губы с жаром беззвучно шептали молитвы. Кнут стоял внизу, в сторонке, опершись на колонну. Он был единственным кто оставался в полном сознании и чей взгляд ровным счетом ничего не выражал. Причудливые тени факельного огня мельтешили по его узкому рябому лицу, придавая его облику то озорной, а то грустный отпечаток. Мужчина мельком бросил взор на Маргарет и, лукаво улыбнувшись, подмигнул ей. Дрема окончательно покинула девушку, и она почувствовала себя уверенней.  

«Интересно, зачем он мне подмигнул? Наверное, сейчас что-то должно произойти. Интересно что? », она постаралась вспомнить ритуальные стихи.  

– «Когда солнце садится за гору запоет свою хмельную трель  

грустная белобокая птица…»  

« Что-то там про белую птицу, тоскливую, которая должна запеть. Но где она? Вот бы увидеть ее поближе…»  

Она все ждала птицы, но никакой птицы и в помине не было. Только ветер усиливался, пробирая до самых косточек.  

Мелодия вдруг поменялась, переходя на низкие быстрые тона, ветер дунул с новой силой, забиваясь в горло и ноздри людей. Он рвал облака в клочья и нес их прочь, в темноту. И тут все собравшиеся повернулись сторону песчаниковых скал. Люди вдруг закачались, повторяя странные слова на непонятном языке. Кнут отчалил от столба и тоже закачался.  

Скалы свистели. Это была музыка, которую выводил сам господин ветер.  

«Вот она, белая поющая птица! », только сейчас Маргарет заметила, как похожи были острые куски белого камня на худосочный ломаный силуэт птицы.  

– Алака! – прокричал вдруг оживший жрец. – Там где две  

Луны сходятся в одну линию, дух и тело обретают мысль. Так воздадим же дань нашим предкам и возложим праздничную жертву на лунный алтарь.  

В черных прорехах звездного неба, над обломками скал, зависли, одна параллельно другой, две бледно-серебристых луны.  

«Неужели сейчас случится? », Маргарет ощутила, как дрожат ее руки, спина покрывается холодным потом, – пришло время жертвоприношения!  

Забили в барабаны. На подмостки друг за дружкой поднялись шестеро полунагих девушек и принялись весело танцевать дикий танец.  

«Зачем они танцуют? Разве они не знают, что их ждет! Разве они не бояться быть принесенными в жертву? »  

Девушки продолжали танцевать, извиваясь на ветру, как языки пламени первобытного очага. В руках у них позвякивали медные бубенцы, свисавшие на кожаных шнурках с деревянных палочек. Ни впали в экстаз, и тот поработил их гибкие запрелые фигуры. Одна из них не выдержала и обессилено упала ниц. Ее подняли и снесли со сцены. Когда же женщины не в силах были больше двигаться, к ним подошел Зейбл. Подходя к ним по очереди, он делал неглубокие надрезы на правом бедре каждой из них, потом прислонялся губами к крови и что-то тихо нашептывал.  

«Какая из них? Та беленькая, или может быть смуглая? Какая из них? »  

Но вопреки ожиданию, девушки удалились прочь, сразу, как только жрец окончил свой необычный ритуал.  

Дымящие факелы затушили. На подмостки молоком пролился лунный свет.  

Ветер разогнал кисельные облака, на ночном небосклоне ярко засияли крупные звезды. На сцену поднялась новая фигура.  

Это была совсем еще юная особа в белом, легком, как пух платье. Хорошенько присмотревшись, можно было разглядеть, что оно, в самом деле, сделано из нежных перьев. Длинные белые перья из хохолков цапель, вплетенные в прямые белокурые волосы, трепетали на ветру. В руках девушка держала какой-то предмет, завернутый с черную ткань. Девушка развернулась к зрителям, и Маргарет в ужасе передернуло. Это была Лиличель. Зейбл подошел к ней, нож снова сверкнул у него в руках. Он занес его над головой девушки.  

«Нет! …О, господи…она же совсем еще дите…нет! »  

В горле у Маргарет замер безмолвный крик, ей стало трудно дышать, бешено заколотилось ее сердце. Она зажмурилась.  

«Сейчас! »  

Громкий нечеловеческий вой разнесся по равнине, потом все стихло.  

Маргарет распахнула глаза.  

Девушка все еще стояла перед ней. Ее бледное как смерть лицо исказилось в долгом испуге, платье забрызгалось крапинками крови.  

А под ногами, утопая в кровяной луже, лежал маленький труп обычной собаки…  

21 Июля 2003 г.