Surbaite Integlicy

|| Кривая Блантера ||  

*  

Иные звёздные системы условно достижимы кислородно- углеродными организмами, перемещаемыми в физическом космосе открытых расстояний, другие галактики ими не достижимы вообще. Причина такого пессимизма для углеродных организмов в сравнениях жизни организмов и скоростей перемещения элементарных частиц, способных переносить и частицы атомарного состава организмов. Попросту говоря, стартовав из короны Солнца в направлении Проксима Центавра репликационный контейнер, мгновенно развивший скорость света, будет перемещаться всего четыре года. Но пакеты, способные репродуцировать биологическое существо высокого уровня не могут перемещаться со скоростями, приближенными к фотонной скорости. Поэтому такой перенос пакетов занимает около десяти лет на мишень, ранее уже сформированную на финишной площадке. И обратно ещё десять лет при наличии на месте светового толкателя. Такое перемещение интересно в долговременных научных целях или для остраковой колонизации, но никак не в рамках жизни одного биологического организма.  

Таким образом спутниковая колонизация живыми углеродными заводами типа «человек» ближайших к Солнцу звёздно- планетарных систем возможна, но экономически неэффективна. В фантастике часто упоминается анабиоз как «выход из положения», но при околосветных скоростях перемещения пакетов анабиоз бессмысленен, как пятое колесо в телеге. Помимо того, что при анабиозе, в глубокой заморозке, терятся ряд рабочих каналов мозга и для вывода биологического существа из анабиоза нужно время. Анабиоз полезен в перемещениях внутри одной звёздно- планетарной системы, но никак не при пакетном перемещении, где биологическое устройство уже не вполне «живо», но «размазанно по волнам и спиралям» на протяжении нескольких парсеков как пятно нефти. Восстановление существа на месте и оживление его производится в анабиотическом сне и оно не дуплицируется благодаря закону к' Бишофа, но единственное для чего можно юзать это тело на мишени, так это для работы на месте без связи с посылочной матрицей – обратный сигнал ведь тоже будет идти лет пять только в одну сторону. Можно подождать «ответа мудрой Земли» с десяток лет если раздвинуть время эксплуатации одного организма лет на 300, но всё равно это существо уже не будет чистым биологическим видом углеродного типа.  

По причине невыгодности таких сложных «процедур связи» перемещение сложносочинённых углеродных систем и не будет практиковаться. Легче, экономичнее и осмысленее перемещаться в открытом пространстве колониями комплексного снабжения для дополненных организмов, посланных в космос навсегда. В дополненных органических устройствах выделяются две разделяемые части – снабжающая матка-город и частный рабочий набор. Фактического отличия от современного положения социализованного индивидуума в такой связке мало, но выглядит такой набор как тарелка с серыми инопланетянами, когда и эти серые граждане не могут удалиться от снабжающего их «яйца» на расстояние, прерывающее комплектующую связность.  

Собственно, существ, которых видят некоторые полоумные контактёры, нет. Образы «серых» появляются лишь в капсульных проекциях, каковые проекции сами по себе – искажения статичности пространства. Вместо «серых тел» есть рои, что-то вроде облаков, проникающих, в том числе, и сквозь клеточные устройства человека-контактёра. По причине этой проницаемости с захватом материала недоумыкнутые контактёры и рассказывают о всяких прохождениях «серых» сквозь стены, о прозрачности самих стен, втягивающихся лучах-дорогах и о прочей ереси, невозможной в привычном физическом окружении.  

Маленькие серые человечки, смахивающие на голых большеглазых японцев, равно как и зелёные черти с ящерицами, посещающие запойных пьяниц, не имеют портретного сходства с авторами, с облаками маточных пакетов, проявляющихся и на Земле. Эти невнятные образы, это что-то вроде икон, доступных для человеческого восприятия аватар. Комфортность улейного базирования для таких скитальцев галактик очевидна, хотя на земном уровне такой улей и воспринимается как нечто скучное и унылое. Ничего, что Земля тоже скитается – летит невесть куда вслед за Солнцем в океане космоса... Люди как вид, подошедший к своему эволюционному пределу, не могут оторваться от воздуха, цветочков, океанской волны и стейков с кетчупом.  

***  

Жизнь бактерий в открытом космосе – не сенсация, но большой осмысленности в таком блуждании для разумного потребителя нет. Основые источники энергии и полезной материи в космосе это звёзды с их излучениями и планетарные системы, обращающиеся вокруг звёзд. Технологический уровень межпланетных колонизаторов ещё в какой-то степени может наследовать гуманоидной форме несущего разумные схемы тела, уровень же свободного глайдинга и межгалактического обмена такой формы не предполагает. Никаких межзвёздных космонавтов, рулящих штурвалами челноков, прыгающих через подпространство не будет.  

Для глайдинга наиболее наследующа гуманоидности форма бабочки, ангела, «многокрылого серафима». Эта форма реализована в околоземных (точнее – в околосолнечных) спутниках с автономным питанием. Прикольно, что ангельское имя Серафим производно от древневрейского «шераф» и означало в древнем представлении огненного летающещего змея, какого-то обжигающего божественного господина со многими крыльями. И медиумами – художниками – эти серафимы так и изображались: как орбитальные спутники с многочисленными «крылышками» солнечных батарей. Кстати, всякие чины ангелов, равно как и сам бог, в представлении клириков-монотеистов питаются не нормальной пищей, а манной небесной – чрезвычайно тонким, воздушным питательным веществом, «падающим с неба».  

Как же должен выглядеть колонизатор планеты или астероида без плотной газовой оболочки? При прилунении как поганка. Точнее, как помесь буровой с обширной шляпкой первичного силового агрегата с выставленными локаторами- приёмниками. Больше всего это коллективный киборг, серийный спускаемо- внедряющийся аппарат планетарной разведки и укоренения напоминает дерево или бактерию с горизонтально перемещающимися кольцами.  

Дальше уже формы могут напоминать всё, что угодно, например, прыщик обсерватории, но главная задача этого гриба-дерева, это высаживание себя в грунт с укоренением. Зачем такому комплексу какие-то гуманоидные разведчики, бегающие кругом? Начисто не нужны. Самый уверенный способ перемещения по безатмосферным космическими телам это перемещение не по их поверхностям, а по внутренним каналам.  

Для осмотрения снаружи нужна паутинная сеть «рельсов», которую можно возводить на штырях. И опять тут не нужны никакие скафандры в виде одежды, призванные только сохранять форму гоминоидов внутри себя. Вообще «водолазный» скафандр, сохраняющий форму человеческого тела, это примитивное начало космического путешествия. Для водителя человеческих форм эргономичнее внешность треугольника или дольки полусферы с манипуляторами. Как бы описать эту форму костюма?... Больше всего силовой космический костюм, пролезающий в двери, напоминает высокий кофр, гроб на колёсиках. Для монтажа и контроля за внешними устройствами обеспечения матки не нужны ни привычные руки, ни ноги. Нужны толкательно-опорные манипуляторы, двигатели перемещения над поверхностью куска породы, устройства связи, регулируемая оптика.  

Гуманоид в этом разведочном контейнере не выходит наружу нигде, кроме вокзала. Ноги для перемещения по поверхности без привычной силы тяжести – плохой толкатель. Ноги можно использовать в таком контейнере только в качестве манипуляторов для педалей, для рычажков. Пилот разведочно-мотажного скафандра это только его мозг, как у кирасира. Аварийная остановка такого монтажного чемодана означает замораживание и засыпание его мозга- водителя откуда и происходят легенды о троллях в скалах Швеции.  

Почему я не пишу на эту тему формально-свидетельских заметок? Потому что там нечего описывать. Штрихает этот чемодан на ножках, в форме сколопендры с ручками, по винограднику паучиных нитей и прикручивает на болтики датчики. Что в этом интригующего или занимательного? За периметр «душевой» он не выходит – для это есть ползуны. При любой нештатной ситуации кроме катастрофической сколопендра-чемодан останавливается автоматически, без участия команд человеческого мозга. Поначалу на колёсиках по саду паутины-виноградника ничего не катается, потом уже выкладывают рельсы для роботизированной схемы дополнений и регулировки. Совсем скучно для всех, кроме робототехников. 80% биологического контингента спускаемого аппарата, внедряемой станции и целевых заводов никогда не выходит за пределы грибовидного стакана буровой.  

Контакты носителей биологических мозгов с окружающим планетоидом ограничиваются пультами управления буров-пробников, ремонтом техники, манипуляторами и рубками проходческих щитов. По взятым в обработку планетоидам и над ними перемещаются только команды разведки и планирования, обслуживающие сразу много площадок. Вот их работу можно описать интересно, там могут быть какие-то приключения и неожиданности. И в обычной литературе массы рабочих муравьёв появляются только затем, чтобы оттенить инакомысленность героев, бросающих свои ядерные танки навстречу неизвестностям.  

В атмосферных планетах на месте высадки выращивается дерево типа куст с корневой системой. Чем больше энергии можно потребить из атмосферы и ветров, тем такое дерево могучее. На поверхности газовых планет можно встретиить аборигенов, на необеспеченных атмосферой можно встретить плесень. Под поверхостью планет можно повстречать ульи.  

А что на Земле будет во времена всех этих космических прорывов? Пиндия будет. Индия пополам с Японией, на уровне Мексики. Бесконечные аггломерации городов, где-то украшенные зонами зелёнки, необозримое количество мусора, интенсивно заросшие по мелководьям шельфов океаны, с дисперсным мусором, в котором плавают уже попривыкшие к нему поколения рыб и моллюсков... Облысевшая по южной окраине Сибирь с американскими торнадо, отступившие на норд от опустыневших степей хлебные поля. Электротранспорт в аггломерациях Европы и Северной Америки. Очень много людей, огороженная природа. Разросшиеся до ферм с полным внутренним производством виллы богатых представителей европейского человечества, погружённые в парки.  

– Эври кейс ше визитам ойну базу, у меня импрес аншена века. Скоко же в цом форесту сайза! – вполголоса промурлыкал, наклоняясь к худощавому приятелю, один из коротко стриженных гостей частного парка, которых вел через сад чопорный гайдер в узких леггинсах и представительской торке. По краям струящейся сквозь кусты ив и вьющихся инеистых лишаников, взбирающихся на стенки под сплющеный гранит стояли высокие лиственницы.  

Напарник любителя природы был черноволос, крупнонос и относительно худощав, демонстрируя своей внешностью индиферентного к чувствам кавказиата. Обоим гостям было на вид лет тридцать, светловолосый отличался разлапистой борцовской кубатурой.  

– У моего бао дома то же. – Окинул коротким карим взглядом перспективы приусадебной чащи черноволосый. – Токо там ещё выгон для хорсачей. – Признавать превосходство итармов, поднявшихся на космосе, на которых хоть самому и служить, не было в роду принято ни в какой форме. – Хорсачам с лугов коптеры траву носят. Там воздух, а тут... – Оло скривился, став похожим на бурята.  

Егерь-гайдер, «плывщий» впереди на несколько шагов безопасности, и слышавший этот обмен репликами, не хмыкнул, произведя эту оценку уровня айкью вызванных пилотов в уме. Впаянный датчик эмоционально- конденсационного состояния даже не булькнул. Да зла на них нет, что ему вякать? Беркут вымени от пальмы от не отличит – откуда ему такие премудрости? Зато на касте шею набустал...  

Троица прошла к порталу коридора- кишки, ведущей к мохнатому дому, укутанному сверху до низу в шубу буровато-зелёной листвы, напоминающей гигантские алоэ, но без шипов. Блестящие «щупальца» от этого дома- горки вытягивались в сад, к невидимому отсюда частному озеру. Мохнатость, скрывающая дом, позволяла жить в нём без кондиционеров даже в летний субан, несущий из мегополиса смрад олдовых ревертеров. Ещё в прошлый визит вторая хозяйка хвасталась флористикой. Перед ответственными водилами челнока полного круга можно, а порой и нужно для службы, ведь высшие пилоты – почти свой этаж. Олаф идею с мохнатостью оценил, Беркут пожал плечами – его дом был на Марсе, в пещере, почти честно «из идейных» соображений.  

Под сводом кишки стали не слышны шум листвы и шорохи сада, кругом полился ритмичный брейнаж на пределе уловления. Фертов в этом доме не признавали, топать ножками пришлось до самой пологой лестницы в дом, на бельэтаж, скрывающейся в уютном полумраке лобби. Хозяин уже ждал гостей на внутренней веранде, сидя за стилизованной под нативно- каменную столешеницей в палантинке. Оло, подумывающий о том, как перестроить марку деда подметил, что в этом доме есть японский налёт стиля, вписанного в веймарский классицизм. На хозяине, пожилом коротокобородом вестере, был накинут светлый бальямп, очки с встроенным экраном, сдвинутые сейчас на седеющую шевелюру, правая его рука была укутана в сенсомуфту, которую он стянул, чтобы по старинному привествовать перегнувшихся к нему через голый стол Олафа и Беркута. Охранник-проводник, чиганув хозяину, остался внизу, сдав ступивших на ступени гостей внутреннему убранству. В этом доме чтили этикет.  

– Здорово тебе, опрейден Олаф Бердымамед-оглы! Здорово тебе, опрейден Беркут Синельников! – Хозяин поднялся из седжолона и поочередно присжал сухой розовой рукой протянутые ему грабатки доверенных рейденов корпорации. – Как добрались? Как погода?  

Это были вопросы этикета, на которые последовали должные уставные улыбки по этикету же и положенные рапорты. Как добрались с площади залитого бетоном по горизонт космопорта, отодвинутого от виллы на несколько тысяч километров? На метро, естественно. – Присаживайтесь, витамины полезны. – Это тоже был этикет, но уже высший, внеофициальный. Предупредительно гукнув, из плиток пола по краям стола выдвинулись столбиками две бионик банкетки, оформившись в приподнятые пуфики с невысокими спинками для удержания ровности спин. Опустившиеся на эти банкетки пилоты по привычке положили левые руки ладонями на обведённые серебристыми овалами осветлённые пятна на столешнице под жадеит, почувствовав лёгкое покалывание в коже. Откинувшийся на спинку своёго кресла хозяин чуть заметно улыбнулся: энжинди считывал исправно, но такой способ подачи снейка в этом доме уже устарел.  

Хозяин развернулся налево и тыльной стороной пальца коснулся кнопки в нарисовавшейся в воздухе сетчатой голограмме пульта. В палантинке тренькнуло и голос робота- референта с тембром мехаэмо отозвался с потолка: «Чем могу служить? »  

– Два греческих салата для моих гостей и хуэлано мне. – отчётливо сказал хозяин, удерживая на несколько секунд левую руку внутри пересекающей его запястье схемы голограммы. На стене за рукой виднелась серая на розовом камне чашка раструба проектора. Проектор размеров конференц-зала наптился на стене слева от пилотов, ближе к хозяину светилась внутренним глао створки выхода во внутренние помещения. Над головами людей раздался щелчёк и с лёгким звяканием панели высокого, за три метра, потолка раздвинулись в стороны, открыв подсвеченный матовыми лампами руфовый канал из которого плавно и ровно спустились на стол перед людьми толстые блюда с пищей и питьём. В этом доме сочетались противоречивые стили – и классицизм, и лёгкость дизайна «императорской» Японии, и роботек. На услужливо промявшейся под досками сервита столешнице псевдожадеита стояли мисочки с настоящими овощами и матово поблёскивающими приборами в ножнах, перед хозяином спустился ящик со стеклянным фужером янтарного хуэлано и ломтиками пористого поджаренного хлеба в окладках. Хозяин подняв фужер, отпил хуэлано, поглядывая на прибалдевших от такой роскоши пилотов, потянуших их ножен вилки жёлтого мельхиора.  

– Настоящие помидоры, да. И брынза с фермы. – произнёс он, когда Берк, заправив прилагавшуюся салфетку под тугой воротник фирменного мундира, отправил в рот первый красный ломтик, посыпанный белыми крошками сыра. – В ваших марсианских пустошах всё смузи да макароны... – он отошёл от проформы со скупой улыбкой за фужером, наблюдая за пилотами, насыщающимися живыми витаминами.  

– Ся не макароны, – проглотив несколько полных вилок салата ответил Беркут. – Перловая лапша. И марис. Файназно прижились, твоя волина, чиф. Ол, кажи. – Тот еле заметно кивнул, поддевая вилкой хворост огурцов. Олаф перекусывал, оглядывая нарезку овощей так, будто готовился приготовить такой же на борту и запоминал форму. К ломтям серейна космены почти не притрагивались. Покончив с грудками салата, пилоты глотнули из матовых стеклянных чашек с водой, поднимая взоры на шефа, небрежно поставившего фужер на поднос и надевшего муфту управления большим кинескопом.  

– Не грату. – отмахнулся от этикета хозяин. – Сыты ли вы, кады?  

– Есэр! – дуэтом ответили гости, промакивая губы салфетками. Хозяин опять махнул шуйкой в кладу управления официантом и подносы пилотов корпы, уплыли в потолок, прикрывшись куполами,.  

– Тогда вернёмся до сути. – перешёл на оперативный хозяин дома, включая раструб голокрана справа от себя на стене. – Я снял вас с рейда, тому что у нас для вас образовался патч. Патч на рейс. – Пока хозяин преподносил эту преамбулу в сгустившейся полутьме паланкина из экрана вылез опалесцентный куб голограммы, наполненный взвесью с сетками координат межпланетного пространства. Хозяин поднялся из кресла, зайдя за желе голограммы.  

– Пять лет назад корпа выкупила у Масков долю семнадцатого сектора вместе с радиусом. Маски отдали нам сектор без доков и без навигаторных ориентиров, корпа взяла. По примеркам всё лукачно и гласно кроме нативных болдеров... – В контьютерной голограмме, повинуясь мановениям растопыренных пальцев хозяина, высветились сдвоенные «апельсиновые дольки» экстрадисковых секторов, теряющих насыщенность подсветки за пределами диска вращения пояса астероидов.  

Приглашённые рассматривали голограмму молча, изображая «внимание». Оба видели подобные голограммы, хоть и в навигационных сферах, по многу раз, проводя картирование валунов- астероидов. Беркут считал себя марсианином, «натуральным» косменом, вербанувшись в корпорацию на контракт с переселением ещё со школы, Оло перешёл в корпу из штурманов грузовиков как он утверждал, от скуки посадочно- взлётных часов потакания роботу. «Чтобы прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно вспоминать потраченные годы», как сказал какой-то философ прошлого. Если всерьёз, то Оло зарабатывал на приличную семейную жизнь на Земле, которая в его представлении должна была выглядеть не многим менее роскошной, чем у главы отдела разработки, кормящего салатами со своих грядок. – Оверня эстаркуб дуги скот корпы йопта инсанный объект. Здесь, – хозяин ткнул указательным пальцем правой руки внутри ворочающейся под его пассами голо, почти на закруглённый внешний край осветлённого поля одной из «долек», – Объект, который не болдер.  

Шеф отдела гладнул зум на муфте и голо приблизилось к объекту, выглядящему как массивный и бугристый глумный браслет в черноте космоса, состоящий из отдельных пузырьков. Внутри браслета было темно, масштабирование показывало, что размеры объекта не превышают полутора десятков метров в любую сторону.  

– Сначала команда посчитала, что это выгоревший кратер, улетевший вал импакта. – Берк кивнул про себя, объект походил на оплавленный кратер. – Вы превно митали лайковый фейра, кады? – спросил вдруг шеф отдела, как будто подключившись на менторку Беркута. А может и правда, не знаешь же знает куда ведут антенны что там ткнуты?  

– Объект мимит чакру импакта, чиф, факт. – озвучил и своё впечатление широко облокотившийся о стол борцовским локтем Беркут. – Но шибко толстый. И чакры не парят. Обсидиан же скатчер, чему там жить... Сколько лет этому орфанту, нападно? – возраст откола от родной породы высчитывался по сравнительным пробам.  

Олаф, поднявшись с банкетки, посмотрел на об, покачав головой.  

– Не чакра. Он же фоум. Контакт? – Помедлив, задал он сакраментальный для косменов вопрос. В Галактике должен произойти контакт, все знали, что контакт когда-нибудь должен состояться, хоть в повседневности над этой древним суеверием и посмеивались, иносы не показывались никоим образом.  

– Пористый, миль зовар. – отреагировал шеф. – Внешняя поверхность объекта состоит из олоидов. Анализатор посчитал, что такая форма могла образоваться только на газовом гиганте, но тогда непонятно, чем его отнесло за пределы притяжения этого гиганта. Объект не висит привязанным к точке в секторе, обладая солярной орбитой.  

Голос шефа сменил тембр и приобрёл отзвук от потолка – включился корректор лексики.  

– Корпорация направила к объекту буксирный рой, чтобы снять его с орбиты для детального изучения вблизи нашей базы на Ценне. После прохождения части пути рой был брошен объёктом, судя по сообщению с овчарки приборов, и объект вернулся на свою орбиту с непостижимой скоростью смещения. Овчарка с пилотом засекла возмещение и вернулась на базу.  

Хозяин дома замолчал, колебаясь за голограммой с упрямым «браслетом» посредине.  

– Корпорация повесила рядом с «браслетом» саттелит-буй, привязанный к объекту. Внутренняя полость объекта выглядит пустой и пропускающей все виды излучений, внешняя поверхность браслета силикатна. Внутрь браслета буй не вмещается, посланный туда робот показал, что и внутренность объекта так же силиктна, судя по блику, но внутри видно какое-то смещение отдельностей...  

– По блику? – подал голос Оло. – А что дейтят пронки?  

– Проб нет. – вздохнул хозяин. – Бур не дал ни крошки, депозант скатал впустую. Бот вернулся с виржин кестом. И знаю, что вы думать, спараты тоже так решили – объект голый. Но рой фишеров его отралил и тянул на Ценну. Посреди маршрута объект вышёл, а рой остался на стреле. На сети не осталось ни лифа. – Суфлинг отключился, речь хозяина приобрела нормальные, припавленные усталостью от объяснения обертоны.  

– Контакт, значит? – опять спросил Оло, в голосе которого слышалась утверждающая нотка.  

– Это-то и предстоит прокларить. Вам. – хозяин свернул демо в мячик на чашке, шагнув к столу с фужером. – Тошнее предстоит это лаборатам, от вас же квестуемо их туда аттачить и трейснуть фулфиты.  

– Крыс на дугу потащим? – Беркут перевёл глаза с поблёскивающего мячика, повисшего у «локатора», на хозяина. – Сеньку, но зоо туда не проще шварнуть?  

– Нельзя на зоо. – Хозяин опустил пустой фужер на поднос, щёлкнул по воздушному пульту в углу, давая указание поднять платформу и сложил руки на столешнице пальцевым замком вперёд, взглянув на обоих пилотов. – Эти лабораты – спичеры. Не хумаусы, а моталы. Хумаусы уже были – с овчарки Флеминга и нечего не брутто. Их скафят у вас на Фобе, там есть санчендж, но... Не реляфто.  

Опрейдены переглянулись. Моталы работали на спайсе болдеров, в гавернах красного, отбывая сроки, в коммоде радиусов беты. Такой юзаш был не в новинку, но загонять в тревел мотал? Росчерк.  

– И что в наш пойнт? – неуверенно флопнул ладонью Беркут, как принято при запросах по скайфу.  

– Детали по докам в этих картах. – Хозяин поймал две пластинки из выдвинувшегося ящика со своей стороны стойки, передвинув их к собеседникам. – Но вы здесь для привата. – повинуясь невидимому приказу хозяина дома створки палантина задвинулись и занавесились в опавших с потолка волн мафейной шубы занавесей. Стало темновато, как в пыльной пещере для склянок не держащих случайной засветки. – А приват ваш в том, что тревелят моталы с кабулами.  

– Моталы от типа ДИ? – уточнил на этот раз Олаф. – Откуда такие?  

– На вашем красненьком такие. – Хозяин приподнял бородку. – На мишн отмечен интерлайс на тройку ди из айтистафа. Выходит один сменный, один крутит шатл. Нарядите шатл, на гету шланга футера.  

– Загоди, маса! – Олаф откинулся, насколько это позволяла спинка банкетки, уставившись на хозяина дома. – Чему там шланги? Эфир не пашер?  

– Эфир не кларен. – Хозяин перетерпел, что его перебили, возможно просчитав реакцию более слабых кабулов пилотов. Бабки снимать не штурвал вертеть. – Эфир вже некларен, да и дипоза в мешке. Ретурный об затеял фонить как жопа. Ваш барак запаян на шуме, а шатл курат без шилда. По картам на трам лодят чипсы на Фелинс, по факту то там нерайтер форюза мотал. И шатлы вы утралите. Найс?  

Пилоты обдумывали, заряды ужимались в их извилинах, казалось, освещая душнеющий полумрак закрытого паланкина.  

– Какой нам портфель? Портфин. – поправился Олаф. – И шо нам базалить за груз в трале? – Беркут подумал, что с бегина тайма бы узнать, сколько им чалиться на проводе с обом. На нитке с моталами ДИ. Почти такие же. Но куда то же гарцуйи снесут, если сняли с отличным? Берк заклипся.  

– Портфин... – чиф, казалось, задумался на секунду. – Вас снимут с кварты эписоля. На куполе тартара лонгбой. Хоп, накомы? Вытащите трал до рейсера, она вас честит и валите на редез. В картах неистово, но после гадера тротник – на кварту эписоля. Лаборатов на дистов, шавер- мавер, чеки в кегли и гуляйте до планира. Апто фулнайс?  

– Радиал мешка и сколько нам жариться? – спросил наконец Беркут, хотя уже хотелось отрапортовать, что найс фуль по самый хоро. Обстановка давила. Плаги без связи случались, но тут какая-то бацилла.  

– О! – сказал чиф, поднимая сложенные указательный и средний палец. – Базово сорок восемь, но опцион – до резалта. А мешка... Мешка пучится. Крайний адмит – триста секача.  

– Сколько? – в один голос выдохнули пилоты.  

– Триста. – будничным тоном повторил хозяин дома. – Почти до Трафальгар.  

Вот так фанька!  

– А... грохнуть его можно? Это же топка... – Беркут мотнул головой. Контакт состоялся. На нас напали.  

– Вот если за резалт наши дивные моталы в корках его не гакнут, тогда и лапа капучино. – Высокое начальство поднялось из-за стола, разбавив свой фигурой шерсть мафана. – Час, кады. На фору и гудлаг!  

– Есэр! – пилоты одновременно встали, запрятав каждый свои карты в транапы на сюртуках. Банкетки провалились обратно в пол, занавес одеяла поднялся, створки палантинки раздвинулись с шелестом. Приём был окончен. Опрейдены дружно отсалютовали шефу, спустились по пологой лестнице и поступили в распоряжение охранника- привратника на обратную молчаливую дорогу через кишку и парк. Разговоры и внеофициальные обсуждения даже на открытом воздухе Земли были чреваты разбором записей на вездесущие сканеры, яких шотли на грасе. У ворот пилотов ждал зарезный кеб дзонкара. Небо клубилось валкованными ватными тучками. Заоградно лесистая природа быстро менялась на сотистые круговые поля под балками, за которыми вставали литые ангары субурба. Простучав роликами по привею дзонкар влился в ленту ралли, огороженную с обоих сторон вейшилдами. Смотреть стало не на что.  

– Шо, Оло, к энтам заладишься? – спросил Берк, памятуя о привязанности сослуживца к родной сторонке. В запасе оставлось полтора дня, пока ближайший лифт, на который уже было зарезано два места с бенгалкой. Берку на Земле было делать нечего, поэтому для себя он наметил культурно просветиться – солярка позволяла.  

– Да вольно накатно... – откликнулся приятель. – Чарту я заказал, но якай то вона гилязная. Овер Аксайбырна. Как то? – Оло вывел чарт на запястье. По плану Земли получалось, что чартер рейс, на который Олаф заказал место, должен бегинер го на дезерт, а потом лупануться в Куруфу. Так го по черни, где роут зависит от гравифорса, но по Земле, где всё ровно такой финт казался более чем стрейнд. – Может там юпова кокарда? Тебе не ленгашно?  

– Тотойно. – подвердил Оло, распахивая вап. Руот шёл от Пайка до Аксабарна ярко, потом лупался, будто тормозя, и ветал к Уралу. – То два часа чалко без стейтов...  

– Не копайся. – чёлкнул брейном Берк. – Чабни флип. Часна и ты хойма. Дерато да сридно.  

– Хоп. – подумав, агрил Оло, аннуля чарт. Он откатил панель управления каром и ткнул пальцем в станцию вокситя. Дзонкар сразу стал забирать вбок – вокзал в Рязани был на выносе.  

– А ты куда? – спросил Оло, сетнув клик с чипа и выходя под арку вокзала. – На БАМ? На лифт не запаздай. – улыбнулся он.  

– Па бабам и па пабам надо вик. – парировал глупость напарника Беркут. – В галерку – райдить на дольфах.  

– На Муську? – Оло настолько поразился, что даже задержался подле арки. – Не знал, что ты гей на свим. – Он по новому взглянул на Берка.  

– Я тебе скину линк на сингу от дольфов. – Скину шебна натурата. – Он повёл крутыми плечами по настойчивое пиканье торопящего трейды кара. За спиной выстроилась очередь капсул. – До линка. Салюд энтам! – Беркут махнул рукой, задвигая флейм, откинулся на чирсе и кеб двинулся по причалке, унося крепыша к далёкой антенне зала шавуна.  

|| Метод Виллиса ||  

*  

Ситрэйния была вся декорена ёлками на стайл. Под ёлками ели, на можжевельнике спали, в секвоях жили. С конов винитились, как скирвы. Гимн был про три сосёнки. У олдерной сосёночки... В эври хоммарк Марса был свой артстайл. Первая, Джемия, вся стрендах, вторая Мерсида – в колечках. Связь между хоммарками пока строилась на глайсерных рокадах. Пройдя сквозь ушко контроля, Беркут антачем орданул чейнер в своём фордаксе и через три часа лайдрима клоканул его в номерном боксе хвойного Ситрэйна на другой стороне румяной планеты. Из Ситрэйна альфа Беркут спустился на верхний этаж бета и вставил в заколу гарант из мохнатого дома. В таможенном зале дизайнеры крезанулись – панели с ёлками тут были «на снегу», выглядели они худосочными, под скайским потолком мотал башкой муврик поларбера. Ожидая аллу инвайта Берк прислушался к непонятым скрипам. На грани слышимости подвывал полярный ветер. Фально крезанулись.  

Колфаза вернула азайн, с клипом на номерной гейт. Гейт вёл в грузовый паланат. Зайдя до волю Беркут компар, что в ной касно возить руду чангами.  

На импорте после провала на уровень Берка встречал юм, да ещё и аллюминиевая карайка с мутоновыми рожками. Беркут прохрял палубу, облокотился о шелф и пустил под скрин ордер.  

– Забираймо, значит... – задумчиво отреагировала карайка, отредя коуч. – Лодаров не дадим. У нас полундра, драваса вашно.  

– Дазен цен, куб на три метра подрава? – изумился такой наглости опрейден, сразу литарнув дримы о аллюминиевом фесте с тинта можжевельника.  

– Дазен... – рогатая карайка глянула в скрин над рукой со встренными сканерами, тонко улыбнувшись, с превосходством. – Это по терайным, шатлер. Хирато пять. У ваших клайды побоцканы?  

«Вот утка» подумал Берк, сообразив, что вес был поскорван на Земле. А размеры – дил крензиков. Что ещё в этом кейсе будет салопно? Вслух он сказал только:  

– Хопа. Ну гаджеры-то преют?  

– Гаждеры в тропе. Коплента варят. Вейде. – дева отхеджила фейс, зарипив скрин.  

Берк прошёлся по тамбуру, осматриваясь. Спускаться на бету и в хомной Джемии ему почти не падало – профа не та. Бокс ничем сильно не отличался от любого лобби билдинга со слайдами выводных дверей разной ширины, только за стенами слышался надоедливое заводское урчание. Привыкшему к щёлкающим рапортам аппы Беркуту буз казался зловещим, напоминая разладку сармы. Лобби было в пупырах шумопоглотителей, как будто в нём было принято орать или ротарили шабренки. Эти ряды титек найса тоже не будили. Всё помещение размерами с рудовоз в голубоватых тонах с нишами непонятного назначения на рост человека прикрывал сверху секторно- купольный потолок, нетипично для Ситрэйнии, рыжий.  

Волкат вдоль надростовых ниш, он отклар, что ничего симилар чирсеты в них не было. Под ногами был карпет палубы в пупырышках. Он уже развернулся на доревю к рогатой, чтобы стрейнить тему, когда ворота зашипели как в древней синеме про межпланетные перелёты и в клубах невысокого пара в лобби выперлись в очередь три шкафа. Сбоку голубоватого тумана, Беркут не понял откуда, выкатилась пирамидка шаров синкоба, из неё вытянулась хенданта и воткнулась в стенку ресепшена. Из открывшегося за шкафами коридора яснее доносился гул. Беркут присмотрелся к капсулам шкафов – вот ют аншент перфати. Коробки бутонов были за два метра райза. То, что это «бутоны» Берк втёк, когда они, выстроившись в шеренгу, лопнули по швам, открыв внутряных узников. Сайдаем и найром Берк увидел, что рип скрина сменился видом.  

– Принимай твоих гаджесов. – буркнула рогачка. – Тут нарадно, шо остурда на капторе. Та ялон? Корпус насервить?  

«Это нам не айл» поднял ингаты привы Беркут, делая вид, что размышляет. Переживут без клаймов. Он повернулся к приданой шеренге, припнувшись. Один мус, второй мус, опадь – вум. На всех заметны принайты – старые ди, в канистрах полскрина. Все вроде вестеры, вума темновата. Намбы как буры, только брезят. И шо – так и молчать весь мишн?  

– Они шо – намбы? – спросил он карайку. «Как с ними, версить если они намбы? » Может не тех всучивают? Сапсен такое он зайтал.  

– Прокола опембе не дано. – отбрила дева. – Так корпус сервить или стейпишь?  

– Най, рамбек. – Беркут упёрся, переключив либретто на оф. – Они должны мочь говорить. В ордере застёганы все парамы. Не шей мне корку. Или коли, что надо хира или запри ворот. И битну гава.  

– О, Саррада! – с чувством произнесла карайка, протягивая грабатку асайд. – Нату!  

Беркут внутренне сгуртался, залигатев, но сканка не трабла. Над головами вытащенных из подземки образовались почти невидимые волнистые шайбы, накрывшие всех троих в скатавшися «бутонах». Шапки «крутились» и колебались с минуту, Беркут всё это время держал руку на шелфе, рядом с красным пятном вызова гава.  

– Ю-Ка-Танн. – прободал мехабский голос под скалгом Берка.  

– Шо? – заикнулся было пилот, кинув взгляд на карайку, но на уже водила пальцем за скрином, показывая на гаджесов. Беркут повернулся оборотно к группе. Самый крупный мотала очнулся, вытянул вдоль туловища руки и гулко произнёс:  

– Дейгефанене шехпунт зибенундецвайунзипцих исцуире фафюнгуг ангекомм! Вас кан ихтун?  

– Это?... – Беркут ничего не понял, кроме того, что этот язык ему симлит урчание лёкого роторного бура. – Этот не говорит по руйски? – текнул он, оторвав взгляд от шеренги и турня фес к пальцу рогатой девы за скрином. – Шо тут за диспо! – Берка достали местные крынжи. – Шатта мне фейкить, абана турна на гава. – Берк прижал фортам к красному кругу.  

– Хобос не пашер. – Карайка посмотрела на Беркута красноватыми куглами сквозь скрин как на дебила. – Гетай гаджесов и чезай апер. Корпус на ксете. – Карайка шатнула антрацитовыми лидами и скрин стал риппать с топа.  

Берк засёк айсадом мув. Пирамидка шаров синкоба выкатывалась за двери в простор внутренней кишки шлиха за спины шеренги мотал. Берк скользнул следом за ним, на ходу наскорвя последствия этого рывка и, настигнув коба, схватил его за верхний шар, отрывая всё тело из, связанных внутренними тяжами шаров, от поверхности палубы. Ладони почувствовали болезненный разряд тока, но опрейден, гася гадкие ощущения в мускулах, почти швырнул связку мячиков, ниже себя ростом, к стойке, закрутив руками ему «голову» так, что в кобе что-то протестующе вякнуло. Пирамидка копа завертелась волчком не успев отреагировать сербусами на нападение. Бундовые шары «тела» коба хрястнулись о стойку, плавно расползаясь по ней и перестраиваясь.  

Завопила сирена, ударяя по ушам, и под эту сирену, Беркут бросился обратно, вслед за мячиками коба, ударяя в центр этого скопления вытянутой вперёд ногой со всей энергией разворота. Он успел ударить по удлинняющейся в стручок «пояснице» коба, прогибая их и отпихивая груду баллонов вдоль не успевшего закрыться экрана к карайке с открытым одним глазом. Казавшаяся до того сплошной палуба вспоролась тонкими штырьками, быстро набирающими рост. Беркут отклонился от направления выброса и покатился колбаской на боку по эти поганым растущим столбикам, перед шеренгой застывших мотал, стараясь оказаться как можно ближе к лифту. На лобби упала темнота и Берк застыл на правом боку, адаптируя найтвижн к розовым фостам карнизов стен. Столбики негармонично давили на костюм снизу, но Берк «сжал» тектас мембой и почувствовал себя почти уютно, если бы не заполняющий волюм со всех сторон «замораживающий» капегаз.  

«В ногах» послышался шорох с мычанием, теплокровные пятна троих его мотал сложились в ногах и осели вниз, в тёмные клумбы своих бутонов. С капегазом бороться было несайн, но Берк сунул нос в аларную маску, встроенную в боршут. На часы её не хватит, но перекантоваться до клейнара можно. Обострившимся слухом Беркут улавливал турмол нэра лобби, со стороны аварийно захлопнушихся воротин на уровень. С герметичностью тут было хиловато, долго их морозить не будут, понял Берк, раскачив сквозь застывшие глансы и пыляку в стороне, куда почти ушёл кобл, линии протечки. А где он сам, кобл? Беркут глазанул себе под боты. Около стойки что-то фларяло, но шопта не мувно. Ничего, рестолят, бастады. Ворота до пабара угасли и шлифанулись – в холл приехали клатеры.  

***  

Беркут уже минут десять тратал комверса с гавом сектора джелка, после тёплого общения бегина с клатерами, а потом с кузовом идента. Мотал утащили в абсерку, синкоба залодерили в ребат. Беркута отконвоировали, под видом извинительного лейва, к гаву. Гав сидел на цифре, это было видно с домара.  

– Они агчали дистачно. – упирался округлый как пародия на синкоба секторный гав, не скрывающий своей оторопи от напора посетителя. – Ту крашнул синка. Нанго реквиш, шо тут не скаба. – Руйский у него был жёваным, как будто он не разговаривал годами. Можа и не разговаривал – с кем? Берк, послушав этот буттех от гавла, приложил усилие и апал офес.  

– Гадженты ордаты с китами. – Офес докпота давался Берку с трудом, сорсы сохли. Знал бы, так чардал. Это чифу гуд на подкасте, а тут всё носи с собой.  

– Короче, ты, урод недоделанный, не гони мне туфту про ломанного часового – его трактором не задавишь.  

Фраза вышла красивой. Берк и не подозревал у себя такого крамба. Наверное от синкоба что-то передалось.  

Гавл замолк. На его панаман феса было вырублен хардус минда.  

– А к делу вот что: корпа заказала трёх дивов с полным входным суплом. Нормов мне давай по наклаге. Не дашь щас, я кодну босса по травке и мора ты будешь твоими жабрами шахтель бурсать. – Выводя эту речь, Берк сам себя не понял, потому что жабры это газозаборники и как ими можно грызть породу? Но на экзе апало торно. – Поднял свой сраный обод шустра, вкрутил нашим дильным гаджестам все их лимбы. Впёрся, чувырло? – что-то заставило Беркута шагнуть вперёд, чуть не снеся подавшийся чирс гава. Грабка пилота интутивно поднялась и ухватила гава под дугу нижней челюсти. – Допёр, гниль? – спросил Беркут совсем уж бесконтрольное. При чём тут мазутные бактерии?  

На гава же речи перестроившегося Берка апсезно произвели впечатление. Он побелел, его рожа, с явно эпиллированными клетками, вмиг покрылись заметными глазу красными мурашками. Гав засипел в клешне. Берк отпустил его шею и неожиданно для себя хлопнул гава по уху. – Чеши, давай, сорсы. Апай геты. У тебя тайма в резку. – ускорил гава Берк на рождающейся в нём резортной словесной хемре.  

И гав, молча, продолжая линять разноцветными побежалостями по открытой коже и слабо, но душно воняя, поднял древний, как долото атрум и впился в архивы.  

* * *  

Беркут высадился с тройфейными гаджесами и их приданым багажом, о котором прежде даже не подозревал, прямо под вторым терминалом Полярного. Над банапным куполом в туманном желтеющем небе на стапельном стоге виднелася балкаст под загрузкой. Беркут дал гаджесам полюбоваться «керогазом» снизу. Обретя способности видеть спектры, натурально двигаться и разговаривать на реляйно понятном и записанном на глоб сфенде гаджесы оказались не скованными доллами, а дивами разными.  

Приветствовавший его по-немецки (аншевный чак) в холле шомбор оказалася огменом с коротким именем Уго, по прежней профессии – монтажником, по характеру бунтарём-подвижником. За последнее он, как смутно понял Беркут, и влетел на срок с лишениями. Второй мус оказался корейцем с простым как фанера именем Пак. Не смотря на возврат способности говорить, Пак предпочитал помалкивать и на Беркута смотрел чуть ли не враждебно, заставляя пилота напрягаться. Вум была не во вкусах Берка, худая щепа, по нейчу канадка, но кем она была по энтам он так и не понял. Более крезо, что у этой вум с именем звучащим как Айол были настолько невнятные для мишна дополнения, что у Буркута, по кларны темы, возникло желание вернуться и обменять её у вонючки гава на что-то более сурфитное.  

Сейчас все четверо высадились из маглетки под куполом «вокзала» Кларвид. У «станции» баскларно должно было быть название Поларфильд, но что-то слитап и сметлап. Ваньки приняли кофры, Берк пинганул в купол, показывая на вех. По фесу Пака пробежал какой-то вейл, Айол наво даже смильнула. Хоан. Нижнее кольцо керогаза было недвижимо, верхнее серкило ланглитами – вращалось вхолостую. По листам загрузки, упирающимся в «краник» двигались тени, значит закачка дров шла полным ходом. И мы теба бегом. Контронги здесь пролетали во флай – второй пилот с крузами, чеки секунд не вендали. Крузы био, но по докам шли как лабреты. Мильфажно, но тровно. Грузиться на борт Берк повёл паслён через грабонг, не вейдя до комфортного пайонга. Квидче, кессонки в брегле не фрез. На трубном стейшне Берк приложил к впавшему в желтизну ресу пальму и фура уплыла в Манчестер.  

– Наливай, коли не мутишь! – глуховато приветствовал его, открывая конту шаман-механик, Лес Шагин. – Хао, Берхуд! – Справа от крепкого мена в зелёном комбинезоне с мохнатыми на вид проводами по толстой ткани в затемннением шлеме сквозь кристалку которого угадывалось лицо, торчали покачивающиеся щупальца бликующего детачного ролбана под сводом квадротубы аттент лодинга. Воздушный кон здесь не сильно отличался от стартового, хоть и с пониженным далением, но безопасность требовала экипировки. – Ого, кто это у тебя дам?  

– Кто у ня там, того не отдам. – Беркут, улыбнувшись, хлопнул Леса по пальме перчатки, передав ему заодно гемкод и кое-что специйно для него и вышел к нему в трубу. – Особый груз, вивы первый зорт. Колай тагров – вивы с габашем.  

Беркут посторонился к закрытому пока дорлету туба, в то время как Лес, отровавшись от разглядывания гостей сквозь «привмы», махнул пальцами по полосе белого скана, выпавшего с потолка, набирая ворт. Мандала для таких случаев не работала, да и в стоктубе были свои нормы киберсенса. Традиционный кейс пилота у Берка был в поксе на левом плече. Не в руках же этот борд таскать как официалы. Стоктуб надо было оставить быстро – садан какой перфехт придёт? Запасных боксов только три, а если флудно? До старта остаётся даже при номинале меньше бихора.  

Тагры, похожие на толстых гусениц подводного мира Земли, причесали через пару минут пока гаджесы довольно шумно дышали в распахнутом наполовину стоковом конейнере. С непривычки разреженный воздух предстартового нейора воспринимается как высокогорный. Таких «носильщиков» гаджесы раньше не видели, похоже. Да, у них тагры ещё малоногие были, смутно вспомнил историю Беркут, отводя ногой одного из капсующихся тагров и приглашая выкупленных мотал на выход. Тагры ждали портфеля, но этого указания до выхода в центуб Беркут давать не хотел. Берк катнул тамбом рендерный фоллу по «голове» одного из тагров и повёл свою смешанную комнаду цепочкой по двое рысцой вдоль конвейера дистачки к влегпуту. За влегом в многодырочном зале схода с леерами Беркут собрал своих ранеров в кружок и, под гаснущий гонг обнаружения члена экипажа на борту, включив сфенд Берк обратился к живым лицам, ярким в белом свете круговой лампы:  

– Приветствую вас, как раугайд на борту этого безопасного спейсрафта. Ваши кариденсы обработанны бортовым чутом – ваш конденс сканируется. Сейчас отсюда следуйте за этими носильщиками, – Беркут показал широким жестом на батраков за спинами троицы гаджесов. – Которые доставят вас к вашим каютам и которым приказано распаковаться на ваших местах. Обустраивайтесь и не покидайте ваши каюты до отрыва нашего судна от стратового поля, о чём вам будет объявлено персонально. Имеются вопросы?  

Беркут подождал положенные по протоколу пару секунд, открывая миндом доставки себя на кокпит. Если вопросы имелись... О, нет! Молчаливый Пак подался чуть вперёд, линго отсканировало асковую интонацию ума собеседника.  

– Ты сказал. – сиплым басом в разреженном воздухе, спросил этот Пак Рисюр. – Что нас купила твоя корпо. Мы плейсимся на корабле этой твоей корпо?  

– Рахтно так. – коротко ответил Беркут, чуя диктой следующие вопросы несвоевременно разговорившегося Пака. – Джаста. Вам атартно исполнять мои директы. У меня рез... первекно нет тайма. Вадайте все до выхода на экзандер.  

Беркут был не уверен в том, что он произносит правильные слова, но в посуде пахант манифист адресной коррекции сфенга, поэтому огмы должны были понимать дасто бар.  

Не тратя больше ни секунды, Берк подозвал одного из носильщиков, ролнул ему по «головоспине» класс портфина, задал мувдем и на ходу отметив зажёгшиеся габариты «гусенниц» шагнул к таггинсу, выдвинувшемуся из проёма между горизонтальными «ртами» проходов. Короб таггинса окутал напрягшееся тело коконом и унёс в секунду «лопнувшую» трубу диафрагмы потолка, доставив на несколько этажей выше «туристического» узла.  

У человека непривычного к нагрузкам сердце должно было бы провалиться от этого взлёта глубоко в кишечник, Беркут вдохнул полной грудью на выходе из стручка и, помогая скорости перемещения цеплянием за проваливающиеся под пальцами перчатки зацепы, донёсся по короткому сизому штреку до «маунта» «висячего» кокпита.  

На кокпите плавала желейная на вид шайба спрессованной голоформы, посреди которой лениво посматривая на столбы лодва принимал рапорты бизный Оло, сидя на «мотоцикле». Берк притормозил на «влёте» на кокпит, успев заметить, что башня уголька уже преснутая сотня и на борт грузятся тонны добов.  

– Хао, Берка. – необязательно отреагировал на его появление Оло поверх шайбы и развернул седло фесом к прибывшему. – Куда бежишь?  

– Отверь шутку. – сказал Беркут. Оло взглянул на него и сделал сложный пасс руками, будто перекурчивая что-то в воздухе. Шайба широкой голограммы кокпита не пропала совсем, но стала бесцветной. – Эста банга. Мна чалили скарна на пустых мотал. Итван. – Беркут вдохнул коснитра из на рожка на «хоботе», рефлекторно высунушимся из ребристых складок лилово-розоватых стенок при его появлении. Никаких иллюминаторов в кокпите не было, все округлые стены были замотаны «плавающими» приёмниками запросов. Оло приподнял брови. – Ветта. Та ридес дескарту чинно?  

– Езер. – сыронизировал Оло. – Не парь мне мию. Кубик уже в балке, умон. Нетно что? Рупы дустар? Лежи, рейсись. – Оло поднял с подлокотников перчатки, потянув их журке.  

– Ветта чика! – остановил его Беркут, садясь в круизный чиркут, под которым прятались экстрактеры голоформ мувная спарга. – Весь моб набился? – По треньку светились все, но треньк мог и ладать.  

– Весь моб, весь. Ты – сычный. – заверил Беркута первый мат. – Что у тобя с визажем? Жахный какой-то... – озабоченно поинтересовался Олаф, поводя хорсазным носом. – На тебя в Суське напали муглы?  

– На меня в Сетрайне напал хорёк. – Вот этим Берк поразил Оло настолько, что тот остановился рисовать митенс и молча уставился на секонда. – Я отбился. – приосанился Берк. – Гачнул его в анус. Но за мной теперь толпер зусты.  

– Зусты... Полипы петят хоряков? – с любопытством юного зоофила нагнулся на кулак перчатки Олаф. – И потому у тебя трэштый синзик? Лекричный хорёк?...  

– Хорёк гашный. Лусный мырч. – Берк понял, что заструмало в его синзе Олафа. – Я побетился с синкобом и он меня надрипал ксамайной лексой. Пойду в амбу кураться. Про зустов я корно.  

– Насин не кнач. Ветай дисна. – Оло возвел обратно кнальную шайбу репорта и некоторое время сидел в шлеме накладки. Столбы стаффа почти доползли до апта, Беркут видел, что оставшийся хор нечего делать, кроме как караться в бентле. – Суп Грум Тол. – сказал Олаф ратным тоном вверх три слова, означавшие перекличку флагов. Беркут не слышал раскрутки толкательного кольца, да и буксиры, по его опинью стояли холодные. Что ни?... Будучи в шайбе он слышал, что весь моб отам борта. Закат доклал по форме, что тамота не едет.  

Олаф оторвал взор, направлнный к своду потолка, взглянув на Беркута. Беркут посмотрел на Олафа, черкнув себя по черепу над рибоско. Помидоров могли пережать зусты. Олаф показал Беркуту три пальца левой руки вниз тылом и скатил по ним тремя пальцами правой руки. Значит буксиры стояли уже нагретые, Олаф заранее перхапил, а Берку некогда было рассматривать их тепло в примотке.  

– Отпин забора. – поведал Оло потолочному колоколу. Наклонился вниз, внутрь шайбы голоформы, и повернул там что-то левой рукой. Заливка шайбы пропала, оставив после себя только «кольцо из рун». – У Гороха – матюги их забора. Фиксаси. – натайро озарил Берка Олаф. – Пока коты фанты отпилят...  

Самовар чуть вздрогнул одновременно с тем, как по бортовому вапу пробежала волна экстренного отхода. Беркут перекатился по палубе к облаку, серо помандив, что ему становится привычно кататься на боках. Громко Берк подумал о другом. Герма ещё раз еле слышно таснула миндаль. И без пига надулись калпутки и восстановилась шайба, но только с видом изнутри. Олаф вывел на вид нижние камеры обзора. В струящемся жаре забитая поверхность стола медленно переливалсь марсианской пылью. Беркут знал, что от дна самовара сейчас разлетается сквозь отходящие дуги загрузки бусты пара. Хорошо бы не задеть пушком или каппой этих лифтов закачек – они доканда массивные. Сколько буксиров из ножек агрились с манкой короля шутов недокларно, но «самовар» явно шёл в небо. Под Берком вознила перина, стало не хватать вольного воздуха, неведомо как стекающего вниз, к журавке притянулся хобот. Судя по бумпу рапорта одну из ферм пушер всё же задел, но не краштул. Буста «отплыва» на буксирах была городской. Манаво, чтобы фанты не отстучали. Беркут, припаря крейл, впал в эйбу и натал пушер на клайта бурн.  

* * *  

– Джебрил недоступен. – Аскель, синтоб-секретарь Джессики Милич ничем не мог помочь своей хозяйке, паря с огорчённой миной в блюдце над облачным джакузи. – На ответе авто, скан куклы на шуме.  

– И так с тех самых пор, когда он одаривал рашбона болванами? – на всякий случай уточнила Джес, глава марсийского отдела малых инвестиций стампы СЭК Масков. – Возьми керн, зайди в сетку тел...  

– Извините, мэм, я уже заходил. – Аскель был самостоятельным, интеллектуальным референтом с высокой степенью свободы в поиске требуемой информации. – Джебрил Валаски или умер или напнут.  

– Не может этого быть. – решительно отвергла криминофильскую идею сегмена Джес. Похитить заведующего сектором на проходке невозможно. И незачем. Улейник, наркобар. – Пошли туда проверку. Основание проверки... – Джес погрузилась с головой в прохладную невесомую пену, задержала дыхание, вынырнула, подождала спадения капель с век. Блюдце с Аскольдом ждало указаний. – Условия эксплуатации мабернов. Задачи от нас три: найти трейсы Джебрила Валаски и вскрыть его последние акты в сетке. Прояснить, что там был за квейк. – Джессика подумала. – И забей там, что в касте должен быть мемик.  

Чёртов рашкин, по всем параметрам – дурак дураком, хоть и рейсер на крафте, сломал гава. Гав полуразложился в личной бане в прострации, даже бладжан замутился. От Джебри осталась лента мозга, но такая, будто по ней пробежалось стадо бегемотов. Рашбон что-то там повредил. Перед тем, как гав окончатильно «закуклился», он сжёг стек своих действий в архивах. По сохранивимся имиджам выходило, что Джебрил поднял архив приёмки кейзов и что-то выпустил на контач. Были это блимы кейзов или что-то ещё от других юнитов, должна была показать идущая ревизия, но на неё ещё тердей, не меньше.  

Самовар рашбонов вышел из порта раньше времени отрыва – отдельно предстояла докопаться, чем они купили персонал Полярного и чьей инициативой был этот подкуп. Проклятый самовар раскрутился прямо с низкой орбиты и к моменту попытки достучаться до него обычным каналом уже скрылся в сфере замешки. Джес чуть не утонула, три часа пытаясь решить проблему и вынуждена была доложить о происходящем в отдел крупных инвестиций. По данным их сиса секондар самовара корпы Беркут Синелников с толпой отданых ему Джебри гаджесов и багажом – никуда они на заезжали для ресталяции, запоздало догадалась Джес – проследовал от планетария до экзапорта и расстворился вместе со всеми гаджесами между ним и эллингом в крафт.  

– Куда он могли уплыть? – спросила конфера сиса Джессика. В Поларе одновременно с беглым самоваром стояли другие крафты корпы, дискев и несколько ботов СЭК, планетарные орбиталы на загрузке и федеральные скиперы. Анады сиса посчитали на половину два пути группы: секоп с гаджесами остался на момент аварийного отхода самовара на ржавой планете, секоп загрузился через грузовую камеру в самовар как вещь. На попытки просчитать вероятности с большей точностью упрямые анады покачали десятыми вокруг половинок, что означало только их интельную вежливость. Отдел крупных вложений язвительно направил Джессику к селикам – те помогут.  

Джес поглядела на парпметры рашбона Беркута и пришла для себя к неутешительному приблизителному выводу, что группа загрузилась в сбежавший сервиз, анадов можно послать в штольни. Навесные шлагбаумы Поларфильда пыталась остановить крутобокий крафт, но затухли в его пылевой шубе. Своевольный самовар корпы Лю раскрутился на подъёме, а когда хакнутые буксиры упали, продолжил реветь на своих трубах. Через менее чем четверть хора после отрыва посудина зажгла конфорку, устроив над полюсом рикошетный навигационный коллапс.  

– Козлы! – нежно послала Джессика Милич параметрам симпатичного Ульва с булькающим сочетаниями семейных звуков и отрубленному от берёзы секопу. Нечего злиться. Пока ничего существенного не пропало. Так, неприятность с гавом... Зачем в джейле нужен гувернёр, если там воспитывать некого? Джес поймала маску с фьюмом и погрузилась, медленно вдыхая ахмад, в тёплую голубую «газировку».  

|| Облако Делоне ||  

*  

На спейсере нет естественных дня и ночи, открытый космос ничего не подсказывает психике и телу. Режим бодствования в спейс тревеле определяем нормами загруженности нервов. Для пилотов нормы одни, для дежурного персонала – другие. Пассажиры, если таковые имеются, могут спать, упражняться на тренажёрах, есть, развлекаться или учиться – по собственным способностям.  

В настоящих кеглях спейса нет никаких обзорных окон или иллюминаторов по всему корпусу, какими рисовали эти шатлы или орбитальные станции в начале космической эры, представляя их на манер пароходов: в открытом космосе большую часть времени «путешествия» смотреть кларно не на что. Бесконечная «таинственная» глубина космоса со звёздами надоедает после первых же пары дней тревела, оказывая на психику человека скорее гнетущее впечатление, чем вдохновляющее. Межпланетные пассажирские перевозки в спейсе всегда сочетаются с перемещением какого-то количества ценного груза, часто требующего больших вложения средств для сохранения своей качественности, чем люди.  

Длиные маршруты в спейсе ведутся под управлением автопилотов, опирающихся на расчёты «гремлинов» в большей степени, чем на веления экипажей, от которых требуется не мешать айоргу считать. Штурманский экипаж берёт на себя управление спейсером только вне глайда основных этапов РИТМа, при выборе площадок лендинга или при выборе зоны пингла. Пингл это стационарное положение веха в спейсе, определяемое по отношениям в «триангуляционном шаре» визуальных ориентиров. Формально в спейсе вся материя движется, куда-то летит по своим эллиптическим возвратно- бесконечным орбитам, притягивается каким-то массивными объектами, но ориентация на точке в спейсе, подвисание в створовом пингле – техническая опция шатлов. Большую же часть тревел-тайма внутренность веха сонна.  

В разгоне ребут всегда глючит как дозатный драк. Кейса такого в пракре Берка не было, чтобы компенсатор снимал «джиты» квально: или грузит или марсит. В этот раз грема замарсило – только найтуйся. На липе драйва крейдел сжало, теперь, при ровном гоне, по рафту надо было клацать по лейнам. Беркут замемал аншент мувик, так там симельно жались моряки на сетках, протянутых к топам мачт. Покинув кокпит вторым «погонялой», Беркут отправился в циркенс, хотя хотелось в шавер, но дайса надна чегануть вивов. Не так офта на борту кто-то эгзет. Благо волкать не лонг – в примусе четыре юмных этажа, не лайнер. Беркут дочесал гранку до ствола лягнулся вниз.  

Понятия «верх» и «низ» в самоварах детермены статично. Низ это в сторону разгонки, а верх – в сторону тормоза, на хедные шайбы. И не важно куда что крутится. Вообще все рейсеры в смещении крутятся вдоль оси смещения, если смотреть на вех снаружи. Но смотреть некому, а внутри есть ещё о чём мурзать.  

Через минут пять перебора Беркут спустился до «туристического» сегмета. Тофаты в кельи были опнуты. Мужики висели в подушках, Айол смотрела компот самовара.  

– Аллес наятно? – спросил её, заплывая в кейл Беркут. Надо же офен, вспомнил он, пока вум, чуть вздрогнув, оборачивалась. – Все в порядке? Знакомитесь с местностью?  

Беркут, юзая вант, подкапснул к шарфу с компотом и, кольнув пончик, очертил четыре «жилых» этажа, оставив альтер на кейле преза.  

– Вот тут мы, четыре шайбы – опнутый крейч. – Линия подсветки показала цветные этажи самовара поперечным столбиком. – А остальное тут, что вам не казатно, супы, вальты, руны. Вы вилер гетать цветные кольца, в другие номы через... потом узнаете. – Офен стайл давался проще чем цажно, но нужно его будет ещё пропачить. Каюта «туристов- мотал» был стандартна, похожа на его когаус, но, конечно, без сармы и экстрейтов. Трёхметровый маштензый пенал между палубой и чердаком, шаверка, твыл, медлан, фанера, печурка. Вот и всё «убранство». Слипай где хочешь – анса вдакна.  

– Долго нам туда плыть? – Да, она так и спросила «плыть». Стрейны ворта. Беркут ещё в родильном коровнике чейна, который он, в расчёте на габариты куба, ордал, ватнул, что с вортом у мотал не тайл.  

– Вика два. – турнувшись до вум от лука, он перфорса вишку наджарду. – Хавано лонгум. – Он увидел, что Айол затормула куглами в тонких, прямых мощинках и задумалась. В голове запоздало дизнуло – в офене таких слов не предусмотрено. – Успеет надоесть. Это мы ещё на первом идём. А раньше ты не... каталась? – в коровнике выяснять детали «прошлой жизни» мотал- лаборатов было недосуг, надо было следить за гревом и показаниями скорости перезагруза сразу с трёх чибов, что с непривычки давалось Беркуту жабно.  

– Каталась. – повторила Айол суховато- механически. На её правой щеке с хеджевым тату, поднимающемуся к виску мигнул блик компота – Я родилась в Квабе. Но мы весь роут таргали. А тут не слипят?  

– Слипят. – Беркут понял, что эта темноватая, грахная вум лет сорока на вид с непонятным колером куглов его чем-то грузит харзе, чем чиф. Послал госп груза... – Ваши кады не ростали. И я иду слип. – Беркут, не разводя ворт с дилом, отмялся от компота и похрял в аудо шулдом. Добавил эгзя в пас, турнясь. – Слипайта овже. Юзат на хандел... Тьюдор на аппу каюты знаешь как колать? – Вум кренила модель самовара на сайд. Обернулась от балбы, осмотревшись по каюте, повела, подпрыгнувшей от кривого компенсатора, открытой ладонью в сторону напнутого с эгасного тефа шлема гифтода. – Ес, доварно. – солемнул опрейден и, махнув на прощание граблом, спиданул по тору. Дальше было еще семь хольных окон. Беркут спустился на машинный этаж, чальнулся всё ещё дежурному по смене Лесу и с облегчением взмыл бека на рубочный ринг. Нухта допать чаржа в офене тро слипту, колнул он джант, индорт свой кобус. Офен тупил брейн, а лаборатов курно наять суррато.  

* * *  

Где-то на пятом году карьеры спейс-фишера Беркут встретил в тёмном баре одного олдера из фестов. Старик, доживающий на пенсу в кейве сам был сантиком по грассу, но следил за новостями. Он рассказал Берку свою версию соображений, зачем четверка корпораций гоняются за элементами болдеров. Болдеры не были целью конкурентов, их таскали к Венере только ради получения чистых мелтов. Ничего особенного в болдерах не числилось, было их скудно, но задачей корпораций было насыщение своих баз на сегментах кольца подкача. Ближней же большой целью спейсовых френдов были гиганты с их естественными газовыми прессами.  

Беркут послушал олдера, пофрендился с ним и пожал про себя шолдами – так ли, не так, у него задачи малые: аппа драйва, корректировка пин-буров, наводка ботов, найтовка и скучный транспорт до ассембера на орбите Вены.  

Спустя несколько петлячных рейсов с болдерами Беркут получил лонгард на Сат с таском трейлить рюмки. И вех нового типа, конфорочный самовар с обвязками из твелов на весь тревел. Тот самовар шёл в скупе, фашным роем. Расписка по ритму была крутой – на первой букве с джинами шли за тендес, с урезанными тратами на компенсаторы, хоть в слипте. Разогналась фаша до крезанных махов, но и тайм сжали до месяца глайда. Из подвески было видно как вдали проплыло «Солнце» Юпа. Лайн видно качнуло на баяс, но этот баяс был заротан в промже. В вайдорбе Сата стояли на третьей букве несколько жеванных дней. Тут уже были «подарки» в виде гравитационных «горбов» не отмечанных в картах. Рюмки спускали роботы, Беркут с тим-кадами рулили тем, что «не успевал» или не чуял дирижер.  

В трейме просветки чуйки Беркут спитанул в газосферу симбот – прочухать ощущения от гравы Сата. Ничего «сверхъествественного» проба не дала, кроме непереводимой в дигит филки огромности. Грава Сата, не смотря на прежние биотные пробы, настафла. «Стоящие» сбоку от самовара кольца Сата не сильно мешали визуально, но создавали непонятную мешку связи, хотя формально они и состоят из льдов. Несколько виков крутёжки вокруг Сата наравне с его родными кольцами были варным сойлом. По окончании экспедиции, уже на отлёте, фашка корпы разминулась с группой нодров. Вот этот мит стал для Беркута рильным накбом. Он меманул слова того олдера из бара:  

– Эйма ваших корпов – жиганы, боп. И за эти жиганов ещё будет файт. Не с алами, где они есть, во что я верю, а ты не знаю, а за жиганов. Наш милый Марс нарезали по добру, на нём мало гелда. – Олден фыркнул, глотнув балсы и втянув перчёного горошка из стручка. – И ваши Лю, и Нодры, и Маски да и Эспа смотрят на жиганов. А может и дальше.  

Файта между группами тогда не случилось, хотя позже Беркут, задумавшийся о словах того олдена, обнаружил закрытые от себя секторы наполнения того самовара, в которых стояла неведомая ему аппа, жующая эрги и массу. Рейденов обычно не интересуют лейды консорга, если не участвуют в мувах. Группа Беркута тогда уже забирала первую букву, Нодропы же бренчали. Даже ичадра не кольнула. Но мир стал рекомпо в кругах энигмы. На всех последующих крафтах, где Беркут был сначала вторым общим, потом вторым по бортам, и уже секонд хедом, стояли разные ганы, шилды (явно не антипылевые), брусты. Кларных файтов между марками не случалось, хотя последнее время участились фойлы, органисты проходили макальный апгрейд на румный дефенс от риска. Не алы же, где они там, будут резать аппу!...  

По мнению Олафа с нейром ан об вполне могли бы справиться и бобики, пассажиры тут были гарбажем. Или в их висах было риснуто что-то тёмное. Аксов чейза заметно не было и Олаф вместо кулха, моргался на даты с оба. Ничего специйного с оба не было снято: по блику плотный силикат, литарность низкая, по тягу снятия с натальной орбиты инерция в пределах нормы труйной силикатной массы. Тяжеловат... С круга он ушёл не сразу. Воблы у него не заметили, так что откуда мешка накидно не кларно. Форма по скану напоминала разорванное кольцо импакта или любую лопнувшую муфту, хоть и великоватую. Толщина муфты по срезу не превышала метра и было непонятно, почему внутрь этой штуки не вписался хандер пробника. Барабан не влез, но телескопический хобот манула можно было вписать! По фесному впечатлению – мусор с ассембера, которого чёртом отнесло на даль. Если бы не треш с выходом из невода и смотреть не на что. Олаф захлопнул бук и затикал кулху ждать секонда.  

– Как тебе апта моба? – спросил на шифте Олаф усаживающегося в шайбу и включающегося в режим Берка.  

– Норма. Дыркин сонный какой-то. – отметил пост-слипное впечатление от шеда одного из мехинсов секонд.  

– Когда до реда дромили такого не замечал. Нас не пестят?  

Олаф заверил, что видимого преследования нет, хотя и дойного спирала тоже нет, будто вспомнил Берк. Оло хмыкнул – не новость. Вызвал на джант кесаря параметры Бурова. – Ничего такого. Может дронк?  

– Перед стартом? – Беркут запнулся. Его осенило. – Туполя. Он же не продал о нашей варпе. Ладно, влит. Душлаф.  

– Дуршлаг, дуршлаг... – мутно пропел Оло, вытопывая за ворота. Компенсатор мучал теперь пониженной плотностью разгрузки – в пол вжимало, разгон продолжался. И понтоны не порука, хоть вручную напряжение ставь. Дуршлак это устройство отцепки шлихты. Услужливый джант океем достал список буков по древней металлургии. Берк моргнул, строго погрозил чёртику и выпер его из библиотеки.  

Шли ходко. Секахор ему было необходим, афтер спорта на чейне, но Оло теперь будет бизать хора ахта не мельче. Беркут вымел мусор и вгрузился в приданное. Добов-то скоко!  

* * *  

Пока Беркут занимается документацией под шорох сармы, проясню вопрос языка. У некоторых читателей, умеющих читать, недодумание: что это? На чём общаются герои в этом произведении. «Руйский»?  

Будущее многовариантно, хотя вариантам развития и свойственно сходиться в некоторых общих ситуациях, отрезках времени. На этих схождениях издавна работает машина предсказаний. В цикле, описываемом, в частности, в рассказах так удививших читателей, есть несколько ключевых точек ситуации в вашем мире в конце 21-го – в начале 22-го веков.  

Язык изложения или наратла, или ратла. Какое отношение эти звукосочетания имеют к русскому языку начала 21-го века? Руйский – наследник великорусского языка после утраты Россией культурной самоидентификации. Не знаю, есть среди читателей российские националисты, но тут нет никакого утрирования или каких-то злонамеренных предположений: Россия в любом варианте будущего утратит не только свою великодержавную значимость, по большей части – атавистическую, основанную на территориальной ценности, но и чистоту, если можно так выразиться, «звучания» языка россиян. Этот чендж прогномен, то есть он – наиболее вероятная продолжительность в будущем относительно вас, сегодняшних читателей.  

Что такое руйский язык с фонетической письменностью кириллицей без изменённых начертаний некоторых фонем? Руйский 21-22 вв. состоит из славянизированного конгломерата японско- китайско- тюркско- английских заимствований, описывающих значительный объём повседневных понятий как в рамках сферы хайтека так и в лайтеке, в быту. Руйский 21-22 вв. утратил ряд сложных славянских построений, но прибавил лексических замен и конструкций. Руйский 21-22 вв. пишется, как правило, в кириллической графике, но может писаться и латиницей. Документация вырисовывается набором фонем с голоса по правалам кодировки, устный язык может включать разночтения и уподобления (консонацию) как гласных так и согласных.  

Руйский язык наследует русскому языку 20-го и начала 21-го вв. примерно на 60-70 альтернативных построений фраз и словарного запаса, поэтому может считаться его генетическим развитием. В хайтеке 21-22 вв. школьно применяется корректор произносимых значений, тьютор, словарная лексогогия, согласно которой ряд понятий может иметь версии произношения, но смешание версий не рекомендовано. Широчайшими правами в руйском словообразовании пользуется сквиз как исторический, так и оперативный.  

Существует базовый словарый запас, международный язык официального общения, в просторечии называемый оф, офен или даже офын. Этот офен это, базисно, упрощённый американский английский с некоторыми заменами фразеологизмов, с национально-нарративными формулами выражения понятий. Офен довольно гибок, обладает большими запасами слов, но общаются на нём тогда, когда требуется интервью – персональный доперевод на язык получателя мессиджа.  

В руйском есть несколько пластов, в локальных сообществах приняты некоторые сокращения, которые могут ставить тудейного читателя в тупик. Часть этимологии этих понятий и сокращений ясно выводима, часть происхождения этих слов мне неизвестна, они просто есть в руйском.  

Часть лексики руйского, заимствованная из английского, большинству современников должна быть понятна, потому что, как я замечаю, тудейно русские уже легко переходят на английский, без интерного умственного дефенса. Некоторые употребительные слова руйского обязаны развитию технологий, медицины и прочим бытовым ченджам, описывая устройства их быстро, без головоломных сокращений. Пласт использованной в серии рассказов лексики руского специфичен для дилта эксплуатции ближнего космоса. В этой сфере опционально много технического английского уже сейчас, в вашем 21-ом веке.  

* * *  

Я не знаю какие слова руйского могут вызывать у русских читателей вашей современности самые острые затруднения, поэтому даю в кратком тезаурусе только специфические понятия из сленга косменов – персонала сферы освоения ближнего космоса. Надо заметить, что все они владеют в какой-то степени простым английским, так же как в 20-ом веке такое умение было необходимо для пилотов международных авиалиний и моряков флота открытой воды.  

• Ассембер или самбер – почему-то такое название закрепилось за любыми орбитальными перерабатывающими мощностями. Вероятно от "assembly line".  

• Брегель (брегл, бренг) – фонетико-симилятивное сокращение и стяжка от "pressure equalizing elevator". Грузовой лифт с выравниванием давления, применяемый для доставки грузовых контейнеров на борты.  

• Варн и варно – от немецкого Wahr, "истина". Слово часто используется как "подпорка" усиления достоинства не только у косменов. Таких слов в руйском много.  

• Гремлин или грем – скорее шутливое название стандартного "прорисовщика" маршрута в трехмерном "кубе визуализации". Просходит от руйской консонации выражения "grey line". Ни к алам, т. е. к "aliens" ни к Дэвиду Грэму, английскому натуралисту, формально не относится.  

• Джант – вероятно, от турецкого jant. Имплантируемый нейрокомпьтерный интерфейс комплексного доступа. Применим в любых зонах с беспроводными информационными сетями.  

• Ичадр или ичадра – этимология понятия не ясна. Система автоматического радиообмена "приветствиями" в космосе вроде жеста "отдачи чести" у современных военных.  

• Кад – принятое в части корпораций да и в быту межличностное обращение, просходит от "camerade", хотя есть альтернативная версия, что слово это скорее хулиганское и вошло в официальный из английского "cad" – "грубьян, бестолочь". Привычное русским обращение "товарищ". Японцы и китайцы его тоже используют в таком виде.  

• Кегли – одно из принятных обозначений объёмных космических кораблей. Первончально пришло из обозначения "отбрасываемых" танкеров для шатлов, запускаемых с Земли.  

• Космен – собственно производное от русского "космонавт". Термин этот перешёл из руйского и в английский для обозначения любых "постоянных жителей спейса" за пределами Земли.  

• Контьютер, тьюд, айорг (есть ещё ряд жаргонных обозначений для специфики применения модификаций) – происхождение терминов разное. Вид корректирующего компьютера (тьютора) на основе использования обучающего искусственного интеллекта.  

• Мейза и менз – сходные устройства обучения и плановой релаксации, получившие широкое распространение с середины 21-го века. Регулярно используются в космосе, отменяющем биологические ритмы привязанности организма человека к условиям Земли.  

• Нитан – официальное название greenhouse в шатлах автономного курсирования восточных корпораций. Происходит от слова, звучащего как "ниитхан", переводимого с общекитайского как "торф". В обычной речи обозначение применяется редко, чаще отсек называют "болото".  

• Поить лошадь – идеоматическое выражение, означающее "заниматься простой работой", "создавать видимость бурной деятельности". Перекочевало в космос по причине созвучия некоторых слов.  

• Понтон – происхождение, точнее вхождение в руйский неясно, видимо, от какого-то сокращения, но так часто обозначают простые виджеты автоматики эксплуатции чего-либо.  

• Рейден – происхождение слова смешанное. Преим. используется для официального названия пилотов космических кораблей, хотя иногда так называют и, например, машинистов карьерных самосвалов. Примерное значение – "управляющий сложной аппаратурой в рейдовых устройствах".  

• РИТМ – сокращение и слово одновременно, слово- пакет состоящей из значений "разгон- инерция- торможение- маневрирование", основа глайдинга реактивных крафтов к открытом космосе. "Стоять на" какой-то "номерной букве", соответственно – исполнять какой-то этап этого глайдинга.  

• Рычать на льве или на льва – устойчивое выражение от "reach LEO". Оттуда же – "со льва раком".  

• Таггинс или таггенс – происхожение слова неясно. Преим. это название используется для лифта минимального объёма между этажами в многоуровневых крафтах. На крафтах малого объёма не применяется как лифт, но так называются гильзы для выносных манипуляторов.  

• Санты – это не про Рождество. Сленговое руйское название штата научного анализа, сквиз английского "scientific department staff", сайенты.  

• Сарма – проводные, плотные компьютерные системы и их совокупность. Слово вошло в обиход косменов очень давно, возможно оно происходит от румынского sarma, что означет "провод, провода". От сармы уже есть производное "сармат" (варианты – сармай, сармаз и т. д. ) что примерно соответствует понятию двадцатого века "спец по железу".  

• Сфенд(е) – слово офена со сложной этимологией. Технология, пришедшая в человеческие отношения из зоологии, часть обучательного режима. В народе используется в качестве понятия "машинной интуиции".  

• Хор – от английского hour, но корень применим, преим., для обозначений интервалов полетного или подготовительного времени. Например: бихор – два часа, сихор – три часа, фохор – четырёхчасовой интервал. Так сложилось. В некоторых сочетаниях можно спутать с исконним понятием "круг" (из греческого).  

• Энжинди – сокращение от понятия "engineering for customer's diet" – ряд способов считывания личных данных с формированием меню диеты, соответствующей медицинским показаниеям клиента. Один из примеров корректирующих технологий для поддержания здоровья – "polite health correction", "поилки". (В грузовых спейскрафтах программы эти традиционно взламывают).  

|| Барьер Франкля ||  

*  

На вторые сутки первой буквы радиопеленг харзап и вскоре затух во всех секах. Это было вудно, но при оверсане на орбите Котика радио тоже рачно. На третий день грем обрезал подачу на пуш и чайник вышел на глисс с лаком в виде мунграва. Поначалу лунная «гравитация» принимается лакаво и отказывать себе в Миле было не принято. «Мы друвам как эритроциты в трее Зефиррода», как говорил царь сармы на предыдущем самоваре Беркута. Диван, который фил сарму. Царь, перфект.  

– Нам частят по свету. – передал на рубку Вилли в «ночь» на четвёртые сутки. Толстый Вилли был менгиром по мапе и большую часть глайдинга лизал обшивку. Ему нравилась звёздная даль. Сачок.  

Беркут, переваривающий в медитации над шайбой доступные сведения о мелодийных скульптурах, подгрёб к ноблу:  

– Откуда частят? – спросил он в голос. Старое, доброе перемигивание световыми месажами в случае отказа всего радио отрабатывалось базисно. Морзу абильно рид и очно. – Сайда? Что за колба?  

– С тылу. Сайда-сафа. Зинкаб тангать? – Вилли проявил инициативу, хотя наружу, в любимую звёздную даль, предпочитал не выходить даже по необходомости, наблюдая чернь в «с трона».  

Это глазно не выцепишь, понял Берк. Надо выносить хандер или зинкаб. У всякой конструкции есть свои недостатки. Юбки- отражатели с остаточными глюками и на холостом у самоваров вынуждают чесаться в таких вот случаях. На кольцо по данности приходят радиоволны, для лазера нужен стрим.  

– Лорка кларен? – уточнил Беркут. «Сап-сан это нас полярные зустеи лузгают? » Вилли передал ролку пейса. Лорка был светел. Корпа светит, корпа греет... Кабель, решил Беркут, переводя вектор в режим форточки. Если это наводка, то пусть лучше буслик морщит. – Сеньку. Трейси темпу хеджа. – махнул он Вилли и отбил контрреволюцию пропеллера.  

Если кто-нибудь смотрел бы на самовар из черни, то он бы не заметил никаких измерений в конфигурации «ввинчивающегося» в пустоту тонкого белёсого обода. Фиксат на ось у этого обода на корпус, в данной конструкции отнесённого в ноги «чайного стакана». Логна оборот пропеллера должен быть задан таким, чтобы компенсировать вращение «пули», оставаясь статичным «лучами звезды», но для приёма радиоволн его статичность не так уж важна. Широкий «пропеллер» можно юзать как парус, при подкаче по вееру или, например, солнечным ветром, но базисно внутри него круговой локатор с поворотными участками «на кончиках лучей» вельфора. При контрафиксе эти «носики» юзают как чашки. Для приёма и дешифровки сигналов «светописи», имеющей загасы в осцилляции даже в пустой черни желательна стабильность обода. Контрреволюция занимает тайм. Пока белые люди очнутся...  

– Вещий инок Рагуил! – воззвал Беркут, перевернувшись вниз головой, в направлении «педалей» и вытаскивая зумплан. Потом отчётливо произнёс под желейную шайбу в кокопите, светящейся зелёной полоске комиссара. – Гемми оплан каулд род скан беквайз эн вайда рей.  

С глянца привычнее. Лупать должны не прямо в аверс, а на семисайд, как он прикинул по разворотам гремлы. Да и Вилли сказал – по касательной, проходами. Блэк деф эранд ми, мада. Эн блак скин измай над... Сонг о харзной доли. Он увидел приход, токо потому что его ждал. В хвосте пушера, даже в пассиве черни дрожит баллоном. И астры тремлят.  

– Гетта месаж, гет. – вполголоса сказал он сарме.  

Оло, Оло, проснись, фейный олень. У тебя на хедхоге перстни гремят.  

* * *  

– Фрашта ньюс? – спросил, загребая в кокпит лопатами для танвима вытащенный из слипа Олаф. Веера или ласты для парения в невесомости изобрели ещё первые «луноходцы», были даже компетишены по лунныму видам спорта с этими сьютами. – У меня сна ещё бихор. Я. В. Шоке.  

– Пока не бразно чтоб фрашта. Неразбирашта. – порадовал оленя Беркут. – У чифа обный буй пропал. – Он посторонился от зумплана к уплывшим на стенку «кушеткам». – Давно в радиодиапазоне, а около суток назад и в светописи тоже. Рефера не было, линки шли сериями. Буй клинило на светопадах, приёмный мир это засёк, но серии шли. Об этот мурза, не ченжил, вижно для буя, только круказно фонил в радиолизе. Регулярная серия не прошла.  

– И аллес? – Олаф, отогнув веер как рыба плавник, паснул зумплан в лавку. – Это по свету нам натыкали?  

– Сам видишь. – Беркут зацепился когами за ванты и перевернулся так, чтобы не рассматривать ферза «вверх ногами». – Баул тёмен, никаких трондов.  

– Ценно. – протянул Олаф, перевернувшись на спину и разглядывая трейс от художника в чёрнеющей полусфере шара на розоватом «потолке». – Ты зацепил кто с нами ещё в этом секторе, кроме триклов?  

– Не явно же ничего. – Беркут не понял. – Мешка вокруг. Швор, пурга, всё гаснет. Ризкой тыкать?  

– Да... об бешеный. – Олаф взглянул на раздражающий «снежными зарядами» радиус, бесполезный в мешке. И так гоним по гремлина велению, с потерей буя ещё и артикулят кончился. Не врезаться бы в сапса. – Нас продолжают частить?  

Серия идёт, контент не меняется, анса Беркут. Надо им сайнуть, что мы приняли. «Проплешить по бринку? » спросил Беркут. Не будем устраивать цирка, ответил Олаф, отрицательно поведя ластой как тёплая квакша, очнувшася среди хмельных плантов Маозее. «Мигнём им флешками». Первомат может принимать решения по тратам, на то он и первый.  

– Лончем. Они должны отсканить бьясты.  

Олаф вывел петарды в тубарели, указав серботу шелфа выставить таймер пары на пятнадцать минут перед выпуском шашек. За этот период вспышки отойдут на несколько тысяч километров назад и даже в сторону. Пусть Вилли отсканит, как там бахнет. Отдав распоряжения, Оло погрёб на спине досыпать, чуть не задевая скрины хендатными ластами. «Конфу будем ассамбать? » вдогонку бузнул Беркут. «Зачем? » удивился, переворачивась спиной к гейту Оло, голубоватой бабочкой- йогом в лётном комбо. Так хеби нештат, напомнил Беркут. Связи нет, свистим в мешок как в риплый блум.  

– Кто из нас в закулке? – поинтересовался Олаф, переплетая ласты- руки у груди ашентым покойником. Ласты покачивались отдельно, оттопыренно, повинуясь мембе. – У нас весь этот мишн – нештат. Как с Куликова поля улетели, так нештат. – Одна из ласт отвелась сайда, давая другой кантить тосты по запястью. – На красный резались как шипперные, кубикус доставали из грейва и грузили, кантай, без доков, по шляпной канерейке чифа, ты мотал от хорька отрывал со скраблом, проплан нарисовали веслом, отжались на подпрыге... – Олаф прекратил вещать, зацепился когами, шагнул в гейт. – С тебя зорный час. Не шали тут. – сказал он скрываясь в «горле» торуса.  

Беркут был вынужден признать, что ферстен прав – всё шло алард с отрыва с «Куликова поля», слинг лейда над вечным столом Сумеи. Срочность была паре опрейденов понятна: корпа спохватилась, что пора что-то с аномальным болдером делать решительное, только после того, как он стал фонить на радио. И то не сразу, судя по тому, что фон успел разъехаться на такой объем спейса. Политику корпы относительно «выскользнувшего» из трала объекта опрейдены не поняли. Эвер спарат разгапался бы как шустро облако слид из трала. Потому что это не стаф, а артачек, что «своя воля», рефлог. Или дай-санна найтеры дизарсо налажали. Если не найтеры, то трал лопнул. Если не лопнул то – как? Омно провал. Никто не стреманулся, только расшаманили – куда скипанул? Ота по докам. Ларк Флеминга бренчит на мидаде до базы, а к орбите былого посылают пустой шатл, который вешает на него буй- боло, фиксат на прибывший хома дурной об. Альсно застолбили, на своём же секе. И боло начинает греться от радио, о чём и телится...  

Или трейлоры Флеминга сапсен частное вексили или корпа лапшу жуёт.  

– На другой бок, заметил Берк амизному с чифной стори Оло, – А что, в твоём сказе, надо было, на вакт флайда оба, делать?  

– Скорвать парамы надо было чарно, а не абы гос. – сказал Оло. – Круто эгзадисковый болдер, суртяжный лук, хема немо какая...  

Мурный об, это верно, согласился тогда, на бренчатке до Полара, Беркут. «Они даже хенданту внутрь не сунули, рвачным бликом отбились», добавил, спустя двое суток Олаф на пересадке уже на куран глайде. Беркут не поверил – вывел компары горла браслета и чекбота. Он туда не влезал, но телескоп – хоть в заносы играй. «Так там же, инсайд, бур был... » поднял он дату. «Найно уже не знаю, что там вообще было. Вся эта дата – ламбер от Флеминга. Или от скаута». И на что оно?  

Олаф воздел очи, сделал сальто, каркнул Воином Совета и слиданул из рума. Фенсинг на этот фризг заморило, Беркут уже попривык.  

Шоксые фойлы были. Хапалось на солнышке или вон, на жиганах. На Юпе теряли рюмки, которые возвращались рыбками. Юп, он – знато буревой, про гран танур и парола ноза. Думный хиж стокнулся с Котиком – нечего поручать скаут гебонам. Что может хапаться на болдерах кроме неровных парамов от скаута? Хотя это как раз и есть неровный парам – жидкий силикат. Буксы шепнули, что в холодном чейне без солярных опресноков, честных во всех дайпах такого варно не хапен. Кларно невер. Беркут запарил мию, ниф-наф. У него другой фарт. Пора шайку венчать, вон у него даже чернявый скальпер есть плюс промойник квантов. Шайка чутна. Давно мы не венчали. Крайний кейс был на флюдом санде. Беркут свичнул брейна на сарму, притянув себя задницей к ашлонгу. Ойно Олаф лубус верста – ему гадно.  

* * *  

К фину шифта Миля кончилась. Беркут отвернул стопор компенсатора и стало нормально ходить ногами. Почти нормально, нэра марсово. Поплавали на лопатах, хватит. Тыкайтесь по стенам. Превный первомат как-то показывал Беркуту «походку моряка». У косменов на твердах была походка «точёная», сапсен пин, потому что грава рекваз пейсу и брейн тоже лижет. Интувит прищупывается – садан- сатан «взлетать»? «Всё таки зачем нам музыкальный скульптор? » вылезло в минде Беркута, когда он уже влез этим миндом в хедшавер. Так ничего по нусу и не доресав, Берк контракарно снекта и завалился под мейз.  

– Будем двигать коллективизм. – сообщил Олаф вставшему Беркуту на бегин дутика.  

– Это тебе бобо Лю подсказал? – спросил, моргая, Беркут. Формально Гроссин уже два сента был констатом развитого коллективизма. Нахлан сибирцам лень менять капчу.  

– Да. По спешл чейну. – Учуяв, что Беркут бренчит с мора, уточнил. – Пранко. Мы поворачиваем на ринг оба, тайм трайно наять, чем он мобыт. Будеш консулом брейдрайва.  

Ашент текна... Санты в дупеле.  

– И кто в кутте на гайке? – токо и поинтересовался Беркут. Хоть не скучно.  

– Моб, ты и два парасанта из мотал, по левелу. – Олаф вывел каналы на сервент. Уго, как заметил Беркут, осталася не в замешке. Вилли из черни не выскоблишь, кто слип тот – удод.  

Конференция, брендрайв или газрум это пляски уммы вокруг тыкла. Коллективный экзамен, брейнчат до резалта. В прошлом было такое понятие «брейн атак», по докам «заседания» проходили сехора, фохора... Так рехнуться можно, мозги сплавятся. Ашента техника, сапоги на бензине. При полном подключе к чамбу конференции действие совокуплено с кальками и нотами крайса, вся стача занимает не более хафхора. Потом всё равно нужен рестам, потому что шины гудят.  

Газер гайки самовара 208 состоялся по поводу натуры упрямого объекта. Первый вброс: «как такое перемещение можно внять у твёрдой силикатной формы? » отмели на раз – не может. Что-то там овчарка Флеминга не то «увидела». По многоканальным кадрам с овчарки, записаным на трек было то, что статичный невод с ухваченным болдером на некий момент замутился, пошёл рипом, как смотреть в воду и вытянулся прямо сквозь веберный невод в чернь, закрыв своей тенью мелкие звёздочки шлейфовым пятном. В черни направления движения не видно, но сайны огрила показали, что шлейф ушёл в дристе пушки, бекваз. Тягомый сетью обьект рассыпался в песок или в пыль, дай рацно как от фронтального удара инфразунда прессом. Точно такой картины рейдены раньше не фиксили, но нечто симарс случалось, и с болдерами тоже. Никакого инфразвука в черни нет, но часть болдеров внита пористы и слабы. Если такой болдер попадает под удар пульсовой конфорки, то резалт будет очень похож.  

Итак, болдер рассыпался, провалился сквозь ячеи стандартного невода сети, довольно крупные и пятном тумана мазанул бексайд. Пес рванул за ним, про вектору, но через секу- вторую был вынужден отлаять, что ни в каком диапазоне объекта нет.  

Тут надо станса, что овчарка это не нечто высокоинтеллектуальное, а робот, заточенный специйно на траектории и возможные перегревы, отколы, выбросы из болдеров. У овчарки есть спектр приборов и даже «зубов» способных перехватывать осколки, но искать что-либо мелкое в черни на растрах в тысячи конусных километров она не припасна. Что указали псу с головастика Флеминга по записи было «неотчётливо». По буквенному коду хапа строй стал тормозить, а пёс на скарсе отправился в поход по контравектору.  

Резалт ферста тыкла был таков, что объект варно рассыпался, и если это и был силикат, то, кинда, оолит. Как оолит оказался болдером? Это другой наск. Допным бриком оолитовой структуры был доклад скаута: упрямый болдер показал, что у него очевидно «пузырчатая» поверхность и, грярно, такой же интернат. Размеры олоидов виделись как кратные метрам, по ризкам. Фол масштабирования бывает на вектопе если линия не приложена к скину или камера скаута дисторна. Олоиды «упрямого» могли быть очень мелкими, до миллиметра. Как такой сбой камеры мог произойти с тем должны разбираться техники. Старт рывка упрямого из невода был непонятен ни для тральщиков ни для собачки, но полностью исключить коллайд с разбьястом было нельзя. Скорость транспортировки болдеров на инершин в опен черни – сотня тысяч километров в секунду. «Пришла пуля болду даста в лоб и нет у вас болдера» кларно подытожил сармаяк Никодим.  

Тыкло намбер ту. Почему корпа решила, что ушедший объект переместился на нативную орбиту, буквально, «с неимоверной скоростью»? Потому что дальним сканером черни по конусу была отслежена некая волна фотонного прерывания, «ветер в черни» и уже более подробным сканером, включившися на вектор «ветра», в пределах торной орбиты «упрямого» был обнаружен симильный объект. Тот же, дубль об, по принятым радаром дигит пакам.  

Коман, флот из дузны фишер групп породил в корпе канд снобизма – если что-то есть на астеринге, снимайте его с круга и тащите к нам, в козный венский субурб, тут уже мы с ним будем акнолить. Мелкое чего? Тогда абально напнуть на лонже бексайда старушки Луны. До мазо оттуда близко, не спеша, с ваками можно заниматься научной работой. Таскать себя к обам на эгзапорт – дилт тральщиков, сантам в замках шамасно. Лаборатория фишер- группы Флеминга звёзд не чалила, и лишней мороки себе варно не искала. Запарили обмер траты на «снос» объекта с ринга – обмерили. Скаута сгоняли, скаут снял парву, юмы почекали веру, ровные планки отдали айоргу. Айорг нарисовал выводы. Гай Флеминг запустил аджастов на номер. Лишние танцы вокруг оба на его орбите ни Гаю и никакому нормальному первомату были не нужны. Пусть вокруг него на Венике санты танцуют, дилт группы штатный: намбер стянуть с его радиуса и притащить к сантам.  

Дальше по вектору тоже всё ятно – веса на третьей букве в центре веба трала никакого, сенсорами ропы не суфлены, весь рой управляется лидером, идущим по широкой спирали вокруг гремлинского «роута». Единственный контроль за грузом в неводе лежит на овчарке, маботе сопровождения и отслеживания более исправности «бурлаков», чем какие-то ченжи карго. Очарка чептит карго, но только с целями записи на диск. Тут она тоже отбилась, ушла плотность и только потом с диска сняли имидж облака улетающей назад самостоятельной пыли. Останавливать трейл было бессмыслено, он остался на векторе.  

Лидер-самовар Гая вышел на маневр и выслал за собакой джеврод. Джев этот не несёт био, мегастафный асут, с широкой лексой, недавняя разработка синда сант. Аптан отрываться как как фазербот, варно скерна выпь – при попадании в болдер может разнести его в даст без всякого заряда, ялон с кинетро. На джевроде своя сарма, сама адванса, интеры её не кларны. Джеврод отправил собаку в будку, допёр до натив лайна феномена и уже там стал в обёртку на этой линии. Самовар же Флеминга журчал на доли сектора. Радары Гая нашли пятно, пробились с радарами базы, по общему пеленгу туда припер джеврод, отсканил на текучке об, скинул боло буй и убыл обратно, на самовар – Флеминг болтался со своей посудой в вальсах пингла пока ждал джева.  

Кинутый на браслет буй фиксил феномена «тапкой», держась на лизучей орбите и слал рапорты на Длинного Парня. Джинка у боло ионка и крылатка. Снимали «браслет» на его перигелии к эклиптому Солнцу, за время ранаронда он пошёл варза апогей, выступающий за обод сварма болдеров.  

– Какая у него скорость обращения? – спросил двухголовый Ын.  

– У кого? Скорость? Чего вокруг? У него? – стрипс пост эври ворт, уточнила инда сармы, Инга.  

«А? » Беркута разнесло на хохот, он отключился. Инга, индивидуальное лицо сармы, выдавала иногда. Сарма с фабричным юмором. При проектировании типа «самовар» у корпы не было инсан виша – инсертить в сарму индивидуальность, но нечто в таком духе сделали Нетеряшки, посадив в свою сарму арихивно мультяшных хердав и корпа решила не ударить лицом в грязь – придумала некий блок, который стал лицом самоваров. Потом уже самбод вытащил из буков песенку, ставшую гимном модели.  

Samovar,  

You come to meet us via railway car  

And have you really really come so far  

You are the answer to  

Seven days of mortar,  

Twenty thousand men  

Who won't be seen again  

They're lying scattered in the  

Russian pines  

Where the mountains and the waters shine  

Where a decent man can age like wine  

You are the answer for  

Эцас. Гимнячили только при встрече двух самоваров. Малайка ичадры.  

Беркут свочил вывод по намбер ту. Не факт, что объект, забивший радио на полкосмоса, это тот же браслет, который уволок и потерял Флеминг. Судя по скорости и массе инерции тот об был силикатным, про этот «объект» никаких дат нет, кроме того, что его сайз-н-шейп симил первый и его круг тоже симит первый. Масса потерянного карго может крутиться мелким дастом уже в кольцах Юпа, а найденный – он и есть найденный, другой. Откуда он там взялся? Гравой захватило, например.  

По намбер сре баста плей – учитывая не слабнущую мешку, таргет продожает быть эймен тру. Мешка крейта утиный кейс, хиден в диапазоне радио, но в диапазоне лука он пока обнаружим. Бот потерян, но его могло переглючить радиобурей. По последнему торку от Боя он «сел на массу», притёрся к объекту, став «грибком».  

– Как он это сделал, если буй без бура? – подал голос впитывающий, молчаливый как болдер Пак.  

– Обмоткой тентаклей. – ответил Ын. – У боло есть катушка с обмотками. – И показал ровью. Боло в сложеном виде напоминал вечную гантелю, а в рабочем штангу- переростка, с выкидной ногой с цветочком солнечной батареи. Олаф тренькунул тиза на Беркута, и гепта, что эта штука ему симилит «важру». Букад показал эту ваджру на гласп. Хольная гантель, оценил Беркут. Скоко у первомата в памяти всякой дури!... Легче выгрести весь пояс астероидов, чем вычистить этот волю. Сам Берк таких ботов не видел и даже не дропал. «Как их юзать? » Ответ вариатива показал: чтобы висеть в кульке координат, пинговать куб.  

Беркут мита нормальные боты пингла – кубоксы, выглядящие как штуки андерфактной брейну формы, всё время вертящиеся... Кубоблы. Как же они называются? Что-то мелькнуло в раструбе на гадрум, привлекшее Беркута. И сразу услопо. Апхот хрялиться, токнул керенк под скалгом, «оверпон».  

Номер четыре афтерпозы остался открытым: откуда берется такая дикая мешка? Любой объект, способный излучать радиоволны должен состоять из нескольких партов или на что-то резиста. Браслет выглядит монолитом, хотя и было тиснуто толстым скаутом Флеминга, что в дуге браслета есть сафмув. Имидж на глаз не даёт никакого мува, боту кларней. Путта и сейчас на таргете есть «браслет» с этим мувом. Что может так мощно забивать всю окрестность? Физики всей корпы сказать точно не смогли, кроме того, что такой мешок могла бы «развесить» планета величиной не меньше Марса, целиком состоящая из мелтоидов.  

Откуда браслет берёт энергию для такой бури по всем секам? Тоже дарко. Бурова спросить бы, он релят... Буров слоп, отметил реф, будить? Беркут послал референта серчан в сарме мышей. Олдатый анек, токо козато надо – референт дворников может поднять. В Джемме так кто-то из тендера, было, пошутил – вся пещера робло турмобла. Что там с кадром, метнул Беркут. Про бурю не ясно. Придём на таргет – узнаем. Ага, хоть самса люс.  

Пятые добы отложили за перекур. Древнее слово, никто не поминит что сагнас, омно применяют.  

Никто рыльно не пискнул, что давайте, мол, спрыгнем с таска. Кому прыгать? Все на скобках. Моб весь мудр, моталы хотят фрая. Что-то им такое обещали за дарк тус. Ох, дошло до Беркута, когда в гейте уже нарисался Оло, а выходит что курс – крашный. Сафсен брякнет. Каковое умозаключение он и выложил первому.  

– Когда-то же должно самса ломаться. – философски успокоил его первый мат, принимая пост. – Лучше узнать что, чем гнедать. Не вертися, бодрый консьюмер! Дуй на слаб.  

Беркут, с сембально добуренным со всех сайдов брейном, отправился в нэр апартаменты. Овкоз его свар были софтен кают «туристов». Да и не будут возить с собой сферку мха – кто им даст?  

|| Резонанс Борна ||  

*  

На решифте Олаф обрадовал Беркута по части адвенча: самовар по внешним датерам режет подобие тумана – таргет об пульсит полями, включая длиноволновые. Откуда такой мелкий объект берёт длиноволновые гармошки некларно ни в дан. Режа эти поля гремлин заметил девиту курса и директал лейн со скором торможения. Шорта, самовар тормозится, теряет свою энергию вектора и притягивается к шлейфу таргета, следуя не по варной дуге, но по нойной спиральной кривой, с корректным морсом.  

На биме таргета обсервит фризный пекл даже c диванного гло, не говоря о расаре, на котором шервит. Олаф вынул из паза щит и поставил его на зонт. На рукав наручней не полагается. Беркут вздохнул, потянулся и отправился в конюшню.  

* *  

В переводе на научный вывод омфала приёмов об окружающем крафт пекле оказался обескураживающим: «Судя по помехе драйву вех движется в переменном гравитационном поле, которое генерируется неотмеченным на карте объектом на триангуляционном угле с такими-то датами». Попросту говоря – таргетом генерируются не только невозможные для его известных характеристик длины радиоволн, но и гравитационный режим, невозможный для его массы.  

Как известно гравитация может работать только в одну сторону – в сторону к массивному протонно- нейтронному телу. Чернь (или космос) обладает нулевым гравитационным сопротивлением, так назывемым «сопротивлением твёрдого эфира», увеличивающимся с квадратом расстояния между массивными телами, векторная гравитация зависит от импульсной частоты ускорения направленного тела, или группы тел, связанных в рой, на каковом принципе и работает компенсатор. Движущееся по черни тело на векторе всё время теряет гравитационную кинду, выстраивающуюся позади тела в трейс, если скорость тела близка к световой. Для ходящей посуды и для болдеров эти гравитационные «потери» роли почти не играют, их масса и скорость отлёта мизерны и не генерирует гравитационного скина, превышающего миллиметровые сайзы.  

Заметное напряжение векторно-гравитационного поля (сжатие) может возникнуть перед «самоваром» прущим «со всей дури», если он начнёт «в лоб» тормозить на крейсерских скоростях, но тогда «самовар» скорее сам сплющится, чем возникнет достаточно широкая гравитационная волна. По причине того, что в черни не появляется агитированных ударных волн (плотного вещества нет, агитировать нечего), многие виды бризантов в космосе неприменимы. Заметная гравитация в космосе производится массивными объектами и гасятся эти волны, уходящие в бесконечность, тем самым квадратом расстояний и раздалбыванием гравитационными тяжами других массивных объектов.  

* *  

Мы глайдим по черни как в бесконечном океане гравитационных аккераций, но по разреженному океану. Гравитационный разнос «самостоятельных» волн может быть создан в черни только объектом с избыточной энергией, превышающей температурный порог «невидимого» тела. Предположим, что объект сильно нагревается с одной стороны источнком ударного излучения и аккумулирует в своей массе некоторое количество полученной энергии, способной породить ряд гармоник излучений. Но и в при таком раскладе объект, сколь угодно мелкий, не может иметь температуру, близкую к нулевой и вынужден являть избыточность своей энергичности.  

Если только перед нами не чёрная дыра, не исскуственный или живой обьект, скроенный из нескольких слоёв, избирателно не пропускающих накопленную энергичность наружу.  

* *  

Вся эта инфа стадлом высветилась в голове Беркута, найтава уже в кабине на относе. Проверив дату с видео он убедился в том, что видимой засветки в инфракрасном диапазоне направление таргета не даёт, но сварм симил шеду, фришен даже очно. Объект не был близок к тепловому взрыву, но плевался как на длинных радио так и порождая мультистатейный пекл. Если таргет так мелок, как рассказывают доки, то таргет – передатчик, ретрансалятор, шинкующий волю на шере.  

Других вариантов нет, хотя кому может быть нужен такой буз, нам, бедным рыбакам, и непонятно.  

За сим резким жимом Беркут наржал лод по линку, свернул сарму ноги, закинулся в бобра и отправился бекно в типот.  

Путешестве по трубопроводу аттракций не вызревает: вверху потолок, внизу следки, воздух в трубе разреженный как при взлёте. За каким-то мыром в стенках трубы- путепровода иногда нарезаны иллюминаторы. Как говорит Оло – по эстетству. Кому придёт в голову останавливаться в трубе и разглядывать космос из тела мега-тычинки, когда на него насмотрелся из рабочей кабины?  

В риле матчак для этих проёмов в чернь был: на сурве «стрелы» выноса можно было вывести люстры или выйти в кофре, по скину там стругался кнель антенны дальней связи, там же плекса сапсен носты для фреймов, сампа гравитационной напряжённости.  

По этим фреймам, по разносу их ладаты, фиксилось, что невидимый в радиодиапазоне таргет генерит аккерационный клуб. Судя по длинам радио, которые перекрыл браслет, в парацентре туманности рассеяния света рейдит кегля, сайза с Луну минимал, нишей не самсат в метраже плюс минус.  

Сфера и шлейф аккерации объекта прямо пропорциональна его пассе-массе, массе в движении. Формулы, хранящиеся в машине, не так важны, но за идущим по инерционной орбите материалным телом в гравитационном поле любой интенсивности обязательно есть шлейф «опустевания» или схлопывающихся вялых полей, выражаемый на демонстрационной модели как «свист», издаваемый летящим снарядом в газовой среде. Ведма, что если человек слышит свист пули, то она уже пролетела мимо. Так же и в любом поле, если фиксируется «свист схлопывания», изгибание статичного поля «в сторону» предполгаемой орбиты объекта, то этот объект, с высокой вероятностью, уже покинул область наибольшего изгибания дуги следа.  

Если объект обнаруживается на векторе апогея этой дуги, то такой объект обладает массивностью, способной искажать и прохождение света. На статичной модели поля, окружающие орбитальный снаряд, не движутся, статичны как твёрдое тело. В кубе «трёхмерной» реальности обнаружение рожно или орбитально движущегося объекта по этому шлейфу изгибания, конечно, многократно сложнее, но возможно. «Протянутые пузыри» гравитационно- корпускулярной аккерации есть у всех массивных тел в космосе и у всех этих тел есть многочисленные закрученные «хвосты» – следы прохождения снарядов сквозь чужие развешанные силовые линии. Нет такого материального тела в космосе, которое не создавало бы собственных зон возмущения. Не создают таких окружающих возмущений потоки стабильных элементарных частиц, которые «частицы» живут и мутируют в физических моделях. В прикладном аспекте фотоны исчезают, выгорев своей энергией, «внутри» которой кинды они и существуют как частицы.  

Так что объект наш рак ещё тот. Беркут ощущал какие-то поля, гуляющие и в трубе. Чего эту штуку изучать то? Стопить бы и дело с концом. Контакт...  

Жалование Беркут получал в этом хапе за то, чтобы изучать. Тот не изучили, вот теперь дыримся.  

* * *  

В второй части брейнажа, пока Беркут получал биты, у Айол листанулись неприятные вопросы:  

– А что: корпа Лю всегда тащит из спейса любой мусор?  

Вопрос удивил. Для этого фишеры и есть, сказал Оло, чтобы тащить к самбу любой заказанный мусор. Тогда вопрос дотошной казмы прозвучал в уточнённом виде: от кого, от какого отдела поступил заказ на тот таргет болдер, который рассыпался? Этого опрейдены варно не знали, но повально, сказал Олаф, заказ поступает из сендека конторы в виде указания на координаты с контами по глайдингу. О специйных хипах типа современного ферзен решил не прожимать.  

– Но у Флеминга на борту лабы с сантами были? Тут же их нет. – утвердительно спросила мадам осужденная крейя.  

«За что она катло мотает? », на одном из шифтов первой буквы куйнул Олаф адванса в квестах по манставу секонда.  

Беркут открыл ему, что сам отогнул не без буста. Олаф – хорошо, что не в несте тарился – отъял. Той инфы в карту рейса не вносили, на ражный дозатный хап. Сухожарая Айол мотала за убийство социального родственнка с применением доп средств. Народно: баба лишила средств к продолжению жизни мужа.  

– Замучала его игрой на кабусе круглосуточно? – уточнил Олаф. Беркут запарил сфенду и узнал что такое кабус. В графах моталы уточнения мотивов и прочих процессуальных тонкостей не было, только статьи.  

* * *  

Олаф пропустил вопрос про отсутствующую на борту лабораторию, услышав как кто-то из сарматов сказал убивице, что их рейс выполняет другие задачи. Пусть так.  

У Айол вопросов оказалось в меню.  

– Почему такой важной детали как поверхность объекта «1» уделено в отчёте Флеминга две фразы?  

Точного ответа на этот вопрос оба опрейдена, и не уснувший ещё Беркут, и заступивший на шифт и прому Олаф дать не могли, но последний прометил, что вероятно, Флеминг или, что ещё более вероятно, секонд борта – Ходжа Каллоб, только визували отчёт, уже по факту утери объекта из трала. «А разве отчёт не составлаяется прямо над зацеленным объектом? » спросила Айол. Есть такая пракра, согласился Олаф, в обязательном порядке, но выходит, что нас с первым рапортом «не ознакомили». Беркут, привыкший ворочать что дают, свинтился на директ майза, Олаф остался премным на гайке, но и он распланать мину от лабората Гая не мог. Санты это особая ветка эволюции, кто их знает. Вот Айол сама санта, летс и плана.  

== * ==  

Рейдены, даже допутые и рангов, это не санты. У сантов мозги иначе устроены. Опрейдены выносливы, у них выскокая скорость реакции, но много думать они не могут. Элитные рейдены могут сфендить и даже заменять самостоятельно системы управления крафтами с тимными сертами. Приручённый крафт и сертанный рейден составляют целое, в каком-то приблежении механический организм, «вехорг».  

Огмен вроде рейдена или мендера происходит от технаря, способного налаживать доверительне отношения с техникой, с интерфейсом без перегрева и с удовольствием. Рейден получает инфу под мейзой, способен потом с ней оперировать на разных тыклах, его сознание гибко в прикладном аспекте, но опы не думают – они прыгают. Из головы в руки, на щели неведомых потоков. Санты же могут анализировать датуру самостоятельно, без сармы, но за это они платят тем, что полжизни учатся, греясь и юзап ремеды, что хелсы не допит. Сантов тоже огмента, но их брейн тревит на бенче, шой им лудят другие. Санты в лабах на рейдах это синекура и нужны они больше для проформы: садан чего торчит из комба, а кому у это пальпер? Вот этот пальпер груп и есть лаборнет, которых скана за гаджесов на бортах. В рейдах то санты снимают больше, чем если на тверди котов чесать.  

== * ==  

Под конец неутомимая Айол убила общество:  

– Как в оригинале звучали эта пара фраз про поверхность? Флеминг составлял отчёт на руйском или сам его редактировал?  

– И чем дифер? На каком он составлял? – нестройным хором загудела гайка. Осно же, что сфенжер версит рапорты, на каком бы известном линге не был устный засер. Что и было высказано несколькими голосами бабушке из прошлого.  

– Я знаком с сфенж-диром. – остановила мотала разъяснения. – Адоп на лексис зависит от фильтров раскрытия. Тейстес дифер...  

Олаф понял, что по кейсу замота была самооброна – никакой муж такого бы не выдержал и взбесился.  

– Ретейлы принта наклят по стандартам. – посчитал нужным вмешаться в тему Олаф. – Стандарты инсталят в бораст кернела... – Он запнулся. Инциденты с интеррогацией в прогу ментора борта и со внесением туда неровной лексики были. Знать о тех хулиганствах всему собранию не так уж нужно – Олаф внял частностям лебедя от чифа. Поэтому он решил поставить на этой версии бунд. – Мы получили такую речь, с этими фразами от нашего командера. Варно он чекал все доки с шозными и санты супы варили.  

Но завязать не получилось.  

– Командер ваш... – со смешинкой протянула Айол. – У него какой дипкар?  

У Олафа глоб скалга зарендил. Он честно сказал в голос, что это его никогда не волновало и он не смекает: какое отношение к делу имеют дипломы пана Либека? Так всё чиф и чиф, по форме, а у него имя есть. Вацлав Либек, заглазно – Вася, рос до мальчика в бессменном королевстве Марокко, при диктатуре белья котон, пока его натуральные энты не сменили климат на Хайшен. Сенсаты этого гамба Олаф не знал и знать не хотел – есть чего вить узно. Энты мандара по платному сабжу были каким-то гумами, это Олаф узнал по ветке, даже не сильно того желая, по инерции. Посаженным в Рязани Вася не скрывал, что он чех. Кроме руйского Вася владел, ясно путонгом и, ичини йотте, родным. А что до образования... В черни Вася волок как спец по двиглу крепко.  

– И какая разница в том, какое у него образование? – спросил экзаменующую не менее насмешливо Олаф, надеясь что папо сфенды не исказит настолько интонации для английского.  

– В том, что ваш командер принёс вам пегих утиных яиц. – парировала Айол. – Вы их съёли. Теперь меня кормите.  

Греческий салат он нам принёс, вспомнил Олаф. Любят люди искусств поскрести когтями по обвалке.  

– Объясните нам, пожалуйста, Айол: с какими трудностями сталкивается ваш ум в двух коротких описательных фразах? – сказал Олаф на выверенном английском, нажав коммунальный перевод на адресный для участников гайки. С бора по атому, но небось ещё родные не забыли.  

– Для того, чтобы понять вам придётся отключить автоматику исправления лексики. – заметила гость нашей программы. – И напрячь слуховые органы.  

– I turned it off. – заверил её Олаф. – I'm all in the ears.  

– Well, listen those phrases. – сказала спарат по образованности. – Listen to them acutely for every sound. The first my phrase is "The outer surface of the object appears to be composed of alloyed pieces. " The second goes on: "The outer surface of the object appears to be composed of alloyed pieces. " – послышался флип переключения тонов. – Есть какая то разница между двумя услышанными вами фразами, опрейден? – спросила Айол.  

– Никакой разницы. – заверил её Олаф, а за ним и несколько голосов участников конференции.  

– А теперь получите принт от меня, опрейден. И должно эти фразы произнесёт ваш бортовой декодер. – Ферстен посмотрел на комскрин, на котором одна под другой высветились две строчки в буквы.  

"The outer surface of the object appears to be composed of alloyed pieces. "  

"The outer surface of the object appears to be composed of oloid pieces. "  

Олаф включил вебрид. Машина вежливым тембром произнёсла обе строки одинаково на слух, не обратив никакого внимания на различные слова в концах предложений. Обманула опрейдена не запнувшись. Олаф понял, наконец. Но надо же было такой театр строить!...  

– Выходит, наш чиф увлекается скульптурой? – уточнил он. «Тура! » стукнулось ему под корку мысль, «При чём тут английский? » Рапорты корпы Лю шерит и принт в путонге.  

– Не знаю, чем он у вас увлекается, но ошибка, как я думаю, прошла в рапорт до вашего чифа. – утомлённо сказала Айол. – Кто-то составлял отчёт для американских корпораций, откуда он его и притащил. А ваш чиф ваш манька фантазёр...  

– И как это тебе в голову пришло – что была ошибка транса сфенды? – спросил Олаф под нежное воркование Вилли из болотных гряд, забывшего отключиться от гайки. – И что наш чиф не понял, что там прошла ошибка перевода?  

– Я скульптор. – коротко напомнила дипел вум. – Олоид это остановленная фигура качения, которую можно оценить только при кубическом скане в спейсе. Поверхность не может состоять из олоидов, только из их половинок. Они выглядят как... ракушки. Видите? – Айол вывела показ на коллегиальный эгзибиль.  

Олаф бы не согласился с тем, что нарисованную меме Айол штуковину нельзя определить как зерно с первого взгляда, если бы не остальная логика вывода о докладе, ставящая приоритеты корпы на свои места.  

Корпа получила нормальный машинный принт, в котором было написано про сплавы поверхности болдера. Корпа послала тральщиков Флеминга, чтобы он притащил на асембер объект, состоящий, по принту, хотя бы поверхостно из сплавов, которые и обычный бур-пробник не берёт. Это не мусор импакта, неизвестно откуда примкнувший к ближней черни, а ценность.  

Что произошло по ходу перегона мы расписали – волновое разрушение, но санты борта Флеминга не впрягались что-то подробно «изучать» кроме выдачи коэффициентов упругости орбиты болдера на снос. Массу покоя и плотность болдера можно определить в черни только если его «копнуть», ибо возмущения гравитации болдеры создают мизерные. Копнуть этот болдер не получилось или что-то там с программой бура тоже не кларное, но для сноса важна инерция, которую гасить перед захватом не рекомендуется: в начале фишинга бывали случаи потерь будущего карго на этапе гашения их нативной орбитальной скорости, когда болдеры рассыпались. Вместе с деньгами, потраченными на пустой рейс. Санты сработали делово и тральщики стащили браслет с круга, причём стащили его близко к базе.  

По дро орбиты выступающего за гравитационный диск Солнца браслета выходит, что он смещается от дальности пояса астероидов через радиус Марса почти до радуса Земли на его перигелии. Очень вытянутая орбита и она считалась бы опасной, если бы не «вертикальное» отклонение орбиты объекта от плоскости вращения планет земной группы. Инерционная масса позволяет грубой модели объекта возвращаться на апогелий, но грубая прорисовка не учитывает малых отклонений от «курса», которые для такого мелкого оба могут стать драматик.  

Всё бы кларно, но у Олафа засело в брейн, что в корпе бают на руйском и на путонге. Чтобы спутать какие-то олоиды с расплавами в этих речах надо сломать дешиф, что он канадке по груму и высказал  

– Там могли быть и олоиды, и сплавы, и коллоиды. Описание поверхности вашего объекта в слова выговаривал не нативный инглид, что для вашеq корпорации нормально. В машине перевода на докладный прошла лексическая ошибка...  

– Но докладный в корпе – путонг! – перебил Олаф. – И в нём такой ошибки возникнуть не может.  

表面由 粒状合金 组成。  

表面由 卵形颗粒 组成。  

– Значит описание или этот кусок описания переводили не на язык вашей корпы, а на английский.  

Олаф вспомнил, что сектор продали Маски. Но они же, по словам чифа, не картовали этот таргет! Если они его картовали и передали этот кривой доклад корпе, тогда получается, что наш Вася играет не на корпу, а на Масков...  

Нас эти разделы имущества и сделок не касаются, твёрдо решил про себя Олаф. Да и вообще, у нас впереди и уже сбоку не тот, лопнувший в сети Гая болдер непойми с какой бывшей поверхностью, а другой уже почти на курсе, благодаря сбою курса близко, который надо рассматривать отдельно.  

Ферстен поблагодарил участников случки умов и закрыл выводы, пожелав всем кульной майзы. На смене Олаф остался у руля, принял радостный вывод инока и по его стоу погнал Беркута на рукав – щупать пойнт.  

* * *  

The Mask ARED conference hall voices (фрагмент).  

– But the Paccard is within. Actually they'll get him to operate with shuttle for any case. If you believe they should send to swoching object their trivial pilot, you'll mistaken, surely.  

– They could try to poke the nob at this time too, like they got trailed it preva. We cannot chock their task sucfoo so we haan't their word completely. – Второй собеседник, напоминающий загорелую ящерицу, заговорившую по генной моде человеческим голосом, подрезал слова и растягивал речь на хемский манер. – Maybe they got the shout to spell the buntle out. Withoat any checker olse.  

– For scrunching the bundle they haven't to attend at nearby the dense point. Tap the square and seed the red keys. If Lewis has sent there their flob with all the dishes our presents are at the roof cast. – возразил ему учитель физики.  

– But the large chart with them eambark...  

– How they could to use it, muse about. – прищурился учитель физики. – To blow them up as sentinel feat one with no reward in shore?  

|| Конверт Сергеева ||  

*  

По сбору хоть каких-то дат с элеронных блох Олаф загрузил сарму работой по каунту получемых дат, увеличив фантазийным путём количество известных оборотов таргета по его маршруту до обсчитываемости оборотов.  

Через недолгий период айорг разразился выкладками.  

* * *  

Таргет экспозан орбиту, не укладывающуюся в формулу инерционного глайдинга. Скорость этого объекта дожна падать при выходе из гравитационного диска эклиптики планетарного поля солнечной системы с отклонением его орбиты в сторону этого коммунального диска. Если принять, что рассматриваемое массивное тело совершило уже больше трёх полных циклов вокруг Солнца, то, при сохранении стабильности скорости и угла его орбиты относительно общего диска, данное тело обязанно накапливать и тратить свой масс-энергетический потенциал с разными режимами.  

В переводе на простой вывод курсового айорга для постороннего тела обозначил, что теоретические сбросы энергии обсчитываемого объекта призваны сохранить его орбитально-динамическую стабильность вопреки законам инерции.  

Таргет варьирует расход энергии или массы, управляем.  

Обширная радиопомеха может быть результатом отбрасывания вещества или перевода этого вещества в энергию. При сбрасывании массы притяжение объекта к его гравитационной паре вынуждено уменьшается. Обращающийся вокруг Солнца объект на режиме сбрасывания массы будет переходить на более высокую орбиту. Если его не удерживают другие силы.  

В режиме собирания массы из неуточнённого источника, при сохранении своей инерционной постоянной, объект должен приближаться к гравитационной паре. Откуда объект приращивает свою массу, которую он может расходовать по своему усмотрению, айорг не показал, отметив факт качания этой массы. При стабильной массе объект или стал бы падать на Солнце по спирали или улетел бы далеко за пределы солнечной системы после единичного витка вокруг Солнца  

Если объект притягивает к себе вещество так, как это заметно по движению крафта, то он и сам должен притягиваться к своей инерционной паре по известным формулам гравитационного взаимодействия и его орбита при таком равном взаимодействии никак не может быть вытянутой, эллиптической, но только круговой.  

Объект, генерирующий фиксируемое отклонение крафта от расчётного курса, должен состоять из расходных веществ с плотностью не ниже платиновой группы и быть величиной не меньше земной Луны. Такое массивное тело никак не могло бы остаться незамеченным для локаторов раннего оповещения. Если бы это тело не было способно менять характериатики своего гравитационного поля и отражательной наблюдаемости. Или наши наблюдения врут и мы ничего не знаем о космосе.  

Последние два вывода к итогам труда айорга присовокупили уже люди, чтобы выводы о невозможности наблюдения того, что наблюдается не провисали без итожения.  

Эти сведения не нашли нужным скрывать от команды.  

Грузящая авторитетом по формам качения Айол с фамилией модным последние полвека двенадцатизначным номером, сразу заявила, что такое поведение объекта выражает его разумный характер. Значительная часть команды, включая Беркута, вынуждена была признать правомерность такого соображения.  

Итоги второго обсчёта обсудили в узком кругу состоящем из четырёх полушарий капитанского мозга.  

Олаф, расписавшись в том, что он не гениален, забил в либрейну борта таск: выделить все варианты, даже формально- невозможные, для того чтобы крафт сбивало с курса по ходовым датам отклонений, так, как это заметно по гремлину. Это только считается, что ферстены обязаны «знать всё».  

Либрейн линейного борта регулярно используется для задач оценки траекторий болдеров, в том числе совместных, но функция аналайза курсовых отклонений самого крафта там тоже есть. Брейн крафта даже может самостоятельно вести борт на маневре, хотя обычно этой опцией и не пользуются: у схемы свои соображения об экономии ресурсов и о комфортности обитания в маневре, а у людей немного другие.  

Таск зажрал ресурс, но выдал ряд промежуточных данных, главным из которых оказалось замечание айорга, что уход с задавемого вектора «подпрыгивает» при сериях «носовых» бластов, призванных тормозить разгон. Неведомый источник притяжения крафта оказался неравнодушен к соджу.  

Получив эту дату, Олаф отменил надвигающуюся серию носовах подач и переключился на «атморбитальную» прямоструйку. Выхлопы прямоструйки неизвестный любитель соджа проигнорировал. Тяга прямых джетов ниже соджевых бластов, поэтому машину соджа и применяют там, где это возможно. Но критическое отклонение от курса не ограничивалось только «сносами» при бластах... Распряжения возникали во всех металлических рарах.  

В «самоваре» больше всего металлов в хорде, в связках скелета, в сарме, в оболочках и, конечно, в отражателях. Некоторые части деталей спейскрафтов варятся на Земле, хотя напыление полос отражателей соджей – уже на асемберах. Значительная часть внутренности «самовара», как это ни покажется нелепым – керамика и пластики.  

* * *  

Для защиты от жёстких излучений, генерируемых приближающимся таргетом с металлическими полевыми характеристиками было решено повесить со стороны надвижения щит-гаситель: собственная защита корпуса корабля не может служить надёжной защитой аппаратуры и людей от аномальных полей. Щит этот выдвигается на автоматике, но его позиционированием занимаются боты, как автоматические так и управляемые людьми рабочие лошадки, базирующиеся на модуле носителе.  

Обитатели первой четверти 21-го века, играющие в EVE-online, где физика космоса заменена картинками звёздных далей, слабо себе представляют штуковины, в которые загрузились Беркут с Хуго и Пак с Дангом – одним из техников борта.  

Info по операционным ботам, управляемым людьми.  

Автономный исследовательско-операционный модуль похож на вертолёт, становящийся над объектом «на хвост». В космосе «винт» (точнее – диск) играет роль масс-гироскопа, а в фюзеляже расположены спускаемые устройства контакта модуля с поверхностью. Экипаж “Crew Manned Boat” состоит из двух человек – пилота и тачера, распологающихся «вертикально к болдеру» один над другим, где тачер – «нижний» над проберами. Пилотирование можно осуществлять автоматически, по наводке с корабля, поэтому тачер обычно совмещает навыки радиального пилотирования со своим основным занятием. Из «крамба» никто в чернь не выходит, такой опции не предусмотрено, поэтому у крамба только две шлюзовые камеры: вставки оборудования со стороны ствола- фюзеляжа и загрузки пилотов со стороны «брюха» модуля, куда грузится всё, относящееся с сарме и сублу команды бота. Никакие компенсаторы ускорения в крамбах не стоят, все нагрузки идут в режиме минимальной комфортабельности. Главным критерием, определяющим форму выносных или отделяемых устройств для модулей открытого спейса является их ангарная плотность упаковки и стыкуемость с кейром, с carrier craft.  

На эфес пинфута можно установить дополничтельную защиту, шеллы против жёстких излучений, хотя обычно ограничиваются внешними амортами. Двигатели у пинфутов инерционно- реактивные и паромные. Последнее звучит смешно, но над объектом болдера самое управляемое массивное тело это матричный корабль, таль к которому – прочный канал связи и страховка. Пинфут бота, или «вынос» это конструкционное развитие манипулы, рукава трубы для более широкого охвата поверхности болдера.  

Работа, исполняемая пилотом-тачером пифнута, больше всего напоминает работу крановщика или пилота батискафа, но – в невесомости. От того, что «стрела» навесных и внутренних устройств направлена скорее вниз «к болдеру», а не «параллельно» поверхности субъекта изучения специфика исполняемых задач не сильно меняется. Более сложная задача – обмер и найтовка болдера для тральщиков, но эти такелажные работы тоже, как правило, не требуют плотного контакта оперативного скафандра пилота с поверхностью болдера. В боте порядочно топлива, немного сменных устройств на «ноге» фюзеляжа, большое пространство уделено механизмам стабилизации в спейсе, анализирующе- манипуляторным блокам и скудные пространства выделены для пилотов и их жизнеобеспечения. Количество приятных удобств в обычном пробно-найтовочном боте напоминает удобства в танке или в экскаваторе.  

Есть «кру манед ботс» с улучшенными условиями для команды: им по внешнему виду дали прозвища «суслики» (гоферы), зауры (от динозавров), даже спаскунги, но их применяют редко. Сфера услуг от подобных экзотических «зверушек» описана далее.  

У всех рабочих ботов есть базовая нагрузка механизмами, но по оперативным задачам эти боты догружаются, обвешиваются «на обшивке», точно так же как нагружаются ракетами военные самолёты вашего времени с той разницей, что догрузка этим «боезапасом» происходит в полуоткрытых доках.  

* * *  

В условиях отсутствия микроволновой связи контроль за работами на обшивке крафта и в его ближайших окрестностях осуществляется повортными оптическими камерами, по кабелям- линям, по светописи. Камеры обозревания окрестностей не сильно отличаются от уже привычных кинокамер, только что у них львиная доля объёма кубов выделена на защитные скорлупы и они выдвигаются на манипуляторах, для достижения чуть менее чем сферического обзора.  

Из немногочисленных оптических камер, расположенных на корпусе крафта при отсутствии внешних видимых ориентиров мало чего можно толково отследить в черни. Эти внешние камеры используются для позиционирования корабля и его углов наклонов в близи от обширных объектов, преимущественно – при вертикальном взлёте, при вертикальной посадке. Больше всего оптических обзорных камер понатыкано на стапельных направляющих, на выносных фермах. Управление догрузками на рабочие боты всё ведётся вручную, машине эту работу не доверяют. Пытались перепоручить обвесы машинам, но сарма начинает ругаться, указывать на недопустимости и пока её интеллект до такого «дизайна» не дотягивает.  

Первый выход в чернь с борта состоялся у моталы Пака на уже освоенном им боте корпорации на работах по провеске щита. Пак оказался очень техничным пилотом – ни одного лишнего движения, виртуоз. Беркут стал смотреть на него с уважением, смешанным с удивлением: зачем такому спецу какая-то контрабанда? Разве что потому что «слаб человек» и всегда хочет большего?  

* * *  

After the heavy ray shield installing they had to research the target object stuff near. For what the raid was launched and equipped? The main job began. It was decided to send an experienced one to a meeting with a cloudy object, as the test with the installation of Pack's shield showed. Ayole's experience was in doubt among the captains, the object was approaching, but before it was not less than a couple of thousand kilometres, an experienced, reliable pilot could accelerate the crab and freeze it on the right break arcs.  

By sending Paсk to the boulder, one could be sure that, having reached the meeting point and making all possible tests, he would try to return to the carrier using any method of maneuvering, grasping and space mechanics. Berkut could do the same job, but in case of a dramatic failure, the team loss of the carrier's co-pilot was worth more than the loss of a cheaper spec, which was invited from a prison holes. Just a market calculation of the invested funds.  

Olaf announced that he was starting close contacts with the dough and invited the pilot Pack Tessmer to the blue docking level, turning to Berkut on rear bench:  

– Как Пак? Расченгал бот? – спросил Олаф сконда, дышавшего мятой.  

– Почти вик был на ченгу, минда он теперь в тегори спец. Шилд пропатчил как бог, без лажи. – Никакого виша участвовать в рейсах к мутному болдеру у Беркута не возникало, кроме того что и по плану, Пак и Айол должны были взять на себя ховер рейд для Хуго. План пошёл насмарку с «выпадением» последнего в криоту. Можно было шифнуть Хуго, но для дального рейса скульптор не годилась. Айол водила, по ансам доков лойда, фрогу. Зачем ей такой проф был нужен это не их с ферстом дело. Фрога, козно, не коптер, но мануал татки над радиусом приёма сходный.  

– Так и нечего пеленать коня. Раньше сядем, раньше выйдем. – подытожил Олаф, выводя спич на тройню и набирая воздуха в лёгкие. – Хэло, моб! – сказал он миске общей связи. – Атеншен. Агас ферстен борта Олаф Бердымамед-оглы. Мы бегин джоб с рейс таргет объект. Пилот-адон Пак Тецмер, проследуйте в бустер для мита с тулкит инструктором неймат Беркут Синельников.  

Олаф отключил околот, перепиливающий кальку на оф, взглянув на делающего знаки Беркута.  

– Кенви мув клацке? – Беркут глянул паралайт. Световой канал гасился в супермешке вокруг таргета и рефлекса на зеркало не слал, но, по судя границам рассеяния отрезков до этой мути было хафхора бек минамора битус кило. Посыльному боту надо уйти с вектора спирали гона веха, развернуться на директ таргета, разогнаться до маршевого, так чтобы выйти на орбиту болдера, догнать его, зацепиться за скин... Обычно уравнивание скоростей и векторов смещения ложится на задачи основной платформы – крафта, ложащегося на спираль вокруг болдера, боту пути остаётся тенче километров.  

– Не-а... – слегка протянул Оло. – Не кен. Он нас сам натян, этот таргет, я пока не менда как. Я не санта, ты не санта... А дакса у Пака что загорится? Залупится на ретунку. Да и нам ещё разгон гасить.  

Самовар тормозился носовыми бросами, но сапсан с круглом было не ровно: при каждой серии выхлопов вектор сносило внештатно, что чегилось по гиро. При выходе на рукав у Беркута было время сжато – между носовыми сериями, под кольца от которых и кишку подставлять жалко и самому ложиться. При внешней объекту сносило однозначно на конус оба. Скорость веха уже снизилась до десятков километров в секунду и дальнейшее программное торможение ферстен прервал, переведя крафт в режим мануала. Спейскрафт не снабжён внешними сенсорными панелями, кроме температурных, радиационных и некоторых других, среди которых есть махонький вынос датчиков электромагнитного момента. На рибе кольца, выходящего в ходовом шейпе за юбку пушера, отметилось, что на нём фиксируется индукция, похожая на прохождение в планетарном электромагнитном поле. Никакого планетарного тела на много миллионов километров в кругле не было. Эту индуцию порождала тяжёлая мешка таргета – больше нечему. Олаф задал сарме синхронизиронизацию поворота рыльной чашки «самовара» к векторной орбите касательно таргета и тормозил уже предельно малыми порциями. Далековато до таргета, но...  

* * *  

Беркут, «прокачавшись» по кольцу и лифту спустился обратно в конюшню, на порту выхода к юботам. Бота тут было четыре: два пилотных и два полуробота. Влезть в свой «приписной» бот можно было прямо из зелёных «аппартаментов», но отдавать свой бот молчаливо- угрюмому Паку, бывшему пилоту «чартерных» перевозок Масков, попавшему под срок по малопонятной для Беркута «грузовой» статье? У Лю все «вертолётные кабины» были подобны и корпа за этой кондиционностью наборов следила с ревностью. Примочки, стоящие на «личном» кунге Беркута, на эгзапорте его «квартиры» были скорее украшательского плана, чем полезного.  

Контакный или, если переводить название с офа вернее, «пробно- найтовочный» human manned crude boat, “tester crab” похож на помесь робота-трансформера с вертолётом. «Вертолёт в космосе» это для самого начала двадцатого века звучит смешно, но это впечатление возникает лишь оттого, что читатель представляет себе для этой формы обязательные лопасти, способные своим движением в газовой среде создавать пс. «Вертолётный винт в пустоте? Смех! ».  

Сходные с вертолётными лопасти у найтовочного пилотируемого тестера бывают, но пустоту они, конечно, не гоняют, служа иным целям. Основной критерий, подсказывающий внешнюю форму «отстежного» бота открытого космоса – его «укладываемость» в бортовой ангар, компактность. Второй критерий, подсказывающий форму «крабов» – удобства эксплуатации, подвесов, ремонопригодность... И только потом начинаются сложности защищённости живого персонала от излучений, от перегрузок, управляемость на дальних дистанциях. В различных «крабах» американцев и европейцев традиционно защите персонала от перегрузок и от излучений уделяется больше внимания, чем в корпорациях коллективного Востока. Сложенные «крабы» Масков на вид – модульные стрекозы, «гробы для китов» с двенадцатиметровой длины балкой цильджо. У пилотируемых «крабов» наличны всякие фонари прямого визуального обозрения, манипуляторы и много чего понатыкано. Кроме компенсаторов.  

Буквы в «крабах» буквально ложатся на плечи пилотов – хиляк с непрокачанной мускулатурой и кровеносными сосудами в тестере на раз загнётся уже на разгоне. На тестера «вертолёта с ручками», так же как и к прочим крафтам, можно прицепить порядочно дополнительных модулей, как для маневрирования так и для самой работы. Дополнительные модули цепляются на уже вынутый из бортового ангара и «разложенный по борту» автономный тестер- бот. С этими такелажными работами на борту картированного судна обычно занимаются выдвижные рельсовые роботы. Под обитаемыми кольцами «пирамидки» у «самоварной посуды» – трюмные зоны. Оттуда выдвигаются контейнеры, их содержимое подхватывается другими устройствами, здорово напоминающими портовые мостовые краны, но размерами помельче. На уже вынесенный и «заселённый» бот надвигаются эти краны и пилотируемый бот обвешивается стыковочными разгонными и тормозными кеглями, найтовочными узлами, спускаемыми блоками и прочей оперативной дребеденью... В итоге этих добавлений и привесов снаряжённый «краб» выглядит как нищеброд, тащущий с рынка субботний улов продуктов в мешках и котомках.  

Беркут принял поднявшегося из кондо Пака в предшлюзе и устно ввёл его в курс задачи. В крабе есть планшет, но есть и обычаи.  

* * *  

Инхор на «краба» под Пака надо было навесить дополнительные разгонно- тормозные блоки, газовые «бочки» и, под завязку, катапульты. Пока догруз – вейда и чада, о чём придётся. На пороге 22 сен, а мгновенно пока ничего не делается. Навешивать много – путь неблизкий, муть прямо неведомая.  

Вид у «искателя свободы» был как всегда отрешённый, если не угрюмый. В розовом комбинезоне «пассажира», выше Беркута почти на голову, неизвестно в каких катакомбах Красного загоревший, каменный лицом истукан с прямыми тёмными бровями и, на удивление, серыми глазами. Мускулистость Пака не вызывала сомнений уже когда Беркут изымал этого моталу из глубокого застенка. Беркуту было удивительно, что такой человек попался на какой-то контрабанде, судя по статье.  

Уже после выхода из окрестностей Марса выяснилось, что все изьятые по накладным мало знакомы друг с другом и – моора – отбывали разные сроки. Контрабандный срок этого пилота психологически не тянул на попытку «загладить вину» перед марсианской таможней достаточно рискованными работами в открытом космосе. Мадам с разносторонне- художественным образованием, способная заменить Пака для слежения за аппой краба – та могла рваться куда угодно от срока и условий. Не говоря уже о Хуго, с котором можно было даже анекдоты потравить...  

* * *  

– Наколько я вижу, связь обычным каналом, по радио невозможна. – заметил «приглашённый» пилот, после того как Беркут перешёл перед ним в патрубок гардероба, отделённый камингсом. Гардероб предварял чернь с ящиком бота, пока «заткнутым» стыковочным рукавом – бот выдвинулся из «стойла» для доукомплектования. В заметно прохладном «гардеробе», со внешней стенкой «к ангару» пилоты проходили тестирование себя и принимали личные комплекты. Здесь же стояли кубические экраны обзора готовности выхода и догруза – Прежде мы говорили о тале. У вас есть таль на тысячу километров?  

Кабель-таль, точнее кабель-трос это сверхблизкая связь – на сотни метров, максимум – на километры и Пак об этом не мог не знать. С Паком этот вопрос при вращивании последнего в сарму бота не обсуждали, но речь о связи по талям шла в вилле под Рязанью. Можно было бы так связываться, если бы Олаф не решил обходить зону бозонной агрессии таргета по скоростной параболе, не приближаясь к обу хотя бы на первом витке. Вера в машинное могущество в борьбе с кажущейся спокойной природой черни давно прошла.  

– Полного таля мы тебе обеспечить сейчас не можем, далеко. – сказал Беркут, понимая, что Пак может посчитать его признание надираловом. – Мы покрасим тебе цветно вышивку щита, на него направишь конус слежения обратного контакта. Поставишь рефлектор на авто, чтобы доносил минутные серии.  

В переводе с технического на понятный Беркут предложил пилоту дать сарме бота задание отслеживать место и видимость материнского крафта световым трассером, направляемым с бота на выставленный противоволновой экран. У раскладного щита, устанавливаемого недавно и сами Паком, была предусмотрена и обратная функция – световых сообщений, читаемых в чистой черни со значительного «космического» расстояния, как световое табло. Световая – самая простая в космосе, но только в прямой видимости между объектами.  

Видя ноль возражений от Пака, Беркут продолжил.  

– Нам нужны близкие картинки объекта на таргете и его динамические параметры. Попробуй найти там буй нашей корпорации. По опасности любых отклонений от регулярной работы выхлопов разворачивай на выход из контакта. При невозможности подхода на поверхность можешь расстрелять камень бликами. Любые данные. – повторил Беркут, притягивая своё немного лунное тело в кресло ожидания и отслеживая экран найтовки на стенке. Только сев, Беркут улышал в джанте личный вызов от Олафа. Джант ловил даже вне борта, но никаких контактов сейчас не предполагалось – они с ферстеном расстались пять минут назад.  

Одномоментно с азамом, Пак, продолжавший возвышаться стоя в восьмиугольном «коридоре гардероба», спросил:  

– Содмай выбегаю одиноко?  

Принимать одновременно сигнал джанта и внятно слышать собеседника было юзасно, но нынче во всей банке ощущалась какая-то заторможенность миндата. Муть от таргета проникла сквозь обшивки...  

– Ес, элоун. – коротко ответил Беркут ближнему коллеге, отворяя чат джанта. По лектору проявилось, что на скрин Оло вышла Айол и спросила его – куда вышёл Пак, к таргет объекту? Олень слегка обалдел от такого вызова и спрашивал Беркута не пересекался ли он с мадам скульптором по нотам. Секонд набил в ленту решительно и отрицательно, хотя и прибалдел. Как-то избыточно свободно мадам мотала ориентируется в адресной книге. «И что ты ей сказал? » отбил в миленте Беркут. «Что готовимся это совершить, как и провозглашено». Беркут наблюдал за процессом нагрузки пробного бота, зная, что на ту же сцену смотрит и первый. При видимых темпах до полной требуемой нагрузки оставалось ещё минут пять. Всё принять, закрепить. Штатно при допачах пилот уже сидит на бороде, но тут ему только зевать на подлёте уже тратно...  

– Пак, вы в каких-то отношениях с Айол? – «Что это она о тебе так печётся? Когда успели подружитсья? » приминдив за воротом эту пару строчек.  

– Нельзя быть в отношениях с машиной. – ответил Пак, «осматривая» дораут эгзидо. Для типа ДИ, собирающегося через несколько минут слиться с машиной в рабочей симфонии, это утверждение было так же кульно, как отсечение себе правой руки при большом скоплении зрителей. Хотя по сути впечатления, оказываемого манерой держаться этой Айол на него самого, Беркут готов был подписаться.  

До покидания борта Пак пояснил: Айол, не вум, а исфем. И Ай-Ол это не имя, а сокращение от понятия «интеллектуальная автономия». Имя там в номере, точнее этот дллинный номер, Лонгнамбер и есть имя, вместе с кодом джанта, с медицинскими ключами и вапсом. Исламский феминизм с интеллектуальным фанатизмом.  

Подобными цифровыми идентификаторами обладало большинство граждан современного мира, но исфемы сделали из этой строчки полноценный фетиш. Буквенные имена и фамилии исфем не используют. Исфем, а они все – самодостаточные представительницы женского пола, много среди сантов ЕКА...  

На вопрос Беркута, отчего Пак считает эту ай-ол, какой там у неё номер, машиной, высокий коллега на редкость для него выразительно взглянул на секонда. «А кем их следует считать? » Женского там только конструкция (он так и сказал – конструкция) нативного гаджера и «штучки». Исфемы создают семьи, но мужики там на ролях женских. Да, брейн у них, у этих исфемок, переполнен информацией настолько, что часть инкома пишется в костные конструкции. «Похоже как у легендарного верблюда», еле заметно усмехнувшись, поведал Пак. Беркут видел верблюдов на донских разливах и ничего мудрого в них не нашёл. Кости у тех верблюдов не торчали, а рентгеновским видением Беркут не обладал.  

– Она же из Канады! – воскликнул Беркут.  

– В Канаде живет много потомственных иммигрантов. – просветил его Пак. Тут бот засветился нежно зелёным на экране, пробежали планки подключения и нагрузки и Пака пригласило в переход, каковым сигналом он и не замедлил воспользоваться.  

* * *  

Berkut observed the exit of the Pack's boat from the carrier guide and the course on the course from the main cockpit, intending to go to his "garden house". War is war, but the lunch is on schedule. Olaf chatted about something with King of Jesters.  

«Под столом» мелькали данные на Айол, включая скульптуры скульптора.  

– Ты на неё залип? Возбуждает мозг... Мозг возбуждается мозгом. И не мозг... Лав.  

– Я люблю только царя Гороха! – стойко отверг предположения Беркута ферстен. – А он жалуется, что чует в контроле за кейром сармы сердечного конкурента...  

– Что же ты её не пустил в рейс на болдер? Пак гаплал, шо ина конта хувера виталом...  

Олаф не ответил, но показал, будто натягивает шапку. Здрастье! Прятататься от фантов в своём же крафте? Видимо, это удивление проявилось на лице Беркута очевидно, потому что Олаф невпопад сказал:  

– Знаешь, почему древние монголы ходили в каракулевых шапках?  

– Почему? – чувствуя, что тупит, спросил темянщего шо тот хувер Олафа Беркут, одновременно пересылая вопрос по джанту. Квестаф стал листать...  

Олаф как гад замутил джант какими-то запросами от Гороха, некоторое время «недоумённо» наблюдая, как Беркут морщил лоб и тёр висок, пока не ял за диверс.  

– Жизнь. Из. Черни. Я поднял про исфем. – объяснил Олаф. – Фанатики. И каждая мечтает нечто совершить, великое. Как их предтеча – Марикури.  

Беркут не прозрел, кто такая эта Марикуря и что там текло. Звучало как джап легенд картер. Обрис промолочал, но сескан он проял.  

– Они – фанатики, – критически заметил Беркут. – А кто плясал на вправке «Контакт! Контакт! »?  

– Контакт, это не поклонение. – парировал Олаф. – Контакт это... Пруф. Это... – Олаф повёл пальцами под куполом, стараясь очертить сложность идеи.  

– Ятно. Ты десада стать её сконда хазом. Татарский фатализм. – со всей возможной печалью, приправил в тон Беркут. – Будем прощаться, покойник ага?  

– Не лайся в бочку! – отверг версию Беркута его скорой кончины Олаф. – Жена должна рожать детей, а не карты памяти.  

* * *  

|| Формула Грейвза ||  

*  

Хуго оказался филен к самса компону мешки: после его выхода на установку щита что-то прошло креза в организме типди. По конду его закрыл гроб ремдо, но вытянуть актив мужику не удалось. Через хафора Олаф приказал переместить нафриса на минипальсе в холодильник. Медицина на крафте вся переведена на рестольную сарму и если уж сарма не смогла привести внову кого-либо в накал, то заниматься болезным некому. Кистор с телом и каратами на Хуго отбыл в оранжевый отсек, поверх болотного цеха, на отдых, пехаб – на вечный. Олаф смотался проследить за укладкой, по казной традиции.  

Одновременно с отходом Хуго в колоду была загружена рабочая группа по ближайшим перспективам остального экипажа. Кроме того, что группа очертила версии ближайшего будущего, ею был составлен наглядный портрет силовых линий пульсирующего, как выяснилось, излучения таргета.  

Выходы utter-matter Олаф изложил на одном дыхании в переводе на полуофен, с дублированием. В оригинале было бы слишком matter の – мудрый Бао встал бы в позы. После спарат интро про инерционный глайд каренс трота крафта и дилт той пассивности пошли юман касты. Один другого морше.  

– Если мы включим соджу сейчас, то таргет нас начнёт тянуть сразу, но шанс вырваться из его аномального поля притяжения, из каустичеких фронтов. – Олаф кивнул на голо розочки с лепестками. – У нас есть этот шанс. Но теперь, когда Пак вышел на колею к близкому контакту с объектом, надо ждать его возвращения на приближённой трассе огибания по инерции. Храню надежду на то, что понятно: без видов поверхности проблемного объекта вся миссия напрасна.  

– Если мы включим соджо-двигатель на сотню километров ближе к объекту по прямой, то при обычной тяге есть шансы врезаться в таргет. Мы до сих пор не можем оценить размеры его плотного ядра. И время идёт на деки – или включать соджу или от неё отказаться. При двойной- тройной тяге равноплечевая рефлексия таргета может свести усилия дженерал марша на ноль, а пределов мощности установки мы не знаем – корабль уже не нов. В полях таргета можем перегреться...  

– Если мы используем прямоточные двигатели четвёртой буквы, то всей их мощности не хватит для того чтобы вывести крафт из петель силовых полей объекта даже на полной мощности загрузки трубок при текущием торможении и загибании орбиты к объекту. Чутор проканто на метры. Чтобы достигнуть хотя бы второй космической скорости относительно выявляемых пиков притяжения от этого объекта, выраженного в эквиваленте джи, надо стартовать разгоняться сейчас.  

– Если мы продожаем огибать таргет по существующей кривой, даже по скорректированной, то мы полагаемся на вхождение в виток над таретом с той стороны, обогнав его. Там мы можем попробовать переполнить энергоёмкость объекта мощностями маршевого соджу, расширив объект изнутри, если у него есть плотное тело, как это фиксировалось до дизапира буя. Однако в случае, если центральная сфера объекта представляет из себя материю чёрной дыры, то разбухание этого ядра поглотит крафт раньше, чем мы сможем вырваться из силовых петель притяжения таргета. Перспективы на ближайший миллион лет ясны?  

Последнюю фразу Олаф присовокупил для собрания от себя.  

– Если обжект таргет живой, то нам надо войти с ним в контакт. – Упёрлась исфем-машина.  

– Так мы вошли. – Заметил кто-то из смитных сарматов. – Но диапазон диалога мильма односторонний...  

Старший группы каунтеров хлопнул по скайфу. Олаф сигнал аллу на хай.  

– Я хотел бы прояснить. Мы в контакте, Айол, э... – затруднение с длинной цифирью обращения старший обошёл, пробурчав, – Намбе-Намбе... Корабль проходит в облаке молекулярного газа, выстроенного объектом в дуги силовых раковин. Причина такого выстривания нам неизвестна, но эти раковины с разными углами дуг есть, протяжённы, движутся относительно друг друга и показывают осцилляцию. Мы предполагаем, что в центре этого напряжения существует составное ядро, являющееся объектом, рождающим эти силовые линии. – говоривший по голоскрину ткнул в сторону розочки. – Пак отправился к объекту выяснять объём этого ядра, чтобы мы могли его охватить и вытянуть для детального изучения...  

– А может он не хочет, чтобы мы его охватывали, захватывали и куда-то тащили? – перебила говорившего члена команды Айол Намбе-Намбе.  

* * *  

The mission' addition staff puzzle I-A-L with her pre-jail occupation education was explained for growl Olaf with decommissioned Hugo, erected from "deactivated for malcondition" state member on while the main crew mender Safar had prepared one of robotic cable boat for usage by human reign. The fault nail was in database lexicon boundaries, what was matter of evil laugh for Hugo as for member of German language restore club. Having accept on this abrupt admission Olaf had a back mused that staff annexes for this gamble mission was mold with aim to gather all possible freaks in one team.  

The multilingual online translator lexical templates exhort to understand the expressions in their most dense shape. Very difference exists between understanding the words with reading them in expressions one by one from written signs and getting any words straight to ears from their sequence pack. Now we have not spend a lot of our time to distinct some word brick for getting any sense of described pheno, for us this is done by the logical enterprise, which forms the executable instructions. But the algorithms for choosing preferences for this machine are programmed by people who have their own settings for selecting the most significant indications. In particular, for female professions of convicts indicated preferences for “humanitarian designations”. Such humanitarian preset is especially relevant for the “bionic toolkit” of “integrated augment”, which are protected by laws that prevent discrimination on the ground of the “extra-human nature” of their interlaced mettle.  

From here it goes, from same the Martian supplication vault yet, just that time the personal attached abilities was knitted at the name and approved to. The specification designation for I-A-L or, softer, Ayole named passenger a "melodic sculptor" rather than very more appropriate for our research mission augmentation as “full-tuned operator of acoustic rock introspection kit”.  

Другой вопрос был глубже: Айол Длинный Номер не заявила о своей настоящей профессии, оставаясь в экспедиции скульптором- консультантом, подтверждая ошибку машины при любом удобном случае, изображая туристку. Из базы не извлекаем дистинкт рильной профессии и мы вынуждены гадать: "зачем тут эта Айол? "  

В лебеде от пана Либека есть два указа относительно этого гаджеса: доверять фильке того эксперта по формам выражения обекта без противоречащих дат на контакте, и второй, ещё менее понятный. Дойдём до вершины, посмотрим, решил Олаф, принимая от Сафара рапорт о готовности паромного бота.  

– Ок-кен. – принял Олаф. – Фиксать симпас буду сам, шумадар туличанд заати хирьеле хасташуда, инародар чеграи хузмеб инай. Даринча эсти роха куней, бармадан тулла нахо хаткар, на беш тараз ниимса.  

– Хоб, – ответил Сафар, под недоумённым взглядом слушающего проникший инопланетный Хуго, уже надевшего пояс и обернувшего вокруг шеи колар телеметрии бота. Сафар пристегнулся к креслу дока управления подвесками и отжал спинку на компенсационнрй гравитации. – Хакегате шумо, мавле. Мамбахиджа ше намеравам ваинчи хобас. Чашмона бахамха бунандо. – вид у него сделался глубоко уставшим. – Бедармо шаве, мавле, вахтаге бадуканна медаро... – пробормотал Сафар напоследок, уютно засыпая. Олаф смотрел на Хуго, упреждающе приложив указательный палец к губам.  

Подождав с минуту в строгом молчании, Олаф отпер стенной шкафчик голой ладонью, вытащил оттуда ночной колпак на великанскую голову с отходящим в нутро раздвинутой стенки проводком и молча надел эту клоунскую шапку с тонкой решёткой против лица на голову мелко дышащему во дру сне технику. После этой манипуляции он развернулся к губке и мазнул линк на трюм.  

– Лодка наборна. – сказал он откликнувшемуся Солу. – На допу расчаль нам тот бокс, с диспом, этот гроб резной, строчный серд. Я помурзил тут: когда этот шавер чегать как не на приходе? Нагони его, этот тейнер, ханга на стрим в бек. Я флажу по фиту.  

На контрольном семифлате можно было увидеть, как во исполнение этого приказа в синем "подвале" стали мелькать секторы с коробочными кодами перед "губами" шахтового погрузчика. Дойдя до нужного ящика, на вид ничем не отличающегося от остальных в столбе, кроме бросающейся в глаза "цветочной" маркировки. По подтверждению манипулятор вытащил "ящик", проверив его целостность и меньше чем через минуту доставил его в грузовой шлюз, где передал клети внешнего рельса. Через минуту перемещения под "мостом" ящик благополучно прибыл к отправному доку, был опознан прямым указанием фитера от капитана, обжат и принят на платформу башенным погрузчиком диска "краба".  

Олаф оторвался от борда и повернулся к Хуго, продолжавшему молчать в течении всей процедуры изьятия и догрузки "резного гроба".  

– All right, so your trot on, cad. – сказал он монтажнику. – Hand me your task socket.  

* * *  

– Капуста взошла? – первое, что спросил уже дважды охлаженного Хуго ферстен после перехода того из «робота» в стыковочный ящик зелёного кольца. Каску замешки сфенды Хуго не снимал, хотя было видно даже скрозь щиток, что больному этот подвиг отстранённости давался с трудом.  

Хуго кивнул, немного излишне энергично, как это всегда бывает после перехода из невесомости с на компенсатор, и взглянув на всё ещё спящего техника, добавил в голос.  

– Корни я не поливал, но погода туманная и теплая. Кто будет этот овощ пропалывать? Блохи?  

– Don't care about it deeply. This cabbage has its sense inside. – Остановил вопросы начинающего огородника Олаф. – Thank you for this job, cad. Dress off the belts and walk with me at next door to check your route card.  

***  

– Пак довёл крамб до таргета. Вспышки расслаиваются, но маяк работает, директ на шилд хелда. Пак провёл три витка вокруг центра целевого объекта с торможением и это показало неколько критических расслоений исходящего фотонного потока. Плотное ядро у объекта есть и, по показаниям не превышает бихандур в диаматре. Фотос расслаивается, однако по Морзе удалось проявить серии артикуляций, переведённых в телеграф как «ядро металлоид» с наличием электромагнитного поля, коэффицинеты торможения тяги при снижении орбиты, «форма геоид», «буя нет заметил», «пять метров», «станди». После этого сообщения светопись более не проявлялась. Прекращение передачи может быть связанно с нарушением исправности пульсара или с постоянным нахождением бота в скрывающей линзе.  

– На шаг спины объекта даты нет? Видимость над площадкой? – Беркут проверил карту задач Пака: он был обязан пытаться передавать и хелскан. – И хелса тоже нет? Верхних проб?...  

На бринго Пак мог отключить био для экономии ресурса кодирования пакета, но при входе в нерную «газосферу» таргета, на десятках метров...  

– У дешифорга есть симпо, что часть пакетов рассеивается в шум.  

– Откуда тогда он взял то, что мы уже ресис? – Беркут впервые сталкивался с селективным рассеяниям ряда дат по логическому ключу. Ни пыль ни газосферы так себя никогда не ведут.  

– Пак давал выпуска по даблотам. Последняя команда, вероятно, вышла как «станд фут», но сфендер отсёк вторичное... – ответили с той губки лайна.  

Это был тот редкий случай, когда Беркуту провишо раскатить «папе» скалг.  

– Последних серий сколько не прошло? – Оказалось, всего хекса, но фонарь затух вовсе: мешка не подсвечивалась изнутри никакими расчётными гало. Радио по пережнему «не имелось», хотя про прохождении лодарного краба Пака по ниткам над предполагаемым ядром и появлялись некие ослабления мешки, как будто объект переключал внимание на крутящийся вокруг него пробер. «Вот сволочь... » определил Беркут условно- живой таргет, хотя душевной симпатии к вставшему футом ему на скин Паку и не испытывал. Что-то застряло от доклада, мешало, как нитка от натуральной ткани, длинный волос, щекочущий скин. На это можно наплевать, пережить, отключить сейшн, но сейчас любая деталь была остра. Брейн Беркута такого не вытягивал. «Будто меня опять пытаются наджаз»...  

– Спарат айконта редиска? – спросил он обсервато без особой надежды. Загаса не прошло и десяти минут. Всё обработать, геба лист...  

– Даже тёртая. – сказал кто-то из руйских «опусов», похоже, с двужильным чувством юмора.  

– Что значит – тёртая? – Беркут кинул взгляд на грема. Голубая кривая даже на беглый взгляд расходилась с красной – гирофиксы сноса к таргету. Дуга перигея стремилась свернуться в ковергент.  

– То и значит. – ответил тот же опус, кажется, Серж. – Спарат бредит. Это невозможно жана в теории.  

– Давай хао. Что жана невозможно в теории. – утомлённо сказал Беркут. У нас теперь всё невозможно. Что-то было в уже рапорта, измена и забур. Дуги, свет, рубленные по логикал фраз пакеты...  

– Айдар. С том раскада на балабу. Наван: боди конта из частично сходящихся в его центре силовых линий, сквозь которые мы движемся на протяжении уже более чем вика. Эта помеха кругом и есть эгзабод таргета, его волновая сфера. Сконч: эти силовые линии, каустические кривые отражения, генерируются при столкновениях с фронтами межзвёздного вещества потоков неких частиц, испускаемых составным ядром объекта, генерирующим подобие гравитации, но это подобие притягивает только металлы, ничего более. Сренс: поверхность таргета чис ринг и пребывает в постоянном движении, в обороте неятными до нашей аппы частями и поэтому жёсткий контакт с такой поверхностью невозможен. Фиран: вся эта хейня собирает энергию для своего самоизвержения из пустой черни, пашер как солбат, но как волюм бата, чем можно объяснить накопление энергии для выбрасываемых пакетов частиц, запускающих строительство отражательных конструкций.  

На этом контрейде таргет хей много раз нарушает законы сохранения массы- энергии и от того доказанно обладает стремящейся волей, как Айол нам и говорит...  

– Это Айол расписала сунг или айконт? Откуда у вас там Айол? Скарванно тач до того, что она сказала? – Беркут не был женоненавистником. Отнюдь, ни тона, даже к плазмасум. Снарядил на свою голову...  

– Так она же спарат по волновым выходам сжатых масс. – удивился вспышке зла секонда Серж. – У номерной доступ ко всем датам от Пака. Олаф тебе не слал?  

«Какого?...»  

– Вейда, Серж. Реста мини. – Беркут понял, что брейн плавится, даже омис настойчиво шепчущего предупреждения суфлара и стал терзать ферстен су по джанту. Слип, он не слип... На борту что творится?  

* * *  

– Не бухти. Айол – песчанный червь, гроза миссии, всюду стокшо... – Олаф сел на брусе, не вылезая из качалки. Расслабление жимом лёжа. – У тебя зусты из башки риша чифа вынули, когда ты с ними махался?  

– На моем рише ничего дальше нагруза мотал не прожато. – Беркут, опёршися о спасительную стойку дубла вывода статусов компота оторвал взгляд от перехода в эктобус, за которым ему уже чудилось присутствие вездесущей мадам. Что за ноблес привычка отключать джант в своей каюте? Мол, если уж счастливая тишина, то звоните в колокол... – Я так и не впорол: что тут забыла скульптор- исфем?  

Олаф старчески вздохнул, разогнул мускулатуру рук и опустился обратно на доску.  

– Она не скульптор. – поведал он Беркуту и, заодно, пустому сейчас навигационному потолку с серой сферой гремлина откровение века. – Нас лекса сфенды нагрела. Я прочесал инпут и отразил в технике, да ты не смотрел. Эта номерная – фактически наша санта, хедер всех мотал, допного стафа.  

– Гун-Туз. Мы ей самто как... подчиняемся? – Беркуту потрясений в последние чихора уже хватило, так что чему-либо удивляться сил уже не доставало. – И с какого стаза? Ты ей придал аксу на трейс Пака?  

– Не совсем так... – для опрейдена корпы Олаф сегодня выбирал неоднозначные ворты. Он снова сел, показав, что спортивный сьют ему идёт больше, чем слитный комбез. Лук Беркута был каменным, хоть в клоде хоть без. Олаф поднялся из жимов и, прежде чем отправиться в тойлет, определил. – Айол набирает веса доступа при обзорах таргета. Наше дело в этом мишне – её сюда доставить, к болдеру. Будь проще: не болдер тащим к сантам, а санту притащили к болдеру. Всё привычно, но в другой дир. Шурай в кокпит, а то там макака уже пищит, и нагнись в записку. Все аксы по обу у неё да. – Олаф отшагнул в тойлет село.  

– Но якой восуум цом дилте сенс? – остановил Олафа ошарашенный гладкостью сложившихся пазлов Беркут. – Зашо моталы? Номанов не доста? Кякому дуру такие танцы?  

– Кажи мне номана от сантов, который сдвинется с тапка на Моне. – усмехнулся Олаф, затворяясь в душе.  

* * *  

Олаф появился на шифте через мало минут, но в отпуске по перегреву Беркуту отказал.  

– Пак так и не светился? – первое, что спросил он в чат щитоносных детин.  

Получив уныло-отрицательный ответ, ферстен заморщил лоб и турна к стоящему второму.  

– Ты с ним на щите кантовался. – Беркут кивнул. – Он мог провалиться, засосаться, фолта... вообще?  

– Нет. – решительно ответил тот. – По левел брида он мастер. – подтвердил своё превное впечатление о выучке этого Пака Беркут. Был бы ушедший на шит чуть менее замкнут – цены бы тому досту не было.  

– Значит или дейд или вейд...  

– Уже и негат динер? Буши тайза ола? – «Ван – Хуго, нурва – Пак... Так без допов останемся».  

Олаф долго посмотрел на сомневающегося с отсутствующим выражением.  

– Три-четыре паса, хафор максима нас вносит на клин. Пак должен был уже выйти на свет и отбить подход. Вперёд два паса. Приказ был миль фола – ретунать дар раз. Ты что – хасал, да? Не чуешь меток?  

– А чи он ливер? – возразил Беркут. – Ну вырежит сайдом. Пак ясный мех. Со льва раком...  

Олаф отвёл взгляд на вендер.  

– Мы сами режемся с креном на бек. У нас тут больная птица. – Олаф покосился на Беркута. – У нас скид по круглу, трубачи не выдувают... Пара по форсам мешки – не струйная. Пара по балде – кипеш. Гремлин воет...  

– Повоет. – Олафу не важно, что на мите, понял Беркут. Ему бы вывести крафт из зацепа. Мы в дыре... – Я не чую пожарки. – признался он, – но давай крутнём. Если там блэкхол...  

– Какой блекхол?! – Олафа трудно было вывести из себя, но сейчас, кажется, Беркуту это удалось. – Санты с бантами! У блэкхол воли захвата – на тридцадь три солонки. У нас до скалга таргета хандер дека. Нас бы раскатало ещё на взлёте...  

– Так может нас и раскатало? – Беркут профилил приход ясности. – Нам из нидра не глазно. Ты превно бывал в блэкхоле?  

– У меня никакого виша там быть. – отрезал внявший крезу напарника Олаф. – Бизай дилт. Выводи весь компот на чагер, колай кудахтера фульно на скан конту и трикит мул. А Пак... Звякнет? Зацепим. – Олаф почерпнул ладонью воздух.  

* * *  

Поверил ли Олаф в то, что крафт вошёл в контакт, даже можно сказать «в раздражающий контакт», внедрился «в тело» иномирного разумного объекта и бороздит его клетку, приближаясь к «жорлу» ядра? Он не мог себе ответить однозначно. Олаф, в отличии от узконаправленного секонда, тратил много совместного времени на получение дополнительных знаний об окружающем профобр мире.  

С одной стороны многие данные указывали на рефлексию объекта относительно разных типов раздражения. Давая очередную серию прямострйных маневров, Олаф припомнил то, что он знал о двигателе соджу. Прототип пульсового двигателя «креативных» температур был придуман ещё в начале 21-го века, но сопуствующие его креативу аффекты долгое время сдерживали его установку на транспорты.  

Формально, для простоты, считается, что «вращающийся колокол» пушера соджи порождает плазменную тарелку отталкивания из ничего, отбрасывает частотную площадку отрыва, рассасывающуюся в черни через мгновение после появления. Но до того как произойдёт этот взрыв тарелки, она успевает срезонировать от ударяющей в неё струи заряженного вещества, создающего обычную реактивную тягу. Отражённая от «закрученной частотной тарелки плазмы» волна ударяет под колокол, отталкивая его. Тяга на чашке пушера дополняет джетовый вех на содже. Таким путём сперва котёл движется силой разделения масс-энергий, на давно известной реактивной тяге, а с другой – разносом частотных масс взрыва под «колпаком». Отработав свою задачу «закрутка» сразу же и взрывается сама, «мир тарелки» самоуничтожается. Если смотреть на выброс соджи – plasma pod surge jet – в антирапиде, то будет видно три четыре такта каждого толчка пушера: появление «пустой плоской тарелки», выхлоп наполняющего «пульверизатора», разбухающий «геоид» отражённой субмассы, удар по касательной под «обод» колокола. Получется двойная тяга.  

Отбивась от «отбрасывемых» дисков и разбрасываемых «осколков тарелок» вех улетает и на джете и на подушке из плазмы, а муфта колокола не даёт выбросу свободно рассеивается арьергардно. Эти «хвостовые удары» ускоряют отлёт и рассеяние временной подушки недо-вещества, но и вызывает за кольцом-юбкой улетающего пушера раздвижение, уплотнение, и перезаряженность всевозможных полей на десятки и даже сотни километров, не говоря о «кильватерном гравитационном следе» веха на содже. При рейсовом торможении на этом пиве с перегаром, окружающим вех, ещё более «поддато» – временная тарелка «рассыпается» фактически вокруг «рыла» корабля. По причине этого «хука» на носу самоваров, снабжённых соджей по конструкции выведены топливые сборки, а вся трюмно- обитаемая часть сдвинута вниз, к опорам маршевого пушера. Один крендель на курсе даже предлагал переименовать «самовары» в «кальмаров», которые тоже летают жопой кверху.  

Соджа убивает большую часть радиочастот самостоятельно на первой букве, даже без проблемного таргета. Соджу почти запрещено применять над старовыми полями в пределах обитаемых атмосферных планет, на копьях терминалов ассемберов... Если таргет заботится о своей клетке, то соджа может служить причиной его раздражения. Не впасть бы исламский феминизм с пеком Беркута...  

|| Диссипаты Гао Сы ||  

*  

– Сила, притягивающая только металлы, это не гравитация, а магнетизм. Об генерит спейсовые захваты масс с вобляжными электронами. Значит, нативных электронов него не хватает – у оба не все дома. И потому на нём положительный электрический заряд. Голодный об. Досюда ятно?  

– Нет. – сказал Беркут, не понимая к чему клонит Олаф.  

– Но не все металлы магнитны и у них избыток расходных фондов. В обшивке у нас металлы не магнитные. А её таргет тянет. Это блохи прочегали. Обу нужны наши металлы, у него недостаток их. Он хочет сожрать не чай, а самовар. Зачем таргету наш самовар? Его он воспринимает как пищу. И плазму выбросов соджо. Об любит соджу, а не нас. У нас есть целый самовар соджи. Это что значит?  

– Таргет – алкаш. И ведут его алконаваты. – дошло до Беркута. – Но мы должны попробовать их вылечить!  

* * *  

– Говорит первый командующий борта Олаф Бердымамед-оглы. В связи чрезвычайной ситуацией на борту... – Олаф кинул взгляд на экран носового обзора. – Всем свободным от несения вахты членам команды приказываю: рвать всей толпой – встречать пингвинов.  

Перед произнесением этого многозначительного указания Олаф запустил воспроизведение аларма на языках корпорации.  

– Первому помощнику капитана. – Не спи, орёл! – приказываю приступить к регламенту по известному положению об 关于车辆 可能发生 紧急情况 的 橙色警告等级 и заступить на шарку в «бетажевом» кокпите.  

Беркут разблокировал двери кокпита «беж» (враньё, он в колер брун) и отправился полукольцом реда «стул и стол». Парадный канцелярит буквы хоть на путонге хоть на каком вызывал у него филку неуточнённого омерзения. Слов столько, что за то время...  

According to alarm letter from our united data analyzer hub which was obtained at my range access level the mutual emergency state is actually predicted on doing in this stage of the assigned course execution.  

*  

Because this extreme matter I'm requiring all the crew members and our craft live passengers get their places in the craft emergency cell as quick as it possible to do.  

This evacuation termin bounding in the twelve minutes of its full length.  

For any keeping a breath in their throats these words told by my lips here is true and salvatory. The evacuation clock is starts with next alert shout bell and flicker indication. Good luck for us all!  

*  

Под этот шаут на трёх языках (путонг звучал так дёрганно, что было понятно даже фрику, что никакого сальватори не выйда) Беркут на автомате отворил чехлы, старты, скринки и скипу на крест в бежевом, заняв "жирное кресло". И задумался о традициях. По всем глобальным решениям требовалось ссылаться на указания кудахтера – craft's united data analyzer hub – Он, Connoisseur, собрал дату, подумал и предрёк. Беркут был уверен, что ничего такого, чтобы ложиться в кулер, кудахтер не аларт – он бы на шифте знал.  

Олаф принял решение анабрей, которое он кларно сможет эксплада чифам, но для моба линкать надо от кудахтера – так порезано в устав. И где бы кудахтера не свичануть...  

Забаланил гонг распива, за пять минут до сунга ларма и Беркут занялся ключами рассола.  

* * *  

– Something happened around us? Tell me now! – голос бы не замороженным и принадлежал несомненно кому.  

– Айол! – похоже, Олаф удивился, не смотря на предыдущие предположения о фанатичных убеждениях скульптора с машинными мозгами. – Почему вы не в крио?  

– Что сейчас случилось? – настырно задавала вопрос на офене женщина. – Я чувствую изменения... в поле. Что-то изменилось?  

«Значит, она чует поля» запоздало догадался Беркут. «Харзатно так жить... »  

– Прекратилась помеха по части длин. – смилостивился Олаф. – Но вам, как пассажиру, теперь это не поможет. У нас нет лишних мест. В личных камерах. – добавил он для клара.  

– И Пэкар не показывается? – казалось, она не понимала, что жить ей осталось не более получаса.  

– Кто? – спросили Беркут и Олаф почти одновременно. Офеc – не руйский, а помощь сфенде отключился с белым блоком, ушедшим на уже смыкающийся тороид сальвы, заметно удалившейся от крафта.  

– Пэкад – твёрдо отчеканила неведомо где засевшая в крафте Айол. – Вы его Паком называте. Пилот этот, которого вы послали...  

– Он же кореец... – начал было Беркут, но Олаф решительно перебил его:  

– Это не важно, как его имя. Бот на аларм по радио тоже не отвечает. – По динамику было даже слышно, как Олаф шарится в своём отсеке с дублирующей аппой. Офеном Олаф и без сфенде владел лучше Беркута – сказывался опыт работы на чартерных рейсах. – But the boat facial mirror token is on. Ayole, so you know something above his piloting main school? Some he’s augmentative operative capacity?  

– Пэкард не совсем пилот... – наконец Беркут понял, как должно звучать это западное имя более привычно. – И пилот тоже. – поправилась Айол. Ещё минуту назад такая решительная, почти командирская, казалось, что сейчас она с трудом подбирала слова. – Я не знала его хорошо. Он в шахтах только третий месяц...  

«Что за ерунда?!» Беркут помнил, что в картах были написаны года. Или Айол Лонгнамбер что-то путает или... врёт? Беркут посмотрел верх и вбок через визор экспела – сейчас «тёмное пятно» болдера должно было оказаться в ракурсе, учитывая оборот корпуса «самовара». Ничего не видно. Свинцовые фильтры снимать не хотелось... Тут Беркут понял, что в радиоканале по кораблю образовалась тишина. –Эй! – позвал он по губке.  

– Что «эй»? – отзвался в кабине голос Олафа. – Вали, давай, от банки. Грава гнет, не чуста? Крио клос, Намба негде. Южного я принял в кады, на секах дисол полезет.  

Беркут без проволочек вытянул ключ пружинного пинка. Отпин и есть отпин, механика выброса на «пружине» патрона. В данном случае – отпин сектора. Ускорение слегка толкнуло тело «вниз и назад» на пружине, включились ударные турбы. Если «потянет» к болдеру то – тоже по спирали. Скорость «бидонки» никто не отменял.  

Что чувствовала Айол уже не узнаешь, но чернь кругом была неуловимо мутноватая. «А если он всё же зажарит? Асембер этот, дурной, Беркута просто испарит или можно будет увидеть иную галактику? » Скоро узнаем. На всей сфере обзора «внизу» было видно толcтоватое тело любимого «дома- самовара» превращённого теперь в обычный доставщик буксира полувековой давности. С той стороны тела кейр крафта должен так же «отжиматься» комсек братухи Олафа. Каюты опов серией команд, хоть и под дженкод, преобразуются в отдельные виллы... Первый раз в полном витале, подумал Беркут. Под тьютор мейзом он почти просыпался, чем вызывал снижение баллов. Связь потрескивала и чуть гудела – вблизи обшивки всегда идет подмешка. Никакой лишней супер гравы тело не чуяло, аппа тоже.  

– Так ты десат не жениться? – спросил он губку. – И так это не полайсо. Вап – и тагзи.  

– Полайсо. – ответил с того бока чайника Олаф. – Она бы нам прочалила. Не спеша. Санта умная...  

– Не обидно? – болдер, или то, что изображало из себя болдер, виднелось сейчас «слева» окруженное каким-то «волосами». Поверхность или поблёскивала или отсюда так казалось... – Такая умная... дама. Как она про эти... оладьи всё растолковала. – вспомнил Беркут.  

– Машина умная. – без нотки сожаления, даже с явной злостью, ответил через чернь первый. – Почему она раньше нам не рассказала, что этот Пак-Пэк-Фэк, не только пилот бота? Думай пока. Раскол у тебя пошёл?  

– Вот ещё. – буркнул второй на предложение думать. Пусть санты думают. Пак хоть и коллега, но... Он сразу всё молчком. Как же это неудобно – думать о чём-то без супла, без сфенде! К чёрту. Поверхность «самовара» выше диска «паруса» стала раскалываться на округлые снаружи сборочные сегменты- модули. Бублики этажей, повторяющие фокус криозоны и, глубже, дольки коммуникаций. Придумано было, говорили, чтобы всей жопой не бухалось в атмосферах. Если чего того... Парашюты в черни не срабатывали, только бьясты отгонных патронов, хотя кое-где Беркут и замечал тканевые выступы.  

Откололись не все сегменты, кривая часть осталась – заело. Последний раз этот борт разбирали лет пять назад, не меньше. Величественное распыление мишуры корпуса по черни шло под выхлопы пара колечками из пиропатронов, отпинывающих куски на импульсные векторы.  

– Раскол по норме. – доложил Беркут. В мешанине светло-окрашенных блоков тёмную зверюшку головастика Оло было не вычислить, хотя по маяку голо её должно было быть видно. Прокрутка вокург оси суслика не раздражала, ибо никакой гравы телом Беркут не ощущал, но все кругом менялось местами и ракурсами, так что следить за тем, что куда «уплыло» и как оно выглядит было рано. Скоро блоки, не митав сопротивления бегин стягиваться в «нитки бус». Если не забудут. Механизм сбора был на инстинктах ИИ, Беркут помнил, что это всегда работает, но кларно и фулорно признавался, что он не понимает как. Сампал мейно, что все, насколько он смог заметить, жёсткие саммоны рассыпались мигающими красными точками фонариков рипьями. Сами фермы спиц и балок были не почти незаметно, но вокруг них можно нарастить прессуемый вех.  

За мельтешением рассыпавшегося «мусора» крафта и соображениями по будущему заметанию этого мусора «в кульки» Беркут пропустил начало раскрытия подарочного букета и обратил внимание на меняющийся «горизонт», полагаемый подсознанием, ищущим ориентиры по привычке на векторе вперёд носовой чашки «скелетированного» крафта. Подарочный букет бутонов раскрывался, наверное, быстро, но по расстоянию в пару десятков «улётных» километров это раскрытие выглядело медленно. Из скошенного набок, как он знал, рыла крафта полезли плоскости, видимые в черни диабазовыми пунктирами. Как Беркут вытащил запавшее в мемине, материал подушки цветка был изолятором, что же касается цвета, то на его поверхности должны быть навигационные «квадраты», чеспаты. На этом они или стрёрлись сами или их кто-то их стёр нарочно, но перед уходящим к болдеру крафтом не видно было ни черта. С той стороны крафта в сторону расширающейся чашки тормоза кнулась струна света – Беркут наконец определил по ближнему окончанию этой струны морду гофа Олафа. Снаружи этот капитанский «чип габедж» выглядел как четвертинка фрукта с конусом рубки, торчащий как пенёк из дуги внешнего радиуса скина.  

На дальнем окончании струны света обнаружилась стена поперёк космоса. Уткнувшись в стену, луч пошёл по дуге и тут стали заметны ориентирные кольца. Плоскость круга, уже занятого щитом перед вехом занимал декатаус. Беркут пвключил пискнувшие трубки и гиро. Без тяги и вектора притяжения от «вертолётных» гироскопов в невесомости мало толку. Грава была, но не кратная базальным формулам джи. Расстояние до селек центра таргета должно было уже сократиться до прямой видимости глазом, но теперь его «вид» закрыл щит перед рылом «скелета». Радар же сферы голо определял нечто, состоящее из отдельных точек разной светимости с ярким фокусом неустойчивого контура в уже привычных по моделям световых «дугах с хвостами». Интаперрен массы не определял, ещё и сбиваясь на отражения от разнокалиберных модулей и делая вид, что никакого интеллекта по селекции маркированой цели в него не заложено – ни древнего ни продвинутого.  

– Олаф! – позвал Беркут по губке. – Ты спитку распыла бута нарезал?  

– Я – нет. Хуго мог нарезать, но он в каюте. Дрыхнет, кайно. А что? – Интонация ответа был какая-то неверная. «Темнила» подумал Беркут.  

– Да бут какой-то жирный... – Выразил своё впечатление Беркут. Обороты сектора выброса дазно затормозились – он тапнул «вентилятор» ещё на спурте – и секонд борта включил свою указку, направив её на бут. Струна очертила радиус почти как в сфере Дайсона и ушла в чернь километрах на пятидести радиуса. Ничего себе подушка!... Трубки уже работали на торможение в пингле, рафты Беркута и Олафа уже отнесло далеко за юбку посадочного пушера, в прямую видимость. В сравнении с рыльным бутом, перегородившим космос, весь парящий в окрестности модульный «мусор» разалившегося «самовара» казался настоящей пылью, песком на фоне «каменной стены, пожирающей планеты».  

– Вот раздуло... – проговорил Беркут. – И что эту технику бросили? – Прокомментировал он скорее про себя, не ожидая ответа. Глупость же: каждый болдер найтовать сетью, вместо того чтобы так вот собирать в кучу подушками и толкать на самбер. Проще простого. Он бросил взгляд на шар радара, где отражение таргет оба изменилось: свечение в центре стало почти сплошным, но окружающие его энергетические дуги превратились в высокие петли, соединившись с «хвостами».  

– Этот кулёк – спецовый. – неожиданно ответил на его бурчание Олаф. – Бульдозеры в черни это тебе не на тверди. Инерция, брат...  

– Джаст таргет запарится и лопнет. И мы будем законно витами сверхновой. – лекторским тоном, насколько мог симильно воспроизводя школьную интонацию, сообщил Беркут, разглядывая петельность на радаре. И бузно фил извне... Заразился от этой Айол Лонгнамбер? Организм ослаблен был встречей с зустом, потом мешка эта жорная, ещё Айол на мию присела... – Оло, а если он извне? Или – из нутра?  

Версию о внутренней подпитке разносящегося хулиганства фонтанирующего силовыми петлями таргета отстаивала Айол Длинный Номер, улетевшая в объятия с «таинственным незнакомцем» – Паком. Мол, он витал... гениальный... молчаливый карлик... Объект, не Пак. Хотя Пак этот тоже к ртутному общению самодостаточно не стремился. Токло перед мишн...  

– Есть шанс узнать. – сказал Олаф, продолжая контурить тёмный шар на носу «скелета» указкой.  

– Ты на радар зыришь? – на всякий случай спросил Беркут, сквозь «прибой» мешки. – Что видно?  

– Нет, не зырю. – проскрипел не своим голосом перевозчик монтажников. – Там нича варно выцепишь. – разочаровал его Олаф. – Суруф традиканы весь глючный, ещё и плавится, небось...  

Ориентация в открытой черни фиксится по световым источникам, которым прописаны приоритеты для навигационного оборудования. Сейчас спаскунг Беркута парил почти хвостом вперёд, заблокированным сейчас «портом на компенсатор» к смотрящим на далёкое Солнце. Стена поперёк космоса, судя по световому дальномеру метрово упёрлась в таргет, закрывая его и от Солнца и от визуального наблюдения. Скелетированное дерево центральной силовой конструкции бывшего «самовара», протянутый «от чашки до чашки» с несколькоми нестежными шайбами казался короткой ворсистой веточкой, вставленной в отблёскивающие в широком «прожекторе» Солнца «корни» пушера, окантованные чуть выше корня раздвинутой до предела «перепончатой звездой» дальней связи. По прерывистому радиусу, по углам этой звёздочки- шайбы пробегали отсветы маневровых выбросов. Выше звездочки дальсвязи была только чернота, более глухая, чем нативная.  

– Ты пайку-то оставил? – спросил в губку Беркут.  

– Детонат на таче. Если там есть чо тачить, хоть микронный стёб. – ответил Олаф в свет.  

«Мы ничего не увидим» понял Беркут. Волна от цимбальной загрузки пойдёт внутрь, навстречу массе. Может ещё и в пульв, что там Олаф накрутил. Если таргет не сдетонирует собой в купло. Тогда всё, уехали. И щит снесёт и нас... Был самса блэкхол, станет самса вайдварф.  

На этой думке край щита, как в ответ на неё, озарился, показав «горизонт» рассвета, со стороны альтернативной солнечному, с границы оборота высоко над колпаком.  

– Влип. – откликнулся на это явление декодер.  

– Вот нас щитом снесёт... – прошла в голос у Беркута муза.  

– Доворот не даст. – понял немного запоздалое опасение секонда ферзен. – Топкон уже на сан.  

Сарма бота показала, что появился чистый эфир. Беркут включил радар. Спицы щита и ветки буксирного блока мешались в картинку, но на бэке с центра явно было видно что-то округлое, ступенчатое, судя по коэффициентам – тёплое. Любой бы стоун болдер расплавился в суфле.  

– Не понимаю... – сказал Олаф со своей стороны губки.  

– Чего? Почему щит стоит? – Беркут глянул на виджет. Ударного приближения буксира на корт пингла радар не отметил, хотя щит и вздрогнул.  

– Муста быть балб. Расширение. Распад. Куда улетел заряд? Там оборот – полгапа на хор.  

– Радио есть. – напомнил Беркут. – И дальше что? Мы родили Сат? – светлые кольца на радаре здорово напоминали украшение этой планеты анфас.  

– Эфир есть – быр. Линз сейдогрейва – нет. Ике. – стал перечислять Олаф, но по светописи. – Таргет – не голо, ты видел. Ущ. Собраться обратно в кулёк ему мастач не даст. Дур.  

Последнее слово из эфира пришлось на неожиданное явление: чашка пушера дерева-крафта озарилась сначала красноватым, потом зелёным отсветом. Беркут не видел никакого приходящего луча, но радиус чашки ясно дал понять – образовалась лишняя энергия извне, со стороны обсерва, «из-за спины».  

На яркости радио ударило гудением, сбитым на шелест автоматикой. Беркут непечтано отразил увиденное в речи. Объект осветили со строны обитаемой части черни. Точно зная или узнав по монитору за тем, где он находится. Асембер. Но не самодостоточный. А так хотелось контакта...  

– Pillar support. Быш. – необязательно заключил свет от Олафа.  

Айол нас водила за нос. Она была убедительна, даже через папо... Всё, свинченное человеком, можно развинтить. Разве только чиф с суплом может давить на тинкаль?  

Пока Беркут так безворзо размышлял, поглядывая панорамно на даты, мешка шла с растра «шар букета и кресант чашки», остальное в ней пропадало, кроме визульных маркеров. «Мусор» модулей отстал от таргета, устариваясь в несколько сложных пространственных кривых, модули «обросли» антеннами-тентаклями, почти незаметными для невооруженного глаза. Дальше всех кусков улетел тороид крио.  

– И чего мы рич? – спросил секонд борта ферстена. – Крафта нет. Мешка вот. Мы поймали таргет?...  

– Го модули срекать. – не ответил прямо на вопрос Олаф режущей эмоции светописью. – Грава даёт, работаем.  

Беркут обвёл взглядом модульные россыпи, ища метки от роботов. С радио было бы шустрее... Музыкальной темы в пустую без джанта даже от кунга голову не клалось. В игване есть аншент «аудиоцентр»... Гравы заметной рильно не мяло.  

– Тинкую, твои касты озабота бимон. – сказал он Олафу на свет, чтобы не молчать. – Где у этого семба нет в запасе бура, подуху врезать... И там Пак этот, не тот, который пилот, а который не совсем! – вспомнил он. – В нашем крабе. У него тулкит...  

– Доши тацумаки твой Пак. – сказал Олаф. – Я чегал входы, афтер леганём по втору. В замешке от оба были трим гармошки, как он там не мог выйти на свет. Он там винтился.  

– Не грузи. – беззлобно остановил его Беркут. – Я без пальцев не умею. – Он увеличил тягу, стремясь поскорее достичь хедеров волны модулей в черни. – Намбе-Намбе эта ещё... Нам свезло, что этот самбер- шамбель – нейла хат. Его пушер кроет. А дальше?  

Свет помолчал с минуту или неп того, за это время Беркут на вжиме припёрся к ближайшему сборочному роботу, расправившему «усы» и «уши». Робота надо было «нарядить» на «связывание» модулей.  

– Что дальше, что дальше... Слушай, Берко, по этому вечному аску есть древняя китайская загадка. – поведал Олаф. – Тхин ма?  

– Ну... – подтвердил Беркут, чуя подвох.  

– Замитали слон и кит. Кто там винер, победит?  

– Кит. – вырвалось у Беркута. Доска без апар джанта...  

– Почему – кит? – явно оторопел Олаф на его губке канала.  

– Потому что – в рифму. – отбился Беркут, покидая загруженного робота.  

– А вот и фальса. – сказал Олаф, казалось, обиженно. – Победит генная инженерия.  

Остов скелета крафта теперь смотрелся как хендата манипулятора в черни. Эфир опять очистился. Беркут максимально уменьшил масштаб полусферы ориентации в пингле. Чашка пушера смотрела точно на Солнце, на его юбке виделся слабый кресент бликом от животворящей звезды. Если у «таргета» есть беков линк и он – не в клёцку, то всё великое в нашей судьбе ещё впереди.