Осенняя мелодия

ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ ===================  

В вагоне-ресторане скорого поезда «Москва-Рига», сидели двое не молодых мужчин. Один полноватый, с седым венчиком кудрявых волос вокруг лысины, известный архитектор Градов Григорий Петрович, шестидесяти семи лет. Другой – с коротко стриженными густыми волосами с проседью и такой же бородкой, Шубников Иван Сергеевич, шестидесяти пяти лет, заслуженный художник России, член Союза художников. Друзья, с незапамятных юношеских лет, направлялись на Псковщину, в небольшой городок Пустошка, вернее в деревню Пичугино, что в двенадцати километрах от Пустошки. Был поздний час и в ресторане кроме них уже никого не было. В углу, за барной стойкой, официант молодой парень и бармен подсчитывали дневную выручку, время от времени поглядывая на двоих припозднившихся клиентов.  

-Ну что, Иван, пойдем на боковую, хоть немного надо поспать, а то в шесть уже будем на месте. – Поблагодарив официанта, они покачиваясь направились к выходу. Проходя мимо служебного купе, остановились. Одна проводница спала, вторая сидела с книгой.  

-Девушки, большая просьба к вам, разбудите нас в Пустошке, а то чего доброго проспим и придется ехать с вами дальше.  

-Не беспокойтесь, обязательно разбудим, – улыбнулась она.  

В половине шестого проводница настойчиво постучала в дверь.  

-Господа, через полчаса Пустошка, вставайте!  

Быстро собравшись, друзья вышли в коридор и стали ждать остановки поезда. За окнами уже во всю светило солнце, мимо пробегали белые березы, с кудрявыми шапками молодой зеленой листвы. Поезд замедлил ход и они направились к выходу.  

-До свиданья девушки, спасибо вам за все и всего вам хорошего! – обратился к проводнице Григорий Петрович. – Надеюсь, что когда не будь еще увидимся!  

-И вам всего хорошего!  

Выйдя на привокзальную площадь, они направились к стоянке такси, к ним сразу же подошли трое ребят.  

-Отцы, куда едем? – спросил молодой долговязый парень.  

-В Пичугино.  

-Садитесь, домчу мигом!  

-Сколько возьмешь?  

-Полторы штуки.  

-Ого, ты что в Москву повезешь? До Пичугино всего двенадцать километров, имей совесть!  

-Ладно, садитесь, за тысячу довезу.  

Через полчаса они подъехали к большому бревенчатому дому, с высоким крыльцом, огороженному зеленым штакетником, у калитки покосившаяся скамейка.  

-Вань, ты посиди, я схожу к соседу возьму ключи.  

Минут через десять он вернулся вместе с сухоньким мужичком неопределенного возраста.  

-Вот Миша, познакомься, это мой друг Иван Сергеевич.  

Мужичок, крепко пожав руку Шубникову, сказал: – Добро пожаловать в нашу сельскую местность, проходите, – открыв дверь, он пропустил их вперед. – Хорошо, что вы заранее позвонили, Тоська хоть прибралась тут немного, а то дом был полон пылищи до паутины, сейчас полный порядок!  

-Спасибо тебе Миша, мы с тобой поговорим потом. Свет то есть?  

-А как же, все путем! Сейчас счетчик подключу и пользуйтесь на здоровье.  

Через несколько минут он ушел. – Михаил у меня сторож-смотритель, следит за домом, за садом. Ведь я приезжаю сюда, в лучшем случае, один раз в год и то на неделю не больше. А дом, он как живое существо, без человеческого участия хиреет и ветшает.  

Ну как тебе мое родовое гнездо, впечатляет? Строил его дед, отец кое что переделывал, а я вносил свои архитектурные дополнения, в результате получилось то, что ты видишь. Слушай, смени ты свою кислую физиономию, сейчас мы с тобой приготовим хороший обед, выпьем и жизнь станет веселее! Ты выйди во двор, посмотри на окружающую природу, посмотри какая красота кругом! Надеюсь, что ты как художник оценишь, а сейчас надо включить холодильник и уложить продукты.  

Пока Григорий Петрович возился с продуктами, Шубников не торопясь обошел весь дом, он состоял из двух больших комнат и двух поменьше, с тыльной стороны была пристроена большая застекленная терраса. От террасы вглубь сада уходила засыпанная гравием дорожка, которая упиралась в небольшой сарай. А слева от дорожки находилось какое то строение, похожее на миниатюрный теремок. «Да, действительно красота, будто попал в другое измерение, в далекое прошлое! » – подумал Иван Сергеевич.  

-Иван, ну где ты там пропал? Идем, у меня все готово! – прервал его мысли Градов.  

Стол уже был накрыт, на середине стола стояла большая сковорода с шипящей яичницей, в обрамлении столичных закусок – колбасы, нарезанной семги, консервированных грибочков и прочего. Над всем этим возвышалась литровая бутылка водки.  

-Давай Ваня, отметим наше благополучное прибытие! – разлил он по рюмкам водку.  

Выпили, закусили, потом еще выпили. -- Вот Иван, немного освоишься и я уверен, тебе здесь понравиться, отдохнешь душой и телом, глядишь придет вдохновение и что не будь изобразишь. Краски, кисти у тебя есть, если что то понадобиться, сможешь съездить в Пустошку, там все можно купить. Рейсовый автобус ходит четыре раза в день – в восемь, одиннадцать, в два и в пять. Если возникнут какие то проблемы, звони, я мигом примчусь. По мелочи, за небольшую плату, тебе поможет Михаил. Он парень безотказный, не привередливый, за поллитра землю носом рыть готов. Но особо не привечай, а то Антонина, его жена, баба строгая, если б не она, он давно бы спился. К стати, я поговорю с ней, чтобы она тебе помогала с уборкой, стиркой и прочей бытовухой. Необходимые продукты будешь покупать в местном магазинчике. Уж что, что, а с голоду не помрешь! – Помолчав он сказал: – Эх Иван, жениться бы тебе, депрессия твоя ушла бы к чертовой матери, вернулся бы к работе. Ведь уж больше трех лет прошло, как не стало Юли, а ты все мучаешься. Вон Софья Павловна, горячая поклонница твоего таланта, который год сохнет по тебе, а ты и ухом не ведешь.  

-Гриша, о чем ты говоришь? Ты что забыл, сколько мне лет, это одно, а второе такой женщины как Юленька, я уже никогда не встречу, а другой мне не надо, тем более Софьи Павловны, с ее вечно восторженной физиономией. Ладно, давай уберем со стола и ляжем отдохнем.  

Григорий Петрович лег на диване в столовой и сразу же захрапел. Иван Сергеевич прошел в спальню и прилег на кровати. Сна не было, душу ему разбередили воспоминания.  

Женился он поздно, в сорок лет, женился по большой любви, единственной в его жизни. До того момента нельзя сказать, что жил он монахом. Были в его жизни серьезные романы и маленькие романчики, но о женитьбе он никогда не думал. С Юлей он встретился в разгар весны на вернисаже в Доме творчества, где выставлялись полотна нескольких художников, в том числе и его двенадцать полотен. Посетителей было немного, он прохаживался по залу, присматриваясь к публике. Взгляд его остановился на женщине, стоявшей возле его картины. Она была в синем облегающем платье, подчеркивающем ее стройную фигуру, красивые ноги, темно-русые волосы собраны в пучок на затылке, один локон выбился из прически и лежал на шее. Он, как завороженный, смотрел именно на эту белую, нежную шейку и не мог отвести глаз, лица ее он не видел. Незаметно подойдя к ней, спросил:  

-Вам нравится эта картина? Женщина повернулась к нему и он увидел ее глаза и только глаза, то ли темно синие, то ли серые, он сразу не понял. Ему показалось, что они святятся изнутри и освещают ее прекрасное лицо.  

-Да. Конечно, она далека от современной авангардной живописи, но эта естественность, реалистичность, что то репинское, придает ей своеобразную прелесть. Мне нравится. Вы случайно не знакомы с автором? -Совершенно случайно знаком, это я, собственной персоной, Шубников Иван Сергеевич.  

-Очень приятно, Юлия Михайловна Сиверская. – протянула она ему руку. В этот момент к ним подошел парень с фотокамерой на груди. – Ну что, Юлия Михайловна, вы уже все осмотрели, на чем остановимся?  

-Идемте, Дима, поговорим в фойе. – Кивнув Шубникову, она взяла парня под руку и они направились к выходу. После ее уходя он как то сразу потерял интерес и к выставке и к публике. Два дня он не выходил из дома – пил и спал, ни о чем, кроме как о ней, он думать не мог. На третий день ему позвонил из Союза художников его приятель Клюев Олег.  

-Шубников, ты жив или умер от восторга?  

-В чем дело, что случилось?  

-Ты вообще то читаешь прессу или только заворачиваешь в нее колбасу? Там про тебя такую статейку тиснули, что многие от зависти просто сдохнут! Никуда не уходи, я сейчас к тебе приеду! Олег приехал минут через сорок, с бутылкой водки.  

-Закусон какой не будь есть, а то я ничего с собой не прихватил.  

-Есть и водка и закуска. Сначала показывай, что за заметка, все остальное потом.  

-На, читай, громко и с выражением! Иван взял газету, отошел к окну и молча стал читать, время от времени покачивая головой.  

-Да, красиво написано. Ты знаешь автора этой статьи?  

-Конечно знаю, да и ты наверное не раз читал ее критические статьи, это Сиверская, искусствовед художественного музея, принципиальная и неприступная баба, кстати холостая. Тебе брат крупно повезло, с ее мнением считаются даже закоренелые скептики! Все хорош, давай выпьем по этому поводу, от души рад за тебя, ну семь футов под килем и вперед!  

На следующий день Иван купил большой букет цветов и поехал в музей. Подойдя к служебному ходу, он спросил вахтершу, как найти Юлию Михайловну Сиверскую. -Я сейчас позвоню и она выйдет к вам. – Иван отошел в сторонку, спрятав букет за спину. Через несколько минут показалась она, в простеньком платьице и накинутой на плечи шалью.  

-Это вы меня ждете?  

-Я. Вы меня наверное не узнали, я Шубников.  

-Ну почему же не узнала, конечно узнала, здравствуйте!  

-Да, да здравствуйте! Это вам, – протянул он ей букет, – и не подумайте, пожалуйста, что это благодарность за вашу статью! Просто мне очень хотелось увидеть вас и статья стала поводом встретиться с вами. Я наверное выгляжу довольно странным в ваших глазах, но после той мимолетной встречи я не перестаю думать о вас. Если вам неприятны мои слова, прогоните меня сейчас же и я уйду.  

-Спасибо за цветы, очень красивый букет! – Они стояли друг против друга и не знали что говорить. – Если вы не торопитесь, то пойдемте ко мне в кабинет и там поговорим о вашем творчестве, – наконец проговорила Юля.  

-Очень рад, идемте. Пройдя в конец длинного коридора, она открыла дверь кабинета. – Проходите, садитесь, а я сейчас сделаю кофе и мы поговорим. Она не торопясь налила в кофейник воду, опустила в него кипятильник, поставила чашки. Движения ее были плавными, спокойными, Иван не отводил взгляда от ее рук.  

-Вам сколько ложек?  

-Если можно две и без сахара. – Потом, потягивая кофе, она непринужденно стала его спрашивать, что он закончил, у кого учился, когда и где выставлялся. Иван с охотой отвечал на все ее вопросы, не отводя взгляда от ее лица. Она посмотрела на часы.  

-Иван Сергеевич, вы меня извините, но мне пора. Я должна забрать сынишку из садика, там не любят когда детей забирают не во время.  

-Это вы меня простите, что я вас задержал. Идемте, я вас провожу. Юля накинув плащ, закрыла кабинет и они вышли на улицу. -А где находится ваш детский сад? -Недалеко, двадцать минут ходьбы. Вы идите, у вас наверное своих дел полно.  

-Ну что вы, я с удовольствием познакомлюсь с вашим сыном, как его зовут?  

-Лешка, Алексей. Ему шесть лет, но ведет он себя как взрослый мужчина. – Подошли к детскому саду. За узорчатой решеткой двора играли дети, похожие на шумную стайку воробышков. За ними наблюдала воспитательница, время от времени выкрикивая какие то приказания. Увидев Юлию он закричала:  

-Леша, Лешенька, за тобой мама пришла! Леша, бросив мяч, побежал навстречу Юли, она подхватив его на руки поцеловала и что то сказала на ушко. Он оглянулся, увидев Ивана смущено опустил головку и оттолкнув мать, встал на ноги.  

-Познакомься Лешенька, это Иван Сергеевич, художник. – Леша деловито протянул ему руку. – Здравствуйте!  

-Здравствуй Леша, как жизнь, что хорошего произошло у тебя сегодня? И Лешка затараторил, сваливая все события дня в одну кучу. Незаметно они дошли до дома.  

-Ну вот мы и пришли. Спасибо вам еще раз за цветы и за компанию! До свиданья. – протянула ему руку Юля.  

-Юля Михайловна, Юля, когда мы с вами увидимся?  

-Не знаю, это зависит от вас.  

-Тогда завтра, в конце дня я буду ждать вас у музея.  

-Хорошо. Только попрошу вас – без цветов.  

Так начался их бурный роман. Через неделю ежедневных встреч Юля пригласила его в субботу к себе домой. Сына она отвезла к подруге, у которой была дочка ровесница Лешки, пообещав в воскресенье повести их в зоопарк. Ивана она пригласила к пяти часам. Ровно в пять раздался звонок, открыв дверь, она буквально упала в его объятья. Не дав ей опомниться, он, не зная расположения комнат в квартире, безошибочно понес ее в спальню…  

-Иван, ну почему ты все испортил, набросился на меня как дикарь! Никакой романтики! Я накрыла стол, хотела зажечь свечи, устроить романтический ужин, ну а все остальное потом. – Счастливо улыбаясь, выговаривала ему Юля.  

-А мы сейчас все исправим, начнем все сначала – романтический ужин, с зажженными свечами и шампанским, а потом все остальное. Ты согласна? За столом Иван шутил, рассказывал разные анекдоты, хвалил Юлину стряпню.  

-Юленька, никогда не ел такой вкусной еды, ты что окончила кулинарную академию?  

-Неужели ты думаешь, что я прожив тридцать пять лет не научилась готовить? А в свободное от кулинарных увлечений время, я закончила художественное училище, затем академию художеств, защитила диссертацию, родила сына.  

-Минуя замужество?  

-Замужества, как такового, не было. Был курортный роман, со всеми вытекающими последствиями. Мне было почти двадцать девять и мне нужен был ребенок.  

-И что же, ты больше никогда не встречалась с его отцом?  

-Никогда. Он был женат, имел двоих, почти взрослых детей и все у нас закончилось так же внезапно, как и началось, он уехал в свой Архангельск, я в Москву. А теперь ты мне скажи, почему ты до сих пор не женился, очень интересный мужчина, если не сказать большего, как говорится, все при тебе, но одинок.  

-Видишь ли, милая, наверное я не встретил ту женщину, которая предназначалась мне судьбой и вот наконец, она, судьба, перестала водить меня за нос и привела к тебе. Ведь я, не увидев тебя толком, каким то не постижимым образом, почувствовал, вот она та единственная моя женщина, жена.  

-Как прикажешь понимать твои слова?  

-Очень просто – выходи за меня замуж!  

-Да, действительно просто. Мы с тобой знакомы всего неделю и ты предлагаешь выйти за тебя замуж? Ты забываешь, что я не молоденькая наивная девушка, а уже достаточно взрослая умудренная жизненным опытом женщина. Я тебя практически не знаю и то, что я оказалась с тобой в постели, еще ничего не значит.  

-То есть как ничего не значит?! Если бы на твоем месте была другая женщина, то я скорей всего согласился бы с этими словами. Ты очевидно слушала меня не внимательно, ты единственная та, с которой я хочу прожить всю жизнь и я от тебя не отступлюсь, ни при каких обстоятельствах! Юленька, ну неужели ты смогла бы лечь со мной в постель, не испытывая ко мне никаких чувств! Я никогда в это не поверю!  

-Ты прав, я конечно же испытываю и даже более того. Но не забывай, что у меня есть сын и я не знаю, как он к этому отнесется.  

-О, насчет этого ты не беспокойся, мы найдем с ним общий язык, я приложу все усилия к тому, что бы он почувствовал, что он мой сын, а я его отец, и ты мне в этом поможешь. В общем, даю тебе на обдумывание неделю, наводи обо мне справки, советуйся с кем хочешь, размышляй, но повторяю – я не отступлюсь! Ну все, ужин закончился, теперь все остальное!...  

С этого дня Иван почти перешел жить к Юле, изредка наведываясь в свою холостяцкую «берлогу», огромную трехкомнатную квартиру на улице Братиславской, где он прожил всю жизнь с бабушкой, которая воспитывала его после гибели родителей. Мать и отец, студенты медицинского института, в сорок втором году, через год после его рождения, вместе ушли на фронт, а за четыре месяца до окончания войны оба погибли. Бабушка прожила долгую жизнь, умерла она на восемьдесят седьмом году, когда Ивану было уже тридцать семь лет.  

После непродолжительных раздумий, Юля согласилась с предложением Ивана и через месяц они официально расписались. Он усыновил Лешеньку и мальчик поверил в то, что он его отец. Сначала он называл его папой, к окончанию школы отцом, а после поступления в институт – батей. Через год после женитьбы, они, после капитального ремонта, переехали в квартиру Ивана. Юля действительно оказалась той женщиной, о которой мог мечтать каждый мужчина. Она любила Ивана до самозабвения, умная, прекрасная гостеприимная хозяйка, удивлявшая своими кулинарными изысками его друзей, тактичная, никогда не старалась переспорить мужа, даже если он был не прав. Кроме того, она очень помогала ему в его творческой работе, организовывала выездные выставки-аукционы, где успешно продавались его картины. Для Ивана это были годы триумфального подъема его творчества. В пятьдесят лет он удостоился звания «Заслуженный художник России», стал членом Союза художников, кроме того вел кафедру изобразительных искусств в Академии художеств, изъездил почти всю Европу. Надо сказать, что Иван Сергеевич был человеком не тщеславным, но самоуверенным. Свои творческие успехи он воспринимал спокойно, без восторгов, так же спокойно относился к критике, считал, что все это проходящее. Самым главным в жизни, считал семью, единственную свою любовь – Юленьку. Леша, по окончании института информатики и телекоммуникационных технологий, женился на своей однокурснице Ларисе. Отработав два года по специальности, они уехали в Америку, где уже пять лет жили родители Ларисы. Проблем ни с работой ни с жильем у них не было. Годы летели один за другим со скоростью звука, так пролетело двадцать два года счастливой семейной жизни Шубникова. Счастье это заключалось не только во взаимной любви, но и в заинтересованности духовной жизнью друг друга. И вот, в один страшный день, все рухнуло. Иван Сергеевич вернулся с работы, как всегда, в начале седьмого, Юли дома не было. Он взял газету и лег на диван, почитав немного, задремал. Очнулся от резкого продолжительного звонка. Открыв дверь, увидел на пороге милиционера и человека в штатском.  

-Здравствуйте. Это квартира Юлии Михайловны Сиверской?  

-Да. А что, собственно, случилось?  

-Вы позволите войти? Я следователь районной Прокуратуры, а это ваш участковый, вот документы, – показал он удостоверение.  

-Да, конечно, проходите, пожалуйста.  

-Простите, вы кем ей доводитесь?  

-Я ее муж. Да объясните же, наконец, что произошло?  

-Ваша жена, Юлия Михайловна, погибла в дорожно-транспортном происшествии, пьяный водитель не справился с управлением и выехал на троллейбусную остановку. Семь человек пострадали, трое погибли, в их числе ваша жена. Примите наши искренние соболезнования.  

Иван Сергеевич потерял не только дар речи, но и способность соображать, он сидел не шевелясь, уставившись в одну точку.  

-Иван Сергеевич, вы слышите меня? Вадим, принеси воды, – обратился следователь к участковому. Выпив пару глотков, Шубников, прикрыв лицо руками, беззвучно зарыдал. – Почему, почему она, как мне теперь жить без нее?!  

-Вам надо сейчас проехать на опознание, а потом решать вопрос с похоронами. Все те страшные дни и часы до похорон, прошли для Ивана в каком то не понятном состоянии, то ли в полусне, то ли в полусознании. Через два дня прилетел из Америки Алеша, вслед за ним прилетел из Японии Григорий Петрович Градов, единственно верный и преданный друг Шубникова, он уже два года работал в Токио по контракту. Все похоронные дела он взял на себя, совершенно отстранив от этого Ивана. Через три дня, после похорон, улетел домой Алексей, он как мог старался утешить отца, хотя сам был далеко не в лучшей форме.  

-Папа, я хочу чтобы ты поехал со мной, тебе одному здесь оставаться никак нельзя. Я не могу с тобой побыть даже неделю, у меня очень ответственная и престижная работа и в случае задержки я могу ее лишиться. Прошу тебя, поедем, твоему внуку скоро два года и ты его еще не разу не видел. Познакомитесь, ты немного отвлечешься, условия у нас хорошие, тебе там будет совсем не плохо.  

-Спасибо Алексей, но я не поеду, как я могу оставить ее здесь одну? Кто будет ходить к ней на кладбище? Ты поезжай, не волнуйся, я постараюсь выдержать.  

-Поезжай, Алеша, за отца не волнуйся, я буду рядом с ним. Мой контракт закончился, в Японию я больше не вернусь, – успокаивал Алексея Григорий Петрович.  

Прошло три года после гибели Юлии Михайловны. Иван Сергеевич тяжело переживал ее смерть. Жизнь для него утратила всякий смысл, мало того, что он потерял самое дорогое – любимого человека, поломался весь устоявшийся уклад его жизни, на него всей своей тяжестью навалился быт. Вскоре Григорий Петрович нашел ему дом работницу, шумную говорливую хохлушку, приехавшую на заработки с Украины. Она быстро навела порядок в квартире и вроде готовила не плохо, но почему то ужасно его раздражала. Поначалу он терпеливо выслушивал ее болтовню, потом не выдержал и через два месяца выпроводил восвояси. Стал понемногу выпивать, но потом решил, что это ей, Юлии не понравилось бы, что это не выход и весь ушел в преподавательскую работу, при этом совершенно отказался от живописи. Григорий Петрович пару раз в неделю навещал его, устраивая дружеский ужин. Надо сказать, готовил он не плохо и с удовольствием, отсутствие женщины в последние годы, научило его многому. Женат официально он был трижды, с последней женой разошелся пять лет назад, перед своей поездкой в Японию. Но несмотря на свой возраст, интереса к женщинам не потерял и по сей день. В данное время он был холост, как он сам говорил – «нахожусь в свободном плавании». Как то за ужином, сытно поев и изрядно выпив, он сказал Ивану Сергеевичу:  

-Иван, а не махнуть ли нам с тобой куда не будь к морю, отогреемся на солнышке, полюбуемся открытыми женскими телами. Ты посмотри, уже начало июня, а погода словно осенняя, дожди бесконечные, солнца почти не видим. Как ты на это смотришь?  

-Нет, Гриша, к морю меня совсем не тянет. Шум, гам, детский визг, пляж заваленный телами, словно тюленьими тушами. Нет, не хочу. Куда не будь подальше от людского скопища, я бы пожалуй поехал.  

-Так за чем же дело встало? У меня на Псковщине мое «родовое имение», вполне приличный дедовский дом в небольшой деревне, места там живописнейшие, думаю это то, что тебе надо. Я же тебе неоднократно рассказывал об этом, но ты видимо не вник. Давай подумай, как следует, и если решишься, милости прошу!  

Вот так, Иван Сергеевич, оказался в деревне Пичугино, близь города Пустошка. И теперь, лежа на кровати и глядя в потолок, он подумал – а стоило ли ему ехать сюда, главное зачем? С этими мыслями он задремал. Проснулся от грохота упавшего ведра.  

-Вань, извини, я тебя разбудил? Хотел воды набрать, да вот ведро уронил.  

-Мне кажется я и не спал, а может спал, не могу понять. А где вода то?  

-Да вот же колонка возле крыльца, ты что не заметил? Это мое изобретение, мои предки всю жизнь пользовались колодцем. Я предложил отцу пробурить скважину и провести водопровод, так он несколько лет упирался, никак не соглашался. Спасибо Елена, моя старшая сестра, которая жила с ним до самой смерти, уговорила его. Теперь никаких проблем, включил насос и пожалуйста тебе вода. После этого многие в деревне последовали моему примеру. Ладно, давай вставай, сейчас чай поставлю и будем ужинать. За ужином Григорий Петрович стал описывать красоты здешних мест. -Знаешь, здесь в трех километрах от деревни есть озеро, вернее озера, их три, одно большое и два поменьше. Ты как немного освоишься, обязательно сходи туда, увидишь первозданную прелесть природы. Я скажу Михаилу, чтобы он проводил тебя. В сарае должны быть удочки, так что при желании можешь порыбачить. А в общем, зачем откладывать, давай завтра же и сходим, не пожалеешь! Возьми на всякий случай альбом и карандаши. Утром, после завтрака они отправились на озера, сначала шли полем, потом пройдя небольшой перелесок, вышли к небольшому озеру, и перед ними открылась потрясающая картина.  

-Ну как, впечатляет?  

-Не то слово, просто сказка! Действительно редкостная красота. И как же ее до сих пор не запоганили?  

-Это заповедная зона, машинам въезд строго воспрещен, а пешком из города никто не пойдет. Хотя бывают любители, но это на противоположной стороне и только в выходные дни. И потом это малое озеро, а до большого надо идти еще пару километров, оно ближе к городу. Провели они на озере около двух часов, Иван Сергеевич сделал в альбоме несколько зарисовок и они отправились назад.  

-Знаешь Гриша, я пожалуй останусь.  

-А ты что думал, что я тебе повезу назад? Нет брат, ты должен здесь пожить, как минимум месяц, а потом посмотрим.  

–Да, хотел спросить тебя, что это за теремок в конце двора?  

–Это тоже мое творение – банька! Завтра скажу Михаилу, чтобы протопил ее и мы с тобой как следует попаримся, а потом полечимся! – хохотнул Григорий. – Деревенская баня, это совсем не то, что наши городские корыта, под названием ванна, это атрибут сельского быта! Баня это место, где отмывается не столько тело, сколько душа! Через неделю Григорий Петрович уехал и Шубников остался один. Как не странно, но одиночество его не тяготило, часто забегал Миша, предлагая свои услуги, иногда заходила Антонина с горячими пирожками, стал заходить соседский здоровенный кот. Поначалу, крадучись, с опаской заглядывал в открытую дверь, а потом осмелел и стал заходить в комнату, деликатно мяукая, просил угощения. Иногда включал старенький черно-белый телевизор, чтобы послушать новости, больше его ничего не интересовало. По субботам Михаил топил баню, сначала мылся он, а потом, с его разрешения мылись Антонина с Михаилом, хотя у них была своя баня. Иван Сергеевич, с помощью Михаила, сколотил несколько подрамников и установив на террасе мольберт, стал переносить свои зарисовки на холст. Он еще несколько раз ходил на озеро, чтобы внести дополнительные штрихи на картине. За пол месяца, проведенных в деревне, он вполне освоился, ходил в магазин за продуктами, на почту за газетами. Проходя по улице, сельчане с ним здоровались, как со старым знакомым. Два, три раза в неделю звонил Григорий Петрович. Однажды вечером, возвращаясь из магазина, Шубников, подняв голову, остановился как завороженный – церковь, стоящая на возвышенности, в противоположном конце деревни, освещенная заходящим солнцем, казалось парила над землей. Солнечные лучи, отражаясь в окнах, создавали чудную иллюзию, будто яркий, теплый свет исходил оттуда, изнутри церкви. Он стоял, с восторгом наблюдая это явление до тех пор, пока солнце не опустилось и не исчезло сказочное видение. К нему внезапно, как наитие, пришло желание изобразить это на холсте. На следующий день он отправился в сторону церкви, обошел вокруг, остановился на той стороне, которую увидел вчера вечером. Накрапывал небольшой дождик. Окрашенная в светло желтый цвет, она даже в пасмурную погоду казалась какой то необыкновенно светлой. Долго стоял, вглядываясь в окна, обрамленные лепными карнизами, делая наброски в альбоме.  

-Здравствуйте Иван Сергеевич! – Шубников обернулся, рядом стоял священник.  

-Здравствуйте батюшка. Мы знакомы?  

-Знаком с вами я, так сказать, заочно. Деревня наша не город, здесь появление нового человека событие, которое распространяется мгновенно. Место социального общения сельчан – магазин, почта и в какой то степени церковь. Так что на третий день уже вся деревня знала, что вы художник, приехали из Москвы, живете в доме Градовых. В добавок, мой пономарь, в интернете узнал все про вас, про ваше творчество.  

-Как, у вас есть интернет?  

-Есть, не в церкви конечно, в местной школе. Теперь такие достижения науки и техники как интернет, мобильный телефон и конечно же телевидение не редкость даже в трудно доступных районах России. А мы, все таки, совсем рядом с цивилизацией. Да что мы стоим под дождем, заходите в церковь, а то промокните. Я отец Арсений, приходской священник этой церкви, а в миру Андрей Викторович Лунев, – протянул ему руку батюшка.  

-Очень рад нашему знакомству! Вот хочу изобразить вашу церковь на холсте, вы не против?  

-Ну что вы, буду польщен! Да идемте же, наконец. Давайте лучше зайдем ко мне, я вас напою горячим чаем с малиновым вареньем. Они обошли церковь и вышли к небольшому домику, с заросшим цветами палисадником.  

-Заходите! Раиса Павловна, сделайте нам, пожалуйста, чайку, у меня гость! – окликнул он кого то. На пороге соседней комнаты показалась женщина, в низко повязанном белом платочке.  

-Здравствуйте, батюшка! – низко поклонилась она.  

-Да нет, это не батюшка, это знаменитый художник, будет рисовать нашу церковь. Иван Сергеевич, проходите, садитесь за стол. Через несколько минут старушка занесла чайник, чашки, варенье и вазочку с сушками, – пейте на здоровье! Пока пили чай, Иван Сергеевич незаметно поглядывал на батюшку – длинные волосы на голове, густая черная, с проседью, борода, черные мохнатые брови и совершенно необыкновенные глаза, то ли черные, то ли темно карие, с каким то живым, молодым блеском.  

-Это ваша жена? – спросил он батюшку.  

-Нет, это прихожанка, помогает мне по хозяйству. Жена моя умерла семь лет назад, Царствия ей небесного, – он перекрестился, – святая была женщина, можно сказать великомученица. Вы вроде тоже вдовец?  

-Да, уже три года один. Сын в Америке, внуку скоро пять лет, а я его ни разу не видел, общаемся только по компьютеру. -Сын, внук – уже не один, Бог даст, когда не будь соединитесь. -Вряд ли, они возвращаться не собираются, обосновались там навсегда, а мне уж здесь помирать. -На все воля Божья. Извините, а сколько вам лет?  

-Скоро шестьдесят пять. -Слушайте, так вы еще совсем молодой, мне семьдесят два, а я помирать не собираюсь! – засмеялся батюшка. – Долго вы у нас пробудете? -Думаю не меньше месяца, а там видно будет. Ну что, Андрей Викторович, я наверное пойду, спасибо за чай. Надеюсь увидимся еще не раз. -Надеюсь, приятно было с вами побеседовать! С этого дня они стали встречаться почти каждый день, в пасмурную погоду Иван Сергеевич сидел напротив церкви, а в солнечную – на том месте, где он впервые увидел ее в сказочной красоте заходящего солнца. Отец Арсений, когда был свободен, стоял возле него и они постоянно о чем то беседовали. Как то батюшка его спросил:  

-Иван Сергеевич, а вы крещены и верите ли в Бога?  

-Кажется крещен. Смутно помню как бабушка привела меня в храм, мне показалось, что на нас падают стены, повидимому это был свод купола, и еще одно воспоминание, меня раздели до гола и облили водой, наверное это и было крещение. Происходило это во время войны, мне было три года. Потом я никогда об этом не вспоминал. Кончилась война, все дальнейшие события моей жизни я помню очень хорошо – прием в пионеры, потом комсомол. А насчет того верю ли я в Бога, скорей всего да, хотя в церковь никогда не ходил. Нет, я конечно был в различных храмах, соборах, костелах, но исключительно в качестве туриста и рассматривал их как памятники архитектуры и культуры. – Не сожалеете об этом?  

-Вы знаете, я как то об этом не задумывался, но пожалуй нет. Для того, чтобы воцерковиться, кажется это так называется, надо чтобы это было заложено в человеке с детства. А сами вы, Андрей Викторович, искренне верите в Бога или это ваша работа? -Совершенно искренне и глубоко. Вот вы сказали, что вера в Бога должна быть заложена в детстве, но это не совсем так. Я пришел к Богу после тридцати лет и путь мой был страшен и тернист. Я вам как не будь расскажу об этом. А работа это труд и всякая вера должна подтверждаться делами. Вы позволите посмотреть на картину? -Пожалуйста, смотрите, я почти закончил. Отец Арсений подошел поближе и стал пристально вглядываться в полотно, долго смотрел, потом повернувшись к Шубникову сказал:  

-Потрясающе, так изобразить церковь и все, что ее окружает может только такой художник, как вы! У меня нет слов выразить свое восхищение! -Ну что вы, вы преувеличиваете, я написал то, что вижу. Через пару дней картина будет полностью готова и я передам ее в дар вашему приходу. -За это вам огромное спасибо, вы увековечили нашу многострадальную церковь. Что только не пришлось ей пережить, – в двадцатые годы ее хотели снести, но старики отстояли, хотя служить в ней было некому – батюшку арестовали и сослали в неизвестные места. Во время войны в ней располагались, попеременно, то красноармейцы, то немцы, и опять она выстояла. После войны в ней устроили совхозное картофелехранилище. Когда развалились совхозы, то начинающий фермер устроил в ней склад для удобрений, но Господь не одобрил его деятельность, он разорился и вскоре уехал отсюда. И только в девяностые годы, когда правительство повернуло свое лицо к народу, к верующим людям, ее решили восстановить. Сын одного нашего односельчанина, ныне покойного, бизнесмен из Пскова, обратился в епархию с предложением о восстановлении, там одобрили его инициативу, тем более что он все расходы взял на себя. Это было в девяносто третьем году. Мы с матушкой как раз в то время и приехали сюда. Конечно один он может быть и не справился, но все жители нашей деревни, да и соседних деревень, приняли посильное участие, немного помогла епархия. А на восстановление иконостаса иконы собирали всем миром. Вот такая история, Иван Сергеевич.  

-Андрей Викторович, вы бы зашли как не будь ко мне, мы бы с вами попили чайку, а если вам позволительно, выпили бы по рюмочке хорошего вина, потолковали о жизни.  

-Не откажусь. Если вас устроит, то я могу прийти седьмого числа, в четверг. Служба у меня в среду, субботу и конечно в воскресенье. Если что то не предвиденное, то все равно я буду занят только до пяти вечера. Приду с удовольствием!  

-Договорились, буду ждать вас к семи часам.  

Через два дня, ровно в семь, к дому подошел батюшка Андрей Викторович, в руках он держал какой то сверток. Одет он был в мирскую одежду, светлую рубашку и легкий полотняный пиджак Ему навстречу вышел Иван Сергеевич.  

–Здравствуйте батюшка, добро пожаловать! Проходите на террасу, там прохладней. -Это вам гостинчик, Раиса Павловна пирожков с картошкой напекла. -Спасибо, проходите, садитесь, -Иван Сергеевич, да вы тут настоящее застолье устроили! -На столе все то, чем богат ваш магазин. Правда грибочки, остаток московских припасов. Ну что, Андрей Викторович, вина, или может выпьем хорошей водочки? -Эх, семь бед – один ответ, давайте водочки, тем более что я уже давненько ее не пробовал. -Запрещено Уставом? -Да нет, просто не с кем, а одному водку пить не ловко. Ну будьте здоровы, Иван Сергеевич, я очень рад, что судьба свела меня с вами! – Я тоже рад. Надо же Москва огромный город, вокруг меня столько людей и знаменитых и просто хороших, а друзей нет. Единственный друг Григорий. Дружим мы с ним со студенческих лет, вместе и в радости и в горе и я ему очень благодарен за это. Давайте выпьем за его здоровье! – Выпили, потом Шубников продолжил. – Видите ли Андрей Викторович, я человек старой закалки, советский, всего чего я добился в жизни, мне дала Советская власть. А теперь все переменилось, ругают, обливают грязью, то что было для меня свято. Конечно, я не могу согласиться со многими событиями, которые происходили в период культа личности, репрессиями, хотя лично меня это ни как не коснулось. Но вы посмотрите, что творится сейчас. Я объездил полмира, очень много повидал, но не понимаю и не принимаю того, что происходит сегодня. Люди утратили человеческие ценности – порядочность, доброту, сочувствие и конечно же, в первую очередь, совесть. Считают, что для достижения цели все средства хороши. А цель одна – деньги, жажда наживы и причем самыми дикими методами. А с экрана телевизора грязной лавиной несется насилие, жестокость, кровь, все, что прежде считалось пороком, теперь выпячивается наружу. Вы здесь в глубинке не видите того, что творится в Москве, других крупных городах. Я, после развала Союза, как то перестал вникать во все эти политические и экономические перемены, хотя и прежде не особенно интересовался, моя жена, по мере возможности, старалась оградить меня от этого, она была для меня всем – жена, друг, помощник, Ангел Хранитель. Поэтому после ее гибели я «выпал в осадок», как выразился мой сын. И только благодаря Григорию, я держусь на плаву. Я не имею в виду материальную сторону жизни, с этим у меня все в порядке, я ни в чем не нуждаюсь. Просто порой становиться страшно, что же будет дальше, куда мы летим, или вернее падаем?  

–Да, Иван Сергеевич, я с вами согласен. Вот вы сказали, что мы здесь в деревне не испытываем того, что твориться в городах. Но здесь другая беда – безработица и сплошное пьянство. Мужики спиваются, в полном смысле этого слова. Для них нет ни царя, ни Бога. Я на протяжении всего моего служения, как могу борюсь с этим страшным явлением, но без результатно. Они слушают мои наставления, каются, соглашаются со мной и тут же из церкви идут в магазин. Обленились в конец, трудиться не хотят, живут за счет жен, да стариков пенсионеров. А при желании можно было бы и работу найти, вон вокруг какое строительство ведется, богатые строятся, нужны рабочие руки. В городе одни проблемы, на селе другие, но беда она одна на всех. Ну что, мне наверное пора, спасибо вам большое за угощение, за общение. Получил огромное удовольствие от нашей беседы, надеюсь мы с вами еще о многом поговорим! Спокойной ночи! -Давайте я вас провожу, а то уже темно?  

–Нет, нет, спасибо, я отлично все вижу, да и идти тут всего ничего. До свиданья! Утром Шубников проснулся от стука в дверь. – Иван Сергеевич, вы дома? – раздался голос Антонины. – Заходите Тося, я здесь, – вышел из спальни Шубников, – доброе утро. -Я смотрю у вас гости были? -Да, приходил отец Арсений, поужинали с ним, выпили по рюмочке, поговорили, вот только со стола я убрать не успел, лег спать. -Ничего, сейчас я быстренько все приберу, вы не беспокойтесь. А то, что вы с батюшкой подружились, это хорошо, он очень добрый, интеллигентный человек, под стать вам. Тоже вдовый, матушка его померла лет семь назад. Шубников и отец Арсений действительно подружились, встречались они два три раза в неделю, у них всегда находилась общая тема для разговоров, за чашкой чая, а в скоромные дни, когда батюшка не постился, выпивали по рюмочке вина или водки. Как то разговор их коснулся личной жизни отца Арсения.  

–Андрей Викторович, помнится вы обещали рассказать мне, как вы пришли к Богу, не передумали? -Да нет, не передумал, только рассказ мой будет долгим, не знаю, хватит ли у вас терпения выслушать его.  

–На счет этого не беспокойтесь, торопиться нам некуда, так что я с удовольствием вас послушаю. Батюшка задумался, несколько минут сидел молча, а потом начал рассказывать.  

-Родился я в тридцать четвертом году в городе Балаково, дом наш стоял почти у самого берега матушки-Волги, я был единственный сын у родителей. Детство мое, самое светлое воспоминание, всей моей жизни. Отец служил боцманом на грузовой барже, мать была домохозяйкой. Началась война и отец ушел на фронт, больше я его никогда не видел, пропал без вести. Несмотря на тягости военного времени, мать отдала меня в школу и тот период, вплоть до конца войны, как то слился в моей памяти в какой то один серый ком. Запомнил день Победы, это было какое то безудержное всенародное ликование, незнакомые люди обнимали, целовали друг друга, крики, шум и рыдающая мать. Далее учеба, в пятьдесят третьем я закончил десять классов почти круглым отличником и поступил в Саратовский педагогический институт на филологическое отделение. Жил в общежитии на стипендию, был секретарем комсомольской организации нашего факультета. Жизнь была прекрасна. Встречался с девушкой, а на последнем курсе даже решил жениться. Но дорогу мне перешел другой парень и она предпочла его. Переживал я не долго, тем более, к тому времени, я уже закончил институт с красным дипломом и меня направили на работу в одну из школ Саратова преподавать русский язык и литературу в старших классах. Мне было двадцать три года. В девятом классе, где я был классным руководителем, было двадцать девочек и только восемь ребят. Все они, я имею в виду девочек, проявляли повышенный интерес к предмету, с удовольствием посещали литературный кружок, конечно, я догадывался, что их интересует не столько литература, сколько я. Среди них была одна скромная и очень симпатичная девушка, Варенька. Нельзя сказать, что я был влюблен в нее, но она мне нравилась. Жил я тогда на квартире, которую оплачивала школа. И вот однажды вечером я сидел дома за столом, проверяя домашние задания, и вдруг в дверь тихонько постучали и в комнату вошла Варя.  

-Добрый вечер Андрей Викторович, не удивляйтесь моему приходу, просто я больше не могла терпеть моих страданий, я люблю вас и мне не стыдно в этом признаться, я каждую минуту думаю только о вас и когда вас не вижу, мне кажется, что я умираю! Она еще много чего говорила, потом начала рыдать, я обнял ее, начал утешать и тут произошло то, что и должно было произойти – молодость, плотское желание возобладало над разумом. Вскоре она ушла. Ей было пятнадцать лет, мне почти двадцать четыре. После того вечера она приходила еще два раза. Все закончилось на третьем свидании. Мы лежали обнявшись в постели и вдруг дверь с грохотом отворилась и ворвалась ее мать с двумя женщинами. Обзывая нас самыми грязными словами, она за волосы, полуголую Вареньку выволокла из постели и потащила домой, выкрикивая угрозы и проклятия в мой адрес. На следующий день Варя в школу не явилась, зато явились два милиционера и прямо на уроке меня арестовали. Мать избила Вареньку до неузнаваемости, заставила ее написать заявление об изнасиловании и нанесение тяжких телесных повреждений и все это повесили на меня. Вскоре состоялся суд, мне дали восемь лет строго режима и отправили в колонию под Оренбургом. Сразу скажу, несмотря на все ужасы лагерной жизни, мне повезло. Начальник колонии, бывший фронтовик, был суровым, но справедливым. Ознакомившись с моим делом, он вызвал меня на беседу. Человеком он был, мягко говоря, малообразованным, прежде всего заставил меня рассказать как все было на самом деле, и я рассказал. -Конечно, факт совращения несовершеннолетней имеет место, хотя кто кого совратил, тоже вопрос без ответа. Я вот, что тебе скажу, парень ты видно не плохой, грамотный я сразу это приметил, хочу взять тебя к себе, вроде как писарем, будешь заниматься всей этой бумажной хренью, правильно излагать то, что я буду говорить, это будет твоя работа, но жить будешь в общем бараке. В стукачи я тебя не призываю, без тебя хватает, со старостой поговорю, объясню все доходчиво, чтобы никто тебя пальцем не тронул. Пока все, иди.  

Так началась моя лагерная жизнь. Вскоре я получил письмо от тетки, она сообщила, что мать не выдержав позора, умерла. Это было для меня страшным ударом, чувство вины в ее смерти придавило меня словно огромным камнем, мне хотелось умереть, я почти перестал спать, ел через силу и вот в момент страшного отчаяния, ко мне подошел человек, называли его «попом». Мы с ним разговорились, я рассказал ему о своем горе, он слушал меня внимательно, а потом сказал: -Знаешь сынок, Господь посылает человеку столько испытаний и скорбей, сколько он может вынести. Не отчаивайся, ты молод, у тебя жизнь впереди и какой она будет, зависит, в основном, от тебя. Он рассказал мне, как он оказался в лагере. Будучи священником, он часто в своих проповедях рассказывал о том, как до революции люди почитали Бога, какое множество церквей было в России, рассказывал о житии многих святых отцов. И вот кто то, из ретивых атеистов города Бора написал на него донос, что он якобы ведет антисоветскую пропаганду среди прихожан. Ему впаяли десять лет строгого режима. Меня это так поразило, что мои собственные беды показались мне мало значимыми. После этого мы с ним подружились, часто стали беседовать о вере, о Боге. Он так увлеченно и доходчиво обо всем рассказывал, что я постепенно стал приобщаться к мысли, что действительно вера спасает человека. Он научил меня многим молитвам, научил прощать обиды и еще многим и многим вещам, которые помогли мне выжить. К тому же у нас было много общих воспоминаний – я родился и вырос на Волге в Балакове, Саратовской области и он жил и служил в городе Бор, стоящем у самой Волги, в шести десяти километрах выше города Горького.  

Прошло два года, относительно спокойной моей отсидки. И вот однажды меня вызывает начальник и говорит, что ко мне приехала какая то девушка и просит со мной свидания. Я очень удивился, потому что кроме тетки, у меня не было родственников, да и тетка обо мне почти не вспоминала. Когда конвойный завел меня в комнату свиданий, я обомлел – передо мной стояла Варенька. Она стояла опустив голову и молчала. Наконец я пришел в себя и первый заговорил с ней. -Варя, откуда ты здесь и зачем? – Она подняла на меня глаза. Я никогда не забуду их выражение, в этом взгляде было все – любовь, страдание, вина. -Андрей Викторович, мне разрешили свидание с вами только на полчаса, я вам многое должна успеть сказать. И Варя рассказала, рассказала что через год, после моего ареста, ее мать посадили. Она работала завмагом, изрядно выпивала, на этой почве совершила растрату, в особо крупном размере, у них конфисковали все имущество, дом и Варя, оказалась в полном смысле на улице и без средств к существованию. Мать, еще до суда умерла в тюрьме. Первое время она ютилась у соседей, потом поступила ученицей на хлебокомбинат и ей дали место в заводском общежитии, через три месяца ее перевели на должность пекаря второго разряда, еще через полгода она стала мастером. Накопила денег и взяв отпуск приехала ко мне. Все это она рассказывала быстро и слезы ручьем текли по ее щекам. Я сидел напротив, и не отрываясь смотрел на ее лицо, такое милое и родное, и в тоже время далекое.  

-Варенька, ты приехала ко мне, чтобы все это рассказать?  

-Нет, я приехала, потому что люблю вас, и не переставала любить все это время и эта любовь помогла мне все пережить! Андрей Викторович, во всем, что с вами произошло, виновата я, если можете, простите меня, хотя вряд ли это возможно. Но, не смотря ни на что, я все равно буду вас любить и ждать! Я взял ее за руку: – Спасибо тебе родная, но ты напрасно себя винишь, в том, что произошло с нами, виноват я. Я старше тебя и должен был во время остановиться. Но что случилось, того уже не исправишь, живи спокойно и не думай больше об этом. На этом наше свидание закончилось. Но через полгода она снова приехала, я все это время тоже постоянно думал о ней. На этот раз нам дали свидание на сутки, целые сутки нежданного счастья. Мы практически не спали – говорили, говорили обо всем. Она сказала, что будет добиваться пересмотра моего дела и непременно добьется, чего бы это ей не стоило. Господи, сколько ей пришлось помыкаться по всяким инстанциям, собирать всевозможные справки, характеристики и почти везде ей отказывали. Когда она приехала на очередное свидание ко мне, я попросил ее отступиться от этого и не мучить себя. Тогда она решила остаться здесь в поселке и жить неподалеку от меня. Начальник колонии помог ей устроиться на работу на местном хлебзаводе, поселилась она у одной доброй женщины. Не буду рассказывать вам, что пришлось мне пережить в последующие два года. Старый начальник колонии ушел на пенсию, на его место пришел новый, жестокий самодур. Меня, конечно, он тут же отправил на работу в самый тяжелый цех на разгрузку металлолома, я кое как проработав там три месяца попал в лазарет с переломом руки. После выздоровления мои мучения не закончились, было такое, о чем страшно вспоминать. Но дружба с «попом», Тимофеем Ивановичем, помогала мне все это выдерживать. И вот, перед какой то годовщиной Октябрьской революции, вышла амнистия и я как раз угодил под нее. После ее подписания и до момента моего освобождения прошло еще три месяца. Когда я вышел за пределы лагеря, меня ждала моя ненаглядная Варенька. Почти пять лет было вычеркнуто из моей жизни, но и они, эти страшные годы не прошли для меня даром. Я поверил в Бога всем сердцем и всей душой. И по сей день считаю, что вера эта спасла меня от погибели. Полгода мы с Варенькой прожили в том поселке, она работала там же на хлебзаводе, я устроился разнорабочим в совхозе. Это было для нас счастливое время. Права поговорка – не познавши тягости, не оценишь благости. Возможно, мы там и остались бы навсегда, но мне пришло сообщение, что тетка моя умерла и оставила завещание на меня. Мы с Варенькой собрались и поехали в Балаково, осмотрелись, но оставаться там не стали. Продали дом, имущество, которое осталось от тетки и поехали в Горький, теперь это Нижний Новгород. Купили там комнатку в коммуналке, устроились на работу и потихоньку зажили. И вот однажды мне приснился сон, будто я сплю, ко мне подходит, Тимофей Иванович, берет меня за руку, я даже почувствовал теплоту его руки и говорит: – Андрюша, идем я тебе что то покажу, – и ведет меня к Храму, – ты не забыл кто здесь живет? Пойди поздоровайся. – Я проснулся в холодном поту, долго не мог уснуть, размышляя, к чему мне все это приснилось? Утром свой сон я рассказал Вареньке. Она рассудила по своему: – наверное он умер и хочет, чтобы ты его помянул, сходи в церковь и поставь свечку за упокой его души. Было воскресенье, после завтрака я решил сходить в церковь, которая находилась от нашего жилья в пятнадцати минутах ходьбы. Но я почему то направился в другую сторону, было такое ощущения, будто меня кто то направляет и я пошел туда, куда несли меня мои ноги. И вдруг я остановился как вкопанный – передо мной возвышался именно тот храм, который привиделся мне во сне. Перекрестившись я зашел во внутрь, воскресная служба уже закончилась и там почти никого не было, кроме батюшки, в окружении нескольких старушек Я взял свечку, подошел к кануннику, небольшому столику на котором ставят свечки за усопшего, зажег свечку и когда поставил, она вдруг затрещала и погасла, я снова зажег, тоже самое повторилось снова. -Сынок, кого ты поминаешь? – спросил подошедший ко мне батюшка. -Одного очень хорошего человека, – ответил я. -А когда он помер? -Да я не знаю, может быть он и не помер. – -Возможно так оно и есть, не принимает Господь твое поминовение, от того и свечка гаснет. Ты лучше помолись о здравии того человека, будет польза для него. Я так и поступил, свечка загорелась, я долго стоял и смотрел на ровно горящее пламя. Тогда я подумал, что мой сон имеет совсем другое толкование. После этого я стал ходить в Храм каждое воскресенье, к утренней службе. С каким благоговением я слушал молитвы, читаемые батюшкой, а когда пел церковный хор, сердце замирало! Потом со мной вместе стала ходить и Варенька. Как то после службы я подошел к батюшке и сказал, что мы с женой хотим причаститься, спросил, что для этого нужно. Он подробно мне все объяснил, сказал, что три дня надо поститься, молиться, вспоминая свои грехи, искренне сокрушаясь о содеянном, просить прощение у Бога и назначил день причастия. Когда во время покаяния я хотел рассказать о своих грехах, он меня остановил: – Сын мой, Господь знает все твои грехи, самое главное, чтобы ты о них помнил, чистосердечно и искренне раскаялся. Прощаются тебе грехи твои и Господь простит. Потом он попросил меня задержаться. По окончании обряда причащения он подошел ко мне. -Сынок, я приметил тебя давно, вижу как ты усердно молишься, расскажи мне, что тебя заставило прийти в церковь? -Батюшка, если у вас есть время выслушать меня, то я вам все расскажу. Он взял меня под руку и вывел во двор. Усевшись на скамью сказал: – Я слушаю тебя. И я все ему рассказал, коротко и без особых подробностей, но он все понял. -Да, не столь велико преступление, сколь велико наказание. Видно Господь послал тебе в поддержку того батюшку. Так ты говоришь он из Бора? Если представится возможность, съезди туда, узнай о нем, может помер, а может жив, наверняка найдутся люди, которые его не забыли, отплатишь добром за добро, там тебе все зачтется! – поднял он палец к небу. На следующей недели, я взял отгул на работе и на автобусе поехал в Бор. Через полтора часа на конечной остановке я вышел из автобуса. Был холодный ноябрьский день и площадь была почти пуста. Возле небольшого ларька стояли две старушки, одна торговала солеными огурцами, другая сушеными грибами, нанизанными на нитку. Подойдя к ним я спросил: -Здравствуйте, вы не подскажите, где у вас церковь?  

-Да вон, милок, видишь стоит автобус пятый номер, садись на него, доедешь до кладбища, там тебе и церковь. А остановка так и называется «Кладбищенская». Выйдя на остановке, я направился в церковь, подошел к женщине очищающей подсвечники.  

-Простите, вы не скажите, где я могу найти батюшку?  

-Батюшка сейчас отдыхает у себе дома. А зачем он вам?  

-Да я хотел узнать у него об одном человеке. А где его дом?  

-Как выйдете за ограду, с левой стороны домик, вот там он и живет.  

Подойдя к домику, я увидел за невысоким заборчиком молодого парня в рясе. Поздоровавшись с ним, спросил можно ли мне повидать батюшку.  

-А вы кто?  

-Я приехал из Горького, мне надо спросить его об одном человеке, возможно, он что то о нем знает.  

-Подождите, я сейчас пойду спрошу.  

Через несколько минут на крыльцо вышел сам батюшка, у меня подкосились ноги – пере до мной стоял Тимофей Иванович, он меня тоже сразу же узнал. – Господи, Андрюша, ты ли это, откуда ты, какими судьбами?! – Мы бросились навстречу друг другу, крепко обнялись и долго стояли, не в силах произнести ни слова. – Ну идем скорей в дом! Как же такое могло случиться? – причитал он, держа меня за руку. Не буду описывать подробности нашей встречи, скажу одно и он и я почли это за чудо. Мы очень долго сидели с ним, рассказывая о своей жизни, о том что произошло с нами за два с половиной года, после нашей разлуки, оба плакали, не стыдясь слез, вспоминая наше лагерное существование. Через год, после моего освобождения, его выпустили, полностью реабилитировали, восстановили все его права и направили на службу в тот же приход, откуда его забрали. Отсидел он не полных восемь лет, из десяти. В епархии встретили его с большими почестями, как мученика, пострадавшего за веру. После того, как я рассказал ему о своем житье-бытье, он спросил меня:  

-Сынок, ведь ты пришел к вере через такие страдания, и Господь тебе помог все это выдюжить, не хотел бы ты послужить Богу?  

-Да я бы с великой радостью, только кто ж меня возьмет с такой биографией.  

-Ну это не препятствие, ты по молодости оступился, но полностью расплатился и раскаялся. Если есть желание, то я могу тебя взять к себе пономарем, приживешься, то на следующий год можешь поступить в семинарию. У тебя же высшее образование, да и я тебя могу подготовить, давай Андрюшенька, решай, посоветуйся со своей супругой.  

-Батюшка, Тимофей Иванович, смутили вы мне душу, прямо не знаю что сказать. Конечно же я согласен и жена моя не будет возражать. Только где мы будем жить?  

-Да здесь же и будете жить, дом большой места всем хватит. И я не буду одинок, стар стал совсем, восьмой десяток на исходе.  

Обратно я летел, словно на крыльях, Варенька поначалу засомневалась, а потом согласилась. В течение недели мы завершили все необходимые дела и уехали в Бор. Первым делом отец Тимофей нас обвенчал, благословил на долгую счастливую жизнь и мы начали обживаться на новом месте.  

Вот так началось мое служение Богу. На следующий год, я без особого труда, поступил в Духовную семинарию, успешно закончил. Варенька, все это время, жила вместе с отцом Тимофеем, ухаживала за ним, он стал совсем старенький, с большим трудом проводил службу и ровно через две недели, после моего возвращения, помер. Ему было восемьдесят три года. На его место назначили меня и прослужил я там почти четырнадцать лет. Потом несколько лет служил в Смоленской епархии, а в девяносто третьем году перевели во Псков. Прослужив там немного, я был направлен в командировку сюда, в Пичугино, для обследования состояния вот этой самой церкви, на предмет восстановления. Мне здесь так понравилось, что я не сомневаясь подписал заключение, с рекомендацией на ее восстановление. Ну вот и все, остальное вы уже знаете. Я вас наверное утомил своим рассказом?  

-Андрей Викторович, вы меня потрясли своей исповедью, я просто восхищаюсь вами! Вы столько пережили и не озлобились, остались добрым, светлым человеком! Я хочу написать ваш портрет, вы согласны позировать? Прошу вас не отказывайтесь!  

-Ну что вы, Иван Сергеевич, ничего во мне такого нет, чтобы я удостоился чести быть изображенным на портрете!  

-Вы не можете об этом судить, потому что сами себя не видите, скажите вы согласны?  

-Ну если вы так хотите, то я не откажусь.  

-Еще я хотел спросить вас, от чего умерла ваша жена?  

-Сердце. Видимо оторвался тромб и она скончалась мгновенно. Я тяжело переживал ее кончину, думал уйду вслед за ней, потом посчитал, что видимо ее смерть была угодна Богу и мне как то стало легче. Она была, по истине, святой женщиной, беззаветно любила меня, со смирением, безропотно переносила все тяготы нашей многотрудной и скудной жизни. Очень горевала, что Бог не дал нам деток. – Помолчав он сказал: – Засиделись мы с вами Иван Сергеевич, пойду я, пожалуй. Спокойной ночи вам! – и он ушел. Иван Сергеевич еще долго сидел, осмысливая рассказ отца Арсения. Незаметно прошел месяц, наступил июль. Как то вечером позвонил Григорий Петрович, спросил как здоровье, настроение, не собирается ли Шубников назад, в Москву.  

-Да нет, Гриша, пока не собираюсь, погода отличная и настроение нормальное. Я тут познакомился с одним замечательным человеком, местным священником отцом Арсением. Удивительная личность, с потрясающей биографией! Хочу написать его портрет. Ты знаком с ним?  

-Слышал о нем, но не встречались.  

-При случае обязательно познакомься. Как дела у тебя, что нового?  

-У меня все отлично, на днях уезжаю на две недели в Прагу, так что ты меня не теряй. Ладно, творческого успеха тебе, рад, что у тебя все хорошо, обнимаю, пока! Прошло два дня, после того вечера, когда отец Арсений рассказал ему о себе. Был четверг, Иван Сергеевич прождал его весь вечер, но он почему то не пришел. Обеспокоенный Шубников утром, минуя церковь, отправился к нему домой. На пороге его встретила Раиса Павловна.  

-Здравствуйте, а где отец Арсений?  

-Батюшка дома, он что то прихворнул. Да вы заходите в дом.  

Шубников прошел в комнату, Андрей Викторович лежал на диване и читал книгу.  

-Здравствуйте, дорогой мой, что с вами случилось, что за хворь на вас напала?  

-Здравствуйте, Иван Сергеевич, садитесь пожалуйста. Ничего страшного, просто слегка прихватило сердце, но уже все нормально.  

-Как нормально, откуда вы знаете, ведь с сердцем шутить нельзя! Давайте я съезжу в город за врачом и он определит – нормально или не нормально.  

-Спасибо, но врач уже была, сделала кардиограмму и сказала что ничего страшного, просто надо попить лекарство и полежать пару дней, чего я и делаю.  

-Это я виноват, своей просьбой разбередил вам душу, вы видимо понервничали, вот ваше сердце и не выдержало!  

-Да полноте, что вы говорите, это мой возраст дает о себе знать. Ничего, даст Бог, еще поживем.  

-И все таки, давайте я привезу вам хорошего врача из города?  

-Нет, нет, насчет врача вы не беспокойтесь. В нашей деревне есть медицинский пункт от Пустошкинской городской больницы, люди ласково называют ее «больничкой» и работает в нем хороший опытный врач – Екатерина Максимовна, очень добрый безотказный человек, в любое время, будь то день или ночь, придет на помощь. – Если так, тогда я не буду волноваться. Ну я пойду, вы выздоравливайте, а завтра я обязательно зайду.  

На следующий день, Шубников поравнявшись с церковью, услышал голос отца Арсения и нестройное пение приходского хора. – «Ну значит действительно все в порядке, раз батюшка проводит службу». – подумал Иван Сергеевич и пошел домой. Выбрав подрамник, он натянул холст, загрунтовал и стал ждать отца Арсения. Он пришел, как обычно, в семь вечера.  

-Здравствуйте, Андрей Викторович, рад вас видеть. Я утром направился было к вам, да услышал, что вы отводите службу и вернулся. Надеюсь, вы здоровы?  

-Конечно, все нормально. Как вы сами?  

-Ждал вас с нетерпением. Надеюсь, вы не раздумали позировать мне?  

-Ну раз обещал, значит не раздумал.  

-Давайте тогда приступим, я уже подготовил все. Сегодня, я сделаю просто набросок, это много времени не займет, а потом вы будете мне позировать в вашем облачении, но не в праздничном, а в повседневном. Если хотите, то я для вашего же удобства, могу приходить к вам.  

-Да зачем же, уж лучше я буду к вам приходить.  

Иван Григорьевич усадил батюшку в кресло, выбрал ракурс, подобрал позу и начал рисовать. Примерно через полчаса он сказал: – Ну вот, на сегодня достаточно. Теперь идемте пить чай. На протяжении двух недель, батюшка, в каждый свободный от службы день, приходил позировать Иван Сергеевичу, и чтобы не утомлять его, Шубников больше чем на полчаса его не задерживал. Потом они пили чай и вместе шли прогуляться. До окончательного завершения работы, он не давал батюшке даже взглянуть на портрет и когда сделал последний мазок, торжественно заявил:  

-Итак, отец Арсений, я закончил, можете взглянуть.  

Батюшка подошел к портрету, долго, долго смотрел, потом сказал:  

-Поразительно! Я просто преклоняюсь перед вашим талантом! Но мне кажется, что вы мне польстили, изобразили меня значительно моложе моих лет.  

-Я вас изобразил таким, каким видел, без всяких прикрас. Ведь каждый человек не видит себя таким, каким он есть на самом деле. Одни люди, в своем воображении, видят себя моложе, красивее, стройнее, и таких большинство, другие, наоборот, недооценивают свою внешность, считают, что они выглядят старше своего биологического возраста, вот к ним относитесь и вы. Вы даже не знаете, какие у вас необыкновенные глаза – живые, молодые, украшение вашего лица, это я вам говорю как художник! Ну как принимаете работу?  

-С величайшим удовольствием!  

-Вот и отлично, если вам можно сегодня выпить, то нам надо обмыть ваш портрет!  

-Сегодня как раз таки можно.  

-Тогда к столу. Тут мне Антонина что то приготовила, принесла свежих огурчиков, помидорчиков, так что мы сейчас с вами устроим настоящий пир!  

Они сидели до поздна, и только в начале двенадцатого Шубников проводил батюшку домой. Через несколько дней, когда картина окончательно просохла, Иван Сергеевич торжественно вручил ее батюшке.  

-Как же я с вами рассчитаюсь, дорогой мой Иван Сергеевич, я ваш должник.  

-О чем вы говорите, Андрей Викторович! Я вам безмерно благодарен за то, что вы согласились мне позировать! Ведь я, последние три года, практически не брался за кисть, и вот встреча с вами вдохновила меня, можно сказать вернула к творческий жизни. Я приехал сюда потому, что находился в страшной депрессии, я не жил, я существовал и теперь себя чувствую так, будто сбросил тяжкий груз. И все это благодаря вам, вашим беседам. Так что по большому счету – я ваш должник!  

На этом дружба их не закончилась, они по прежнему встречались два, три раза в неделю, тема для разговоров была у них не исчерпаемой. Прошел второй месяц пребывания Шубникова в деревне, но он как то не думал о том, что надо возвращаться в Москву. Однажды он отправился к озерам, хотел пройтись до Большого озера. Вышел из дома пораньше, дул прохладный ветерок, временами набегали небольшие тучки. Шел он не торопясь, и где то через полтора часа подошел к озеру. Усевшись на поваленное дерево, достал из сумки альбом и стал делать зарисовки. Внезапно ветер усилился и небо заволокла огромная черная туча. Иван Сергеевич собрав все в сумку, быстро пошел назад. И вдруг хлынул ливень, с порывами ветра он усиливался с каждой минутой и уже через несколько мгновений он промок весь до нитки. Над головой сверкали молнии, грохотал гром, казалось, что не будет конца этой круговерти. Когда он дошел до дома, гроза прекратилась. Сняв с себя мокрую одежду, переодевшись во все сухое, он лег в постель и задремал. Проснулся от ощущения холода, его знобило. Накрывшись теплым одеялом, он забылся. Когда очнулся, увидел Мишу, склонившегося над ним.  

-Иван Сергеевич, что с вами, вы заболели? Кажись у вас температура, где ж вас так прохватило? Я сейчас сбегаю за Антониной, она сообразит что делать.  

Через несколько минут прибежала Антонина, приложив руку ко лбу, она повернулась к Михаилу.  

-Мишка, ну ка беги быстро за Екатериной Максимовной, что б одна нога там, другая здесь!  

Через полчаса подошла врач, вымыв руки подошла к кровати. Михаил суетливо, который раз пересказывал, как он обнаружил Иван Сергеевича. Померила температуру – почти под сорок, пощупала пульс, прослушала, измерила давление. Шубников бредил, бормотал что то невнятное.  

-В легких пока ничего нет, видимо он сильно переохладился. Я сейчас вколю ему антибиотик, дам таблетку от давления. А вы Тоня, вскипятите чай, если есть лимон, то с лимоном и постоянно поите. Я сейчас уйду, а через шесть часов приду, надо будет сделать второй укол. Желательно, чтобы возле него кто то был.  

-Самой собой, я посижу возле него, – тут же откликнулся Михаил.  

Екатерина Максимовна подошла к десяти часам вечера, температура спала совсем незначительно, она сделала укол, потом оглянувшись, спросила Мишу:  

-В доме водка есть?  

-Кажись есть, сейчас посмотрю в холодильнике, да, есть, – подал он ей початую бутылку.  

Она достала из сумки широкий бинт, сложила его в несколько слоев, намочила водкой и стала осторожно протирать Иван Сергееву лицо, шею, грудь, на лоб положила мокрое полотенце.  

-Миша, ты иди домой, я останусь здесь до утра, а утром ты меня сменишь.  

Михаил ушел. Екатерина Максимовна, придвинув кресло поближе к кровати, села в него и стала следить за Шубниковым, время от времени протирая его водкой. Увидев на этажерке будильник, завела его на четыре утра, чтобы случайно не проспать время укола. В четыре она снова сделала укол, температура упала до тридцати восьми, и он, хоть и не спокойно, но все таки спал. Она тоже задремала, проснулась от скрипа кровати, Иван Сергеевич, приподняв голову от подушки, пристально смотрел на нее.  

-Здравствуйте, вы кто? – спросил он слабым голосом.  

-Доброе утро, я доктор, Тельнова Екатерина Максимовна.  

-Как вы здесь оказались?  

-Меня вызвал ваш сосед Михаил, и очень во время. Давайте смерим температуру. -Поставив градусник, она приложила руку ко лбу, – Хотя и так видно, что температура спала. Где же вы так простыли?  

-Да вот вчера отправился на озера, там меня и застала гроза, я почти два часа шел под проливным дождем, вымок до костей, да вдобавок холодный ветер и вот результат.  

– Теперь уже все позади, но уколы еще придется делать три дня, через каждые шесть часов. – Она взяла градусник. – ну вот, температура даже ниже нормы – тридцать шесть и два. Давайте померим давление. – Давление оказалось немного выше нормы. – Это не страшно, попьете вот эти таблеточки, три раза в день, за полчаса до еды, и все будет хорошо. Сейчас давайте поворачивайтесь, сделаем укольчик.  

В сенях раздался топот и в комнату, постучав, вошел Михаил.  

-Доброе утро, ну как дела, оклемались? – взял он за руку Иван Сергеевича.  

-Как видишь. Спасибо тебе за заботу, за то что во время вызвал доктора. А вам, Екатерина Максимовна, отдельное спасибо, если б не вы все могло кончиться гораздо хуже.  

-Ну что вы, Иван Сергеевич, это мой долг и благодарить меня не надо. Миша ты скажи Антонине, чтобы она сварила куриный бульон и напоила больного.  

-Все будет сделано, вы немного еще побудьте, я быстренько пойду, зарублю петуха, а все остальное Тося сделает сама. – Он чуть ли не бегом бросился из комнаты.  

-Екатерина Максимовна, мне надо встать, вы пойдите пока поставьте чайник, потом мы с вами попьем чайку.  

-Да вы не сможете самостоятельно выйти, потерпите, сейчас придет Михаил и вас проводит.  

-Не волнуйтесь, все нормально, ведь я не умирающий больной, к тому же бегом бежать не буду, идите, идите, справлюсь сам.  

Катерина Максимовна, покачав головой, пошла на кухню. Иван Сергеевич поднялся и пошел к двери. Немного кружилась голова, но он благополучно дошел до туалет. Когда возвращался назад, появился Миша.  

-Полный порядок, Антонина сейчас ощипает петуха и поставит варить. Не рано ли вы встали?  

-Надо было Миша встать, вот и встал. Немножко кружится голова, а так все нормально. Пойдем в дом, там Екатерина Максимовна нас сейчас чаем напоит.  

Дойдя до умывальника, он остановился, – Миша, пойди принеси полотенце, я умоюсь, а то не умывшись неловко садиться за стол.  

Когда вошли в комнату, Екатерина Максимовна уже расставила на столе чашки, поставила сахарницу и какое то печенье, обнаруженное ею в кухонном шкафу.  

-Садитесь пить чай, поставила на стол то, что нашла, вы уж извините, пришлось похозяйничать без вашего позволения.  

-Ну что вы, спасибо вам большое, там есть еще мед и варенье.  

Выпив чашку чая, она ушла, сказала, что придет после обеда в три часа. – Но вы, пожалуйста, ложитесь, вам надо отлежаться хотя бы пару дней. Миша, покрутившись полчасика, спросил:  

-Иван Сергеич, вы без меня справитесь или мне побыть с вами?  

-Ну что ты, Миша, иди, иди, конечно справлюсь, сейчас лягу, уж сегодня точно никуда не пойду.  

Иван Сергеевич лег, и тут же задремал. Разбудила его Антонина.  

-А вот и бульончик свеженький, вставайте покушайте, вам надо сил набираться!  

Она налила ему в глубокую тарелку бульон, нарезала мяса и он с удовольствием все съел  

-Тося, спасибо вам огромное, никогда не ел ничего более вкусного!  

-Да что вы, Иван Сергеевич, это вам с голодухи так показалось, вы ж со вчерашнего дня ничего не ели. Я сварила целую кастрюлю, петух хоть и не старый, но большой, такой стервец драчливый был, не только на кота бросался, но и на людей, туда ему и дорога! Ну я пойду, а вы ешьте на здоровье, там и на завтра еще хватит. – И она ушла.  

А в три часа пришла доктор. – Добрый день, Иван Сергеевич, как себя чувствуете?  

-Отлично! Антонина сварила мне бульон из петуха-драчуна, необыкновенно вкусный. Я съел целую тарелку!  

-Вот это хорошо, значит действительно дело пошло на поправку. Но уколы будем продолжать делать. – Сделав укол она ушла, а через час пришел отец Арсений.  

-Здравствуйте дорогой! Вы что же не послали за мной Михаила, я последний узнаю, что вы заболели, и то, спасибо встретил Екатерину Максимовну, она мне все рассказала! Как же это вас угораздило? Ведь не молоденький, надо об этом не забывать и беречься.  

-Слава Богу, уже все хорошо, спасибо доктору, действительно славная женщина, всю ночь просидела возле меня, пока температура не спала,  

-Я же вам говорил, что она добрая, отзывчивая, переживает за больных. У нас с ней один контингент – местные старушки и старики, в церковь идут врачевать душу, а к ней тело. Я давно ее знаю, мы приехали в Пичугино прочти одновременно, она и Вареньку мою лечила и меня. Иван Сергеевич, вам может быть надо что то приготовить, так я распоряжусь, Раиса Павловна сготовит, что вы захотите.  

-Спасибо Андрей Викторович, Антонина делает все, что нужно, не беспокойтесь. Вы лучше расскажите, что там в мире нового, а то я два дня ни радио, ни телевизор не включал.  

Отец Арсений просидел возле него больше двух часов, рассказал все новости и где то в начала седьмого ушел.  

Екатерина Максимовна пришла, когда уже начало смеркаться.  

-Добрый вечер! Я немного задержалась, давайте поворачивайтесь, сейчас сделаю укол, а потом поговорим. – Как вы себя чувствуете? Температуру мерили?  

-Чувствую хорошо, температура нормальная. Вы садитесь, отдохните, так тяжело дышите, будто бежали.  

-Да, я действительно, почти бежала. Да меня задержала моя соседка, ее сынишка играл в футбол и поранил ногу, пришлось срочно обрабатывать и вводить противостолбнячную сыворотку.  

-Все так серьезно?  

-Глубоко рассек ногу об какую то ржавую железку, а с этим шутить нельзя. Дети, пока вырастут себе столько всяких шишек набьют, а матерям бедным все это надо пережить.  

Иван Сергеевич закашлял. – Это что еще такое, почему вы кашляете, давно?  

-Да нет, наверное просто поперхнулся, все нормально. Давайте я вас чаем напою, садитесь к столу.  

Иван Сергеевич заварил чай, поставил варенье, конфеты, мед. Екатерина Максимовна, выпив чашку чая, засобиралась домой.  

-Куда вы торопитесь, боитесь ваши домочадцы вас потеряют?  

-Нет у меня никаких домочадцев, я живу одна. И вообще, у меня, кроме мамы, никого нет.  

-А она живет не с вами?  

-Нет, она живет в Питере, тоже одна, ей уже семьдесят, хотела взять ее к себе, но она категорически против. Она коренная жительница Ленинграда, в войну ребенком пережила блокаду, из всей большой семьи только они с бабушкой чудом выжили. Там прошла ее молодость, вышла замуж за хорошего человека, Говорит, что она вросла корнями, как дерево, в ту Питерскую землю и если ее вырвать оттуда, то она мигом засохнет, – засмеялась Екатерина Максимовна.  

-Да, мы, старые люди, с трудом привыкаем ко всему новому, не хотим менять своих привычек, устоявшегося уклада жизни.  

-Ну что вы на себя напускаете, какой же вы старый! У нас в деревне старых много, вон дед Макар, ему скоро девяносто, ходит резво, хоть и с палочкой. Мария Ильинична – ей восемьдесят семь, а она бегает за своими козами шустрее молодых, да еще много других кому далеко за семьдесят. И надо сказать на здоровье не жалуются. Вы рядом с ними просто молодой человек! -С ними возможно, а с вами рядом я чувствую себя стариком. – Шубников опять закашлялся.  

-Иван Сергеевич, это что то не так, если кашель не прекратится, то я вас повезу в Пустошкинскую больницу на рентген. Сейчас ложитесь и окна закрывайте, ночами стало прохладно. Ни в коем случае не устраивайте сквозняков. Спокойной ночи вам, я пойду.  

Ночью Иван Сергеевич спал плохо, мучил кашель, к утру вроде утих и он незаметно задремал. В десятом часу пришла Екатерина Ивановна, он уже к этому времени встал.  

-Доброе утро Иван Сергеевич, как спали?  

-Неважно, кашель не давал заснуть. Но сейчас вроде все прошло.  

-Знаете что, давайте все таки съездим в больницу и сделаем рентген, думаю, что у вас легкий бронхит, но провериться надо. Я сейчас позвоню в больницу и они пришлют машину.  

-Вот этого делать не следует, если ехать, то только автобусом. Честно сказать, я бы ни за что не поехал, но мне надо кое что купить в городе, а заодно можно пройти и рентген. Так что если поедем, то я через полчаса буду ждать вас на автобусной остановке.  

-Какой же вы упрямый!  

-Я не упрямый, а здравомыслящий, зачем создавать лишние проблемы, когда можно обойтись без них. Идите, до встречи на остановке.  

Он пошел умылся, подбрил слегка щеки, глядя на себя в зеркало подумал: – «надо бы зайти в парикмахерскую, а то зарос как дикарь, борода скоро будет как у отца Арсения». Надел чистую рубашку, набросил ветровку, хотел обуть кроссовки, потом передумал и надел туфли. Проходя мимо церкви, решил зайти к Андрею Викторовичу, спросить не нужно ли ему что не будь привезти из города. Служба закончилась и батюшка шел ему навстречу.  

-Доброе утро Андрей Викторович! Я еду в город, у вас будут какие не будь поручения, что вам привезти?  

-Здравствуйте Иван Сергеевич! Спасибо, если вас не затруднит, то купите мне свежих газет – «Труд», «Известия» и последние номера православной газеты «Благовещение». Конечная остановка автобуса недалеко от Храма, а рядом с ним киоск. Так что вам далеко ходить не надо. Ну счастливого пути и храни вас Бог!  

Когда он подошел к остановке, Екатерина Максимовна уже его ждала.  

-Вы во время, автобус будет через десять минут.  

Автобус, действительно, подошел ровно через десять минут, они прошли в конец и сели на свободные места. Через полчаса прибыли в Пустошку.  

-Иван Сергеевич, больница здесь не далеко, минут пятнадцать ходьбы, подождем маршрутку или пройдемся пешком?  

-Давайте лучше пешком, зачем нам ждать, а потом тесниться в неудобной маршрутке. Идемте.  

Дошли до больнице, Екатерина Максимовна, усадив его в коридоре, просила немного подождать, сама зашла в какой то кабинет. Через несколько минут она вышла с молодым человеком в докторском халате.  

-Здравствуйте, Иван Сергеевич, идемте я вас провожу в рентген- кабинет, -взял он его под руку.  

-Вы идите, потом когда выйдите из кабинета, ждите меня здесь же, я должна решить кой какие свои дела, – обратилась к Шубникову Екатерина Максимовна.  

Он вышел минут через пятнадцать, сел на скамейку в коридоре и стал ждать. Вскоре подошла она. – Ну вот и все, легкие у вас в порядке, бронхи немного воспалены, но это не страшно, будем лечить. Теперь мы с вами пойдем по своим делам, давайте договоримся так, когда вы освободитесь, то подходите к трем часам на остановку, я буду вас там ждать. Только не опаздывайте.  

Иван Сергеевич направился к Торговому центру, купил несколько метров холщевой ткани, целую коробку красок, несколько новых кистей. Потом прошел в продовольственное крыло, его поразило изобилие различных продуктов, почти никакого отличия от московских супермаркетов. Он взял мяса, колбасы, сливочного масла, небольшой торт и целую связку постных сушек. На выходе спросил у охранника, где находится ближайшая парикмахерская. -Да вон же, за лестницей второго этажа.  

Усевшись в кресло, он попросил мастера состричь все лишнее, но форму оставить прежней. Мастер справился блестяще, глядя на себя в зеркало, ему показалось, что он сидит в мужском салоне Москвы, у мастера, услугами которого он пользовался много лет.  

-Спасибо вам, все просто отлично! – Рассчитавшись, он вышел на улицу.  

Не доходя до остановки, вспомнил просьбу отца Арсения и повернул в сторону Храма. Киоск был открыт, он набрал целую кучу газет, журналов, несколько православных свежих газет. Время было половина второго, до автобуса оставалось полтора часа. Усевшись на остановке под навесом, он стал ждать Екатерину Максимовну, она появилась буквально через несколько минут.  

-Вы давно меня ждете? Боже, да вас просто не узнать, вы помолодели минимум на пять лет! – всплеснула руками Екатерина Максимовна  

-Только что подошел, а в остальном, я просто подстригся, привел себя в свой обычный вид. Екатерина Максимовна, времени у нас больше чем достаточно, я думаю нам надо зайти вон в то кафе и чего не будь перекусить, не возражаете?  

-Не возражаю, тем более я тоже очень проголодалась. Давайте я вам помогу, – взяла она у него из рук пару пакетов. Они зашли в кафе, перекусили и отправились к автобусу.  

Через час они были в Пичугино.  

-Екатерина Максимовна, я сейчас зайду к отцу Арсению, отдам ему прессу и приглашу на вечерний чай. Вы отдохните и тоже подходите к семи часам, будем пить чай с тортом.  

-Да нет, Иван Сергеевич, не хочу нарушать ваш мужской разговор с батюшкой. Я приду к шести, сделаю вам укол и уйду.  

-Приходите, там посмотрим, я вас буду ждать. – И он направился к дому отца Арсения. Подойдя к дому, он увидел Раису Павловну, копающуюся в огороде.  

-Добрый день, батюшка дома?  

-Дома, недавно прилег отдохнуть.  

-Тогда не буду его тревожить, пожалуйста, передайте ему газеты и скажите, что я вечером его жду.  

Иван Сергеевич, разложив продукты в холодильник, тоже прилег отдохнуть и задремал. Разбудил его телефонный звонок, звонил Григорий Петрович.  

-Здравствуй дорогой, как ты там еще не одичал, по дому не соскучился?  

-Здравствуй Гриша! У меня все хорошо, домой пока не собираюсь и думаю пробыть здесь до холодов. Как, ты не возражаешь?  

-Ну что ты, только рад за тебя! Я же говорил тебе, что места там чудодейственные, излечивают душевные недуги, думаю и тебя излечили. Я конечно скучаю без тебя. Но не волнуйся, переживу. Продолжай в том же духе, обнимаю, пока!  

В шесть часов пришла Екатерина Максимовна, сделала укол и хотела уйти.  

-Нет, нет, я вас никуда не пущу! Скоро придет отец Арсений, а пока помогите мне накрыть на стол.  

Вскоре подошел батюшка. – Иван Сергеевич, большое вам спасибо за газеты! – увидев Екатерину Максимовну, выходившую из кухни, поклонился.  

-Добрый вечер, вот неожиданная встреча!  

-Я пришла сделать укол Иван Сергеевичу, а он меня уговорил остаться на чай.  

-Да, уговорил. Мы вместе ездили в Пустошку, Екатерина Максимовна настояла, что бы я прошел рентген. Как я и предполагал, с легкими все в порядке, кроме того сделал кой какие покупки, а сейчас будем пить чай с тортом!  

-Не могу, пост.  

-Так я, специально для вас, купил целую связку постных сушек, вот варенье, мед, а мы с Екатериной Максимовной полакомимся, ведь мы пост не соблюдаем, ведь так?  

Выпив чашку чая с кусочком торта, она ушла, предупредив, что завтра в восемь придет и сделает последний укол.  

-Славная женщина, и лицом хороша и статью, а личная жизнь не сложилась. Если б в городе жила, возможно нашла бы себе мужа, а здесь – увы, – произнес батюшка после ее ухода.  

-А что же она не уехала в город, у нее, как она сказала, мать в Питере живет.  

-Не могу знать, наверное есть какая то причина. Иван Сергеевич, хочу вас спросить, вам не холодно в доме, ведь ночи стали прохладные, можно и печку протопить, Михаил сможет дров наколоть.  

-Да нет, вроде не замерзаю, днем то тепло, август на исходе, а лето уходить не хочет, так что с печкой можно еще повременить.  

-Да, в этом году лето выдалось хорошее, теплое, не в пример прошлогоднему, тогда дожди шли почти через день, сырость была жуткая, печки топили чуть ли не все лето. А в этом году просто благодать Божья! Ну что, мне пора, завтра служба, надо подготовиться. Спокойной вам ночи и добрых снов!  

Утром пришла Екатерина Максимовна, сделала укол, померила давление и собралась уходить.  

-Иван Сергеевич, больше я к вам не приду, чувствуете вы себя нормально, давление тоже нормальное. Если, почувствуете себя неважно, пришлите Михаила и я приду.  

-Екатерина Максимовна, как же так, неужели на этом наше общение закончится? Разве вы не сможете прийти просто так, по приятельски, попить чайку, побеседовать. Честно скажу, я за эти дни так привык к вашему присутствию, что буду скучать. У меня здесь, в вашей деревне, ограниченный круг общения – отец Арсений и вы, пожалуйста не бросайте меня! К тому же у меня одно намерение, касающееся вас – я хочу написать ваш портрет!  

-Ну что вы, Иван Сергеевич, за что мне такая честь, мне даже слышать об этом неловко, тоже мне, нашли выдающуюся личность!  

-Вы не правы, просто у вас такая необычная внешность, вы очень добрый человек и ваша доброта на вашем лице. И еще, вы мне чем то напоминаете мою покойную жену. Подумайте и соглашайтесь, не обижайте старика.  

-Знаете, если вы еще раз назовете себя стариком, то я действительно к вам больше не приду! Смотрите на себя почаще в зеркало и говорите – я еще вон какой молодец и мне столько лет, на сколько я себя чувствую! Договорились?  

-Договорились, а вы подумайте над моим предложением. Я вас буду ждать!  

Три дня они не виделись, Иван Сергеевич искал повод, чтобы пойти к ней самому, но ничего придумать не мог. Наконец он решился, хотел пожаловаться на головную боль, хотя на самом деле ничего не чувствовал. Подойдя к дому, где находился сельский медицинский пункт, осмотрелся и поднялся на крыльцо. В небольшом коридорчике на стуле сидела старушка, из за двери кабинета доносились голоса.  

-Здравствуйте, – поздоровался он с ней, – вы единственная пациентка? Я наверное буду следующим после вас?  

-И вы будьте здоровы! Я не на долго, только возьму рецепт.  

Через несколько минут из кабинета вышла молодая женщина и старушка тут же юркнула в открытую дверь. Она действительно не задержалась и Иван Сергеевич зашел в кабинет.  

-Здравствуйте Екатерина Максимовна! Я больше не мог вас ждать и решил сам прийти.  

-Здравствуйте! – встала она из за стола, и покраснев, протянула ему руку. –Что случилось?  

-Если честно, то ничего не случилось, мне просто захотелось вас увидеть. Ну что вы решили, будете мне позировать?  

-Решила, буду. Как вы себя чувствуете?  

-Все нормально, чувствую себя отлично! Вы до которого часа работаете?  

-До пяти. А что мне надеть?  

-Не имеет значения, наденьте то, что вам нравится. А вы где живете?  

-Да здесь же и живу, в одной половине медпункт, а в другой половине дома – мое жилье. Только вход с другой стороны, так что время на дорогу не трачу, – улыбнулась она.  

-Ну тогда до вечера, буду ждать вас с нетерпением!  

По дороге, он зашел в магазин, взял бутылку хорошего вина, коробку конфет. У него дома Тося заканчивала уборку.  

-Здравствуйте Иван Сергеевич! Куда это вы с утречка пораньше ходили? Я вам поменяла постельное белье, а это все заберу в стирку. Что вам приготовить на завтра? – тараторила Тося.  

-Да что захотите то и приготовьте, у вас все вкусно получается.  

Когда она ушла, он подошел к зеркалу, долго смотрел на себя, потом подбрил слегка щеки, подправил бородку. – А что, Иван, еще вполне ничего, конечно далеко не первый сорт, но и не последний! – сказал он своему отражению.  

В начале шестого подошла Екатерина Максимовна, на ней было нарядное темно синее платье, на шее простенький кулончик. – Добрый вечер, вот и я,  

-Проходите, пожалуйста, садитесь. Может быть для начала выпьете чаю?  

-Спасибо, я только что от стола. Давайте начнем.  

-Тогда идемте сюда, я хочу вас изобразить на фоне осеннего сада, хотя осень еще не наступила, но листва у яблони почему то пожелтела раньше времени, садитесь в кресло под яблоней. Руки положите на подлокотники, а голову поверните вот так, – он дотронулся до ее головы, она вздрогнула и покраснела, – и старайтесь смотреть в мою сторону, чтобы я видел ваши глаза.  

Он подошел к мольберту и стал делать наброски, она сидела неподвижно, боясь пошевелиться.  

-Екатерина Максимовна, вы расслабьтесь, не надо быть такой напряженной, разговаривайте со мной, расскажите какой не будь смешной случай из вашей практики.  

-К сожалению, в моей практике, смешные случаи редко бывают. Прошлой осенью я делала противогриппозную прививку в школе. Когда закончила, заходит второй раз мальчишка, спрашиваю его: – тебе что Леша? – А он говорит- Екатерина Максимовна сделайте мне прививку за Таньку Голикову, а то она боится. Больше ничего вспомнить не могу.  

-Ну на сегодня пожалуй все. Я сейчас уберу свои художественные принадлежности и пойдем пить чай. Вы проходите в дом. – Через пару минут он вошел в комнату.  

-А знаете что, давайте ка мы вместо чая выпьем по рюмочке хорошего вина?  

-А давайте, тем более что я уже почти забыла его вкус.  

Иван Сергеевич открыл бутылку, разлил в рюмки вино, открыл коробку с конфетами.  

-И так, за успех, чтобы портрет соответствовал оригиналу! Самое главное, чтобы вам понравился. Но предупреждаю, пишу то, что вижу, без всяких прикрас!  

-Заранее с вами согласна, тем более, что оригинал очень далек от идеала. Если бы можно было сбросить лет пятнадцать, двадцать, тогда бы еще можно было на что то претендовать. Прожито почти пол века, а время как известно никого не щадит.  

-Не понял, какие пол века, о ком вы говорите?  

-О себе, разумеется, через три месяца у меня юбилей.  

-Этого не может быть, вы что! Я бы вам больше сорока никогда бы не дал! У вас совершенно гладкое лицо, без морщин, ни одного седого волоса!  

-Ну седина, это еще не признак старости, есть люди которые седеют чуть ли в двадцать, а морщин нет, потому что я веду здоровый образ жизни – не пью, не курю, большую часть времени провожу на воздухе, а воздух у нас, можно сказать, целебный. Вы разве не почувствовали?  

-Почувствовал, очень даже почувствовал. Ведь я когда ехал сюда, то думал, что больше недели не выдержу, и вот уже второй месяц на исходе, а мне уезжать не хочется. Летом здесь прекрасно, не знаю как зимой.  

-Зимой конечно скучновато, но и хлопот больше, печку приходится топить каждый день, снег разгребать, да и больных побольше, особенно детей. Но все равно хорошо!  

-А в город вас не тянет?  

-Нет, не тянет. Несмотря на то, что я родилась, выросла в Питере, закончила там медицинский институт, но ни разу не пожалела, что бросила свой якорь именно здесь, в Пичугино. Здесь все естественное и природа и люди, и жизнь такая размеренная, спокойная. А в городе суета, толкотня, выхлопные газы и прочие прелести мегаполиса.  

-Давайте выпьем еще, не плохое вино не так ли? –Шубников налил еще по стопке. – Екатерина Максимовна, а можно я буду вас называть просто Катей, если конечно это вас не обидит?  

-Да пожалуйста. Есть русская поговорка – хоть горшком назови, только в печь не сажай.  

-Ну вот, вы обиделись.  

-Иван Сергеевич, вы прямо как ребенок, ничего я не обиделась, мне даже приятно, потому что меня просто по имени давно никто не называл, кроме мамы. Мне наверное пора, спасибо за угощение. Завтра мне приходить?  

-Обязательно, если можно, то в это же время. Идемте я вас провожу.  

-Вот этого как раз не надо, это деревня и народ может все истолковать по своему. До свиданья, до завтра!  

На следующий день она пришла к назначенному часу и только Иван Сергеевич начал рисовать, пришел отец Арсений.  

-Здравствуйте Андрей Викторович, что то я вас потерял, где вы пропали?  

-Здравствовать и вам всем! Позавчера была среда, поздняя служба, а вчера ездил в Елкино, на отпевание, поздно возвратился. Я смотрю, Екатерина Максимовна, он и вас уговорил позировать?  

-С трудом, но уговорил, – ответил за нее Иван Сергеевич, – проходите, садитесь, минут через двадцать я закончу. А вы пока расскажите нам, что нового в мире, я тоже уже два дня ни радио, ни телевизор не включал.  

Вскоре он закончил. – Ну вот, Екатерина Максимовна, на сегодня все. Сейчас я помою руки и будем пить чай.  

-Спасибо, но я пойду, мне надо еще зайти к Сережниковым, у них дочка заболела.  

-Тогда до завтра, жду вас в это же время, до свиданья! Ну а мы с вами, все таки чайку попьем, – сказал он отцу Арсению.  

-Не откажусь, я вам тут принес баночку меда, вчера меня угостили, мед липовый, самый целебный! – отпив чая, он продолжил, – вот вчера был в Елкино, это деревня в трех километрах от нас, отпевал молодого парня, причина смерти все та же – пьяная драка, осталась молоденькая жена с ребеночком. Что же твориться, ведь не война, а мужики мрут и причем большинство молодые. Вот пишут, у нас в России с демографией плохо, низкая рождаемость, а откуда она будет хорошей при такой жизни. Запретить продажу алкоголя нельзя, мы уже это проходили и ни к чему хорошему это не привело, наоборот ситуация еще больше усугубилась, начали гнать самогон, пить всякую непотребную гадость. Это зло, которое невозможно искоренить.  

-Вы правы, во всяком случае, мы с вами, в этом вопросе бессильны. Давайте я вам налью горячего чайку. – Посидев еще с полчаса, батюшка ушел.  

Убрав со стола, Иван Сергеевич лег спать, долго не мог уснуть, не из за проблемы с алкоголем, он думал о Кате. Ему нравилась ее улыбка, ее голос и какое то неуловимое сходство с Юлей. – «Вот уж действительно схожу с ума, на старости лет». – думал он, пытаясь отогнать мысли о ней. С каждым днем он стал увеличивать время ее позирования, стараясь подольше задержать ее у себя. Она же, напротив, стала какой то замкнутой, мало говорила, стараясь не встречаться с ним взглядом.  

-Катя, вы чем то озабочены, у вас какие то проблемы?  

-Нет, у меня все хорошо, никаких проблем.  

-Неправда, я же вижу по вашему лицу.  

-Нет, серьезно, у меня все в порядке, – покраснев, ответила она.  

-Ну хорошо, не хотите говорить, не надо. Катенька, расскажите что не будь о себе.  

-Что, например?  

-Если мой вопрос покажется вам не скромным, можете не отвечать. Почему вы не замужем, мне кажется при вашей внешности это не проблема.  

– Внешность здесь не причем, так сложились обстоятельства, которые от меня не зависели. Если хотите я вам расскажу немного о своей жизни. Родилась я в пятьдесят седьмом году, воспитывала меня бабушка с двухнедельного возраста и я до некоторого времени считала ее своей мамой. Мать свою я не знала до шестнадцати лет. Впервые мы встретились с ней в мой день рождения, встреча наша была короткой и неприятной, бабушка попросту выставила ее за дверь. Я конечно знала о ее существовании, но мои расспросы о ней, бабушка пресекала на корню. Жили мы в старинном пятиэтажном доме, в большой двухкомнатной квартире. Напротив нас жила семья – бабушка, ее дочь с сыном, звали его Семен. Учились мы с ним в одной школе, он был на год старше меня. Вместе ходили в школу, возвращались вместе, в общем у нас с ним была настоящая детская дружба. Наши бабушки это поощряли, моя – потому что я была под защитой мальчика и меня никто не мог обидеть, его – потому что он меньше болтался на улице. Но это продолжалось до тех пор, пока мы не повзрослели. Где то с четырнадцати лет у меня появились свои интересы, у него свои и мы как то отдалились друг от друга. Он серьезно стал заниматься математикой, физикой, а я биологией. После окончания школы я поступила в медицинский, а он в университет на физмат. Иногда мы с ним встречались, перекидывались дежурными словами – как дела, что нового, как учеба и все. Когда я перешла на второй курс, а он на третий, я стала замечать, что встречи наши стали не случайными, он меня стал поджидать у подъезда утром, когда я бежала в институт, приглашал в кино, в кафе и дружба наша постепенно переросла в любовь. Он был первой моей любовью и я у него тоже первой. На третьем курсе у нас с ним были уже серьезные отношения, мы даже стали строить планы на будущее, но наши отношения мы тщательно скрывали от родных. Немного расскажу о его семье. Главнокомандующим в доме была бабушка, Клара Борисовна, божий одуванчик, с железным характером. Мать, совершенно безвольная женщина, не имеющая права на свое мнение, в доме все происходило только с разрешения и по повелению бабушки. Но внука своего она обожала, она жила ради него. Семен тоже по своему любил ее, неукоснительно придерживался ее советов. И я думаю, что мы скрывали наши отношения только потому, что он боялся своей бабки. Встречались мы у меня, моя бабушка, Елизавета Михайловна, работала транзитным кассиром на Московском вокзале, сутки на работе, двое дома. Она конечно подозревала, что между нами есть что то серьезнее поцелуев и дружеских объятий, но молчала, надеялась, что как только он закончит институт, а он был на последнем курсе, мы поженимся, кстати, я тоже так думала. На четвертом курсе я забеременела, когда сообщила об этом Семену, он страшно испугался, стал настаивать на том, чтобы я сделала аборт и я, по глупости, его послушала. Для меня это была настоящая трагедия, бабушка узнала об этом, кода уже было поздно. В тот день произошел страшный скандал. По началу все было относительно спокойно, моя бабушка зашла к ним и сообщила о моем безрассудном поступке, стала укорять Семена за то, что он разрешил мне сделать аборт, почему он не посоветовался с бабкой, матерью, ведь в конце концов у нас в дальнейшем вообще может не быть детей. Клара Борисовна, слушала ее не перебивая. А потом сказала:  

-А почему вы решили, что Семен женится на Кате, ведь это в принципе не возможно!  

-Что значит невозможно?! Спать с моей внучкой можно, а женится невозможно?  

-Во первых, он еще слишком молод, во вторых у Кати плохая наследственность, а самое главное мы разной веры, вы православные христиане, а мы иудеи.  

-Что?! С каких это пор вы иудеи? Отец Семена, Артем Федорович, русский, вы это прекрасно знаете!  

-Именно поэтому они с Линой и разошлись.  

-Да не они разошлись, а вы их развели, вам недостаточно того что вы искалечили жизнь своей дочери, теперь хотите испортить жизнь внуку, старая маразматичка. А чем же тебе не угодила Катюшина наследственность, что твой покойный Марк Моисеевич, был портным графского сословия?  

-Вы же сами выгнали свою дочь из дома за проституцию и до сих пор не можете ее простить.  

-Старая дура! Моя дочь никогда не была проституткой, просто вот такой же подлец, как твой Семен, обманул ее и она принесла мне в «подоле», а я с горяча, не разобравшись, выгнала ее, совершила необдуманный поступок, за что казню себя всю свою жизнь. Но слава Богу, она смогла устроить свою судьбу. А Катерина, послушала твоего «иудея» и совершила то, что простить не возможно ни ей, ни ему! Да будьте вы прокляты, сионисты недоделанные, не будет вам добра в жизни, а мы проживем и без вас! – И бабушка вылетев из их квартиры так хлопнула дверью, что стекла зазвенели.  

Больше мы с Семеном никогда не виделись. Они вскоре после этого поменяли квартиру и исчезли из нашей жизни. Через год, после этого события, умерла бабушка, а за два месяца до смерти, они помирились с мамой, просили друг у друга прощение, каждая за свое, бабушка за то что она не приняла ее тогда, когда она призналась ей, что беременна, и потом когда мама пришла со мной двухнедельной, взяла меня, а ее не пустила за порог, а мама просила у нее прощение за то, что не помогала ей меня растить, потому что скрыла от своего мужа мое существование и еще много чего они простили друг другу. В общем, бабушка умерла прощенной и спокойной. После ее смерти, мама перешла жить в нашу квартиру, к тому времени муж ее умер и она тоже осталась одна. В тот же год я закончила институт, направили меня в Псков, там в одной из клиник закончила интернатуру, проработала там же два года, а потом меня направили в Пустошкинскую городскую больницу. Вот такая история с моим несостоявшемся замужеством.  

-Катя, но вы ведь были так молоды, могли бы еще устроить свою жизнь.  

-С кем? Вы думаете все так просто? Не могу сказать, что у меня не было поклонников, но я их сторонилась, потому что считала и считаю, что выходить замуж без любви никогда не стоит. Это мое личное мнение. Правда была в моей жизни еще одна любовь, осознанная, зрелая, но увы – тайная и краденая. В нашей многопрофильной больнице я встретила мужчину, в которого сразу же влюбилась. Это был заведующий хирургическим отделением, а я работала в отделении реабилитационной терапии. Почти два года я страдала от безответной любви, мы с ним виделись только на общих собраниях, обменивались вежливым приветствием и больше ничего, мне казалось, что он не знает даже моего имени. Я же знала о нем все. В Пустошках он жил один, на съемной квартире, жена с двумя сыновьями, жила в Пскове. Два раза в месяц он обязательно туда ездил, она же к нему ни разу не приезжала, И вот как то, накануне Нового года, двадцать девятого декабря, наши молодые активисты устроили вечеринку, на ней присутствовал почти весь персонал больницы. И случилось так, что он оказался за столом рядом со мной, стал ухаживать за мной, постепенно разговорились и выяснилось, что он меня знает, знает мое имя и что я не замужем, что я из Питера.  

-Откуда вам известны такие подробности моей биографии? – шутя спросила я его.  

-Интересовался, а что разве не так?  

-Все так, только вы могли бы спросить меня и я бы вам ответила на все ваши вопросы.  

-Хорошо, я буду иметь это в виду.  

Вечеринка закончилась и он пошел меня провожать, так началась наша любовь. Я его ни о чем не спрашивала, он мне о себе почти ничего не рассказывал. Жила я в то время, так же как и он, на квартире, встречались у меня, не часто, в лучшем случае – раз в неделю, приходил он, когда уже совсем темнело и уходил, когда еще не совсем рассвело. Роман наш продолжался почти два года, за нашими спинами уже начали шушукаться, высказывать недвусмысленные намеки и в один день все закончилось. В тот день я дежурила, после вечернего обхода зашла в ординаторскую и увидела сидящую на стуле ее, жену моего любовника. Она встала, вежливо со мной поздоровалась.  

-Я жена Алексея Дмитриевича Коренева, Нина Ефимовна, а вы Екатерина Максимовна?  

-Да, совершенно верно.  

-Не думайте, что я пришла выяснять с вами отношения, тем более устраивать скандал, просто хочу вас предупредить, Алексей никогда не бросит семью, своих мальчиков, он их не просто любит, он их обожает. Собственно ради них поехал в эту дыру, на более высокую должность и приличный оклад. Если вы его любите, а я в этом не сомневаюсь, то вам надо отсюда уехать, это будет лучше для вас, для него и для нашей семьи. Прощайте, – и она вышла из кабинета.  

Я еще долго стояла, не в силах двинуться с места, потом зашла за ширму и разрыдалась. Больше он ко мне не пришел, хотя я его ждала, думала, что он все таки со мной объяснится, но так и не дождалась. Через три дня я зашла к главврачу с заявлением об увольнении, она не стала меня отговаривать, просто сказала:  

-Катя, ты не плохой врач, в другой ситуации я бы тебя ни за что не отпустила, но сейчас тебе лучше самой уйти, ты правильно поступаешь. У нас в Пичугино есть сельский медицинский пункт, там работала Иванькова Клавдия Федоровна, ты ее знаешь, на днях она уволилась и уехала жить к дочери. Я могу тебя взять на ее место, поезжай, посмотри, если понравится, оставайся. Зарплата у тебя останется прежняя, так что ты ничего не теряешь. Пункт располагается в одной половине большого дома, в другой половине будет твое жилье. Коренева забудь, тем более, что ты у него была не единственная. А ты молодая, еще сможешь устроить свою жизнь. – В тот момент я не придала значения ее словам, и только много позже поняла, что она имела в виду, по видимому кроме меня и жены у него была еще женщина, или женщины.  

Вот так я попала в Пичугино и живу уже здесь почти тринадцать лет.  

Иван Сергеевич молчал, не зная как отнестись к тому, что он услышал от Кати.  

-Не знаю, почему я все это рассказала, мы так мало знаем друг друга, а я вдруг разоткровенничалась?  

– Я вам скажу почему. Во первых, я сам вас подвел к этому, во вторых эти воспоминания давили на вас, вам просто необходимо было с кем то поделиться и я очень рад, что вы выбрали именно меня, а почему меня, я могу только догадываться. Вы бы давно могли пойти на исповедь к отцу Арсению, облегчить свою душу, он прекрасный человек и я уверен, помог бы вам.  

-Я не крещеная, это одно, потом отец Арсений здешний человек и мне просто было бы неловко встречаться с ним после моих откровений. А вы, скоро уедете, все забудете и никогда больше обо мне не вспомните.  

-Катенька, вы меня обижаете. Скажу вам честно, вы единственная женщина, на которую я обратил внимание после смерти моей жены. Простите, если вам не приятно это слышать.  

«А вы единственный мужчина, на которого я обратила внимание, за все прошедшие годы», -подумала она, но сказала совсем другое: – Напротив, мне очень приятно, ведь я, с некоторых пор, просто перестала ощущать себя женщиной – я доктор Екатерина Максимовна.  

-Катя, ну все таки, почему вы не вернулись в Питер, к маме?  

-Признаюсь вам еще кое в чем. Дело в том, что я не ощущаю родства между нами, хотя умом понимаю – она моя мать, я ее кровь, но сердце мое противиться, не хочет мириться с разумом. Когда я приезжаю туда в отпуск, то просто силой заставляю себя быть с ней ласковой, предупредительной, но все это не от души, хотя она этого не замечает и я хоть этим себя утешаю. Но представить себе не могу, жить с ней бок о бок, общаться с ней каждый день, каждый месяц, каждый год, по сути она мне чужой человек. Мне стыдно в этом признаться, но это так.  

– Да, у каждого своя судьба, своя дорога в жизни, у кого то она прямая и ровная, а у кого то извилистая, с выбоинами и ухабами. И все таки, мне кажется, вам надо наладить отношения с мамой, пригласите ее к себе в гости, чтобы она пожила у вас немного, ведь семьдесят лет это солидный возраст и если она умрет, то чувство вины не даст вам жить спокойно, простите ее, так же, как простила ее ваша бабушка.  

-Попытаюсь, скоро у меня отпуск, постараюсь провести его с ней. Ой, уже ночь на дворе, вот это мы с вами поговорили! Ну я пойду, до свиданья!  

После этого разговора, Катя два дня не приходила, Иван Сергеевич не знал что и думать. Когда вечером к нему зашел отец Арсений, он как бы между прочим, спросил его:  

-Андрей Викторович, вы не знаете куда пропала Екатерина Максимовна, ее нет уже два дня и я не могу закончить ее портрет?  

-Не знаю, я видел ее позавчера, она шла в сторону автобусной остановки. Скорей всего ездит по вызовам, ведь кроме нашей деревни она обслуживает еще две – Елкино и Торосы, они здесь не по далеку, километра два, три. Иногда сама туда ездит на велосипеде, а чаще конечно больные сами приходят. Да вы не волнуйтесь, придет не сегодня, так завтра. Иван Сергеевич, вам все таки надо протопить печку, у вас очень прохладно, смотрите как бы не простудиться. Сами не сможете, скажите Михаилу, он поможет.  

-Вы правы, завтра же попрошу. А вообще то, мне пора собираться домой, я уж и так задержался здесь дольше положенного, первого октября у меня начнутся занятия в Академии, да и одежды теплой нет, я совсем не рассчитывал задерживаться здесь надолго. Но признаюсь, расставаться с вами, с таким замечательным собеседником, очень не хочется! Мне все здесь нравится, а главное, я здесь ожил душой и телом, поправился. Но, при всех обстоятельствах, если буду жив, здоров, на будущий год обязательно приеду. Вы мне дайте ваш номер телефона и если вы не возражаете, то буду вам время от времени позванивать.  

-Я буду очень рад. Мне тоже тяжело расставаться с вами, я привык к вам, буду вспоминать наши вечерние чаепития, задушевные разговоры, к тому же мы с вами единомышленники, а ведь это не так часто в жизни бывает, особенно здесь в деревне. И когда вы планируете ехать?  

-Числа двадцать девятого, закончу портрет и уеду.  

-Запишите мой телефон, у нас в деревне всего несколько стационарных телефонов – на почте, в сельсовете, в школе, в больничке и у меня. Как звонить по межгороду я не знаю, но для вас наверное это не проблема, узнаете в справочном.  

А Катя, после визита в Торосы, к одной одинокой старушке, на другой день поехала в Пустошку за зарплатой. Зашла в бухгалтерию, получила деньги и решила пройтись по магазинам.  

– Екатерина Максимовна, вы зайдите на склад, получите шприцы, системы и кой какие медикаменты. Там конечно далеко не все, что вы просили в вашей заявке, но берите то что есть, – сказала ей главбух.  

-Спасибо и на том, скоро наверное буду покупать лекарства для больных за свой счет, – она попрощавшись, вышла.  

В коридоре встретила главврача, он шел под руку с каким то мужчиной и о чем то оживленно беседовал.  

-Здравствуйте Леонид Петрович, – поздоровалась с ним Катя.  

-Здравствуйте Екатерина Максимовна! – поклонился главврач.  

-Екатерина Максимовна, Катя! Здравствуй! – схватил ее за руку мужчина, – не узнаешь?  

-Алексей Михайлович, вы ли это? Я вас и вправду не узнала. Какими судьбами вы здесь?  

-Да вот попросили меня приехать на консилиум. Как ты живешь и где?  

-Я вижу вы знакомы, – вмешался главврач.  

-Конечно знакомы! Мы в начале девяностых здесь вместе работали. Катя, ты в каком году ушла в эти Пичужки?  

-Не Пичужки, а Пичугино, в девяносто третьем.  

-Ну а я уехал отсюда в начале девяносто пятого. Ты смотри, прошло почти тринадцать лет как мы расстались, а ты ничуть не изменилась! Такая же прическа, такая же стройная!  

-Алексей Михайлович, разрешите вас покинуть, не буду вам мешать. Огромное спасибо за консультацию. В случае необходимости, разрешите к вам снова обратиться?  

-Разумеется, всегда пожалуйста! До свиданья! – пожал он руку главврачу. –  

–Катенька, пойдем посидим где не будь, пообедаем, поговорим, ты расскажешь о себе, я о себе.  

-Да мне надо успеть на трехчасовой автобус.  

-До трех еще масса времени, идем! – подхватил он ее под руку.  

Они зашли в кафе. Алексей заказал еду и бутылку вина.  

-Ну что, Катюша, рассказывай как ты живешь, замужем, есть ли дети?  

-Нет, не замужем, но живу хорошо, все там же в Пичугино и в ближайшее время уезжать от туда не собираюсь. Расскажи, как ты живешь? – Катя смотрела на мужчину сидящего напротив и не находила ничего общего с тем стройным высоким красавцем, каким он остался в ее памяти. Перед ней сидел полный, с солидным брюшком, почти лысый человек, не вызывающий абсолютно никаких эмоций.  

-Что ты так смотришь на меня, очень изменился, постарел?  

-Изменился. Я тебя сразу даже не узнала.  

-С годами, как известно, люди меняются, что не скажешь о тебе, ты как будто законсервировалась. А я, вот видишь, и растолстел и облысел. Постоянные проблемы и моральные и материальные. Ребята мои учатся в Москве, старший в МИСИ, младший в МГУ на юрфаке, по существу мы с женой работаем на них. Я пять лет назад защитился, сейчас заведую клиникой, преподаю в медицинском, консультирую по приглашению. С женой у нас полное взаимо непонимание, живем как два медведя в одной берлоге. Я все эти годы вспоминал о тебе, очень сожалел, что все так получилось. Если б ты тогда не уехала, возможно все было бы иначе.  

-Иначе, никогда бы не было и не надо сейчас об этом говорить. Ну мне наверное пора, время уже третий час.  

-Катя, а что если я тебе провожу до этого Пичужкина? Я могу здесь задержаться на пару дней.  

-Это совершенно исключено. Прощай Алексей, творческих успехов тебе и благополучия в личной жизни. – Катя повернулась и быстро пошла к автобусной остановке. Сидя в автобусе, она думала, почему так все произошло, ведь она столько лет хранила в душе теплые воспоминания о той любви, жила этими воспоминаниями и эта встреча в один миг все стерла, как будто ничего и не было. И почему это случилось именно сейчас, когда она поделилась этими воспоминаниями с Иван Сергеевичем. «А может это все к лучшему, надо вычеркнуть это из жизни и забыть раз и навсегда» – решила Катя. Она вновь подумала о Шубникове, ей так захотелось поскорее увидеть его, услышать его голос. Выйдя из автобуса, она медленно направилась к дому, навстречу ей шел отец Арсений.  

-Екатерина Максимовна, где это вы пропали, мы с Иван Сергеевичем вас совсем потеряли? Он волнуется, хочет закончить ваш портрет и ехать домой. Вы уж, голубушка, сходите сегодня к нему обязательно!  

-Конечно схожу, сейчас немного отдохну и пойду.  

В шесть часов она была у дома Шубникова. Постучав в дверь, спросила: – Иван Сергеевич, к вам можно?  

-Ну наконец вы явились, я уже просто не знал, что думать – то ли уехали в Питер, то ли обиделись на меня! Здравствуйте, моя дорогая, проходите.  

-Да нет, все гораздо прозаичнее. Я ездила в Пустошку за медикаментами и заодно получила зарплату.  

-Хотя бы предупредили, я бы с удовольствием составил вам компанию. Ну да ладно, самое главное вы пришли. Занимайте свое место и начнем пожалуй.  

Катя уселась в кресло, Иван Сергеевич начал рисовать. – Расскажите, как вы съездили, много ли получили медикаментов?  

-С этим у нас постоянные проблемы, с каждым разом выделяют все меньше и меньше. Если у меня в заявке двадцать наименований, то выдают ровно половину, в самой больнице такое же положение, больные, прежде чем лечь в больницу, вынуждены сами доставать лекарства, это называется бесплатная медицина. – Помолчав она спросила: – Иван Сергеевич, вы что собираетесь уезжать?  

-Собираюсь. Вот закончу ваш портрет и поеду в Москву, разгонять тоску. – улыбнулся Шубников. – Эх, Екатерина Максимовна, Катенька, как бы мне хотелось изменить свою жизнь, если бы можно было сбросить хотя бы десяток лет, но увы время вспять не повернешь. Ну на сегодня все. Сейчас будем пить чай, а вам еще придется помучиться пару деньков, я думаю послезавтра закончу. Давайте ка мы выпьем сначала по рюмке вина, а потом чай.  

Иван Сергеевич, разлил вино. – Хочу выпить за вас, за то, что бы в вашей жизни произошли изменения. И непременно в лучшую сторону. За вас!  

-Хотите я вам расскажу, кого я встретила в Пустошке?  

-С удовольствием послушаю.  

-Коренева Алексея Михайловича, бывшего моего любовника.  

-Что? Как вы его нашли?  

-Я его не искала, мы совершенно случайно столкнулись с ним в больнице, его пригласили туда на консилиум. Не виделись мы тринадцать лет, он сразу же меня узнал, а вот он так изменился, что я с трудом его признала. Это совершенно другой человек, из стройного, сорока трех летнего красивого мужчины, он превратился в толстого, с солидным брюшком, почти лысого человека. Рассказал, что защитил диссертацию, заведует какой то клиникой в Пскове, сыновья его учатся в Москве, и что то еще говорил о семейной жизни, я почти его не слушала, торопилась на трехчасовой автобус. Он порывался меня проводить, но я категорически отказалась. Вот так, Иван Сергеевича, эта встреча перечеркнула все мои переживания и воспоминания, связанные с этим человеком.  

-Вы очень расстроились?  

-Нет, я не расстроилась, я разочаровалась. Давайте выпьем еще, выпьем за вас, за ваше здоровье, за ваши успехи! Жалко, что вы уезжаете, мы с батюшкой привыкли к вам, нам без вас будет очень одиноко. Не забывайте нас, помните, что здесь в деревне, далеко, далеко от Москвы остались два человека, которые вас никогда не забудут, выпьем еще по рюмочке и я пойду. Спокойной ночи вам, до завтра!  

Иван Сергеевич, после ее ухода, долго не мог прийти в себя, переваривая то, о чем рассказала ему Екатерина Максимовна. Сначала его кольнуло чувство ревности, а потом злорадное чувство, что она в нем разочаровалась. Что Екатерина ему нравится, он почувствовал с первой их встречи, но теперь это переросло в нечто большее, в чем он боялся признаться сам себе, а уж тем более сказать об этом ей. Его пугала разница в возрасте, чувство неуверенности в своих возможностях и еще многое другое. И в то же время он не мог уехать, не объяснившись с ней. Он решил посоветоваться с отцом Арсением.  

Батюшка пришел к нему в начале восьмого, когда уже почти стемнело.  

-Добрый вечер Иван Сергеевич! Ну что приходила к вам Екатерина Максимовна?  

-Да, ушла, минут пятнадцать назад, еще пара сеансов и я закончу. Андрей Викторович, хочу с вами поделиться и посоветоваться, заранее прошу вас не судить меня слишком строго. Дело в том, что я влюбился в Екатерину Максимовну. Конечно, мое признание покажется вам смешным и нелепым, вы даже можете подумать, что я тронулся умом. Но я ничего не могу с собой поделать, я все время думаю только о ней и отъезд свой откладывал по той же причине. Я пытался подавить в себе это чувство, но ничего не получается. Скажите, что мне делать?  

Батюшка выслушал его, потом после небольшой паузы сказал:  

-Меня нисколько не удивило то, что вы мне сказали, я об этом догадался давно. Но почему вы это говорите мне, а не ей? По моему, гораздо проще было бы объясниться с ней и все бы сразу разрешилось. Мне кажется, что и она к вам не равнодушна.  

-Вы так думаете? У нас с ней разница в возрасте почти в пятнадцать лет, она еще молодая женщина, а я, может быть и не совсем старик, но в солидном возрасте. Возможно она и ответит на мое признание, а я вдруг не смогу оправдать ее надежд, как мужчина, что будет тогда? Ведь у меня после смерти жены не было женщин.  

-Иван Сергеевич, вы думаете совсем не о том, вам надо думать о душевной близости, о том, что с вами рядом будет человек, который сможет разделить с вами и радости и горе, быть с вами и в здравии и в болезни. Если у вас будет душевное единение, то и все остальное постепенно придет, я вас уверяю. К тому же она как врач, сможет разрешить вашу проблему, конечно если она возникнет. Но мне кажется, все будет хорошо. Прежде всего, вам надо открыться перед ней, и в зависимости от ее ответа, решать все остальное, в том числе и ваш отъезд.  

-Да, вы правы, пожалуй я так и поступлю, во всяком случае уже будет какая то определенность. Спасибо вам за совет!  

Екатерина Максимовна, подходя к своему дому, увидела в тусклом свете уличного фонаря, сидящего на крыльце мужчину. Подойдя поближе, она узнала Коренева.  

-Алексей Михайлович?! Откуда вы и что вы здесь делаете?  

-Жду тебя, уже почти два часа. – взглянул он на часы.  

-Зачем? Мы же с вами обо всем поговорили, попрощались и больше нам говорить не о чем!  

-Катюша, после того, как мы с тобой расстались, во мне что то перевернулось, я вспомнил то время, когда мы любили друг друга, как хорошо нам было вместе! И по тому, в каком смятении ты попрощалась со мной, я понял, что я тебе не безразличен. Ну разве не так?  

-Ты жестоко ошибаешься, у меня к тебе нет абсолютно никаких чувств, все что ты сказал это чистейшая фантазия. Все что было – давным давно уплыло. Немедленно уезжай и забудь меня навсегда!  

-Неужели ты меня даже в дом не пригласишь, как я могу уехать отсюда, в такой поздний час? Разреши хотя бы переночевать у тебя, а утром я уеду.  

– Неужели ты не понимаешь, что своим необдуманным поступком ставишь меня, да и себя в дурацкое положение. Хорошо, заходи, но как только рассветет, ты должен будешь уйти.  

Катя открыла дверь, вошла в комнату, следом зашел Алексей.  

-Ты голоден? Правда у меня кроме вчерашнего супа и холодной курицы ничего нет.  

-Давай, что есть, я действительно голодный. – Он вынул из портфеля бутылку вина и коробку конфет.  

Катя подогрела суп, порезала курицу, поставила вазочку с хлебом.  

-Садись, ешь.  

-А ты что не будешь?  

-Я уже поужинала.  

-Ну давай вместе выпьем по стаканчику вина, я очень тебя прошу, вот конфеты хорошие.  

-Конфеты отвези своей жене, порадуй свою благоверную.  

-Какая же ты стала циничная, не думал, что наша встреча будет такой.  

-О какой встрече ты мог думать, если встретились мы с тобой совершенно случайно. Ты вообще забыл о моем существовании, а теперь вдруг в тебе взыграли чувства. Ладно, прекратим этот бесполезный разговор. Я сейчас постелю тебе постель на диване и ложись спать. Еще раз тебе напомню, на рассвете ты должен уйти, будильник я заведу на пять часов.  

Алексей налил себе полный стакан вина, залпом выпил. Пока Катя убирала со стола, он огляделся.  

-Да, живешь ты не богато, даже больше того – бедно, жилье старой девы.  

-Если ты хочешь меня оскорбить, то не старайся. У меня есть все, что мне нужно, а к роскоши и всяким изыскам я всегда была равнодушна. Ложись. Если надо в туалет, то он за домом, в саду, фонарик вон на тумбочке. Спокойной ночи. – Катя зашла в спальню и накинула на дверь крючок. Она долго лежала без сна, слышала, как Алексей выходил во двор, как жалобно заскрипел диван, под его тучным телом, когда он ложился, а потом его мощный храп всю ночь прерывал ее то ли сон, то ли дремоту, вплоть до звонка будильника. Мгновенно встрепенувшись, она села, замерев в ожидании, сидела минут десять, потом не выдержав надела халат и вышла в комнату. Коренев спал закинув руку за голову. – Алексей, – негромко окликнула его Катя, – вставай, тебе пора.  

Он никак не отреагировал. Тогда она тихонько потрясла его за плечо. Он открыл глаза, – что уже утро?  

-Утро, вставай и уходи. – Вдруг, он схватил ее за руку и дернул на себя. Катя не удержавшись упала к нему на диван, подмяв ее под себя, целуя, стал стягивать с нее халат. Кое как вывернувшись из под него, она вскочила на ноги.  

-Ах ты мерзавец, скотина, как ты посмел?! Убирайся немедленно, чтобы через пять минут духу твоего тут не было! – Она вернулась в спальню и закрыла дверь, ее всю трясло от возмущения и отвращения. После недолгой возни, хлопнула входная дверь, выглянув в окно, она увидела, как он рывком отворив калитку вышел со двора.  

С отвращением сбросив на пол простыню, она убрала постель, сложила диван. Было еще совсем рано и она решила немного поспать. Проснулась от стука в дверь.  

-Екатерина Максимовна, вы дома? – окликнула ее Лида, санитарка и уборщица в одном лице, – возьму ключ, а то уже два дня я не убиралась. Как вы съездили, деньги получили?  

-Да, Лида, получила, я через полчасика приду и выдам тебе твою зарплату.  

Весь день Катя была в подавленном настроении, и не из за того, что ей пришлось пережить за прошедшие сутки, а из за скорого отъезда Ивана Сергеевича. Больных в этот день было мало, до обеда пять человек и после обеда трое. Она с нетерпением ждала вечера, ей так хотелось побыстрее увидеть его. Наконец наступил вечер, она надела свое любимое синее платье и отправилась к нему.  

-А вот и я, добрый вечер.  

-Заходите, Катенька, здравствуйте! Вы сегодня отлично выглядите, садитесь в свое кресло, и пожалуй сегодня придется посидеть подольше, я постараюсь закончить ваш портрет. Звонил мой друг и сказал, чтобы я через три дня был в Москве. – Он молча начал рисовать, потом остановился, долго смотрел на нее, – Катюша, что случилось, у вас какое то странное выражение лица и глаза потухшие, в чем дело?  

-Я просто немного устала, было много больных.  

-Так давайте отдохнем, попьем чая, а потом продолжим.  

-Нет, вы заканчивайте, а потом будем пить чай.  

За столом он глядя на нее спросил: – И все таки, Катенька, вас что то беспокоит, может быть вас растревожила встреча с бывшим другом?  

-Ну что вы, я об этом совершенно не думаю, вспоминаю об этом как о досадной случайности. Стоит подумать о том, что вы уезжаете, мне становиться грустно. Вот вы как то сказали, что у вас небольшой круг общения – отец Арсений и я, а у меня даже и этого нет. Наше знакомство с вами, было что то вроде отдушины в моей личной жизни. А после вашего отъезда я останусь одна. Я говорю что то не то, одна я как раз таки бываю редко, постоянно среди людей.  

Ну в общем, вы понимаете о чем я говорю. – Окончательно запутавшись в словах, Катя замолчала.  

-Катенька, а поехали со мной в Москву?  

-Ну что вы, Иван Сергеевич, это невозможно, по очень многим причинам.  

-Да, да, конечно, я вас понимаю, извините, забылся.  

-Да ничего вы не понимаете! – Катя, поднявшись из-за стола, быстро направилась к двери. После ее ухода он долго сидел за столом, обхватив голову руками. – Размечтался, старый дурак, если она отвергла своего бывшего любимого, которому пятьдесят шесть, то на что я рассчитывал в свои шестьдесят пять?! Да, видно так и придется доживать век одному.  

Он взглянул на портрет, горький ком подкатил к горлу, схватив кисть он стал дорисовывать недостающие детали, исправлять то, что показалось ему неправильным. Когда портрет был полностью готов, глянул на часы, был четвертый час утра. Вымыв руки, он не раздеваясь, лег на кровать. Проснулся в десятом часу, в окно тускло светило осеннее солнце, медленно перевел взгляд на портрет – на фоне из золотистой листвы на него задумчиво и в то же время ласково смотрела Катя, такая близкая и такая не досягаемая. – «Все, надо немедленно собираться и убираться, иначе я свихнусь».  

Он пошел к Михаилу. – Соседи к вам можно? –постучал он в дверь.  

-Иван Сергеевич, заходите, что случилось? – вышла ему навстречу Антонина.  

-Тосенька, я завтра собираюсь уезжать. Вы как освободитесь, придите ко мне, там надо все прибрать, навести порядок.  

Пока Антонина убиралась, он сходил в магазин, взял бутылку водки, кое что из закуски и прошел к отцу Арсению. Был четверг, свободный от службы день. Поднявшись на крыльцо, он постучал.  

-Входите, – раздался голос батюшки. – Иван Сергеевич, здравствуйте, проходите пожалуйста.  

-Да я не на долго, пришел вас пригласить на прощальный ужин, хочу завтра уехать.  

-Ну что ж, непременно приду! Чайку попьете?  

-Да нет, я уже завтракал, пойду. Вечером жду вас.  

Вечером он накрыл стол, Антонина отварила картошку, принесла соленых грибочков и какую то зелень, а вскоре пришел отец Арсений.  

-Проходите, Андрей Викторович, садитесь, сейчас мы с вами выпьем водочки, ведь у нас, у русских, ни одна встреча, ни одно прощание не бывает без водки. Вот и мы с вами не будем нарушать традицию.  

Разлив в рюмки водку, он сказал: – Вот и закончился мой замечательный отпуск, замечательный исключительно благодаря вам, дорогой мой Андрей Викторович, хочу выпить за ваше здоровья, за ваше благородное служение!  

Выпили, закусили, Шубников налил по второй.  

-Теперь скажу я, вы Иван Сергеевич, стали для меня настоящим другом, я привык к вам, как к родному брату, до конца дней буду помнить вас, молится за вас. Скажу откровенно, ваше пребывание в нашей деревне, общение с вами, это пожалуй один из немногих светлых периодов моей жизни. Спасибо вам за все и будьте здоровы!  

Выпили по третьей и батюшка продолжил: – Но мне кажется, что вы уезжаете с печалью в душе и тяжестью в сердце, ведь так?  

-Вы правы. Мое объяснение с Екатериной Максимовной не состоялось, возможно я не нашел нужного подхода к ней, но как бы там ни было, ничего не сложилось. Она мне рассказала, что когда на днях ездила в Пустошку, то случайно встретилась там со своим давнишним другом, с которым не виделась тринадцать лет. Он очень изменился за эти годы, она даже с трудом его узнала, порывался проводить ее, видимо на что то надеялся, но она категорически его отвергла. Ему всего пятьдесят шесть, а ведь я почти на десять лет старше, на что же я мог рассчитывать? И расстались мы с ней как то странно, я заканчивал ее портрет, потом мы сели пить чай, о чем то говорили, и она, можно сказать, на полуслове, поднялась и ушла, даже не попрощалась. Кстати, портрет я закончил, если хотите, посмотрите. – Он прошел в соседнюю комнату и вынес портрет. – Как вы его находите, я имею в виду портрет?  

-В который раз вы меня просто поражаете, замечательно! В ее лице какая то загадочная грусть, а о сходстве я вообще не говорю. И этот необыкновенный фон из золотистых листьев, тоже отдает какой то печалью. Она сама то видела свое изображение?  

-Нет, не видела. Я рассчитывал, что завершу его через пару дней, но после ее ухода решил больше время не растягивать и той же ночью закончил. Как только краски подсохнут, Михаил отнесет портрет ей сам.  

-И все таки, я не одобряю вашу нерешительность, надо было быть как то поувереннее, а вы вместо этого начали подсчитывать года. Я вам советую отнести портрет самому, а не поручать Михаилу.  

-Да нет, уже поздно, я хочу завтра уехать вторым автобусом. Мне вчера позвонил Григорий и просил срочно приехать, он договорился с организаторами международной выставки современных художников, представить несколько моих картин, для меня это очень важно, тем более, что я после смерти жены ни разу не выставлялся. Открытие десятого октября, а я еще должен эти полотна привести в порядок. Вот такие дела, дорогой мой, Андрей Викторович! Давайте выпьем на посошок и попрощаемся. Если буду жив здоров, постараюсь на будущий год приехать. – Шубников проводил его до калитки, они обнялись.  

-Храни вас Бог! – перекрестил его на прощанье батюшка и быстро ушел в темноту.  

Вернувшись в дом, Иван Сергеевич стал укладывать в чемодан свои вещи, коробки с красками, отдельно упаковал кисти и прочие принадлежности, чемодан получился довольно тяжеленьким. Убирать со стола не стал, лег спать и сразу же уснул. Проснулся в восьмом часу, умылся побрился, выпил чашку кофе и пошел за Михаилом.  

-Ну что, Миша, иди принимай хозяйство. Пусть Антонина уберет со стола, ты меня проводишь и закроешь дом. Не забудь закрыть ставни, отключить свет. Вот тебе вознаграждение за твою заботу обо мне, спасибо тебе большое, надеюсь еще свидимся. И вот еще что, я написал портрет Екатерины Ивановны, краска еще не совсем просохла, дня через три ты накрой портрет вот этой холстиной и отнеси ей, но только через три дня. Показывать не кому не надо, ты понял меня?  

-Как не понять, конечно понял, все сделаю, как вы сказали! Надо б на дорожку присесть.  

Присев на краешек стула, он помолчал, потом вскочив, взял чемодан: – Ну тронулись?  

Пришли они на остановку в десять, автобус должен подойти в одиннадцать. – Ладно, Миша, ты иди, я посижу здесь на воздухе, журнал почитаю. –Иван Сергеевич, попрощавшись с Михаилом, сел на скамейку под навесом и стал перелистывать журнал.  

А Михаил, тем временем, отправился прямиком в магазин. На крыльце столкнулся с Екатериной Максимовной.  

-Здрасте, Екатерина Максимовна! Я к вам зайду через три дня, у меня поручение от Ивана Сергеевича.  

-Какое поручение?  

-Он картину с вас нарисовал, но она еще не совсем высохла, так вот он и велел через три дня отнести ее вам.  

-А где он сам?  

-Так на остановке, ждет автобус, уезжает домой.  

Катя несколько секунд смотрела на Михаила, потом сунула ему в руки сумку с покупками и побежала на остановку.  

-Сумку, сумку забыли! – крикнул ей в след Михаил.  

-Отнеси в больничку! – не оборачиваясь, ответила Катя.  

Когда она прибежала на остановку, в автобус уже входил последний пассажир. Не добежав метра три, она остановилась, вглядываясь в окна, надеялась увидеть Шубникова. Но он увидел ее первым. – Екатерина Максимовна, Катенька, вы пришли?! – махая рукой, кричал он в закрытое окно. Она увидела его, подошла поближе, несколько секунд смотрела на него, а потом, почти шепотом произнесла:  

-Иван Сергеевич, я люблю вас! Я вас люблю! – в это время двери автобуса захлопнулись и он медленно тронулся.  

-Что, что она сказала?! – закричал он.  

-Сказала, любит вас, – ответили одновременно несколько голосов.  

Шубников бросился к водителю: – Остановитесь, скорее остановитесь! – автобус остановился. Выскочив, он подбежал к Кате, схватил ее в объятья, потом отстранив стал целовать.  

-Во дедок дает! – заржал молодой парень, сидящий у двери.  

-Ну что папаша, вы едете или остаетесь? – выглянула из автобуса кондукторша, молодая краснощекая деваха.  

-Остаюсь! – махнул рукой Иван Сергеевич, не выпуская Катю из объятий.  

Какой то мужчина услужливо вынес его чемодан, – еще есть какие то вещи?  

-Нет, спасибо вам большое!  

Двери автобуса захлопнулись и он покатил дальше.  

-Катенька, Катенька, повтори, пожалуйста, что ты сказала?  

-Я люблю вас, дорогой Иван Сергеевич, люблю! – -Ну почему ты не сказала мне эти слова раньше, мне бы не пришлось тащить этот тяжелый чемодан назад! – смеялся Иван Сергеевич, глядя ей в глаза. – Милая моя, дорогая моя, ты даже не представляешь, как я счастлив! Еще несколько минут назад жизнь моя казалась никчемной и безрадостной и уезжал я с такой тяжестью на душе, что передать невозможно. И вот, в один миг все изменилось! Спасибо тебе, что ты оказалась умнее и мудрее меня. И куда мы теперь пойдем?  

-Ко мне домой, и ваш тяжелый чемодан понесем вдвоем!  

Обняв Катю одной рукой, в другую взяв чемодан, они отправились назад. Подойдя к дому, она открыла дверь. –Вот, Иван Сергеевич, это мое жилье, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, а я схожу в медпункт, заберу свою сумку с продуктами и мы вместе с вами будем готовить обед.  

Через несколько минут она вернулась, выложив на кухне продукты, зашла в комнату. Иван Сергеевич сидел на диване, перелистывая какую то книжку. – Ну вот и я, заказывайте, что вам приготовить на обед?  

-Катюша, иди сядь возле меня, давай поговорим, а обед от нас никуда не уйдет!  

Катя села рядом, он прижал ее к себе, поцеловал макушку, лоб, провел ладонью по щеке.  

-Я до сих пор не могу поверить, что ты рядом со мной, такая близкая, такая желанная! Стоит мне только подумать, что я мог уехать и навсегда потерять тебя, у меня сердце замирает! Прошу тебя, называй меня на «ты» и просто по имени, договорились?  

-Договорились. А сейчас идем на кухню, там и теплее и уютнее. А к вечеру надо будет протопить печку, ночью будет прохладно.  

Иван Сергеевич занялся чисткой картошки, потом помог Кате прокрутить мясо через мясорубку. Она нажарила котлет, отварила картошку, когда все было готово, сели обедать.  

-Катюша, а у тебя есть чего не будь выпить?  

-Нет, Ванечка, выпить у меня нечего. Хотя вот есть какое то вино, почти полбутылки. – Откуда взялось это вино, Катя уточнять не стала. Принесла бокалы, разлила, получилось ровно два полных бокала.  

-Дорогая моя Катенька, давай выпьем с тобой за начало нашей совместной жизни, за любовь, за то, что Бог, на старости лет, сделал мне такой подарок, за тебя!  

После обеда Катя стала убирать со стола. – Иван, ты ложись отдохни, я мне надо зайти в больничку, предупредить, что приема сегодня не будет.  

Катя положила на диван подушку, постелила плед. – Иди, отдыхай, я скоро.  

В коридоре сидели две женщины, увидев Екатерину Максимовну, обе встали. – Здравствуйте, доктор, что сегодня приема не будет?  

-Не будет, но если у вас что то серьезное, то я могу вас посмотреть. Кто первый, заходите.  

Первой зашла та, что помоложе, с жалобой на горло. Оказалось у нее ангина, Катя выписала ей лекарство, дала несколько советов и пригласила следующую. Эта стала жаловаться на боли внизу живота. Посмотрев ее, как следует прощупав, она дала ей направление в Пустошкинскую больницу. – Когда вам удаляли аппендикс?  

-Пять лет назад, там же в Пустошке. Екатерина Максимовна, а что у меня?  

-У вас что то по женски. Надо показаться гинекологу, отправляйтесь завтра же, не откладывая.  

На этом прием был закончен. Выйдя из медпункта, она пошла в магазин. Продавщица, увидев ее, удивленно спросила:  

-Екатерина Максимовна, вы что то забыли?  

-Да, Зоинька, забыла. Дай мне банку кофе, бутылку водки и бутылку вина, если хлеб свежий, то булку хлеба. Да, еще палочку колбасы.  

-У вас, что гости?  

-У меня праздник.  

Когда она вернулась домой, то услышала, как Иван Сергеевич разговаривал с кем то по телефону.  

-Нет, Гриша, ни завтра, ни после завтра я не приеду, не сердись, я тебя прошу. Да черт с ней с этой выставкой, у меня дела поважнее. Нет, я ничего тебя объяснять не буду, приеду все расскажу, вернее сам все увидишь. Не ругайся, пока, до встречи! – Катя вошла в комнату.  

-С кем ты разговаривал, если не секрет?  

-С другом, хозяином дома в котором я жил. Ты его наверное знаешь – Градов Григорий Петрович. Ты что так долго?  

-Да пришлось принять пару больных, а потом сходила в магазин. Ну как ты, отдохнул хоть немного?  

-И даже поспал. – Он подошел к ней, обняв стал целовать, осторожно поглаживая плечи, спину. – Катенька, ты рядом, я обнимаю тебя, ощущаю твое тело, но ты вся молчишь. Почему?  

-Ванечка, не торопись, дай мне привыкнуть к твоему присутствию. Я не молчу, я внутренне осмысливаю то, что с нами происходит, и все у нас будет хорошо, не сомневайся. Пойдем ужинать, время шестой час, а уже темнеет, осень и день уже убавился почти на три с половиной часа.  

Катя накрыла на стол, поставила водку, вино, нарезала закуски.  

-Садись, Ваня, ты что будешь пить водку или вино?  

-Пожалуй выпью водочки, а ты?  

-Мне налей вина, мой организм водку не принимает, даже после небольшой рюмки, меня начинает мутить, и вообще испытываю какой то дискомфорт, так что я буду пить вино.  

Иван налил себе водки, Кате вино. – Ну давай, Катюша, выпьем и будем здоровы.  

После третьей рюмки, напряжение, которое он все время испытывал, спало, Катя тоже расслабилась. Они долго сидели за столом, Иван рассказывал, различные случаи из своей жизни, стараясь не касаться темы его совместной жизни с Юлей.  

-Катюша, расскажи ты о себе.  

-Да мне собственно, нечего рассказывать, кажется я тебе давно все рассказала.  

-Ну как же ты жила все это время одна, ни с кем не общаясь?  

-Ты имеешь в виду общение с мужчиной? Да как то так вот и жила, спокойно, без проблем, пока не встретила тебя, больного, в бреду. Протирая твое тело водкой, я впервые за все эти годы почувствовала себя женщиной, а тебя мужчиной, с которым бы я хотела быть рядом. И с каждым днем меня все больше и больше тянуло к тебе, но ты этого не замечал, ни малейшего намека с твоей стороны, что ты ко мне тоже питаешь какие то чувства. В тот последний вечер я ушла от тебя в ужасном отчаянии, с трудом сдерживая слезы. Когда проходила мимо церкви, остановилась, и впервые в жизни обратилась к Богу, и знаешь, что я сказала? Господи, если ты существуешь, сделай так, чтобы он не уехал! Наверное, Он услышал меня и пожалел, ты действительно не уехал и вот мы вместе.  

-Ах, Катя. Катя! Как ты несправедлива ко мне, ведь я тоже все это время страдал не меньше тебя, а возможно даже больше! Из за тебя я, вместо одного месяца, прожил почти четыре. Приехал я сюда в начале июня, а сейчас конец сентября. Теперь все позади, правильно ты сказала – мы с тобой вместе, и это самое главное. Уже поздно, пора спать, где мы ляжем?  

-Я постелю тебе здесь на диване, только надо его разложить.  

-Почему мне, мы будем спать вместе, сегодня и всегда! Давай я раздвину диван, а ты стели постель.  

Иван разложив диван, вышел во двор, а когда вернулся, то постель уже была постелена, в изголовье лежали две большие подушки. Катя на кухне мыла посуду.  

-Тебе помочь? – заглянув, спросил он.  

-Нет, я уже заканчиваю. Ты иди ложись, я сейчас приду, – не глядя на него, ответила она.  

Через некоторое время она вошла в комнату, Иван лежал прикрыв глаза. Катя погасила свет и стала медленно раздеваться, в окно пробивался слабый свет уличного фонаря. Сдвинув одеяло, она присела на краешек постели.  

-Ну что ты, милая, ложись быстрее, замерзла вся, холодная как ледышка! – обнял ее Иван.  

Накрывшись, чуть ли не с головой одеялом, она прильнула к нему всем телом, почувствовав как он весь напрягся, она, слегка отстранившись, прошептала: – Ванечка, дорогой, не торопись, прошу тебя, не надо торопиться, я здесь с тобой, люблю тебя и хочу тебя, но, прошу, не торопись!  

Но никакие уговоры не могли его сдержать, он хоть и не имел женщину почти три года, свою мужскую сущность не утратил, и к собственному удивлению оказался на высоте, он вновь почувствовал себя молодым и сильным…  

Они долго лежали молча, в объятиях друг друга, потом он тихо спросил: -Катенька, я тебя не разочаровал?  

-Ты превзошел самого себя! Я готова была ко всему, заранее подготовилась утешать тебя. Но не думай, что для нас, что то изменилось бы, я тебя не разлюблю никогда и ни за что!  

Иван еще крепче прижал ее к себе.  

-Ваня, о какой выставке шла речь, когда ты разговаривал с другом?  

-В данный момент это совершенно не важно, ты рядом и мне больше ничего не надо.  

-И все таки, скажи мне, пожалуйста.  

-Он предложил мне выставить несколько картин на аукционе, написанные мною три или четыре года назад, я их ни разу не выставлял.  

-Когда открытие выставки?  

-Десятого октября. Давай оставим этот разговор, уже поздно, пора спать.  

-Ванечка, тебе не будет тесно, может быть я лягу на кровать?  

-На что ты намекаешь? Даже если тебе будет тесно, я тебя все равно никуда не отпущу, привыкай к общей постели!  

Утром Катя встала раньше обычного, потихоньку оделась и прикрыв дверь, прошла на кухню, надо было до начала работы приготовить Иван Сергеевичу завтрак. Она сварила гречневую кашу, заправила ее сливочным маслом, разогрела котлеты, заварила в термосе чай. И когда она уже собралась уходить, в кухню вошел Иван.  

-Доброе утро, Катенька! Ты что с утра хлопочешь?  

-Приготовила тебе завтрак. Я вчера забыла тебя спросить – что ты ешь и что ты пьешь по утрам? Я приготовила тебе гречневую кашу с котлетами, в термосе чай. Если захочешь кофе, банка в шкафчике, чайник вскипятишь сам. Ванечка, мне надо идти, если больных будет не много, то приду к обеду. – Она подошла к нему, обняв, поцеловала его в щеку. – Не скучай без меня.  

-Катюша, я хочу сходить к Андрею Викторовичу. Ведь он думает, что я уехал, для него это будет сюрпризом.  

После завтрака Шубников отправился к отцу Арсению, была пятница и батюшка должен был быть дома. Он постучал в дверь, на крыльцо вышла Раиса Павловна.  

-Господи, Иван Сергеевич, вы что вернулись? – всплеснула она руками, – вот батюшка обрадуется! Проходите в дом.  

Из комнаты вышел отец Арсений. – Иван Сергеевич, вы ли это?! Что случилось? – обнял он его.  

-Случилась нечаянная радость! У меня все отлично!  

-Заходите и рассказывайте все по порядку.  

Иван рассказал все, что произошло с ним за истекшие сутки, счастливая улыбка не сходила с его лица.  

-Я очень рад, что все так разрешилось, от души рад! Что же вы теперь будете делать, как жить дальше?  

-Мы еще не разговаривали на эту тему, но я думаю, что уедем мы вместе, когда, пока не знаю.  

-Мне кажется, она с вами не согласится, бросить все и сразу это не в ее характере. Ведь она очень добросовестный и ответственный человек, врач, будет ждать себе замену, а на это уйдет не один день, а возможно и месяц. Мне думается, вам надо в данный момент ехать одному, а потом, когда все утрясется, она к вам приедет. Тем более у вас предполагается выставка. Это конечно мое мнение, возможно вы решите по другому.  

-Пожалуй вы правы, но при всех обстоятельствах все будет зависеть от нее, как решит она. Как бы там ни было, я к вам перед отъездом обязательно зайду, не попрощавшись, не уеду. А сейчас мне пора, она обещала к обеду вернуться.  

Когда Иван Сергеевич пришел, Катя была уже дома.  

-Иван, почему ты ничего не ел, тебе что не нравится эта еда?  

-Да что ты, Катюша, еда отличная, просто утром я выпиваю чашку кофе и пару бутербродов, и этого вполне хватает до обеда. А вот сейчас, мы с тобой вместе, съедим все, что ты наготовила.  

После обеда он, попивая чай, сказал: – Катюша, нам надо с тобой определиться, что нам делать дальше. Ты выслушай меня, а потом выскажешь свое мнение. Я предлагаю тебе, в течение недели, уволиться, распрощаться со всеми и вместе уехать в Москву, ты согласна со мной?  

-Нет, Ванечка, не согласна. Во первых, за неделю меня никто не уволит, на это уйдет минимум две недели, а то и больше. Взамен меня должны прислать другого врача, это тоже дело не одного дня. Мне надо будет передавать кому то это хозяйство, не бросать же все на произвол судьбы. Во вторых – тебе обязательно надо представиться на выставке, это в первую очередь нужно тебе, и потом, ты просто обижаешь своего друга, он за тебя хлопотал, переживал. Давай договоримся так, ты едешь один, я улаживаю свои дела и как только все закончу, сразу же приеду, не задержусь ни на минуту! Сегодня двадцать восьмое число, в крайнем случае, ты должен уехать после завтра. – Иван слушал ее, опустив голову. – Не обижайся пожалуйста, ты уезжаешь к себе домой, в свою стихию, тебе не надо ни к чему привыкать. Я же, должна привыкнуть к мысли, что уезжаю от сюда навсегда, совершенно в другую жизнь, поэтому надо себя к этому подготовить. Мне очень тяжело расставаться с тобой, но надеюсь не на долго. Ты должен понять меня, мне кажется, что это самое разумное решение.  

-Как же я буду без тебя?  

-Ванечка, милый, ты же до этого жил без меня и все у тебя было нормально, я думаю за две три недели ничего страшного с тобой не произойдет, я постоянно буду думать о тебе и ты это будешь чувствовать. Мне гораздо труднее будет переносить нашу разлуку, лишь бы ты меня не забыл. А сейчас позвони своему другу, успокой его, скажи, что ты после завтра приедешь.  

-Ты уверенна в правильности такого решения?  

-Да, и надеюсь, ты с ним согласишься. На телефон и звони, я выйду, чтобы тебе не мешать.  

Катя вышла во двор, Иван набрал номер Григория Петровича.  

-Гриша, здравствуй, долго говорить не буду, в общем тридцатого числа я еду в Москву, если сможешь встретить, буду рад. Приеду обо всем поговорим, пока до встречи!  

Через день Катя вместе с Иван Сергеевичем поехала в Пустошку. Накануне вечером, он сходил к отцу Арсению и они еще раз тепло попрощались, Приехав на станцию, купили билет, до поезда оставалось почти два часа.  

-Катюша, может быть сходим в больницу и ты напишешь заявление об увольнении?  

-Напишу, но не сегодня, в больницу надо ехать с утра, сейчас там уже почти никого нет, кроме дежурных врачей и медсестер. Давай, мы лучше с тобой прогуляемся и время пройдет незаметно. – Погуляв с полчасика, они вернулись на станцию, вышли на платформу и сели на скамейку в ожидании поезда.  

-Катюша, ты не замерзла, может быть зайдем в зал?  

-Нет, там народ, а я хочу побыть с тобой наедине. – Она тесно прижалась к нему, положив голову на плечо. Мимо прошли парень с девушкой. – Смотри, какая трогательная пара, наверное и мы с тобой когда то будем такими, – в полголоса сказал он ей.  

-Слышишь, нам с тобой завидуют молодые люди! – улыбнулась Катя.  

Вскоре объявили прибытие поезда, Иван Сергеевич прижав к груди Катю, замер, потом поцеловал и, взяв чемодан, направился к вагону. Поднявшись в тамбур, он оглянулся, помахал рукой и скрылся в вагоне, она подошла поближе, увидев его в окне, приложила ладонь к губам и послала ему воздушный поцелуй. Поезд тронулся, пройдя несколько шагов, она остановилась, потом резко развернувшись, пошла на автобусную остановку.  

В начале восьмого, Иван Сергеевич прибыл в Москву, выйдя из вагона, он огляделся, не увидев Григория Петровича, направился к выходу в город. И вдруг кто то дернул за ручку его чемодан.  

-Гриша, дорогой, здравствуй! Как же это я тебя не увидел, решил что ты обиделся на меня, потому и не встречаешь! – Они обнялись и подталкивая друг друга, вышли на площадь.  

-Что же это ты, бродяга, загулял, я уж не знал что и подумать, то ли природа тебя так очаровала, то ли женили там тебя!  

-Ты, Гришенька, почти угадал, считай, что я женился!  

-Ванька, вдовец ты мой не утешный, неужели?!  

-Поехали домой, все расскажу по порядку и без утайки!  

К большому удивлению и удовольствию Ивана Сергеевича, Григорий к его приезду подготовился как к приему высокопоставленных гостей – стол ломился от всевозможных закусок и от ассортимента водки.  

-Мы что, кого то ждем?  

-Только ты да я и больше никого. Давай мой руки и за стол!  

Усевшись, Григорий Петрович налил в рюмки водку: – Ну, за благополучное твое прибытие! – опрокинув рюмку, он довольно крякнул, – А вот теперь давай рассказывай, по порядку и подробно!  

И Шубников рассказал всю историю, которая с ним произошла. -Знаешь, Гриша, если бы до моего отъезда в Пичугино, мне кто не будь это предсказал, я бы счел его сумасшедшим. А потом, когда я почувствовал, что в нее влюбился, решил, что я сам сошел с ума. С самого первого момента, когда я увидел ее, то уловил в ней какое то сходство с Юлей. Ты не подумай, что я ее забыл, годы прожитые с ней, самое счастливое время всей моей жизни, такое забыть невозможно! Не знаю, как у нас сложится в дальнейшем, ведь она моложе меня на пятнадцать лет, но пока все отлично.  

-Иван, я искренне рад за тебя! О том что будет, сейчас об этом не думай, живи сегодняшнем днем, и если она действительно любит тебя, то постарается продлить твою «молодость». Давай наливай, молодожен, выпьем за твое счастливое будущее! А теперь поговорим о деле. Я надеюсь, ты не раздумал выставляться? Приготовь все полотна, если надо заменить рамы, замени, я думаю твои картинны уйдут по хорошей цене, у тебя на все про все неделя. Кстати, сколько всего полотен?  

-Восемь или десять, точно не помню, но выставлю на все, некоторые не нравятся мне самому.  

-Да, еще, тебе завтра же надо съездить в Академию, Софья Павловна меня окончательно затрахала, звонит почти каждый день, ей надо было составить расписание занятий, а от тебя ни слуху ни духу. Я выкручивался как мог, сначала говорил, что у тебя украли телефон и с тобой нет связи, потом, что ты заболел и вообще плел всякую ерунду. Сегодня первый день занятий, так что отдохни и с завтрашнего дня впрягайся по полной. Ну и когда же твоя пассия приедет?  

-Недели через три, четыре, этой крайний срок. Мне надо будет к ее приезду учинить генеральную уборку. Конечно, не мешало бы сделать косметический ремонт, но это уж потом, на будущий год. Я надеюсь, ты откомандируешь ко мне на недельку свою Веру, что бы она навела здесь полный порядок.  

-Да она только вчера здесь была, ты что не заметил, что кругом чистота и порядок?  

-Как не заметить, конечно заметил. Повезло тебе с домработницей, сколько лет она у тебя трудится?  

-Наверное лет пять, да точно пять, она пришла ко мне еще до отъезда в Японию, два года присматривала за квартирой, пока я там был, а потом когда я вернулся, так и осталась домработницей. Приходит три раза в неделю, это меня вполне устраивает и ее тоже.  

-Жениться бы тебе тоже, Гриша, пока не растратил весь порох.  

-Меня вполне устраивает моя жизнь, для души у меня ты, для тела Маргарита, она меня всегда ждет, а у меня свободный график посещения, когда надо иду к ней, и она мне всегда рада, у меня к ней никаких претензий и у нее ко мне тоже.  

-Ох, Гришка, ты неисправимый бабник, и за что только тебя женщины любят?  

-Да, я такой, а за что любят, сами знают! – хохотнул Григорий. –Ладно, давай отдыхай, а я пойду, у меня тоже есть дела. Веру пришлю послезавтра.  

После ухода Григория Петровича, Шубников позвонил Кате. Она тут же взяла трубку.  

-Катюша, здравствуй! Я дома, доехал нормально, меня встретил Григорий, мы с ним посидели, выпили по рюмочке, обменялись впечатлениями, я ему рассказал о тебе, он искренне обрадовался за нас, и мне кажется, даже по доброму позавидовал. Ты скучаешь по мне?  

-Очень скучаю! Завтра еду в Пустошку, подам заявление на отпуск, с последующим увольнением, так выгоднее для меня, во первых получу отпускные, во вторых они за это время найдут мне замену. А я воспользуюсь твоим советом и съезжу на недельку в Питер, к маме. Надо будет отвезти ей кой какие вещи, которые выбросить жалко и везти с собой в Москву, тоже ни к чему. Как ты на это смотришь?  

-Значит я тебе не увижу целый месяц?  

-Всего месяц и не больше. Не скучай, звони, я с нетерпением буду ждать твоего звонка. Целую тебя, мой дорогой Ванечка, пока!  

На следующий день Катя поехала в Пустошку, пока Главврач был на обходе, Катя зашла в отдел кадров.  

-Здравствуйте Ираида Евгеньевна!  

-Здравствуйте Екатерина Максимовна, как поживаете, что у вас нового?  

-Да вот пришла с заявлением, хочу оформить трудовой отпуск, с последующим увольнением.  

-Да что вы, что случилось?  

-Хочу съездить в Питер, проведать маму, а потом поеду в Москву.  

-Как, насовсем?  

-Надеюсь насовсем. Мне наверное надо зайти к Леониду Петровичу, поставить его в известность и подписать заявление.  

-Да, конечно, без его резолюции ничего не делается.  

Леонид Петрович очень бурно отреагировал на заявление Екатерины Максимовны.  

– Голубушка, Екатерина Максимовна, вы меня просто режете без ножа! Кем я вас могу заменить, у меня и в больнице не хватает врачей, а туда тем более некого послать!  

-Леонид Петрович, за это время, вы подыщите мне замену. А если в течение месяца, кому то понадобиться медицинская помощь, будут приезжать сюда в больницу или вызывать «скорую», как это делалось все предыдущие годы, во время моего отпуска.  

-Ну что я могу поделать, закон есть закон и нарушать его нельзя. Но я все таки буду надеяться, что вы передумаете!  

-Нет, не передумаю, – улыбнулась Катя.  

Вернувшись в Пичугино, проходя мимо церкви она остановилась, вспомнила, как в минуту отчаяния, обратилась к Богу и Он ее услышал. Или это простое совпадение? Как бы там ни было, она решила поговорить с отцом Арсением. На следующий день, дождавшись конца службы, она подошла к батюшке.  

-Здравствуйте Андрей Викторович! Хотела вас кое что спросить.  

-Здравствуйте, Екатерина Максимовна! Как это вы решились войти в храм? – с улыбкой спросил он.  

-Давно не виделась с вами, соскучилась. Вам большой привет от Иван Сергеевича, у него все хорошо и у меня как будто все идет по плану. Мне право неловко говорить с вами на эту тему, но больше мне поделиться не с кем, тем более, вы знаете о наших отношениях. – И Катя рассказала, что с ней произошло. Помолчав батюшка сказал:  

-Это еще раз доказывает, что у Бога ничего невозможного нет. Видя ваше отчаяние и просьбу, идущую от самого сердца, Он помог вам, несмотря на ваше сомнение. И что же вы хотите?  

-Я не крещенная, можно ли в моем возрасте окреститься?  

-Креститься можно в любом возрасте, главное, чтобы вы поверили в Бога, поверили, что все, что происходит с нами – это все по Его воле. Вера – вот главный стержень нашей земной жизни. Идемте со мной, я вас познакомлю с сестрой Татьяной, она вам скажет, как нужно приготовиться к крещению, а потом я вас окрещу. Ну я пойду, а вы передавайте от меня привет Иван Сергеевичу, до свиданья!  

Катя выслушав все наставления Татьяны, купила крестик, молитвослов и стала ждать воскресенья, день крещения, назначенный отцом Арсением. Крестил он ее одну, в тот день желающих больше не было. По завершении обряда, он поздравил ее и надел крестик.  

-Вот теперь вы, Екатерина Максимовна, законная прихожанка нашей церкви, старайтесь соблюдать все, в чем я вас наставлял. Меня радует то, что вы сами, по собственному убеждению, пришли к такому решению. Еще раз поздравляю и желаю добра в дальнейшей вашей жизни. Господь с вами! – перекрестил он ее на прощание.  

Вечером ей позвонил Шубников. – Катенька, здравствуй родная, докладывай, как у тебя дела?  

-У меня все отлично, я своим заявлением шокировала нашего главврача, сначала он не хотел меня отпускать, но закон оказался на моей стороне, с завтрашнего дня я в отпуске, правда сказал, что очень надеется, что я передумаю. Ванечка, через два дня я еду в Питер, так что звонить будешь туда, запиши телефон. – Катя продиктовала ему телефон матери.  

-Катюша, ну приобрети ты, пожалуйста, мобильный телефон, ведь это так удобно, можно звонить отовсюду и куда угодно.  

-Хорошо, я подумаю. Расскажи как у тебя дела?  

-Вчера провел первое занятие в Академии, на следующей неделе выставка-аукцион, пока все хорошо. Очень скучаю без тебя и жду с нетерпением твоего приезда! Целую тебя!  

Он не стал ей рассказывать, как встретили его в Академии. Софья Павловна, при виде его, чуть не бросилась ему на шею.  

-Иван Сергеевич, дорогой вы мой, что с вами случилось, почему вы ни разу не позвонили, мы уже не знали что думать! Григорий Петрович плел, что то невразумительное, вы что с ним поссорились?  

-Ну что вы, ссориться с единственным другом, в наши годы, просто не позволительно. Все гораздо проще, у меня украли телефон, а там где я жил все это время, один единственный продовольственный магазин и больше ничего.  

-Ваш отдых, явно пошел вам на пользу, выглядите вы отлично, помолодели, глазки блестят, что там воздух такой или что то другое?  

-Вот именно, что то другое, хотя и воздух там просто целебный!  

-И что же это за другое, если не секрет?  

-Пока секрет.  

-Ну вы меня просто заинтриговали, мне то вы можете сказать, как своему другу?  

-Не просите, не могу, боюсь сглазить. Но очень скоро вы все узнаете.  

Софья Павловна обиженно надув губы, поменяла тему разговора. – Вот ваше расписание на октябрь месяц, составила по своему усмотрению.  

-Спасибо, очень вам благодарен.  

Выйдя из методкабинета, он облегченно вздохнул. Если прежде он терпел ее слишком навязчевую опеку, то сейчас еле сдержал себя, чтобы не сказать какую не будь грубость.  

Накануне отъезда в Питер, Катя целый вечер перебирала свои вещи, отбирая то, что можно было отвезти матери. Вещей набралось два больших чемодана. Через два дома от нее, жил сосед, который работал в Пустошке и каждый день, на своей машине, ездил туда на работу. – «Придется просить Сергея, чтобы завтра подвез меня на станцию». – подумала Катя. Набросив на себя пальто, она пошла к соседям. На стук в дверь, вышла его жена Лиза.  

-Добрый вечер Лиза, Сергей дома?  

-Дома, да вы заходите, Екатерина Максимовна, он смотрит футбол. – Катя прошла в комнату.  

-Сережа, добрый вечер. У меня к тебе просьба, ты когда завтра поедешь в Пустошку, не сможешь меня довезти до станции? Я могла бы поехать автобусом, но у меня тяжелые чемоданы.  

-Да о чем разговор, конечно подвезу! Далеко ли вы собрались?  

-В Питер, я с сегодняшнего дня в отпуске, хочу поехать к маме. Ты во сколько выезжаешь?  

-В восемь, у меня рабочий день с девяти.  

-Спасибо заранее, буду тебя ждать. Спокойной ночи, до завтра.  

Катя ворочалась всю ночь, печку она не топила и поэтому было холодно, даже под толстым одеялом, а чуть забрезжил рассвет, она поднялась. Ровно в восемь подъехал Сергей, она вынесла чемоданы на крыльцо, он подхватив их с трудом запихнул в багажник.  

-Екатерина Максимовна, как же вы управитесь с такой тяжестью? Ведь до Питера прямого поезда нет, вам придется делать пересадку в Великих Луках.  

-Я знаю, Сережа. На станции есть носильщики, они помогут. А тебе, большое спасибо, что подвез.  

Сергей помог ей вынести чемоданы на перрон, – Ну счастливого пути вам, Екатерина Максимовна, а я побежал на работу, у нас опаздывать нельзя.  

В Питер Катя приехала на следующее утро. Перед отъездом она предупредила мать, что бы она ее ждала, но не встречала. Увидев ее на пороге, мать разрыдалась: – Катенька, доченька моя, как я рада, что ты приехала! Проходи, давай я тебе помогу.  

-Мама, не надо, чемоданы тяжелые, я сама занесу.  

Мать суетилась вокруг нее, то обнимет, то поцелует: – Иди помой ручки с дороги, будем завтракать, я уже все приготовила!  

За столом она, с умилением глядя на Катю, несколько раз повторяла: – Катюша, мы не виделись с тобой два года, а ты совсем не изменилась, такая же красавица! Рассказывай, как ты живешь?  

-Живу, как жила – работаю, лечу людей. Мама, у меня предстоят большие изменения в жизни, я выхожу замуж.  

-Да ты что?! Боже, как я рада за тебя! Кто же он твой избранник, тоже врач?  

-Нет, художник, живет в Москве, он старше меня, вдовец.  

-Да это все неважно, лишь бы человек хороший был. А ты как к нему относишься?  

-Очень хорошо, я люблю его и он любит меня. Так что мама, хоть и через полвека, но я дождалась своего принца. Я побуду у тебя недельку, а потом мне надо ехать назад, передавать дела и уже потом поеду к нему. Я дала ему твой телефон, так что если он будет звонить в мое отсутствие, ты не удивляйся и не пугайся. А я постараюсь купить мобильный телефон, это конечно гораздо удобнее, хотя я им пользоваться не умею, но научусь. Мама, я посплю немножко, а то я в поезде почти не спала, потом мы с тобой обо все поговорим.  

Катя проспала три часа, проснувшись, прошла потихоньку на кухню, мать стояла у плиты. Глядя на ее согбенную спину и острые лопатки, торчащие из под ситцевого халатика, у нее сжалось сердце – какая же она старенькая!  

-Мама, я уже выспалась, ты что готовишь?  

-Твою любимую солянку, ты небось уж и вкус ее забыла?  

-Да знаешь, для одной как то особо и готовить не хочется, готовлю, что по проще и побыстрее. Мама, я там привезла тебе вещи, кой какую посуду. Бросать жалко, а с собой везти нет необходимости. Я собрала хорошие вещи, а остальное все оставлю новой хозяйке. Расскажи как ты живешь?  

-Катенька, живу я, как живут все старики. Смотрю телевизор, иногда собираемся со своими приятельницами, ходим на кладбище. Не бедствую, слава Богу пенсия приличная, у меня все есть, хоть и старенькое. Лишь бы было здоровье, а больше мне ничего не надо.  

-Давай сходим завтра с тобой на кладбище, проведаем бабушку?  

-Конечно сходим, я не была там уже месяца полтора, думаю, что ничего там за это время не изменилось, – улыбнулась она.  

Катя пробыв неделю с матерью, поехала домой. В Пустошке, зашла в больницу, узнать нашли ли ей замену. Замену ей конечно не нашли и в ближайшее время ничего не предвиделось.  

-Вы пока отдыхайте, а в конце отпуска к вам приедет комиссия – завхоз, бухгалтер материальной части и старшая медсестра, все что числится за вами, передадите по акту, пункт закроете на замок, до лучших времен. Согласны? – спросил главврач.  

-Конечно согласна, только нельзя ли это сделать пораньше?  

-Дело в том, что завхоз сейчас на больничном, так что вам придется еще немного потерпеть.  

В Пичугино Катя приехала уже вечером, не успела она как следует раздеться, как зазвонил телефон.  

-Катюша, где ты пропала? Я уже несколько раз звонил, ты трубку не берешь. Я опять позвонил твоей маме, она сказала, что проводила тебя вчера и больше ничего не знает!  

-Ванечка, не волнуйся, у меня все хорошо. Я когда приехала в Пустошку, решила зайти в больницу, узнать нашли ли мне замену. Замену не нашли, но нашли выход из создавшегося положения. Хозяйство я передаю комиссии, пункт, на неопределенное время закрывается. Так что мы с тобой скоро увидимся. Как прошла твоя выставка?  

-Замечательно! Четыре мои картину ушли с молотка и за очень хорошую цену. Ты смотри не забудь свой портрет, упакуй его отдельно. Передай привет отцу Арсению. Целую тебя и жду!  

Потянулись томительные дни ожидания комиссии. Катя подготовила отчет, собрала все медицинские инструменты, аппаратуру, оставшиеся препараты, лекарства. Погода стояла скверная, почти каждый день лил дождь, солнце не появлялось уже несколько дней, она не знала чем заняться, куда себя деть. И когда в воскресенье зазвонил колокол, она решила пойти в церковь. Народу было немного, видно по такой погоде из соседских деревень пришли не многие. Служба подходила к концу, она накинув на голову шарфик, встала в углу за спинами двух старушек. Не зная как вести себя, когда креститься, она стала прислушиваться к голосу отца Арсения. То, что он говорил, она слышала, но смысл сказанного до нее не доходил. Когда все закончилось, прихожане не торопливо пошли к выходу. Катя решила дождаться батюшку. Увидев ее, он сам направился к ней.  

-Здравствуйте Екатерина Максимовна! Очень рад вас видеть!  

-Я тоже рада. Иван Сергеевич передает вам большой привет. У него все хорошо, выставка- аукцион прошла успешно, ждет меня. А я наверное к концу следующей недели уеду. Андрей Викторович, мне бы хотелось приобрести какую не будь литературу, что бы узнать хотя бы основу православной религии.  

-Подойдите к Танечке, и спросите у нее Библию, начинать надо с создания мира. По началу, вам не все будет понятно, но вы вчитывайтесь внимательно, и даже по нескольку раз и постепенно поймете. А потом можно будет переходить и к другой литературе. Кроме того возьмите «Православный Молитвослов» и читайте по нему самые главные молитвы. Когда будете в Москве, старайтесь посещать Храм, хотя бы по праздникам, это благотворно влияет на душевное состояние, можно сказать очищает душу. Будет душа чиста и тело будет здорово. Я пойду, а вам всего хорошего. Будет звонить Иван Сергеевич, от меня ему низкий поклон.  

Когда он ушел, Катя подошла к Татьяне.  

-Танечка, у вас есть Библия и «Православный молитвослов»?  

-Конечно есть, Екатерина Максимовна, вот пожалуйста.  

-Еще я хотела попросить у Бога здоровья одному человеку, как это сделать?  

-Вот напишите записочку о здравии, напишите имя вашего человека и можно не только его, но и других кому вы желаете здоровья. А потом возьмите свечку и поставьте вон на тот подсвечник. – Катя вписала в записочку первым Ивана, второй Наталью, свою мать.  

К концу второй недели, наконец, приехала комиссия, все просмотрели, пересчитали, приняли, больничку закрыли на ключ, опечатали. После подписания акта, решили это отметить, Катя поставила на стол, то что у нее было из закусок, бутылку вина, выпили, пожелали ей доброго пути и уехали. Ключ от дома просили оставить санитарке Лиде.  

Вечером она сама позвонила Ивану Сергеевичу.  

-Ванечка здравствуй! Я полностью рассчиталась и надеюсь завтра выехать, не забудь меня встретить. В каком вагоне буду ехать не знаю, но надеюсь, мы найдем друг друга. Когда поезд прибывает и на какой вокзал ты знаешь. Я тебя целую и до встречи!  

Немного погодя она пошла попрощаться к отцу Арсению.  

-Андрей Викторович, я зашла к вам попрощаться, завтра утром я уезжаю, Спасибо вам за все, вы добрый и светлый человек, я вас никогда не забуду! Будьте здоровы и живите долго!  

-Вам и Ивану Сергеевичу я тоже пожелаю доброго здоровья, долгих лет в мире и согласии, берегите его, вы в его жизни, что то вроде осенней мелодии, немного грустной, но прекрасной, оставайтесь такой всегда. Всего вам доброго и храни вас Господь!  

Утром, первым автобусом, Катя уехала в Пустошку, зашла в больницу, забрала свою Трудовую книжку, попрощалась со всем и поехала на станцию. На следующий день она прибыла в Москву. Выйдя из вагона, растеряно остановилась, стала искать глазами Ивана, но в такой огромной толпе снующих в разные стороны людей, увидеть его было просто невозможно. Она отошла в сторонку и стала ждать, когда наконец схлынет людской поток.  

-Катя, Катенька! – услышала она голос Ивана и только потом, оглянувшись, увидела его бегущего ей навстречу. Обняв, он прижал ее голову к груди и она сквозь куртку услышала, как сильно стучит его сердце.  

-Ванечка, милый, ну зачем ты бежал, я бы никуда не делась, – шептала она, уткнувшись ему в бороду, – здравствуй мой родной! Немного отдышись и пойдем, а то я чувствую ты замерз.  

-Все нормально, пойдем, а то там Григорий нас заждался, вот он наверное замерз!  

Они вышли на площадь и направились к машине, где их ждал Григорий Петрович.  

-Вот, Гриша, познакомься, это моя Екатерина Максимовна, Катенька!  

Катя протянула Григорию руку, – Здравствуйте, мне кажется мы с вами встречались, вернее я вас видела в Пичугино.  

-И я вас видел там же, но случай нас не свел. Я даже представить не мог, что это именно вы. Конечно, если бы я, в период моего пребывания в Пичугино заболел, как это случилось с Иваном, то возможно сейчас на его месте был бы я, – расхохотался Григорий Петрович. – Поехали, а то действительно холодно!  

Когда подъехали к дому, Григорий Петрович помог занести чемодан и тут же откланялся.  

-Гриша, ты что, давай отметим приезд Катюши, куда ты торопишься?  

-Иван, я действительно тороплюсь, а приезд и все остальное мы конечно отметим и очень скоро, пока, до встречи! – и он ушел.  

-Ну вот, Катенька, ты дома, раздевайся, осмотрись и будем завтракать. Вообще, Гришка молодец, что ушел, нам действительно надо побыть с тобой вдвоем, я страшно соскучился по тебе!  

-Ванечка, где у тебя ванная, я бы хотела ополоснуться с дороги, а то вся пропиталась вагонным запахом.  

Пока Катя купалась, Иван Сергеевич хлопотал на кухне, выставляя на стол, приготовленные с вечера многочисленные закуски, напитки. Через несколько минут вошла Катя.  

-Иван, ну зачем так много всего, этим можно накормить дюжину гостей!  

-А мы торопиться не будем, впереди день и мы постепенно справимся. – Иван подошел к ней, обняв стал целовать, – если ты не очень голодная, то давай едой займемся потом, меня одолевает совсем другой голод, идем в спальню…  

-Катенька, ты скучала по мне?  

-Очень! И меня все это время преследовали сомнения, вдруг ты вернувшись домой, посмотришь на наши отношения совсем по другому, как бы это выразиться помягче – как на кратковременное увлечение, а я восприняла это на столько серьезно, что уже жизни без тебя не мыслила.  

-Катюша, как ты могла такое подумать?! Я считал каждый день, каждый час, ожидая твой приезд. Наша встреча с тобой, драгоценный подарок судьбы и мы должны ценить это! А вот теперь, родная, идем есть!  

Они долго сидели за столом, Иван не сводил глаз с Кати, время от времени поглаживая ее то по плечу, то по щеке, целуя руки.  

-Милая, тебе не показалось, что Гришка мне завидует? – улыбаясь спросил он.  

-Ну что ты, мне кажется, что он просто рад за тебя и за меня, конечно. А он что, живет один, без семьи?  

-В данное время, можно сказать один, а до этого он был трижды женат. Но подруга у него есть и уже довольно продолжительное время. Вообще, он очень хороший, добрый человек, преданный друг. Я, исключительно благодаря ему, смог пережить смерть жены. Когда ее не стало, я превратился в рыбу, выброшенную на берег, совершенно не приспособленный к жизни, он стал для меня и опорой и поддержкой, я никогда этого не забуду. И с тобой мы встретились тоже благодаря ему, он меня чуть ли не силой потащил в Пичугино, и за это я готов бухнуться ему в ноги!  

-Ты ее очень любил?  

-Очень. Я женился поздно, мне было сорок, ей тридцать пять, у нее был шестилетний сынишка, я его усыновил и воспитал, как своего собственного. Сейчас он, с женой и сыном, живет в Америке. Прожили мы с ней двадцать два года, можно сказать в любви и согласии. И ее трагическая смерть, разбила мою жизнь в прах, я впал в страшную депрессию, мне ничего не хотелось, я практически перестал рисовать, на занятия в Академию ходил как на принудительную работу. И вдруг случилось чудо – я встретил тебя, такую красивую, молодую, умную, добрую!  

-Ну, ну, ну, это уже слишком, по твоему определению – я просто «идеал в рамке». Посмотрим, что ты скажешь через полгода, какую песню запоешь! – засмеялась Катя.  

-Когда любишь человека, то видишь в нем только хорошее, миришься с его недостатками, а я тебя буду любить всякой, и доброй, и злой, и упрямой. Катюша, идем поспим немного, меня что то в постель потянуло?  

-Ванечка, не злоупотребляешь ли ты?  

-Ничего подобного, я просто использую имеющиеся возможности! – обняв, он повел ее в спальню…  

После всего, Катя задремала, сказалась бессонная ночь, выпитое вино и, конечно же, все остальное. Очнулась она от нежного прикосновения к ее щеке.  

-Катюша, ты спала?  

-Просто дремала. Надо вставать, я пойду уберу со стола, а ты полежи, отдохни.  

-Не торопись, давай полежим, поговорим. Расскажи мне, как там поживает отец Арсений?  

-Кстати, передавал тебе большой привет. Я перед отъездом зашла к нему попрощаться, он пожелал нам с тобой долгой и счастливой жизни. Ванечка, как ты думаешь, я смогу здесь устроиться на работу?  

-Об этом сейчас не думай, по крайней мере, ближайшие полгода. Ты должна привыкнуть к шумной городской жизни, полностью освоиться, наладить наш быт, а то я так все запустил, сама видишь, какой из меня хозяин.  

-Не скромничай, у тебя полный порядок, и как мне кажется, здесь не обошлось без женской руки.  

-Ты права, опять выручил Григорий, прислал свою домработницу и она, почти неделю, наводила порядок. Но ты, как хозяйка, должна все сделать по своему, переставить мебель, как тебе нравится, очистить все шкафы от ненужных вещей и еще много кой чего.  

-Ты думаешь я справлюсь?  

-Так мы опять призовем на помощь Григория, вернее его домработницу. Да потом и я не инвалид, помогу чем могу, а могу я многое! – прижал он к себе Катю.  

Катенька, у тебя такое тело молодое, кожа, словно шелковая, от одного прикосновения к тебе у меня возникает желание!  

-Ну все, мне надо вставать, а то как бы чего не вышло! – Катя быстренько поднялась с постели, оделась, накрыв Ивана одеялом, пошла на кухню. Она убрала в холодильник – (серебристый красавец, высотой чуть ли не под потолок, в котором мог бы уместиться стоя человек среднего роста), все что было на столе, предварительно упаковав в целлофановые пакеты, помыла посуду. Из спальни раздавался негромкий храп Ивана Сергеевича. Потихоньку, стараясь не разбудить его, она пошла осматривать квартиру. Большая гостиная, с красивой мебелью, сервант и горка, заставленные хрусталем и фарфором, книжные шкафы, беспорядочно забитые книгами, какие то тумбочки с декоративными вазами, на стенах картины. Она прошла в следующую комнату, по размерам чуть меньше зала, по всей видимости кабинет Шубникова. Вдоль стен тоже шкафы с книгами, письменный стол, диван с креслами, а над диваном портрет жены. Уже не молодая женщина, на вид лет сорока пяти, пятидесяти, высокая прическа, от левого виска небольшая седая прядка волос, брови в разлет и словно живые глаза, темно серого цвета, прямой нос, прямая полоска тонких губ. Красавицей ее назвать нельзя, но что то в ней было такое, что завораживало взгляд. В комнату неслышно вошел Иван.  

-Это Юля.  

-Я поняла. Сколько лет ей здесь?  

-Столько, сколько сейчас тебе. Прости, мне надо было отвезти портрет в мастерскую, но не успел.  

-Не надо, пусть висит здесь. Она хозяйка, пускай ею и остается.  

-Хозяйка, от ныне и навсегда ты, и если тебе что то не нравиться, поступай так, как ты считаешь нужным. Катя, я очень люблю тебя, но прошлого из жизни не вычеркнешь и никогда не вернешь. Пойдем, я хочу чая.  

Катя заварила чай, поставила чашки, выставила сладости.  

-Иван, ведь мы с тобой почти не знаем друг друга, вернее я тебя не знаю, не знаю твоих привычек, твоих запросов, что тебе нравится, что не нравится. О себе я говорить не буду, обо мне ты знаешь все. Я прошла по квартире и почувствовала себя временной гостьей, почувствовала не зримое присутствие твоей жены, во всем вот в этом, – обвила она вокруг себя руками. – Не знаю, как я смогу здесь жить и почему я не подумала об этом раньше?  

-Катенька, милая, прекрати. Зачем ты все усложняешь, ты находишься здесь всего несколько часов, пройдет немного времени, ты привыкнешь ко всему, и вообще все это второстепенно, главное то, что мы любим друг друга. Я ради тебя готов на все и буду стараться, чтобы ты была со мной счастлива. Прошу тебя, не надо омрачать радость твоего приезда. Давай лучше подумаем, как нам провести одно мероприятие.  

-Какое мероприятие?  

-Двадцать шестого ноября мой юбилей – шестьдесят пять. Если честно, мне это абсолютно не нужно. Но мои коллеги просто настаивают, так что хочешь не хочешь, а делать придется.  

-Почему ты мне об этом раньше не сказал, я бы могла задержаться и приехать позже твоего юбилея.  

-Катюша, но что за разговоры такие, почему ты так говоришь?  

-Иван, но ты сам посуди, не пойти я не могу, пойти, – то как ты меня представишь?  

-Естественно, как свою жену, как самый дорогой подарок к моему дню рождения! Организационные вопросы берет на себя Гриша, мы с тобой будем просто почетными гостями, а всего гостей будет около тридцати человек. Ну как?  

-Время еще есть, подумаем. У меня предложение, пойдем немного прогуляемся, вон солнышко вышло!  

-Согласен. Если хочешь, поедем ко мне в мастерскую, посмотришь, где я работаю. Там конечно жуткий беспорядок, но это мое рабочее место.  

-Нет, мы просто прогуляемся, а туда мы сходим попозже. Только тебе надо одеться потеплее. Почему ты ходишь без головного убора, что тебе нечего надеть?  

-Привык, пока волосы греют. Зимой, в морозы надеваю меховую шапку-ушанку. Ты сама хорошенько оденься.  

Они вышли на улицу, был конец дня и народ толкаясь и оббегая друг друга торопился с работы домой.  

-Мы выбрали неудачное время для прогулки, давай дойдем до сквера и вернемся. Все равно в этой сутолоке ты ничего не увидишь. – В это время у него в кармане зазвонил телефон.  

-Привет! Ну как вы там освоились? Что за шум, ты где?  

-Да вот вышли погулять и совсем не вовремя – час пик, сейчас вернемся домой. Если есть желание, приезжай к ужину.  

-С удовольствием, что надо?  

-Абсолютно ничего. Мы с тобой столько наготовили, что теперь неделю будем подъедать, ждем!  

-Что, Григорий звонил?  

-Да, я его пригласил на ужин. Так что пойдем домой и будем готовить на стол!  

Вернувшись с холодной улицы, Кате показалось очень уютно и тепло в доме и она быстро начала готовить на стол. Через час приехал Григорий.  

-Ух как у вас вкусно пахнет, сразу чувствуется – хозяйка в доме! Екатерина Максимовна, позвольте мне вас называть просто Катей, Катенькой, Катюшей, на правах старинного друга вашего мужа.  

-Конечно, только и я вас буду называть просто Григорием, Гришей, договорились?  

-Замечательно! Давай, Иван, наливай, сейчас мы будем отмечать все сегодняшние события – приезд Катеньки, наше знакомство и многое другое! Катюша, вы что будете пить?  

-Только вино.  

-Ну а мы с Иваном, традиционную водочку! Тост первый – за долгожданный и счастливый ваш приезд, Катюша! Если бы вы, не дай Бог, задержались хоть на один день, то наверное он побежал бы на встречу поезду!  

Сидели долго, пили много, но не пьянели. Григорий развлекал всех анекдотами, смешными случаями из своей жизни, было по домашнему тепло и приятно. У Кати создалось впечатление, что знает она его не несколько часов, а уже давным давно.  

-Так, дорогие мои, теперь давайте не надолго отвлечемся от сегодняшнего застолья и решим вопросы, касающийся грядущего, то есть юбилея Ивана. Он, Катенька, без вас, даже говорить отказывался на эту тему.  

-А что собственно, зависит от меня?  

-Все! Вы должны его убедить, что это неизбежная необходимость, ближайшее его окружение просто требует проведения этого мероприятия. Я уже составил некоторый план, могу огласить прямо сейчас!  

-Валяй, оглашай, – согласился Иван Сергеевич.  

-Так, количество гостей, приблизительно, двадцать пять тире тридцать человек. Место проведения – Ресторан «Заречье». Выбор зала, меню – надо обсуждать на месте. Как, согласны?  

-Я думаю, что все эти вопросы, надо решать вам с Иваном. Я настолько далека от всего этого, что от меня никакого проку. Ресторан, меню, это все для меня китайская грамота, потому что я в ресторане была один раз в жизни – после окончания института и надеюсь, вы справитесь без моего участия.  

-Хорошо, если вы мне доверяете, то я сам возьмусь за это.  

-Полностью доверяем и с благодарностью надеемся! – почти одновременно ответили Катя с Иваном.  

Ну вот и отлично! А сейчас мне пора домой, чувствую вы устали и вообще уже поздно.  

-Гриша, оставайся у нас, уже действительно поздно, Катя тебе постелет, как всегда в моем кабинете!  

-Нет, нет, не уговаривай, сейчас поймаю машину и через двадцать минут я дома, иди проводи меня. Катенька очень рад, очень рад нашему знакомству, спасибо за вечер, проведенный с вами, спокойной ночи!  

Держась друг за друга они спустились вниз.  

-Иван, тебе дважды в жизни крупно повезло, Юля была прекрасной женой и мне кажется, что Катя полностью сможет ее заменить. Конечно, тебе придется ее немного обтесать, снять с нее провинциальный налет, навести лоск и она сможет заткнуть за пояс любую столичную дамочку. Так что дерзай, но особо не злоупотребляй, ты понял о чем я говорю?  

-Понял, понял, ладно, иди, старый развратник, а вот и такси! – махнул рукой Иван, останавливая машину. – Приедешь, сразу же позвони, пока!  

-Иван, ты что так долго, я уж подумала, что ты вместе с ним уехал.  

-Как видишь, не уехал. И все таки, Гришка мне завидует, но по братски. Если честно, то я и сам себе завидую!  

-Ванечка, милый, идем я тебя уложу спать, а то ты договоришься еще до чего не будь эдакого, заумного.  

-Спать только с тобой, один не пойду!  

-Ты ложись, а я как только уберу со стола, сразу же приду. Идем, милый.  

Катя помогла ему раздеться, уложив в кровать, накрыла одеялом и вышла. Когда она через минуту вернулась, чтобы погасить свет, Иван уже крепко спал.  

Убрав со стола, она вышла на балкон, с высоты шестого этажа, город был виден на сколько хватало взора, вернее не город, а море мерцающих огней, почти всех цветов радуги. Глядя на эту круговерть, она с тоской подумала: – «Не поторопилась ли я сменить свою спокойную, размеренную деревенскую жизнь, на незнакомую, суетливую, почти враждебную жизнь города, да еще какого города! Если бы можно было вернуться назад, я бы с радостью уехала, но только с Иваном, без него лучше умереть! Ради него я все должна выдержать, ко всему привыкнуть, приспособиться. Буду терпеть, только бы он был рядом! » – с этими мыслями она пошла спать.  

Утром она проснулась на рассвете, потихоньку встала, прошла в ванную. На полочке, под зеркалом, стояла целая батарея всевозможных баночек, флаконов, тюбиков, назначения которых она не знала. «Неужели это осталось от его жены? – подумала она, – если да, то все надо выбросить, наверное сроки годности уже давно истекли». Она приняла душ, потом пошла на кухню, включила чайник. А через полчаса проснулся Иван.  

-Катюша, ты что так рано встала, почему меня не разбудила?  

-Зачем? Я наоборот хотела чтобы ты поспал подольше. Какие планы у тебя на сегодня?  

-Вообще у меня сегодня занятия, с десяти до трех. Но если ты хочешь, я могу не пойти.  

-Ты что, как это можно не пойти! Тебя будут ждать твои студенты, а ты без уважительной причины сорвешь занятия! Немедленно приводи себя в порядок, завтракай и отправляйся. Скажи, что тебе приготовить из одежды?  

-В левом шкафу висят мои рубашки, костюмы, выбери на свой вкус и подбери соответствующий галстук. На завтрак кофе и пару бутербродов с сыром. Я пошел в ванную. – Когда он вышел из ванной, Катя приготовила ему серый костюм, белую, с чуть заметными серыми полосочками, сорочку и в тон галстук.  

-Катенька, у тебя отличный вкус, именно это я хотел надеть. Идем завтракать. Я постараюсь сегодня освободиться пораньше и мы с тобой поедем в магазин выбирать тебе наряды. Я хочу, чтобы ты на банкете была самой красивой женщиной!  

-Иван, не выдумывай, у меня есть что надеть, правда обуви подходящей у меня нет.  

-Вот мы и обувь заодно купим, в общем жди, я побежал! – чмокнул он ее в щечку.  

Вернулся домой он в начале четвертого, быстро пообедав, они поехали в ЦУМ, долго ходили по залам смотрели, но Катя ничего подходящего выбрать не смогла. Помогла им женщина, которая тоже что то себе приглядывала. Нечаянно толкнув Катю, она извинилась:  

-Простите мою неуклюжесть, просто голова закружилась.  

-И с вами это часто бывает?  

-Что именно?  

-Головокружение, чисто профессиональный вопрос, я врач.  

-Нет, очень редко. Голова у меня закружилась от того, что я уже больше часа брожу и не могу ничего подобрать. Я смотрю, вы тоже попусту время тратите, что вы ищите?  

-Мне нужно платье для торжественного случая, чтобы выглядеть в нем прилично, но не вызывающе.  

Женщина оглядев ее с головы до ног сказала: – Хотите я вам помогу, с вашей фигурой никаких проблем, идемте! – и она их повела в совершенно другой отдел. Иван Сергеевич молча последовал за ними. Пересмотрев несколько платьев они остановились на темно сером платье, из какой то необыкновенной ткани, на вид тяжелой, на ощупь почти невесомой, с очень красивой отделкой из серебристого бисера и каких то мелких камушков, умеренной длины. Кате оно понравилось.  

-Давайте, примеряйте. Если что то надо убрать или отпустить, то здесь есть мастерская.  

Катя зашла в примерочную, одела платье и ахнула, платье как будто было шито на нее, очень эффектно подчеркивало ее фигуру и вообще было необыкновенно красивым.  

-Ну как я смотрюсь в нем? – выйдя из примерочной спросила она.  

-Потрясающе! Катюша, ты просто королева, не хватает только короны! – с восторгом воскликнул Иван Сергеевич.  

-Да, действительно, это платье ждало вас, вы в нем прекрасно смотритесь! – подтвердила женщина.  

-Спасибо вам большое, вы нам очень помогли, боюсь без вас мы бы ушли от сюда ни с чем. Простите, как вас зовут?  

-Елена Юрьевна, Лена.  

-Я Екатерина Максимовна, Катя, будем знакомы. Ну что Иван, иди расплачивайся за покупку. Нам еще надо купить туфли.  

-Вы извините, но я должна идти. Надеюсь туфли вы выберете без моей помощи. Всего вам хорошего!  

Туфли они купили быстро. Несмотря на обилие обуви, Катя сразу же увидела туфли, которые ей понравились – серые лодочки, на невысоком тонком каблучке, без всяких украшательств.  

-Все, Ванечка, едем домой, у тебя ужасно усталый вид. Слышала от многих женщин, что хождение по магазинам, для мужчин настоящая пытка, сейчас я в этом убедилась.  

– Ты сильно преувеличиваешь, хотя особого удовольствия я не испытываю. Но очень рад, что ты довольна своими покупками, идем, я сильно проголодался и немного устал.  

День юбилея приходился на пятницу. Григорий заехал к ним накануне вечером.  

-Так, друзья мои, завтра, к семи часам вечера, вы должны быть в ресторане. Иван, надеюсь ты обзвонил всех своих гостей, никого не забыл?  

-Всех, согласно списка, утвержденного тобой. Гриша, что бы я делал без тебя? – улыбнулся Иван.  

В день рождения, он на занятия не пошел. Попросил Софью Павловну, чтобы бы она организовала своевременное прибытие гостей.  

-Не волнуйтесь, Иван Сергеевич, я об этом обязательно позабочусь. Может быть вам нужна моя помощь?  

-Нет, нет, спасибо, мы справимся сами. Григорий Петрович все организовал, так как положено. До свиданья, до завтра!  

С утра он сходил в парикмахерскую, привел себя в порядок – подстригся, подровнял бородку.  

-Ванечка, ты выглядишь отлично, настоящий юбиляр. Знаешь, тебе очень идет борода, усы. Мне казалось, что все это жесткое, колючее, а на самом деле твоя бородка мягкая, шелковистая. – Катя потерлась носом о его бороду. – Мне наверное тоже надо сходить в парикмахерскую, сделать какую не будь прическу.  

-Ни в коем случае! У тебя красивые волосы, просто надо поднять их вверх, чтобы шейка была открыта. Катюша, мы должны быть готовы к шести часам, Григорий заедет ровно в шесть.  

-Ваня, а он будет со своей подругой?  

-Не знаю, когда я его спросил, он как то неопределенно хмыкнул, то ли да, то ли нет, посмотрим.  

Катя подобрала волосы, как ей посоветовал Иван, надела платье слегка подкрасила глаза и когда предстала перед ним полностью готовая, он потерял дар речи.  

-Ну как я выгляжу, тебе не будет стыдно за меня?  

-Боюсь, что я рядом с тобой буду выглядеть жалким стариком!  

-Ванька, если ты еще раз такое скажешь, я тебя просто убью! Ты для меня самый молодой, самый прекрасный мужчина, я тебя очень люблю! Давай одевайся, а то уже почти шесть.  

Вскоре подъехал Григорий Петрович, увидев Катю он удивленно воскликнул:  

-Катенька, вы потрясающе выглядите! Иван, держи ее за руку и никуда от себя не отпускай! Поехали, а то на дороге такие пробки, что мы можем опоздать.  

Приехали они во время, в дальнем углу большого зала, были накрыты столы на тридцать человек, кое кто из гостей уже подъехал, постепенно подтягивались остальные. Ровно к семи прибыли последние – руководство Академии, во главе с Софьей Павловной. Женщин было мало, только особо почетные гости были с женами. Григорий суетился рассаживая гостей. Иван с Катей стояли чуть в сторонке. Когда все уселись, они сели рядом в торце стола, где и положено сидеть юбиляру. Софью Павловну, Гриша, усадил рядом с собой.  

-Кто эта дама, рядом с Иван Сергеевичем? – негромко спросила она Григория Петровича.  

-А вот сейчас мы узнаем. – ответил он ей.  

Без всяких предисловий и церемоний первым поднялся Шубников.  

-Дорогие мои друзья, сегодня здесь собрались самые близкие мне люди, чтобы отметить мой день рождения, юбилейную дату. Не буду уточнять сколько мне стукнуло, сами догадайтесь, но все равно, как бы там ни было, я счастлив, и вовсе не по поводу моего дня рождения, я рад подарку, который преподнесла мне судьба. Хочу представить вам мою супругу – Екатерину Максимовну, самый дорогой для меня подарок. А теперь я передаю слово своему другу Григорию Петровичу, Гриша говори! – все дружно зааплодировали.  

Гриша поднялся, одновременно с ним, с грохотом отодвинув стул, поднялась Софья Павловна и быстрым шагом направилась к выходу. Никто не придал этому никакого значения, кроме Григория Петровича. После его короткой, но яркой речи, в которой он красочно описал весь жизненный путь Шубникова, все дружно принялись за еду. Тосты следовали один за одним и уже через час торжество превратилось в шумное застолье, гости разделились на группки по интересам, кто то с кем то о чем то спорил, кто то обсуждал политику, а многие вообще забыли по какому поводу они здесь присутствуют. В десять часов народ начал потихоньку расходиться и к одиннадцати почти никого не осталось. Григорий, проводив последних гостей, подсел к Ивану Сергеевичу с Катей.  

– Ну что Иван, ты доволен?  

-Гришка, ты просто молодец, превзошел все мои ожидания, спасибо тебе друг! – обнял он Григория.  

-Катя, а вы произвели настоящий фурор! Теперь Иван, тебе будут завидовать многие, не только я один, шучу, конечно. А в Академии тебя ждет буря в стакане, – наклонившись к Ивану, сказал он потихоньку. – Пора и нам по домам, лимузин ждет у подъезда. Я сначала отвезу вас, а потом поеду к себе.  

Проводив их до дверей, он не ожидая лифта, побежал вниз. Войдя в квартиру, Иван помог раздеться Кате, разделся сам.  

-Катюша, милая моя, ты даже не представляешь как я счастлив, счастлив, что рядом со мной такая прекрасная женщина, я очень люблю тебя!  

-Ванечка, ты пьян, идем немедленно в постель!  

-Да, я согласен, в постель, и немедленно, только с тобой!  

На следующий день, за завтраком он сказал Кате:  

-Катюша, нам надо зарегистрировать наш брак, давай прямо в понедельник подадим заявление. Возможно, нас сразу и зарегистрируют, как «вполне совершеннолетних».  

-Я не думаю, закон для всех один. Хорошо, я согласна подать заявление.  

В понедельник, придя на работу, он заглянул в кабинет Софьи Павловны.  

-Доброе утро, Софья Павловна. Что с вами случилось, почему вы так внезапно ушли?  

-Неужели вы заметили мое отсутствие? Да я просто не могла перенести вашего предательства! – почти выкрикнула она.  

-Позвольте, о чем вы говорите, какое предательство?  

Не претворяйтесь, вы прекрасно понимаете, о чем я говорю! Все годы, после смерти вашей жены, я старалась как то морально вас поддержать, облегчить ваши страдания, стала вашим другом и надеялась, что наши дружеские отношения, когда не будь перейдут в более близкие!  

-Я вам конечно очень благодарен за вашу моральную поддержку, но мне кажется, я не давал вам ни малейшего повода думать, что наши дружеские отношения могут перейти во что то большее.  

– А ваш букет на восьмое марта, другие знаки внимание, совместные обеды в нашей столовой, разве это не повод?  

-Извините, но мне никогда в голову не приходило, что вы все это так воспринимаете. А потом, мне кажется, что и другие коллеги, уделяли вам точно такое же внимание.  

-Все они мне совершенно безразличны, меня интересовали только вы.  

-Ну знаете, я не чувствую себя виноватым в том, что вы себе нафантазировали. Давайте не будем больше об этом говорить, останемся просто друзьями. Извините, мне пора на занятие.  

После этого Иван Сергеевича совсем перестал заходить к ней в кабинет. Если возникали какие то вопросы, он вместо себя посылал кого не будь из студентов.  

Прошло полмесяца, Катя постепенно привыкала к новому образу жизни. С разрешения Ивана, она убирала все, что считала не нужным. Полностью очистила ванну, все Юлины вещи сложила в два огромных чемодана и Иван отвез их в мастерскую, бывшую Юлину квартиру, которую Иван после переезда Юли в его трехкомнатную, переоборудовал под изостудию. Юлин портрет он тоже отвез туда же, и потом позже, оба портрета Юлин и Катин повесил рядом.  

Как то после ужина Катя спросила Ивана:  

-Ванечка, давай на Новогодние праздники поедем в Питер, проведаем маму, ты с ней познакомишься.  

-Как только зарегистрируемся, сразу же поедем. Нам на какое число назначили, на тридцатое? Значит тридцать первого можем ехать.  

-Нет, не обязательно тридцать первого, можно и второго и третьего января. Новый год мы встретим здесь. А до Нового года у нас с тобой еще одно небольшое событие – двадцать первого декабря мой день рождения.  

-Катенька, родная моя, ведь я совсем забыл! Ничего себе маленькое событие! Мы тебе устроим грандиозный праздник!  

-Вот этого я как раз и не хочу. Просто давай пригласим Григория и больше никого. А еще лучше, если мы отметим с тобой вдвоем. И потом, я боюсь, что все эти праздники подорвут наш бюджет, и твоя преподавательская работа не покроет наших расходов. После нового года мне надо будет подыскивать работу.  

-Милая моя, неужели ты думаешь, что я живу только тем, что получаю в Академии? Это мой побочный заработок, что то вроде хобби. Да, в советские времена было престижно и материально выгодно преподавать в Академии. Но с некоторых пор я стал зарабатывать, в полном смысле, своими руками, кистью. Появилось общество состоятельных людей, которые пытаясь увековечить себя для потомков, стали заказывать портреты и платили за это очень хорошие деньги. У меня даже появился список очередности, желающих было больше чем достаточно. Я конечно и прежде писал портреты, но это были выдающиеся личности нашего времени – знаменитые ученые, герои и даже представители власти. А теперь все переменилось, что осталось прежним, так это мой талант. Вот на днях мне позвонил один известный бизнесмен, интересовался, смогу ли я в ближайшее время запечатлеть его в портрете, я сказал, что подумаю. Так что не волнуйся, пока я могу держать в руках кисть, с голоду мы не умрем! – засмеялся Иван Григорьевич. – Тем более теперь, когда у меня появилась муза, которая вдохновляет меня на очень многое! И юбилей мы твой отметим, как и подобает!  

--Иван, я совершенно серьезно тебя прошу, никаких юбилеев, я категорически на этом настаиваю! Лучше пригласи меня в Большой театр, я, можно сказать, всю жизнь мечтала попасть туда, пусть это будет опера или балет – мне все равно.  

-Ну хорошо, хорошо, успокойся, пусть будет так, как ты хочешь. А в театр мы обязательно сходим, причем в самое ближайшее время. С билетами у нас проблем не будет, меня там хорошо знают.  

Все произошло так, как хотела Катя, пригласили Григория Петровича, она накрыла отличный стол, в то, что у нее круглая дата, его посвящать не стали. Он явился при полном параде, с большим букетом цветов и небольшим свертком. – Катенька, поздравляю вас, желаю всего того, что сами вы себе желаете и чтобы все исполнилось! – поцеловал ее в щечку. – Это вам маленький презент, но нужный, это сотовый телефон, последней модели! – За столом он, как всегда, балагурил, рассказывал анекдоты, шутил. Не заметили, как время перевалило за полночь.  

-Все други мои, мне пора убираться.  

-Гриша, мы вас никуда не отпустим, останетесь ночевать у нас, даже не возражайте!  

-Ну если вы так настаиваете, то я пожалуй останусь. Честно сказать, мне и самому уходить не хотелось, у вас так по семейному тепло и приятно. Тогда Иван, мы с тобой еще немного посидим, завтра воскресенье, торопиться нам некуда.  

Катя постелила ему постель в кабинете и где то во втором часу ночи, наконец, все улеглись спать. На следующий день, после завтрака, Григорий Петрович уехал домой.  

-Катюша, давай сегодня никуда не пойдем и обещанный поход в театр оставим на следующую субботу. И потом, я вчера забыл вручить тебе подарок, идем в спальню, открой шкаф.  

Катя распахнула дверцы шкафа и увидела висящую на вешалке дубленку.  

-Ванечка, как ты решился купить такую вещь без примерки?  

-А я умный! Ты помнишь где мы покупали тебе платье? Так вот, я подошел к продавщице и попросил ее подобрать дубленку на ее вкус. Кстати, она нас с тобой запомнила и комплекция у тебя с ней одинаковая. Когда она примерила, у меня исчезли все сомнения, я решил, вот это то, что тебе подойдет и понравиться.  

Пока он говорил, Катя, поглаживая рукав, не могла отвести глаз от дубленки.  

-Ну что же ты, примеряй! – Он помог ей одеть, потом развернул к зеркалу. -Что скажешь, твой размерчик?  

-Ванечка, дорогой, спасибо тебе! О такой прелести я никогда даже не мечтала! Какая легкая, мягкая, просто чудо! – Катя бросилась ему на шею, стала целовать.  

-Нет, этим ты не обойдешься. Давай раздевайся и в постель, будешь расплачиваться со мной за подарок!...  

Катя положив голову ему на грудь, лежала в какой то сладостной истоме, Иван, уткнувшись носом ей в макушку, тихо спросил?  

-Катюша, тебе хорошо со мной?  

-Ты хотел спросить – счастлива ли я? Счастлива! Никогда в жизни я не была так счастлива, как сейчас! Я благодарю Бога за то, что ты нашел меня, а я тебя. Жалею только о том, что мы не встретились с тобой раньше.  

-Да. Но наверное всему свое время.  

-Ванечка, я хочу задать тебе один бестактный вопрос, ты изменял своей жене?  

-Никогда. Во первых я ее любил, во вторых – до моей женитьбы я уже вдоволь нагулялся и по возрасту подошел к той черте, когда захотелось стабильности, домашнего тепла. А почему ты спросила?  

-Просто так. Ты не проголодался?  

-Даже очень проголодался, сейчас мы продолжим вчерашнее застолье!  

Прошла неделя, накануне регистрации Иван с Катей поехали покупать кольца, продавец показал им несколько вариантов обручальных колец.  

-Подберите нам по размеру традиционные обручальные кольца, вот такие, – показала ему Катя.  

-Хорошо, дайте вашу руку. – отметив размер пальца он подал ей колечко. – Вот, семнадцатый номер, примерьте. Как, нормально?  

-Да, нормально и не тесно и не свободно. Теперь подберите мужу.  

-У вас наверное двадцать второй, наденьте, – он подал кольцо Ивану. – Очень хорошо, выписывать?  

-Да конечно, спасибо вам.  

В ЗАГСЕ их зарегистрировали без лишних церемоний, попросили расписаться в книге записей, обменяться кольцами, вручили свидетельство о браке и поздравили с постной улыбкой на лице.  

-Теперь, Катенька, мы можем с тобой поехать в свадебное путешествие, куда ты желаешь?  

-Мы же договорились, после Нового года поедем в Питер на недельку, а там видно будет. А сейчас, домой, устроим с тобой маленькую свадьбу! Григория приглашать не будем, завтра тридцать первое, если захочет, пусть приходит, все вместе встретим Новый год, ты не возражаешь?  

-Совершенно с тобой согласен, идем. Кстати, шампанское у нас есть?  

-Есть, я вчера ходила по магазинам и все что нужно на новогодний стол, купила.  

Тридцать первого, пока Катя готовила на стол, Иван Сергеевич решил позвонить в Америку, в Бостон Алексею. С тех пор, как они уехали из Москвы, сначала Юля, а потом и Шубников ежегодно поздравляли их со всеми праздниками, в том числе и с Новым годом, это объяснялось тем, что звонки из России стоили намного дешевле, чем из Америки в Россию. Трубку взяли сразу.  

-Алеша, здравствуй дорогой! Поздравляю тебя и всю твою семью с наступающим Новым годом, здоровья всем, благополучия и всего самого хорошего!  

-Здравствуй папа! Спасибо за поздравление, мы тебя тоже поздравляем и желаем того же! Как ты живешь, что у тебя нового?  

-Алешенька, живу хорошо, в моей жизни произошли большие изменения, я встретил женщину, с которой, надеюсь и умру, хотя умирать, в ближайшие надцать, лет не собираюсь!  

-Новость потрясающая! Я очень рад за тебя, рад, что ты не один, а то меня постоянно терзала мысль, что ты одинок, возле тебя нет близкого человека, который мог бы о тебе позаботиться, кроме Григория Петровича. Передавай ему от меня большой привет и поздравление, еще раз поздравляю желаю здоровья и долгих счастливых лет, привет твоей жене. Обнимаю, пока!  

Иван Сергеевич сидел задумавшись, в комнату вошла Катя.  

-Кого ты поздравлял?  

-Алексея, тебе большой привет и поздравления.  

-Ты ему рассказал обо мне?  

-Конечно, поделился с ним своей радостью, сказал, что я теперь не один и обо мне есть кому позаботиться. Не успел спросить, как они живут, он положил трубку.  

Раздался звонок, Катя пошла открывать дверь, пришел Григорий Петрович, с огромным пакетом в руках.  

-Гриша, зачем вы это принесли, у меня все есть и уже все готово! Раздевайтесь и проходите!  

В коридор вышел Иван Сергеевич, – Проходи Григорий, с наступающим! Сейчас звонил Лешке, тебе от него большой привет и поздравление. Иди на кухню, помоги Кате, а мне надо сделать еще один звонок.  

Иван прошел в кабинет, набрал телефон отца Арсения, через минуту в трубке раздался его голос:  

-Але, вас слушают!  

-Андрей Викторович, здравствуйте, это Шубников из Москвы!  

-Господи, Иван Сергеевич, здравствуйте, как я рад вас слышать! Как вы живете, здоровы ли, как поживает Екатерина Максимовна?  

-У нас все отлично, живы, здоровы, радуемся жизни! Мы вас поздравляем с наступающим Новым годом, здоровья вам и всех благ! Как вы сами себя чувствуете?  

-Слава Богу, здоров, только вот ноги немножко подводят, но ничего без этого тоже нельзя, старый человек без болячек не бывает, спасибо вам за поздравление и всего вам хорошего! Храни вас Бог!  

Иван Сергеевич отключив телефон задумался, вроде не так давно расстались с батюшкой, а кажется что это было давно, события последних недель отдалили его от того времени, когда они с большим удовольствием проводили вместе вечера за чашкой чая или за рюмочкой водки.  

В комнату вошла Катя. – Иван, ну что ты сидишь, пора за стол, у меня все готово!  

Проводили старый год, встретили Новый, посмотрели телевизор и в третьем часу улеглись спать. Утром Катя позвонила матери, поздравила с праздником и предупредила, что через два дня они с мужем приедут в гости.  

-Мама, ты не суетись, ничего не готовь, мы все привезем, до встречи!  

Третьего января, рано утром они приехали в Питер. Мать, со слезами, бросилась обнимать Катю:  

-Доченька, как я рада, что вы приехали! Проходите, пожалуйста, давайте знакомиться, Наталья Петровна, – протянула она руку Ивану.  

-Иван Сергеевич, – он взял ее маленькую ручку в свои большие ладони, – вот мы с вами и познакомились! Катя мне много рассказывала о вас, но говорят лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Куда это все нести?  

-Сюда на кухню. И зачем надо было все это везти, можно было бы и здесь купить.  

-Мама, а это тебе подарок, – протянула ей пакет Катя. – Теплый халат, надеюсь размер твой.  

-Спасибо, родная, большое спасибо! Очень кстати, а то я все время мерзну, ну это не халат, а просто шуба!  

Пробыли они в Питере неделю, много гуляли по тем местам, где прошла Катина молодость, сходили к бабушке на кладбище, а за два дня до отъезда она вдруг предложила Иван Сергеевичу на обратном пути заехать на денек в Пичугино.  

-Катюша, я в принципе не против, но где мы остановимся? Ведь нам надо будет где то переночевать. Гришин дом заколочен, там холодно, твое жилье наверняка уже занято.  

-Ванечка, а ты позвони отцу Арсению, попроси его сходить к Михаилу, что бы он как следует протопил печки, и к нашему приезду там будет тепло. Завтра рождество, батюшка всю ночь будет в церкви, а восьмого числа ты его поздравишь с праздником и попросишь сходить к Михаилу. Соглашайся, я тебя очень прошу!  

-Ну что ж, если ты так хочешь, то поедем.  

Восьмого января, вечером, Иван Сергеевич позвонил отцу Арсению в Пичугино.  

-Андрей Викторович, здравствуйте, поздравляем вас с праздником! Мы с Екатериной Максимовной уже неделю в Питере, приехали проведать ее матушку. У меня к вам большая просьба, дело в том, что мы с Катей решили заехать на денек в Пичугино, не смогли бы вы сходить к Михаилу и предупредить его, что мы послезавтра приедем и чтобы он хорошенько натопил печки, если это конечно, вас не затруднит.  

-Ну что вы Иван Сергеевич, рад буду исполнить вашу просьбу и еще больше рад вашему приезду! Не беспокойтесь, прямо сейчас схожу! Ну, Господь вам навстречу, жду вашего приезда!  

Перед отъездом они накупили всяких деликатесов, а в подарок батюшке купили теплую меховую душегрейку. Несмотря на уговоры Кати, Наталья Петровна поехала их провожать на вокзал. При прощании расплакалась.  

-Катенька, не забывайте меня, звоните почаще, а при возможности приезжайте. Я так рада за тебя, у тебя очень хороший муж, береги его!  

На следующее утро они прибыли в Пустошку, а еще через час были в Пичугино. Было ясное морозное утро, снег искрился на солнце, переливаясь разноцветными искорками. Минуя церковь, они подошли к дому.  

-Катюша, ты постой, я схожу за Михаилом.  

Не успел он взойти на крыльцо, как дверь отворилась и ему навстречу вылетел Михаил.  

-Иван Сергеевич, приехали, здрасте вам! Идемте, я уж второй день топлю печи, в доме тепло, хорошо. Вот только ставни не решился открывать. Как скажете открыть или не надо, ведь вы вроде не надолго?  

-Здравствуй Миша! Да, мы на пару деньков, ставню можешь открыть только на одном окне, лишь бы свет падал. Иди открывай дом, а то мы замерзли.  

Увидев Катю, он бросился ей навстречу.  

-Екатерина Максимовна и вы приехали?! А больничка ваша до сих пор не работает, никак не могут найти вам замену. Может останетесь?  

-Нет, Миша, не останусь, мы приехали к вам в гости, веди нас в дом!  

В доме было действительно тепло и чисто. – Антонина вчера прибралась. Ладно пойду, если что надо, зовите. Я к вечеру еще зайду, печку протоплю, чтоб вам ночью не было холодно. Ну я пошел.  

Когда он ушел, Иван Сергеевич усмехнувшись сказал: – Михаил в своем репертуаре, главная радость в жизни – бутылка! Катюша, я предлагаю перекусить и давай отдохнем, а потом я схожу к отцу Арсению и приглашу его к нам на ужин.  

К вечеру Иван Сергеевич пошел к батюшке, не доходя до его дома, увидел, как он мерно размахивая лопатой, отгребает снег.  

-Андрей Викторович, Бог вам в помощь! Здравствуйте дорогой мой друг!  

-Здравствуйте, здравствуйте Иван Сергеевич! – они обнялись. – Идемте в дом!  

-Я смотрю вы так лихо размахиваете лопатой, не слишком ли вы себя нагружаете?  

-Нет, это для меня не нагрузка, а своеобразная физкультура, без этого нельзя! Проходите, проходите! Раиса Павловна у нас радость, приехал Иван Сергеевич, ну ка подавайте нам угощения!  

-Не хлопочите, ничего не надо, я зашел пригласить вас на ужин, ждем вас, как обычно к семи часам. А сейчас не буду задерживаться, поговорим с вами обо все за столом.  

Отец Арсений пришел ровно в семь. Катя, встретив его в прихожей, взяла его за руку, подержав мгновение, приложилась к ней губами.  

-Ну, ну, Екатерина Максимовна, мы же не в церкви, так сказать в миру, можно было обойтись и без этого. Ох как тепло у вас, Михаил не подвел, натопил печи на совесть.  

-Проходите за стол, Андрей Викторович! – Шубников налил в рюмки водку, Кате, вина. – Ну что, с праздником и будем здоровы! – выпили, закусили.  

-Как же вы сподобились заехать сюда, зимой в холод? Я надеялся увидеть вас летом, но для меня случилась нечаянная радость – ваш приезд! Иван Сергеевич, выглядите вы отлично, а вы Екатерина Максимовна прямо расцвели, вот что счастье делает с человеком. Расскажите, как вы живете, привыкаете ли к городской жизни?  

-Потихоньку привыкаю, но скучаю по нашей деревне, часто вспоминаю своих пациентов.  

-Работать не думаете?  

-Я ей не советую торопиться с работой, пусть обживается, обустраивает по своему наш быт, а потом видно будет, – ответил за Катю Иван Сергеевич. Долго сидели за столом, пили, ели, говорили обо всем. Когда отец Арсений собрался уходить, Катя вдруг сказала:  

-Батюшка, Андрей Викторович. Вы бы не смогли нас обвенчать?  

-Катя, что это с тобой? – удивленно спросил Иван Сергеевич.  

-Иван, я тебе заранее не хотела говорить, но я пришла к такому решению не вдруг и если это возможно, то ты должен с этим согласиться. Что вы скажете, Андрей Викторович?  

-Обвенчать я вас конечно могу, но только если это желание будет обоюдным. Мне кажется Иван Сергеевич к этому не готов?  

-Нет, я не против, просто для меня это несколько неожиданно. Тебе Катенька, надо было меня как то подготовить к этому, но раз ты решилась на это, то я конечно согласен.  

-Ну коли так, значит так тому и быть. Вы когда собираетесь обратно?  

-Через два дня.  

-Екатерина Максимовна, вы завтра утречком подойдите ко мне, я вам дам кой какие наставления. Ну а сейчас, разрешите откланяться, спасибо за угощение, за приятное общение, до завтра!  

– Ой, Андрей Викторович, мы вам тут привезли небольшой подарочек, Катюша, как же ты забыла?  

-Вот вам теплая душегреечка, будете носить и нас вспоминать! – Катя развернула пакет, встряхнула ее как следует. – Ну ка примерьте!  

-Ну зачем вы беспокоились, я вас и так постоянно вспоминаю! – Шубников надел на него душегрейку. – Вы посмотрите, просто как на вас! Чтобы вам в ней было тепло и удобно!  

-Спаси вас Бог, за такой подарок! Такая теплая и легкая, век буду помнить! – он чуть не прослезился от избытка чувств. – Ладно, я пойду, а вас, Екатерина Максимовна, завтра жду.  

На следующий день, Катя выслушав наставления отца Арсения, исполнила все как он сказал. Венчание батюшка назначил на час дня, в тот день служба в храме не проходила и кроме Ивана Сергеевича и Кати, в церкви никого не было. Перед тем как начать обряд, Андрей Викторович отозвав в сторонку Шубникова, тихо спросил:  

-Иван Сергеевич, вы по доброй воле согласились на венчание, или по настоянию Екатерины Максимовны?  

-По своему убеждению. Мы с Катей вчера до глубокой ночи говорили об этом и я понял, что это нужно для нашего же блага. Я люблю ее, всей душой, всем сердцем и поэтому полностью с ней согласен.  

Перед венчанием они сняли обручальные кольца, которые одели при регистрации в ЗАГСе, передали их батюшке. Весь обряд длился около часа, по окончании батюшка, чисто по человечески, поздравил их, как своих близких друзей и еще раз пожелал долгих лет в любви и согласии.  

На следующий день они уехали, пообещав приехать летом.  

В Москве их встречал Григорий Петрович. – Ну здравствуйте молодожены! Что то ваше свадебное путешествие оказалось слишком коротким!  

-Коротким, но насыщенным! Мы побывали в Питере, заехали в Пичугино, проведали твой дом, там все в порядке. Михаил строго несет службу домохранителя, я выдал ему аванс и премировал двумя бутылками водки. Ждет с нетерпением лета и надеется на наш приезд в полном составе – ты, Катя и я, так что готовься заранее! А вообще Гриша, это благодатный край. Лично для меня, все хорошее, что я сейчас имею, началось именно там. И конечно же, благодаря тебе, моему единственному и верному другу! Разве это не счастье иметь на закате жизни такого друга и любимую женщину, жену! А теперь домой, новогодние каникулы закончились, с завтрашнего дня за работу!