Расставание, или «Hey, Joe…»

«Эй, Джо — а ну-ка, скажи:  

Куда же ты теперь денешься?  

Куда собираешься бежать?  

Джими Хендрикс. перевод « Hey, Joe…»  

199..  

–"Ну же… Вставай, наконец, и вали на свою тупую работу. Эту грёбанную работу. Скидывай одеяло, надо платить по счетам. Давай, давай. Холодный душ поможет. И вечером ты сможешь взять пиво, и послать весь этот мир к херам, до следующего утра. Ты ведь знаешь: главное продержаться до вечера"…  

Я расстался с подушкой и одеялом, без сожаления. Совсем не так, как с некоторыми людьми и событиями. …  

…Той зимой, я не знал, что мне делать. Я никому не хотел причинять боль. Я был молод, глуп, и не знал, как мне справиться с навалившимся на меня счастьем. И разрухой. Той, которая принималась за счастье... Вместо настоящего счастья, которое пришло. Вот так вот. Неожиданно в обычный будний день... Всё так же звенели трамваи. Бежали облака, и спешили люди. И автомобильный пар, делал снег грязным. Для меня, везде было только солнце, и я купался в нем... Но другая реальность, возвращала меня домой, и требовала жертв. Оплаты счетов. В полумраке зимы, уличных фонарей, серого льда, она выла с ветром пронизывающим блюзом, она резала меня, прямо в моей кухне...  

Грязноватый, подгруженный гитарный звук. Пахнущий, теплой пылью радиоприёмника, самопальной водкой и сигаретами. Сама жизнь. Без компромиссов. Похожая на подсохшую вавку в детстве. На коленке,.. пытаешься её оторвать, больно, кровь, но всё равно продолжаешь..Обезболивающее – водка, сигареты и блюз. Всегда с теми, кто запутался. Я как раз им и был. Я ложился спать с одним решением, просыпался с другим, и вставал с третьим. У наслаждения, появился привкус страдания. И вскоре, это было уже страдание с привкусом наслаждения. Монетка перевернулась. И падала одной стороной. Ревность не умолкала: — «Она слишком хороша. Она не будет верна. Она не для тебя. Она тебя бросит. Она врет, у неё кто то ещё. Зачем тебе это надо? Ты думаешь ты один? » Воображение способно на многое...  

Она, бывало, уезжала на время со своей семьёй. По крайней мере говорила мне так. Я не мог её видеть...  

Романы на стороне, не легкое дело. Это требует тебя всего, всех сил. Если в этом по уши. И настроение, и весь день, зависит от интонации в её голосе, который ты слышишь в телефоне автомате, который наконец, отыскал, один, исправный из трёх. Вставил в него последнюю «двушку», и она ответила. И это поднимает воздушным шаром выше стратосферы. А тишина в трубке, может отправить в ад. Никогда не знаешь что с тобой случиться. И револьвер, всегда у виска, с одним патроном в барабане. Жмешь курок, не зная где пуля, подозревая, что она как раз напротив ствола.. Вся жизнь строится на этом. И держится на этом. А то, что было до Неё, кажется и жизнью то не было..  

Жена чувствовала. Женщины всегда чувствуют, просто не всегда есть доказательства. А иногда они есть, они знают, молчат, и ждут, когда это закончится. Когда всё само собой рассосется. Когда кобель вернётся домой. Они, могут терпеть. И дожидаются. И кобеля возвращаются, молча зализывая, раны, поливая их алкоголем...... Когда жена ложилась спать, я крутил радиоприемник на кухне допоздна, пропуская рюмку за рюмкой, искал хорошую музыку и думал о ней. Жизнь разваливалась. Всё рушилось. Я не знал что делать. Я никому из троих не хотел делать больно. О четвёртом, я вообще не думал.. Я не знал… Тогда, я много ещё чего не знал... Чёрт! Много ли я знаю сейчас?.  

— « Эй, Джо, куда ты собрался с пушкой? —  

Эй, Джо, что ты будешь делать, когда убьешь её? »  

Джими Хендрикс.  

В то время, грибами, стали появляться радиостанции, и в эфире музыка была лучше чем сейчас.. Мир катится к чертям.. И я, вместе с ним..  

Джими сжег гитару. Конечно, это было шоу. Но я думаю, этот парень знал, что такое чувство безысходности. Когда хоть так, хоть так. Всё одно. Ничего не остаётся. Выбор не имеет значения. Да и выбора то никакого нет. Он знал, о чем пел… Как жаль, Джими, как жаль…....Я выбился из сил. Ещё немного, и я не мог бы, противостоять её силе. Она бы раздавила меня. Чуть позже чуть раньше. Я не собрал бы костей. С хорошими женщинами всегда так. Они пропадают, они бросают, и исчезают из твоей жизни. Я нашёл выход. Бросить её. Чтоб она не смогла бросить меня. Только поэтому. … Только поэтому. Я чиркнул спичкой. Она горела. Дым в глазах. Её слёзы замерзали льдинками, на щеках... И у всех на глазах. В ледяном трамвае... Я ударил исподтишка. Тихо. Быстро. Внезапно.  

Дыхание останавливается. Кровь останавливается. Воздуха нет… Она ещё пыталась. Какое то время она все еще пыталась, остаться живой.. Она умирала на моих глазах. И я, её убийца, стоял рядом с ней, и мы ещё держались за руки, и холодный поручень трамвая...  

Она, как то, смогла дойти до дома… после моих слов. Я вышел из трамвая, возле вино-водочного, ещё не понимая, что сгорел вместе с ней.  

«Эй, Джо — а ну-ка, скажи:  

Куда же ты теперь денешься?  

Куда собираешься бежать?  

Эй, Джо, говорю, — ты, куда теперь собираешься?..  

Куда, куда?  

— Что ж, слушай:  

Я ухожу на Юг —  

Думаю податься в Мексику.  

Я ухожу на Юг — Там никто не найдет меня.  

Там я вновь стану свободным»…  

(Джими Хендрикс. перевод « Hey, Joe…»)  

Настоящее стало прошлым. Белым песком сквозь пальцы… Белый песок сквозь пальцы. Я не смогу поднять те же крупинки. Это будут другие. Это будут другие, кого я коснусь. …Джими, Джими, я не стал свободным от неё. Но я пытался.