Жизнь на сцене

– Ужас! Сегодня вы играете хуже некуда! – закричал Евлампий Карлович и вскочил со стула, нервно всплескивая руками, – Куда делся ваш актёрский дар?! Вы же так превосходно показали себя на пробном прогоне! Катюша, ты переигрываешь! Просто возмутительно! Перестань заламывать руки, поменьше кривляйся и выкини к чёрту этот ненужный пафос! Покажи, на что ты способна на самом деле! Пьеса о настоящей, сложной любви, не какой-нибудь ничтожный, шаблонный водевиль! Ты же отлично знаешь этот образ, это твоя роль!..  

– Евлапий Карлович, извините, да, это моя вина, – послышался приглушенный дрожащий женский голос с подмостков, – я подумала, что будет лучше, если….  

– Не спорь с режиссёром, никакого самопала! – оборвал её мэтр, – Ну, а ты, Костик?! Чего ты там улыбаешься втихомолочку?! Думаешь, ты сегодня превзошёл сам себя?! Ха! Не тут-то было! Катька хоть как-то старается, даже свои проклятые самодеятельные «нотки» привносит! А ты-то, как сонная тетеря, сомнамбула недоделанная, всю репетицию слоняешься по сцене, как статуя с одной и той же окаменелой физиономией, как я тебя не подстёгиваю!..  

– Евлампий Карлович, я, пожалуй, действительно сегодня не в духе! – начал оправдываться Константин, переминаясь с ноги на ногу, – Может, сделаем перерыв? Или даже может уже на сегодня…  

– Чёрта с два! – гаркнул вскипевший режиссёр, – Мы уже делали пять перерывов за этот долбаный прогон, а толку – ноль! Причём, каждый раз, от репетиции к репетиции вы оба всё хуже и хуже! Оба! Вы, что хотите, меня в могилу свести?! Не дождётесь! Я сам вас похороню, если вы мне запорите спектакль! Менять актёров уже поздно – до премьеры осталось каких-то десять дней!..  

– Но Евлампий Карлович! – прослезилась Екатерина.  

– Вот, вот! Уже более похоже на правду! Давай, порыдай немного, может, поймёшь, что должна чувствовать твоя героиня! – режиссёр вытер пот со лба и, подойдя к сцене, стал говорить уже не так громко, – Что с вами случилось, дорогие мои? Я видел в этих персонажах только вас, больше никого! Вы не представляете, чего мне стоило уломать продюсеров, даже сценариста! Я был уверен в вас, не сомневался ни минуты! И первые прогоны показали, что я был прав! Но потом! Что, что случилось?! У вас, что какие-то проблемы? Семейные? На работе? Кошка сдохла? Собака?..  

Внезапно на сцену прошмыгнула старушка со шваброй и ведром и принялась натирать сценичный паркет.  

– Агриппина Семёновна! – взмолился Евлампий Карлович, – Ну я же столько раз вас просил, сначала дождитесь моей команды! Мы ещё не закончили!  

– Некогда мне ждать, когда вы там нарепетируетесь, – шепеляво проворчала уборщица, бешено отдраивая пол, – У меня возраст, давление! И сериал свой пропущу!  

– Если у вас давление, не работайте! – отрезал мэтр, шаря по карманам в поисках пачки сигарет, – А сериал смотрите на здоровье на вахте, Клавдия Степановна ведь тоже его включает!  

– Не удобно мне там, тесно! И Клавка всё время в рекламу на другой канал переключает, а потом вовремя не возвращается обратно! Или вообще начинает по телефону тарахтеть, что… – прищурившийся режиссёр с такой недвусмысленной агрессией воззрился на Агриппину Семёновну, сжимая кулаки, что та быстренько сунула тряпку в ведро и умотала.  

Маэстро закурил сигарету и принялся озадаченно бродить между сценой и первым рядом партера, испуская густые клубы дыма.  

Девушка и парень на подмостках стояли, не шелохнувшись, и молчали.  

– Значит так, друзья мои, – затушив сигарету, начал Евлампий Карлович, и хрипловатый голос его при полной тишине в огромном зале разлился тревожным эхом, – Даю вам последний шанс. Ещё одна попытка за этот отвратительный вечер. Покажите же мне снова тех талантливейших, могучих актёров, какими вы были в начале этого проекта! И какими вы были еще раньше, на тех самых ваших звездных постановках, открывших вам дорогу к славе! Прикоснитесь вновь к тем чувствам, которые вы испытывали в час творения истинного искусства! Возьмите себя в руки! Итак, если вы сейчас не реабилитируетесь, я буду вынужден принять меры! Запомните это, запомните!.. Так, Катюша, поменьше слащавой театральности, больше жизни, и не отходи от сценария!.. Костя, растопи своё восковое лицо и давай уже принимайся работать по-настоящему! Начинаем опять с того момента, как Вика и Олег встречаются в парке через пять лет. Всё, поехали!..  

Однако, Екатерина и Константин вновь потерпели фиаско, на этот раз перегнув палку совсем наоборот. Актриса сыграла сцену сугубо реалистично – почти на бытовом уровне, слишком обыденно и скучно, превратившись из чопорной, изысканной дамы в неотесанную бесчувственную старлетку. Актёр же, напротив, чересчур усердно и нарочито сладострастно выражал эмоции, яростно жестикулируя и сильно превышая громкость голоса, а мимика его лица творила нечто невообразимое, меняя выражение лица каждую секунду.  

Нечастный режиссёр чуть окончательно не вышел из себя. Он облил своих подопечных очередной порцией грязи, едва не срываясь на нецензурную лексику. Екатерина в слезах выбежала прочь со сцены, а Константина выгнал сам мэтр, молниеносно быстро для своих преклонных лет взобравшись на высокие подмостки. Когда его раздражители ушли, Евлампий Карлович поостыл, отдышался, спустился в партер и, нервозно схватив портфель, вышел вон из зала.  

Тотчас же на сцене материализовалась Агриппина Семёновна и, замурлыкав незамысловатую вступительную музыку из своего любимого сериала, начала наводить чистоту на измученном пьедестале театрального искусства.