Год равных возможностей

Год равных возможностей.  

Сережа рос хорошим, послушным мальчиком. Но был у него недуг – врожденная слепота. Конечно, родители от этого любили его не меньше. Отец и мать в сыне души не чаяли. А когда надо было изображать наказание с виду строгий папаша, чуть не плакал про себя, изображая всю свою строгость в голосе. Да и наказывать-то Сережу было не за что.  

С достатком в семье было все в порядке. Прочный средний класс – не больше, не меньше. Хорошая квартира с обстановкой, машина, дача… В общем, с материальной точки зрения семья счастливая. Родители старались изо всех сил, чтобы Сережа вступил во взрослую жизнь и общество как можно свободней. Помогали чем могли интернату, в котором учился их сын. Вроде и государство обратило внимание на инвалидов. Провозгласили "Год равных возможностей".  

– Интересно получается в этом году равные возможности, а потом все как и было. К чему эту Петрушку устраивать? Всегда было: спасение утопающих – делом самих утопающих. Эфир забить нечем? Только зря слова выпаливают. Год обезьяны, год крысы… год равных возможностей. Хм…– проговорил отец, отрываясь от газеты, которой как бы закрывался от окружающих во время чтения.  

– Напрасно ты так, – ответила мать мягким голосом – с чего-то надо начинать. Вот и они сначала к проблеме повернулись, потом рассмотрели, а там, глядишь, польза какая-нибудь будет.  

Она протерла стол, за которым только что все вместе завтракали и продолжила: "У Сережи завтра конкурс чтецов в интернате, вчера весь вечер повторял, репетировал", – и обратившись к сыну спросила : "Волнуешься небось? » Сережа улыбнулся и, помолчав, робко спросил: «Пап, а у нас других очков нет? »  

– В смысле? А какие нужны?  

– Просто я вчера, когда в автобусе ехал, надо мной две девчонки смеялись, говорят: "Смотри, тормоз очки как у кота Базилио нацепил", вот я и подумал, у нас других очков нет? "  

Передвигаться самостоятельно по городу Сережа научился довольно рано.  

– Конечно есть, вот ты себе голову забиваешь… – сказал отец, с ноткой неловкости. Как это он и сам не заметил, что сын-то уже взрослеет и, хоть не засматривается на девочек, слышать-то слышит и чувства у него имеются.  

– Так-с ну ладно, поехали в магазин – надо гардероб перед конкурсом чтецов обновить, чтобы выглядеть подобающе. Выходите к подъезду как будете готовы. А я пока за машиной в гараж.  

Не успел он подъехать, как из дома вышли жена и сын. У Сережи была белая трость, которая ему больше нравилась, чем та которая была раньше. Ее можно было складывать, как телескопическую удочку, и она становилась по длине, как складной зонтик. Мальчик, если можно так выразиться, ее обожал. Ведь когда не надо идти он ее складывал, и никто не мог даже и подумать, что перед ними «необычный» ребенок. Вот и сейчас, выйдя из подъезда, он моментально сложил тросточку и сделал вид, будто ее и нет вовсе.  

Весь день семья юного чтеца провела в магазинах и, особенно плодотворно время прошло в пробках. Обсудили все вопросы, все покупки, все задумки, даже завтрашний номер отрепетировали так, что «комар носа не подточит». Вечером, вымотавшиеся, но удовлетворенные, они вернулись домой. Как и предполагал отец, из всех покупок Сереже больше понравились очки. По форме они походили на хитрые кошачьи глаза. Стекла полностью темные, но не зеркальные. Маме понравился костюм. Казалось и костюмов-то немало в шкафу Сережи, но новый он и в Африке новый. Тем более, завтра такой торжественный день. Он столько к нему готовился.  

Утром, как обычно, отец отвез Сережу и жену в интернат, а сам на работу. К сожалению, из-за напряженного рабочего графика отец не мог остаться на выступление. Его жена, тоже трудилась не покладая рук, однако конкурс чтецов пропускать не собиралась.  

В интернате, не смотря на недостойную зарплату, педагоги отдавали всю душу и прививали все необходимые навыки людям, как теперь модно говорить, с ограниченными возможностями.  

Конкурс чтецов прошел по сценарию. Из зрителей – только родители и педагоги, хоть и разослали кипы приглашений, куда только можно. Всем «шишкам», к которым после конкурса чтецов возникнет море вопросов по благоустройству. А по бумажкам-то и справочкам в интернате все замечательно. Даже какие-то шефы есть. Поэтому-то и конкурс получился семейный.  

Дети разных возрастов читали наизусть стихотворения разных авторов. И классиков, и современников. Сверкающие потоки стихов звенели детскими голосами так искренне, что казалось, они черпаются из одного чистейшего колодца. Определенной темы не было. После выступления каждого юного литературного соловья, прежде чем разорваться в овациях, над залом повисала тишина – короткой, но очень глубокой паузой. У родителей невольно на глаза наворачивались слезы. Даже "толстокожие" и брутальные папаши отводили взгляды в сторону окна, делая вид, что на улице происходит что-то куда интересней. По окончании этого трогательнейшего концерта всем участникам подарили памятные дипломы и какие-то сувениры, от которых детскому счастью не было предела. Титанические труды вознаграждены. Жизнь прекрасна!  

После представления мама поцеловала Сережу в щечку и сказала: «Ну, мне пора, увидимся вечером. Нигде не задерживайся. Не стесняйся попросить, чтобы тебя перевели через дорогу. Пока».  

Сергей в сопровождении педагога отправился в класс, а его мама, исполненная сентиментальных чувств – на работу. Страсти кипели в ее душе. В голове ураганом кружили эмоции от увиденного и нахлынувшие воспоминания. Ей вспоминались утренники в интернате, которые она никогда не пропускала. Ей вспомнился новогодний праздник, когда ее трехлетний сын, еще не выговаривавший несколько букв рассказывал деду Морозу стишок, водил хоровод со сверстниками. Какие же прекрасные создания – дети. Если радуются, то всем сердцем. Нет ничего чище детей. Как летит время – сейчас ему уже тринадцать.  

Ближе к вечеру Сережа как всегда, направился к метро. Город шумел, прохожие, как серые тени, сновали в пятнах фонарного света. Подойдя к дороге, Сергей остановился, чтобы как всегда долго выбирать момент пока не поутихнет звук машин. Но в час-пик это не так-то просто, различить звук безопасности из общей массы. К пешеходному переходу подошла женщина. Судя по парфюму и голосу средних лет, взяла под руку подростка и сказала: «Пойдем, вместе. Так ты будешь до завтра здесь стоять». Сергей слегка смутился и молча доверился поводырю. Дойдя до входа в метрополитен, женщина спросила: «Тебе в метро? » Сережа кивнул.  

– Молодой человек! – обратилась женщина уже к кому-то из прохожих, – помогите мальчику в метро спуститься, а то я опаздываю за ребенком в садик, а он совсем в другой стороне.  

Молодой человек, к которому обратилась женщина, проводил Сережу по переходу, и приняв решение, что его миссия выполнена спросил:  

– Знаешь куда дальше?  

Сережа кивнул.  

– Не заблудишься? Смотри аккуратней.  

Слепыш отрицательно покачал головой, поблагодарил поводыря и, нащупывая путь белой тростью, продолжил путь домой. Он знал каждый выступ, каждую трещинку в граните пола станции метро, через сколько шагов надо остановиться, чтобы попасть в вагон. Но сегодня какой-то особенный день. Сергей был счастлив оттого, что он смог показать все, чему так долго, по его меркам, учился. Его оценили на все сто. Ведь аплодисменты, которые он сегодня слышал не могли врать. Да и реакция зала говорила сама за себя.  

Когда он вошел в вагон и взялся за поручень, какой-то грузный мужчина сказал, вставая:  

– Садись.  

– Спасибо, я постою.  

– Садись тебе говорю, на следующей станции народ завалит, и где ты тут болтаться будешь, – и мужчина почти силком усадил Сережу. Тот виновато поблагодарил и, как-то неловко, уселся. Тут же собрал свою белую тросточку и убрал в молодежный рюкзак, чтобы никто и не думал, что он какой-то «не такой». Ведь он – молодой, талантливый. Он себя еще покажет. В шумном вагоне Сергей размечтался, какие еще высоты ему предстоит взять, каким творчеством он займется. «Я – нормальный! Я – талантливый! ».  

На следующей станции, как и предсказывал грузный мужчина с отдышкой «навалило народу». Пассажиры утромбовались по полной. В тесноте да не в обиде.  

Над Сережей нависла довольно пожилая, но не старая тетка с «тележкой-убийцей», миролюбиво называемой хозяйственной сумкой-тележкой, в которой позвякивала стеклотара. Работая локтями дама уверенно освоилась в вагоне. Спустя несколько мгновений она начала вопить на весь вагон:  

– Вы только посмотрите на него! Бабушка стоит, а он очки модные натянул и сидит, как-будто ничего не видит! Уступил бы место кому оно действительно нужно!  

Сережа смутился. Ему казалось, все вокруг презрительно сверлят его взглядами и гудят, какой он невоспитанный подросток. Он вскочил. Не доставая трость, стал стремиться к выходу. Ударился лицом о поручень. В кого-то уткнулся. Кто-то его оттолкнул. Ориентиры от волнения были потеряны. Где же выход? Весь вагон смеялся над ним, по крайней мере так ему казалось. И зачем он только садился на это проклятое «бабушкино» место. И вновь, сквозь шум тоннеля он услышал ее голос: "Еще очки напялил! Сними! Ведь мешают мир видеть".  

Перегон, казалось, длился вечность. Наконец-то станция. Мальчик выскочил из вагона, как ошпаренный. Стукнулся об колонну на станции. Очки упали. Он присел на корточки, чтобы их подобрать на ощупь и тут же услышал хруст стекол. Кто-то, проходя мимо, просто-напросто наступил на них.  

Домой он добрался кошмарно. Несколько раз сбивался с привычного маршрута, постоянно натыкался на припаркованные машины. И все время шел склонив голову, чтобы никто не видел его без очков. А когда наконец-таки попал в квартиру, вздохнул и разрыдался.  

Вскоре с работы пришли мама и отец. Они восхищались Сережей и его выступлением.  

Все вроде бы наладилось.  

С утра, как всегда отец отправился в гараж за машиной, а мама, увидев, что сын одевает старые очки, спросила:  

– А почему эти, а не новые?  

– Через них лучше мир видно, – философски ответил Сережа, еще не зная, как рассказать, что новые модные очки утрачены безвозвратно.  

– Ну, пойдем, папа уже подъехал.  

Сережа подумал: «Как хорошо, что мы вместе». И еще промелькнул вопрос: "Что же все-таки значит "Год равных возможностей? ".