ОТЧУЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА ХУЖЕ ЧЕРНОБЫЛЬСКОГО

Вернувшись в 1978 году из армии, Коля Давидович пошёл служить в милицию. С возложенными на него обязанностями старшина справлялся. Когда произошла трагедия в Чернобыле, не задумываясь, поехал на ликвидацию её последствий…  

Полученные дозы здоровье подорвали, но особенно мучала рождённая им аллергия. Правда со временем заболевание прошло (так же внезапно, как и появилось), но полгода Николай не мог прикоснуться к лицу бритвенным прибором. Носить бороду в органах запрещено, и стали появляться мысли об уходе с работы.  

Видя душевные и физические мучения своего подопечного, тогдашний начальник Минрайслужбы «Охрана» Виктор Жабин (тоже чернобылец) принял Соломоново решение: бороду носить и на службу ходить. Этот, возможно, единственный за всю историю милиции факт напомнил мне слова из песни:  

«Эх, парень я – молодой,  

Но хожу я с бородой!  

Я не беспокоюся –  

Пусть растёт до пояса! »  

Кстати, волосяной покров нижней части лица на момент его уничтожения таких размеров и достиг… Проснувшись утром уже без растительности, услышал голосок трёхлетней дочурки: «Мама, а что это за дядя у тебя в постельке лежит? »  

Старший прапорщик Николай Леонидович Давидович давно на заслуженном отдыхе. Уйдя на «гражданку», льготник почувствовал, как слабовато государство заботится о ликвидаторах. А разве по своей воле они стали почти все инвалидами, хотя иным даже в установлении группы отказывают? У него хоть пенсия приличная, и на службе не забывают. А как выживают те, кто по состоянию здоровья работать не может?..  

На этот вопрос я отвечу словами его ровесника, прошедшего путь на голгофу радиации и более десяти лет назад ушедшего из жизни:  

-Жена кормит. Как могу, помогаю, чтобы на шее не сидеть. Говорил, чтобы бросила, судьбу устраивала. Не обижусь. Всё равно сдохну. А она смеётся, что в лучшие времена не ушла, а теперь и подавно не оставит.  

-Зря вы так. Ей другие слова нужны, к примеру: «Оставь меня, но не в последний миг, когда от мелких бед я ослабею…»  

-Она мне примерно так и ответила: «Может быть, ты бы так и поступил по отношению ко мне, но я пристраиваться не собираюсь. Я тебе нужна – ты и есть моя личная жизнь. Не хорони себя раньше времени»…  

До Чернобыля ребёнка не завели, а после пребывания там врачи определили у меня бесплодие (астенозооспермия). Редкие лекарства, операции не помогли. Жена моя нижайшего поклона достойна – не по мужикам пошла дитя делать, а в Центр усыновления поехала. Всё разузнала. Оформила и… теперь у нас растёт самый родной на земле человек – наш сын. Я люблю своего наследника! Реально чувствую, как силы оставляют меня, но глядя на него знаю, что жизнь прожил не зря. Он будет мной гордиться. Сейчас так больно и стыдно за обиды, которые я наносил жене. Не могу понять, что я доказывал, а главное, кому?!..  

Мы не единственная семья, где мужчины «заглянули в ад», после чего женщины всё взвалили на свои плечи. Вношу предложение, чтобы поставили памятник жёнам чернобыльцев и пособие им определили после нашей смерти. Уверен, что радиация, которая сидит в нас, и на них действует в какой-то степени. У нас с женой высшее образование. Работали на совесть, но зона отчуждения государства для меня оказалась похуже чернобыльской. Да Бог бюрократам судья… Я на них не в обиде… Экономия должна быть экономной…  

на аватаре: зона отчуждения