Звуки и краски жизни

Звуки и краски жизни  

Олег Русаков  

Окружающий нас Мир огромен… Окружающий Мир необъятен и зачастую необъясним. Он обволакивает нас своими прелестями, своей красотой и любовью облитой солнечными лучами и грибными дождями. Он хмурится темными тучами и разбрасывает по всей земле острые и громкие молнии. Но не могут, даже молнии, сбросить крепкий зеленый листок с веток деревьев пока осень не заставит его изменить свои краски, и пролетев по мокрому дождливому ветру упасть на землю, бросив на нее маленькую частичку летнего теплого солнца… Холодные снега укрывают нашу землю белыми одеялами продувая их поземкой долгие зимние месяцы, не давая земле остыть под толстым покрывалом холодного снега, чтобы весной талые воды напоили корни жаждущих растений досыта, отдав им запасы прошлогоднего тепла.  

Неповторимые краски, звуки, окружающего нас мира, в котором мы живем, божественно завораживают нас все время, которое Всевышний отводит нам на этой теплой доброй Земле, на этой прекрасной планете, которая так любит удивлять и поражать пытливое сознание думающего внимательного человека.  

Звуки и краски природы безграничны своей палитрой. Шуршащая от дуновения ветра листва ласкает мой слух как самое доброе слово, прячась за трелями птиц. Легкий ветер, слетевший с высоты зеленого океана, шуршащего солнечными нитями, проводит доброй ладошкой мягкого воздуха по волосам моей обнаженной головы… с нежностью мамы. Он заставляет меня снова искать невидимую ладошку нового ласкового дуновения, нелепо поворачивая по сторонам неуютную голову. Солнце в это время веселит мои глаза, заставляя их жмуриться, непроизвольно улыбаясь, радуясь высоте голубого неба, слегка разбавленного пушистыми послушными ветру облачками, под которыми в разные стороны снуют острые черные «галочки», маленьких тел, юркие ласточки, они каким-то удивительным образом умудряются не врезаться в солнечные нити, загибая в высоком небе немыслимые виражи. В это время мимо твоего уха прострекотала стрекоза, совершив нелепый пролет, не очень приятно вибрируя воздухом, выбирая травинку для приземления.  

Под травинкой тоже кипит своя жизнь. Тут и муравей, пытающийся перетащить целый вагон строительного материала за раз, и гусеница неуемно поглощающая, не останавливаясь ни на минуту, зеленый хлорофилл своими малюсенькими, но безжалостными к зелени, челюстями, и неугомонный кузнечик никак не находящий своего подиума, для собственных выступлений, и поэтому прыгающий высоко и далеко с травины на травину не слышно открывая и закрывая свои прозрачные крылья. Как же много, ух как много там других персонажей великого волшебства неутомимой природы.  

А ты слышал, как звучит вода… Нет, не журчит вода, бегущая по перекатам, переливаясь солнечными зайчиками, а вода, которая замерла под вечер устав от игры облаков в своих прозрачных глубинах. Вода, затаившаяся в своей безмолвной прозрачности... Она звучит повисшим над ней вечерним небом с иногда падающими редкими, на вечерней угасающей заре, звездами, одиноким всплеском рыбины под кустом у противоположного берега омута, не широкой, хорошо заросшей водорослями, речушки. Плывущими точками, по зеркалу недвижимой глади, с отходящими от них еле заметными кругами, жука водомера, пока его не сцапала смелая рыбка или птичка, хотя птички уже замолкли, закатив солнышко за дрожащий горизонт. Пузырьками высвободившегося из ила воздуха, когда в нем порылся карасик. Но вдруг… звенящую тишину разрушает сильный резкий всплеск. Всплеск настолько громко разрезает тишину уснувшего омута, что заставляет вздрогнуть все пространство в берегах такой родной речки. Голодная щука настигла свою долгожданную добычу. Через секунды тишина опять заполнила чашу крутых берегов омута.  

Сколько красок, сколько удивительных звуков живут в окружающем нас мире. Они сопровождают нас по жизни всегда, их только надо слышать, точнее надо захотеть слышать. И они неизбежно подарят тебе огромное счастье созерцания и неизбежности красоты.  

Но жутко человеку становится в момент неясности происходящего. Не понимания окружающих звуков. Уже давно, давно, живя почти в лесу, рядом с нашим домом стояла сосна, Она была старым деревом с кряжистым, толстым, в три обхвата, стволом. Неровная крона была больше чем у остальных деревьев, потому, что дерево росло на краю опушки и росло уже наверно лет сто. Когда крона наполнялась ветром, шум пойманного хвоей воздуха рассказывал, что ветер сегодня не будет жалеть ни деревья, ни траву, ни людей, ни воду в реке. Но однажды неугомонный ветер, запутавшись в кроне кряжистой сосны, разозлился на сильное дерево. Он закрутил ствол старого жилистого гиганта, и ствол треснул, раскатисто с низу вверх, разбросав в стороны от белеющей трещины одряхлевшую запекшуюся кусками толстую кору. Целый год эта трещина разговаривала с нами при сильных и слабых порывах ветра, при сильном, и слабом морозе, целый год сосна стонала, как будто от обиды или от боли, заставляя пугаться и зверя, и человека. В конце концов, сердясь и ругаясь на старое дерево, но в душе жалея такое произведение искусной природы, через год соснового пения, я повалил исполина на дрова. А зимой оно гудело своим теплом в трубе топящейся печи, отдавая нам последнюю свою радость, уходя дымом из трубы в самое небо… Прошло с тех пор уже почти два десятилетия, а я до сих пор иногда прохожу мимо огромного плоского, низко зарезанного, пня, на углу своего огорода, на окраине соснового бора, идя на болото.  

Русаков О. А.  

25. 01. 17  

г. Бежецк.