Последний звонок

Последний звонок  

Сергей Николаевич посмотрел на часы, полседьмого, надо собираться домой. Ещё раз посмотрел на «синьку», сверился с чертежом на мониторе, что-то не давало покоя, ага, вот эту проточку технологически сделать невозможно, не подлезет инструмент, опять этот баран Завадский своими программами считал, завтра карта уйдёт в цех, работяги рехнуться придумывать, как воплотить его бредятину. Посмотрел расчёты, распечатанные на листах, считала программа, вот вводные, вот выход. Достал старый справочник, посмотрел формулы, подставил данные, быстро пересчитал с помощью логарифмической линейки, сверился, опять ошибка, зачеркнул в распечатке, и написал новую цифру. Мысленно обругал молодых инженеров, не привыкли напрягать голову, накупили программ, всё в компьютере, ошибка на ошибке, а логарифмической линейкой и таблицей Брадиса никто пользоваться не умеет, а ведь сплошь и рядом ошибки, а потом удивляемся, что ракеты падают.  

Встал из-за стола, что-то кольнуло в левой стороне груди, опять сел, набрал домашний номер:  

– Людочка, привет…., да собираюсь…, скоро буду…, да разогревай, … да, всё нормально, не беспокойся….., да брось ты свои бабские причитания, – положил трубку и стал собираться домой.  

Сегодня они поругались днём, жена просила, чтобы он взял, наконец, отпуск, чтобы поехать на море, он пообещал узнать, но в отпуск его не отпустили. Сказали, что один инженер в отпуске, второй на учёбе и если он ещё уйдёт, то работать будет некому, остальные четыре инженера в расчёт не брались, да и на работе по большей части просто числились, на работу приходили только за зарплатой, а сами работали на дому, рисую проекты за деньги. Люда сказала на это, что ему уже 64-й год, пора уже не отпуск просить, а уходить на пенсию, жить в своё удовольствие, пусть молодые работают. Он возразил, что и так на заводе работать некому, а если за руль возьмутся такие дебилы, как Завадский, сын главного инженера завода, то завод можно будет закрывать. Она возразила, что и так 27 лет отдал заводу, который теперь банкротят, сегодня сам не уйдёт, завтра «уйдут» вместе с Завадский и другими работниками, мэру земля нужна под застройку гетто для приезжих из Средней Азии, он на неё накричал, она бросила трубку. Через несколько минут перезвонила, извинилась и сказала, что ей приснился дурной сон, пусть себя побережёт. Он улыбнулся. Работу свою он очень любил и знал, что лучше него никто её не выполнит.  

Часто, в кругу друзей и родственников, под шашлычок и коньячок, он рассказывал историю, которую поведали ему инженеры одного Питерского завода, где он был в командировке. Завод был сильно засекреченный, делал что-то там для подводных лодок. И вот, чтобы получить дотации от них потребовали сделать что-то, чего нет за рубежом, что-то передовое. Молодой директор, который был всегда за инновации и "передовизации", обратился в Роснано за помощью. Те попросили допуски в архивы завода, которые были для них недоступны, так как засекреченные. Надо сказать, что в Роснано особо с задумками не заморачивались, зная, что всё новое – это хорошо забытое старое, они получили от президента все полномочия и наложили лапы на архивы почти всех заводов и НИИ, до которых смогли дотянуться. Иногда представленные ими "наработки" были запатентованы ещё в семидесятые годы, а самым крупным продвижением была закупка у немцев завода полного цикла по производству инструмента, который устарел ещё в восьмидесятые, тут главное под каким соусом все эти растраты народных денег представить, а представлялось всё с размахом, с телевидением. Так вот, покопались они в архивах завода и "нарыли" прибор, которого пока "ни у кого" нет. Молодые инженеры покумекали в НИИ при заводе, заменили "советские" блоки на новые импортные и отчитались перед президентом, что изобрели новый прибор. Президент дал месяц на то, чтобы прибор собрали и протестировали и решил сам посмотреть на "чудо", в производство которого государство будет вкладывать деньги. Всё бы хорошо, только когда прибор собрали, он не заработал. Две недели молодые инженеры из НИИ и Роснано, которое заявило о своём участии в создании прибора, проверяли всё на компьютерах, матеря рабочих и наладчиков на производстве, у которых "руки из жопы", но дело не двигалось. Один пожилой инженер, друг Сергея Николаевича, который уже собирался на пенсию, и который рассказал эту историю, взялся проверить и нашёл пару грубейших ошибок, их исправили, но прибор не заработал. Тогда он посоветовал обратиться к Глафире Андреевне, которая была на пенсии и последние годы работала на заводе в архиве. Она начинала на этом заводе чертёжницей после школы, потом закончила ВУЗ и работала инженером проектировщиком, а перед пенсией десять лет работала заведующей архива завода и НИИ. Ушла она на пенсию в восемьдесят лет и уже 4 года, как жила дома. Традиция была на заводе, прежде чем что-то запускать в производство, чертежи несли ей на проверку и она исправляла ошибки, если таковые были. Если она говорила, что это работать не будет, то это и не работало. Директор поворчал про средневековье, но машину выделил с шофёром, так как сроки поджимали, и инженер поехал к Глафире Андреевне домой. Она инженера вспомнила, посидели, попили чаю, вспоминали коллег, жила старушка очень скромно, как и многие пенсионеры, которые проработали на государство всю жизнь, а в итоге получили скромную пенсию, так как воровать не умели. Инженер попросил посмотреть чертежи прибора.  

– Знаю я этот прибор, – сказала Глафира Андреевна, – его в семьдесят девятом Володя Слепнёв разработал, талантливый был инженер, погиб на испытаниях в восемьдесят втором, мы его запустить в производство хотели, только всё откладывали, контрольный блок должны были на другом заводе делать, а потом "перестройка" случилась и завод чуть не закрыли, "оборонка" не нужна никому стала, хотели, чтобы мы сковородки и молотки делали. Только вот зачем вы блоки "Сименса" ставите, параметры не те, не будет работать, на складе, если не выбросили, должны были наши блоки храниться, их специально под этот прибор делали, мы в восемьдесят четвёртом получили три экспериментальных образца, пока завод не закрылся, с ними работать будет. И вот это вы зря нагородили, чушь полная, опять "Сименс", скажите тем, кто это рассчитывал, чтобы азы выучили, а то вершков нахватались с этим новым образованием, она ручкой исправила чертежи.  

Инженер оставил ей конверт с деньгами, за консультацию, положил под вазу и уехал. Знал, что она обиделась бы, если бы предложил прямо, не тот человек. Блоки на складе нашлись, прибор заработал, завод получил дотации от государства, инженеры премии, директор завода орден, а Роснано ещё сотни "новых" разработок, часть из которых продали за рубеж. Он всегда напоминал про этот случай Людмиле, когда она говорила, что ему пора на пенсию.  

Работу свою, конечно, Сергей Николаевич любил, но жену любил больше.  

В Людку он влюбился в первом классе. Когда мамы привели их на первую линейку, она стояла перед ним, он думал, какие же смешные косички, а когда она повернулась и улыбнулась, он понял, что влюбился. Все 10 школьных лет он пытался как-то ей сказать, что она ему нравится, дёргал за косички, писал на парте всякие гадости, совершал какие-то безумные поступки, за которые получал замечания, даже дрался с парнем на 3 года старше, когда тот толкнул Люду в раздевалке. Она с ним дружила, вместе ходили домой из школы, жили в одном доме, но в разных подъездах. Были оба отличниками.  

Он прошёл по коридору, в офисе никого уже не было, перерабатывать особо никто не любил, без десяти пять уже начинали собираться, кучковаться возле дверей, в пять никого уже не было. Спустился на лифте, сдал на охрану ключи от кабинета, вышел на улицу.  

На улице шёл дождь, он раскрыл зонтик и пошёл к метро…  

На выпускном они напились с Володькой Коныхом и Витькой Сычёвым, такими же отличниками и зыкадычными друзьями. Володька достал бутылку коньяка и позвал их с Витькой «за школу», там возле ржавеющего остова школьной теплицы они из горла опустошили бутылку по кругу и закурили. Спиртное ударило в голову, появилась какая-то лёгкость и гибкость в членах:  

– Знаешь, – сказал Коных, – мне нравиться Олька Волошина из «а» класса, вот думаю, может пригласить её потанцевать?  

– Не выгорит, – сказал Витька, – за ней Гора увивается, он вчера показывал гондоны, сказал, что с ней договорился поваляться.  

– Блин, – Коных приуныл, связываться с Горой, Васькой Горским, чемпионом города по самбо он бы не рискнул никогда, – а, ладно, пойду попробую, вдруг обломится.  

– А я бы Людку пригласил, – вдруг сказал Сергей.  

– С Людкой проще, там Козёл к ней приклеился, мы пить пошли, он её на верх поволок, – сказал Коных.  

– Куда наверх?  

– Хрен знает, по лестнице, пошли пустые кабинеты искать наверное, – сказал Володька.  

– Всё, ребзя, я побежал, – он сорвался и побежал в школу.  

Поднялся по лестнице на второй этаж, в коридоре было темно, и только из кабинета химии сквозь щель под дверью сочился свет. Он подошёл на цыпочках, прислушался. За дверью были слышны голоса. Один голос он узнал, это Витька Козлов из «а» класса рассказывает пошлый анекдот, потом смех Людки Смольниковой. Он открыл дверь. Людка и Витька сидели на парте и обнимались.  

– Тебе чего надо? – спросил Козлов.  

– Людку хотел на танец пригласить, – сказал Сергей.  

– Видишь, занята она, разговариваем.  

– Прерву ваш разговор, у меня важнее, – трезвым бы он никогда бы так не поступил, застеснялся бы, но коньячные пары толкали на подвиг, – так что пошёл отсюда.  

Козлов встал, но оценил быстро, что драка будет не в его пользу:  

– Попадёшься нам.  

– Кому вам? Один на один слабо? – Сергей пошёл на него «буром».  

Козлов перепрыгнул через парту на другой ряд, и бросился к выходу из класса, на бегу повторяя:  

– Сейчас, своих найду, кровью умоешься.  

– Пойдём, – он взял Людку за руку и повёл к выходу.  

– Зря ты его так, он Гору приведёт.  

– Да по хрен на этого Гору, – и вдруг решился, – я тебя люблю.  

– Ты выпил?  

– Да, немного.  

– Давай поговорим, когда будешь трезвым.  

– Да я особо не пьяный.  

– Всё равно.  

Они спустились в актовый зал, где шла дискотека, он мигнул Мишке Саликову, местному диджею и однокашнику, тот поставил медляк и они закружились в медленном танце. Когда танец закончился его в плечо толкнул Силыч, Сашка Силантьев из «а» класса:  

– Пойдём на улицу, поговорить надо.  

– Пойдём, – душа ушла в пятки, он знал, что их там будет человек пять и Гора, из «а» класса, но нельзя же показывать, что ты боишься, наоборот, надо собрать все оставшиеся коньячные пары и накачать адреналина, – пойдём.  

Он приобнял Силыча и они пошли на улицу.  

Так и есть, за углом стояли Козёл, Гора, Зуб и Ероха, курили, стали полукругом, Силыч толкнул его вперёд и стал за спиной, круг замкнулся.  

– Чё надо, – голос предательски дрогнул, но руки сжались в кулаки.  

– Ты чё на Козла наехал, при Людке его офаршмачил, – расстягивая слова сказал Гора.  

– Людка не его, я предложил один на один, он очканул, – сказал Сергей.  

– Ты не дури, Людка с Козлом уже 2 месяца гуляет, об этом вся школа знает.  

– Я не знаю.  

– Твои проблемы, так что свали в сторону и наслаждайся спектаклем.  

– Не буду сваливать, нравиться она мне.  

– Ну, ты сам напросился, – Гора ударил, он был к этому готов, присел, пропустил тяжёлый кулак над головой и ударил в печень. Он 2 года занимался боксом, поэтому знал куда бить. – бляяяя.  

Гора согнулся, он ударил коленом в челюсть и выскочил из круга. Всё произошло настолько быстро, что все опешили, никто не успел ничего сделать. Бежать не имело смысла, он прижался спиной к школьной стене и встал в стойку:  

– Ну, дятлы, кто следующий.  

– Мочите его, – простонал Гора.  

Червёрка подошла ближе, обступила со всех сторон, в руках Козлова сверкнул нож:  

– Дайте я его распишу, – он махнул рукой с ножом крест на крест и выступил вперёд.  

– Эй, чмошники, что за дела? – от школьного крыльца спешила подмога в лице Коныха, Сычёва и Кольки Сливина. Гора пытался разогнуться, но к нему подбежал Коных и прямым ударом ноги опрокинул на асфальт, пнул по почкам: – лежать, сука.  

Гора затих, а «ашники» быстро убежали на спортплощадку. На дискотеку вернулись героями. Коных подкатил к Волошиной, потом рассказывал, что они даже целовались, а Людку Сергей не нашёл, ушла с дискотеки.  

Потом он поступил в институт в Москве, Людка уехала в Ленинград, после окончания вернулась, но была замужем, с годовалым сыном. Он тоже женился, потом развёлся, жена забрала дочку и уехала с любовником на Украину. Встретились в магазине, Люда рассказала, что разведена, сын поступил в институт. Он пригласил её в кино, после сеанса зашли к ней попить чаю и он остался. Так и живут уже 28 лет, она родила ему сына, который закончил институт и уехал работать на Дальний Восток. Теперь они одни. Он улыбнулся.  

Зашёл в метро на Водном стадионе, народу немного, но места все заняты, стал у дверей. Народу прибавлялось на каждой станции. На Динамо набился полный вагон, какой-то высокий парень прижал его спиной к двери. Вдруг у парня зазвонил телефон, он резко дёрнул рукой и локтем больно ударил Сергея в грудь, в левую сторону.  

– По-осторожней, молодой человек, – сказал Сергей, но парень был в наушниках и его не услышал.  

Проехали Белорусскую, народ вышел на Кольцевую, ему же ещё ехать и ехать до Коломенской.  

Вдруг стало не хватать воздуха, грудь защемило, в глазах поплыли красные круги, он ухватился за поручень, так постоял несколько остановок, немного полегчало, надо выйти, посидеть, позвонить Людмиле, она ждёт.  

Он вышел на Театральной, держась за сердце. Все лавки в вестибюле были заняты, он прижался спиной к колоне, стало плохо, присел.  

– Что с вами, дядечка, – возле него присела девчонка-неформалка, её парень стоял рядом.  

– Ничего, всё нормально, – он попытался встать, но завалился набок.  

– Помогите, помогите, – услышал он девичий голосок вдалеке и потерял сознание, дальше обрывками:  

– Мужчина, вы меня слышите….,четыре кубика….. капельницу, – потом его куда-то несут, – мы его теряем……. разряд……..ещё разряд…..  

А у него в голове только одна мысль: « Надо позвонить Людмиле и сказать, что я её люблю! »  

Вдруг его сбросили с каталки, он ошарашенно посмотрел в спину убегающего санитара, который увозил что-то по коридору.  

– Я в больнице? – мысли путались и только одна жгла иглой, – надо позвонить Людмиле.  

Он подошёл к стойке, где должна сидеть медсестра, там никого не было, на стойке лежал старенький сотовый телефон, он схватил и лихорадочно набрал номер.  

Она на кухне мыла посуду, телефон лежал рядом, звонок. Люда «на автомате» вытерла руки, взяла телефон, прижала к уху плечом и продолжила тереть тарелку:  

– Алло.  

– Людочка, дорогая моя, я тебя очень люблю, я всегда буду с тобой, – голос становился всё тише и тише, – береги Андрюшку, я всегда буду с вами….  

– Алло, ты где? – она закричала, попыталась схватить телефон рукой, он выскочил и упал в мойку. Схватила телефон вытерла салфеткой, – Алло, алло, Серёженька, слышишь меня?  

Телефон молчал, она посмотрела на экран, там не высветился ни номер, ни время, ни дата звонка. Она заплакала.