Перворожденные. Между Светом и Тьмой. Книга 2.

Вулканическая пыль, пепел и тяжелая примесь углекислого газа неукротимым столбом медленно поднималась вверх. Жар раскаленной магмы беспощадно заливал почти всю поверхность обожженных со всех сторон горных массивов, самым высоким из которых посчастливилось остаться в относительной безопасности.  

Одинокая фигура задумчиво и с явной грустью всматривалась в этот бушующий в низу коктейль огненных всплесков, как будто пытаясь что-то отыскать в этой разыгравшейся не на шутку пламенной стихии.  

Температура новорожденной планеты сейчас достигала около двух с половиной тысяч градусов. На ней не было ни одной «живой души», исключая, конечно же, странную человекоподобную фигурку застывшую в полусогнутой позе на самой высокой горной вершине. Ее незримый ореол слегка замедлял само время, а совсем юный планетарный дух с опаской косился на это поистине необъяснимое живое творение.  

Небольшие темноватые волосы «существа», выглядевшего как человек, слабо колыхались, а глаза, чьи оранжевые зрачки излучали спонтанный гнев, – выжигали причудливые дыры в скальных породах, куда непременно устремлялась все сжигающая на своем пути лава.  

На молодом, загорелом лице, чьи черты были идеально гладкими и до невозможности красивыми, – отразилась буря эмоций, на краткий миг, искривив приятный лик в дикий оскал зверя, рвущегося сейчас из груди удивительного «создания».  

Почему ты ушла вот так. Почему я не смог тебя спасти…  

Мысли, преисполненные печали проносились в голове перворожденного, оставляя позади себя незаживающие раны, от которых не возможно было скрыться. Бог мучился видениями своей возлюбленной, и никак не мог найти покой. Внутренний дискомфорт грозил свести его с ума, но железная воля будущего Творца не позволяла этой слабости возобладать над страдающей душой бессмертного.  

Асиу встряхнул головой и сильно зажмурился:  

Ты сделал все что мог. Ее уже не вернешь. Таков закон Великой Матери. Хватит хандрить. Ну же, Асиу. Что с тобой. Уже прошел целый год. А ты ни как не можешь выкинуть ее из своей дурной головы!  

Самовнушение с порицанием самого себя немного успокоили перворожденного. Встав в полный рост, бог обвел сердитым взглядом все вокруг и, сжав кулаки прокричал:  

– Прости меня Рихацитель! Я не сдержал своего обещания! Я не смог тебя спасти! Такова правда! И я принимаю данную действительность, как суровый урок.  

Слезы неожиданно вырвались из глаз, капая на коричневые одеяния перворожденного. Он не препятствовал. Так должно быть. Даже истинные боги должны плакать. Чтобы не уподобиться бездушным. Удивительно. Но после этого, ему полегчало. Дышать стало свободней, даже учитывая вредные атмосферные условия. На которые один из сыновей Абсолюта не обращал почти никакого внимания.  

Помолчав так какое-то время, перворожденный медленно выдохнул, высвобождая мешавшие ему мысли и прочие наваждения. После чего с серьезным видом посмотрел вверх, где воздушные течения только-только стали формировать более стабильную атмосферу этой дикой планеты.  

Асферион. – вдруг обратился Асиу к планетарному духу, который аж «вздрогнул» от неожиданности, услышав, что к нему обращается сам перворожденный.  

Творец? – со страхом еле слышно выдавил дух, ожидая, что бог вот-вот сделает ему замечание или выговор по поводу слишком дерзкой активности своих геотермальных колебаний.  

Расслабься, дружище. Я пока еще не Творец. Этот путь еще впереди.  

Ох-х…Благодатный…чего тогда…желаете Вы? – не переставая дрожать, осмелился спросить планетарный дух.  

Вместо ответа, Асиу-Исиндаль-Кутух-Ми закрыл свои чудесные глаза, сменившие уже свою цветовую гамму, сделавшись голубовато-синими.  

Не успел Асферион как следует вновь испугаться, как вдруг ни с того ни с сего, почувствовал такое необыкновенное умиротворение и блаженное спокойствие, что весь страх и всякие чужеродные энергии убрались далеко восвояси искать попутного счастья в другом месте.  

С-с-паси-б-о… – только и смог выговорить планетарный дух, но уже не от страха, а от избыточной радости, что наконец-то негативные информационные матрицы перестали перегружать его молоденькое невинное тело.  

Рад был помочь, дружище. Ну, бывай. Мне пора.  

Я…всегда…рад…Вам, Блаженный…  

Я тоже, дружище. Я тоже… – радостно отозвался Асиу, мгновенно превращаясь в чистый астральный шар, который тут же исчез, словно его здесь и вовсе не было.  

***  

В это же время, совсем в другой Вселенной, двое перворожденных счастливо путешествовали по бескрайним просторам необъятного космоса, проплывая мимо ярких красивых звезд.  

Они избороздили уже бесчисленное множество световых лет, оставляя позади то одну Вселенную, то другую, пытаясь вовсю насладиться последними часами своего не долгого отпуска. И действительно. Что такое год для бессмертного существа, многие из которых привыкли относиться к вечности, как к надоедливой рутине.  

Но только не эти двое. Эта сладкая парочка, влюбленная друг в друга, как никто другой, словно заснула в реальном сне, если такое вообще и можно было сказать. Родас-Саприму и Татэмат сейчас пылали неудержимой страстью, насыщая друг друга «огненной» энергией.  

Боги кайфовали, не переставая вертеться и кружиться, выделывая умопомрачительные танцы в пространстве-времени. От которых ясное дело, все старались держаться подальше. Ибо пьяные от любви бессмертные не замечали больше никого и ничего.  

Жаль, что уже пора возвращаться. – Грустно сказала, Татэмат, летя в облике сияющего разноцветного шара, чья гамма постоянно менялась, ввиду интенсивного энергетического обмена со стороны партнера.  

Если бы не Путь Хранителя. Мы бы никогда не встретились бы, милая. – Сверкнул алой вспышкой Родас-Саприму, от чего богиня получила двойную дозу приятного ощущения.  

Не думай, дорогой мой, что эта искра между нами продлится долго. Ты же знаешь, как все переменчиво, – сдержанно ответила перворожденная, ласково касаясь тонкого тела своего любовника.  

Такой ответ Родасу совсем не понравился. И он тут же потускнел, ничего не говоря.  

Эй!? Не дрейфь. У нас еще будет много интимных ночей, включая то, чего ты так нагло жаждешь.  

На этот раз, Родас просто таки взорвался всеми немыслимыми бликами, от которых даже Татэмат стало не по себе.  

Ты…просто обалденная, …когда ты так говоришь.  

Да. Да. Вы мужики все одинаковые. Вам только этого и надо!  

Тебе тоже, любовь моя. Хотя почему ты до сих пор отказывалась заниматься со мной любовью в физической ипостаси? – чуть ли не «краснея», поинтересовался молодой бог.  

Пойми. Материальное влечение очень сильно привязывает. Это как наркотик. А тот путь, что мы выбрали, …кто знает, кем мы станем. И будем ли мы прежними, или…другими?  

Ты боишься?  

Немного.  

По тебе и не скажешь. Та еще сорвиголова. Дикая, свирепая, могучая…  

Ладно, хорош. Терпеть не могу лесть. Я такая, какая есть. Но что если учение Хранителей изменит меня? – нервно спросила Татэмат, хотя понимала, что вряд ли Родас даст какой либо ясный ответ.  

Путь Хранителей очень сложен и тернист. Ты сама это знаешь по предварительным испытаниям. Мы еле остались в живых. Половина группы погибла. Я знаю, что дальше будет только тяжелее. Мы теперь ведь не избранные, а полноправные ученики, – горячо проговорил Родас-Саприму, «с головой» ныряя в ядро желтой звезды. Татэмат незамедлительно последовала за ним, не переставая балдеть от головокружительных всплесков разных энергетических волн. Что подобно цунами нахлынула на двоих перворожденных.  

Ох, …сплюнь Родас. Все будет окей! Тем более что у нас в запасе еще целая минута.  

Минута!? – не поверил забывшийся бог.  

Верно, мой птенчик. Поэтому тебе придется изрядно попотеть, чтобы доставить мне максимум удовольствия.  

***  

Полупустой бокал урагананского сверхкрепкого вина, который, если его перевести в градусы, то не хватит никаких нулей, – был уже десятый по счету. Бедняга Ктулху все никак не мог напиться, сколько бы ни пил. Так продолжалось почти полгода. Перворожденный замкнулся, уйдя в себя, в своем новосотворенном дворце.  

Причиной тому, как оказалось, была женщина. Куда уж без них. А все началось с того, что в самом начале отпуска, Ктулху повстречал одну очень симпатичную богиню, когда по пути домой, завернул в соседнюю Вселенную, носившую название Желхаидир. Творец этого Материнского Пространства была перворожденная, в самом расцвете сил.  

Ей уже стукнуло порядком три тысячи циклов. Как раз в этом возрасте, истинные боги излучали весьма сильные зальма-волны особой частоты. От чего всякого рода самец готов был прозакладывать все что угодно, лишь бы провести с данной особой ночь…  

Когда Ктулху только-только вошел в святая святых ее покоев, углубившись в особое подпространство Желхаидира, на встречу богу тут же явились высшие ангелы, тревожно посматривая на чужого бессмертного. И хотя гость не обладал пока силой полноценного Творца, – могущество перворожденных стал недооценивать бы только глупец.  

Представ в облике густого черного переливающегося тумана, Ктулху сказал слово силы и стоящие около него, высшие ангелы разом пали на колени, не в силах выдержать «приказ» невероятной силы божества.  

П-п-ро-с…ти…Могу…чий… – с трудом вымолвил один из архангелов, не в силах даже пошевелиться. Так давила на него власть перворожденного.  

Я смотрю, вы здесь совсем уважение потеряли. Гость к вам идет, а вы его с недобрыми мыслями встречаете. – Сурово прогремел голос Ктулху, желая надавить на оцепеневших, страдающих ангелов еще жестче.  

Но поиграть с ними бог уже не успел. «Ледяная хватка» вдруг разом исчезла, а рядом с ангелами предстала сама Владычица Желхаидира.  

Довольно, собрат. Ты не имеешь никакого права поступать так с моими детьми.  

Тон ее голоса был суров, и в то же время мягок, словно у поющей птицы кельхар с планеты Ролдугу. Сама перворожденная предстала во всей своей красе. И что больше всего поразило Ктулху, так это сам факт физического тела. Когда как большинство перворожденных предпочитало сугубо энергетическую форму существования.  

Видно мода материального воплощения стала набирать обороты, в виду все большей популярности Хранителей. Ктулху еле сдержался, чтобы не расхвастаться на всю округу, что мол: «да я, крутая струя, дерзил в глаза самому Таши-Оллу».  

Скажи им, чтоб расходились. Нечего тут цирк устраивать. – Немного смягчился Ктулху, нервно сглотнув при виде драгоценных выпуклых прелестей перворожденной, которые так и хотелось съесть, в буквальном смысле этого слова.  

Сделав едва уловимый жест, Создатель распустила своих крылатых сынов и, не скрывая злого выражения своего милого лица, грозно сдвинула серебристые брови.  

– А ты наглец, собрат. Я все еще жду объяснений. Кто такой? Почему ворвался в мой дом таким грубым способом?  

Не поленившись, Ктулху тоже воплотился, как следует, используя свои Дары Таль-Мегеля. И выглядел он куда более величественно, чем прежде. Видимо хотел произвести благоприятное впечатление на Творца Желхаидира. Что в принципе было понятно и коню.  

Черное, могучее, атлетически слаженное тело перворожденного покрывала такая же темная прочная ткань, сотканная из чистого мрака, чем-то напоминающая изношенное кимоно.  

Глаза Ктулху горели не здоровым бледно-желтым медным пламенем, а густые черные волосы беспорядочно закрывали половинку непроницаемого самодовольного лица, на котором играла дерзкая улыбка. Не дожидаясь, когда вновь заговорит бессмертная, юный бог представился даме первым.  

– Я, Ктулху-Амаридас-Кхэйд. Уроженец Харадартата. Прошу вас, быть моей возлюбленной. Ибо я, голоден.  

От подобной наглости у полноценной богини чуть не отвисла челюсть. Лишь еле заметная дрожь, да гневный яростный взгляд – говорил о том, что этот перворожденный явно думает не той головой.  

Но, тем не менее, как бы вызывающе не вел себя этот сын Великой Матери, перворожденная все же формально представилась.  

– Меня зовут Дихишиаль-Ри-Айлур. Родом с Желхаидира.  

– Рад знакомству, прекраснейшая… – начал было Ктулху. Но Творец оборвала его, не дав ему закончить:  

– Притормози кабель. Мне ты безразличен. Поищи женских утех в других местах, или сотвори себе наложниц. Ты же можешь это сделать, хоть ты и совсем еще зеленый, собрат.  

– Зеленый!? – возмущенно воскликнул Ктулху – Да мне уже пятнадцать циклов исполнилось! К тому же я встал на Путь Хранителя. А это тебе не хухры мухры! Я тебя достоин!!  

Выдержав гневную тираду явно слишком обидчивого божества, Дихишиаль тяжело вздохнула. Выдохнула. А затем сказала, но уже с угрозой в голосе.  

– Угомонись, собрат! Остынь!! Или…  

– Или что!? – недоуменно воззрился на нее Ктулху. – Ты дашь мне по одному месту, да!?  

Предательски покраснев, перворожденная выставила вперед руку, скомбинировав пальцами знак «Зэам».  

Не успел Ктулху округлить от удивления глаза, как тут же почувствовал на себе длань чудовищной мощи, которая, не церемонясь, вышвырнула озабоченного бессмертного вон из Вселенной Желхаидира…  

Вот таким вот «макаром», Ктулху отказали в гостеприимстве, выставив за дверь. Недолго думая, раздосадованный до невозможности перворожденный хотел было уже как следует побуянить, к примеру, спалить несколько родных ее галактик, но вопреки всему, случилось то, чего бог совсем не ожидал. И то, чего не чувствовал уже очень давно.  

Успокаивающий мягкий аромат дивной силы коснулся перворожденного, и Ктулху стало не по себе. Он даже забыл вновь надеть свой привычный сумрачный аморфный вид, так и оставшись в своей физической оболочке, застывшей в космическом пространстве.  

Сын…  

– Великая…Мать… – как-то не естественно проговорил Ктулху, глотая ртом холодный вакуум космоса.  

Почему ты вновь огорчаешь меня? Почему всегда лезешь на рожон?  

– Я…просто… мне…  

Ах, глупенький мой, сколько уже раз я закрывала глаза, видя, что ты игнорируешь мои предупреждения. Ты все же никак будущий Творец, Отец Харадартата. Заступник слабых и отверженных. Надежда чад моих меньших. А ты все никак не успокоишься, показывая всем свою ахиллесову пяту.  

– Но…  

Разве ты хочешь испытать на себе судьбу Зианана? Хочешь, чтобы в один прекрасный момент тебя поглотила безымянная сила?  

– Прости…Яту-Эль…просто…я …  

Твой путь только в твоих руках, непослушный мой сынок. Живи, так как сочтешь нужным. Но помни, что ничего не происходит просто так. Нарушенное тобой же Равновесие, по тебе и ударит. Будь осторожен. Я не могу от всего тебя защитить, потому что такова природа всего сущего.  

– Но…Ты же Абсолют. …Как можешь Ты, о Великая, уступить какому-то Равновесию!? – со страхом на лице осмелился спросить Ктулху, зная, что не позволительно разговаривать с Всевышней в таком тоне.  

Я – есть Все. И Все, – есть Я. Равновесие тоже часть меня.  

– Но…как…такое…возможно? … – не на шутку испугался перворожденный.  

Скоро ты поймешь, сын мой, если будешь прилежно учиться.  

– Путь Хранителя… – все так же робея, проговорил Ктулху. – Думаешь, я выдержу их тренировки…они…очень трудные.  

Ты сам уготовил себе этот путь, мой дорогой сынок. Все в твоих руках.  

После этого Абсолют удалился, скрывшись в только Ей ведомых пластах реальности. А Ктулху отправился к себе домой в родную Вселенную Харадартат, не переставая думать о том, что скоро вновь предстоят нешуточные испытания, коими славилась могучая и неприступная планета Старших богов…  

Допив надоевшее ему чересчур слабоватое вино, Ктулху с довольной миной на лице радостно отметил про себя тот факт, что как ни крути, – опять увидит эту сногсшибательную Алим, на которую он запал еще только тогда, когда впервые повстречал эту чертовку на Таль-Мегеле.  

– Ох-х… – сказал он вслух. – Видит Яту-Эль, я пытался тебя забыть, да все бес толку! Ладно, …Отпуск уже почти иссяк. Пора двигать.  

Смяв изумрудный бокал, перворожденный лениво щелкнул пальцами и весь его дворец, сотканный из чистого волшебства, мгновенно растворился посреди космического вакуума, исчезнув вместе со своим мрачным и всегда ненасытным хозяином. Теперь ему предстоял долгий и нудный путь обратно на Таль-Мегель.  

***  

На противоположном конце Единого Мироздания, на самом краю Материнского Пространства, в глубине глубин бесчисленных миров, столь разных и противоречивых по своей натуре, – блуждала одинокая бессмертная сущность.  

Она, эта божественная субстанция не спеша, прокладывала себе путь через причудливые сферы миров, двигаясь к эпицентру Мироздания, где и был расположен главный «оплот», важнейший мега мир, царство царств, откуда и правила всем и вся эта сверх сила.  

Перворожденная, еще юная, только ставшая постигать премудрости своей власти, пребывала сейчас в поистине радостном состоянии, купаясь в гигантских эманациях, что излучали ею же созданные миры ее родной Вселенной, носившей гордое название Тирих-Эр-Дардарим.  

Алим всегда с трепетом относилась к своему дому, стараясь вносить в него все самое лучшее и красивое. Хотя, конечно же, без войн и кровопролитий не обойтись. Потому что живущие в ее «конгломерате» смертные и простые бессмертные были свободны в своем выборе и пытались урвать для себя лучшую долю. А если и это не получалось, то оставалось только одно, – украсть лучший кусок у соседа, наплевав на стыд и прочие святые правила.  

Конечно, нельзя сказать, что Вселенной перворожденная управляла одна. Нет. По закону Великой Матери юной Алим помогали другие такие же боги, но постарше. Ибо Алим еще была не оперившимся Творцом. Хотя даже такая помощь могла быть только предложена ей, но не навязана, так как Алим-Хан-Ранардира-Анум была все же истинной богиней, как не крути.  

Правда, без помощников, ей вообще запрещалось творить до полного обретения сил Создателя.  

Войдя в свою неповторимую реку миров, Алим приняла физическую форму, воплотившись в громадную змею, чья голова была усеяна внушительными острыми клыками, а длинное мускулистое туловище покрыто непробиваемой чешуей зеленовато-желтого цвета.  

Глаза чудовища оказались овально фиолетовыми, а костяной нарост вдоль всей спины – черным, словно тьма. Ростом эта зверюга обладала не малым. Шестнадцать километров в длину и пять с половиной в высоту. Только не спрашивайте, сколько она весит. А то вам станет плохо.  

Вот в таком уникальном зверином наряде, Алим беззаботно прогуливалась по диким лесам и чащам, непроходимым болотам и другим своим достопримечательностям. Странным образом, не разнося все вокруг.  

Богиня была очень довольна. Практически за весь свой период отпуска, она разработала и создала большой специальный мир, куда помещала свои живые творения, выводя самых опасных, самых безжалостных своих тварей, страшнее которых не было нигде, за исключением нескольких Мирозданий.  

Почему перворожденная увлеклась подобным хобби, лучше спросите у нее сами. Хотя, на мой взгляд, та часть могучего первобытного зверя, что незримо жила внутри Алим, все-таки сказывалась, отражаясь в ее сущности.  

Сейчас в зверинце бессмертной находилось около миллиарда разношерстных тварей, способных перегрызть друг другу глотку меньше чем за секунду. Но магия Алим препятствовала этому.  

Все звери повиновались своей госпоже беспрекословно. Оно и понятно. Она была их Творцом, их Матерью. И она любила своих детей, пусть даже они и были, ужасными монстрами воплоти.  

Вот к ней в нерешительности подбежал неаргатонг, существо обладающее непревзойденной физической силой и способностью к телепатии. С виду он походил на непохожее ни на что создание, в котором невероятным образом смешались все остальные виды разных зверей, начиная от инопланетных кошек хауду и заканчивая уже всем известным нам крокодилом.  

Тварь заурчала, разинув пасть:  

Моя Королева вернулась! Шос рад! Он так рад!!  

В ответ Алим ласково фыркнула, да так, что неаргатонг не удержавшись на своих трех ногах, рухнул в воду.  

Я тоже рада тебя видеть, Шос. Как тут дела? Все ли хорошо? Еды хватает?  

Ох, …моя Королева…конечно! Никто не в обиде. Все … скучают по тебе, …Шос скучает сильнее всех! Шос любит свою Королеву!!! … – взвыло существо, всем своим видом показывая, что он без ума от своей Создательницы.  

Я тоже люблю тебя Шос. Но буду не долго.  

О нет!? Мама опять уходит!? Шос будет плакать!!!  

Не беспокойся, мое дитя. Я вернусь, и тогда все мы будем очень счастливы.  

Не успел Шос как следует ответить, как вдруг испуганно заверещал и скрылся в непроходимых джунглях.  

Недоумевая, Алим развернула гигантскую морду в ту сторону, откуда почувствовала присутствие еще одного из своих сынов.  

На этот раз им оказался Зиард. Он был младшим богом и отвечал за порядком во многих ее мирах.  

Выглядел он довольно внушительно. Тело его было создано из животворящего огня, соединенного с жидким железом. Поэтому форму этот бессмертный мог принимать практически любую.  

Но перед своей Создательницей, Зиард принял исключительно гуманоидную, заставив свое тело приобрести твердость настоящего железа. Глаза его и еле заметные вены были оранжево-желтого цвета, потому что по ним бежал не простой огонь, создавая хаотические узоры по всему темно-серому телу. Довершала всю эту красоту мягкая набедренная повязка из рубина. Которая, благодаря магии, – выглядела, как настоящая ткань.  

Преклонив колено, в знак благоговения и почитания, Зиард трепетно проговорил своим мощным басом:  

– Приветствую тебя, моя Владычица. Наконец-то ты вернулась к своим детям.  

Приятно зарычав, богиня мгновенно трансформировалась, превратившись в очаровательную совсем еще молодую женщину, оказавшись ниже Зиарда на целую голову.  

Юное прекрасное лицо Алим озаряла дивная улыбка. Пара веснушек украшала румяные щеки бессмертной, а рыжие пышные, густые волосы порхали на ветру, привнося в окружающее пространство чудный запах милых роз.  

Вместо привычной для нее кофты с неширокими рукавами, стянутыми у запястья, перворожденная была одета в легкое, не стесняющее движений платье, покрытое сверху маленькими жемчужинами. Заканчивалось это все не менее причудливыми сверкающими туфельками, от которых во все стороны исходил лучезарный свет.  

– Мой дорогой Зиард. Как рада видеть я тебя, сын мой, – улыбнулась Алим, сверкнув зелеными глазами.  

– Мне не описать своей радости, моя Небесная Царица! Тебя не было очень долго!  

– Знаю, Зиард. Но, увы, скоро я ухожу опять.  

– Что!?  

– Именно, любовь моя.  

– Вновь на этот треклятый Таль-Мегель, где ты чуть не погибла!? – ошарашено сверкнул огненными глазами Зиард.  

– Да, мой сын. Я выбрала свою судьбу. Возможно, я стану Хранителем.  

– Но зачем!? Что будет, если ты умрешь!? Кто будет нас любить, дарить нам радость бытия!? Кто будет творить новых неповторимых существ, планеты, миры, новую магию, других богов, ангелов, кто!?  

Алим казалось, что младший бог вот-вот упадет ей в ноги и разрыдается пламенными слезами. Понятное дело. Никто не хотел лишаться своего Творца, пусть даже этот самый Творец, пока еще не формальный.  

– Зиард. Я вообще не имею права творить любую форму жизни, не получив статус настоящего Творца. Для этого нужно особое посвящение. Это закон Великой Матери и Старших богов. И мне повезло, что Яту-Эль разрешила мне вообще попробовать. Поэтому, сын мой. Мне нужно учиться дальше. Тем более у меня есть личные мотивы постичь тайны Хранителей.  

Тяжело вздохнув, младший бог, загнав противоречия внутрь себя, с трудом выговорил:  

– Да будет так, моя Царица.  

– Прости. Но мне это необходимо. Кстати как идут дела у смертных? – почему-то с напрягом, и явным нежеланием спросила богиня.  

– Как всегда. Расы, чья тленная оболочка слаба и подвержена распаду, – опять воюют.  

Такой ответ огорчил перворожденную и Алим с гневным видом сжала на вид хрупкий кулачок.  

– Кто и с кем? – зло спросила бессмертная, хотя и так знала ответ. Но ей нужно было удостовериться, что ее сын не зря отвечал за порядком во многих мирах.  

– Шыртибы и кейа, хутуане и вибиркроты, а так же орки и люди.  

– Понятно, – огорченно закусила губу Алим, неожиданно почувствовав незримый мороз по всему телу.  

– О, Абсолют! Я же опаздываю!!? Проклятье!!…Зиард, еще свидимся, не переживай, а сейчас мне пора!  

Младший бог так и застыл с разинутым ртом, как каменный, не в силах, что-либо сказать, печально смотря на то место, где секунду назад была его Небесная Владычица.