Хватит ныть!

Садитесь, детки, поудобнее, расставьте вокруг меня стульчики и уберите, как можно дальше, смартфоны. Скоро за вами при- дут мамы, а пока послушайте сказку-быль.  

Давным-давно немецкий город Берлин был разделен Стеной на две части, восточную и западную, и родители не пускали своих детей через эту Стену в чужой сектор. Из одного сектора призывно пахло едой, из другого ― наоборот ― идеалами марксизма-ленинизма. Те взрослые, кто не слушался родителей, становились перебежчиками и исчезали. Навсегда. С тех пор немцы боятся бетонных стен и ломают их при любом удобном случае. Даже заборов тут не увидишь.  

Раскрою, дети, секрет ― немецкие гномы до сих пор прячут часть своих сказочных богатств под землёй. Которое тысячелетие на дворе, какая идеология в головах ― им неважно, важна традиция. Но не торопитесь хвататься за лопату, сейчас под зем- лёй лежит не золото.  

Ох уж эти гномы! К концу Второй мировой войны Германия имела более двухсот подземных заводов. Многие из них были связаны тоннелями. Та война давно закончилась, а навыки зарывать деньги в землю только укрепились. Для туристов это означает: вокзалы на три уровня ниже асфальта, там же ― парковки, развязки и, конечно, станции метро, переходящие в станции пригородных поездов.  

Германия ― это, во многом, удобство, возведённое в принцип. Разнообразные коммуникации, по большей части, глубоко скрыты от профанов. Профаны, дети, ― это мы. Снаружи видно малую часть богатства, этакое сдержанное великолепие протестантизма. Здания в виде домов. Улицы в виде проспектов. Никаких архитектурных излишеств, всё очень обыкновенное, но из самых дорогих материалов.  

Я бы мог жить в таком городе. Бродить по его прямым улицам, любоваться строгой архитектурой, охлаждать тело в кондиционированных музеях, но меня иногда пугает немецкая речь за спиной. Как внезапная очередь из автомата. Давеча в кафе напротив нас сел немецкий офицер в полевой форме ― нет, боюсь, дети, этого вам не объяснить.  

О Берлине столько всего сказано, что мне впору выразительно промолчать. Или достаточно того, что в прошлый раз я промолчал и пожалел Париж?  

Берлин надо изучать не спеша. Улицу за улицей, дом за домом, сверяясь с картой ― табличек с номерами и названиями у них не предусмотрено. Нам с женой такое не впервой, в подобных случаях всегда помогают местные жители. Берлинцы дружелюбно улыбаются, показывают руками одновременно и в разные стороны, лепечут по-своему. Выяснилось, что мы совсем не понимаем по-берлински, а правильный английский ставит  

немцев в тупик. Все эти определенные артикли, глагольные формы, язычок между зубами и прочие остатки образования трагически усложняют взаимопонимание между народами. И вот, в момент полного отчаянья обычно появляется тот, кто произносит:  

― Давайте лучше на русском. Вам сейчас направо, потом ещё раз направо и сразу налево, главное, никуда не сворачивайте.  

― Брат, спасибо, как ты здесь выжил?  

― Сам удивляюсь, считай уже 10 лет, как в одних носках сбежал от кровавого путинского режима. Не помню, через кого выводил деньги, где прятался от ментов, а где ― от партнеров. Жену бывшую и ту не помню. Помню, что очнулся здесь уже свободным, богатым и с видом на жительство. Так повезло, так повезло.  

Славяно-немецкие отношения наладились в этих местах ещё в восьмом веке, выдержали пару рукопашных схваток и затухли. Немцев оказалось больше. Так схлынула первая волна славянских переселенцев на немецкие земли. Само название ― Берлин ― тогда означало медвежье место или, попросту, берлогу. Полторы тысячи лет назад над этими местами уже витал русский дух, наши племена владели тут землями, и главной их опорой была деревянная крепость Бранденбург.  

Но однажды в деревню пришли немцы.  

В 20-х годах прошлого века от большевистской революции из России в Берлин бежали 300 тысяч человек. Только что закончилась Первая мировая, где русские с немцами уничтожали друг друга, но большевики оказались страшнее вчерашнего противника. В Берлине работали три ежедневные русские газеты, шесть банков, сотня русских издательств, театры, Малевич, Кандинский, другие абстракционисты, футуристы, супрематисты. И даже Набоков с Ходасевичем, который называл Берлин «мачехой городов русских». Как бы в шутку. Сюда часто приезжали и Маяковский, и Горький. Но к 30-м годам русское влияние начало исчезать.  

Следующей волны русской эмиграции оставалось ждать пятнадцать лет. Она была следствием Второй мировой. После неё в Германии осели те, кто не желал возвращаться в Советский Союз, те, кто имел основания опасаться репрессий. Эта волна накатила и тоже исчезла в песках времени.  

На рубеже девяностых в Берлин приехали жить друзья ваших пап. Их дразнили колбасной эмиграцией. Но я вчера пробовал ― колбаса в Берлине хуже нашей. Это ― очередная волна, дети. Выходит, что вы ― потомки тех, кто вовремя не смог сбежать. Не думайте об этом много.  

Могу объяснить, почему символ этого города ― медведь. Сто- ит такой мишка с поднятыми в отчаянном радушии лапами. От- куда столько отчаянья, поймёшь, когда увидишь группы китай- ских туристов. Кажется, что все жители Китая уже здесь, но раз- ум утверждает обратное. От этого ещё страшнее. Тут не только мишка испугается, тут полицейские начинают жаться к стенке.  

Меня удивляет, зачем жители Поднебесной сюда едут, если Собор Парижской богоматери находится в следующем городе, а Статуя Свободы ― по другую сторону океана. Предлагаю со- брать все культурные символы в одном пункте, в Пекине, скажем. Пекин ― отличный, современный город, а главное, китайцам ехать далеко не надо. Сколько свободного места в мире появится! Берлин, я скажу откровенно, к азиатской специфике не готов. Еда здесь пресная, не шевелится и не пищит в тарелке. Ну, хоро- шо, это китайцы, но ведь и к моему приезду немцы не подготови- лись, а ведь всем известно о моём отношении к кофе ― тот факт, что я не терплю в нём кислотных ноток и прочих национальных  

вольностей. Посредственный эспрессо здесь стоит пять евро, а это дорого, дети.  

Отвратительная привычка немцев начинать и проигры- вать мировые войны мешает Германии править миром. Так, по Версальскому договору 1919 года немцы лишились части территории, почти всей армии, промышленности и националь- ного достоинства. Навсегда. Во веки веков. До скончания времён. И вдруг, всего через несколько лет голодный Берлин неожидан- но расцвёл: рестораны, ночная жизнь, знаменитые художники, лучшие технические университеты. И даже Эйнштейн, если кто слышал про физику. Бурно перестраивались дома, улицы, целые районы.  

Приход к власти нацистов в 1933 году дал ещё один толчок к строительству, новое руководство хотело видеть Берлин цен- тром нацисткой эстетики, отличавшейся, надо признать, неверо- ятной мощью. Архитектура должна была подавлять масштабом, наследовать римский классицизм и иметь явные арийские при- знаки. За годы до начала Второй мировой войны понастроено было немало, ещё больше проектов начиналось, один грандиоз- нее другого. А вот Эйнштейн сбежал в Америку.  

К концу войны союзная авиация внесла беспорядок в архитек- турные планы нацистов, а последующий штурм Берлина Крас- ной Армией сравнял оставшиеся неровности. Берлинцам ещё только предстояло превратить этот строительный мусор в новые прекрасные дома и проспекты. До этого дня ещё надо было до- жить. Сталин, проезжая на Потсдамскую конференцию, насчи- тал в городе всего десять уцелевших зданий. Но, мы забежали чуть вперед. Будем соблюдать хронологию.  

Наступил день, когда, наконец, Рейхстаг пал. Засевшие в под- валах последние защитники режима, так и не дождавшись аме-  

риканцев, сдались русским. Наутро немки выстроились в цепоч- ки и приступили к разбору улиц, а там и к восстановлению до- мов. Оккупанты в ушанках подкармливали их на полевых кух- нях и, вообще, помогали, чем могли. Надо сказать, что вместе они справились, сегодня город выглядит лучше. В нем много воздуха, большие проспекты и нет пробок, этой, привычной для нас, машинной толчеи. Возможно, что советские танки оставили после себя достаточно широкие проходы. Возможно. Но иногда, гуляя по широкой улице, глядя на пафосные здания, я думаю, что нацистские чертежи уцелели и воплотились в камне.  

«Электричка «Берлин-Потсдам» не опаздывает с 1876 года» ― такое рекламное сообщение могло бы впечатлить кого угодно, только не немца. А чего ей опаздывать, она же поезд. А поезда не опаздывают... И так можно до бесконечности. Прокатились на ней и мы.  

Знаете, Потсдам не кажется настоящим, он похож на театраль- ные декорации к пьесе про идеальный город. Это самое немец- кое место во всей Германии. Хорошо, вы поймали меня на слове, во всей Германии я не был, но впечатление такое, будто хозяй- ка, ожидая гостей, демонстративно навела лоск в каждом углу. Даже там, куда вежливые гости носа не сунут. Тем не менее, в Потсдаме живут обычные люди, уверенные, что так и надо. Они передвигаются на велосипедах и вежливо извиняются, если вы им мешаете. А мы им основательно мешали, поскольку по не- знанию ходили исключительно по велодорожкам, ведь это так естественно ― гулять по идеально ровному красному покры- тию. Не по соседним же неровным булыжникам нам прыгать.  

Каждый уважающий себя юный немец, если ему предложить выбрать между BMW и Mercedes, выберет электросамокат, так он бережёт экологию. Чуть повзрослев, немцы пересаживаются на велосипеды, так они тренируют сердечную мышцу. Мышца  

им нужна для офисной работы, для секса после работы и актив- ного спорта после секса. А кто покупает миллионы немецких ма- шин, спросите вы вслед за классиком? Спуститесь под землю, на папину парковку ― ответ очевиден.  

Даже в 1945, после массированных бомбардировок, Потсдам смотрелся благородно, как побитый шпаной аристократ. Люби- мое место немецких королей обязано было сохранять лицо, не- смотря на очередное национальное унижение. Именно здесь в 1933 году Гитлер и рейхспрезидент Гинденбург скрепили сим- волическим рукопожатием победу нацистов на выборах. Не уди- вительно, что лидеры трёх держав-победительниц выбрали этот город летом 1945, чтобы обсудить будущее Германии и свобод- ной Европы.  

Сейчас в это трудно поверить, но в те дни было совсем не оче- видно, что у Германии есть будущее, очень уж она надоела всем. Черчилль предлагал разделить её на отдельные земли, но по- бедила точка зрения Сталина ― быть Германии единой. Тиран оказался великодушнее и дальновиднее мстительного демократа.  

Именно здесь Трумэн, как бы невзначай, сообщил Сталину плохую для русских новость: Америка успешно испытала атом- ную бомбу. Сталин в ответ даже усом не повёл. Вечером он по- звонил в Москву и приказал занести этот факт, про усы, во все учебники и энциклопедии. А с Германией вышло как обычно, ни нашим, ни вашим, то есть ― по-другому. История ― дама своевольная, на государственных переговорах отмалчивается, при подписании важных документов хихикает. В итоге Герма- ния разделилась на две зоны оккупации: советскую и западную. В советской немцы строили будущее всего человечества, а в за- падной ― зарабатывали себе на трёхразовое питание. Что слу- чилось тут потом, читайте в учебниках, они помнят: блокада за- падного Берлина, противостояние танковых армад, Берлинская  

стена, речь Кеннеди, Карибский кризис, джинсы, жвачка, меч- ты об объединении и наш с вами Горби. Горбачёву хватило по- литического таланта не похоронить себя под развалинами пада- ющей Стены, напротив, он навсегда вошёл в историю как разру- шитель ненавистного немцам символа. Умный человек, недаром член Политбюро и Генеральный секретарь.  

Однажды ночью, когда Стена исчезла, первым проснулся За- падный Берлин и набросился на собрата. С тех пор про Восточ- ный Берлин ничего не слышно.  

А мы с женой поехали дальше в город Франкфурт, который на Майне. Позорно сбежали из Потсдама, как сбегают от слиш- ком красивой женщины. Этого, дети, вам тоже не объяснишь. Скажем так, мы побоялись увязнуть в роскоши, остаться тут на- всегда. Стыдно, мы даже вслух произнесли это бранное слово ― эмиграция. А что такого, кровавый путинский режим двадцать лет дует нам в паруса, плывите, мол, и не оглядывайтесь. А мо- жет, действительно, пора? Сбежать в одних носках, очнуться бо- гатым и свободным в сладких объятиях чужой ухоженной стра- ны. Но где, где найти такие носки? Нет, эмиграция не для нас. Какой смысл проснуться в центре демократической Европы и сразу уткнуть взгляд в смартфон: как там борьба за екатерин- бургский сквер, прошли ли демократы в Мосгордуму, и что про это сказал мудрый Парфёнов. Где родился, пусть там мне и бу- дет хорошо, говаривал один мой институтский товарищ. Серьез- ный оказался эксперт по переселению народов.  

Так мы успокаивали себя, направляясь на электричке во Франкфурт. Скоростной поезд мчал нас к третьему и послед- нему городу из запланированных. Мчал, но не домчал. В купе было четыре пассажира, общение, как полагается, начали на плохом английском. Оказалось ― все четверо из России. Кто сказал, что от себя не убежишь? От своих соотечественников  

не убежишь тоже. Вышли мы из вагона на одну станцию рань- ше, но совсем не потому. Ноги сами вынесли нас из купе, и сильно ошиблись. Ноги, они плохо разбирают разные немецкие надписи.  

― Тогда такси?  

― Да!  

― А есть тут Яндекс-такси?  

И мы побрели в тщетной надежде, только колесики чемоданов нервно подпрыгивали на камнях мостовой. Что за манера вы- кладывать мелкой мозаикой все тротуары? Они что, не в курсе про обязательные велодорожки? Служащий из будки рукой мах- нул в другую сторону, мол разворачивайтесь, потом вышел сам, потом отчаялся объяснять и отконвоировал нас лично. Оказа- лось, что до трамвайной остановки, да вот же она, пятнадцать шагов. Он ещё и билеты нам купил, добрый человек. Это был единственный немец в Германии, говоривший с нами на немец- ком до победного. Мы смотрели на него с подозрением, ждали, когда он расколется, заговорит нормально.  

Франкфурт-на-Майне расположен на реке Майн, подсказала мне Википедия, а то я сам не догадывался. Реку построили на- много раньше города, она получилась мелкой и кривой. Пору- чили бы немцам, был бы идеальный канал, поручили бы рус- ским ― Волга. А вышло, как Бог на душу положил. Но, тем не менее, каждые триста метров ― мост. Когда-то эти земли на- селяли племена франков. Все знают, что франки к французам не имеют никакого отношения. Но был бы повод, пусть даже фо- нетический, и французы за эти земли много раз с немцами би- лись как за свои.  

Население Франкфурта ― около семисот тысяч, но, кажется, народу тут гораздо больше, а всё оттого, что велосипеды раз- дражают меня сильнее машин. В этом городе я потерял... нет,  

в этом городе я вновь познал безусловную любовь. Давно меня так не любили. Дело происходило в огромном торговом центре, на последнем этаже которого я должен был смиренно дожидать- ся жену, когда она вернётся с охоты. Из соображений безалабер- ности сотовая связь была отключена. В какой-то момент я ре- шил размять ноги. Встал, прошёлся, заглянул за угол и пропал. Для жены, для детей, для семьи и нашего счастливого будущего. Когда через пятнадцать минут я нашёлся, в глазах супруги была такая искренняя любовь, что я попятился. Надо чаще теряться, понял я.  

На самом деле, именно турки первыми заселили эти места, но многие сотни лет они прятались по кофейням, кальянным и барбершопам. Немцы, когда пришли, турок просто не замети- ли. Смотрят, никого нет вокруг, ну и давай строить свои авто- баны. Вижу, вы мне не верите, вам нужны надёжные свидетели, да тут у Центрального вокзала целая площадь смуглых свидете- лей пьёт кофе и играет в нарды.  

Во всей Германии только две беды: нет хорошего шоколада и пустуют католические приходы. И там, и там долго отсутство- вала здоровая конкуренция.  

Несчастные немецкие костёлы, чего с ними только ни дела- ют: устраивают шоу, выступления артистов, выставки и позна- вательные экспозиции, детей водят строем ― всё напрасно. Пу- сто. Немецкий народ решительно перестал верить в специально отведённых местах. Это грустно: потратить столько сил, восста- новить из руин национальные святыни ― и лишь для того, что- бы французский гид на английском попросил итальянских ту- ристов заткнуться и не галдеть, а то американцам звуков органа не слышно. Обидно, в мечетях у оппонентов дела идут поживее, креста на них нет. Туристов туда не водят, а свободные места всё равно все заняты. Теплится надежда, что конкуренция оживит  

религию, этот исконно немецкий бизнес, процветала же когда-то здесь Священная Римская империя.  

С шоколадом дела обстоят также, он ― везде, но одной мар- ки ― Lind. Слабенькая такая марка, а монополизировала целую страну. На вкус он, детки, ещё хуже нашей «Алёнки», конкурен- тов у него здесь нет, немецкое общество дисциплинированно жуёт из того, что наличествует.  

Долго ли, коротко ли, а пришло время нам сказку заканчи- вать. Пора округлить написанное. Почему-то возникло желание сделать это языком одного мощного автора. Всё идёт к тому, что ваше поколение последним видит этого писателя в школь- ной программе. А зовут его Солженицын.  

…Знаем мы страны и побольше, и поменьше Германии, в од- ной я был сидельцем, в другой Нобелевскую получал. А только почему-то германское нам всегда твёрже кажется. Герман- ское обустроило, крепко обиходило Европу. Словно железным обручем стянуло. В двадцатом веке эта мощь докатилась до нищих подмосковных деревушек и болотистых берегов Невы. Докатилась и прослабла. Не по немецким зубам оказалась Русь. Не по их мерке. Выходит, сила не только в твёрдости, бывает, и телёнок ломает дуб.  

Солженицын, понятно, такого мне в помощь не писал. Но, пра- во же, лучше не скажешь. А больше мыслей у меня для вас, ми- лые, нет.  

Вот и мамы пришли, доставайте обратно ваши смартфоны.  

1. 2  

Армения  

Было время, границы Великой Армении доходили до самого Египта. Если кто-то подумал, что я с первых строк пытаюсь глу- по шутить, то ― нет. Жила такая страна, а в ней жили Великие армяне.  

Сегодня страна заметно съежилась, а армяне нет ― остались великими. Каждая нация ощущает себя вершиной цивилизации, но у армян величие милое, без агрессии. Первыми приняли го- сударственное христианство, первыми встречали старика Ноя, когда тот парковал свой ковчег на склонах Арарата, первыми полетели в космос. Каждому можно было выдавать по золотой звезде Героя Советского Союза. Нет, в космос, похоже, не первы- ми, но не в этом дело, брат. Зато Севан, несомненно, лучшее озеро в мире.  

― А правда, что знаменитое лох-несское чудовище перевезли из Шотландии к вам в Севан? ― спрашивает гнусный тип вну- три меня и почему-то опять вслух.  

― Тихо, Борис-джан! Это наша государственная тайна. Даже обсуждать с иностранцами такое нельзя. Но форель в озере оно жрёт нещадно.  

Вот и решайте, кто кого перешутил.  

Можно спорить, зубоскалить, здесь на тебя не обидятся. Что с гостя возьмешь, он даже не армянин.  

О душе  

Мало сказать, что армяне душевны, по моей шкале добро- ты они заметно выше середины. Не спрашивайте, кто в центре, но в самом низу располагаются злыдни обыкновенные, это впол- не реальный вид, живущий в гуще каждой нации.  

Папы вполне достаточно  

Самих армян катастрофически мало, их мало даже в Арме- нии. Во всём мире ― лишь десять миллионов, и три четверти из них живут за границей родной страны. Женщин чуть-чуть больше, а мужчин для них, настоящих мужчин, не хватает кате- горически.  

Родиться армянином ― это, безусловно, лучшее, что человек может сделать в жизни. Далеко не каждый на такое способен. На- пример, мы с вами не смогли. Тут нужны один армянский папа, один мама и большая любовь. На самом деле достаточно одного папы, маму всегда подберет родня. А там и любовь.  

Женский ум и мужская красота  

Известно, что Адам был первым армянином, и с тех пор мест- ные мужчины отличаются умом, красотой, обязательным живо- тиком, огромным обаянием и небритостью, а вот армянские Евы, в основном, умны. Чтобы скрыть свой ум, они пользуются ярким  

макияжем даже днем. Про женщин я обещал своей жене не писать, да и кто я такой, скажу только, что женщины не стали статьей экс- порта для своей страны. И вряд ли станут. Всё, больше не буду.  

Про море и коньяк  

У маленькой Армении нет выхода к морю. Ни одного. Но есть великий Айвазовский и его картины, на которых кроме моря, ничего нет. Так художник постарался компенсировать извест- ный нам географический недостаток. Сублимация называется. Представьте, почти шестьсот картин, и все про то, как важно иметь своё море. Хорошо, что Петр Первый не рисовал, иначе не видать нам своего порта на Балтике, известного как город Санкт-Петербург.  

Армянская нация формировалась в условиях постоянных драк и стычек, которые потом назовут освободительными вой- нами. В суровой борьбе за соседские виноградники получился такой вот характер населения. Веселые, но вспыльчивые, мир- ные, но со стержнем, армяне похожи на свой коньяк. Армянский коньяк тоже парадоксален, его мягкость обманчива. А если под- нести к нему спичку… Вспыхнет. Не советую.  

В чужие руки  

У русских принято любить Армению и не знать про нее ни- чего. Столица Армении? Помним, конечно, помним. И озеро их большое помним. Как его? Там еще гора есть.  

А ведь жили в одной империи два века. К Турции мы сегод- ня ближе, а ничего, что воевали с ней двенадцать раз? Армяне на нас обижаются. Все десять миллионов. Считают, что Россия предала их ради политических интересов. Тут важно смолчать и не спросить собеседника, а ради чего ещё обычно предают?  

Нет, не забыто, что без России армян сегодня не было бы. Но это прошлое. Сегодня, как и всегда, шансы Армении разви- ваться в окружении тюркских народов одной, без союзников, слишком малы. И уже лет десять надежды элит и прочего на- селения перенацелены на США и Европу. Близкая, почти род- ственная Армения потихоньку уплывает в чужие, более крепкие руки. Здесь нет установки на длительную дружбу с Россией ― это горькая правда. Наше влияние падает и будет падать дальше.  

Я люблю придумывать русские народные поговорки, поэтому, позвольте, выражу эту мысль иносказательно: если жена отказы- вает тебе в близости, радуйся, значит, она ― честная женщина и не может спать с двумя мужчинами одновременно. Нам оста- ется радоваться.  

Сегодня Россия видится как оголтелый агрессор. Во всех го- стиницах включено телевидение BBC, где наглядно показыва- ют кто здесь хороший, а кто ― плохой, злой. А раз так, армянам вдвойне обидно, что мы не поддержали их в последнюю войну с Азербайджаном. Чего стоило русскому медведю оскалиться? Русские могли, да что там, обязаны были показать зубы и отбить для армян Карабах, но не должны сегодня отбивать для себя Донбасс. А что, нормальная политическая логика, иными слова- ми ― шизофрения.  

Есть в мире проблемы, есть большие проблемы, а есть ― на- циональные анклавы. Это ― оголённые провода истории, они под напряжением, их лучше не трогать. Я был в Азербайджане, теперь посетил Армению, выпивал и с теми, и с этими, и скажу так: не надо проигрывать войны. И выигрывать их тоже опасно.  

А земля Карабаха отдана Азербайджану окончательно, но не на- всегда. На наших глазах заканчиваются игрища в границы, ве- ликие государства, национальные суверенитеты. И потеря этой  

территории ещё обернется для Армении благом. Я верю в чуде- са, хотя это не вопрос веры. Я их наблюдаю в режиме non stop.  

Евроремонт и рекомендации к нему  

Вся страна ― в состоянии ремонта. Удивляет, как быстро бла- гоустройство, цивилизация и даже роскошь отвоевывают про- странство у разрухи.  

Благие преобразования начались после 2018, когда бескров- ный гражданский переворот покончил с эпохой тотальной коррупции. Появились частные инвестиции, главным образом из России. Нам вчера прямо намекнули, что и мы у себя тоже должны свершить мирную революцию. Давали подробные рас- клады и точные рекомендации. Можно, я приведу некоторые из них? Дословно.  

Группы из нескольких революционеров должны блокировать каждая свой перекресток, для чего надо постоянно ходить по пе- шеходной «зебре» туда-сюда. А когда полицейский спросит: в чем дело, отвечать, мол, забыл дома очки и возвращаюсь. Поли- цейский сразу отстанет.  

По призыву оппозиции в определенный час надо на минуту перекрывать движение своими машинами. Можно даже ставить их под углом и в неположенном месте.  

Когда армия и полиция перейдут на сторону народа, надо не забыть устроить честные выборы. Прямо сразу, не откладывая.  

Коррупционеры не сдадутся без боя, они даже могут похитить лидера вашей оппозиции и предложат ему много денег. Деньги не надо брать, на второй день всё равно выпустят. Дальше я слу- шать не мог, спросил своего гида, где тут Арарат.  

Про Арарат  

Душа армянина навсегда привязана к этой горе. Он рождает- ся с чувством, что у него отняли что-то очень большое и важное. И это ― горькая правда. Гора Арарат, главный символ Армении, находится на территории соседней Турции.  

Большевики передали её и ещё часть армянских террито- рий за туманное обещание турецкого лидера Кемаля бороться с международным империализмом и вместе строить социализм. Это было даже не обещание, а намек в одном дипломатическом послании, но за него турки получили от Ленина горы оружия, 10 миллионов золотых рублей и армянские земли. Вот как важно было большевикам прорвать политическую блокаду. Кемаль об- манул Ленина, на его родине это считается важнейшей заслугой. И сейчас, сто лет спустя, происходят события, на удивление по- хожие. Новый Ататюрк торгует с Россией воздухом, получая всё и сейчас, а возвращая обещаниями и надеждами на прекрасное завтра. И новый Ленин в Кремле уверен, что он знает, что делает. Читайте историю, господа.  

Ирония заключается ещё и в том, что великолепный Арарат прекрасно виден из Еревана, а для наблюдателей из Турции ― это лишь гора, и не самая красивая. Но турки готовы терпеть иронию. Пусть эстетическое и хозяйственное значение Арара- та для Турции ничтожно, но эмоциональное ― грандиозно. Это символ моральной победы турецкой нации и унижения армян. Так это воспринимается внутри региона, так оно и есть на са- мом деле. Но бойтесь своих побед, победители.  

Красная Toyota  

Наш таксист Эрик быстро стал нашим гидом и почти сразу же ― другом. Если существует эталон армянина, то во всеар- мянском рейтинге эталонов Эрик занимает первые три места.  

Его русский язык лучше нашего с вами, будьте уверены, его английский безупречен, а есть ещё беглый иранский, жена, рабо- тающая учителем, три дочери и нежная любовь к Армении.  

Эрик разрешил мне рассказать вам свою историю.  

После революции 2018, когда жить стало лучше, но хуже, он оказался таким бедным, что стал работать таксистом на чужой машине. И так познакомился с американским туристом, потом- ком бежавших в США армян.  

― Как интересно, ― сказал я.  

С тех пор большая семья этого американца каждый год прово- дит сентябрь в Армении. Эрик месяц возит их по стране и толь- ко их. Других заказов не берет. Американцы ― люди в возрасте, им нужен комфорт. Поэтому они купили Эрику машину. Да, вот эту красную Toyota Camry.  

― Нравится, Борис-джан?  

Мне нравилось. Ну, красиво, что скажешь.  

― Замечательные люди, эти американские пенсионеры, ― вежливо сказал я. И отчетливо почувствовал, что финансово не дотягиваю.  

Дальше ― больше, американцы решили окрестить очеред- ного внука на исторической родине и предложили Эрику быть крёстным. Так Эрик стал их родственником.  

И этот поворот меня тоже порадовал. Чем плохо? Очень по- человечески, и точно ни к чему не обязывает меня, туриста из России. Слушаю, не перебиваю.  

Нехорошо, что их родственник, крестный внука, живет в съём- ном жилье, и вот, эти добрые люди купили Эрику большую квар- тиру на девяносто метров. Сначала дали денег на первый взнос,  

а потом весь кредит банку закрыли. Квартира в Ереване, в хоро- шем месте, но не в центре. Тут мне по-настоящему стало инте- ресно, и я спросил:  

― А Toyota хоть новая?  

― Была новая.  

Ерунда, сказка? Дело в том, что эта сказка довольно типична для Армении. Век назад бежавшие от турок армяне рассеялись по западному миру и оказались экономически невероятно успеш- ны. Теперь их потомки считают своим долгом помогать земле предков. Недаром слово диаспора на армянском пишется с боль- шой буквы. Помогают, кто чем может. Кто аэропорт построит, кто храм восстановит, а кто ― дорогу к храму. Наши американцы ку- пили Эрику квартиру.  

А можно не сравнивать?  

Я смотрю на Россию, смотрю на Армению и понимаю, сравне- ние не в нашу пользу. Сильно, слишком сильно пострадала Рос- сия в прошлом веке. Коллективизация, голод, страшная война: отступление, немецкая оккупация, эпидемии, наше наступле- ние, опять голод, эпидемии. Всё это привело к массовой гибели мирного населения, и вот вам разруха в средней полосе России. Во многих областях количество жителей до сих пор не достигло довоенного. И уже никогда не достигнет.  

Представления предков о том, что правильно и неправильно, поистрепались в этом аду, они как будто вообще не передались нам, их потомкам, сегодня эти представления кажутся чересчур жесткими, скорее цитатами из жития святых. В Армении же, при всех её проблемах, нет привычных нам пустых сел, нет забытых, разрушенных территорий, но, главное, нет и намека на россий- ский, всё разъедающий цинизм. То, что армянам предстоит вос- становить, это всего лишь экономика, она стоит понятных де-  

нег, а вот что предстоит России? Придется догонять и догонять. Но пока мы уверенно движемся в обратном направлении.  

Запад-Восток  

Ереван ― очень большая столица для такой небольшой стра- ны. В нем живет миллион человек. Отделанный розовым туфом, про который нам прожужжали все уши все гиды всех времён, этот город хорош для богатых и праздных. Для очень богатых на Земле есть места и покруче. А нам с женой было интересно на- блюдать жизнь. Смесь восточного и западного завораживает. Вот старое здание с обвисшим фасадом, в нем арт-кафе, каких сотни в Берлине и Амстердаме… Но не поленитесь, зайдите.  

По скользким каменным ступеням нас проводили в старин- ный винный погреб, массивными сводами больше напоминаю- щий бомбоубежище.  

― Угадали, ― подтверждает сопровождающая нас девуш- ка, ― в трудные времена погреб служил укрытием.  

На стенах развешены крепкие образцы современного запад- ного искусства, за толстой каменной стенкой стоит неуместная здесь, советских времен ванна, полная мелко исписанных бума- жек.  

― Не хотите ли написать записку самому себе в детство? ― шокирует нас куратор. ― Как напишете, опускайте в волшебную ванну. Даже не сомневайтесь, там, в своём детстве, вы её получите и прочтёте. Знаете, многие сначала стесняются, отказываются, а потом возвращаются. Пишут и плачут. Поверьте, даже нам при- выкнуть трудно. Мы написали.  

Женщина здесь разговаривает с мужчиной, опустив ресницы и краснея. Обалдеть. Но может дерзко подрезать его на светофо- ре. На улице девушка всегда находится в сопровождении стар- шей, тети или мамы. Это не вопрос безопасности, это дань тра- диции. Девичья репутация здесь ― семейный капитал, его при-  

нято демонстративно охранять. Но в ресторане, пожалуйста, группа девчонок может позволить себе кальян.  

Парни кучкуются малыми группами, по пять-шесть человек, одеты в одинаково чёрное, притом подчеркнуто вежливы и вызы- вающе неагрессивны. Они сидят по кафе, что-то важное обсуж- дают, проходящих девушек не задевают. Нет такого: «Вай, краса- вица, подходи, садись с нами! ». Подобной наглости быть просто не может. Все друг друга уважают, одно лишнее слово и ― женись.  

Традиция похищать невест давно исчезла, но есть правило, когда девушка согласна, её родня согласна, тогда, будь добр, по- хищай. И женись. А вот если ты такой дурак, что силой заставил сесть девушку в свою машину, то тут начинаются большие про- блемы. Нет, не у девушки. У родни этого парня. Поэтому похи- щенную быстро возвращают в родной дом, полицию благодарят и просят больше не вмешиваться, а парню родные предлагают на выбор: сразу женись или женись сразу. Сватов засылают, не дожидаясь его решения.  

Про телевидение СССР  

Городская легенда гласит, что местная дорожная полиция взя- ток не берет. Мы сами такого чуда не видели, подтвердить не мо- жем. Зато видели, как танцуют армяне! Зажигательно, ритмично! Точно так же, как лезгины, грузины, абхазцы и все другие кавказ- цы, один в один. Как это у них получается, просто удивительно, как будто одну и ту же программу смотришь по Центральному те- левидению СССР.  

Про геноцид  

Нельзя писать про Армению, не проговорив отчетливо тему геноцида. Но и вспомнить вдруг, между бытовыми зарисовка-  

ми, про уничтожение турками полутора миллионов армян тоже не годится. Что бы я сейчас ни сказал, кому-то этого будет мало, кому-то покажется лишним.  

Но я рискну.  

Забыть такое нельзя. Русские, евреи, белорусы помнят войска СС и лагеря смерти, японцы при каждом удобном случае указы- вают американцам на атомные бомбардировки, корейцы китайцам на их вековую жестокость, все вместе справедливо вменяют япон- цам чудовищные зверства на захваченных территориях, индейцы США с удовольствием бы истребили своих гонителей, поляки всё говорят и говорят украинцам про волынскую резню, украинцы в ответ твердят полякам про кровавые этнические чистки. Про- должать можно бесконечно, но, оказывается, что с этим можно, нет, не смириться, но можно жить и даже улыбаться в лицо быв- шему врагу.  

И только здесь, в Армении, тема геноцида пронизывает каж- дый вздох и каждый выдох человека. Эта боль сегодняшняя, свежая, она вписана в ежедневный распорядок армянина, в само его ДНК. Попробуйте тут произнести очевидную мысль, что не все турки убивали, что ответственность всегда конкретна, имеет имя, фамилию и не передается по отцовской линии, что сегодняшние турки другие. У вас язык не повернется.  

Огромная беда еще и в том, что Турция демонстративно не признает своего преступления, тратит большие деньги на оправ- дание в мировой прессе массового убийства.  

Такая боль цементирует нацию. Конечно, этим пользуются демагоги от политики, уж очень удобный инструмент. И всё рав- но придет день, когда все простят всех, я знаю это. Даже украин- цы простят русских. И мне не хотелось бы, чтобы симпатичная Армения оказалась тут замыкающей.  

Опять коньяк, мужчины и еда  

Вы хотели спросить, вкусны ли тут деликатесы? Огромная форель из Севана нежна настолько, что жевать её жалко, хочет- ся отпустить обратно в озеро. Я съел всю. Овощи, которые у нас на Урале одного вкуса, вкуса лежалого картона, оказывается, имеют каждый свой яркий аромат. Помидор, например, пах- нет, тут мне трудно подобрать верное определение, он отчетли- во пахнет помидором! Потрясающе! Здесь растет всё: виноград, гранат, персик, инжир, бананы, хурма.  

― И бананы растут? ― уточнил я.  

― Да. Растут, но не вырастают.  

Мужчина должен любить и уметь готовить. Эта аксиома ро- дилась в горах Армении. И неважно, насколько ты беден, зна- менит, образован или богат, ты имеешь мужскую привилегию резать салат, тушить, солить, поливать маслом и, конечно, нани- зывать мясо на шампур. Я сам видел, как два уважаемых немоло- дых господина беззвучно толкались у мангала за право вовремя перевернуть шашлык. Они готовили нам торжественный обед и не собирались уступать друг другу, пока я не обозначил своё присутствие. Женщины? А что женщины, разве они могут?  

Восточные сладости не совсем обман, скорее миф, везде и всю- ду это тесто с медом и орехами. Часто вместо меда используют сахар, вместо орехов дешевый арахис. Один и тот же набор раз- ной степени вредности и приторности. На Востоке их не пода- ют к столу, предпочитая сушеные фрукты, а в Россию шлют ва- гонами, балуют нас. Похожая история случилась с коньяком, его здесь производят, отправляют на экспорт, торжественно презен- туют гостям, но не пьют.  

― Пойми, его же десять лет держали в дубовой бочке, а это никому веселья не добавляет, то ли дело домашняя персиковая водка, она куда чище.  

Всё понимаю  

Путешествуя по странам, гуляя там и тут, я привык опреде- лять моральное здоровье нации по количеству встречных мною беременных. В Ереване их мало. Понимаю, всё понимаю: секс до брака невозможен, после брака ― не интересен. Но какое зна- чение имеют все достижения и рост дохода на душу населения, если нация перестала рожать, и скоро не останется никого, кто помнил бы и любил вас, ваши страдания и вашу культуру?  

Вопрос риторический, но только не для маленькой Армении.  

А если всех посчитать?  

Наш мозг устроен так, что должен непрерывно считать и срав- нивать. Разговаривая с жителями любой страны, я видел, что для француза не существует России вне связи с Францией, то же для немца, китайца и всех остальных. Теоретически Россия в ми- ре есть, а так ― нет. Даже на фоне остальных наций, чрезвычай- но гордых своей историей и культурой, армяне выделяются. Им особо важно сравнить себя с соседями, легко победить в сравне- нии, и пускай истина подождет за дверью.  

Но если тщательно, да на калькуляторе посчитать, сколько ве- ликих личностей дала миру армянская нация, придется мне за- брать обратно свои слова про истину.  

Мы припарковали нашу красную Toyota, взяли шашлык, мно- го зелени и посчитали. Несомненно, это Айвазовский, Шарль Азнавур, Гарри Каспаров, Сергей Параджанов, Арам Хачатурян. Жена вспомнила певицу Шер и актера Фрунзика Мкртчана. По- дошел официант, добавил трех своих и задумчиво ушел. А скоро с соседних столиков потянулись люди. Получилось около десяти миллионов человек. Не верите? Спросите у моего друга Эрика.  

1. 3  

Калининград-2022  

Главная задача современного автора ― экономить время чи- тателя, в этом я особенно хорош, нового «Войны и мира» от меня не дождётесь. И хотя авторскую славу я люблю, но не настолько, чтобы, бросив хороший сериал, начать лихорадочно связывать слова в предложения. Как путешественник, я ещё хуже, ведь что- бы считаться таковым, надо обожать поезда, таможни, дальние страны, пограничников и иногда вставать с дивана. Не моё это.  

Но ― случается. Тогда нелюбовь к лишним телодвижениям сталкивается с самой судьбой. Судьба говорит мне, что опять надо лететь. Что засиделись мы дома. Заодно, говорит она, и рас- сказ новый напишешь. Я целую её в теплую щёчку и отвечаю в том смысле, что, конечно, любимая, пора нам в путь-дорогу, я и сам хотел тебе предложить.  

― А куда на этот раз? Сейчас не везде пускают.  

― А куда ты захочешь. Кстати, вот и наши билеты, я купила их пару дней назад. Схватила то, что попалось под руку.  

И нам опять, в третий уже раз за семейную жизнь под руку по- палась Восточная Пруссия, ныне Калининградская область, исто- рическая ошибка размером со среднеевропейскую страну. Сам Калининград ― город-бастард, внебрачный сын Тегеранской кон- ференции, сменивший свою историю, абсолютно всех жителей и даже само имя, разбитая в кирпичную пыль неприступная кре- пость, холодная колыбель прусской военщины и западный фор- пост победившей советской империи. Архитектурный плевок из прошлого в лицо массовому панельному домостроению. Успеш- ный эксперимент по замене немецкого генетического кода на сла- вянский, проведённый в отдельно взятой провинции у моря.  

Мне по душе этот город. Я не хочу возвращать его прежним владельцам. Таким европейским и таким культурным немцам. Может быть, дело в стратегическом его положении, а может, во вкусной рыбе. Если история в очередной раз решит поменять тут хозяев, я буду возражать.  

Летели мы самолетом и не потому, что лететь можно толь- ко самолетом, автомобили пока не летают, а потому, что стра- ны Балтии закрыли для россиян сухопутный и морской транзит. Война. А Калининград ― это «пистолет, приставленный к виску натовской Европы». Уровень военного противостояния России с США здесь считается беспрецедентным. Пришлось нам делать большую дугу, ёжась под недобрыми взглядами вражеских ра- даров. Так короткие три часа полёта превратились в бесконечные четыре. Ряды кресел были максимально сдвинуты, отчего мои колени массировали чью-то спину. К месту или нет, но вспом- нилась балтийская сельдь в бочке. Попытка пересесть на лучшее место была пресечена бдительным экипажем, как побег времен- но осужденного из СИЗО. К тому же, над нейтральными водами болтало так, что, казалось, духи королей Швеции, все эти Кар- лы, Оскары, Густавы злорадствуют и трясут наследников Петра Великого. Отобрали у нас Балтийское море ― летайте теперь над ним и мучайтесь.  

«Когда же мы будем путешествовать бизнес-классом? » ― в сердцах подумал я и посмотрел на жену. Жена пожала плеча- ми и стала внимательно изучать закрытую шторку иллюмина- тора. Она любит экономию, к тому же, за время полета ни одна из её коленок не пострадала.  

Приземлились. Международный аэропорт Храброво встретил нас приветливо, ещё бы, восемь лет не виделись. За эти годы он возмужал, раздался и обзавёлся некоторым комфортом. Возникла мысль: страна только-только справилась с послевоенной разрухой, и вот опять. Но я эту мысль отогнал, оставлю додумывать её вам.  

Спустились по трапу. Однако ― климат. Голубое, безоблачное небо отлично сочеталось с порывистым ветром и холодной мо- росью. Как будто кто-то поставил огромный вентилятор у фон- тана и направил брызги на нас. Я огляделся, конечно, никакого фонтана на лётном поле не было.  

Признаюсь, нас предупреждали. Перед самым вылетом мы проконсультировались с сайтом погоды, что надевать, брать ли купальник. Сайт нам посоветовал сдать билеты и лететь в Египет.  

Мы сели в арендованную машину, и мир сделался теплее. Пора было обедать. Известно, что в Балтийском море водится угорь ― это рыба и это очень вкусно. Местные шефы сплошь учились в Европе и знают, с какой стороны селёдку чистить. Нельзя ска- зать, что мы прилетели сюда специально поесть. Но намерены были сделать это столько раз, сколько потребуется. В приори- тете ― рестораны, гостиницы и прочие места для фуражирова- ния, они отмечены в телефоне жены. Музеи, концертные залы ― по возможности. Не разделяю ваше вежливое недоумение, если бы это был только лишь семейно-гастрономический тур, я бы как- нибудь от него отвертелся, но тут мой любимый Кёнигсберг, тут пахнет самой историей!  

Обед обедом, но всё по порядку. Или нет, давайте вразброс.  

В 1943 году на Тегеранской конференции Сталин потребовал отдать Кёнигсберг в пользу СССР, как единственный незамерза- ющий порт на Балтике. Слабый аргумент, но тогда он считался вполне убедительным.  

Наши войска громили немцев уже в Белоруссии, подходили к границам восточной Пруссии, брать город предстояло имен- но нам, и блестящий Кёнигсберг, по-любому, попадал в зону со- ветского влияния. Ценный приз. Но англичане стерли позоло- ту с этого переходящего кубка Европы, уничтожив историче- ский центр города вместе со многими его жителями всего дву- мя грандиозными воздушными налетами. Восемь сотен самоле- тов отбомбились над гражданскими объектами с промежутком в три дня, вызвав огненный смерч, который сжег половину жилых зданий. Тогда впервые в истории был применен напалм. Военные цели, верфи, казематы остались в полном порядке, они не счита- лись достойными внимания английских ВВС. А что, пусть русская пехота штурмует бетонные форты и бесчисленные укрепления с толщиной стен в три метра.  

Смысл этого акта вандализма в самом характере той войны, в жгучем желании Англии сломить дух немцев и заодно продемон- стрировать свою мощь Сталину. Мощь, которая полностью опи- ралась на масштабные американские поставки оружия по ленд- лизу. Виноваты ли в том нескончаемые ресурсы США или ан- гличане, наплевавшие на собственные представления о благо- родстве? Или одни только немцы? А может, стоит начать предъ- являть друг другу моральные счета, начиная с осады Трои, там греки повели себя некрасиво.  

На любой войне первым заканчивается благородство, потом туалетная бумага и лишь потом ― патроны. Романтизировать вой- ну могут только тыловые писатели вроде Гомера.  

В любом случае в Потсдаме победители решили поделить эту, исконно немецкую, территорию между Польшей и СССР.  

Вы ждали веселой истории? История веселой не бывает. Зато и скучной она не бывает никогда. В Потсдаме Сталин настоял на сохранении Германии единой, в то время как союзники пред- лагали разделить её на отдельные земли и протектораты. Чтобы войны отсюда больше не начинались.  

Теперь расскажу о главном. Путешествие с любимой женой имеет длинный ряд неоспоримых преимуществ и лишь один не- достаток. С одной стороны, всё, что ты знаешь, к чему привык, без чего не можешь, уже с тобой. С другой стороны ― ты с же- ной. Этот парадокс представляется мне блестящим, как любой другой мой парадокс.  

Арендованная машина оказалась резвой, в одно нажатие пе- дали газа она выбралась на скоростное шоссе и помчалась из аэропорта в сам город. Я сидел за рулем и наслаждался видами. Вокруг, куда ни кинь взгляд, шло строительство ― экскаваторы, тракторы, горы гравия, всё, как я люблю. Страна строила дороги.  

Меня хлебом не корми, дай посмотреть, как строят дороги. За этим я вижу не тупую прокладку коммуникаций, я чувствую, как сама жизнь пробивает себе путь. Если вам для счастья нуж- ны лютики-цветочки, красота закатов-восходов и прочая икеба- на, значит вы правильно выбрали меня в мужья. Тут я вам, де- вушка, не конкурент, не помеха, отвлекать не буду. Наслаждай- тесь скорей своей природой. Но и мне не мешайте.  

― Родная, давай остановимся, посмотрим, как укладывают горячий асфальт.  

― Давай, конечно. А можно мы посмотрим на обратном пути, через неделю?  

В восемнадцатом веке сам Иммануил Кант трудился здесь над идеей категорического императива, мол, человек не сред- ство, а цель, поэтому считался большим оригиналом и даже фи- лософом, но умер. Его идеи, воплотись они в жизнь, полностью исключили бы любую войну, но Кант такой был один, а импера- торов, фюреров, кайзеров и демократически избранных прези- дентов всегда много.  

После славной для русских войск Семилетней войны город на короткие четыре года перешел к России. Петр Третий ― ми- лый пьяница и давний поклонник прусских порядков, едва взой- дя на престол, обманул своих союзников и вернул стратегиче- ски важный Кёнигсберг только что побеждённой Пруссии, что в итоге привело к бунту элит и дворцовому перевороту в Петер- бурге. За сим последовало воцарение Екатерины Второй и «золо- той век империи».  

Любые исторические аналогии с нынешней Россией не рабо- тают, не трудитесь их здесь искать. Тем не менее попранная гор- дость русских военных, раздражение за нелепое фиаско, за сли- тую политическую игру, за потерянный тёплый порт позволили устранить императора. Для этого его даже не пришлось сразу убивать.  

Невероятный барон Мюнхгаузен, гений баллистики, тоже ро- дился здесь, в Восточной Пруссии, служил ротмистром в рус- ской армии и героически воевал с турками. Как позже писал сам барон, его перебрасывали к неприятелю через линию фронта на пушечном ядре, где он с воздуха собирал разведданные. Воз- вращался барон уже на встречном турецком снаряде.  

Я думаю, барон не врал. Как бы иначе Россия выиграла ту военную кампанию у Блистательной Порты: будущего члена НАТО ― Оттоманской империи?  

Кёнигсбергу есть чем гордиться. Свежий угорь прекрасен, Иммануил Кант и барон Мюнхгаузен ― тем более, но всё это меркнет перед удивительным фактом: до войны тут работа- ло метро! Жаль, оно осталось где-то под землей. Вместе с Ян- тарной комнатой, которую немецкие «военные искусствоведы» вывезли из Царского Села именно в Кёнигсберг. То, что Фри- дрих I подарил нашему Петру Великому уникальную Янтарную комнату, нацисты посчитали грандиозной ошибкой, на совре- менном политическом жаргоне ― исторической катастрофой.  

В те времена тоже было принято исправлять одни историче- ские катастрофы с помощью других, используя демагогию и ар- тиллерию. С приближением линии фронта украденную Янтар- ную комнату опять разобрали и спрятали в тупиковые штольни метрополитена. Вот здесь. Или здесь. Можно скачать в интерне- те точную карту, а можно спросить у таксиста и с ним же съез- дить на экскурсию. У каждого таксиста свой маршрут и своя точная карта. Разбомбленное и засыпанное метро, где лежит об- щее сокровище Фридриха Первого и Петра Великого, Германии и России ― разве можно придумать лучший символ для этого города?  

Если бы одно только метро! Город с миллионным населением обладал великолепной архитектурой, продвинутой инфраструк- турой и богатейшей историей!  

Но ― война. Ковровые бомбардировки и штурм сделали своё дело, того Кёнигсберга к маю 1945 уже не существовало, а остав- шееся в живых население переселили в Германию. Как ни крути, сейчас это выглядит божьей милостью.  

И вот, наконец, мы проезжаем дорожный знак «Калинин- град». Я успел удивиться своему волнению. Много раз я бывал здесь, бродил по холодным пустым пляжам, осматривал немец-  

кие огневые точки, прекрасно сохранившийся ангар гидросамо- летов Люфтваффе, брошенный советский военный аэродром, где березы теперь растут прямо из взлётно-посадочной поло- сы, и каждый раз это было сильное ощущение. Это была дрожь от прикосновения к истории, а значит, к вечности. Но тогда я не волновался так. Странно, запомним это.  

Хотите, я коротко, в двух словах, обрисую первое впечатле- ние от Калининграда в современной его версии? Мне показа- лось, что главный архитектор города не берет взяток. Да, зву- чит дико, но таково мое личное мнение. Позже, присматрива- ясь к улицам, к домам, я утвердился в нём. Не берет. Иначе чем объяснить, что новые здания в центре города выполнены с та- кой любовью, с очевидной ориентацией на, казалось бы, утра- ченный исторический канон? Откуда так много новых частных коттеджей, фасады которых как будто списаны с картин немец- ких художников-романтиков 19-го века?  

После войны восстанавливали, что устояло, и из того, что было: битого кирпича, крупных обломков, строительного мусо- ра. Сдержанная аристократичность восточно-прусской архитек- туры против безудержной серости советского домостроения ― тогда скрыть этот диссонанс и не пытались, расчистить бы ули- цы от рухнувших домов, да расселить вновь прибывших.  

Как ни странно, уродует город не это. Сегодня страшнее все- го смотрятся панельные дома, построенные в 70-х годах прошло- го века. Они как удар по рецепторам вкуса. Понятно, что полно- стью очистить город от панельного убожества невозможно, тут нужны новые бомбардировки. И за последнее время многое сде- лано для того, чтобы опять «с блеском», как в своё время Петр Третий, потерять Восточную Пруссию. Конечно, я преувеличи- ваю, но вы же помните, Калининград ― наш единственный не- замерзающий порт на Балтике.  

Старые прусские кладбища, зарытый прах заживо сгорев- ших немцев, братские могилы красноармейцев ― всё это глу- боко ушло в землю, вцепилось в неё. Каждый погребенный взы- вает к своей единственной правде и каждый требует уважения. Если выразиться нарочито политкорректно и чрезвычайно осто- рожно, то самим жителям Калининграда не так уж важно, кто сегодня считается его владельцем, далекая Москва или близкий Берлин. История прорастает сквозь их сознание, как те берёз- ки сквозь бетон. Немецкое наследие переосмысляется как своё. А недавно построенное своё воспринимается как историческое наследие предков-славян. Большинство старых кирх и костёлов переоборудованы в православные церкви, входишь в них и по- нимаешь: действительно, «нет ни эллина, ни иудея». Там, где стояли бараки для арестованных евреев, сейчас строится одна из крупнейших в России синагог. Скоро, скоро мы все помиримся.  

Если признать, что Россия сегодня в блокаде, то Калининград в двойной блокаде, поскольку его снабжение представляет со- бой сложнейшую логистическую задачу. На зарубежных сайтах обсуждается, когда здесь закончится продовольствие. Но полки магазинов заполнены, в хороших ресторанах не протолкнуться, лучше записываться заранее.  

Вы когда-нибудь жили в падающем лифте? Ели в нём, спали, работали, гуляли по его паркам, пили кофе и играли в шахматы с друзьями? В лифте, где законы здравого смысла отменены пре- зидентским указом, где смешон Кант со своим императивом, где военно-политические решения принимаются под влиянием лич- ной обиды? Именно так я представляю себе современную Рос- сию. Я постоянно помню, лифт скоро рухнет. А здесь, в самом за- падном городе страны, это ощущение много острее.  

История пяти поколений россиян за последние сто лет ― че- реда событий безумных, героических и немыслимых, которых  

по здравому размышлению не должно было случиться. То, что они всё же случились, странно, но куда более странно наблю- дать за немыслимыми событиями дня сегодняшнего. Наблюдать прямо из эпицентра.  

Радуясь красивой, обустроенной жизни, проезжая сквозь ухо- женные курортные городки Калининградской области, я тем не менее волнуюсь. И волнуюсь, что проигранной войной в этот раз нам не отделаться. Умные люди говорят: «Не нагнетай, вре- мя покажет, не все ходы ещё сделаны». Вот после таких слов я волнуюсь особенно. Для меня вопрос не в том, упадет ли лифт, меня волнует, смогут ли выжившие сохранить достоинство, со- брать обломки, строительный мусор и опять, как оно уже мно- гажды случалось, построить из них новую страну.  

Зарекаться не буду, но это была моя последняя поездка в рос- сийскую Пруссию. Поэтому не звоните больше и не предлагайте эксклюзивные экскурсии с программой поиска утерянной Янтар- ной комнаты. Я уже дома, а комната восстановлена и находится в Царском Селе. Понадобилось двадцать четыре года трудов, шесть тон янтаря и деньги. Много денег. Экскурсия сейчас стоит пятьсот рублей. Да, то, что вы увидите, это не оригинал, но мно- го лучше оригинала. Свежий угорь оказался копчёным и оттого ещё более вкусным. Мы провезли его в ручной клади и быстро пожалели, что мало взяли.  

1. 4  

Лиссабон после Одиссея  

Я и сам не люблю, если кто-то чужой копается в жизни моей страны, брезгливо переворачивая дорогие сердцу страницы. Мне обидно, когда посторонний, словно следователь при обы- ске, равнодушно листает наш с вами семейный альбом. Но пор- тугальцы сами виноваты: зачем они дали мне визу?  

Лиссбоа ― так первые обитатели Пиренейского полуострова назвали этот город, где нам с женой предстояло провести пять дней. Судя по карте, город расположился западнее своих род- ственников, других европейских столиц и выгодно отличался от них приятным удвоенным «с» ― Ли-с-с-боа!  

По легенде поселение основал Одиссей, здесь он провёл не- сколько горячих ночей с местным фан-клубом своих поклонниц, поэтому горожане сегодня гордо называют себя его потомками. И по праву. Потом произошло много других важных событий, которые предлагаю пропустить. Регулярно менялись короли, по воскресеньям Святая Инквизиция развлекала жителей ко-  

страми, но, в целом, было скучно. История города сразу пошла живей, как только была нарушена тысячелетняя монополия ара- бов и Венеции на торговлю индийскими специями. Чёрный пе- рец, корица, имбирь, куркума и кардамон перепродавались на лиссабонских рынках с наценкой 1000 процентов. Когда кру- тые португальские пацаны, такие как Васко да Гама, отжали у арабов готовый бизнес, вся Португалия на этом отлично зара- ботала. Разбогатев, знать принялась строить дома повышенной этажности, за что вскоре и поплатилась. Но об этом позже.  

К середине восемнадцатого века Португалия владела на- столько обширными колониями, что порой сама не ведала, где они заканчиваются. В Лиссабоне точно знали, что далекая Бра- зилия ― их земля, сюда же пририсовывали западный берег Ин- дии, например, любимое россиянами Гоа. Португальцы владели добрым шматом западной Африки и кучей всякой островной ме- лочи. Остальной мир ещё не был открыт, но тоже принадлежал им. Короче говоря, вот вам первая в истории колониальная им- перия.  

Страна лопалась от золота. Работать никто не хотел, мальчи- ки мечтали быстрее вырасти, наняться матросом на корабль, год- другой пограбить и вернуться домой при славе и богатстве. Кара- веллы отплывали, полные надежд, и возвращались тяжело гру- жённые драгоценностями, по самую ватерлинию. Завоеватели из португальцев получились настолько успешные, что лучше бы и не надо. Успех обеспечивался христианской проповедью, же- стокостью, грабежом, насилием и призывом к молитве. Всё вме- сте создавало взрывную волну, которая сметала целые цивили- зации на своём пути.  

Местные сообщества, зачастую намного превосходящие ев- ропейцев по уровню богатств и общему развитию, не обладали и малой толикой их агрессивной жадности. А главное ― не было  

у них стремления убивать чужаков. В Индии португальцев до сих пор терпеть не могут, хотя владели ей, в основном, англичане.  

Итак, Лиссабон рос, строился, и, казалось, так будет всег- да. Но тут вмешалось само провидение, анкету городу испорти- ло знаменитое лиссабонское землетрясение 1755 года, зареги- стрированное даже в Санкт-Петербурге позвякиванием чаше- чек в кофейном кабинете императрицы Елизаветы Петровны.  

― Уж не в Лиссабоне ли беда? ― встревожено спросила Им- ператрица и продолжила свой завтрак.  

И действительно, в ту минуту Лиссабон рухнул, а выбрав- шихся из-под обломков горожан накрыло цунами. Что тогда не обвалилось, то утонуло. На этом бы выдохнуть, высохнуть и по- ставить точку, но нет. К вечеру вспыхнул страшный пожар, а как, из-за чего, нам некого спросить, от горожан остался только поч- товый индекс. Мне нравится думать, что Создатель трижды за день совершил эти диверсии случайно. Тщательно уничто- жив город, он обратился к нескольким выжившим с небрежны- ми оправданиями:  

― Да, некрасиво вышло, верные мои католики, примите мои извинения и прочая…, но следующие страницы мировой исто- рии будут писаться уже без вас. Найдётся, кому грабить и уби- вать индейцев Америки, не переживайте сильно.  

Так оно и получилось, смотри историю США.  

Последующие годы португальцам было не до мировой экспан- сии, всё золото ушло на восстановление страны. Из политиче- ского и экономического центра мира Португалия опять сползла на краешек Европы, где ютится и по сей день. Но об этом позже.  

Современный Лиссабон архитектурно похож на все южные города сразу, а своим стремлением выглядеть столично, он по- хорошему наивен и провинциален. Нас с женой это даже под-  

купило ― не Париж и отлично. Меж европейских столиц этот город как сельская восьмиклассница среди замужних дам. Ну да ― прыщи, ну да ― детская косметика и подростковая углова- тость. А кому-то нравится. Есть любители.  

Город стоит на семи крутых холмах, что превращает пеше- ходные экскурсии в спортивные мероприятия. Через пару часов ноги чувствуют, что хорошо поработали и просят отдыха, а же- лудок требует еды. Тротуары тут настолько узки, что вдвоём, держась за руки, вы по ним не пройдёте. А значит, лиссабонцам нет смысла создавать семейные пары. Молодые женятся лет в со- рок, живя в любви и согласии до развода. Рождаемость низкая, как и везде в Южной Европе, беременных женщин я за пять дней не видел ни разу. Общая для всех беда, а тут ещё, как специаль- но, узкие тротуары.  

Из культурных особенностей меня поразил старенький трам- вай номер 28. Он, как сообщалось во всех буклетах, ― «лучшее средство для знакомства с центром города! ». Так и оказалось. Мы бегали за этим трамваем по всем возможным культурно- историческим закоулкам, стояли в засадах, разве что не ложи- лись на рельсы, но загнать и оседлать его не смогли. Он бодро проносился мимо положенных ему трамвайных остановок, при- ветствуя нас радостным, озорным звоном. Нет слов ― это отлич- ный способ узнать чужой город.  

Прошлое у Лиссабона блестящее, будущее ― восхититель- ное, а вот с настоящим не задалось. В городе полно музеев, футбольных клубов, но нет ни одного приличного металлурги- ческого завода с трубами и цветными дымами. Для автомоби- лей действует строгий стандарт "Евро 4". Если бы меня попро- сили простыми словами объяснить, что это такое, я бы сказал так: утренний перегар от вчерашней вашей пьянки много вред- нее для природы этой страны, чем выброс из автомобильного  

глушителя. Даже дизельные автобусы лет двадцать как не ды- мят, дымить сейчас им стыдно. Автобусы мужественно глота- ют собственный выхлоп и бодро ползут в гору. В самую жару ветер с моря работает как дорогой кондиционер с нотками мор- ской соли. От всего этого в Лиссабоне резко улучшилась эколо- гия и вырос поток туристов.  

Туристов здесь столько, что они вытеснили горожан с улиц, из ресторанов, из постелей. Местные жители робко прячут тела за стойками баров, скрываются за баранкой такси и уныло во- дят китайские экскурсии меж встречных людских рек. Китай- цы крепко держатся за руки, они очень боятся затеряться среди неотличимых для них европейцев. Так и хочется крикнуть им:  

«Цепи кованые, раскуйтесь! »  

Ладно китайцы, но теперь и сами португальцы не улыбаются, поскольку туризм накрыл город почище любого цунами. При- езжих здесь в два раза больше, чем горожан ― целый миллион. Дошло до того, что коренные лиссабонцы организовали движе- ние протеста под девизом: «Здесь живут люди! » Эти бесстраш- ные горожане ведут свою маленькую освободительную войну без всякого шанса на успех. Склоним же наши головы перед му- жеством отчаянных смельчаков. Но чуть позже.  

А сейчас ― минутка политкорректности. С каждым годом рас- тёт процент жителей этого города, не страшащихся воздействия прямых лучей солнца. Те, кто не страшатся ― очень милы, добро- желательны и кудрявы. Они разговаривают на том же португаль- ском языке, что и все остальные горожане. Разве что чуть актив- нее при этом жестикулируют и лучше остальных приспособлены, как я уже говорил, к жаре. Они считают себя потомками мав- ров, изгнанных крестоносцами с Пиренеев ещё восемь веков на- зад и теперь просто вернувшихся домой. Живут они, почему-то, на окраинах и в таких строениях, на фоне которых наши хру-  

щёвки выглядят вполне достойно. От остальных горожан их от- личает наличие пятерых детей и цвет кожи. Согласны ли вы, что в этом абзаце я не нарушил ни один закон Евросоюза?  

Первую ночь мы жили в историческом центре, где я просы- пался, кашляя и чихая, от густого цветочного запаха, более по- хожего на райский смог. Запах проникал из соседнего сада сквозь толстые стены отеля. Бешеная трель невидимой мне птахи, на- поминающая одновременно рёв болида и скрип его тормозов, превратила мой сон в бесконечную «Формулу-1». До спаситель- ного рассвета оставалось четыре часа.  

«Сил моих нет терпеть такое наслаждение», ― подумал я. Уж лучше наши родные наглые комары. Они честнее и не прикры- ваются ангельским обличием, творя своё кровавое дело. В этот момент проснулась жена и закрыла окно. В мир сразу вернулись покой, тишина. И сон.  

Хорошо, что португальцы любят вкусно поесть, плохо, что я не знаю, как им в этом помочь. Нужны повара, а у них до сих пор сплошь да рядом судовые коки. Нация мореплавателей, привык- шая обходиться солониной из бочек, смело замыкает мой личный гастрономический рейтинг. Прошло уже достаточно времени после посещения самого популярного в Лиссабоне фуд-корта, а вкус жареного чеснока на горелой треске до сих пор во мне. А что если это навсегда? Не стоит также верить интернет- блогерам и путеводителям. И там, и там правды ровно столько, чтобы нельзя было подать в суд за прямую дезинформацию. Так, например, все в один голос утверждали, что Лиссабон славен де- сертами. Это не просто не так, это не так ― не так.  

Но зато, какой у них вкусный кофе! Невероятный, фантасти- ческий, лучший в Европе. В любом месте, независимо от статуса заведения, вам гарантировано высокое наслаждение. Кофе здесь  

это религия, объект культа и национальное достояние. Заказать его нелегко, поскольку такие термины, как эспрессо, латте, аме- рикано ― не в ходу. Но, что принесут, то и будет вкусно.  

― Я не говорю по-английски! ― гордо произнесла по- английски официантка на центральной улице Лиссабона. Перед этим она принесла нам не то, что мы просили, перепутала заказ, но молодец, не стушевалась. Да и что ей, туристов с каждым годом всё больше, а официантов новых уже не делают.  

Когда-то Португалия была младшим партнёром Англии в борьбе за испанское наследство и с тех пор она старательно за- бывает английский язык, поскольку чувствует себя униженной могущественной союзницей. Тем более, что с наследством ниче- го не вышло. Понятно, что экономика, культура и язык Порту- галии тяготеют к Испании, с которой у неё, как оказалось, мно- го общего, например, история, география и даже граница. Зло- памятная Испания своей мощной тушей зажала худую Португа- лию в угол площадки, да так, что и не дёрнешься, чуть что, сбро- сит в море. Читайте по слогам: Para aquellos que no saben espaol, el portugus les parecer demasiado difcil. Здесь написано: для тех, кто не знает испанского языка, португальский кажется слишком трудным. Но кто здесь его не знает!  

Мы с женой, как ни старались, а вдвоём не отличали их «здрав- ствуйте» от их «здравствуйте, конечно, но мы уже закрыты». Ка- залось, мог выручить всё тот же английский язык, он вроде бы соз- давал канал общения с официантами. В России это называется ди- алогом. Но английский здесь, увы, ― белый шум, это позже мы со- образили, что надо было ругаться по-русски. Пользы от официан- тов было бы столько же ― ноль, а нам, какое-никакое, облегчение.  

Меня неизбежно спросят после этой поездки, красивы ли мест- ные красавицы? Всё сильно зависит от того, с кем вы путешеству-  

ете. Я был с женой. И мой ответ ― решительное «Нет! » Краса- вица была одна, всегда рядом и на третий день она увлекла меня в странный музей истории моды. Там её интересовало всё, кое- что восхищало, и тогда она будила меня. Пыльные девы в дра- гоценных одеждах семнадцатого века подмигивали мне искус- ственными глазами, но не могли распалить воображение ураль- ского парня. Да, красиво, но не Версаль.  

По-настоящему поразила меня экскурсия для незрячих. До- брожелательный экскурсовод просил слепых людей ощупывать уникальные экспонаты, подробно объясняя назначение и историю каждой детали одежды. Если кому-то нужно объяснять разницу в жизненных укладах наших стран, вот вам разница.  

В другом музее, посвященном всемирной истории денег, всем туристам позволяют брать в руки слиток настоящего золота. Не все это могут ― слиток тяжелый. Моим рукам оказалось при- ятно держать концентрированное богатство, возникло ощуще- ние прямо-таки физиологического удовольствия. Так что в сле- дующий по плану музей эротической скульптуры мы, по воле жены, не пошли. Да и что я там не трогал, правда, дорогая?  

Последние два дня судьба нас не баловала, надо было посетить три замка и две резиденции португальских монархов. По стран- ной прихоти, свои замки короли строили на самых вершинах гор, где нет приличных дорог и куда завоеватели обычно поднимать- ся ленились. Мы же очень не ленились. И упорно, шаг за шагом, взбирались на пики нашей мечты, дыша разряженным воздухом, гордясь своим мужеством. Наверху нас всегда встречала огром- ная очередь организованных японских туристов. Что касается са- мих королевских замков, тут я бы поспорил. Не Рублевка. Правда, с гор всегда отличные виды, особенно духоподъёмно выглядит вереница потных, усталых туристов, отчаянно ползущих нам с женой на замену.  

Обратно мы улетали с грустью, неизвестно ведь, когда ещё за- хочется сюда вернуться. Есть страны на вырост, и есть страны, с которыми всё понятно. Не обижайся, дорогая Португалия.  

Впереди нас ждало новое приключение ― шестичасовая пе- ресадка в гигантском аэропорту Стамбула. Турки там невзначай воплотили все штампы советской фантастики. Но об этом позже.  

1. 5  

Абхазия...  

горячая, как пуля в моём сердце  

О нас. Вместо вступления  

В 2008 году мы с семьей приехали отдохнуть в послевоенную Абхазию, зачем, почему ― не спрашивайте. Я был молод и глуп, а жена беременна. В первом триместре некоторым женщинам хо- чется селедки с шоколадом, а моей подавай независимых респу- блик под национально-освободительным соусом. Над пляжем каждые пятнадцать минут пролетали боевые вертолеты с крас- ными звездами, а мы приветственно махали им руками. Наши! Прошло двенадцать лет, мы снова здесь, а значит, я не поумнел, впрочем, поговорим о другом. По закону жанра нам стоит начать с географической справки.  

Про карты  

У подножья Кавказских гор, прижатая Россией и Грузией к Чёрному морю, лежит маленькая непризнанная страна. Не ищи- те её на спутниковых Гугл-картах, даже сайт погоды сообщит вам, что вы отдыхаете на территории Грузии. Как же это?  

Я понимаю тебя, о великий и могучий Гугл, ты выше мелко- го сепаратизма, ты выше самих Кавказских гор. Из космоса тебе видно, что если народ живет на грузинской территории, носит грузинские кинжалы, пьет грузинскую чачу, жарит грузинские шашлыки, поёт грузинские, такие знакомые всем, протяжные песни, то, скорее всего, тут... Абхазия? Ты посмеиваешься в свои антенны и приклеиваешь на эту территорию наклейку ― Грузия. Скажем так, имеешь основания.  

Про индивидуальное домостроение  

Мы без конца ругаем товарища Сталина, а дачу себе он велел построить здесь, в Абхазии. Построили пять штук сразу. К каж- дой провели прямой провод секретной связи, чтобы Сталин мог секретно звонить. Кому звонить, хотел спросить я, если сам Ста- лин уже здесь? Всем известно, что в великой мудрости своей он гениально решал любые вопросы, зачем ему звонить и с кем-то советоваться? Но экскурсовод не была расположена к такой дис- куссии, хотя с её стороны имелись свои аргументы.  

Захотел, например, Сталин внезапно узнать курс доллара на следующую пятилетку, или переселить плохие народы, или понизить цены на крупу, или повысить рождаемость, тут прямой телефон и пригодится. Один звонок, и дело сделано.  

На ближайшую сталинскую дачу мы пошли пешком, хоте- лось ногами прочувствовать далекую эпоху. То послевоенное время, как пишут в книжках, было особо трудным для страны, в лесу могло водиться всякое.  

И хорошо, что местное население в одну ночь вывезли, хоро- шо, что быстро построили три внешних периметра безопасно- сти и одно кольцо личной охраны. На круг выходило восемьсот человек. Здорово, что деревья по периметру вырубили, пни вы-  

корчевали, дёрн срезали, кое-где на скалах организовали легкие снайперские укрытия из железобетона и везде-везде понавтыка- ли пулеметные гнезда. Получилось очень красиво.  

Стекла в окнах ― из хрусталя, хрусталь хорош для звукоизо- ляции. Морскую воду для сталинской ванны качали в горы насо- сами, потом подогревали, но не слишком ― сердце вождя надо беречь. Отделку выполнили московские архитектурные мастер- ские, они обошлись четырьмя сортами особо ценных древесных пород, из которых профану типа меня известен лишь самшит. Картины для стен вывезли из Эрмитажа, из Германии пришла гнутая эльзасская мебель, веймарские сервизы и бытовая техни- ка, заказали бильярдный стол красного дерева, его расположили в бильярдной комнате, что естественно. Здесь же четыре хозяй- ские спальни, где до сих пор висят специальные зеркала, такие, что стройнят фигуру вождя. Я примерил зеркало на себя, дей- ствительно, словно пять кило сбросил.  

А ещё, радовалась почему-то экскурсовод, Сталин не мог всю ночь спать на одной кровати, менял комнаты по три-четыре раза. Боялся покушений. Я так себе это представляю: враги входят в пер- вую спальню, глядь, вождя-то и нет. Вздохнут и вернутся ни с чем восвояси. На вторую ночь они проверят вторую спальню, но умный стратег Сталин к тому моменту переляжет в спальню номер три. Или номер один. А под утро правильно будет вернуться в первую смятую постель комнаты номер четыре. Если у вас с математикой хорошо, сами можете посчитать количество возможных вариантов, а меня увольте. Боюсь, а вдруг тоже паранойя разыграется?  

Поскольку время было не сытое, рядом с дачей возвели дом для кухни, чем благополучно решили проблему питания, отныне го- лод Сталину не грозил ― экскурсовод восторженно перечисляла и перечисляла приметы огромной скромности большевика номер два.  

Я вспомнил, как первый большевик Ульянов-Ленин, с того дня как вернулся из Швейцарии домой, баловался одним лишь кипяточком, он сам пил классово выверенный напиток и нам его завещал. Слышали, наверное, известный мем: «Как завещал ве- ликий Ленин! » Сталин, как известно, завещания Ленина не чи- тал и другим не рекомендовал.  

Мы проходим дальше по коридору. Здесь хозяин играл с го- стями…  

Бильярдная комната? Я не ослышался? Зачем? Сталин же был сухорукий! На третьей минуте экскурсии во мне проснулся бильярдист со стажем. Левая рука Сталина, об этом полно сви- детельств, стала короче другой после травмы в шестилетнем возрасте. Было время, я увлекался шарами, мог играть в любом состоянии, мог под коньяк с обеда и до поздней ночи, мог после расставания с любимой, мог в бреду с температурой, в горе и ра- дости, но играть одной рукой? Ай, да вождь!  

― И тем не менее он обычно выигрывал у своих гостей и коллег по Политбюро, ― со значением ответила мне экскур- совод.  

Цена экскурсии была всего сто рублей, поэтому я не стал оди- озно шутить про Сибирь для победивших Хозяина гостей. Поду- маешь, ещё один штрих добавился в невероятную истории моей страны. За такие скромные деньги туристы с Урала должны мол- ча слушать и восхищаться. И гордиться тем, что за два послево- енных года в маленькой Абхазии построили пять великолепных дач. А по всей стране двадцать. Да как это было возможно?  

Представьте, в это время у нас на Урале многие жили в зем- лянках, не хватало гвоздей, последний голод случился в 53 году, а тут ещё холодная война и агрессивный блок НАТО. Усталые от войны люди выжимали из себя все соки, восстанавливая раз-  

рушенное, как пришла новая беда, срочно надо делать ядерную бомбу, важно успеть до того, как США решатся на следующую атомную бомбардировку. Было понятно, что на этот раз Штаты отбомбятся не по далеким японским городам, а по Москве и Ле- нинграду. Своя бомба была нужна как воздух. Этой идеей жили все ― лучшие учёные и строители, эта сверхзадача сжирала ре- сурсы разорённой, нищей страны, а драгоценные материалы всё равно целыми вагонами шли и шли в горы. Я всегда с сомнени- ем относился к просьбам жены построить нам дачу, а после Аб- хазии эти разговоры со мной вообще бесполезны.  

Про этнографию  

Жанр путевой заметки хоть и допускает короткие отступле- ния про Сталина-Ленина, но неукоснительно требует от меня описать крупными мазками национальные черты тех, кто живет в маленькой Абхазии.  

Тут мы вступаем на минное поле. Абсолютно все, когда-либо существовавшие вокруг Средиземноморья империи, и даже пи- раты считали эту территорию исконно своей. У всех докумен- ты были в полном порядке. Накатываясь и откатываясь, они не только честно грабили горцев, но и старательно оставляли здесь свою ДНК. Поэтому не спрашивайте, каков чистокровный абхазец ― он тот, кто проливает кровь за эту землю.  

Огромное количество раз Абхазское царство с боями выходи- ло из царства Грузинского, но ни разу в него не входило. Не ищи- те тут дешевых парадоксов, так было, на то есть местные хроники.  

Про войну  

Последняя война 1992-93 годов за свободу завершилась оче- редным успехом, абхазцы опять победили, они вырвали свою  

страну из хищных лап империалистической Грузии. С обеих сторон погибло 16 тысяч человек, двести пятьдесят тысяч гру- зин покинули свои земли. Абхазия обезлюдела, зато наступила независимость. Без половины населения, без света, без экономи- ки, без туристов и без своей валюты. Полная блокада, но с ман- даринами, которые гнили тоннами. И даже тогда абхазцы в бо- гатые грузинские дома въезжать не стали, это позор для горца. Сжигать ― пожалуйста, сжигать можно, сколько угодно.  

Спас Абхазию в 2008 году от полной деградации, конечно, злой Путин. Он открыл границу, выдал паспорта, возобновил торговлю, начал платить пенсии, восстановил железную доро- гу, приказал всё разминировать, за что сильно огрёб от мирово- го сообщества, а от нас ему за это большое спасибо. Что думают по сему поводу абхазцы, не знаю, я ни разу слов благодарности от них не слышал.  

Зато слышал другое:  

― Пуля 5. 62 вошла в бедро, поднялась и застряла в тонком кишечнике, ― показывает на себе правой свободной рукой наш водитель, пока другая уверено направляет старый «Мерседес» по серпантину, ведущему к озеру Рица. ― Два часа полз к дому, кровь из раны булькает уже холодная, вижу, отец встречает, и пьяный. Очень отец переживал, очень-очень, ― добавил во- дитель, глядя на нас, чтобы мы не подумали про папу чего дур- ного. ― Учил меня всегда: «Не ходи, сынок, на пулемёты, надо в обход». А я… Девятнадцать лет, много боевых операций. Го- ворить об этом пока не должен. Ну, вижу ― отец, и в глазах потемнело. Очнулся, врач такой: «Ну, парень, ты долго жить не будешь». Врач шутил, оказалось. Шутил! ― тут водитель не- доуменно улыбнулся.  

― Лечился чем? Мумие с чачей. Главное ― немного пить, а то две жены нужно, одной жены не хватит, честно говорю. А больше говорить не буду при вашем мальчике. Я боксом зани-  

мался, в Советском Союзе секции были, у нас в школе даже балет был, а нынешняя молодежь как меня защищать будут? Помогут папины деньги? Вот эту гору перейдут в бронежилете и сдохнут.  

Я внимательно посмотрел на высокую гору и подумал о беско- нечных завоевателях, которые так и не смогли перевалить через эту гору. Сдохли. Те же, кто чудом смог, вот они-то и стали настоя- щими абхазцами, готовыми умереть, лишь бы новый чужак не пе- ребрался на их священную землю через эту гору. Сложно всё это.  

Про холодное озеро Рица  

Как и в прошлый наш приезд, озеро Рица оказалось замкну- тым углублением суши, заполненным водой и не имеющим непо- средственной связи с океаном. Да, это красиво, но больше здесь ничего нет. Кроме дачи Сталина, конечно. Специально для этой дачи в крутых горах тысячи пленных немцев, которых еще надо было кому-то взять в плен, построили сто километров отличной шоссейной дороги с тоннелями и мостами, а Сталин так ни разу в озере и не поплавал. Может быть, большевистская скромность помешала, а, может, сухая левая рука.  

Ещё про войну  

Война с Грузией случилась не вовремя, именно тогда, когда её никто не хотел. У всех ― хаос, рушится экономика, не до стрель- бы по людям. Именно так хорошие войны и начинаются. Бегите прочь, если, не дай бог, услышите фразу: «Мы ― мирные люди и не хотим новой войны». Началось просто: абхазцы вежливо по- просили добавить им независимости, мол, всегда мечтали о ней, в ответ грузины попросили больше никогда при них не ругаться такими словами. Абхазцы удивились, ведь только вчера Грузия под мантру о праве народов на самоопределение лихо выскочила из СССР, как пробка из «Ркацители».  

― А мы тоже ― древний народ, ― сказали абхазцы, ― и если бы не ваш рябой грузин, были бы сейчас с вами добрыми соседя- ми. Ходили бы в гости друг к другу как равные.  

Но великий Шеварднадзе, свежий президент Грузии, про- званный хитрым лисом за ум и способность выходить из любых исторических тупиков, тремя годами раньше легко отпускавший на волю целые восточноевропейские народы, умевший ладить и с президентами США, и с лидерами оппозиции, проверенный либерал, твердый демократ, он вдруг надел военно-полевую форму. «Я, мол, решительно не готов договариваться с этими полуфеодальными вождями, спустившимися с гор». И был издан приказ, и грузинская гвардия вошла в мирно спящую Абхазию.  

Как только дело касается своей территории, с нас спадают покровы цивилизации. В голове ― барабанная дробь, в руках ― знамя борьбы, в глазах ― праведная ярость. Это вам не Лит- ву в Европу отпускать, тут своё кровное, дедами завоёванное. Ни пяди родной грузинской земли подлому и коварному врагу! Враг горестно недоумевал за ближайшей горой, это про кого, про меня? Я ― подлый?  

Пришлось идти в сарай, откапывать дедовскую берданку. Вы- катили старые градобойные орудия, это такие пушки, что исполь- зуются для обстрела горных лавин. Кое-что предусмотритель- но выменяли у российских полковников, а для чего деньги, если на них нельзя выменять вагон автоматов Калашникова? Так что, говоря про мирно спящую Абхазию, я перегнул палку.  

Отбивались от грузинских братьев всем миром. Совсем изда- лека прискакали казаки Приднестровья, но без лошадей. Из Чеч- ни подтянулись вполне боеспособные батальоны. В их числе от- ряды Басаева, Гелаева, хорошо известных впоследствии поле- вых командиров. Они славно повоевали, и, что интересно, за обе  

стороны, но не это важно, всем запомнилась их эффективность и странная жестокость.  

Людям срочно был нужен опыт войны против регулярной ар- мии советского типа. Вдруг пригодится. Как мы теперь знаем, пригодилось. Возможно, что роковое решение Шеварднадзе по- служило спусковым механизмом для обеих чеченских войн.  

Про мою самонадеянность  

Если вы подумали, что я против грузин и за абхазцев, то я пло- хо выразил свою мысль. Я за всех убитых, раненых и потерявших свои дома. Так за кого же я? Понятно же, что Грузия права, абхаз- цы ещё правее, а есть еще осетины, сваны, мегрелы, дельфины и их права на воду.  

Существует вечное противоречие между принципом целостно- сти всякой страны и правом народов на собственное государство. Самый простой и самый варварский способ разрешить его ― вой- на. И пока жизнь будет стоить дешевле земли, войны неизбежны.  

Варварство, кто бы что ни говорил, быстро уходит, ценность человеков повышается. Это чудо, но земля предков на моих глазах перестала быть главным гарантом выживания и центром само- осмысления наций, их место занимает культура, в том числе тех- нологическая. Технологическая культура растёт взрывным обра- зом, нуждается в мировом рынке, формирует планету под себя и размывает само понятие обособленной нации.  

И хотя Грузия никогда не откажется от части территории, но ведь и Япония не откажется от Курил, как и Украина от Кры- ма. Значит ли это, что они начнут войны с Россией? Конечно, нет. Сейчас 2020 год, и идёт война между Арменией и Азербайд- жаном. Если вы займёте какую-либо позицию, встанете на чью-  

то сторону, то сами проиграете и им не поможете. Для себя я нашёл выход. Предлагаю быстро пройти к этому выходу всем остальным пассажирам планеты Земля.  

Если в начале абзаца я самонадеянно заявил, что раскрою смыслы, то теперь вижу: всё запутал. Не бывает общих для всех выходов. Каждый выходит в одиночку. Это касается не только народов, но и людей.  

Про экономику Абхазии  

Всё, что в Абхазии могло рухнуть, в 1993 году рухнуло. Пару лет понадобилось, чтобы добить остальное. Из промышленно- сти остались лишь контрабанда российского горючего, гнию- щие фрукты, да фронтовые воспоминания. Помню, нас поразили местные коровы, они ходили с выпирающими сквозь худые бока рёбрами, отчаянно заглядывая в глаза. Мы решили, что это осо- бая коровья порода, и её вывели специально для крутых гор, но ― нет, оказалось ― мины. Животных на вольный выпас не пускали.  

Не меньше чем коров, мне жалко советские санатории. С вы- соты Анакопийской горы в одних только Гаграх я насчитал во- семь бетонных скелетов, а сколько их во всей Абхазии лучше не знать, и большинство, увы, уже не подлежит восстановлению.  

Заводы отказались работать без электричества, без финансов и грузин, сегодня там природа. Если кому нравится противное щёлкающее слово «коллапс», то да, наступил он.  

Про политику и деньги животворящие  

В 2008 году Россия признала Абхазию, и наш мёртвый боль- ной подозрительно быстро начал оживать. А что такого? Кто тут умер? Это же понарошку!  

Грузия со скрипом, но начала поставлять электроэнергию. Туризм волшебным денежным потоком наполнил иссохшие, ка- залось бы навсегда, финансовые русла. Коровы восстановили свой рацион. Рестораны, новые гостиницы, уборка улиц, экскур- сии, нормальные дороги и даже действующее ГАИ в том арха- ичном написании, которое отобрал у нас президент Медведев. Не умаляю достижений Саакашвили, но замечу ― местные ин- спекторы взяток тоже не берут, как будешь брать деньги у брата или свояченика? А других здесь нет, кругом родня.  

Коррупции тоже нет, а есть демократические выборы, побе- дивший клан забирает у проигравших все органы власти от ларь- ка до таможни. В конце концов, наступает явный перекос, и тог- да Россия приподнимает бровь. Обычно этого достаточно, чтобы правящий клан вдруг почувствовал демократический зуд и элек- торальную потребность. Избрание очередного президента про- ходит по специфическим восточным стандартам, но России хва- тает мудрости, меняя здесь всё, не менять ничего.  

Про православие и Новый Афон  

Новоафонский монастырь и храм Симона при нём произвели на меня впечатление удачного сочетания искренности, легко- сти и внутренней силы. Многое из разрушенного монахам уда- лось восстановить, храм блистает куполами, жаль, что фрески за сто лет осыпались, но всё к лучшему, осыпались чрезвычай- но художественно.  

В шортах нас не пускали, но дали дерюжку прикрыться, было приятно убедиться, как сильно служители переживают за наше- го Создателя, чтобы Он, не дай бог, моих голых коленок не уви- дел. Как будто забыли, что в 1993 году здесь располагался воен- ный госпиталь: смерть, кровь, гной, отрезанные конечности, каких страстей Он тогда насмотрелся! В двух местах на стене  

я заметил лик Христа со следами пуль, кто-то, умирая, мстил под конец жизни своему Богу.  

История возникновения этого центра православия мне видит- ся так: сто лет назад никто не стеснялся, храмовый комплекс по- строили и назвали Новым Афоном ради деловой конкуренции со знаменитой греческой горой ― Афоном, на которой пример- но два десятка монастырей. А греков, так получилось, не спро- сили. Сегодня за такое намеренное смешение брендов потерпев- шая сторона подала бы в суд.  

Опять же, через головы греков монахи обратились на грече- ский Олимп, к Меркурию, богу маркетинга и торговли. Мерку- рий научил монахов, что любому бизнесу, даже православно- му, нужна своя легенда. Изложу её как понял, хотя, возможно, я не передам всего пафоса.  

Итак, в одной горной пещере долго и безуспешно проповедо- вал горцам святой апостол Симон. Горцы внимательно слушали христианскую проповедь и шли делать жертвоприношения язы- ческим пням, а апостола кормили за так, потому что ― хороший человек и на всякий случай. В своё время римские наёмники апо- стола выследили. Казни у римлян случались самые затейливые. Нашего Симона, например, перепилили пилой, и вот тогда в ис- целяющую силу Иисуса язычники поверили бесповоротно.  

Что, почему? А такова канва событий. Хотя, по мне, логичнее было бы поверить в силу пилы.  

В те пещеры мы поднимались, свечку ставили, тоже на вся- кий случай, а что такого, человек-то был хороший. И погиб, по- чём зря, от инвентаря. Так оно или не так, но храм стоит, а пра- вославие победным маршем прошло по древним капищам и за- гнало обратно во тьму идолов поганых. Не ходите ночью в горы.  

Про COVID-19  

Медицинские маски здесь не носят, про такую заразу и умира- ющих от неё больных не слышали, а если что, пояснили нам, то же мумиё с чачей решают все врачебные вопросы.  

Выводы и предложения  

Всё, что вы сейчас узнали, знать совсем не обязательно. Мож- но про это сразу забыть, а лучше всего послать меня подальше, в хорошие и развитые страны, откуда я привезу только позитив- ные впечатления. А абхазцы ― мудрый народ, они не обидятся, а если обидятся, то нам ничего не скажут.  

1. 6  

Будапешт  

Взгляд исподлобья  

Мне нравится пристально, под микроскопом, изучать неиз- вестные никому страны, поэтому сегодня я расскажу вам про Вен- грию. Расскажу честно и непредвзято, как у меня это принято.  

Итак, происхождение венгров плохо изучено ввиду полно- го отсутствия к ним интереса. Доказано только, что современ- ные венгры произошли от своих родителей. Официальный суп у них ― гуляш, официальное вино ― Токай полусладкий, офи- циальные горы ―Карпаты, такси ― с шашечками, винегрет... ну, тут вы понимаете.  

Какие у них гимн и флаг, никто в самой стране не знает, по- скольку национальная сборная по футболу давно не выигрыва- ла. Деньги у них называются форинты, так как к моменту само- определения все нормальные названия валют были уже заняты. Нельзя сказать, что венгры жадные, за 100 евро Венгерский на- циональный банк напечатает вам столько форинтов, сколько по- просите.  

Средняя продолжительность жизни тут устанавливается на референдуме, но некоторые венгры нарушают и живут доль- ше других, а те, другие, им завидуют.  

Средняя зарплата в стране достойная, то есть всего в три раза меньше, чем каждому хочется.  

Венгры очень дружелюбны, пока дело не касается гостепри- имства. С этим у них, прямо скажем, не огонь, наверное, пото- му что туристов всегда много, а Венгрия такая маленькая. Да, 10 миллионов венгров ― ещё не банда. Если мы напряжёмся, то можем без труда вынести Венгрию на своих подошвах по раз- ным Германиям, Польшам и Россиям. И где тогда венграм жить? В единой Европе? Ну нет. Нация, давшая миру Дунай ― это гор- дая такая нация.  

Когда в 1526 году турки оккупировали Венгрию, они первым делом вырезали тех, кто любил молоко, чай, пиво и независи- мость. С тех пор Венгрия славится своими кофейными традици- ями. Тогда же, вдоль Дуная, турки приказали построить десяток купален, где турецкий паша наслаждался юными одалисками и отличными видами на страдания венгерского народа.  

В начале девятнадцатого века турков выгнали, им на смену пришла Австрия. Хотя австрийцы никого не резали, но жить с ними в одной Австро-Венгерской империи мирным венграм было невыносимо из-за своих частых восстаний.  

Народно-освободительное движение в Венгрии с тех пор пра- востороннее, как везде, пробок нет, машины с правым рулем за- прещены.  

Единственная столица Венгрии ― город Будапешт, этот факт известен городским долгожителям с тринадцатого века. На сто-  

летие раньше Будапешт планировала основать местная буддий- ская община, но им помешала лишняя буква «д».  

Будапешт, по совместительству, самый-самый красивый го- род Европы, вы только Парижу про это не говорите. Современ- ный нам старинный Будапешт воздвигли злые австрийцы, им очень хотелось сделать приятное порабощённому венгерскому народу. Интересно, что в отличие от турок, австрийцы любили строить поперёк Дуная, называя это дело мостами.  

Взамен, как я уже упоминал, венгры организовали множество народных восстаний, из которых оба проиграли. В отместку за восстания австрийцы подарили им полную национальную ав- тономию, оперный театр, точь-в-точь как в самой Вене, и право люто себя ненавидеть под лозунгом: «А чего они, в самом деле! »  

Тут венгры совсем запутались и в Первую мировую приня- лись воевать с русскими на стороне своих немецко-австрийских обидчиков. И были больно биты. По итогам грандиозной войны они потеряли две трети территории, но не растерялись и всту- пили во Вторую мировую опять на стороне немцев и опять про- тив тех же русских, к которым у них никогда прежде претензий не было.  

Русские, освобождая по пути к Берлину всё и всех подряд, не смогли вовремя остановиться, и вот вам, пожалуйста, появи- лась свободная демократическая Венгрия, а к русским ― серьез- ные исторические претензии. Всё как у взрослых соседей. Мол, не так их освобождали, слишком громко стреляли, а когда осво- бодили, не сразу ушли к себе в Сибирь, одним словом, ― дика- ри. Немецкие захватчики были куда культурнее.  

В 1997 году Венгрия вступила в НАТО, видимо, исходя из той же сладкой потребности быть битой, как и предыдущие два раза.  

Бывает, что вы чем-то не понравились венгерскому официан- ту, но это ерунда, это не проблема. Всегда можно поесть в дру- гом ресторане. Только не надо опять просить меню на русском.  

Специально для тех, кого утомила эта гнусная инсинуация, я исправляюсь и сообщаю, что венгры ― народ великой музыкаль- ной культуры и могут есть свой гуляш под любой аккомпанемент. Особенно они уважают своего венгерского композитора Листа и его ноты, а в гуляше ― мясо. Поесть в Будапеште можно вкус- но и недорого, хотя это всегда два разных места. Но оба действи- тельно очень красивые.  

Венгерские женщины похожи на немецких, так что рекомен- дую приезжать со своей женой. Жене здесь всё понравится, осо- бенно фон.  

Местные жители любят и берегут свой язык, поэтому в раз- говоре используют только английский, помогая ему руками. Венгерский, он же мадьярский, входит, как известно, в финно- угорскую группу языков, на которых говорят наши удмурты и мордва. Но пьяная венгерская молодежь делает вид, что забыла свои мордовские корни, а, может, в тот раз это были пьяные поляки.  

Венгерский парламент красив до боли в глазах, он огромен, монументален и, в случае угрозы парламентаризму, легко может вместить под свою готическую крышу всю нацию. Но нас с же- ной всё равно туда не пустили.  

Что меня больше всего поразило, так это полное отсутствие в стране венгерских автобусов Икарус. Венгры, похоже, так увлечённо продавали их нам, что теперь уже мы должны предъ- явить им экологический иск за гарь, дым, вонь и шум, которые сопровождали меня всё детство и, вполне возможно, сопрово- дят в последний путь.  

Природа в столице этой страны есть, но она аккуратно зака- тана в асфальт, вероятно, чтобы не вызывать столь популярную в России дискуссию ― откуда в любом нашем городе грязь? Для тех, кто ценит газоны, друзья, для вас всегда открыты нацио- нальные парки Анголы и ЮАР. Я опять о своём, о наболевшем: любители естественной природы, езжайте вы в Африку.  

Если вам показалось, что тема Венгрии изложена немного желчно, то это всё от нервов. Специально для них, для нервов, в свободной Венгрии предусмотрительно расположены горячие лечебные источники ― как раз около восстановленной крепо- сти турков-оккупантов, недалеко от снесённого памятника Со- ветской армии-освободительнице.  

Не ради красного словца...  

Мой отец в свои 19 лет, будучи солдатом, участвовал в пода- влении венгерского восстания 1956 года и был ранен. Говорить об этом не любил. Я очень благодарен венграм, что в руку.  

1. 7  

Тенерифе  

Чёрный песок  

Отпуск? Опять? Ни в какой отпуск я не собираюсь, от себя, говорят, не убежишь, да и денег жалко. От кого нам отдыхать на островах, моя дорогая жена, если беспокойных мальчишек, твоего мужа и мою жену мы берём с собой? Единственный, кто отдохнёт, остроумно думал я, поднимаясь по трапу ― наша стиральная машина. Трудяга всю свою жизнь крутится, даже не имея права голоса. Воистину, не я один в семье такой.  

Трудности перелёта меня не впечатлили, это была неотъемле- мая часть отдыха, а как ещё насладиться счастливым бездельем, если перед этим не провести сутки в утомительной суете: такси, аэропорт, самолёт, болтанка в небесах, опять такси, болтанка и снова… Когда же процесс, наконец, приобрёл все признаки успокаивающего автоматизма, зачем-то подали автобус до отеля.  

Скучный серый отель сильно проигрывал своим же реклам- ным буклетам, но мы не снобы, для нас главное, чтоб в номере было тихо и до моря недалеко…  

Далеко внизу отчаянно грохотало море, волны стучались о бе- рег как пьяный муж в чужую дверь, порой заглушая гортан- ные крики испаноязычных горничных. Сделать потише и тех, и других было не в моих силах. Дети с ходу включили канал ТНТ, и я почувствовал себя как дома. Южное Солнце висело над го- ризонтом, но почему-то не грело ― стало холодно. А чего рус- ские туристы хотят, спокойно возразила нам испанка, триста ки- лометров от Сахары, оттого и подмораживает. Поэтому первую ночь мы отчаянно мёрзли в обнимку с равнодушным экватором, на следующую было теплее, всё-таки выдали вторые одеяла.  

Хорошо, что наши мальчики все эти дни вели себя пристойно, так, как мы привыкли: до завтрака они азартно дрались, потом много ели, потом дрались до обеда, и уже перед отходом ко сну они мирно дрались в последний раз. Ночью каждый из них ре- гулярно вставал и бродил по номеру в поисках утерянной мамы. Романтические контакты с родной женой в таких тяжелых усло- виях считаю подвигом любви и прошу засчитывать в соотноше- нии один к пяти. Итого ― десять.  

Чем мы ещё занимались, не считая активного безделья? Каж- дое утро бегали по 20 километров в гору, обсуждали квантовую механику, скучали в качестве моделей на выставке нудизма, пи- сали ямбом на песке.  

Вру безбожно, в основном мы жрали, конечно. А что ещё тут делать?  

Поэтому перехожу к главной теме, к еде. Приготовление пищи ― это великое искусство, к сожалению, забытое местными поварами. Еда здесь хороша, только когда плавает в море. Мест- ный шеф ещё может бросить свежую рыбину на сковородку, но приготовить капучино он не в состоянии, потому как ― целых два ингредиента. Одному такому я долго объяснял банальный  

рецепт, в конце концов, он вылил мне в кофе молоко и с пре- зрением изрёк: «White coffee? » В его глазах я пал ниже какого- нибудь американского туриста.  

Местные жители к туристам относятся как к волнам на пе- ске ― были, есть и всегда будут. Зачем напрягаться, изображать радушие, если завтра эти богатые, обгоревшие на солнце обезья- ны уедут, а приедут другие? Пока ещё бледные, но неотличимые и такие же назойливые.  

Глянцевые путеводители призывали всех загорать исклю- чительно на одном далёком-далёком пляже, на его уникальном, целебном чёрном-чёрном песке. Когда-то песок вывозили на экс- порт. Сейчас это строго запрещено. Чёрный песок охраняется законом. Оказывается, лежа на нём, можно излечиться, и, заод- но, прикоснуться к древней истории этого острова. Той истории, что местные журналисты наскоро сочинили в надежде на тури- стический бум. Я сразу отказался от экскурсии. Потом подумал и произнёс это вслух. Ехать два часа с Юрой ради того, чтобы убедиться, что песок бывает чёрным? Нашли чем удивить, у нас бывает чёрным даже снег.  

Как, я всё ещё не рассказал про Юру? Нам, наверное, сильно повезло, у нас случился невероятный гид. Мы его заранее не за- казывали, не ждали, мы его совсем не хотели, но Юра обольстил нас, как офицер девушку ― стремительный натиск, сладкий об- морок и вот, мы уже в его машине. Пелена спала с наших глаз, да поздно. Юра имел что сказать про Россию и Украину. Его бес- конечный монолог оказался дайджестом политических сплетней с кучей лишних подробностей. Он уже двадцать лет, как уехал из Питера, поэтому всё знал точно.  

Запертые в его машине мы мчались вперед, в аквапарк, а Юра рулил и неуклонно возвращал наши мысли обратно, на родину.  

Спорить, как оказалось, было опасно. Вот и отдохнули от ново- стей. Характерно, что Юра слышать не хотел никаких коммента- риев. Тем более от туристов. Когда же мы вклинивались в Юрин поток сознания с вопросами про его остров, Юра скучнел, отвечал односложно, но не грубил, а всегда вежливо возвращал нас к основной теме ― политике Порошенко и Путина. Нет, больше мы в твою машину, Юра, не сядем. Удивительно, сколько ненужностей держал в голове этот одичавший от скуки человек. Я так и не понял, кого он любит больше, потому что про какую бы страну Юра ни говорил, он с гордостью произносил от первого лица: «Мы ― Россия», «Мы ― Украина», «Мы ― островитяне».  

Да, островитяне здесь тоже были, но они как-то не задались, особенно удручали островитянки. Глаз, нимало не тормозя, без- болезненно соскальзывал с их крупных форм на горы, всё-таки предпочитая застрять в горах.  

Две недели отдыха кончились как раз тогда, когда я уже не надеялся.  

На дне глазных яблок отпечатались непривычное для Испании облачное небо, удивительно холодное для Африки море и явно избыточный гид Юра.  

Дома мы открыли багаж. Вот мятые вещи ― привет стиральной машине. Вот сувениры, они для бабушек. А что это за та- инственный блеск на дне чемодана? Золото, оружие, наркотики и прочую ерунду мы обычно не возим. Дети, жена, признавай- тесь, откуда у меня тут чёрный песок?