Город Ориона

Среди величественных гор и низовий священной страны под названием Амералья проживал храбрый люд. Он жил в лесах, степях, среди просторов, заселенных опасными хищниками. Их дети страдали от всевозможных болезней; женщины и прекрасные девы часто становились жертвами иноземных, воинственных мужей, которые совершали военные походы, нужные для жертвоприношений; доблестные мужи частенько умирали от ранений после боев и охоты; старики все занимались и занимались философствованиями про бытие, божественное, долг, честь, славу, традиционные обряды и про иноземцев. А природа (сие великое фрактальное подобие) все текла, лилась, бурлила, гневно разливалась и успокаивалась, смотря, как ее созерцатели копошатся, меркнут перед ее масштабом и вечностью. Ее воистину серьезно заинтересовали лишь старцы – мудрые мужи, которые пытались ее осмыслить и хотели наладить с ней духовный контакт. Они представляли универсум то, как вечно живой огонь, то, как неподвижную глыбу материи, то в виде откровения божественного духа или языческих богов, то союзом пяти элементов подвластных или неподвластных богам. Ее очень так же занимало то, что в ней видят некий субъект божественного, в ней ищут духов, богов, полубогов, неделимые атомы, трансцендентные сущности, абстракции. Одни мудрецы были воинственны: они прониклись шовинистической ненавистью к «варварам», коих, по их мнению, следовало нещадно убивать, наказывать за мнимые (или не мнимые) грехи, другие старцы наоборот пытались разгадать тайны варварских душ и прониклись их верованиями, культурой и верой в ихнею политическую организацию.  

Старец по имени Эреб во время очередного всеамеральского собрания мудрецов воскликнул: «Боги дали нам два пути – тропа своя и тропа чужая. Одна говорит нам, что счастье наше зиждется в нас, а другая – что счастье следует брать, перенимая другие порядки. О ученые мужи, какую тропу нам следует выбрать? ». На сей вопрос собрание мудрейших так и не дало единого ответа: одни любили варваров, а другие их ненавидели. Вернувшись по домам, мудрецы разделились на враждующие группы и подняли под своими знаменами простой люд. Так народ погряз в распрях. И так началась великая схизма народа амеральского. Из-за сего раскола все умственные силы мудрецов были направлены на размышление о путях достижения счастья и справедливости, коих со времен слов Эреба стало намного больше. Отныне явилось миру разделение на сторонников царственности и народников. Затем уже народники разделились на радикалов и умеренных, а царелюбничество утратило свои позиции в пользу любителей вождизма. А потом и вождизм расколется на народнический и антинароднический. Сии времена оказались богаты на героев, богатырей, предателей, слабаков, ученых мудрецов, пошлецов и дураков. Одних война возвеличила, других – низвела; одни помудрели, а другие прониклись тупостью и срамотой; кого-то война обучила всем премудростям жизни, а кто-то нечему не научился. Такова была сущность сей войны. Она и отделила, и смешала все мудрое и сильное, пошлое и грязное. Однако пошлости с каждым годом становилось все больше и больше: постепенно мудрецы забросили книги и письмо, а сильные осознали надобность установления мира. В это время на пьедестал мудрого человека взошел некий мыслитель Орион. Он верил, что всеобщее созидание спасет народ амеральский от всех бед войны. Он молвил: «Сопроцветание – вот ключ для спасения наших душ. Созидайте, сознательные мужи и дамы! Созидание даст вам все – все материальные и духовные блага. Созидание ведет к высшему благу, ибо так завещали законы бытия. Я прошу вас позабыть об оружии, убийствах, ненависти ради стремления к искусству, мастерству! ». Орион стал кумиров для тех, в ком война узрела все самое лучшее. Он воодушевил множество философов, художников, ученых, ораторов, строителей и государственных мужей. В конце концов, Орион выдвинул идею построения Града Человеческого. Об сей мысли он написал в своем произведении под названием «Книга о роде Людском» следующее: «История земного делится на три времени – всевластие природы, всевластие богов и всевластие человека. Всевластие природы уже кануло в лету, всевластие богов стремится уйти, а всевластие человека стремится наступить. Идолом природы была суровость, идолом богов был страх перед их волей, а идолом человека есть человеческая мощь. По мере того как растет наша мощь, следы иных идолов стираются с лица земли… Град Человеческий – это идея создания такого произведения человеческого разума, которое могло бы объединить все силы человечества ради наращивания мощи и воцарения третьего времени – всевластия человека». Под градом Человеческим имелся ввиду город (или агломерация), который должен был стать центром всей цивилизации-культуры, науки, философии. Сей проект должен был быть осуществлен совместно с иными народами мира, поэтому Орион презирал шовинизм, ненависть к «варварам». Но народ амеральский так и оставался недоверчивым по отношению к чужеземцам. Орион же посвятил всю свою жизнь борьбе с тем, что он называл «неверием в дружбу», «народным тщеславием» и «высокомерной ненавистью». Большинство его речей затрагивали именно эту тему. После смерти Ориона его последователи продолжили яро критиковать шовинизм, что имело успех. Его ученики ходили от поселения к поселению, собирали вокруг себя амеральских деятелей. Их призывы к мирному созиданию казались с каждым днем все популярнее и популярнее.  

Мудрецы начали сочувствовать орионовцам. В итоге большинство их поддержало и потребовало от своих господ окончить усобицы. Вожди, в конце концов, перестали быть способными противится сей воле и закончили войну. Однако народ амеральский не стал един после конца усобиц, ведь он оказался разделен между тремя державами, одна из которых была основана иноземцами, кои насаждали местным свои обычаи. Орионовцы же не остановились на достигнутом. Они призывали к свержению сего порядка (что противоречило их миролюбию). Через пять лет после конца войны по Амеральи прокатились восстания, после подавления которых, славный муж по имени Гераклит, командовший войском вождя одной из держав, пустился в философские раздумья о сложившейся ситуации. Он думал: «Война окончилась… До ее конца многие и сильные, и слабые так желали мира, что ради него приветствовали любые меры. В частных беседах они были ярыми миротворцами. Они были готовы душу свою продать ради мира! И эти же люди сейчас, увидев неблагоприятную сущность мирной жизни, которая не богата на милости, возжелали вновь идти воевать. Но с другой стороны, мир не есть справедливым. Можно ли достичь справедливости? Нужно ли начать новую войну ради переделки лада? Иль же следует смириться со сложившейся участью? А, может, сей лад в будущем даст нам благодать? Наверное, нужно выступить. Ибо не подобает нам, сильным воинам, сидеть смирно и глядеть на окружающий нас мрак… Ежели не удастся навести добродетельный порядок, то мы хоть канем в лету, как ищущие возможности в бедственном положении, а не боязливые, раболепствующие создания…». После своих раздумий он пошел к своим солдатам и спросил у них, нужны ли им и их семьям перемены. Войско ответило, что перемены требуются, ведь общество пребывает в упадке. Итак, было решено начать „войну за перемены“. Армия Гераклита быстро смогла захватить много земель и получила поддержку народа.  

Гераклитова война длилась пять лет и закончилась удачным походом на земли иностранцев (которые вмешивались в дела Амеральи). После сей войны Гераклит стал «вождем амеральского народа», провел множество реформ и заложил „Город Справедливости“ (так он называл по-своему Град Человеческий). Сей город строился десять лет самыми умелыми мастерами Амеральи. Стены были построены неприступными; библиотеки возвышались над жилыми домами; было множество базаров, где продавалось все что угодно; на дверях города было написано следующее: «Величие люда зиждется в сплочении». Но Гераклиту пришлось бежать из-за интриг внутри его правительства. Власть перешла в руки орионовцев, включенных в состав правительства Гераклитом. После переворота город станет называться «Градом Орионовским», а в быту его прозовут «Город Ориона». Орионово же учение (орионовское представление о справедливости) станет доминирующим в новой державе. Размышляя об орионовской власти по истечению многих лет после своего побега Гераклит напишет в своем «Очерке об истории нашей борьбы за Справедливость», что он и его соратники, не считавшие себя орионовцами, «внесли большую лепту в начало строительства города Справедливости, нежели сами проповедники учения Ориона». Затем он напишет еще следующее: «Они присвоили себе эти достижения... Своими заявлениями орионовцы нарушают идеалы честности, которые имеют основополагающие значение в созидании Справедливости». Здесь Гераклит имеет под „заявлениями“ имел ввиду возгласы орионовцев об основании города, свою роль в основании которого орионовцы были склоны преувеличивать. С каждым годом город рос, наполняясь амеральцами и иноземцами. Торговля становилась все прибыльнее и прибыльнее. Вскоре Город Ориона стал торговой столицей мира; Амералья распустила свои долгие руки во все уголки мира. Множество талантливых людей стремилось поселиться в Амеральи. Деятели культуры, ученые, торговцы – все стремились стать жителями города из-за благоприятнейших условий для занятия всем что душе угодно. Амеральский язык стал почетным языком международного общения.  

Итак, великий замысел Ориона удалось воплотить на практике, однако покорение мира Амеральей не прошло бескровно, ведь амеральские войска совершили сотни далеких походов с целью установления «нужных» правительств в иноземных государствах. Затем экспансия свелась к финансовой поддержке «нужных» сил, кои боролись не на жизнь, а насмерть за власть. Параллельно было совершено очень много военных преступлений. Гераклит, наблюдая за экспансией Амеральи, писал в своем эссе под названием «Об внешней политике» следующее: «Орионовцы вопреки своему официальному миролюбию проводят ужасную, отвратительною политику по отношению к своим врагам на международной арене… Их "доблестные воины" насилуют иностранных женщин, вырезают пачками непокорных, сжигают города и разрушают некогда процветающие государства. Это противоречит всему тому, за что мы бок обок с ними боролись… Это, хоть и приносит огромную материальною выгоду государству, но сия выгода приобретается греховными деяниями. А греховные деяния должны всегда осуждаться». Против Амеральи поднималось много разнообразных коалиций, но их усилия оказывались всегда тщетными, ибо орионовцам всегда удавалось переиграть своих соперников. Народ, однако, перестал выступать против сношений с „варварами“ и не обращал внимание на военные преступления.  

Со временем настало время, когда благодатная жизнь населения Амеральи начала все больше и больше наполняться различными проблемами: искусство прониклось грехопадением; закончился золотой век амеральской торговли; граждане начали скептически относиться к учению Ориона; политическая организация общества стремительно бюрократизировалась; количество членов маргинальных слоев быстро росло. В те времена из ряда вон вышло много философов, политиков, кои выступали против сложившегося лада. Одним из таких деятелей был сын иностранца Пик. Пик большую часть своей жизни отдал философии и политической деятельности. Он собрал огромную домашнюю библиотеку, множество последователей и попал под каток преследований. В итоге Пик стал известнейшим проповедником идеи презрения Града Человеческого. «Град Человеческий ставит в качестве своей миссии борьбу с локальными культурами… Град Человеческий хочет, объединив весь род людской, уничтожить все обычаи предков – всю славную историю человечества. Это равносильно оскоплению»- писал Пик. Он видел в истории, традициях нечто незыблемое для человечества, которое он делил на уникальные культуры. Все государства, по мнению Пика, должны были организовываться по этническому принципу. По этому поводу он говорил следующее: «Одно государство – одна культура! Каждое государство зиждется на народе победительном, а иные народы всегда угнетаются! Всем народам нужны государства, иначе одна культура будет притеснять другую». Пик яро презирал угнетение. Целью своей философии он считал борьбу с процессом „размытия культур“. Размытие культур у Пика не понимается как явление культурного обмена. «Размытие культур – неравное поглощение одной культуры другой, которое сопровождается насилием, угнетением». Справедливость же, по мнению Пика, это состояние отсутствия обделенных народов. Поначалу Пик придерживался идеи пацифизма: он верил в то, что все культуры должны мирно сосуществовать, а освобождение народов должно происходить поэтапно и без масштабных вспышек насилия. Однако чем больше он попадал под преследование властей за свои убеждения, тем больше его воззрения становились антигуманистическими и милитаристическими. Таким образом, Пик пришел к уважению шовинизма, стал уверенным верующим в принцип рассмотрения исторического процесса через призму противостояния рас, культур, народов и призывал к насильственной ликвидации Града Орионовского. Его философия вдохновила многих желающих перемен – выхода из духовно-материальной депрессии. Благодаря же политической деятельности Пика было основано множество подпольных партий. Сии партии в качестве своих идеологий принимали ярко выраженные оппозиционные парадигмы. Это были не только воззрения Пика, а и учение гераклитистов, учение Исфета и многие других. Учение ж Исфета появилось еще до основания Града Орионовского в одном из царств, явившегося на свет во время междоусобиц. Исфет был одним из первых амеральских мудрецов, который все свои философские изыскания посвятил рассмотрению вопроса о праведном устройстве общества и доказательству несуществования богов, кое он использовал для развенчания учений многих его оппонентов. За свои радикальные воззрения Исфет был казнен после прихода к власти Гераклита. Но его учение продолжало жить и распространялось в узких, подпольных кругах, благодаря которым сохранились его сочинения. Исфет верил в то, что политическая организация общества должна быть децентрализованной – не иерархической. Таким образом, Исфет приходил к выводу, гласящему, что требуется отказаться от государственной организации. Иерархия, по Исфету, является корнем угнетения одних другими, а угнетение – ярчайшим выражением несправедливости. «Государство есмъ катаракта в глазе общества, ибо оно выращивает своей сущностью лишь несправедливый лад … Из-за покорения в давние времена одних племен другими появилась власть. Чем сильнее становилась власти, тем больше аморальному и рабскому следовало общество… Общество должно жить по принципам равенства, честности и свободы. Все это государство стремиться уменьшить и отнять у людей». В качестве выхода из сложившейся ситуации, которую он называл „ тиранией несправедливости“, Исфет видел объединение всех самых лучших аспектов догосударственного строя и теперешнего времени. Безгосударственный строй общества он называл „ коллективным укладом“ (Исфет осуждал индивидуализм и считал, что индивидуализм насаждается государственным укладом. Коллективизм он понимал как благочестивую противоположность индивидуализма. Из-за этого государственный строй он называл индивидуалистическим, а либертарный строй он обозвал коллективистским. ). Коллективный уклад, по мнению Исфета, можно достичь только революционным путем. Поздние последователи его учения станут ярыми имморалистами благодаря данному руслу, по которому вел свою философию Исфет. Чем сильнее ощущалась депрессия в амеральском обществе, тем больше амеральских людей прислушивалось к мнениям членов подпольных организаций. Это приводило к повышению частоты антиправительственных выступлений, а сами выступления расшатывали стабильность общества. Из-за потери былой популярности правительству приходилось идти на уступки в надежде на уменьшение влияния революционеров, но сия стратегия привела к обратному эффекту: в обществе обострились классовые, этнические и прочие проблемы. Под конец существования орионовской Амеральи общество уже находилось в раздробленном состоянии. Когда же амеральские воины отказались повиноваться правительству, государство окончательно и бесповоротно рухнуло. Град Орионовский после сего события сделался ареной боев между разными группировками, не скупившимися на террор по отношению к неугодным. Очередные усобицы стерли с лица земли некогда процветающий город. И конец новой гражданской войны был подобен концу прошлой. За созиданием шло разрушение, а за разрушением – созидание.