Человечки

Частично по мотивам реальных событий  

Это было странно, не знаю, как ещё лучше сказать. Мы не собирались идти сегодня на гору, не планировали подъём в такую погоду, даже толком не взяли еды и воды, только смотрели раньше на вершину – давно, но, повторюсь, идти и не думали. А оно взяло и случилось.  

Это восхождение отличалось от всех, какие были на моей памяти. И не только на памяти. Даже в книгах и кино не встречалось ничего подобного... Такое лучше, и правда, не знать! Но это взяло и... она сама нашла нас. Огромная гора, которая...  

А мы просто вышли в тот день погулять. Хотели пройти чуть дальше, чем обычно, подышать – поискать подснежники, крокусы и кизил. А получилось, обойдя лес, дошли до соседнего села, и даже поднялись над ним.  

С пригорка открывался очень интересный вид – да что говорить, само расположение знакомых холмов и гор с правой стороны, а не с левой, как обычно, заметно меняло пейзаж и открывало много нового на горизонте. Это чувство захватывало, а ещё всюду расцветала и пахла весна... даже на вырванном недавним ветром кусте на каждой веточке виделись её частички.  

И вот, на таком подъёме, энтузиазме, в обычный нежаркий и не солнечный мартовский день, взяв всего два печенька и крошечный термос, мы пошли фотографировать лес, который располагался в двух шагах по дороге.  

Я не стану говорить много о том, как по пути встретилась очень странная ёлка, непонятные следы человека, и дорога начала уходить в непролазный бор, ибо это всё не то – не важно; как сидели потом и ели печенья с шоколадом, и хотели пройтись ещё по сухой опавшей листве босиком, но не решились. Это неважно потому, что лишь вместе всё оно превратилось в таинственный фон, длинный-предлинный пролог. Оно казалось долгим приключением, а оказалось только началом другого, атмосферой, а она – ещё намного-намного выше. Таинственная весна, которая так и летала в воздухе, новорождённая Весна прибавляла сил идти вперёд и не останавливаться на поворотах.  

Вскоре показалось два огромных жёлтых кизила, затем – возвышенность, камни, кладбище, много пролесков и лишайников по дороге; пошли вперёд. Село отсюда не выглядывало из леса, хотя было ясно, что оно рядом – всё говорило о нём: слышался гул машин, петухи, даже ленточками красными тропку одну кто-то пометил – это было очень удобно после всесмывающего дождя.  

Помню, что нашлись какие-то иные новые цветы, мы сожалели о забытой лопатке, увидели смешное огромное дерево, на которое даже получилось присесть, а затем... бесконечный лес, горизонт...  

Из-за желания снова найти село, приходилось подниматься всё выше и выше, а оно оказалось под боком, но вот впереди возвышалась уже вторая гора. Мы, конечно, пошли туда, но почти без воды, потому что идти не планировали. «Пойдём, посмотрим, какие стены у этой горы – или в следующий раз? – помню, спросила я. – И ручей откуда течёт... откуда этот странный ручей... »  

Мы забыли про людей и подошли на достаточное расстояние к скалам, и поняли, что гора почти вертикальна. Непросто забраться на неё, но с неё спускаться ещё сложнее. Посмеялись, что вода не бежит снизу вверх, и с грустью представили себя птицами... Эх, как было бы проще! Увидели бы сразу и всё. А так пришлось идти снова – направо, за лес, за виноградник, снова за поле...  

Солнце не припекало, и появился какой-то азарт, что ли. И много интересного нашлось – даже надгробие чьей-то любимой собаки... и трасса за городом, которая шумит, стала видима, и ещё какие-то пейзажи вдали – хребты уже мне неизвестные, без названий. Посмотрели, наметили планы-мечты и вынужденно развернулись обратно. Всё-таки подниматься без воды не стоит.  

Эх, как мне сильно хотелось тогда идти дальше! Остановиться, несмотря ни на что забраться на соседний сложный массив, представить водой себя, или, нет, лучше птицей; не так там сложно, сколько видится с неудачного ракурса, и просто опыта нет! Но пришлось уже направляться к дому.  

На обратном пути наметили завернуть к двум большим жёлтым кизилам. Они цветами от корня до макушки усыпаны! По дороге туда не свернули, так хотя бы сейчас пройдём. И не дошли.  

Возвращаясь, мы вдруг вышли на какую-то старую грунтовую дорогу и увидели современные указатели. Они показывали нашу улицу и писали километраж. Чем идти к кизилам и искать их – напролом, снова в гору, через колючки! – лучше уже дойти спокойно, а в следующий раз подготовиться. Как минимум одеть более удобную обувь и взять намного больше печенек. Хотелось упасть спиной в листву, достать что-нибудь, пообедать и остаться до вечера... а ещё кормить птичек и насекомых...  

Но мы уже шли обратно.  

И вот, казалось бы, после такой длинной предыстории пора бы, наконец, появиться долгожданной завязке, а тут почти виден финал. Я, правда, думала, что это конец истории, и оставалось только дойти, сбавив темп, чтобы не натереть ноги. Но...  

Мы пошли по какому-то новому пути, и я чётко представляла, что он окажется быстрее и выйдет где-то вскоре на основную дорогу у леса. А она оказалась... другой. Слово «странной» не достаточно передаст смысл, хотя ничто другое не будет так близко к правде.  

Вышло так, что, почти вернувшись, мы попали на тропинку, которая вела в совершенно другую (третью) сторону. Ну, или... как вам сказать... не рассчитала немного, промахнулась на километр или два точно.  

И тут словно что-то произошло. Лес изменился. Солнечные лучи за деревьями показывались всё меньше. Фоном стала чаще земля с дикими цветами и рыжей подстилкой, дорога – размытая, стопроцентно безлюдная. Какие-то огромные камни, маленькие, а после и вовсе целый круг из непонятных камней... А мох, сколько мха! И – неожиданно – поваленные деревья.  

Лес потемнел. Один его склон стал почти рыжим горизонтом. Вдали послышался топот. Нет, это птицы... на всякий случай... а ещё мы с другом продолжали снимать – фиксировать каждый листик на камеру.  

Затем я удивилась этому – откуда столько бурелома?! Ответа нет. И снова камни, теперь уже просто огромные, а за ними опять поломанные деревья, почти каждое второе лежит, и как-то и интересно, и страшно подойти к такому гиганту.  

А это что впереди?!  

Неожиданно рядом с «капищем» старых мхов мы увидели полянку достаточно крупных грибов. «Грибы и грибы», скажете вы, и даже не сможете представить себе, насколько они отличались...  

– Это что-то невероятное!  

– Посмотри...  

– А это что?  

Ах!  

И только тут я окончательно очнулась от сковавшего на миг удивления-шока, грибы-то эти были как человечки. Маленькие грибочеловечки – с ножками, ручками, шляпкой – как полагается, вот только стояли в земле.  

Незадолго до находки мы пожимали плечами и спрашивали:  

– А тут ещё перерыто всё странным образом... змеи или землеройки?  

– Наверное, просто мыши!  

– Так много?..  

Теперь мы удивились тому, что попали в удивительно-непонятный лес. Ну, и коли случилось такое – наслаждайся!  

– Хватит говорить... снимай быстрее!  

– Темнеет как-то уже... подожди...  

Вспышка стала самой большой ошибкой.  

– Нет, стой! Подожди!  

– Как?..  

То, что произошло после, с трудом удаётся описать даже сейчас – через время. И, конечно, ни я, ни Валди не видели ничего подобного.  

Грибочки открыли глаза, вздрогнули и начали разбегаться во все стороны! Они бежали – мы за ними! И кто куда...  

– Хватай! Что это такое?!  

– Кто они?  

– Не успела!.. Ах.  

И всё-таки один не сбежал.  

– Что они такое? – с ужасом прошептал парень.  

Грибок брыкался и извивался, и даже пытался скрутиться в шарик и укусить.... Но как-то потом успокоился, мы нашли к нему «подход», и вот он уже сидел на полянке с синими цветами и слушал нас, и мы его внимательно слушали.  

– Не бойся...  

– Мы тебя хотели только сфотографировать. Это... как будто нарисовать, это не больно, не бойся нас, – точно подтверждая, повторил Валди.  

Крошечный человек в шляпке сначала не отвечал. Он менял цвет от бурого до почти алого, но после вздыхал – сдувался, белел. Словом, никудышный актёр вышел из этого мухомора.  

– Кто же ты?.. Что здесь происходит?  

– Ты умеешь говорить?  

И тут он, подождав, наверное, осмелел, так как понял, что камера, действительно, не кусается, сел на ближайший мох, и начал что-то тихо пищать. Его голосок был чуть слышным, но громко отдавал в ушах, так как рассказывал очень страшные вещи.  

И вмиг случилось ещё кое что. Пространство вокруг точно подёрнулось. Поломанные деревья стали казаться выше и окружили со всех сторон.... У меня закружилась голова, а маленький грибочеловечек вскочил и с писком, прижавшись к земле, продолжил рассказывать свою историю.... И мы увидели ужас в его глазах, а ещё боль, перемешанную с полной безысходностью. Не грибы они никакие, а духи леса и гор. Духи горы, которой давно уже не было!  

– Как? Как это так?  

И пространство дёрнулось вокруг ещё раз.  

– Их становится больше, потому что у нас меньше сил.  

– Значит, деревья...  

– Никакие они не деревья. Уже... увы. Это давно не они.  

– Но подожди, как же!.. – я хотела снова схватить его.  

А маленький грибок продолжал:  

– Мы существуем уже как тени. Прошу, не трогайте меня. Скоро станет уже слишком поздно.  

– Да что это такое? – подал голос мой не менее перепуганный друг.  

А потом гриб щёлкнул пальцами на крошечных лапках, и пространство дёрнулось в последний третий раз.  

– Не говорите никому то, что сейчас увидите.... И то, что случилось затем, я помню теперь, как в тумане.  

Это был ужас. Хаос, перемешанный с восхищением, хотя восхищение это навевало скорее отчаяние. Дух захватывало именно от масштаба, но вот не создания, а... разрушения.  

И мы увидели мир, или точнее маленькую крупинку мира, огромную зелёную гору высотой более четырёхста метров над уровнем моря, но только не такой, какая она сейчас.... Оказалось, что всё былое – это только иллюзия, и местный маленький народец, умирая, из последних сил поддерживал хотя бы мнимое ощущение высоты.  

Никакой горы давно нет. На её месте, как страшная рана, уходило и змеилось кольцами огромное жерло карьера. Его забросили сорок или пятьдесят лет назад. Дыра превысила высоту, которая была раньше, но только в обратном направлении. А потом карьер затопило. Вода хлынула ото всех трещин, из озёр, потекла с рек, вылезла и начала заполнять собой даже соседнее море. Но люди остановили этот поток.  

Дыру удалось осушить, но работы и разработки все прекратились. Карьер как бы заморозили, а потом... как это случается везде в последнее время, продали. Про него забыли, и всё погибло. А после Грибы создали миражом иллюзию того, как было прежде.... Мы долго не могли понять, что же произошло. Откуда тогда ощущения? Откуда ветки, шишки, прихваченные с собой красивые сухие дубовые листики? И вот уже прошло больше недели, а я так и не смогла найти ответ.  

Ведь, если это было на самом деле... получается, всё ещё хуже, чем видно? А если так... насколько велик этот кошмар?  

Грибок говорил, что у них уже почти не осталось сил. Поваленные деревья – незаметный сигнал о помощи, намёк на то, что их Магии уже недостаточно, чтобы вырастить их крепкими и могучими. И в тоже время... Как это? Неужели я с Валди ходила по воздуху?  

И пока голову занимали сотни самых ужасных и странных мыслей, вопросы рождались между ними сами собой. Это казалось нереальным, наваждением, страхом, сном.  

Получается, мы даже не можем увидеть, что происходит? Но что тогда нужно сделать, и как тогда это остановить? Или всё зашло уже настолько далеко и глубоко? Или уже слишком поздно... И это всё сделали люди. Ради денег и придуманных несуществующих истин и оправданий, ради простой потехи.  

Сколько ещё таких гор скрыто, но существует?  

Балаклава, 8 – 9 марта 2024