Раздвоение личности

Самым первым и самым сильным миром принято считать Мир Серафимов. Истории этого места может позавидовать любой другой из миров. Конечно, это ведь уму непостижимо, что б ни одна война не была проиграна врагу, тем самым не оставив за Миром Серафимов хвост сожалений и отчаяния, а Лорду, что правил в это время, дурную репутацию в истории. Но, в любом случае, война может привести к крайне трагическим последствиям, начиная от крушения экономики, заканчивая малой рождаемостью из-за выкидышей, образовавшихся на фоне сильного стресса у будущих мамочек. В это время женщины больше ценились, как врачи и ученые, позволяя им не участвовать на поле боя, тем самым давая им относительную защиту, никто не отменял того факта, что есть те девушки, что чисты душой и будут искренне переживать за своих супругов, братьев, родителей. Казалось, некоторые из них страдают больше из-за психологической боли, нежели физической.  

Галина была супругой одного из политиков, принадлежащих к знатному роду Белокрылых, и как подобает любому хранителю королевской семьи, он был обязан пойти на войну. Мадам Белокрылая до сих пор не верила в произошедшее, считала, что все это лишь дурной сон, и вскоре она проснется в своей постели, рядом с ребенком. Галина стояла и мечтала, пока смешивала жидкость в колбах и поглядывала на пожелтевший от старости дневник с рецептами одного из прошлых ученых. Вместе с каплями химических соединений, на стол падали блестящие и прозрачные, как алмаз слезы женщины, заставляя, и так не матовый стол, блестеть в некоторых местах еще больше.  

Все существа в Мире Смертных рано или поздно погибают, и после смерти становятся либо Серафимами, либо Эксаниматиумами, приобретая новый внешний вид и забывая абсолютно все про свою прошлую жизнь, (но всегда имеется шанс вспомнить, но об этом позже). Серафимы имеют белоснежную кожу, волосы и голубые, как океан, глаза, но у Галины была редкая особенность, и вместо серафимского облика она получила усовершенствованный человеческий. Эту особенность-мутацию называют в народе: «sicut homo», что с латыни означает «подобный человеку» (также внешность Серафима могут изменить сам Лорд, дабы показать его статус, и действия, неподобающие правилам верхнего Мира, но сейчас это никак не касается темы). Мадам Белокрылая, как и при жизни в Мире Смертных, имеет короткие волосы каштанового цвета, что переливаются красным при свете солнца. Аккуратно подстриженная двойная челка, то и дело мешала ей, но Галина, не обращая на это внимания, легкой, как крыло птицы, рукой поправляла непослушные локоны. Миндалевидные глаза ее такие же большие и синие, как у серафимов, но пушистые ресницы, отличали взгляд женщины от других. Тонкие изогнутые брови то поднимались, то опускались, в зависимости от того, как протекает эксперимент.  

Но в один прекрасный момент ее работу прерывает звук открывающейся двери. Было ясно, что на пороге появится представитель женского пола, так как тяжелая металлическая дверь практически не поддавалась тому, кто хочет войти.  

Это Аврора. Девушка-акушер, которой была назначена цель, следить за Галиной, пока та в положении.  

Она выглядела как расцветающий весенний цветок, сразу и не скажешь, что ей больше сотни лет. Девчонке очень повезло, ибо ее тело перестало расти, стоило ей перевалить за восемнадцать, а это означало одно: Аврора навсегда останется молодой. Много кто из женщин ей завидовали, кто остановились в возрасте тридцати, сорока лет... Никто так точно и не знает, зачем создатель этого мира поступила так несправедливо по отношению к своим существам, что попав в этот мир, они будут жить вечно, и вечно находиться в возрасте превышающий зрелый не очень приятно. По одной из версий, это было сделано для того, что бы серафимы как-нибудь друг от друга да отличались. Благо, душа, попавшая в Мир Серафимов, проживает жизнь заново, начиная от восемнадцати лет, давая насладиться годами молодости. Короткими, но счастливыми.  

– Добрый вечер, госпожа. Как ваше самочувствие, ощущаете ли вы дискомфорт, находясь здесь? – Беспокойно спрашивала Аврора, не успев закрыть дверь.  

Она бы продолжила засыпать Галину вопросами, если б не быстрый ответ женщины.  

– Не стоит так обо мне беспокоиться, подруга моя, я уже месяц как здесь, и еще ни разу ни на что не жаловалась. Интересно, что же все-таки заставляет вас думать иначе. – Галина отложила колбы, и сняла перчатки.  

– Ignosce mihi, Мадам Белокрылая, за свою жизнь я поведала множество беременных женщин, что были чем-то да недовольны. Я искренне рада, что вас все устраивает. – Аврора легкой походкой, стараясь не шуметь, подошла к столу, и женщина, властным движением руки, предложила ей сесть. Девчонка, поклонившись, исполнила просьбу, аккуратно поправляя медицинский халат.  

– Я по какому делу сюда явилась, – в ту же секунду принялась она рассказывать, практически не заинтересовав мадам. – Это по поводу ваших будущих детей. – На этот раз Галина стала ее внимательно слушать – По некоторым данным у вас могут родиться близнецы! – Воодушевленно сказала врач, дабы подбодрить женщину, но на лице собеседника появилась гримаса ужаса. Она замерла в ожидании еще каких-либо слов, но после недолгого молчания, Галина, не поворачивая головы, посмотрела на Аврору.  

– Аврора. – Сказала та чуть ли не шепотом. – Вы даже представить себе не можете, как мне дурно это слышать.  

Мадам Белокрылая начала терять силы, как в тот же миг девушка вскочила, что бы посадить ее на стул. Акушерка намеревалась звать на помощь, но ее остановила пришедшая в себя Галина. Она схватила руку Авроры, придерживающую спинку стула и, стараясь не кричать от злости, вымолвила: "не надо никого звать". Девушка не понимала реакции мадам, а самое главное, она сама не понимала, как реагировать. Акушерка застыла, смотря на свою руку, на которой повисла, словно наручник, чужая рука.  

"Deus meus eripe me"- прошептала Аврора.  

Сразу же после этих слов, женщина отпустила ее руку. Злость и страх сползли с прекрасного лица Галины. Сейчас же она сожалеет о том, что натворила.  

– Это было так глупо с моей стороны, прошу прощения, подруга моя великодушная. – Мадам прикрыла веки, – вы же ничего не знаете.  

Девушка на этот раз смотрела на нее без какого-либо страха.  

– Ах, Аврора, будьте добры, подвиньтесь ближе ко мне. – Она так и сделала. Акушерка стала на одно колено перед Галиной. – Когда-то давно, я была одной из первооткрывателей. Да, эта работа, несомненно, хороша, но ни когда ты молодая и глупая. Я еще не успела и пятнадцати лет прожить на земле, как погибла от опухоли головного мозга и вместе с теплым ветром, моя душа отправилась сюда – в Мир Серафимов, где мне пришлось начинать жить с восемнадцати лет. Конечно, у меня появился рассудок, я начала соображать, но все равно я, как и раньше, в первую очередь, думала о парнях, а не престижной работе, достающуюся лишь молодым Серафимам с мутацией, как у меня. Нас было трое: Я, Алексей и Сергей. И тогда я довольствовалась тем, что есть. В окружении двух парней мне было комфортнее всего, особенно если кто-то из них начинал меня ревновать. Я всегда глядела на их разборки с ухмылкой на устах. Первое время, когда нас послали в Мир грешных душ, с приказом нарисовать карту города для будущих разведчиков, мы должны были находиться вместе, по той простой причине, что я ни слова не понимала по латыни, хотя став серафимом, я должна была знать этот язык как родной. Если б я говорила по-русски, не миновать нам было б беды, из-за чего меня пришлось выдавать за немую, в Мире, где правят эксаниматиумы. Благо, на этот раз правительство угадало, какая наша мутация схожа с их, и как не странно, эксаниматиумов с sicut homo больше чем у нас, из-за чего меня и моих парней, приняли за своих, и не обращали внимания на нас, когда мы проходили мимо какой-нибудь компании. Тем более к нам никто и не хотел походить и что-то спрашивать, и стратегия с моей немотой понадобилась всего один раз, когда нам нужно было найти ночлег.  

На другое утро нам все-таки пришлось разделиться. Мне было назначено тихое место около реки, и по мере продвижения дальше, я должна была рисовать карту. Под вечер, мы все должны были встретиться около отеля. Мне казалось, что в первый день все пройдет гладко. Так и было, до определенного пришествия. Река, рядом с которой я гуляла, так и манила меня нарисовать ее, вместо этой скучной карты. На тот момент у меня было очень много листов и цветных карандашей, что так приятно держать в руках. Усевшись на траве, и положив листочек на твердую сумку, где все это и лежало, я начала творить. Каков был мой испуг, когда, через минут тридцать, к речке подошел эксаниматиум, и став на колени, начал умываться из родника.  

Он был таким же, как и все, практически ничем не отличался. Белая кожа, черные волосы, темно серые глаза и месяцевидные рога, тоже черного цвета, но что-то меня в нем привлекло. Эксаниматиум был моим ровесником, и он, как и все, не обращал на меня внимания. Почему-то у меня это вызвало не чувство облегчения, а наоборот, какой-то напряженности, злости. Мне уже было без разницы на рисунок, я смотрела на него. То есть, на его спину.  

Эксаниматиум был очень странно одет для похода на речку: белая рубашка, черные штаны и блестящие ботинки с мелким каблуком. Он шел с какой-то деловой встречи, судя по одежде, и пришел сюда, дабы освежиться. Эксаниматиум почувствовал мой взгляд на себе. Он повернулся и у меня чуть сердце в пятки не ушло. "Если парень шел с какого-нибудь мероприятия, значит он зол, а я добавлю масла в огонь, тем, что пялюсь на него"- думала я и уже сводила концы с концами, как вдруг эксаниматиум с улыбкой на лице начал разговор.  

-Прекрасная сегодня погода, не так ли. Вы заметили, что солнце в последнюю неделю стало больше скрываться за облаками и, до сегодняшнего дня, лучей было не ведать? – сказав последнее слово, он посмотрел на небо в ожидании ответа.  

А меня парализовало. Парень говорил со мной по-русски. Стараясь не казаться шокированной, я промямлила нечто невнятное, и насколько я помню, у нас завязался разговор, который продлился не менее часа. И мне было так стыдно врать ему. Он открыл мне душу и даже сказал свое настоящее имя...  

Галина замолчала, а Аврора, сглотнув, ждала продолжения.  

– Его звали Верджилиус из рода Сангвинен.  

Акушерка, на миг, забыв про правила приличия, приоткрыла рот от удивления, но в ту же секунду, резким движением, она поднесла руку к лицу.  

– Вы были знакомы с самим принцем нижнего мира? – спросила Аврора.  

– Да, дорогая моя, и благодаря Верджилиусу у меня и имелись огромные знания о Мире грешных душ. Мало того я имела с ним любовную связь, до того дня, пока мой, бывший любимый, не узнал, что я серафим, посланный, что бы искать информацию о его мире.  

И тогда я познала гнев эксаниматиума.  

Когда я пустилась бежать с того Мира, вместе с моими напарниками, он навел на меня проклятие. Почему я так и отреагировала на запланированную двойню.  

Мадам снова замолчала, будто вспоминала все до мельчайших подробностей. Аврора еще не услышала суть заклятия, но уже чувствовала, как по ее спине бегут мурашки. Сердце выпрыгивает из груди, а глаза округлились, и девчонка не могла моргнуть.  

– Верджилиус наговорил, что у меня родятся "не то один, не то два" ребенка, и в любом случае "одного" придется убить. Но это не самое страшное – на лице Галины выступили слезы. – Если мы убьем не того, то в нашем мире начнется полный хаос, и единственный способ для серафимов избежать его – самоубийство, путем превращения своей души в силу для потомства, которого может и не быть.  

Если б Аврора не была, хирургом со стажем и не имелось у нее железных нервов, то сею же минуту, рухнула б в обморок. Вместо этого же, она взглядом задала немой вопрос, и ответ не заставил долго ждать.  

– Вот, что вам нужно сделать, – мадам приподнялась со стула, что бы их лица стали параллельно друг другу, и стала пристально смотреть акушерке в глаза. – Стоит близнецам появятся на свет, вы должны будете вызваться держать опеку еще и над ними. Коли спросят, зачем столько забот на себя берете, так и скажете, что я попросила. Поверьте мне на слово, такой, как мне, невозможно отказать, и вы, дорогая моя, это знаете на своем опыте. Далее при первой же возможности, нужно будет показать детей мне. Я, как мать, должна буду понять, кто достоин жизни, а кто нет.  

Девушка думала, что Галина продолжит свои объяснения и все станет ей яснее, но вопросов наоборот прибавилось: что значит "не то один, не то два"? К чему такая спешка? А отец... А отец, как на это отреагирует? Последний вопрос та задала вслух и женщина, отреагировала так, будто ее супруг это вовсе не спутник жизни, а ее главный враг.  

– Что б его черт побрал. – Вырвалось из уст у Мадам Белокрылой. – Муж обязан будет узнать о появлении наследников?  

Аврора боялась, что своим ответом она разозлит Галину, так, как та, на удивление, была еще спокойна, поэтому акушерка медленно и с предельной аккуратностью кивнула, следя за последующей реакцией мадам.  

– В любом случае нельзя Гаюса пускать сюда, он сделает гораздо хуже. – Женщина отвернулась. – У вас еще остались вопросы, Аврора?  

Акушерка поднялась и, смотря с веху вниз, девчонка спросила громким тоном и, слегка заикаясь:  

– Я, конечно, извиняюсь за то, что лезу не в сове дело, но, deus ignousce, почему бы нам не лишить жизни сразу от обоих geminos?  

– Заговор не даст, как бы вы не старались. Родовые проклятия одни из самых сильных, они не убивают род, а делают из них убийц. Если в заговоре, так говорилось, значит, так ему и быть. Единственная польза, лично для нас, это то, что сейчас принц Мира грешных душ абсолютно бесполезен, и на войне его никак не задействуют. Свое единственное проклятие он потратил на меня, но не скажу, что и оно обойдется нам без последствий.  

– Я поняла, госпожа. – Акушерка понизила голос. – Позвольте, но как мы собираемся совершить это преступление?  

– Я скажу, что надо сделать, а выполнением займетесь вы.  

Реакция Авроры крайне удивила мадам.  

– Paenitet, quid tu mono dicis?! Я же исчезну, если совершу убийство! – Крикнула та.  

– Да, ты это сделаешь! – Будто с цепи сорвавшись, Галина так резко встала, что на Аврору пронеслась волна холода. Женщина схватила девчонку за плечи, и, издав тихий стон от боли в верхней части руки, акушерка поняла, что никуда не денется. – Это ради спасения всего Мира Серафимов, я же сказала, поэтому и все нужно сделать, как можно быстрее, пока детям не сделают паспорт. Нет паспорта – нет доказательств, что ребенок вообще существовал, и ты можешь не беспокоиться о собственной свободе. И помни, – Мадам Белокрылая отпустила плечи несчастной девушки – серафима родившегося в этом мире, а не попавшего сюда после смерти, можно убить обычным оружием, пока он младенец и не оброс оболочкой бессмертного. Иначе тебе придется бегать за одним из моих близнецов с сапфировым мечом. Ты, как врач, должна знать все: начиная от того, кто в каком коридоре дежурит, заканчивая тем, куда моих детей отдадут. Я, как мать, пойму, достойна ли ты звания героя посмертно или все-таки меня ослушалась. Понятно?  

У акушерки не было выбора. Стараясь скрыть свой страх перед предстоящим преступлением, она, приподняв подбородок, сказала: "Articulate, domina".