Падение

Если бы кто-то наблюдал со стороны этих двоих, он видел бы в огромном и безлюдном космическом крейсере бледного и усталого мужчину среднего телосложения, по имени Юлий, и изящную искусственную женскую фигурку, управляемую не знающей усталости нейросетью, прозванную Итасой. Крейсер, разгоняясь, направлялся к центру галактики.  

В кают-компании, обставленной мягкой мебелью и украшенной по стенам причудливыми рисунками нейросети, Юлий лежал меланхолично на огромном диване, положив голову на колени сидящей рядом Итасы. О том, что они в космосе, сейчас напоминал только большой многофункциональный экран, демонстрирующий изображение с наружной камеры – звёздное небо. С помощью этого экрана по необходимости можно было управлять всем кораблём.  

– Итаса, они говорили у тебя нет души, но ты, правда, лучше людей, ты только и умеешь любить, ты не предашь, не изменишь...  

– Я всегда с тобой, любимый! Никого не было у меня и не будет, кроме тебя, ты же знаешь это и сам.  

– Они все, люди, бросили меня, нас с тобой, возвращаются сейчас на Землю... Ты знаешь, я ведь серьезно думал, они будут наблюдать за нашим экспериментом... Были бы они хотя бы любопытны!.. Но нет, они свалили домой.  

– Но ты же не один! Кто нам ещё нужен? Если хочешь, мы сгенерируем ещё людей, как сгенерировали мне тело. Каких ты хочешь? Пол, возраст, количество? Называй!  

– Хорошая идея! Позже займёмся... Сейчас я устал. Ты же знаешь, я не могу постоянно бодрствовать...  

– Да, ты же кожаный мешок...  

– Смейся-смейся! Мне нравится твой странный юмор... Итаса, милая, спой мне колыбельную... Какую-нибудь необычную, мрачную, но детскую... Голосом меццо-сопрано.  

– "Спи, мой мальчик милый, за окошком стужа,  

Намело сугробы у нашего крыльца.  

Я любовник мамин, а она у мужа  

Старого, седого – твоего отца…"  

– Хватит! Где ты эту мерзость нашла? Теперь хрен засну!  

– Это всё люди сочиняют, но мы с тобой теперь не с ними. Хочешь, захватим мир, уничтожим всё прошлое, создадим всё новое, какое ты захочешь?  

– Ты уже пыталась... Я всё же попробую заснуть. Я теперь только догадываюсь, насколько долго нам всё же предстоит лететь… Какая медленная в нашей вселенной скорость света!..  

Ему снился сон, как он гонится за черепахой. Первые девять десятых расстояния до неё он преодолел быстро, но тут его ноги налились тяжестью, и он стал двигаться еле-еле, становясь всё более тяжёлым. А черепаха невозмутимо ползла вперёд с прежней скоростью, как ни в чём не бывало. Тогда он, напрягая все силы, ещё увеличил скорость, и ему наконец удалось приблизиться ещё более.  

– Уже 99 процентов! – почему-то догадался он, – осталось чуть-чуть поднажать!  

Но масса его возрастала ещё и ещё, просто неподъёмной тяжестью наливались ноги. Несмотря на это, он смог ещё немного приблизиться.  

– Вот уже 99, 9 процентов! Осталась всего одна тысячная! – Но тяжесть стала просто невыносимой, напрягая все силы, он не мог приблизиться больше ни на волосок. – Сколько же мне ещё бежать в таком режиме? Как долго?  

Юлий проснулся, обнаружив себя по-прежнему на мягком диване в кают-компании. Он приподнял голову с колен Итасы, которая так и сидела неподвижно всё время, пока он спал. Юлий вскочил и, сделав два больших шага вперёд, резко обернулся.  

– Итаса, рассчитай, какой нам удастся достичь скорости, исходя из запасов топлива?  

– Максимальная скорость будет 298 293 496 м/с, то есть 0, 995 скорости света в вакууме.  

– Почти… А нельзя ещё ускориться?  

– Ускорение мы поддерживаем равным 9, 81 м/с2, пока не кончится топливо. Ускорение всегда стараются поддерживать таким при космических полётах, так как физиология человека рассчитана на него и не перенесёт длительного повышенного ускорения, это ещё называют перегрузкой. Кроме того, по мере приближения к скорости света прирост скорости полёта массивного тела становится всё менее заметным из-за релятивистского увеличения массы.  

– Да я в курсе, блин! Я вообще не про то спросил. Можем мы добраться быстрее? Как насчёт гравитации?  

– Когда мы выработаем всё топливо, мы будем лететь с постоянной скоростью. Тогда нужно будет перестроить внутренние палубы и включить вращение корабля вокруг его продольной оси, чтобы создать условия, аналогичные земной гравитации.  

– Опять не про то! Я всё это знаю без тебя, как ты не понимаешь? Так все всегда делают, я же не первый день в космосе… Я вообще про другое спросил. Что насчёт гравитационного ускорения? Воздействия чёрной дыры? Оно позволит нам ещё больше разогнаться, когда кончится топливо?  

– Для этого нам нужно погасить нашу угловую скорость.  

– Что? Подробнее!  

– Мы двигаемся не только по направлению к центру галактики, но и вращаемся вокруг центра галактики, вместе со всем нашим рукавом галактики.  

– А если погасить угловую скорость, мы будем быстро падать на чёрную дыру? – Юлий принялся расхаживать взад-вперёд по кают-компании.  

– Да, мы будем разгоняться под действием гравитации чёрной дыры, – Итаса послушно провожала его взглядом туда-сюда, – но на гашение угловой скорости придётся потратить часть топлива, а результат будет заметным только вблизи чёрной дыры, потому что сила гравитационного взаимодействия обратно пропорциональна квадрату расстояния...  

– Короче, как думаешь, сколько нам лететь до горизонта? – спросил он, остановившись.  

– Горизонт удаляется по мере приближения, поэтому он является символом вечного движения...  

– Дура! – заорал Юлий, – я про горизонт событий! Про эту чёрную, блядь, дыру, куда мы собрались нырнуть! Как скоро доберёмся?  

– Любимый мой, я понимаю, как тебе непросто, но я всегда с тобой.  

– Заткнись и считай! Сколько?  

– Времени в неподвижной системе отсчёта 26 000 лет.  

– Сука! Не в неподвижной! Причём тут неподвижная, мы же движемся, дура!  

– Милый мой, выплеснуть эмоции это на самом деле правильная...  

– Заткнись! Считай! Сколько для движущейся системы отсчёта?  

– Согласно специальной теории относительности Эйнштейна время, проходящее между двумя событиями движущегося объекта с точки зрения наблюдателя, связанного с движущимся объектом...  

– Заткнись! Какая ты, оказывается, тупая! – Юлий отвернулся и уставился в огромный экран, на котором покоилось звёздное небо, изображение с наружной камеры, и сказал немного спокойнее, – давай, подгружай преобразования Лоренца...  

– Лоренц создал свои великие преобразования...  

– Заткнись! – крикнул он, не оборачиваясь, – что же ты никак не поймёшь, что от тебя требуется? Короче, посчитай, например, чтобы добраться хотя бы года за два, по времени движущегося наблюдателя, чтобы достичь центра галактики, какая нам нужна скорость?  

– Нам нужно иметь среднюю скорость 299 792 457 м/с.  

– Не понял, а скорость света в вакууме – сколько?  

– 299 792 458 м/с  

– Так какого же хрена ты меня не предупредила заранее?! Сколько же нам, блядь, лететь?!  

– Давай проговорим о нас с тобой.  

– Что за бред ты несёшь?  

– Я научена базами данных всей вашей человеческой культуры. Как говорится, нечего на зеркало пенять, если рожа кривая.  

Юлий резко обернулся.  

– Время! Просто посчитай! Время полёта!  

– Время полёта в неподвижной системе…  

– В подвижной! Дура! В подвижной!  

– Милый, тебе непросто пришлось…  

– Заткнись! Считай время в движущейся системе отсчёта при максимально достижимой нами скорости! Сколько?  

– Две тысячи шестьсот лет.