Осенние думы

Тебе не кажется, что не мы уходим,  

а это мир покидает нас,  

утончаясь,  

становясь миражами памяти?  

Осень и человек –  

как они похожи:  

и с той, и с другого  

осыпается чешуя красоты.  

А помнишь, мы с тобой были уверены,  

что вечность подобна нежной весне  

и что ангелы питаются ароматом черёмухи.  

Но тебя уже нет со мною,  

и я сомневаюсь во всём,  

кроме того, что, куда бы я ни шёл,  

я удаляюсь от тебя,  

а значит, приближаюсь к смерти.  

А что такое смерть,  

если не средоточие всех одиночеств,  

центр вселенского страха,  

игла на циферблате,  

на которую насажены стрелки:  

время кружится,  

привязанное к ней,  

и только она неизменна,  

как чёрная дыра  

на груди расстрелянного солнца.  

Вот если бы я точно знал,  

что две наши дороги  

сойдутся в этой точке невозврата -  

тогда бы и старость моя звучала  

радостной песней.  

Но я сомневаюсь:  

вера в Бога – это так трудно!  

А пока мне остаётся листопад памяти  

и истончение плоти  

до прозрачности последнего вздоха...  

Но я ещё помню жизнь!  

А помнишь ли ты,  

как маслянистою рыбой  

выплывала из озера  

к нашим ногам луна,  

и мы бросали ей крошки хлеба,  

не понимая, что она питается  

только радостью влюблённых?  

Да, теперь я многое понял,  

но знания мои стары  

и бессильными руками  

тянутся к прошлому.  

А помнишь, как одуванчик  

признавался в любви теням  

пролетающих мимо бабочек?  

И я сказал тебе тогда,  

что цветок – это душа,  

открытая мотылькам бессмертия.  

Да, это было красиво!  

А теперь...  

Теперь я знаю, что любовь – паутинка,  

и только ангелы  

могут плясать на ней,  

а от наших желаний она рвётся...  

Теперь уж не то:  

я единственный зритель  

спектакля о вечной осени.  

Старик, потерявший  

последнюю монетку надежды,  

я увидел в зеркале вечность.  

Оказывается, вечность – это берёза,  

с ветвей которого  

осыпаются мёртвые дни.  

Опавшие листья,  

дрожа от холода, шепчут:  

«Ветер, нам страшно,  

верни нас домой! » -  

Или это голоса моих мыслей,  

моих усыхающих воспоминаний?  

Или меня уже нет,  

потому что я миновал точку невозврата,  

но, не встретив там тебя,  

подумал, что всё ещё впереди?  

Мне больно помнить,  

а ещё больнее – знать,  

что я обманываю себя,  

сочиняя стихи о будущей встрече -  

о встрече с кем?  

С призраком похороненного счастья?  

С лепестком отцветшей радости?  

Со скелетом любви,  

поднятой из могилы  

моим отчаянным зовом?  

Это не выводы разума,  

а слёзы старика,  

что холодными змеями  

вползают в глубокую ночь морщин.  

А на дворе – осеннее утро.  

А в душе моей – желание уйти  

и больше не возвращаться.  

И я открываю дверь.  

Наверное, так покойник открывает рот,  

чтобы сказать «прости»  

своей душе,  

ступившей на лестницу Якова.  

Перед мои домом -  

бескрылая тень обнажённого дерева.  

И она  

в поисках жизни  

обшаривает мёртвую траву.  

Я жалею её,  

выходя из тишины ожидания,  

из пустоты неверия,  

из бессилия старости  

и иду гулять -  

о нет, работать помолодевшими снова ногами  

в надежде встретить тебя на развилке,  

в той точке, где всё останется позади -  

и жизнь, и смерть,  

и пустота циферблата.