ОН ШЁЛ ПО НЕСЧАСТНОЙ И СУМРАЧНОЙ УЛИЦЕ

Он шёл по несчастной и сумрачной улице,  

Шаг одинокий кромсал тишину...  

И с тенью своей – неизменною спутницей  

На брудершафт пил хмельную тоску...  

Сыграв водевиль, чьё- то сердце циничное  

Небрежной отмашкой жестокой руки,  

Швырнуло его точно куклу тряпичную  

За стылую дверь вероломной души.  

Он уходил в черней чёрного небо,  

Жадно глотая тот скверный коньяк,  

Глотая ту горечь коварной измены...  

О, Боже, какой же он круглый дурак...  

А там, впереди, словно хмурая птица,  

Сидела она на убогой скамье,  

От слёз содрогалися плечи девичьи  

Под мертвенно – жёлтым огнём фонарей.  

Сыграв водевиль, чьё- то сердце циничное,  

Небрежной отмашкой жестокой руки,  

Швырнуло её точно куклу тряпичную  

За стылую дверь вероломной души.  

Они друг на друга безмолвно взирали,  

Жадно глотая тот скверный коньяк.  

Глаза их разбитые тихо молчали, -  

Им просто так нужно сегодня молчать...  

Шли двое несчастной и сумрачной улицей,  

Шаг их синхронный кромсал тишину...  

Их тени, целуясь, за ними тянулися,  

На брудершафт распивая тоску...