Мужской род

В заколоченном доме никто не живёт.  

В заколоченном доме заколоченный вход.  

А когда-то тут жизнь, родилась и жила  

И в колонке, что рядом, водица текла.  

В казане на печи щи варились на всех!  

Здесь бывал женский плач. И звенел детский смех!  

Из него уходили в сорок первом на фронт.  

Ну а те, кто вернулись, продолжали свой род.  

Спозаранок молились. Пыль сдувая с икон.  

И надеялся всякий, что теперь то уж он.  

Будет Богом прощённый. И услышанный им.  

И откроются двери ко всем благам земным.  

Но на всякий там случай, мастерили портрет.  

Фотографию Сталина, взяв из тех же газет.  

Зная точно: за это, нет расстрельных статей.  

Ну, а значит нет срока! Тюрем нет! Лагерей!  

Он как тот оберег с мощной силой своей!  

Сохранит от ненастья, от случайных смертей!  

Даст работу, а голод, стороной-то пройдёт.  

И глядишь чьи-то жизни второпях заберёт!  

И портрет сей висел в каждом доме. В углу.  

А пришедших гостей, провожали к столу.  

Те, приметив вождя у креста, где Христос,  

На того, кто кормил их, не писали донос.