Лебедь и Скорпион

Давно я на электричке не ездил в область. Вот, бывает, одолевает ностальгия, как сейчас, и наконец-то я хоть что-то об этом напишу. К тому-же, есть что написать. Не пропадать же интересной истории.  

Эти старые зелёные электрички, как в песне Цоя. Что хорошего в них? А я вздыхаю. Кстати, в современных появился туалет? Помню, раньше не было, а мне до дачи ехать два часа. Приходилось быстро делать свои дела между вагонами. Романтика.  

Давно так не ездил… На электричках. Много лет. Машину купил. Если честно, то и на дачу перестал ездить. Отец срубил берёзу, которую дед посадил, так я и перестал почему-то. Как обрубило. Да и на берегу озера стали, говорят, землю скупать – не хочу на это смотреть. Единственное ради чего можно было бы поехать туда, так это ради тишины в лесу. Послушать о чём скрипят сосны, о чём молчат камни. Что там натворили люди на берегу? Я знать не хочу.  

Электрички. Помню отчётливо запах пирожков, которые продавали бабки. Что это было за масло? Кислое и горькое. Помню, однажды, когда я уже поступил в универ, и приезжал в деревню наскоками, а не так как раньше, на три месяца, сел мне в этой самой электричке на уши один весельчак, которого я сразу для себя назвал Томом Бомбадилом. Такой кельтско-немецкий дядька, румяный, толстый, в коричневых брюках и с подтяжками, на которых были нарисованы ананасы. Ну, просто какой-то несвойственный месту и времени человек. Чудак, одним словом, но хороший чудак.  

Пустые были скамейки, читал я Generation П, как раз тот момент, когда Татарский жрал мухоморы, и вот садится именно ко мне, совершенно не вписывающийся в моё настроение Том, и с козырей заходит:  

– А знаете, что я когда-то служил пограничником? – сказал он.  

Я, если честно, в голове прокручивал варианты, что мне делать. Не понимаю почему, а я не могу постоять за свои интересы в таких ситуациях и начинаю просто слушать, улыбаться и кивать. До сих пор такая тема. Наверное об этом вся эта теория про личные границы? К тому же человек был приветливый, добрый, вроде бы – сложно отказать, не хочется обижать. Что-то я промямлил про то, что теперь, видимо, знаю, а он продолжает тараторить.  

– Да-а-а-а-а – сказал Том и задумчиво посмотрел в окно, там где мелькали бетонные столбы, сосны, ёлки, кусты и ещё песчаные обрывы – А знаете, тут жили такие народы, которые уже и позабыты совсем.  

Для меня Карельский перешеек был населён только финнами (их остатками) и русскими, но если прокручивать в памяти воспоминания, то действительно, на месте только Петербурга жило столько всяких народов, десяток уж точно, если считать только местных. Всякая чудь, водь и прочие. Мне разговор уже начинал нравиться, я был заинтригован.  

Том начал с пары скучных и непонятных историй про то, как в советское время он служил в каком-то незнакомом для меня месте где-то под Приморском. Там, как он говорил, были волшебные грибные места, а теперь огромный ядерный могильник. Как он мне описывал, в тех местах марсианские ландшафты покрытые хвойными растениями. Пока одни армейские перлы сменялись другими, до меня не могло дойти, как он мог служить пограничником там, где не проходила граница с Финляндией. Может он имел в виду, что он служил на границе миров? Или какая-то застава или что-то в этом роде. ХЗ. Много про грибы и ягоды, и корзинка на его коленях выдавала в нём большую любовь к собирательству, про то, что в армии нечего было, особо, есть, а в лес спокойно пускали, а в лесу столько всего. Он мне начинал уже надоедать с одной стороны, а с другой, мне совсем не хотелось возвращаться к Пелевину и я закрыл книгу.  

– И вот однажды, – сказал Том, который так и не назвал своего имени, – сбил я пилоткой осиное гнездо! И как побежал! А они меня, зараза, всё равно покусали. Ох как я бежал! Корзинку даже оставил. На обратном пути, кстати, нашёл.  

Долго он описывал как быстро он бежал и как его кусали осы всю дорогу.  

– Вдруг оставили они меня в покое – не кусают, а я оглянулся, и понять не могу где я. Место такое красивое… Знаешь, не обычное, а в котором, прям, древность ощущается. Огромный валун, скала, на нём, наверху, деревья и мох, а под ним я… И прохладно. Ручеёк бежит по камушкам. Песок такой крупный там, с камнями. Мох. Пахнет так душисто лесом этим, захватывает дух. А укусы начинают ныть. Трогаю – лицо раздуло. Шишки каменные. Птица укает какая-то.  

Я почувствовал интерес.  

– Вот и думаю, куда мне идти. А болит ещё, и что-то мне лениво. Слышу, хрустнуло рядом. Старуха! Я аж подпрыгнул! – сказал Том и засмеялся – В чёрной одежде, нос горбатый – вылитая Баба Яга.  

– Ой, как тебя покусали – говорит старуха.  

Бабуля, в общем, оказалась доброй. Она нашла сразу какую-то траву, как-то её переживала, наложила на укусы и они чудесным образом перестали болеть. Том-пограничиник поинтересовался откуда она и где живёт. Оказалось, что она отшельница, единственная оставшаяся из какого-то древнего карельского народа, название которого я не запомнил.  

– И вот что странно – сказал Том и сделал такую паузу, что я посмотрел на его лицо.  

Он всё время был весёлый и живой, а тут улыбка просто взяла да ушла с его лица, глаза стали стеклянными, лицо гранитным и он смотрел в окно.  

– Она мне рассказала, как возник наш мир – сказал Том.  

Конечно, сейчас я на это смотрю, как на небылицу какую-то. С другой стороны… Да, в общем, сказки это всё… Но тогда мне было очень любопытно, это было нечто совершенно необычное, и я тогда любил всякую психоделику.  

Так вот история сотворения мира такова. Сначала был просто Свет. Изначальный свет. Потом в Свете возникло то, что мы бы назвали вопросом. В этот момент Свет разделился на пять элементов: четыре видимых и один невидимый, который и сообщает всему живому и неживому о себе. Дух.  

Четыре элемента: огонь, вода, земля и ветер. Они стали перемешиваться, взаимодействовать, и в итоге появились звёзды, планеты и живое на них. А ещё возникли два самых могущественных вол всём мироздании существа: Лебедь и Скорпион.  

Они начали выяснять, кто из них главный, кто правит. Никак не смогли они решить и поэтому они согласились поделить между собой элементы. Лебедю достались воздух и земля, а Скорпиону огонь и вода.  

Они разошлись в разные углы Вселенной, чтобы не мешать друг другу, но заметили, что гармония мира стала рушиться, и не просто гармония, а всё видимое стало разрушаться, исчезали не просто галактики, целые миры превращались то в пыль, когда земля оставалась только с ветром, то в пар, когда оставались только огонь и вода. Но заметили и Лебедь и Скорпион, что элементы тяготеют друг к другу. Пыль находила пар, и формировала новые звёзды.  

Тогда и поняли Лебедь и Скорпион, что в мире есть какая-то тайна, высшая сила, какая-то пока непостижимая гармония, которая на самом деле владеет Мирозданием, к которой надо стремиться, и ни в коем случае нельзя разделять элементы между собой. В танце элементов они вдруг заметили, точнее ощутили, услышали пятый элемент – дух. Он сказал им, что вода, земля, ветер и огонь должны соединиться в Изначальный Свет и дал им неизреченный закон, который можно было бы назвать вселенским законом гармонии. Точнее, некоторое интуитивное понимание лишь части этого закона, которое словами можно было бы описать так: «К гармонии надо стремиться во всём и всегда, без исключений».  

И тогда Лебедь и Скорпион решили, что они посвятят жизнь и всю свою власть тому, чтобы каждый мир, каждое живое существо, маленькое и большое, каждый элемент духа, проникающий в каждое существо, стремился бы к гармонии. Никто никогда не узнает, когда же этот путь будет пройден, но он будет пройден.  

Скорпион стал наполнять живое чувством и желанием, а Лебедь наделяет живое разумом, который останавливает желания, дабы они не разрушали жизнь и дух. В то же время Скорпион даёт новое желание, чтобы живое не останавливалось. Так они и гармонизируют движение духа повсюду, во всём мироздании.  

В общем, старуха была необычная. Последняя из своего народа, травница. Начало темнеть, Тому надо было возвращаться и она ему сказала идти на пение птицы, и он так и отыскал свою часть.  

– Такие вот чудесные бывают находки в этом мире, там где и не ждёшь. А теперь там ядерный могильник и жить там нельзя, – сказал Том и, почему-то засмеялся, – Вода там отравлена, и земля, и воздух. Нельзя. Вот так…  

Всё что было сказано на меня весьма угнетающе повлияло. Мне как-будто рассказали историю, как умрёт человечество.  

– И не хочу я туда ехать даже, если честно… А места чудные там были, ну, что поделаешь – сказал Том.  

– Да уж, – сказал я, и искренне тяжело вздохнул.  

– Ну, вот и моя станция, – сказал Том, а за окном было унылое, опутанное проводами, бетонное Мурино, а Том помахал на прощание – всего доброго.  

– И вам – сказал я.  

Том скрипнул суставами, крякнул и отправился в тамбур. Я наблюдал, как он держа в руках покрытую платком корзинку, топчется, продвигаясь по сантиметру к выходу вместе с толпой. Поезд остановился, люди вышли.  

Вот уж и не знаю, чего это я вспомнил про эту историю, но вспоминаю я её иногда. Особенно когда по работе заезжаю в какое-нибудь Кудрово или Парнас. Смотрят на меня человейники тюремными взглядами, а я думаю: «А тут когда-то была жизнь». Странная, конечно, модель мира, когда два могущественных существа гармонизируют каждый атом во Вселенной, а вокруг вырастает такое уродство. Разве это гармония? Хотя, может, это она и есть? Я имею в виду всё, что происходит. Да, в общем, не берите в голову.