Находки

Находки.  

–Вот.. и у нас тут свалка наы. И от нее мусор, конечно наы.  

И он опять начал вертеться. Мужик без подбородка, вернее, с совершенно невыразительным, отсутствующим подбородком, живущий в одном из сёл, где наша группа из двух человек снимала новостной сюжет, начал крутиться, показывая на свалку за своей спиной, поворачиваясь ею к нам с оператором, сбивая фокус на камере и испытывая моё терпение.  

–Нет, послушайте, повернитесь к камере. – говорю ему в сотый раз.  

–Ага вот наы.  

–Нет, нет, подождите, теперь всю процедуру с самого начала.  

–Ну.  

–Так, у вас здесь большая свалка. Расскажите, пожалуйста, какие от неё проблемы для сельчан?  

–Ну вот наы. ((Наы – это «нах», но он произносил его с западанием челюсти, так что получалось то, что получалось. )) тут свалка у нас, вообще их три. Вот. Это вторая наы свалка. Она как бы расположена поближе к школе находится, но тут её фермер местный немного подгребает наы. Ну, какие эти самые.. сейчас, да, кхм.  

–Не волнуйтесь, просто расскажите, почему свалка – это проблема?  

–Да от этой вот проблемы конечно! Ха! К нам же в огород огороды летит мусор, целлофан, з-запах неприятный наы. Как ветер идёт. В сторону села – так вонь. Ну. А потом и смотрите там еще наы кресты лежат и как бы вот кресты с кладбища убранного – это же техника вывозила, а глава администрации говорит, что мы сами вывозим. Вот наы, а как же он объяснит, что кресты-то с кладбища вывозились, когда кладбище чистилось, правильно наыы?  

Было очевидно, что из всего этого пассажа я возьму только пару предложений. Волшебство монтажа и вот он уже говорит связно и понятно. За полтора года работы тележурналистом я научился монтировать речь человека для будущего сюжета уже в момент записи интервью. После каждой завершенной мысли в голове происходит отсечение всего лишнего. Хорошо, что это была последняя проблема, которую нас попросили осветить жители села. Бонусная. Помимо отсутствия газа, дорог и вообще условий для нормальной жизни человека. Классика.  

–Расскажите еще о том, что свалка несанкционированная. – встряла к нам в беседу главная активистка села, она-то нас сюда и пригласила, чтобы освещать проблемы глубинного народа. Женщина, тело которой, казалось, состояло сплошь из небольших жировых складок. Если она будет стоять на улице, во время сильного ветра со стороны свалки, скорее всего, когда придёт домой, будет доставать из них мусорные пакеты и целлофан. Складки, свалки. Свалка в складках. Больше слушать человека без нижней челюсти, как в «Невидимках» Чака Паланика, я не хотел, но его уже было не остановить.  

— Вот, наы если человек выходит наы на. Ну, вывозит мусор на свалку, то она же должна как-то…  

Стоя на ветру с микрофоном в руках в каком-то засратом то ли администрацией, то ли самими людьми поле, честно признаться, слушать я не хотел никого. Волосы трепались на ветру, чувствовалось, как рубашка в каких-то местах вылезла из брюк, пока я ёрзал по сидению ВАЗ-2104 по дороге сюда. Хотелось есть и спать. И такую же крутую кепку, как у моего собеседника. Черную. Когда он в очередной, блядь, раз повернулся спиной к камере, чтобы показать нам свалку, я разглядел на боку головного убора надпись «the rythm of your city».  

–Он увидит табличку о том, что свалка несанкцион… незаконная и может быть остановится, может быть наы если табличка будет. А ведь свалки со временем, они же не вечные. Хаха. Они должны перерабатываться наы. А тут че? Ничего никому не надо.  

Больше всего не надо было это всё мне. Наверно, работая журналистом на телеканале, специализирующимся на освещении проблем обычного человека, нужно быть сочувствующим и сострадающим, но я таким не был. Я просто хотел всё поскорее снять. Того же хотел и мой оператор.  

–Спасибо вам. – поблагодарил я мужика «наы» – Миш, смотри, картинку набирай и всё, едем дальше, берем..  

–Вы поснимайте кресты, это же доказательство наы.  

–Доказательство чего?  

Тут я вспомнил фильм «Доказательство смерти». Хороший.  

–Что администрация же вывозит мусор же тоже сюда. Они же говорят, что это мы тут все захламливаем.  

–Хорошо, Миш, снимай набирай картинку. Пакеты там, хорошо, если летящий поймаешь, потом снимай кресты. Хах, крест свой снимай и все.  

–Понял, Петь, хорошо-о.  

И он пошел творить.  

На нашем скромном телеканале было всего два оператора. И у каждого свой «закадровый прикол», как я это называл. Миша – громко сопел за камерой, набирая картинку, а Гоша – тихонько напевал мотивы песен и иногда чиркал зажигалкой, чтобы подкурить. А какая у меня была особенность? Наверное, я был слишком молчаливым и задумчивым для журналиста, думал о какой-то ерунде постоянно. Например, как прикольно сочетаются или рифмуются некоторые слова, которые я только что услышал. Или представлял абсурдные ситуации, которые случаются со мной или с теми, кто рядом. И тогда о скуке можно было забыть.  

–А где кресты-то твои? – напомнил о себе Миша.  

–Вот, вот они смотри и я повел его за собой.  

Я сам выбрал кадр. Иногда я это делал, помогал операторам в работе. Или мешал, я так толком и не понял. Он был трёхплановый: на первом – свалка, на втором – кресты, на третьем – деревня. Я тоже художник.  

Наслаждаясь собой, я понимал, насколько глупо смотрюсь в пиджаке, белой рубашке и туфлях в этой обстановке забытого села где-то в Сибири. Стоял весь в пыли. Как будто окружающая среда поглощала меня. И останься я здесь на час дольше, челюсть у меня так же западет, одежда прибавит на вид плюс десять лет, а потные складки жира на теле той прямоходящей каракатицы покажутся мне самым сексуальным, что я видел в жизни.  

–А это что?  

Голос Михаила звучал очень заинтересованным. Он был не особо громким, но стал куда тише, я как будто услышал его мысли, которых он сам испугался.  

–Что такое, Миш?  

–Смотри.  

Он оставил камеру на штативе, пошел по каким-то веткам, пакетам из-под молока и бутылкам к куче сваленных вместе могильных крестов. Шел он неуклюже, постоянно проваливаясь в оседающем мусоре, издающем характерные звуки гнущихся пустых консервных банок и пакетов из пакета с пакетами, но видно было, что двигался мой компаньеро прямиком к цели. Я недоумевал, что он там интересного нашел, но вслед за ним не спешил.  

–Че там?  

–Тут моё.  

–Что твоё?  

–Имя моё, посмотри, ааааххх…  

Он чуть больше отодвинул ветку, заслонявшую мой обзор его находки, и я, чуть подавшись вперед, смог разглядеть могильную табличку на сгнившем, испещренным мелкими коцками, сломанном пополам могильном кресте. На ней было фото Михаила. С аватарки ВКонтакте, но обрезанная. На полной он стоял за камерой и улыбался, а здесь только его лицо. Годы жизни тоже были – с 19 августа 1975 по 22 июля 2022, то есть, по сегодняшнее число.  

–Во дела-а-а – протянул Михаил и начал пытаться достать крест, но его обложили отходы жизнедеятельности людей в виде бытового мусора и другие кресты. Может там и мой есть? Я изучил близлежащие, но своих печальных глаз не встретил. Миша дёргал крест, проваливаясь сам вглубь мусора, топча его под собой и шатаясь, а я даже не знал, что сказать.  

–Вы чё там делаете наы? – послышался хриплый веселый голос будущей звезды телеэфира.  

–Ничего, сейчас идём! – ответил.  

А действительно, что мы здесь делаем? Приехали из «столицы региона» и пытаемся достать Мишин крест из кучи мусора. К тому же сам Миша и пытается это сделать. А зачем? Не устраивает положение после смерти? Кто-то убирался недавно на кладбище, увез старые кресты и Миша, который умер сегодня, кстати, пытается достать свой крест и отнести куда? Обратно на могилу? Смех, да и только.  

–Миш, пошли, нам еще заканчивать снимать, а потом домой ехать.  

–Погоди-и, тут такое, дай я хоть подсниму это, я достать не могу. Я он застрял там не могу реально., ты представля-яешь? – роптал Миша, выкарабкиваясь из кучи мусора, куда сам и залез.  

Как только он подошел к камере, ветка вернулась на своё прежнее место, загораживая обзор.  

–Петь, а ты вернись, подержи ветку, я сниму.  

–Я туда не полезу, ты чего.  

–Да ну пожалуйста, я хоть Гоше покажу, а то ведь не поверит.  

Ладно, думаю, быстрее будет согласиться. Я залез в мусор, под ногами что-то издало звук весенней слякоти. Взялся за ветки, поднял, он запустил съемку.  

–Вот, отлично-о. -протянул он, предвкушая, как шокирует Георгия.  

–Доволен?  

–Да.  

Я вылез из мусора, Миша, собрал штатив, и мы двинулись заканчивать съемки. До сих пор не представляю, как мы тогда выглядели для местных? Наверное, как и они для нас.