Погоня за Йосей

Оглушительно ударило за окном. Резвая молния, выскользнув прямо из рук Богов, разрезала небо, на секунду окрасив его хмурое лицо в синие оттенки, после чего так же незаметно скрылась за горизонтом. Густые тучи зарыдали проливным дождём.  

Майкл прикрыл шторы, чтобы от вида погоды не впасть в ещё большую депрессию.  

— Это жертва у нас уже четвёртая за месяц, Финн. Это не может больше продолжаться! Мы должны поймать его, кем бы он не был!  

Майкл Финн зажмурил глаза. Назойливый шум гулко отдал в его висках, отчего пришлось помассировать их пальцами. За окном, раскатисто вновь напомнил о себе гром.  

— Пожалуйста, потише, констебль. Я хочу сосредоточиться на деталях, а то эта чёртова погода, кажется, добивает меня.  

Констебль, сидящий прямо сейчас за письменным столом детектива, последовал словам и замолк. Проведя какой-то бумагой по столу, его взгляд начал медленно охватывать небольшую комнатушку. Ходить из угла в угол. Прямо-таки вслед за Майклом, что пытался найти подсказки среди всего этого шторма неясности, ступая кругом, от стены до стены. Снова и снова.  

— Может Вы всё же присядете? Или хотя бы взгляните на то, что у меня есть?  

Майкл Финн усмехнулся. Вместе с ним усмехнулась и очередная молния за окном, на секунду окрасив просторы тёмной комнаты синим оттенком.  

— Это картинка, да? Карандашом. Там изображён жираф. Оранжевый жираф.  

Тёмные брови констебля трепыхнулись от удивления. Не взглянув на бумагу, Финн уже знал ответ. Но как? Майкл же и не собирался останавливаться, продолжая с силой пальцами сжимать свои виски:  

— Там ещё подпись есть. Есть подпись, констебль? Наверняка есть. Этого жирафа зовут Йося. И он оранжевый, да.  

— Но как Вы узнали?  

Финн резко остановился и всплеснул руками, нервно рассмеявшись:  

— Он уже четвёртый по счету у меня! Коллекцию собираю! Вы нашли Йосю рядом с трупом, да? Я снова угадал? Можете не отвечать. Я угадал, я знаю. Этот чёртов безумец нашёл себе новую фишку, такую вот особенность. Он играет с нами. Играет со всей чёртовой полицией Нью-Йорка! Играет со мной!  

— Остановитесь, Финн! Дайте мне сказать! — возмущается полицейский.  

Майкл опускает руки. Депрессия, все же, забрала его с головой. Потеряв какие-либо силы, детектив бросает уставший взгляд в сторону констебля.  

— Что Вы можете мне сказать?  

— Здесь есть ещё одна запись. На шее жирафа. Жёлтым карандашом выведена.  

Скривив мину полной растерянности, детектив наконец подходит ближе и забирает рисунок из рук констебля. Взгляд ложиться на уже знакомого жирафа Йосю.  

— И правда. Есть надпись. "Я не просто жираф. Я — настоящая история. Твоя история, Финн. Найди меня и забери то, что когда-то принадлежало тебе". Что за бред сумасшедшего?  

Констебль пожимает плечами. Финн желает бросить бесполезную картинку на стол, но останавливается. Что-то неведомое щёлкает в висках Финна. Щёлкает прямо в его памяти.  

Детектив смотрит на жирафа. Жираф смотрит на детектива.  

— Я уже видел это раньше, — от удивления и простоты загадки у Майкла замирает дыхание. — Кажется, я знаю, кого мы ищем....  

Детектив не ошибся в своих догадках. Теперь ему стало ясно, почему убийца упоминал именно его в своём послании, ведь он отлично знал этого человека. Когда-то.  

Многие шутливо называли его "Йосом" за неказистый вид. А после ударяли пяткой прямо по рёбрам, выбивая воздух из лёгких. "Йос" был отбросом, по мнению остальных юных ребят – идиотом. Идиотом, потому что продолжал водиться с компанией, что периодически его избивала ради потехи. "Йосу" нужны были хоть какие-то, но друзья. Чтобы просто не быть одиноким в этом страшном, огромном мире.  

Майкл Финн был новеньким в этой компании. Он только приехал в Нью-Йорк со своими родителями. Он не одобрял подобные выходки, но не мог ничего сказать против. Финну, как и "Йосу", просто нужно было сохранить хоть каких-то "друзей". Тогда он не понимал, что в мире есть так много удивительных, совсем разных людей. И даже не жестоких, какими были его "друзья".  

Озлобившись, когда-то "Йос" забрал у Майкла игрушечного жирафа. Он считал, что Финн также черств, совсем не догадываясь, что Майкл вообще-то сопереживал бедняге. Тогда Майкл ничего не сделал "Йосу", а вот "друзья", узнав об этом случае, вновь избили мальчика.  

Время идёт. Люди взрослеют, а вот обиды...  

Они остаются. Когда-то безобидные игрушки сменяют свой облик на улики, а побои – на убийства. Обида становится крепче в нездоровом уме и превращается в месть.  

И даже глядя на совсем изменившегося для него человека через стальные прутья тюремной решётки, Майкл продолжал сопереживать ему. Тому, чья жизнь когда-то была бесповоротно разрушена.