Плацкарт

Шум поезда. Проснувшись, я не сразу понял, что здесь что-то не так. Несколько минут назад я был в съемной квартире родной панельки. Сидел и пил сделанный своими руками самогон. Через час одинокого времяпровождения я выдохся. Комната шла ходуном. Мне пришлось прилечь буквально на пять минуток, после чего я оказался здесь. Назойливый «ты-тых-ты-тых» беспрерывно бился в моей голове, которая, на удивление, не болела. Чтобы убедиться в своём абсурдном предположении, я открыл глаза. Это было большой ошибкой. Может быть, этот кошмар бы закончился через мгновение. Однако...  

Открыв глаза, я не сразу понял, что к чему. Тусклое помещение, лежанки, обтянутые то ли красным, то ли розовым бархатом, а также столик между ними. На потолке находилась люминесцентная лампа, еле-еле освещающая это место. Я был большим любителем выпить, но перепутать поезд с квартирой было слишком трудно. Первым делом я привстал с незнакомой «лежанки» и заметил окно. За ним ничего не было видно — сплошная тьма.  

— Ну и темь, — прошептал я, потирая глаза.  

Через секунду до меня дошло, что это действительно поезд. Плацкарт. Я проснулся на одном из нижних мест. Боковые места были пусты. А вот справа, за столиком, кто-то лежал. Он, как и я, был укрыт черным одеялом. То ли сосед заметил, как я поднялся, то ли проснулся от непрекращающегося стука рельс, он внезапно встал и пробормотал:  

— Где я? — это был тучный мужчина лет 35. Он нервно скинул одеяло и вскочил на ноги.  

В свете одной-единственной лампы было трудно разглядеть его лицо. Но я точно разобрал огромные глаза, полные страха. Конечно же, мне было не по себе, но я не был перепуган. По крайней мере, в то мгновение. Чего со мной только не случалось после пьянки: и в соседней Самаре просыпался, в 270 километрах от дома, и в больнице с переломами, и в пригороде, под деревом. Поезд, пожалуй, не самое страшное из всего перечисленного.  

— Эй! Как я здесь оказался? Я был в своем гараже. А теперь... Теперь тут. Не молчи!  

Только я хотел заговорить, как в другой части вагона послышался скрип двери. Было похоже, что кто-то вошёл. В любом случае я был уверен, что сейчас нам помогут разобраться в сложившейся ситуации.  

— Подскажите, где мы едем? — вновь затараторил мужчина, сквозь сумрак глядя на меня.  

Тем временем в левой части вагона послышалось, как катятся маленькие колёсики. Медленно. Словно ребенок ехал на трёхколёсном велосипеде. В аккомпанемент колёсикам послышались тихие шаги. Создавалось ощущение, что это двигается тонюсенький, ветхий старичок, тянущий за собой чемоданчик.  

— Хрен с тобой! — отрезал сосед и вышел в проход, в свет лампы.  

Я смог разглядеть его. Щекастый, лысый, как колено, мужик. Он смотрел в сторону приближающихся колёсиков. Сначала выражение его лица было вопросительным, недовольным и слегка напуганным. Однако через полсекунды все кардинально изменилось. Вопрос сменился на полное недоумение. Недовольство — на оцепенение, дошедшее и до его тела. А напуганность — на животный ужас. Он замер. Я хотел встать, но что-то меня остановило. Остановило за жалкий миг до невозврата.  

— НЕ СПИТЕ? — донёсся мерзкий, булькающий голос.  

Я не смог понять, кто это говорит — мужчина или женщина? Да и человек ли вообще? Вопрос сразу же вылетел из головы, когда колёсики поехали быстрее. Тихий шаг перерос в яростный топот. Казалось, вагон сейчас сойдёт с рельс. Это был не доживающий свой век старичок, а самый настоящий бугай. Мой сосед стоял как вкопанный. По его лицу покатились слёзы. Запахло мочой. Я смотрел на него и слушал, как катятся колёсики. Смотрел и слушал. Как вдруг колёса замерли, а топот стих. Огромная, с человеческое туловище, венозная рука тёмно-зелёного цвета схватила мужчину за голову. Треск черепной коробки — на пол полилась тёмная жидкость. Несколько секунд нечто держало моего соседа, сдавливало то, что раньше было головой, после чего подняло над полом и начало трясти, словно ребенок мягкую игрушку. За окном показался белый свет — яркая вспышка озарила весь поезд. Я зажмурился. Свет исчез так же резко, как и появился.  

— ВРЕМЯ СПАТЬ! — грозно зарычало оно.  

Тут же я почувствовал гнойный запах. Сравнить это можно разве что с залежавшимся мертвецом, трупной ямой или вскопанным кладбищем. Я почувствовал, как содержимое моего желудка внезапно подступило к горлу.  

— ТЫ СПИШЬ? — спросило оно.  

Я не нашел ничего лучше, чем лечь и накрыться одеялом, как в детстве. Только этот ужас происходил наяву.  

Оно повторило вопрос:  

— ТЫ СПИШЬ? — в этот раз неизвестное заговорило как-то иначе. Словно обращаясь совсем не к тому бедняге, чья голова была перемолота дьявольской хваткой.  

Я не хотел верить, что оно спрашивает меня. Совсем не хотел в это верить. Даже думать. Но оно вновь повторило этот холодный, как морозильная камера, вопрос:  

— ТЫ СПИШЬ?  

Я почувствовал дрожь по телу. Нечто сделало глубокий вдох. Послышался шлепок — тело мужчины оказалось на полу. Колёсики медленно покатились вперёд. Послышался шаг. С каждой новой секундой оно удалялось, пока не прозвучал дверной скрип. Облегчение. Невыносимо болезненное, но прекрасное облегчение наполнило меня. Я не мог поверить, что остался цел. Однако после произошедшего мне уже не казалось, что я хотя бы раз был в подобной ситуации. Нужно было что-то делать. Но моё тело было сковано ужасом. Самое большее что я смог сделать — нащупать карман штанов. К счастью, телефон был на месте. А вот сети — нет. Я не растерялся и набрал «112». Вызов. Тишина. Непрекращающееся молчание в телефоне. Звонок не прошел. Я повторил попытку снова и снова, но ничего не вышло.  

— Ты спишь? — послышалось вновь.  

Сердце словно остановилось, а дрожь холодным лезвием прошлась по всему телу. Я не сразу смог дать себе отчёт о том, что голос был совсем иным — человеческим. Говорящий был сверху, надо мной. Слегка подняв одеяло, я смог разглядеть свисающую голову. Это был молодой парень. Точь-в-точь каким был я лет 10 назад.  

— Нет. Ты тоже это видел? — резко прошептал я.  

— А как же, — дрожащим голосом ответил он.  

Ноздри пронзила тошнотворная вонь: смесь крови, содержимого черепной коробки и испражнений. Весь этот человеческий коктейль был слишком красочно разлит на пол, как картина импрессиониста.  

— Как ты сюда попал? Помнишь? — спросил парень.  

— Лег спать дома, открыл глаза — очутился тут. А ты?  

— Я с родителями ехал в Геленджик. На отдых, — чуть громче, с жалобой сказал парень. Он в тотчас осознал, что издал лишний шум и продолжил шёпотом. — Что здесь происходит? Объясни, ради всего святого.  

Мне нечего было ответить. Само собой, я не знал, что здесь творится. При этом на душе стало куда легче: я не один, в этой дьявольской ситуации мы вдвоем.  

— Я не знаю.  

Даже сквозь тьму я смог заметить, как изменилось лицо парня. Будто бы от моего ответа что-то могло измениться. Через полминуты молчания он слегка успокоился.  

— Нам нужно выбраться, — голова соседа исчезла из виду. Я услышал, как он шуршит постелью. Перекатившись на другой бок, парень выглянул в проход. — Чисто.  

Было странно слышать «чисто» с учётом того, что в двух метрах от него всё было измазано человеческим нутром. Но язвить я не стал. Нужно было бежать за помощью и искать выход. Я встал со своего места. Обуви на ногах не было. На полу тоже. Я быстро почувствовал, как тёплая жидкость впиталась в носки. А перед глазами показался мой «первый» сосед. Или то, что от него осталось. Рвотный рефлекс вновь ударил по глотке. Я задержал дыхание и медленно пришел в себя. Тем временем парень спустился. Он прикрыл нос футболкой и дрожащими ногами сделал пару шагов по вагону.  

— Если он ушел туда, — парень указал на правую часть вагона, — там его точно быть не может, — рука устремилась налево.  

— Идём, — без задней мысли сказал я.  

— Вася, — резко произнес он, подав руку.  

Это было не самое лучшее время для новых знакомств. Но отказываться я не стал. Кто знал, сколько нам было суждено пройти вместе.  

— Валера, — пожал я руку.  

Вася, обойдя труп, потопал в сторону двери. Мы находились примерно в центре вагона. Я, не дожидаясь новых происшествий, двинул следом. По пути я вновь обратил внимание на окно. Пусто. Ни дерева, ни облачка, ни фонаря, ни месяца. Я много раз катался на поезде и такое видел впервые. Особенно тот яркий свет.  

— Что это за вспышка была? — я задался вопросом.  

— Не уверен, но, может быть, мы едем в тоннеле. Выехали и въехали опять, — Вася то и дело оглядывался по сторонам. — Ни души.  

Оставалось около 10 метров до выхода из вагона. Все было спокойно, пока мы не дошли до предпоследнего ряда мест. Холодные руки вцепились в моё горло. В мыслях я успел попрощаться с родными, близкими и жизнью. Однако увидев, что это человек, я очнулся от мрачных мыслей. Худощавый, лысый мужчина сдавливал мою шею, выкрикивая отдельные фразы:  

— Что происходит?! Пустите! Домой! Хочу домой!  

Я ударил его по виску кулаком. Он попятился на постель, но продолжил кричать.  

— Я обращусь в полицию! Вот увидишь, засадят тебя, сукин сын! Вот выберусь отсюда!  

— Тише, — прошептал Вася, прислонив вытянутый указательный палец к своим губам. — Оно может быть рядом.  

— Ты меня не затыкай! Драться вздумали! У меня кум в полиции заведует. Вот вам, сучьи потроха, устроят в камере светлую жизнь!  

Не выдержав, я ещё раз ударил неизвестного. На этот раз в грудь. Он слегка притих. Но было слишком поздно. В противоположном краю вагона послышались знакомые звуки. Сначала скрип. Затем топот и колёсики. В этот раз оно передвигалось быстро, бегом.  

— НЕ СПИШЬ? — вагон буквально затрясся.  

Оно сносило поручни, крушило столики боковых мест и оглушало своим топотом. Внешне эта мразь была похожа на огромную сгнившую свинью: рот занимал две трети морды, красные, залитые кровью глаза висели на алых ниточках, касаясь самого носа. Кожа твари была гнилостного болотного оттенка. Одна рука была сравнительно крошечной, напоминающей детскую — именно ей он катил тележку с теми самыми колёсиками. А вторая — огромное венозное месиво с толстыми пальцами. Казалось, только она занимает половину тела этого создания.  

— НЕ СПИШЬ?  

Вася и я ринулись к выходу. Напавший на меня мужчина заметил приближение неизвестного и, не долго думая, встал на ноги и побежал за нами. Монстр же, перекатывая тележку, пересёк середину вагона за считанные секунды. В какой-то момент он раздавил лежавшие на полу останки: прозвучал хруст, а затем — бульканье. Но ему было плевать — огромная туша, словно поезд, неслась в нашу сторону. Вася первым добежал до двери. Войдя внутрь межвагонного помещения, он начал искать что-то, чем можно заблокировать дверь. Перед тем как войти, я невольно оглянулся назад. Мужчина был в паре метров от меня, а обезумевшая тварь — в 10. В ту минуту я чётко осознавал, что существо пробьёт дверь и рано или поздно прикончит нас. И я поступил так, как поступил. Бегущий ко мне пассажир не ожидал, что я ударю его чётко в лицо. Он упал, а я незамедлительно вбежал к Васе и закрыл дверь. Ещё секунда и бесполый проводник вцепился своей гигантской рукой в тело упавшего. Из пор пальцев, словно из подростковых прыщей, потекла чёрная консистенция. Она мигом залила лицо человека. К сожалению, он не потерял сознание после моего удара. Он чувствовал всё. Абсолютно всё. Гной залил его рот, из-за чего он начал задыхаться. В тот момент он даже не пытался сопротивляться, так как был в чудовищно невыгодном положении. Пальцы твари молниеносно пронзили глаза лежащего. Он кричал. Кричал громко, из-за чего мутная жижа ещё больше попадала в его горло. В какой-то момент я начал молиться, чтобы он умер. Но этот момент никак не наставал. Вася засунул какую-то железку в ручку двери, заблокировав помещение.  

— Пошли! — завопил он.  

Я много раз вспоминал эту страшную картину. Но, скорее всего, и сейчас я поступил бы точно также. Я ударил бы незнакомца снова, чтобы выжить. Возможно бы, я и сам выдавил его глаза. Мне хотелось жить. И хочется...  

— Оно догнало его? — спросил Вася, открывая дверь в следующий вагон.  

— Да, — тихо ответил я.  

Вновь вспышка. Белоснежный свет пронзил вагон. Я попытался разглядеть, что происходит в окнах, но ничего не получилось. Сплошное белое пятно. Через миг оно сменилось такой же сплошной чернотой.  

— Не похоже на тоннель, — отрезал я.  

— А что, если не тоннель? — недоуменно спросил Вася.  

Я промолчал. Мы быстрым шагом двигались по такому же вагону, как и прошлый. Людей здесь не было. Я хотел открыть дверь проводника, но она была заперта. Мы зашли в новый вагон. И ещё раз. И ещё. Мы шли из вагона в вагон. Раз за разом. В какой-то момент я сбился со счёта. 15? 20? 25? Мы прошли пару десятков вагонов. И в каждом ни души. Зайдя в очередной, мы всё же заметили человека: бедолага повесился на простыни, привязанной к лампам. Я пощупал его руку. Она была мертвецки холодной.  

— Валер, ни одной остановки, — заметил Вася. — Мы едем уже битый час. Но хоть бы на минуту встали.  

Я кивнул. Мы сели около висельника, на боковых местах. Глубоко вздохнув, я взглянул на Васю. Со временем парень успокоился. Было видно, что он взял себя в руки.  

— Был когда-нибудь на море? — неожиданно спросил он, глядя в чёрное окно.  

— Разве что в детстве.  

— А где?  

— Геленджик.  

— Вот оно как, — с еле заметной улыбкой прокомментировал он. — Родители тоже сейчас, должно быть, ждут меня там. А я, не пойми как, оказался здесь. Благо хоть не в плохой компании.  

— Твоя правда, — закрепил я его слова. — На дорожку посидели и хватит. Если уж не дождемся остановки, то хоть машиниста найдем. Думаю, остановить эту ерунду мы сможем, — постучав по столу, я поднялся на ноги и пошел дальше.  

— Я где-то читал, что в российских поездах 20-25 вагонов, — поделился Вася.  

— А кто ж знает. Может, этот и не российский вовсе.  

— Тварь, вроде, на нашем разговаривала. Причем разборчиво. Да и пассажиры не иностранные.  

Я пожал плечами. Толку гадать не было. Что мы знали? Да ничего. Есть поезд, движущийся неизвестно куда. Служба спасения не отвечает. Внутри заперты люди да тварь непонятная. То ли в глубинке где-то едем, то ли в аду. Я усмехнулся. Нелепица какая. Но моё внимание было сфокусировано на необычной картине. Всё это время мы шли из вагона в вагон. С одной двери в другую. Но теперь дверей в следующий вагон не было. В конце висела чёрная шторка. Мы находились в 5 метрах от нее. Я ощутил страшный мороз. Словно у Волги в январе.  

— Не хочется, — Вася остановился.  

— Обратно не вариант, — заметил я. — Сзади тварь. Да и чё решать? Выбора у нас нет.  

Чёрная занавеска закрывала всё пространство за собой. Я и сам на мгновение почуял подвох. Были двери, а теперь ткань, ведущая чёрт пойми куда.  

— Ладно, — неуверенно пробормотал Вася.  

Парень приблизился к занавеске. Он отодвинул её.  

— Что там? — начал я.  

— Не знаю. Странное место.  

— Дай посмотрю, — я протолкнул Васю внутрь и сам оказался за шторкой.  

Это помещение отличалось от всех прочих вагонов: оно было значительно короче; по обеим сторонам, во всю длину стен стояли металлические столы, на которых лежали ручки, бумаги, разные канцелярские принадлежности, а также зажженные свечи — единственный источник света. Между столами, в центре помещения, был проход, ведущий к другому вагону. На потолке располагалось большое стекло, из которого дул ледяной ветер. Но самое интересное, на мой взгляд, было в другом. Все стены этой странной комнаты облеплены газетными вырезками. Большинство бумаг перечеркнуто алой краской. Некоторые и вовсе почернели от ветхости. Лишь единицы можно было прочесть без каких-либо затруднений.  

— Погляди-ка, — начал Вася, приблизившись к одному из таких настенных листков.  

Я подошёл ближе. Это была самая настоящая газетная новость. На фотографии был изображён обычный советский гараж с белой «Волгой».  

«В Омске мужчина задохнулся от газа в собственном гараже», — гласил заголовок.  

Я пробежался глазами по тексту. Мужчина поругался с женой, остался в гараже. Чтобы не замёрзнуть, он завёл машину. В итоге помер от газа. Читая это, я не ощущал особенных эмоций. Ведь такое происходит каждый день. Но мой скептицизм рухнул, когда я узнал по фотографии жертвы мужчину с первого вагона. Того самого человека, которого убила гигантская тварь.  

— Это ведь он? — спросил Вася, видя, как изменилось моё лицо.  

— Похоже на то.  

Мы продолжили читать газетные вырезки. Военный, застреливший сослуживца и попавший под пулю полиции. Официантка, упавшая на вилку глазом после стычки с посетительницей. Утопленник, съевший галлюциногенные грибы. Все эти люди не были нам знакомы. Однако череда неизвестных историй закончилась, когда я заметил в углу вагона знакомый панельный дом.  

«Россиянин во сне сжёг квартиру. Погибло шестеро жильцов многоэтажки».  

В горле встал ком. Я продолжил читать.  

«По предварительной информации сотрудников МЧС, возгорание произошло из-за сигареты. Виновник трагедии уснул с ней в руках и задохнулся. Соседи не сразу поняли в чем дело, так как всё произошло поздней ночью. В результате погибло шестеро».  

— Задохнулся? — я завис. Весь вечер проскользнул перед глазами. Я тут же вспомнил ту самую сигарету.  

В лёгких не хватало воздуха. Я не мог поверить прочитанному. Но фотография обугленного дома, название города, улица — всё было верным. Даже квартира, где начался пожар.  

— Нет... Нет-нет-нет, — зашептал я.  

Тем временем Вася что-то читал. Периферийным зрением я заметил, как он сел на пол и заревел. На мгновение я успокоился и приблизился к нему. В метре от меня висела свежая вырезка.  

«Семья из Волгограда погибла на трассе М4 в ужасном ДТП».  

За рулём был молодой человек, получивший права три месяца назад. На одной из фотографий была изображена вся семья: мужчина, женщина, маленькая девочка и Вася. В самом деле он. Тот самый парень, что сейчас сидел у моих ног и плакал навзрыд.  

— Эй, слушай, — начал я. Но Вася не отвечал. — Послушай же. Мы живы. Мы ведь прямо сейчас рядом друг с другом. Это точно какой-то прикол.  

Вася на секунду замолк. Но это не было связано с моими словами. Мы услышали цоканье каблуков. Звук доносился за второй, неизвестной шторкой. Я тут же залез под металлический стол, после чего потянул парня за собой, чтобы не попасться. Мы скрылись в тени, когда в помещение вошёл худощавый силуэт в туфлях и брюках.  

— Ой, мороз, мороз, — пропел неизвестный высоким голосом. — Не моро-о-озь меня.  

Некто подошёл к нашему столу и начал перебирать бумаги. В это же время со стороны шторки, через которую мы сюда попали, послышались пугающие звуки — катящиеся колёсики. Я замер, прикрыв рукой рот. Вася безэмоционально смотрел в пол, словно пытаясь что-то вспомнить.  

— Ну черт бы тебя! — недовольно прокричал некто. — Только попробуй измарать мне всё!  

В помещение показалась тележка. На ней единой массой лежали человеческие останки. Сбоку, рядом с внутренностями, показалось обезображенное лицо лысого мужика. У него не было ни глаз, ни носа. Верхняя часть лица превратилась в большую дыру, из которой до сих пор змейками ползла кровь.  

— А ну! Плетись отсюда, не пачкай работу! — забарабанили каблуки.  

— Я ВЕЗУ, — заговорил знакомый монстр, шмыгая носом.  

На пол начала течь чёрная жижа. Каблуки ещё сильнее начали биться о пол вагона.  

— Весь стол измарал, чумазый!  

— ВЕЗУ, — колёсики продолжили катиться вперёд. — ЗАПАХ. ЧУЖОЙ.  

— Катись давай, проклятый проводник.  

Но колёсики остановились. Тележка была прямо в полуметре от нас. Я смог разглядеть конечности чудовища. Оно не носило обуви: длинные ногти жёлтого цвета, язвы на коже, набухшие тёмные вены. Приглядевшись, я почувствовал запах.  

— ТЫ СПИШЬ? — издало оно.  

— Не дури! Дай вычеркну несчастных в безмятежности.  

— ТЫ СПИШЬ? — настойчивее продолжила тварь.  

Я изо всех сил держал содержимое желудка. Но организм сдался. Вася с апатией обернулся на меня.  

— Не может быть! — застукали каблуки.  

Над нами раздался звериный рык. Тележка задрожала. Казалось, лысый труп забился в конвульсиях. Я почувствовал себя крысой в бочке, жертвой положения. В голову не пришло ничего лучше, чем бороться до последнего. Терять было нечего. Я приподнялся и ударил по столу, уронив наше укрытие на пол. Полуметровая ограда между нами и смертью.  

— Как ты это допустил?! — завопила тоненькая фигура во фраке.  

За долю секунды я увидел самую настоящую полутораметровую крысу. На странном существе были надеты очки и пышная шляпа.  

— ВРЕМЯ СПАТЬ! — резким движением огромная рука потянулась к нам с Васей.  

Я потянул парня к себе, но он тотчас оттолкнул меня. В его лице не было невозмутимости или желания самопожертвования. Он сдался. Страшное известие убило его. Я успел лишь моргнуть, как голову Васи сплющило ударом твари. Кровь брызнула на моё лицо. Глаз молодого человека покатился по столу. Сверху, за стеклом, показалась вспышка. Я ничего не видел, но слышал топот палача.  

— Не здесь! — завопила крыса. — Не здесь, накажи тебя хозяин.  

Я по памяти пополз в сторону шторки. Яркий свет стал моим спасением — моей тенью. Я уткнулся в бархатную ткань.  

«Шторка», — скользнула мысль.  

Поднявшись на ноги, я побежал. Побежал изо всех сил. Вспышка потухла. Передо мной был пустой вагон. Ничего. Лишь широкая деревянная дверь в конце. Позади меня раздался приближающийся грохот. Не теряя ни секунды, я добежал до двери и открыл ее.  

— Я вернусь домой на закате дня. Обниму жену, напою коня, — заиграл проигрыватель.  

Внутри располагался ресторан: десяток столиков из красного дерева, по четыре стула за каждым, огромная хрустальная люстра с шарообразными лампами, освещающими помещение. Весь вагон был заполнен гостями в дорогих костюмах. Они сидели на своих местах и, должно быть, ужинали: безрукая девушка кушала мясо, которое ей подавал с вилочки помощник — крошечный красный человечек, стоящий прямо на скатерти. Второй такой же гомункул срезал новые ломтики с человеческой ноги, лежавшей прямо на столе. Рядом с безрукой сидел антропоморфный лысый пёс. Он жадно обсасывал косточки. За столиком слева находилась группа полуголых девиц с изрезанными телами. Одна из них весело выпивала из бокала красную жидкость, а та незамедлительно покидала ее тело через дырку в горле. Другая дама ловила струю ртом.  

— Не морозь меня, моего коня. Не морозь меня, моего коня, — проигрыватель стих.  

Когда я вошёл, веселье закончилось. Все неожиданно умолкли. Почти сотня глаз хищно оценивала меня. Тут же я почувствовал мощный толчок в спину. Отлетев вперёд на 3 метра, я обернулся — тварь со свисающими глазами катила тележку с трупами.  

— Стоп! — послышался хриплый голос. — Из-за стола поднялся величавый мужчина с рыжими усами и белой кожей. Он встал между мной и монстром и взглянул на приближающегося палача. — Проводник, свободен!  

Желтокожий монстр молча вышел из помещения, оставив телегу. Гости неожиданно поторопились к человеческим телам за добавкой.  

— Первый посетитель за столько лет, — с ухмылкой бледнолицый подал мне руку.  

Я встал самостоятельно. Он продолжил:  

— Сколько же времени я не видел душ…  

— 672 года, — заметила крыса, постукивая каблуками. — Выбросьте эти помои куда подальше.  

— Ну что вы, мсье Рэтс, — мужчина поправил усы. — Это будет хорошей заменой прошлому беглецу.  

Крыса засмеялась. Она буквально потеряла равновесие и шлёпнулась на пол.  

— Вы бы видели его физиономию. Он — точно овощ, — потерпев очки о платок, крыса направилась к выходу. — Ладно, мистер И, мне пора работать над бумагами. Скоро делать отчёт для мистера Лю.  

— А сколько попадет наверх?  

— Один. До свидания, — выходя, прошептала крыса.  

— Прощайте! А вы, — он взглянул на меня, — проходите вперёд.  

— Зачем? — спросил я.  

— Вы сами всё поймёте.  

Глядя на существ в дорогих костюмах, поедающих останки людей, я побрёл вперёд через вагон-ресторан.  

— И да! — послышался голос бледнолицего. — Вы приняты!  

«Принят? »  

За дверью был вновь пустой вагон. Температура в нём резко отличалась. Я ощутил холод. Шаг за шагом я оказался у новой двери. Она то и дело постукивала, подрагивала и свистела. На мгновение я задумался — стоит ли идти туда, в неизвестность? Не будет ли правильнее вернуться? Тогда я думал, что не будет. Зачем? Чтобы тварь или богатые кровопийцы убили меня, как Васю? Я взялся за ручку и открыл дверь. Меня ударило шквалом, морозными лезвиями, потоком многотонного ветра. Я схватился за дверь крепче. Передо мной показался мостик до мозга поезда — головного вагона. Дрожащими ногами я зашагал по металлической поверхности. Вокруг была чёрная пустота. Поезд нёсся сквозь ничто. Одно большое бесконечное ничто. Ветер ещё сильнее начал давить на меня. Шаг. Ещё другой. Я добрался до металлической двери. В окошечке я увидел тусклую лампу и спину человека, сидящего перед панелью управления. Без стука я вошёл. Машинист сидел без движения.  

— Простите, — начал я.  

Молчание.  

— Меня послал… Мистер И.  

Кряхтение. Человек издал звук, но даже не шевельнулся.  

— Эй, — с недовольством я подошёл к сидению тронул машиниста за плечо.  

Неожиданно моя рука провалилась в тело неизвестного. Его плечо буквально рассыпалось. Вновь раздалось кряхтение. В этот раз я расслышал жалобу. Я решительно развернул сидение на себя и замер.  

— Боже мой…  

Машинистом оказался и вправду человек. Однако его тело, лицо, глаза превратились пыль. Ветхое тельце разваливалось даже от моего дыхания, от тембра моего голоса. По впалым щекам машиниста потекли слёзы. С каждой новой каплей лицо становилось всё более хрупким, хрустальным — кожа трескалась и падала хлопьями на пол. Кряхтение стихло, но слёзы беспрестанно деформировали его лицо. Я проглотил ком в горле и обратил внимание на ремень, которым машинист был буквально прикован. Я снял с живого мертвеца ремень и помог ему встать. Его ноги тут же развалились, словно кукольные. Он умер, как только был расстёгнут ремень. Белый свет ударил по глазам.  

«Вы приняты», — прозвучал голос в голове.  

Я положил рассыпающиеся останки на пол и сел на место машиниста. Ремень мигом обвил моё тело намертво.  

***  

Я забыл, что такое время. Забыл, что такое минута, час, день, месяц, год. Но всё чаще я вижу белые вспышки. Всё чаще я задумываюсь о своей земной жизни и смерти. Всё чаще я думаю, что прошлый машинист плакал не от боли. А от облегчения, которое пришло к нему спустя 600 с лишним лет.  

Как оказалось, я такой не один. Время от времени мимо нашего поезда проскальзывают и другие. Куда я попал? Боюсь, об этом я узнаю не скоро.  

Иногда ко мне заглядывает крыса. То и дело она хохочет, глядя, как я меняюсь на моём новом месте. А меня хватает лишь на умирающее кряхтение.