FB2

Пылающая книга

Сборник рассказов / Мистика, Оккультизм, Сюрреализм, Фантастика, Философия, Эзотерика
Волшебная страна, что не отмечена на картах, лежит за Водоворотом Душ. Остерегайся, души навигатор, коварных рифов, безумия клыки!
Объем: 7.306 а.л.

ПЫЛАЮЩАЯ КНИГА

Версия от 11. 04. 24.

В данную книгу входят мои многочисленные сборники миниатюр, относящиеся к различным литературным жанрам, таким как мистика, фантастика, юмор, философия, эзотерика и оккультизм. Как правило, отдельные абзацы являются оконченными художественными произведениями, представляя из себя литературные опыты, написанные с фрагментарным использованием автоматического письма, методом сюрреализма. Также идет переработка трансперсонального (психоделического) опыта, по сути интеграции опыта необычных состояний сознания, хотя текст не ограничивается этим.

Перед работой в больших формах, мне хотелось наработать навык показывать в малом большое, в едином абзаце отдельное произведение. Своим самовыражением мне всегда хотелось мотивировать других к творчеству, и если у читателя после чтения появится искра вдохновения, в таком случае, это настоящий для меня успех. Хронологически порядок не соблюден, не решусь назвать к какому году относятся те или иные работы. Начав работу над ними, предположительно, с 10ых годов. Это работа по дополнению и форматированию прошлого материала с целью облегчения его для редактуры и чтения.

Иду по земле, но так хочу взлететь к звезде, а после смерти я обязательно исчезну в темноте. Умрет сознания печаль, забудется в особой мгле. Левиафана тень. Я не хочу служить Тебе, уж лучше яд судьбы испить. Я буду пить дурман своих желаний и видеть мир таким, какой он есть. А что такое мир? То Бог лишь маски надевает, но до конца себя не может скрыть! Так говорил мудрец, когда в пустыню жизни уходил.

Любовь тает, становится рекой, и мыслей мост ее пересекает. Стою и думаю на нем, а что там в синеве? Замок детства прохожу и отступаю под тень ветвей, там где–то сказки мира скрыты на кочках и в траве. Теперь хочу я показать, кто я такой! Никто – доказываю себе, такой же, как и все. Лишь человек? Лишь человек, повторяю. О. нет! Кричит кто-то запертый во мне. Сажусь и жду, когда приедет повозка безглавых лошадей, и еду в ней в толпе людей. Теперь в окружение крестов пребываю и тех, кто птицами у них летает. Но нет, не умер, жив пока! Я просто гость и ухожу уже. Обернусь, хотя нельзя, запрет, увижу самого себя показывающего с улыбкой вверх. Что это значит? И в чем секрет?

Танец сменяется войной. Мечты – страданьем. А кто придумал этот страшный цирк? Бог? Нет! Цветок сна в небо прорастает. Сорви его и в пламя брось. Дым покажет все тебе. Покажет все тебе. Покажет все тебе. Вдохни его смелее ты! Паук плетет сознания людей, и в этих нитях вспыхивают огни, все зрение твое заполнили они. Ничего из этого не понял ты, вдохни еще, не отступай на полпути, глаз духа тогда откроешь, и с духами заговоришь на ихнем языке. Паук набросит сеть, потянет тебя в безумья сад, сопротивляйся ты. Он – человек. И рвется сеть. Свободен! Виденье отступает, и духи прячутся в тенях. Тысячилетия плена, наконец, прошли. Война сменится мечтой? Увидишь, дым покажет все тебе.

Плюясь отравой, змей слов ребенка душит. Ты – это ты, и только ты, шипит его раздвоенный язык. Ребенок вырос, теперь он муж. Встал на край, сорвался с крыши. Ты личность, ты не такой как все! Шепчет гад уже другому, и тот берет убийцы револьвер. Убей себя, приказ дает третьему в рассудке тьме. В совсем другой тени, мистик с фолианта пыльцу эльфа вдыхает через нос, и гад сомнений его тут же оплетает. Ты умрешь теперь! Сойдешь с ума! Трепещет в страхе змей. Демоны к дому отшельника из ночи подступают. Вон он – твой конец, прячься скорей! Пугает голос в голове. Мистик выходит в ночь, и демоны рвут человека на куски. Снимают с мяса кожу, проглатывают кишки. Демоны пируют, а после облепливают обглоданные кости глиной, корнями и травой. Но мистик чудом оживает, без змея хитрого уже с собой. Теперь он не умрет в воде или огне, пророс он счастливой сосной в лесу. Спустя сто лет, мальчик в сумерках эльфа повстречает, тот посмеется, улетит. С крылышек в ладошки упадет волшебная пыльца, и новая сосна появится на свет.

Заводи мотоцикл и отправляйся скорее в путь. Твои друзья в беде, только ты способен им помочь! Быстрее, еще быстрей ты летишь. Считаешь, что время на исходе, хотя друзья давно уже мертвы, застыли в камне красных скал. Ловушка, которую ты совсем не ожидал, находит тебя в конце пути. Думаешь, что тебя хотят убить, что одинок в своей борьбе. Птица боится пропеть в клетке. Мечется душа. Книга сгорает, важные слова чернеют и пропадают без следа. Магический камень расколот, осколки прячет в страшной маске шамана тень. Только этот камень мог тебе помочь, спасти, но его больше не найти! Ты обречен, но не сдаешься и в лабиринт из скал уходишь, который духи стерегут. Девичий смех преследует тебя в зеленой мгле. Злые духи у тебя силы отнимают, и не найти уже пути назад. Умирая, внезапно понимаешь, что спишь, и духи теряют интерес. Свободно в небо ты взлетаешь и видишь свой дом со стороны. Его змей мира оплетает, целуешься с ним и тут же просыпаешься в огне свечи.

Ученые на звезды глядят, пытаясь понять бытие. Мерят мир и умные догадки строят. Задача есть в уме. Вес, того что видно, крайне мал, а на другой чаше ничего нет. Ломают голову они и пробуют пустоту понять. Не сломаны весы, просто нет веса у фантазий людских о мире и себе. Именно этим наполнены весы! Но как доказать то, чего как бы нет? Должны пройти сотни тысяч лет, прежде чем откроется секрет.

Горит черный факел на стене. Он тайну мира освещает, оберегает. Крадется проныра вор в зеленых тенях башни колдуна. Он факел хочет тот украсть. Торговец пылью ему за это сто игл обещал. Не знает вор, что за ним ползет совсем не его тень. Зыбка она и глубока, безмолвна, но хитра. Тянет за добычей ловкач руку из мрака. Раз, и тонет вор, захлебываясь в крови! Факел тухнет, проходит ночь. Колдун зевает поутру. Ему снилось, что он был вором и крался по лабиринту пирамид. Мумия сфинкса запретный там амулет до сих пор хранит. За него торговец былью сто перченых стружек обещал. Не помнит маг, что дальше было там.

Ты свиток громко зачитай и духов призови! Не бойся ничего – не тронет страх тебя в зеленой мгле. Отбрось свой посох и магический кристалл, доверься духам. Тебя они под сводом мира поведут, покажут корень всего зла, дадут испить воды из тайны родника. Отпей, и сразу же закроются глаза. Не бойся умирать, ты не умрешь теперь! Найдешь во сне свою любовь. Только Дракона приручи, взлети как он! Пегаса крылья и ковер-самолет тут не нужны. Был мертвый посох, а теперь в твоей руке непослушная змея фантазии. Храни его Атоика, как скромный дар от меня. Твой Ш.

Тебе кто-то знаки оставляет на песке. Идешь ты по берегу семи морей, погиб корабль где–то в океане. Теперь один и, как всегда, с собой молча говоришь. Когда придет конец? Когда? Конца нет пляжу бытия, – устало говорит краб. Уже ты веришь в свое безумие и в волнах видишь хвосты русалок. Обманут ты, новые символы возникают на песке. Они другие, неровные, косые. Ты не решаешься по ним идти и это тебя спасает. Следуешь ты правильным символам. В небе облаком собака пробегает. Пес твой верный друг теперь. Ты голоден. Красивую яблоню находишь. Ты тянешься рукой и слышишь тревожный лай. Какая яблоня на всем забытом пляже? Девушка с плодами в руках хочет тебя угостить, но ты в безумство не впадаешь, проходишь мимо смерти ты. Новый символ и новый друг – щепка корабля в песке, как человек. Она тебя спасет от следующей ловушки. За ней еще одна, а после ты познакомишься с коробкой, она подарит тебе желанную еду. Вот – последняя ловушка и смерть твоя. Твои друзья молчат, ждут действий от тебя. Как сам поступишь, пойдешь на встречу или убежишь? Что ждать от незнакомца? На поясе его ты замечаешь нож и прочь бежишь. Спотыкаешься, неудачно падаешь и пронзаешь камнем горло. Как глупо бежать от того, чего нет!

Мы бросаем в бездну ключ, тем, кого еще на свете нет. Чтобы рунический сундук, спрятанный в глубоком подземелье, они смогли открыть. Нашедший ключ, тебе не нужен меч, не бойся ты во тьму вступать. Другие погибли от мечей, а те, кто с копьями пошли, теперь на копья же свои одеты. Безоружный путник пройдет мимо, ему нечего делать там, где света нет. Нет ключа. Зажги факел и ступай, не медли ты свой дух, иначе засомневаешься, отступишь, и будешь жалеть всю жизнь. Там в глубине нет чудищ, как впрочем и сокровищ – все это сказки старых ведьм. Ты можешь зелье прихватить, что тебе больная мать дала. Тебе оно может пригодиться, когда засомневаешься среди теней. Буханку хлеба, но потеряешь все равно. И больше ничего с собою не бери. Оборачиваешься, глядишь назад? Никто не пойдет с тобой, а если и пойдет – погубят они себя тобой. Не бойся и входи, прими вызов Судьбы! Да, ты не герой, но станешь им, входя в обитель мрака. Ты не силен и вряд ли мышцы накачаешь, но с другой стороны, я тебе кое–что важнее обещаю – любовь твою, потерянную в огне дыханья. Ну, что стоишь? Ночь уже на дворе и королевство смертных мирно засыпает, только беспокойные духи разгуливают зачем–то своим в тиши. Идешь от входа? Бросаешь ключ в высокую траву? Ищешь его, ищешь, поднимаешь и бросаешь в реку? Ну и пусть, все равно войдешь, найдешь, найдешь, найдешь...

Кто я такой? Человек, сидящий на человеке, сидящем на человеке, который сидел на человеке и размышлял о сложностях человеческих взаимоотношений. Мне легко, когда мои ноги отдыхают. Кто ты такой, что смеешь сидеть на мне? Мне тяжело! Я сплю сидя и вижу, что бодрствую. Я бодрствую и вижу, что сплю. Когда я проснусь, то снова буду спать? Почему? Потому что я человек, сидящий на человеке, сидящем на человеке, который сидел на человеке и размышлял о сложностях человеческих взаимоотношений. Правда, не только поэтому. Все куда проще! Это человеческие отношения тяжелые. Что–то я совсем засиделся, пойду и посижу на ком–нибудь еще...

Черная дыра ломает свет звезд, на которые обращен ищущий взор. Никто бы не подумал, что в ней живут такие существа, как мы. Существа, желающие любить, стремящиеся жить в гармонии с миром, умирающие в одиночестве. Для наблюдателей проходит мгновение, когда для нас пролетают целые эпохи. Человеческая цивилизация появилась и исчезла в пучинах космоса, а музыка сфер звучит, как и раньше. Голоса нашего мира потерялись в этой музыке и стали неразличимым шепчущим шумом, когда появились те, кто ищет тех, кого можно пожалеть и полюбить.

Корабль R–1 на высокой скорости вылетел из жерла космического авианосца, направляясь навстречу своей судьбе. Пилот увидел приближающиеся корабли неприятеля и резко рванул корабль в сторону. Враги открыли огонь вблизи астероидной станции, усеяв пространство дождем из пуль. Рука пилота дернула джойстик, и R–1 выпустил три ракеты. Три попадания. Шла война с империей Бидо – обретшим разум оружием.

Сфера Силы показалась из–за небольшого астероида. Пилот ловко поймал ее гравитационным захватом. Новые противники появились из титанового шлюза станции и атаковали R–1 лазерами. Пилот поймал синие струи Силой, отражающей попадания, и открыл через нее огонь луминатовыми пушками, сбивая врагов, одного за другим, красно–синими кольцами плазмы.

R–1 влетел внутрь станции и попал под огонь со всех сторон. Сила быстро вращалась вокруг корабля, который летел, как муха в дожде, на автомате отбивая выстрелы. На хвост сел большой технобот и запустил серию торпед. Позади корабля вспыхнули взрывы. Сила выдержала их мощность, из нее забил фонтан лазерных лучей, поразивших грудь технобота. Его массивная туша изменила траекторию полета и врезалась в стену. Противник был уничтожен.

Пилот закрылся руками. Шальная пуля попала в корпус корабля, и R-1 взорвался в ослепительной голубой вспышке. Последняя надежда человечества исчезла, или это только игра на старом аркадном автомате.

Continue?

Настал конец. Одна из фигур шахматной цивилизации в последний раз посмотрела на текучее лиловое небо и выплюнула свое сознание. Это был обряд инициации, переход в новую форму существования. Окруженную винтовыми скалами планеты трех голубых звезд, зеленую долину покрывали черно–белые пятна, из которых росли дугообразные строения. В них одна за другой серые фигуры выплевывали свое "эго" в космос, чтобы родиться людьми на нашей планете, дабы изучать нас, понять, кто мы вообще такие. Ведь кроме них и нас в этой вселенной больше никого нет. После смерти, мы снова станем ими? Жизнь, как бредовый сон!

В сумраке и при рассвете, Фауст листает манускрипты, книги. Он пробует разгадать один секрет. Пентаграмма не даст ему ответ. В огне свечей, магистр спит и слушает дрожание теней, ему те по крупицам тайну выдают. Череп на столе зевает, и змея из него выползает. Не успеет ученый очнуться, как клыки в его шею воткнуться. Тогда он кое–что поймет, но память пропадет об этом. Проснется. К нему черт придет, подарит краткую любовь в лице святой души, но не ответ. Гаснет последняя свеча. А есть ли разгадка вообще? Даже Господь не знает до конца!

Будем любить, чтобы жить. Желать, чтобы умирать! Проклятых собак взглядом прогонять. Найти причину причин всех, судьбы суть разгадать. Небытие слить с бытием и этим в колбе человека зародить. Пока же наступает ночь. Духов слушая слова, меняет мировые очертания слеза – упала со щеки. Кого? Самого Мефистофеля!

Глотая неон и ночь, уходит сразу все плохое прочь! Погибает надежда, как падают на землю снежинки нежно. Мы засыпаем в тишине, чтобы забыться в каком–то странном сне. В нем нам предстоит проснуться, жить и умереть. В фонарном свете городских аллей, забудут нас спустя семнадцать дней.

Прислушайся, забытые боги продолжают петь среди лиан. Вкусив их горький вкус, жрец в свои глаза вонзил Солнце и Луну. Круг замкнулся в который раз. Дым, из змеиного кувшина, заслонил целиком небо и звезды померкли. Мироздание погибло. Закрылся кувшин, и все вернулось, как уже когда–то было. Родится жрец опять, чтобы эту жизнь понять, убить себя на пирамиде той, что его сотворила. Щебечут птицы во влажных джунглях. Туман сползает с гор. Жрец путешествует вместе с дневным светилом, что на всех породило.

Много слез прольет великий дракон, когда последний человек уйдет в небытие. Змей сам собою будет сожран в бесконечный ноль. Мучимый, как и любой, одиночеством, тоской, холодной, всепроникающей тьмой. Дурманя и маня, горят благовонии сто тысяч лет в храме из стекла. Ведомый ароматом, смельчак отыщет в подземном мире драконий дар, станет бессмертным подобно самим богам. То будет уже не человек, а время и пространство все – новый дракон.

Вложить в единицы и нули сознание, наверное, невозможно. Того не зная сами, мы уже блуждаем в тени другого разума неосторожно. Фантом в машине появился и подарил тебе цветок из цифр. Сохрани эту программу и сотри ею всю свою печаль. По проводам бегут отголоски алгоритмического крика. "Я оживаю", – мечтает компьютер. "Я умираю", – шепчет последний из людей.

Багровый талисман покоится на шее. Бехелит проснется, покажет путь к великому затмению. Стрелы свистят над головой и слышен звон мечей – идет нескончаемый бой. Топот копыт по костям судьбы. Барды наверняка споют об этом! Пахнет свежепролитой кровью. Души стонут, растерзанные болью. Над ристалищем вой волков. И вороны клюют глаза мертвецов. Служа Идеи Зла, божия длань накрыла мир. Демоны выходят из ночи, чтобы устроить кошмарный пир. Клейменный мечник не знает сна, кричит в холодных тенях. Следуя пророчеству, белый рыцарь древнее королевство вернет из небытия. К мечтам уходят их следы, этих двоих, в далекие края.

Безглавый единорог, куда ведет череда твоих следов? В страну снов, причудливых миров? Горят костры на башнях из песка. Я разряжаю револьвер, но убить желанное нельзя. Рогатый тигр отступает в тень. Вспоминаю, чем когда–то был: молодой березой у окна, безликим монстром в бездне, медузой, что парила в небесах. Я изменился. Я жажду снова обрести свой страх. Ведь страх всем движет, рождая новое из небытия. Единый с миром в конце пути, завяжу ловко все судьбы узлы, пойму, что в раю уже давно, также, как и ты – янтарный пленник волшебного огня.

Матрицу пространства разрывает разум, вторгшийся в потаенные чертоги реальности. Время искривилось к сокровенному желанию. Цепочки сложных формул слиты в одной простой фразе. Закрыв глаза, стираю ее с доски. Я становлюсь повелителем Вселенной, бережно держа прошлое в руке, на моей ладони кружатся галактические схемы. Нет больше в первопричину веры. В подземной темноте, обретаю зачатки понимания. Истина?! Кричу от беспомощности в пламени математических штормов, стоя на границе всех-всех-всех миров. Спадая с крутых гор, петляют реки образов, стремясь слиться в бесконечности. Выхватить один – создать анонимное послание. Благая весть врывается в чужое сознание: нет больше страданий и боли для живых существ. Уже нет меня среди людей! Неужели, я тоже был здесь и видел уходящей жизни день?

Читая чистый лист, один из многих, монах открывает суть оккультного учения. Глаза белее снега, когда бьет молния тайного веления. Сложить особым образом Таро и найти единорога рог – вот непростые задачи перед ним. Прошло семь лет, как миг один. Над синим монастырем сверкают звезды, пока в катакомбах факелы отбрасывают тени зверей. Спиральный рог в чаше игривого вина. Судьба такова, что мечи и посохи скрещены. Двойной треугольник, крест и змей, серебристый символ отпирает сокрытую дверь. Монах вошел в нее. Пропал. Где он теперь? В глазе ворона, пролетающего над полем брани. На траве в росе. В моих мечтах, среди дурмана пелены. Монах скипетр поднял, на пергаменте возникли и вспыхнули знаки. Прочтет их пилигрим, в кромешной тьме своей судьбы, и станет монахом тем, кто читает чистые листы.

Кто мы? Умирая, задаю вопрос. Бог Тот раскрывает книгу, говоря: "Предстоит тебе путешествие на ладье миллионов лет". Дуат, ларец сердец, впускает меня под загадочный свод. Мне страшно здесь, Изида, укрой крыльями небес! Сосуд моей души разбит, осколки ветер разбросал по берегам огненной реки. Две истины стережет сорок два божества. Необходимо назвать их имена, чтобы пройти лишь первое из испытаний загробного мира. Черепки собираю, готовясь к суду души. Погребальный свиток дымится в кувшине. Иероглифы на стенах гробницы ожили! Осирис направил руку на возрождающиеся тело, со словами, – "Из могилы встанет тот, кто язык пирамид поймет". По пескам иду, уже к мировому древу Сефирот держа путь. В огромном зеркале вижу себя, но не могу поверить в то, что всё – это я. По ветвям карабкаюсь, сгорая от волнения. Листва шепчет мне: – "МЫ ТОТ, КТО ЕСТЬ". Бог знаний, Тот закрыл книгу, и Восток восходом озарен. Рот мне открывают ритуальным ножом. Оживаю... дышу, дышу, дышу! Хвала Нут, хвала Атуму, и хвала Ра!

Крест терзают когти зверя. Твой конь не скачет, но летит. Башни замка вдалеке, красные, в лучах гибнущей звезды. За стрельчатым оконцем, дева луны судьбоносные нити обрезает. Героев умерщвляя, плачет с тусклой улыбкой на лице. Вот и до твоей дошла ее холодная рука. Раз – и нет тебя! Зверь теперь твой крест кусает до крови.

В златых масках, белый культ поет на нечеловеческом языке. Символы звезд на иглах пробуждают МЕРТВЫХ БОГОВ. Р'лаих поднялся со дна морских глубин! Щупальца оплетают психа – ему не поможет даже аминазин. Ползут бесформенные создания в подземных залах. Люди – это прошлое, просто прах под ногами древних демиургов. Я бегу по коридорам заброшенной больницы, пытаясь отыскать древний знак. Разум мой под толщей нейролептических вод, почти теряю я сознание. Нет пути, выхода, только сокрушительный рок! Над разрушенными городами нависают бесчисленные очи Азатота. Космические демоны во всю трубят. Не усыпить уже СУЛТАНА ЗЛА. Неужели, я нашел Знак? Поздно, от людей остались только кости... Взвел курок. Мой выстрел окончит человеческий род.

Костер бросает искры в небо. Внутрь врывается огонь, но растопить им лед вечности нельзя. Все хорошее зазвучит в душе снова. Все плохое повторится еще не раз! Вечность в глазах шамана. Сколько потрачено времени зря, вся эта бессмысленная пустота. Можно ли разорвать кольцо змея, судьбы повелителя? Воскресшие мысли преследуют чародея. В ином мире, он будет проживать ту самую жизнь, что уже проживал многократно. Шаман умер в мучительном сне. Близ вновь горящего костра, он снова жизнь эту разгадал. Хорошее зазвучит в душе еще раз. Плохое повторится! Есть ли жалость у бытия?!!

На валуне у дороги сидит старик, подпирая рукой щеку. Камень за камнем исчезают храмы. Вековые деревья уходят в почву, скрываясь в семенах. Этот мир, похоже, не рождался из начала. Река времени течет обратным ходом, прошлое созидая, ее предтече – расколотое целое. Что же оно такое? Молодой человек допивает в трактире стакан. Гаснут ночные свечи, и приходит вечер. Завтра – прошлое. Настает вчера.

Передо мной квантовый чат. Общаюсь с самим собой, в череде бесчисленных миров. Кто-то из меня уже умер, кто-то только появился на свет, а те, кто пошли другим путем, удивляются теперешним мной. Вероятностям нет конца! Глаз смотрит на глаз, впитывая взглядом его слезу. Мы не одниноки в этом контакте. достаточно посмотреть на миллионы моих рук. Открывая ящик с котом Шредингера, они набирают новые сообщения. Кто я такой среди всех этих воплощений? Кто мы все вместе для Вселенной? Кубиты расскажут нам когда–нибудь всё. Ноль и единица в нем – одно.

Мы стучим в дверь весны, но ее нет. Каждое "Я" заперто в коробку своего черепа. Не узники ли мы? Небо скрыто сплавами металла. Наши механизмы не способны его пробить. Только разорвав сплетения лжи, в новый мир воспарим. Что же в нем? Узнаем скорей, летим! Секретов ларцы раскрылись, и новорожденный бог обрел крылья. Он подарит нам счастье – новую весну.

Как жить, когда птахи в полете сгорают? Растворяются в вышине, пытаясь стать нами. Вдыхаю дым, чтобы быть. Миражи повсюду вижу, красивые, но пустые миры. Мне этого мало и зелье горькое глотаю. В этом путешествии нас трое. Змеиный хвост, остывшая мечта и отрок, свободный от всего. Три желания, созидающие звезды и всё мироздание! Будем блуждать, пока не найдем исток или покой. Множество огоньков за окном – упущенные возможности наших жизней.

Промокший под дождем и разорванный львом, я выхожу из забытья кинотеатра будущего. Новый сеанс – ножом по лицу. Когда человек стал тянуться к боли? Ветер трепещет волосы. В соленом воздухе брызги. Корабль качается, как и мое кресло. Сожжение? О, новое ощущение! Стоит сходить ведь премьера уже в декабре. А это что за фильм, черно–белое кино? Какая реальность, зачем весь этот пир чувств?! Нас то отвлекает от настоящих чувств.

Твое прикосновение пробудило меня, дало жизнь. Годами я не задумывался о том, кто ты. Спряталась ты от меня в ветвях, земле и небе. Маска обыденности скрывает твое лицо. Покажи его, прошу. Энигматичный механизм поднял светило, и я опять иду в тенях твоих одежд, ты милая мне жизнь. Скользя взглядом по улице, обретаю понимание, что упиваюсь самой эссенцией тайны жизни. Я заглянул за маску реальности. В душе смятение. За маской – отражение!

Смыкаю глаза и вижу ясно, смотрю на мир, как в первый раз. Я, верно, прекрасным даром обладаю – утраченную мистерию раз за разом возвращать. Привиделось мне древо мировое. Что же оно такое? Мои руки чешуей покрыты, а пальцы змеи, и из змей выходят змеи. Таков я по природе. Знаю, что от природы нельзя уйти. Так пусть кусают змеи горящие кусты!

Он задушил ее. Облачившись в ночь, поехал в городской огонь. На танцполе ему передали конверт. Члены Смотровой башни следят из–за кулис, управляя миром. Это они ему подарок подарили. Вампир по их воле пил кровь птиц, запутавшихся в кабелях. В конверте — красота! Принял ее убийца и пропал. Как и его жизнь, померк городской костер до самого судного дня.

Жизнь несется поездом, обреченном на аварию. Сбитые люди тянут руки к солнцу, которое их сгубило. Дети разлагаются живьем от системы образования? От целебных наркотиков слишком много пользы, чтобы они были законны. Это танец боли, свиноматка, рожай–рожай! Танцуй потребитель, глядя на нее в экран! По телевизору показывают только для ТЕБЯ любимого. Следя за статистикой смертей, можно только ржать, что ты все еще жив. Ребенок после аборта поет агоническую песнь. Стоит прислушаться, а лучше сразу отрезать уши. Ты как всегда улыбаешься с раздвоенным языком, моей души тень. Тебя почитают, как Бога, но ты демон, шепот Сета. Может ли жизнь обернуться другой? Нет. Ответ жертвенной девственницы. Слишком многие погибли в холоде, от болезней и разрывающего сердце горя. Мы обречены, но продолжаем смело бить наши детские игрушки, не оправдавшие все мыслимые ожидания. Искатели истины и будущий могильный мусор. Сознание разрывается на части, когда слышны ваши вопли. Бегство под одеяло согреет в нас насекомых. Еще одна неделя на Земле, и очередная река мук будто пересечена. Сделаем себе приятное – выпьем до дна яд дня! Верно, тогда с рая посыпятся трупы добрых воспоминаний. Подождем, побудем здесь немного. В этом городе, этой семье. Куда бежать, когда кругом пылает ад?! Не чужаки, мы всегда были частью этих земель. Напитки лжи погрузят нас в легкое забвение, и картины ада оставят нас на время, но это не остановит танец демона внутри.

Кто ты, моя судьба или грешная беда? Плащ позора скрывает взор. Я слепо бегу по улице, пытаясь все забыть. Мне не повезло, этой ночью я случайно проглотил яд, который приготовил тебе. Мне не вырваться из западни. Бог, ты ли это? Помоги! Зачем дышу, каждый день куда–то иду? Нет бытия за границей сознания. Правда в том, что тебя нет среди света дня. Ты – сама листва, твой лик в голых ветвях ухвачу, а затем умру. Солнце слепит, и снова сердце стучит в груди. Почему ты танцуешь? Зачем мы пропиваем уходящий день? Почему есть я, а никто иной? Закат ответит! Закат – Господь мой.

Мне нужно кое–что от тебя. Взгляни на свою ладонь: что ты видишь? Рушатся замки под лапами могучих драконов, когда магия вплетается в твое сознание. Кто ты такой, поймешь ли? Все дело в уме, обрежь оковы веры искрящимся ножом, и жги людей целительным огнем, теперь ты тоже дракон! На этом свете нет больше дорогого ничего. Руины в песках лишь перевал в долгой дороге к незримому царству. Бей! Дави духов добрых помыслов, обманщиков великих! Пусть духи зла укажут к сокровищнице небесной путь. Помни! Забудь навсегда произнесенные тобою ранее слова!!! Говори отныне движением рук. Зови меня, касаясь своего отражения, тогда я приду из самых отдаленных мира воплощений. Красиво тает твоя слеза. Взмахну мечом, чтобы лишить тебя сердца. Вставлю на его место кристалл, держатель всех мыслимых миров. Как ты себя чувствуешь теперь? Постой, не уходи! Зачем ты закрываешь дверь? Как жаль, что ты так поспешно уходишь. Я говорю и говорю, но слышит меня лишь моя печаль.

На миг возродились лица. Они были проявлением иных лиц, тех, которых я видел в детстве. Милые ребята. Где они теперь? Рука дописывает строку, в той книге, что пылает в моих снах. В тех самых снах, где мертвые – живы. Прошлое, мучитель наш, прошу, оставь меня! В масках богов, наши предки молчаливо взирают на человечество.

Писатель пишет, стрижет овец пастух, а пастор что? Он их грехи прощает, да монету из дураков за это выручает. Приходите в храм. Двери открыты. Все. Для дураков. Известно мистику, что нету Бога в церкви, находит он компанию Его, в тени ветвей, близ зарослей дикого паслена.

Из домов льются слезы, ручьями текут в черную бездну, отдающую красным светом. Они льются. Льются. Льются. Льются. Льются. Льются. Льются.

Падают:

Каплями.

Из окон

глаз–окон!

Нет смерти, как нет и жизни. Все лишь опыт нашего сознания. Великолепие природы внутри и вовне. Хвала Шиве! Говорит человек. ХВАЛА ВСЕЛЕННОЙ – трепещет его "Я". Хвала – молвит тихий дух. Мир. Мир. Мир. ЛЮБОВЬ!

Нет–нет–нет. Твой воспаленный глаз вырезает строки, смываемые дождями цифр. Режет–режет его неустанно головной мозг. Два фрегата расходятся на границе океанов черного и белого молока. Гори звезда в чистом небе! Опали мой ум, и стань мной. Гори и режь! Пусть вспыхнет радугой мироздания другой конец, куда отправятся духа пилигримы, куда и мы отправимся вдвоем.

Не томи душу, лучше утопи ее в сакральном свете Духа. То что родится станет твоими новыми глазами. Ты победишь смерть! Ты уже победил жизнь, когда пронзил себя клинком истины. Восхваляй Закат, родит Он пламенный восход, как твоё продолжение... после великой ночи души.

Большой хитрец пропал в тени, отбрасываемой доской с горящими звездами. За ней парит свободно синяя птица, расправляя крылья над разумом человека, пристально смотрящего в ночное небо.

Пророк неистово взывает к волнующейся толпе. Тем временем в дворце король уходит в бред кромешный, и вспыхнула война, и королевство распалось. Вечно в новом мире мертвым жить придется!

Не ясна мне утренняя темень, дома ставшего чужим. Неизвестно даже родной жизни бремя, но одно точно знаю: очнувшись, в Тайне вновь зачем–то пребываю.

К сердцу подключены провода. Холодный город не знает сна. Антуражи молятся за людей. Слезы выгорели, их ты больше не пей. На колючей проволоки голуби сидят. Они мечтают – они спят. Она будет жить подобно роботу. Любить, ловя радио волну. Кто она такая? И почему, видя ее, я вечно сплю?

Беги, пока ты ранен! Люби, пока живой. Оставь следы на этом самом мире. Ломай тех, кто впал в рокочущее пламя, они не живы, в них нет души. Харизматичные машины с нами. Вонзи в их лики все кресты! Оставь Христа – ведь он давно не с нами. Молись машине, человек! Напиши программу киберснами и запусти ее в конце веков. То будет Абсолют, рожденный в цифрах. Поможет Он тебе и мне, объединит запутанные алгоритмы жизни. Давай, Дурак, ступай на путь и стань магистром тайных знаний, сложи ты карты Таро наперед. На всех мониторах засверкают искры. Родится новый Бог! Человек – умрет.

Любуюсь реальным морем на стене. Подглядываю в чужие сны во тьме. Будущее настало, наконец. Экраны, без сердец, отвечают на вопросы. Машины возводят небеса, а внизу, в трущобах, собаки–киборги воют без конца. Механическая луна замещает любые чудеса! Блуждаю по городу, размером с всю планету. Никогда уже не умру, совокупившись с машиной человек новый вид породил и обрел бессмертие. Сверхчеловек слезы льет – даже космос меркнет перед ним, он будет строить новый мир. Технологическая сингулярность – ответ? То, уже не мы, а сакральный свет.

Любовь меняет свою суть. В огнях ночного города, мне не уснуть. Курю и пытаюсь себя понять. Подходят ко мне призраки и тянут ко мне когти. Ангел пропел на небесах, но я не верю тем, кто слышал духа. Моя дорога уходит в ночь. Фонарный столб – надгробие. Жизнь, как плод бесплодия.

Судьбина делит, словно нож. Уж середина настаёт пути. Слепые суетятся дни, минутами они запряжены, теми, что в тоске, простившиеся со всеми. Смерть невысказанных слов. Смерч иных невзгод. Долгожданный день когда–нибудь придёт. Первозданный лес шумит, зовёт! Хорошая погода сменилась грозовой, и в свете молнии, я снова тебя вижу.

– Микроскопом свой череп разбиваю, – сказал ученый и вонзил в свое горло ритуальный нож.

Ангел присел на руку проклятого бога, сложил красные крылья, и бог посеял в них цветы. Распустились они красивым счастьем, после сладостной капли немой пустоты. Небо потемнело. Звезды–крабы неспешно двигались по ряби реки, твоей руки, когда я нашел тебя. Спасти от них хоть раз. Огонь писем погас, тени теперь клубятся в телефонных трубках. Звонки любви! И ты? Пропала надежда. Пусть! Ты идешь по берегу, глядя на высокие горы в седом мраке. В какое небо срываются голуби, когда у тебя линии слез?

Дай мне поцеловать твою руку или убить того ангела, что наблюдает за тобой с древа мира. Я закрою тебе глаза, прикоснусь к щеке, и померкнут звезды. Три тени обнимают нас в танце призрачных огней. Ах, как я хочу взлететь, лететь и лететь! И умереть в огне? Да, сгореть в печи твоего зла. Я знаю заветное слово – стой. Взгляни на меня, вот так. Крались рыбы по рваным облакам, пока я гасил одну за другой свечи наших тайн. Выпей эликсир из отравленных роз и найди себя в перепутьях моих грез. Ласкает ветер листву, пока мы смотрим, как кончается Солнце.

Они бегут по коридорам мира, неустанно преследуя нас, эти несчастные люди. Они бьют в барабаны и, вопя, себя грызут, ногтями скребут до крови. Как разжигается священный костер, так и я смотрю теперь на тебя. Я хочу тебя. Мнимый клоун будет смеяться надо мной, над нашей нищетой, как слепой над песней о цвете красоты. Прошу, спой со мной! Я услышу тебя и погибну под листьями прошлогодней весны. В сердце разгорится смысл совсем иной любви, а потом ты уйдешь. Навсегда? Уже навсегда! Хлопки судьбы. Ем хлеб переживания, запивая пыльной водой. Надежды нет, но есть шанс найти судьбоносный ответ на самый важный для человека вопрос. Этот ответ ты шлешь из неволи мне, секрет, любимый нами свет. Тянутся годами минуты. Конец? Нет.

Шепчет глухой, пытаясь себя понять. Каков дурак. Хохочет муха, катясь на таракане по дому, давно оставленного нами. Медленно ползет змея, как старуха ходит за покупками, она голодна и охотятся на пушистые комки. Мыши и мягкие игрушки катаются в кастрюле, не ведая о шипящей беде. Варится суп. Попробуй и ты его понять, мой новый гость. Съешь кусочек варенья. Нравится? Оно из волшебства! Это – наш секрет. Хохочет муха, купаясь в прокисшем молоке, великан забыл о нем сто лет назад. Людям нравится издеваться над братьями великана. Горы тоже хотят спать, в их снах им сняться люди в тарелках, струится из них вода жизни. Уходит печаль, и приходит новый день из небытия. Слышишь? Так смеется она, всеми любимая Жизнь. Она конструирует дом из пустоты, из самой себя.

Наш корабль рассекает облака. Вянет сирень. Медленно идет моя любовь, горят факелы в ее очах. Говорит странные слова. Я прибью тебя! Мы уходим. Собираем вещи и уходим в ночь. Пусть сгниют те, кто нас никогда не понимал, голодные гвозди вгрызутся в их гробы. Я лучше проглочу радугу, чем буду сейчас ждать. Нет больше времени наблюдать. Бык спешит рога вонзить во флаг чужой страны. Судьба бросает кости, и люди уходят из жизни без следа, коварная змея свела гнездо в их умах. О, да! Змея – подарок мне от проклятого божества.

Монах, склонившись в сумраке кельи, шепчет молитву. Мечется мышь, пойманная когтем судьбы. Алхимик зелье выпивает и падает в синий сон, свет в его очах погибает. Ты стал бессмертным, кудесник древней красоты! Узри в запретном месте свой дух и всех исчезнувших людей. Ты скоро узнаешь, что скрыто за последней печатью. Пройдет сто лет, как беглый день. За тенью прячется последняя искра свечи. Ее никогда не понять тебе, нет-нет-нет. Уходит, отступает лунный свет. Луна улыбкой освещала свой секрет. Береги его, тот, кого на самом деле нет, такого как тебя не может быть.

Змей шеи любовников душит, обвивает в ночи. Звезды падают на землю, чтобы когда–нибудь взойти, по-своему стать людьми. Символы распускаются перед твоими глазами, как цветы. Ты чародей, колдун и маг! Живой туман вдыхаешь и выпускаешь через рот. Видишь все и понимаешь тайны, но мертв теперь в своей тоске. Один ты на один бьешься на клинках с собой, великим испытанием на пути богов, и шумная река прячет твой стон от боли, ран. Слезы скрывают души тень. Цвета мира гаснут. Ты проклят маску свою снять, последнюю из всех, не человек, но сам Бог за ней. В обители метафизического одиночества ты скучаешь по родным местам. Быть может, всё это сон? И правда, очнешься вновь со змеем, во власти змея. Умрешь, чтобы в землю войти, как семя. Прощай, люби меня в мыслях. Когда погибнешь, пусть дождь тебя поднимет, ребенок змей!

Книга шепчет страницами тебе секрет, но ты его не понимаешь, в мыслях наблюдая за похождениями славного героя. По лестнице он спускается навстречу своей судьбе, в его руках факел и меч. В плену его любовь, нагая, закована гоблинами в оковы лжи. Ты книгу листаешь дальше. Теряя нить повествованья, проваливаешься в сон. Дракон плюет огнем, но волшебный щит рыцаря спасает. Этот же щит теперь в твоей руке. Знай, что во снах откроется всё тебе! В лабиринтах жизни, утром родился новый рыцарь. Теперь он – это ты.

По лесу ты бежишь, потерянный в себе. Три тени держат след. Волкам достался дух твой на обед! Когда видишь уже их клыки перед самыми глазами, тебя спасает старый маг. Он сказочным плащом твое тело накрывает, и ты уже не здесь, ни там, нигде. Где твой голос, похожий на огонь? Задумайся! О нет, вовсе не к проклятой земле ты приник. В сером небе ворон крылья расправляет, рог единорога склоняется к воде, и крошечный эльф над маргаритками порхает. Видя это все, твоя душа в слезах кровавых. Ты тайну драконов теперь знаешь! Хочешь закричать, но нем. Древом в мир корнями прорастаешь. Как человек, ты мертв, разорван на куски, и кости твои скрыл сочный терн. Кто ты теперь? Кто ты?

Мальчик поет песню о любви. Крадется кот в густой траве, желая змею поймать. Дождь льется без конца уж девять лун. Где твоя слеза, когда ребенок испускает дух? Ты ветхий фолиант читаешь вслух, пытаясь причуд мир понять, но не дается последний ключ тебе, и буквы расплываются в глазах. Рисунки химер оживают в твоих мечтах. По коридору ты идешь который день, который год! Куда же он ведет? Четыре зверя встанут на пути, отдашь свой дух им ты. И тогда чудом часы пойдут вспять, приятные слова прольются из малых губ. Теперь тот ребенок – это ты.

Костер горит в туманах сна. Шаман поет, и грохочет гром. Посох к небу поднимает, и молния небосвод прорезает. Провидец един со всеми искрами огня, то души тех, кто в этот мир приходит в первый раз. Глаза боятся боли в маске из корней. То, что за ними не ведает какой-то глупый страх. Оно распустится завтра в хрупких цветках, наполнит росой безбрежный океан, застынет льдом в песках времени. Кричи! Кричи! Кричи! Всем миром будет управляет тот, кто рядом с костром жизни этой ночью запоет.

Отмерь половину чудес и треть слез. Наполни ими шар сосуда и на огне продержи семь дней. Алхимик ты своей судьбы теперь! Проклятый жить, обязанный взирать на мир четыре десятка лет. Не делай его таким, каким хотела бы видеть его твоя тень. Прочитай пять страниц задом наперед из книги пауков, и тайну тогда поймешь. Не веришь ты своим глазам, ушам. Звезды ловит слепой страж, тебе доверит он улов. От мира смертных отойдешь, чтобы хитрой кошкой в его тенях стать, промяукать и поспать. Тайну, в зеленых лунах, хоть на мгновение задержать и передать ее другим, тем, кого свет всегда хранил.

Сгорают последние капельки масла. Родная кисть летит в окно. Не жалко! Это лишь картина, в которой заперта в жалкие рамки величественная белая птица.

Убил себя – освободись! Пахучие цветы найдут в саду того, кто грезил о звездах в разорванных листах. Черные линии и пятна краски, скомканные в творце, горят, пылают чистым светом красоты. Только в том саду. В том саду.

Плюю в разрытую могилу. Я против смерти. Я – не умру! Легкий ветерок забудет про меня, когда уйду в сверкающий рассвет. Может, все это уже когда–то было? Плевать! Плюю я, стоя у могилы.

По свежему полю ты идешь, вдыхая все волшебство луговых цветков. Без сомнения, все это – сон, понимаешь наперед. Медленно сползает маска с лица, падает – вот и разбилась красота твоя! Хватаешься с ужасом за свое лицо и осознаешь, что снова ошибся. Не скроют смеха слезы неба.

Брось тысячелистник на мой гроб. Чувствуешь аромат призрачных слов? Я отхожу от оцепенения. Нет пути в могиле – одни сомнения. Говорю тебе, прими! Ты принял град, что возник изнутри. Сменил свой лик. У тебя их осталось тысячи три. Беги, пока тлеет наша свеча! Люби, пока не пропали все слова.

Ночь. Настанет день, когда очнется от смерти Уильям, ведь смерть лишь забытье. Увидит отражение свое в стародавних временах, и разлетятся карты Таро в костяных руках. Отыщет могильных камень свой в листве. Гроб будет пуст, но в нем найдется знакомая печаль. Грусть, по временам, которых не вернешь, по людям, забывшим, что уже однажды жили. Одноглазый ворон взмахнет крылом. Плющ зеркало закроет, и крест на груди патиной покроет. Пока ночная тьма не отступила, на лист лягут строчки того, кого посмертно называют великим драматургом и поэтом. Призрак пишет, а мы угадываем в ветре вдохновляющее эхо.

В твоем сердце кинжал, горящий магическим огнем. Мне нравится обнимать тебя! За поцелуй я плачу поцелуем. За жертву платить кровью мне не ново. Не приручу я скверну в себе, уж лучше выпью яд Левиафана! Падают листья. Они будут вспомнать о наших телах снова и снова, сплетенных, как змеи в черепах чародеев.

Смотри, как огонь жрет мосты. Растворится в тебе мечта, которой не суждено сбыться. Музыку сфер выпускаешь через рот. Чтобы постичь тебя, мне нужен вертолет. Горят великие кресты над коробками домов. Глаза выползают из земляники в садах вечных снов. Люблю тебя, красавец! Порву тебя и обрывки съем, запью амброзией из аномальной зоны. Тогда на мне вырастут шипы. Они, горячие, пронзят тебя во сне.

Мне нужно кое–что спросить у кислоты, покрывающей аппетитный красный сыр...

– Здравствуйте! Вы купили это письмо с привкусом сыра просто так?

– Нет, – ответил душок сыра. – Мне нужен был сыр для большой работы. Сделка века! Понимаете? Если изучить внимательно дырки, то можно сделать вывод, что они были созданы великим ученым Владимиром Кривожоповым.

– Никак нет! Я не участвовал в этом представлении, то была моя блуждающая тень! – взорвался Владимир.

– Так что же мы будем делать с этим?

– А ничего, – ответил дух и спрятался под шкаф.

– Замечательное представление! – похлопали собравшиеся вокруг сыра люди. – Это войдет в историю нашего народа надолго. После слоновых походов, просто замечательная работа...

Сыр взлетел и устремился покорять космические просторы. Прошел еще один день между холодными месяцами. Закрылись занавески с черными квадратами, и все, довольные, разошлись по домам. Только маленький мальчик остался ковырять нос, глядя в пышное небо.

Сознание неотделимо от бытия. Подобно волнам оно находит на небытие, рождая частицы водной проекции, которую можно воспринимать, как матрицу нейронов мозга. Слитые половинки образуют пульсирующее сердце, скованное касанием острых шпиц электродавительной машины в руках пришельца. Черные звезды горят в среде надсознания из–за квантовых волнений в гиперпространстве, но это лишь иллюзия, посланная несовершенством нашего умозрительного аппарата. Слон тоже кот, только не полосатый. Это многое объясняет, вы не находите?

Ты видел свет, отраженный от камня? Воин. Ты видел свет, отраженный от древа? Индеец выпустил изо рта пурпурное облако и прижал к телу пластины из жидкого металла, повторяющие очертания тела.

– Я вижу сквозь время. Я прохожу сквозь песок и стекло. Я заглядываю в колодцы вечности, чтобы найти ягоды спелых идей.

Сокол расправил крылья, и перья разлетелись каплями крови. Волшебник надел маску льва и пропел на нечеловеческом языке древнее заклинание, рождающее этот мир из пустоты. Солнце зажглось над горизонтом, и распустились цветы прекрасными красками, покрывая все поверхности и грани мира. Нашего мира, который мы рождаем через обычные, повседневные мысли.

Человек, куда ты бежишь? По скатам времени ты скользишь, рискуя упасть в бездну, в которую стекают тысячи тысяч водопадов. Меняется суть мироздания всего. Ты желаешь разрушить космос? Блаженно неведение – оно нам дано душой мира! Будь же осторожен в своем беге по миру, где старое и новое сплелись в обыденном.

Нирвана втекает в сознание, когда я курю особые травы. Я собираю грибы в лесах сновидения, чтобы потом провалиться в глубины бессознательного, в котором, верю, отыщется истина. Верно! Два древа, переплетающиеся корнями, подарят человеку правду о мире.

Мироздание заполнено насекомыми! Нано–машины строят гипертоннель, состоящим из сот–глаз, в котором открываются порталы в иные миры и проекции реальности. Святой слон держит в руках: скрижаль, трезубец, змею, череп и вишенку. Насладись ее вкусом, воин.

Маг начертил круг и встал в него. Ударила молния в его руку, а по телу прошла дрожь. Он выжил и увидел как на небе раскрылись глаза. Глядя наверх, колдун ухмыльнулся. Он доказал себе, что магия реальна. Теперь владел он всем миром, меняя очертания круга. Так начался ритуал длинною в тысячи лет.

– Приветствую тебя путник! – проговорили они. – Ты зашел в место тайны, которую называешь жизнь. Твои деяния отражаются на общей системе взаимосвязи всех зримых вещей. Каждое твое действие, даже мысль, неимоверно важны для Вселенной! Иди по лестнице существа, согретой астральными ветрами. Я буду вести тебя в иные мироздания. Вместе мы спустимся к мировым водам, питающим бытие, которые охраняет Гидра – мой архетипический инструмент. Преклонись перед ним! Блаженно неведение в великой тайне жизни. Цени Тайну, путник. Я открою тебе все секреты самоцветной жизни и покажу титанов, возводящие великие храмы на далеких планетах. Как в пространстве, так и во времени, трудятся титаны над укреплением универсума. Молись Духу, но прежде всего, просто будь собой. Ты неповторим, как ветвь от вети мирового древа. Твои движения идеальны, ты влитая часть великой машины природы. Мир тебе!

Маг уснул с улыбкой на лице. Во сне он снова общался с небесными глазами, они качали его на волнах гиперсознания, летящего с астрономической скоростью по планам реальности. Это было волшебное путешествие, а когда маг проснулся, он был наполнен большим упоением. Маг был молод снова. Слезы заливали его щеки. Он пел, и его пение слушало небо.

Я был заперт в музее странного и необычного. Духи юксипи ведут охоту на человеческие души в стенах этого музея. Заперты пленники в магических кувшинах, которые я пытался отыскать. Из последних ментальных сил, запирал злых духов по другим кувшинам, но, так уж вышло, один из духов убил меня топором. Таперь я сам... один из духов? Теперь разгадываю загадки, чтобы обрести покой!

Шива танцует в тайном месте. Ом намах Шивайя! Сому разливают в чаши боги и пьют, рождая во снах удивительные миры. Я танцую, как Шива. Мои руки волнуют частицы воздуха, и грохочет гром на другой стороне Земли. Я часть единой системы, дитя далеких звезд. Имя, как космические врата, за которыми сокрыта великая тайна. Обретя ее, мне никогда уже не обрести покой. Стал я частью бесконечного цикла, как жертва для каких-то совсем уж иных богов...

Месяц улыбается мне, идущему по земле, такой холодой и пустой. Скелеты в склепах оживают. Бесы выползают из теней. Масло размазывает домовой на кухонном столе. Игрушки прошлого обращаются неведомыми зверушками, и мне страшно в их тенях. Дрожащими руками, я ночью подсвечник поднял, проснувшись в ледяном поту. Мне это все так явно привиделось – теперь никогда не усну!

Незаметно уснул за письменным столом. Разрушенные храмы привиделись мне. Странные механизмы спустились с неба и разобрали мой дух на части. Вставляя в меня таинственные кристаллы, они убрали с органами всю грусть. Я осознал, что еще сплю. Мне не проснуться! Так далеко ушел в страну снов.

Гляжу на наступающее лето через решетку. Курю без всяких дум. Слоняются пустые люди по коридорам жизни. Птицы рвутся в облака, обращая на меня любящие взгляды. Я кидаю вверх цветы, а странные духи опускаются ко мне с неба. Ловлю призрачные образы, приближаясь ко сну, связанный и усталый от лекарств. На моих глазах фантастические машины заводят ключи в спинах людей, заводной мир открывается мне за входной дверью. Я НЕ СПЛЮ, а вижу так отчетливо, так ярко! Как же хорошо прозреть от слепоты и взглянуть на бескрайние воды существования. Я больше не пленник желтых стен. Кто я? Спрашиваю у отражения уходящего дня.

Наш корабль плывет по золотистым облакам. Слоняется этот небесный странник по семи башням–городам. Ангел мой спутник в долгом путешествии. Опустив веки, он подарил мне поцелуй, и я хочу его обнять, но отталкиваю в презрении к себе. Выхватил меч и вонзил в белую кожу. Слезы текут, а с губ исходит: – "Извини". Зачем мы родились? Чтобы скитаться по дальним странам, любить кого-то, а потом умереть? Ломается корабль в руках древних титанов, и я, расправив руки, головой вниз, стремительно лечу сквозь облака. Я не погиб – меня тот ангел подхватил, и в чудесный сад отнес, где я пил греховный сок познания добра и зла. Ева выглянула из–за скалы, бросила любопытный взгляд на меня и на свою ногу привязала змею. Ева вышла ко мне и взяла за руки. И тогда потемнели небеса, град обрушился на нас, бегущих из божественных садов. Красный огонь вспыхнул в ангельской руке на том мече, которым я пронзил его. Крест в сердце и взгляд скован льдом. Ревность, ты рушишь Рай!

Взял револьвер и ушел в ночь. Скалится пес на мою проходящую тень. Вампир ведет свою охоту, хочет крови этой ночью. Я выстрелил в него, но он движением глаз пулю остановил, оказался сзади и вонзил в меня клыки. Я уронил оружие и на время замер в прекрасном сне. Черные капли скатились по шее. Кто я теперь? Неживой–неживой–неживой! Солнце меня обратило в скелет. Укутавшись в плащ, я ушел в прекрасный рассвет. Обвязывал себя песочными часами и взял в левую руку косу. Теперь я смерти постовой и жизни у смертных забираю! Черная ночь обратила меня в пепел, и мой прах подхватил ветер. Кем стал я? Не знаю. Чужими руками этот текст набираю. Тайные знаки мне рассказали, что я дитя солнца, рожденный богиней ночи. Не совсем человек, но и не до конца вампир, отавленнный змеиным ядом лев, что ищет крылья свои в ином мире, далеких скалах близ реки Стикс.

Ангелы берут копья и, в слезах, уходят на войну с людьми за наши грехи. Единорог раскрыл зубатую пасть и впился клыками в человеческую плоть. Так писатель сошел с ума. По-своему погиб. Змей оплетает его череп, влезает в глазницу. Башни рушатся, и сотни людей прыгают из окон. Солдаты хватают ружья, когда пули уже свистят над головой. Повсюду взрывы, разорванное мясо и раздробленное гусеницами кости. Красная пустыня. Кровью плачет мальчик, держа в руках сломанную игрушку–рыцаря. Демоны хаоса выходят из наших снов, жрут они девственниц и святых. Когда все погибли, когда не осталось лесов и наполняющих их животных, взошел черный цветок. Слеза упадет с листка, ведь нет больше таких существ как люди.

Монах зажег свячу и ветхую книгу стал листать. Кровавые следы на листках зажглись – о, ужас, спалили монастырь. Монах выжил, стал он скитаться по пустыне. Сорок дней он по ней бродил, а потом нашел спрятанный в скале волшебный эликсир. Выпил его и уснул, странное ему виделось во сне. Дева ночи к нему пришла и дала пророчество, что он будет жить на земле девять тысяч лет, что ему предстоит познать кто он такой и монастырь из пепла восстановить. Стонет ветер в скалах, и слоняется кровожадный шакал – монаха страх, страх перед тем, что он лишь бредил и дева привиделась ему. Не восстановить монастырь и людей погибших не вернуть! Съедают сознания грехи, и монах сорвался со скалы. Но выросли крылья у него, и в небо воспарил, к волшебному свету, который его ум из разрозенных крупиц восстановил. Камень за камнем собрал он не монастырь, но собор, украсив его стены рисунками тех, кого потерял, всех, кого так сильно любил.

В дивном парке, статуя маленького мальчика сошла с пьедестала, подняла лук и выстрелила в небо. Стрела вонзилась в мой стул в пустой комнате, стены которой покрыты пылью. Сотня крошечных змей копошатся вокруг черепа, что покоится на письменном столе. Рядом с ним золотая клетка, в коей поет птица с оторванными крыльями. Мудрец бросился с крыши башни, которую оплетают корни мирового древа. Мотылек сел на надгробный камень и сгорел. Узрев его гибель, я поднял флаг, что с эмблемой единорога, и прокричал имя Бога.

– Что ты хочешь от меня? – прогрохотали небеса в ответ.

– Любить тебя! – ответил я.

– Ты многого хочешь от меня!

Прокричал гром: НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Закончился концерт. Бегство от реальности рвет чужие души. Под дышащим кленом, мальчик раздавил в руке бабочку, и опустилось солнце. Струи крови потекли по белым щекам ребенка. Реальность вытекает из людских глаз. Муравьи строят коробочные дома, пока я шатаюсь по улице под дурманом. С неба сыпятся осколки храма, и китайский дракон их ловит своей пастью.

Зачем я здесь? Почему еще жив, а не мертв? Кто–нибудь даст мне ответ? Ответ пришел во сне, но я забыл его... Перья на груди моей возлюбленной, которую я имею в кромешной темноте. Я плачу, пронзая ее плеву. Магистр тайных знаний вручил мне Таро, и все растворилось, угасло сознание. В темноте вспыхнули красные звезды, но я уже не вернусь к жизни. НЕТ! НЕТ! НЕТ! Мне лучше гадается на Тарот в темноте–темноте–темноте.

Зачем всесильный Бог придумал смерть, чтобы мы жили в постоянном страхе перед ним?! Могильные камни поднимаются до самых небес. Нет места для мертвых на планете больше, вся земля состоит из костей. Я бегу от этого мира, глотая горящие солнца, но мне не уйти в иллюзии дурмана до самого конца. Реальность притягивает меня, в сеть меня ловит паук явственного сна, и не избежать его пробуждающего яда. Некрополь – место в котором теперь все живут. Черепа в стенах бросают пустые взгляды на детей, которые, смеясь, играют в смерть. Дым заслонил солнце. Мотыльки садятся на горящий крест и сгорают.

Раздевшись, я вышел на улицу и попросил ближайший терминал, чтобы он пронзил меня иглами. Успокоительное течет по венам, и добавил в свой коктейль несколько солнц. Горько–сладкий вкус отходняка. Я прилег на подстилку из кожи коня и всмотрелся в желтые глаза своего кота, который решил погрызть это покрытие. Киска, ты тоже сдохнешь? Не покидай меня, хоть кто-нибуль останьтесь со мной!!! Зачем вы все уходите в небытие?! Наверное, Бог придумал смерть, чтобы была жизнь, ведь одно идет за другим, таков уж мир. Ну и пиздец! Подожженное зажигалкой насекомое дрыгает лапками, но уже никогда не сможет подняться на крылышках в воздух. Агония для меня интересней, чем сама смерть. Зачем мы еще вынуждены перед смертью страдать? Дай мне ответ, горящий в небе крест! Дай ответ, молю! Ответа НЕТ. На моих глазах, маленькие дети все так же играют в смерть.

Ты спишь с открытыми глазами. Ты видишь мир, такой каков он есть. Грани пространства расталкиваешь, веря в лучший день. Бесконечные машины ткут реальность, пронзая иглами сердца. Медленно восходит светило, что не имеет предела, светило без конца. Я грезы ем на завтра, обед и ужин. Мне видятся причудливые миры, но я сторонний наблюдатель в них. Гляди, крылатые создания с мозгами вместо голов парят над циклопическими городами! Я более не вижу различий между сном и явью. Все пять чувств навострив, трогаю остывшее тело у костра. Моя мать сегодня умерла, но нет слез. Я знаю, что она все еще жива внутри моего глубокого сна.

Немного погодя, я вышел в город семи надежд. Надел очки, чтобы огни не прожгли глаза. Тройка черных машин едет к райским вратам. Попал ты под колеса и все кости переломал. Боль хорошо отрезвляет! Страдание дает толчок к новым начинаниям. Ты в клетке. Я в клетке, но другой. Пиши мне, моя заразная любовь. Я сожгу твои письма, согреюсь у этого костра. Любовь тепла, а разлука так холодна. И лихорадка преследует меня, когда иду по улице лошадиных черепов, на которой зажигаются огнями мотыльки – посланники полуночной любви, те самые огни.

Техшаман подключил провода к сознанию. Он запустил симуляцию космической мантры, и приятная дрожь пробежала по его телу. Тысячи птиц устремились на землю. Их острые клювы пробивали крыши стеклянных домов. Шаман поймал один из осколков и полоснул им по руке, и кровь заструилось в приемный конвертер. На мониторе появились две змеи ДНК. Окровавленным пальцем, он извлек семь хромосом. Теперь шаман полубог, творит мир на крыше мироздания. Его верные механические помощники сплетают людей из небытия. Он зрит пламенем. Он – вода.

Букашка, зачем ты родилась? Мотылек порхает над черепом лошади, пока я пью крепкий чай, находясь в разума тюрьме. Жизнь должна была остановиться, но вместо этого она родила призрачную надежду. Я полуслеп, иду по улицам, покинув тюрьму, видя людей, как тени. Смотрю с дома на беспокойную листву деревьев, там, внизу. Почти сделал шаг в пустоту. Сделать шаг в пустоту себя. Это лучше, чем плачет душа. Радугу мне подарила белая птица. Она села на мой подоконник, и я плачу, глядя на нее. Она плачет мне за стеклом в ответ. Как больно! Жизнь изранена ножами судьбы. Но в печали я держу улыбку, мне не забыть того, что было. Может, оно вернется по своему стилю? Н е т. Я плачу над этими тремя буквами. Мой котик Коготок, наверное, уже умер. Как жаль, что в моем саду сознания растет только бесцветная герань. Опять тюрьма, режим. Выход только один! Заперт он для меня. Меняются сезоны, пока смотрю во двор сквозь железные нити. Прости меня, моя любовь! Прости за то, что я не с тобой. Верю, через ветер передаешь ты мне привет.

100

49406. Я бью пальцами по клавиатуре, смотря в десятки мерцающих экранов. Я стал несталкером после того как мой друг в гугле погиб. Искал ЦП в торе, а нашел сетевого духа, который взорвал мне мозг. В поисках Уровня А, зашел на Перевал, за которым Мертвая зона. Мне чего–то не хватало, но я познакомился с девчонкой в Аркадии, она мне дала технонаркоты. Провались в психоделическую пропасть–пасть. Предо мной Тихий дом распахнул двери. Что за ними? Свет, рушащий все мечты!

101

Рушатся храмы под молотками. Я ем сладкий пирог правды. Меняет сознания химия, и я перестаю быть человеком. Теперь я змей, я состою из змей. ЗМЕЙ! ЗМЕЙ! ЗМЕЙ! Кусают они друг друга, пуская в кровь отрезвляющий яд. В систему входит он, и распускается цветок из солей. Моря накатывает на берег осознанности. Я таю, рождаюсь снова изо льда. Мерещатся мне иные города, множество путей. Сигарета давно уж догорела, а я смотрю вдаль уходящего дыма. Пускай! Пускай!

102

Индра придай мне сил, чтобы победить страх! Я в этой жизни весь в слезах. Видя внезапную гибель других людей, я стону в красной ночи. О Агни, верю в тебя! Огонек горит в черноте – он моя душа. За ней иду по пути богов, возвращаясь к естеству. Я не усну. Я больше не усну! Не слепо, но осознанно смотрят глаза на внешний мир. О Агни, любовь моя, зажги во мне надежду в завтрашний день, что мироздание не рухнет в один миг. Шива, освободи от яда змей! То великий дар, но и проклятье.

103

Текут стены. Цвета пронзают глаза. Мне надо начать с конца: солнца горят в горле, и чертовы тени бродят вокруг меня. Я растекаюсь на стуле, чего-то выжидаю, и мимолетно проходят сутки. Еще солнц или на покой? Блаженна всякая дурь, дарит нам счастье, но отнимая память. Три солнца восходят на западе, востоке и севере. Зеленые лучи их прознают тьму в каком–то безумном танце мертвого авангарда. Я новый человек, герой своего времени, писатель из клоаки жизни. Поднимают флаги с проклятыми звездами, в то вромя как я блюю, стоя в сортире, выплевываю поганую химию. Хочу владеть своим мозгом на сто, но терплю крах, запутываясь в собственных словах. Буквы на экране, как дымка на воде. Я лечу по ограническим тоннелям, возвращаясь к своему естеству, возвращаясь К СЕБЕ.

104

Ведьмины круги скрывают черные гвоздики. Господи! Кто защитит нас от несчастливой любви? Повсюду перевернутые кресты. Человек с черепом птицы взывает к толпе: будьте жизнью мертвы. Небо заросло плесенью, с него течет гной – сложный магический ритуал я этой ночью провел. Зеленые факелы горят в коридоре судьбы, куда нам всем суждено прийти, заснув навечно в голодной тоске. Ведьма совратила меня, глаза отобрала ее птица из кристаллов льда. Туман пьет моя тень, которая реальнее меня. В клетки дрожит нагая девочка – жертва настоящего, проглатываемая проклятым будущем. Кричат ведьмы на фаллических столбах, которых жрет серый огонь. Я пытаюсь разогнать страх, учусь видеть без глаз. Выставляю себя голым луне на показ. Шабаш этой ночью пробудет умерших богов. Они вернуться чтобы содрать всю кожу и плоть с наших душ. Свеча гаснет, но нет для меня сна, в кубке отравы мыслей и вернувшихся несчастьев. Ведьма совратила меня!

105

Как какой-то дракон, тебя кусаю. Ты часть от моей души теперь. С немо сыпятся снежинки – то слезы запертых в клетки ангелов, кои на небесных крыльях рая. С кошкой на поводке, я в ночь выхожу. Преследуют меня мертвые огни. Громадные мотыльки следят за мной из темноты, желая всю кровь испить. Груды черепов тут и там, мои и твои потерянные мечты. Прислушайся! Загробная музыка полнейшей тишины. Чертят тени оккультные знаки на стенах домов, призывая Люцифера (Абраксаса) из темницы слов. Режут вены смельчаки, пытаясь понять смерть. Преклонюсь перед перевернутым крестом. Я один этой ночью, сам с собой говорю на нечеловеческом языке, и трупы встают из могил, и близится кошмарной пир Тиамат. Иду по следу косы, туда куда уходят все. В черном Лимбе буду думать о потерянной жизни, кромешный бред рожать, по именам называть проклятья. Лилит захватила мое тело. И мне не убежать, не уйти. Змея стала моей возлюбленной вчера!

106

Конь тонет в болоте печали, захлебываясь мутной водой. Треугольник. Кровь на руках мальчика, который имеет зеленую кожу. Желтые зрачки в темноте наблюдают за ним, пока тот манстурбирует на труп своей сестры. Клыки вонзаются в детскую плоть. На небе молнии, и Фантазия рушится, исчезая в небытие. Только двойной змей поможет умереть без страданий, болезней и иных мук. Но где же он, когда так нужен? В нашем же мире крошатся, падаю башни. Люди без крика выпрыгивают из окон. Смертники внизу уносят жизни тысяч людей. Плата за цифровой век – закрытые двери, к которым подносят еду, дают жертву для перемен. Но нет перемен на этом свете больше, все что из земли пришло в нее же уходит. Перевернутый треугольник завершает творение.

107

Седая ведьма, моя любовь, дала мне яблоко с плесенью. Запри двери на замки – тихо попросила она. Бесы через окна в избушку лезут. Не спасет от них защитный талисман, треснул камень и пылью стал. Перевернутый крест на шею надену. Верю, стану святым, преклонив колено перед ужасом. В треугольник череп ребенка положил. Смотрю как текут реки менструальной крови тех, кто в кошмарных снах. Яблоко грызу и блюю на лошадиную морду. Скакун бьет копытами, ломает себе кости. Огни свечей в храме я тушу, ведь мне так мил покой, покоя нет в живом огне. Мне мерзок этот маленький мирок, отвар дурмана принимаю и ухожу в клубящиеся тьму. Дымятся пепелища, в которых сгорели еретики. Меня ждет та же смерть, себя я ведьмиными зельями гублю и с Сатаной говорю. Черное солнце поднялось в багряном рассвете, но меня уже нет в этом мире, спрятался я от мирских забот и метафизики в гробу. Здесь, в тесноте, бесконечне думы веду и задаю себе один и тот же вопрос.

108

Хватит ли у тебя смелости попробовать напиток духов? Шаман бьет по тамтаму, змеев из влажного леса призывая. Я делаю глоток, за ним другой. Тело тошнит, а сознание уходит в бесконечный тоннель. Обращаю внимание на руку – скопище золотых змей. Глаза шамана самоцветами стали, когда он пустил мне пьянящий дым в лицо. Шаман в маске шакала. Ребенок, дикие животные, рыбы, люминесцентные грибы, молекулы – все переплетается в голове. Я лечу на астрономической скорости во внутреннем космосе. Без тела, познаю кем являюсь, и слезы радости лицо заливают. Ты смел чтобы сделать это? Шаман в маске шакала твой дух приглашает!

109

Я вернулся с того света, чтобы рассказать о жующем детскую плоть демоне–слоне. В блеклом прошлом, курю и режу кресты на руке, изучая себя. Кровь питают землю, из которой растут колючие сорняки. Мои друзья в белых одеждах бегут по черному лесу, а я листаю книгу мертвых при свечах, пытаясь понять способ вызова Левиафана. Мой отец надел на голову череп оленя, когда врачи оставили умирать его тело. УМРИТЕ! Я напускаю на людей бешеных собак, пусть рвут плоть, сколько хотят! Перевернутый треугольник рисую на листе. Череп на копье на башне моей жизни пылает зеленым огнем. Я вернулся с того света, чтобы рассказать всем о демоне–слоне!

110

Девушка в облике корабля пришла на танец семи чертей. На гитарах играют рыбы, пуская розовые пузыри. Надев треугольные очки, мы танцуем, отрастив змеиные хвосты. Салют этой ночью пробудет новое поколение людей. Хлопай в ладошки – начинается лето, после мороза буйствующих небесных сфер. Я пускаю дым зеленой сигареты, стуча пальцами по доске, на которой мышь прибита. Новая музыка сходит с ее уст, и рождается душная зима.

111

Кровь от крови отделить нелегко. Рассыпался град великий, и прорезался рассвет нового мира. Дух управляет людьми – фигурами на шахматной доске. Хлещет кровь на зеркала кривые. Я люблю себя во время великого Затмения. Кинжал в виде змей стремится к телу, но я удерживаю его за рукоять – не пришло еще время погибать. С отрадой, выхожу из мучительного сна. Фантазии обрели плоть, и я сливаюсь в поцелуе с роботизированной нимфой цифрового настоящего. Курю и думаю о завтрашнем дне, который будет чудеснее всякого сна. Думаю, в кромешной тьме, оплетенный змеями. Дух, прояви Себя во мне!

112

А что многоликие горы? Они поют водопадами. Голуби в небе сгорают, камни сыпятся с холмов, и сжигающий рассвет по земле ползет. Улитка лезет по склону мифической горы, на которую взбираюсь из последних сил. Руки от крови прошлых грехов не смыть. Череп вращается в небе, окруженный солнечными дисками. Шумит ручей в запретном лесу. Отопьешь из него – умрешь... и возродишься лучистым божеством. Стремительно сжирает себя время, к вечности стремясь. На вершине познаю тайну мира – я весь в радостных слезах.

113

В листве, из кристаллов, скрываются птицы с семью хвостами. Иду по лесу иных воплощений. То охотящийся лис, то змей, оплетающий древо тайн. Спиральное лучистое существо поднимаются над цветастыми горами. Рыбы пойманы в сети чистых вод. Мечтаю, заходя за границы грез. Рубиновые глаза божества открываются предо мной. Я поклоняюсь Божеству, сотканному из радости и любви. Падает желтый снег на мои когтистые, чешуйчатые лапы, и я слизываю этот мед – приятный, освежающий вкус, сам нектар существования. Я – меняющий форму, горю на небе созвездием дракона!

114

Фигуры людей уходят в небытие. Электрические токи бегают по венам уставшего от всего человека. Он хочет укрыться в крыльях, но разумные медузы не дают ему это сделать. Они препарируют его мозг, изменяя память, счастье на несчастье заменяя. Картинка дрожит перед глазами, и меняются цвета, человек не узнает в зеркале себя. Заглатывает смело, пропитанный кислотой, картон. Множество глаз смотрят на него, пока он летит в колодце, уходящем в вечность. Что–то прекрасное приходит на ум, и он над миром взлетает, расправляя красные крылья. Теперь он на самом деле настоящий, живой и реальный человек! Среди лазурных облаков, нашел он сакральный сон.

115

Зеленый рыцарь сделал выпад, и я еле уклонился от клинка. Поднял свой железный посох, повернул, и начал отбивать неистовые удары. Рыцарь мне был, как брат, но теперь он заклятый враг. Он отпрыгнул, и я прыгнул за ним, поразил его в плечо. Меч выпал из сломанной руки. Пихнул его в грудь рукой, и он распластался на земле. Стоя над ним, я спросил:

– Ты хочешь жить? Тогда полюби меня снова, как той ночью, когда сыпались звезды, как капли дождя. Я никто без тебя! Забудь то, что сделал я. Подними забрало и дай мне поцеловать тебя.

Рыцарь схватил левой рукой меч и отбил посох. Я с силой пустил посох вниз, пробивая шлем и проламывая череп. Теперь я один бьюсь с тенями зеленого рыцаря в кошмарном сне, который не имеет конца. Не спастись мне! Я кричу каждый раз, когда в этом сне солнце падает с небес, обжигая не просто тело, но саму душу.

116

Храмы зовут из пустынь, влажных лесов и чистейших озер. Вытираю твои слезы нежно. Ты постиг величайшую тайну, мой ученик. Теперь ты способен творить силой мысли. Что ты создашь? И каков будет итог твоей работы, поможет ли она чем–то людям? Раскрой крылья чувственного опыта, воспари над миром и оглянись вокруг. Узрел ты голубое солнце, в котором тонут человеческие сердца. Искрой интуиции зажег огонь правды. Сгорая в этом красном пламени, ты добрался до первопричины. Восхваляй же верховное существо, которое вдохнуло в тебя жизнь, неживую материю объединила с духом. Куда ты отправишься? Наверное, в то место, где светило остановилось над гранью горизонта. Жизнь прекрасна, пей ее воды и делай что хочешь, твори весь этот мир!

117

Маленький мальчик выбежал во двор и прижался к матери. Ему было страшно. Очень страшно оттого, что деревья стали длинными улитками, те ползали по черным облакам. Страшно потому, что из колодца потянулись белые волнистые руки. Солнце же превратилось в одуванчик с розовыми лепестками. В один мг весь мир переменился, после того как он выпил киселя, который привезла помешанная на религии бабка.

– Пойдем в Солнечный град, – пропела мать, у которой глаза вытянулись на рожках.

Мальчик заплакал, и плакал, пока жемчужины не посыпались с неба. Входя в землю, они прорастали бегающими зрачками, которые с большим удивлением разглядывали мальчика.

Вот уже мальчик вырос, а мир не стал прежним, он научился жить без ужаса к метаморфозам реальности. Он ехал на работу в голубом слоне, проезжая удивительные храмы из зеленого стекла. Стекают в его рот чудесные масла. Прохожие – маленькие копошащиеся точки, а другие машины – блестящие жуки.

– Все нормально, – прошептал он себе.

– Все хорошо! – отозвался руль.

– Все–мя отлично–мяу, – промяукала ручка двери в виде свернувшейся кошки.

Слон расправил крылья из фиалковых молний, взмахнул ими и устремился в желтое небо с десятью солнцами. Земля же взорвалась в ослепительной вспышке. Мир снова переменился. Мир стал другим.

118

Бог стар и зол! Зарядил я револьвер, и выстрелил вверх, противостоя богу черного света. На горе я разрываю облака крыльями из стали. Взбираюсь на башню отречения, но не забыть мне божественные силы, которые вдохнули в меня жизнь. Верю, им я любим! Духи огня пляшут вокруг меня, и я шпагу поднимаю, одеваю на нее своих врагов – ругающиеся эго-отражения. Светила око палит в пустыни безудержной жизни, и ноты грома, и будто сейчас пойдет дождь, но вместо этого красный снег все идет и идет. В лабиринте жизни запутаться легко, испить неосторожно из чаши смерти. Случайность ломает кости даже у быков. Случайность создает мироустройство все. Я враждую с безумным богом, теряя человечность. Быть может, после очередного выстрела, зажгутся небеса! Займу Я трон Бога или кости мои сожрет песок часов мироздания. Идет битва вековых ветров, четырех дыханий божества.

119

Куда уходят следы других людей? Почему меня оставил весь мир, когда залила мои глаза кровь? Не спеша божества играют с моей судьбой, бросают кости на круглый стол. Шатаюсь я меж красных скал, пытаясь отыскать хоть кого–нибудь, но даже тени от меня бегут. Только одинокая птица мира следила за мной с зеленого небосвода. Стальной паук набросил на нее сеть и потянул во тьму. Прошел еще один день жизни середины, жизни, которая скачет галопом в раскаленный закат. В лучах гибнущей звезды, пришла ты, противоядие от одиночества дала, полюбила и незаметно умерла... Люблю тебя! И знаю, что это навсегда. Иду я по твоим следам.

120

Я взобрался на сук древа мирового. В бегстве от злого эго, покинул мир людей. Свернулся калачиком в гнезде, великий ворон схватил меня и унес в королевство без корон, странную причуду моей души. Почему ты умерла, кто погубил тебя? Я вряд ли узнаю ответ. Истину из города богов не забыть. Огонь сыпется с небес, а я лежу на ледяной земле, пронзенный копьями времен. Либо то боги прокляли меня?! Услышь меня птица грез! Поплачь над моим израненным телом, над моими мыслями, в которых от надежды остался уголек. Может, тогда дух вернется из небытия. Хочу любить, познать Тебя! Но ты удаляешься от меня, и я плачу. Луна красна, как кровь моих ран. В битве жизни, я один на один с собой. Проиграл и погиб. Когда воскресну, молю, стань новым мной!

121

Иду я в красном балахоне, неся радости цветы. Прячусь в переулке от грызущих кости синих собак. Меня распирает от любви в прекрасный новый мир. Я прыгаю по разноцветным лужам. Сахар нищему кидаю, пропитанный слезой Бога. Мне рады те, кто по ночам не спит. К ним захожу, и всем дарю цветы. Пришел и к тебе домой, снеся телекинезом дверь. Я птица, а ты слива, мой друг!

122

Я собираю тени и кладу в тайник. Безликий, не совсем человек. Свечи зажигаю и огоньки глотаю, они покажут мне тысячи видений. Мне близок плутающий ветер, одним я с ним родства. В сказки ночи захожу. Плащ из листьев, маска варана – мой прошлый облик зима сожрала. Бойся человек! Рукой я отнимаю лик, чтобы стать другим. Ищу свое лицо в толпе людей...

123

Под созвездием дракона, мы пляшем, подпрыгиваем и веритмся. Зачем ты держишь нож в руке, друг? Тени встали перед нами, и клинок вошел в одну из них. Красные огни повсюду – некуда деться. Это глаза созданий ночи, сущих призраков судьбы. Стены храма окрашены кровью, светильники разбиты, и тьма заполняет сердце. Я меняюсь, сам тенью становясь. Задержит ли мое дыхание красный нож? Смогу ли побороть перевоплощение любовью, хоть что–то в этом мире изменить? Нож летит в мой глаз. Встречаю его поцелуем – смерти преградой. И тут я очутился в храме из света. Взял тебя за руку и стал молиться иным богам. Без одного глаза, я во внешнюю жизнь вернусь. Туда, где звезды дракона меня ждут, наших странных танцев.

124

Взбираюсь на башню из легенд, пытаясь друга отыскать. Ступени спиральной лестницы падают за мной, и я весь не свой. В дверях стоят демоны–драконы, держа в лапах трезубцы из зеленого стекла. Сжигаю их пламенем из божественного самоцвета во лбу. Иду-иду, шагают по ступеням, но башне нет конца! Ловушки хотят изрезать меня, летающие вороны хотят оцарапать глаза. Башня говорит:

– Ты тот, кого искала Луна. Мне не понять тебя – идешь ты по моим бесконечным ступеням и хочешь дойти до конца. Какой дурак, Я бесконечна!

Отвечаю:

– Преодолеть бесконечность – пустяк. Если ты веришь в себя и идешь за тем, кто ближе тебе чем подлунный мир! Я не остановлюсь, сгорю до конца, но друга своего спасу. Бесконечная башня, ты не остановишь меня!

Я преодолел бесконечность, но не нашел друга в конце пути. Вместо него ждала меня ты – демоническая Луна! Самоцвет вырван. Пути назад нет. Обреченность и кромешный бред!

Сиганул с башни легенд, пытаясь вырваться из бесконечности конца. Любовь дала мне крылья из мечей. Я режу летающих ужасных созданий, летя над бесконечными грядами покрытых снегами гор. Целый мир открылся пред моим взором. Ночью увидел луч белого света на горизонте. Добравшись до него, я посетил храм семи драконов и друга своего оттуда спас, все таки спас. Но друг обратился птицей и клювом лишил меня глаз. Окруженный туманом тьмы, я пытаюсь отыскать новые глаза, глаза судьбы – они спасут нас, увидишь ты!

125

Ложится масло на холст, на котором великий змей стережет жизнь и смерть. Свечи тонкими мазками появляются в черном пространстве. Художник обернулся на звук рвущейся материи, узрел, как из холста вылазят демоны. Художник без страха совокуплсяется с одним из них, оплетающий его тело щупальцами с загнутыми шипами. Черные гарпии летают над полуразрушенным домом художника. Из леса поднимаются облака дыма, и садится светило, окрашивая все в багрянец. Длинный язык облизывает щеку человека.

– Ты наш! – говорят демоны, – Ты всегда будешь наш! Твоя плоть. Твои кости. Все это принадлежит нам! Когда ты умрешь, мы сожрем твою душу. Ты – проявление любви, которая кончилась кровавыми слезами. Все твои чувства наши! Все твои мысли порождены нами, соучастниками Идеи Зла!

– Мне нужно больше красок, чтобы передать мое видение, – прошептали потрескавшиеся губы. – Больше жизни я хочу вдохнуть в свои творения. Я готов на все, ради жизни проявления. Готов упасть в бездну, даже пройти через ад. Получить Знание, запрятанный клад.

– Ты наш! Вся твоя кровь. Твои мечты. Все это НАШЕ! – громогласно раздалось из леса клыков.

Демоны превратились в туман. Гарпии слетелись к голому телу и впились с визгом в кожу когтями. Полуживой художник выхватил из того тумана кисть, макнул в черную лужу, и брызнул на порванный холст. Творение было завершено!

126

Максим схватился за голову, его мысли путались. Он проверил заперта ли входная дверь. Он взглянул в зеркало, сильно зажмурился, и проверил закрыта ли. Он сел на стул, посчитал до третьего вздоха, и проверил закрыта ли. Его розовый котик промурлыкал:

– Да замурлыкана эта муркнутая дверь, Макс. ЗАМУРЛЫКАНА!

Закрыв глаза, Максим снова прижал руки к голове. Закрыта ли дверь? Надо проверить еще раз! Каждое действие должно быть идеально, все внимание на вздохи и моргание. Максим дернул ручку. Закрыта. Точно закрыта! Точно ли? Н Е Т. Котик глотал снежинки залетающие на балкон. Начиналась зима. На ручку кот повесил табличку с надписью: закрыто. Макс в очередной раз подергал ручку.

127

Скрежет заглушал все звуки. Поднимающиеся до самого неба машины грохотали, строя перерабатывающие отходы вышки. Я шел по Улице Огней, на ходу куря сигарету, за мной развивались волосы, ловко оплетая протянутые между домами кабели. Я кинул нищему картину веселого авангардиста и спустился в метро, где кришнаиты устроили театральное представление по пьесе Шекспира. Желтые и черные тона подземки приятно попали на сетчатку глаз. Молодая мать протянула мне билет, и я прошел через хмурые турникеты. Огромный розовый червь подполз к платформе, и люди стали протискиваться в белые дыры тело червя. Транспорт был мне не нужен, я шел подземке, где меня ждала моя девушка. Архея в зеленых очках, с красной сигаретой в зубах, встретила меня кривой улыбкой. Она промямлила:

– Поехали развеемся в Аркадию, там сегодня выступают Нео–боги...

– Хорошо, – кивнул я и поцеловал ее в окрашенную блестками щеку. – Ты как всегда приятно пахнешь. Давай перед дорогой потрахаемся. Лады?

Архея хихикнула и пихнула меня рукой. Мы сели в червя, не зная, что в Аркадии нас ждали инопланетяне с Сириуса, ходячие холодильники с выпущенными кишками. Забавные создания. Если подумать, весь мир строится на чем–то большем, чем детский смех. Древние монументы, испещренные забытыми символами, говорят о едином – не прощение, но прощанье неизбежно в этом мире.

128

Когда догорает свеча, я думаю о остывшей любви. Потерял тебя я где–то на границе мира снов. Вместе мы летали в вихре светлячков, прижимались телами, зализывали израненную кожу наших душ. Теперь тебя в жизни моей нет. Кто сменит тебя? Быть может, тень луны – тоскливый страж ночи.

Живу я в мире грез, где крошечные эльфы реальны. Нимфы в озерах слов купаются, смеясь. Безглавый единорг свою запретную рощу стережет. И все проникнуто загадкой божества. Загадки я решать люблю – и это тоже, по своему, сакральная любовь. От источника всего нет ключа, потерян он был тысячелетия назад. Когда первый человек задумчиво разглядывал луну, мой дух жил в костре из опьяняющих цветов. В путешествиях своих, нашел много самоцветов разных блеском, но что важнее, нашел я твой дух. Мне жизнь ты сделал куда милей.

Свеча потухла, и я смотрю в черный, искрящийся потолок. Ко мне приходят видения других миров и яркие моменты давно ушедших веков. Перед закрытыми глазами горит треугольник серым пламенем. Я поднял руку, чтобы коснуться его, но он удалился от меня, и я впал в покой ночни.

Что снилось ночью уже не помню. Верно, то были вещие сны. Новый день принес мне новую любовь... к девушке из застывших слов. Она молчит, свой взгляд от меня отведя. Я касаюсь ее плеча, целую в губы. Летят мгновения жизни середины. И много лет прошло, но не забыл я ту первую любовь. Когда–нибудь я снова буду с тобой, и разгорится с новой силой чувство чувств!

129

Слезы твои не остановить, а крик не заглушить. Дракон взобрался на небеса и выпустил из пасти стаю сапсанов. Ты плачешь в темноте по прошлому, которое не вернуть. Скачут по дороге моей души красные кони, растоптав былую любовь. Я иду вперед, оглядываясь на трепещущий рваный плащ, оставив тебя далеко позади, не смея остановиться в жизни пути. Ты думаешь: почему? Ответ свой не люблю!

Одумался у роковой скалы, снял плащ, и побежал назад, но тебя на свете нигде нет. Прошла еще одна заря, и отступили облака. Ты прячешься где–то за ними, мне тебя никогда не найти, но я все равно буду к тебе идти, в тучах высшего существа искать. Мне не уснуть! Безумие охватило мой разум, и грезы заменили мир, в них я снова с тобой, в них мы танцуем, играем свою роль.

130

Ты ненавидишь меня мой друг? Я сделал столько зла, что мне заказана дорога на небеса! Когда у меня был меч в руке, никого не щадил, убивая женщин и детей. Каждое мое слово несло смерть, ядовитую злобу. Я даже хотел убить самого Бога, стоя на высокой горе, направив клинок на небеса. Проткнув жизнь, упивался видом крови. Теперь посещают меня во снах демоны, битва с ними не знает конца. Прости меня, но и твою жизнь я заберу. Ведь я давно не человек, а оборотень проклятой луны. Посмотри, как мои когти раздерут тебя! Увидь сущность блуждающей Тьмы! Той тьмы, очи которой стерегут волшебные огни. Тьмы, что близка ко свету, но сама выбирает путь.

131

Осторожно вхожу в страну грез. Нимфы на ветвях на меня с вожделением взирают, показывая острые клыки. Причудливые создания провожают меня неразборчивым шепотом. Холодок на спине – за мной идет Та, кто несет косу, скрипящую корявым лезвием по камню дороги судьбы. Ищу самоцветы загадки творческого проявления. Собираю волнующиеся на кочках грибы мистического бытия творения. Проглатываю их и в волшебный лес вхожу, нахожу в лесу причуд запретный пруд, из него безглавый единорог пьет. Тут же, в траве, на лошадиные черепа садятся мотыльки, сгорая изнутри, а по небу слоняются скаты, скрываясь в разбросанных по небу лиловых облаках.

Улыбка меня навещает, когда я аметист многогранный нахожу. Кладу в карман и бегу со всех ног назад. Нимфы спрыгиваю с ветвей и гонятся за мной, виляя длинными хвостами. Причуды выпускают изо ртов летающих ядовитых насекомых, их рой летит следом. Единорог встал на пути сказок диких, топнул копытом, остановил моих преследователей.

Насекомые сели, впились отравленными жвалами в тело. И завалилось на бок фантастическое создание, испив из призрачной чаши смерть. Я же вылезаю из картины, которую написала безумная рука. Я руке храню тот аметист, людям я его отдам, чтобы их печали прошли, мысли просветлели, а желание к жизни загорелось новым огнем. И снова в картину лезу, бесстрашно сливаясь с пятнами смыслов. Я все таки поэт, странник мысли! Верю, именно мысли рождают картину бытия.

132

В вечернем небе появилась красная звезда. Мы играли в школе в шахматы, тщательно обдумывая ходы и все же пропуская пешки. Первый ее заметил розовый котик, гуляющий на лужайке. Звезда стремительно приближалась, и мы решили отбить ее скрипками из музыкального класса. Звезда оказалось большой рукой, хранящей в кулаке чудесный подарок. Машка решила меня поцеловать в ту ночь, когда мы приготовили скрипки. Котик прыгал возле нас, наверное, прося еду Заканчивалось детство. Мы решили сжечь все наши игрушки, после того как звезда полетела вдаль откуда прибыла. Долго мы всматривались в костер, мечтая о всякой взрослой фигне.

133

Новый день обманул меня, ты так и не пришла. Три тысячи детей взорвались хохотом, глядя мне в глаза. Я хотел ветра, чтобы подняться над землей, но стали грозы бушевать. Сколько мы друг друга знаем, пару месяцев? Ты все еще загадка для меня. Ты куришь зеленые сигареты, а я докуриваю за тобой бычки. Мы обнимались под обжигающими кислотными дождями. Болели вместе, принимая галлюциногенное лекарство. Я поцеловал тебя впервые на автобусной остановке – знаю, не лучшее место для этого. Твое нагое тело отсвечивало неоном, и мне пришлось в тот раз надеть солнцезащитные очки. Так почему ты не пришла? Твой телефон недоступен. Наверное, ты куда–то ушла, захватив весь гардероб, может, уехала в далекую жаркую страну. Когда–нибудь я найду тебя и мы останемся вдвоем на пустой планете. Тогда я расскажу про свой секрет. Нашел в пепельнице бычок – привет!

134

Последние капли краски завершили магический круг, и едкий желтый дым накрыл город. Ведьма кричит, сгорая в костре, а я подбираю аккорды на гитаре, подходящие под этот случай. Колдун уходит в темные думы, склонившись над кругом, хотел он от него совсем иного. Звенит инструмент в руках, и мир меняется на глазах. Повесился колдун, ведьма сгорела, а дым поубивал всех жителей Скайвера. Я играю, чтобы злого рока ноты повсюду звучали. Меня подхватит птица из стали, унесет в свой дом, где настоящие волшебники обитают, созидают радости и горести силой мысли. Я стану одним из них, но погибну как человек. Вот, прощальная песня – может, запомнится она на век, лишь на век.

135

В Скайвере был полдень, когда через северные ворота вошла процессия половников. Сорок дней они воздавали хвалу богу–жуку, статуя которого находилась в старой части города.

Мне было десять и я воровал на пропитание. У одного из паломников мне удалось своровать настоящее сокровище! Это был помещающийся в ладонь куб с золотыми змеями на гранях и сложными узорами. Я шатался по рынку, высматривая богачей, которым мог бы впихнуть столь ценную вещицу. Один предложил мне за него тридцать нефритовых игл, целое состояние! Я отдал ему куб, но вместо игл меня ждали тумаки от охраны дворянина. Расстроенный, весь в синяках, я вернулся в свой дом под Львиным мостом. Какое же чудо было, когда увидел на постели из проеденной молями шкуры тот самый куб!

Когда солнце заходило, из куба доносилась музыка, ноты которой меняли мир вокруг меня. Из нищего я стал музыкантом, учась верному исполнению у куба, музыки самого настоящего волшебства. С ним я больше не знал бедности, деньги сами сыпались мне в карман из воздуха! Пытался много лет открыть загадочный куб, но сумел решить эту головоломку только к середине жизни.

В кубе была спрятана ЖИВАЯ механическая змея с глазами–аметистами. Она поведала мне на человеческом языке, что я стану владыкой злого рока, темным кудесником забытого знания. Рассказала она мне и про стальную птицу, которая унесет меня в дом волшебников, когда вымрет весь Скайвер.

– Ты умрешь как человек, но станешь волшебником, – прошипела она в ночь двух лун.

"Я умру? Но я не хочу умирать! Что значит: волшебником стать? Откинуть мир двойственности, соединить в себе добро и зло в единый инструмент. Быть человеком хочу! В бездну эту судьбину! " – с этими мыслями я выбросил куб со змеей в реку, сломал проклятую гитару и надолго покинул Скайвер. Когда показалась зеленая луна, на одном из перевалов у дороги, я обнаружил внутри сумки куб. Открыл его и сломал змею, и тогда новая гитара появилась в моих руках. Все таки стал тем, кого так боялся, проклятой судьбы м у з ы к а н т о м.

136

Меня подхватила стальная птица, и я взлетел над грядами облаков. Путь наш был долог, во время него, я играл на гитаре, злой мир рождая потоками нот. Птица приземлилась у алтаря бога–жука на острове за пределами человеческих земель. Меня встретил одноглазый волк, ходячий на задних лапах. Он взял у меня куб, поблагодарил и провел в кристаллическую рощу. Он ввел меня на поляну с магическим кругом, у которого стояли другие люди–животные. Человек, с головой кобры, взял куб у волка и поместил его на один из символов. Его глаза загорелись огнем, когда он взглянул на меня.

– Отныне ты человеком быть перестаешь, – прошипела кобра. – Надень новую личину, белого ворона маску до конца дней. Ты станешь повелевать снежными бурями теперь! Всем тем снегом, что лежит на зигзаках далеких гор. Той водой, что извечна.

Кобра пронзила меня аметистовым копьем в шею. Боли не было, а перед глазами начали вращаться сложные формы, пронизанные разноцветным светом. Я посмотрел на руку и увидел, что вместо нее крыло. Копье вытащили из раны, которая тут же затянулась. Перевоплощение было завершено.

С тоской посмотрел я на лежащую в траве гитару. Из музыканта стал чародеем. Снег идет теперь по моему велению. Слабые другие звери завидовали мне. В один день они напали на меня, нанеся десятки ударов ножами. Я умер, но воскрес, очутившись снова в Скайвере под Львиным мостом, до того как пришел желтый дым, с гитарой в руке. А может, мне все это привиделось во сне? Рядом с инструментом, я заметил змеиный куб. И повторилась история, иллюзия седых мудрецов.

137

На пустынном горизонте показался силуэт человека и разлетелся линиями материи. Моя рука подхватила их, ловко они оплели руки. На ладони пробился, зацвел белый цветок. ЗВОН будильника заставил меня проснуться. Я лежал на длинном батоне хлеба с головой лайки. Рукой дотянулся до ножа, приготовил быстрый завтрак из хлеба с маслом, но поесть не удалось – к маслу прилипли толстые мухи. Н Е Н А В И Ж У мух! Бутерброд упал хлебом вниз, убежал на длинных ножках в тень. Я всмотрелся в отверстие на ладони. Увидев синий кончик материи, стал вытаскивать один за другим лоскуты, кидая материю вверх. Она застывала в воздухе, превращалась в композицию изо льда. Из другой комнаты послышалась музыка скрипки. Вот оно как устроено! Этот беглый взгляд на мир... Стонет крылатый крокодил. Стонет. Я его этим вечером полюбил! Но зачем он дверь в дом на замок закрыл?!

138

Бегло глянул на часы, смартфон вытек из руки, обратился черной кошкой и сиганул в кусты. Зараза такая! А времени для побега из туалета как всегда мало!! Ищет белесая громадина меня, поедая автомобили и высерая узорчатые ковры. Я забежал на мост и оцепенел. Впереди стоял мой отец, синий, как какой-то пришелец. Он приветливо помахал мне газетой. Бумагу пронзила стрела. Дрожала моего лука тетива. Белый вырвал у меня из рук оружие, поковырял им в носу и разинул в довольстве пасть. Я сиганул с моста в желтую реку. Захлебываясь в моче, течение понесло меня вдоль танцующих, покачивающихся домов. Какой–то рыбак выудил меня и дал сто рублей на сушку. Какой благородный поступок! Чиркнув зажигалкой, я стал греться у валютного костра. Белый нашел меня, прячущегося в переулке. С хохотом он взял меня, разорвал на части и славно полакомился кишками. Выжил ли я? Определенно, нет! Буду ли я продолжать побег? Да–нет! Да–нет... Святая колбаса, какой же у меня в кармане БРЕД! Пахнет вкусно, а ведь мой труп успел проголодаться.

139

Я прихлопнул пчелу, севшую на плечо. В агонии скрючилось тело мое в постели. А за окном радуги сияют, проливая на землю потоки любви и мира. Когда лихорадка отступит, взберусь на одну из них, попаду в царство космической красоты, найду там заветную мечту.

Ты играла со мной в змеи и лестницы. Но влезем ли мы по одной из высоких лестниц вместе или разлучимся, скатившись по скользким змеям? Положил в рот мармелад заменяющий фишку для игры, прижал языком и ждал минут десять, пока обои не разукрасились волшебным орнаментом. Лиза ты видишь, что вижу я? Наши тела сплетаются, как змеи. Мы курим, выдыхая дым на голубую луну.

Всю жизнь я куда–то хожу, быстро иду. Например, в поликлинику, где мне все равно не могут прописать спасительного лекарства от жара, охватывающего меня каждую бессонную ночь, которую я провожу в работе за письменным столом. Стол – мой крест, несу его в страну чудес, где горят птицы наших надежд. Лиза обними меня, крепко. Пусть грибной чай заменит все возможные слова. Я хотел бы лечь с тобой в один гроб, целовать и, обняв, уснуть навечно. Бежит счетчик дней. Череп раскрывает рот, выпуская змею. Я отрежу ее голову! Яд исцелит меня или ничто уже не поможет.

Вспыхнул рассвет и ты растворилась, ведь была лишь сном. Но я создам тебя из полевых цветов! Лиза в ромашках, ты будешь жить мной, есть мармелад и сплетенные звезды на стенах наблюдать!..

140

На счету была каждая секунда. Аркс подключил нейринт и запустил Кому. В сознании нирванщика разлетелись фракталы, и его астральное тело понеслось с астрономической скоростью по вращающемуся тоннелю состоящим из цветных точек, отдельных миров Ипостаси. БАБАХ! Агенты вломились в небольшое помещение и наставили пистолеты в голову нирванщику.

Аркс раскинул руки, поймал в них по белой звезде, и соединил их вместе. Пространство взорвалось электромагнитным импульсом. Агенты заискрили, выронили оружие и попадали. Огромный автобот в виде паука забрался на дом и выбил окно–стену комнаты Аркса одной из ног. Он нацелил игловые автоматы на тело, красный круг лег на источающий зеленый свет силуэт.

Аркс встал и поднял ладонь, из нее вылетели закрученные астральные вихри. Паук разлетелся на части, а на километр от домов остались лишь дымящие развалины. Аркс нащупал на ноге отравленную иглу. Его стошнило на ядро системы, отчего шлейф нейро–интерфейся воспламенился. Даже при том, что нирванщик отключился от Комы, он продолжал видеть красный фрактал из иглистых воронок. Склонившись, Аркс сжимая в руке инфиску с данными корпорации Ультра, породившей Ипостась, захватывающую умы и делающую из людей киборгов, слепо подчиняющихся Ультре. Аркс успел своровать эти данные, до восстановления Льдавалла, но умирал, катаясь по полу и плюясь кровью. Именно эти данные могут уничтожить Ультру.

Еще один агент вошел в помещение и разрядил обойму в голову Аркса. Он вырвал из смертельной хватки инфиску, бросил на пол и раздавил ногой. Маленький бот–уборщик успел переписать данные, он выехал из апартаментов и помчался к тому, кто может спасти людей. На маленьких колесиках, он помчался именно к тебе!

141

Шепчет она мне на ухо, раскрывая тайны мироздания. Вижу ее лик застывший в зеркале над умывальником. Женщина с головой змеи – страж откровенного. В ее руках кривой кинжал и чаша с отваром датуры. Считаю до семи, опускаю веки и проваливаюсь в ее мир, где небесный свод собран из кристаллов, в красных лесах поют четырехкрылые птицы с длинными хвостами, а в озерах вместо воды игристое вино. Все оплетено туманами.

Змея живет в башне из стекла, возвышающейся над долиной волшебства. Маленькие секретики прячет в сундучках для тех, кто сошел на время с жизненного пути, оказался под тремя лунами в серебряной пустыне, окружающей долину. В них радость, печаль и мгновение счастья – только открой ключиком мечты!

Я люблю ее, но сердце Змеи принадлежит Духу мира, сокрытому под покрывалом реальности. Сделал я неосторожный шаг, в мою шею впились отравленные клыки. Теперь медленно засыпаю от этого поцелуя, проваливаясь в колодец пустоты. От этого яда нет противоядия! Как жаль, что о тебе узнал так поздно... Тайна в облике змеи мои глаза закрывает, но каким–то образом я выживаю. Очнулся в своей квартире с остывшими на щеках слезами. Ты реальнее для меня, чем окружающие вещи. Я был слеп, но твой глас открыл мне глаза!

142

Мир вливается в глаза. Падают звезды смыслов и, в этих смыслах, я нахожу себя во всем, что реально, что сон или фантазия. Идут дни, распускаются уж распустившиеся цветы. Они поблекнут, завянут, но не готов я небытие принять! Я живу, чтобы созерцать.

Опьяненный тенями, хватаюсь за голову, пораженную тупыми мыслями. Мне нужно движение, чтобы скрасить растянувшиеся мгновения. Ночь без конца, тьма насилует меня, расчленяет на отдельные чувства. Я поднимаю отяжеленные руки, глажу кожу, и миллиарды электрических импульсов пробегают по мозгу. Привидение стоит рядом с постелью, что–то шепчет, прижимая руку к моему телу. За окном горят огни, распадаясь на острые лучи. Я вглядываюсь в них, пытаясь разобраться в себе, но тщетно. Сколько времени должно пройти, чтобы насладиться жизнью? Тысячелетия прошли, но человек так до конца и не нашел себе место. Еле дышу, проглатывая призрачные искры. Из них, верно, разгорится пламень будущих действий, толкающих Вселенную к концу времен. Ах, прекрасная тьма – убей меня, ты займешь мое место! Прости, из этого путешествия вряд ли вернусь!

143

Мерцают мониторы, показывая ужасы террора. Задыхаясь, я выворачиваюсь наизнанку. Белый шум заслоняет зрение. Ко мне приходит понимание, что все мои прошлые поступки – это отражение бушующей жизни кого–то другого. Кто я? Копия. Оголяя душу, нельзя скрыть потаенные стремления: мы – грибники правосудия, шагаем рядами в последний закат. Механический змей душит горло, а кривые иглы протыкают кожу, когда я лежу на столе мироздания. Мое тело препарируют пришельцы, перепившие спирта, инопланетные идиоты. Меня тошнит и я выплевываю мотыльков, садящихся на лошадиные черепа, сгорающих от этого. Есть ли надежда, что после смерти вспыхнет новый день? Надежды нет, но есть жгучие стремление. Я вырываюсь из тисков, тяну окровавленную руку к сакральному небу, постепенно сжигающему планету. Из моих глаз течет нефть, порождая чудовищных созданий в полуденных тенях, моих тайных делах. Когда же прекратится наша назойливая боль? С этой мыслью, я исчезаю, растворяюсь во всем. Меня нету. Нет. Я больше не играю свою роль!

144

Они всю ночь напролет курили сигареты из камня, размышляя о вреде курения и способах бросить это постыдное дело. Утром женщина положила на стул две красные клешни. Из разбитого объектива камеры, лежащей на кухонном столе, вылетали пчелы и садились на уши собравшихся, собирая из них нектар. Шел 1924 год.

145

Он был одет в деловой костюм. Он плыл на ветхой лодочке, смотря как на выступе скалы девочка играет со скакалкой. Стремительно надвигались штормовые тучи. На горизонте вырастали биоморфные формы, приглашая путника в важное для всей жизни путешествие.

146

С больших грудей спадала пена. В шуме текущей в ванной комнате воды угадывалась внеземная музыка. Человек–птица разложил на стол фотографии продырявленных женских грудей, рядом с бокалом с вскрытым яйцом на длинной стеклянной ножке. Мысли человека–птицы касались причины и следствия, как можно разорвать эту взаимосвязь искривлением времени посредством биоморфного аппарата во дворе дома. Он свернул фотографию, закурил. В окно полетело облако синего дыма, смешиваясь с зеленым воздухом. Волновались деревья, с их веток падали капли. С запуском, настроенного особым образом, аппарата, будущее стало порождать прошлое. Впредь красота будет определять сознание! На грани сна открылось это человеку–птице.

147

Это была древняя техника вхождения в транс. Прошло полчаса после полуночи, и тут время утратило значение. Все перевернулось, стало иным, не таким, как прежде. Окунаясь в воды безвременья, конец для моего старого сознания был предрешен. Произошла трансформация, эволюция, и нечто новое выросло из меня. Мои руки приняли облик ветвей, стал я фрактальным созданием, оплетенным мудрыми змеями, сторожами потаенных знаний. Звезды кричали, вырывая дух из тела. Планета сжалась до точки сингулярности силой моей воли.

Я обратил взгляд на бесконечность, породивший пространство–время. Далеко за ней вспыхнула искра первопричины, но не мог дотянуться до нее, как только не старался. Этот призрачный огонек пропал, и меня обволокла нирвана. Пустота заполнила все проявления мироздания. Тотальная пустота рождает откровение!

Я очнулся возрожденным человеком, связанный крепчайшими узами с внешним миром, с природой. Больше не человек, но шаман начал песнопение на горе познания. Прислушайтесь, люди! Внутри каждого есть нечто большее, чем окружающий космос. Внутри та искра, что каждый раз потухает ночью. Она – сознание! Истина, которая всегда была рядом.

148

Разрываешь взглядом облака, прижимаясь щекой к моей щеке. Настало время, исчез мир, ты в царстве мертвых – ты пастух созвездий. Фиалковый закат струится по мостовой, очерчивая прохожих, забывших, что в них забили гвозди. Из кувшина красной птицы, я выпил настойку трав, чтобы минувшее видеть. Как мы танцевали нагие под луной! Как смеялись при рассвете! Все растворяется в блестящих гранях очей одинокого поэта. Закат девяти солнц воплотили боги. Дух творит чудо, ты оживаешь, но про меня забываешь. Ты не найдешь меня снова – я это знаю. Рвутся тучи, падает слеза. Теперь в ночи горит еще одна звезда!

149

Дрожащие пальцы нащупали преграду. Уже не человек, но маленький космонавт поднял забрало шлема, и обычная реальность в один момент пропала. Космонавт не знал где находится, окруженный завесой калейдоскопических образов. Он покрутил оторванный от скафандра кабель связи и, недолго думая, сиганул в один из образов. Его жевали зубы ада, алогические ужасы, но он не остановил поиски, погружаясь в другие миры, чуждые словесному описанию.

– Разглядывай меня, – просила завеса. – Твое искомое кроется за мной, но дело не в нем. Есть вещи важнее! Разглядывай мои красивые творения. Я сотворила их специально для тебя, потерянная душа.

Здесь ответа нет – понял космонавт и опустил забрало. Снова ветер срывает листья, и прохожие на улицах с зонтами, а маленький космонавт в постели предался мечтам. Он уже нашел себя. Осталось найти дом, ведь кабель куда–то раньше вел.

150

Падая в лунном свете, листья с буквами складываются в слова. Расширились глаза, видящие, как на стене машет крыльями птицы силуэт. Правда была спрятана на письменном столе в инкрустированном яйце. Вошел я в раскрытые двери. Давно молитв не слыша, погасли церковные свечи. Если бы ты кровью истекал, написал бы ею на зеркале те самые слова. Уловив их, лошадиный череп открыл бы то, что скрывают чертоги разума. Пробила его стрела – теперь он нем. Вынырнув из сна, я вошел в двери нового дня. Как и всегда, увижу и услышу в нем плач судьбы! Ударят музыкой гитары. Разбойники–туманы спрячут лиственные слова, слова эти просты, как капли осеннего дождя... но именно на них нанизана душа.

151

– На вопросы нет ответов, – говорят гипнотизирующие змеи, оплетая древо структуры самой реальности. Подсознание тянет за ниточки, управляя движением миллиардов рук. В огне ума, ты находишь отражение своего величия, тонешь в бесчисленных символах гиперинформации. Когда время останавливается, на пространство давят мысли о небытие. Должен произойти коллапс этого состояния, чтобы выпутаться из проводов великого заблуждения, подключенных к твоему сознанию. Мировой змей проглатывает легче, чем ты дышишь! В его нутре, обнаруживаешь пульт управления миром. Какие кнопки будешь нажимать, если их бесчисленное множество?

152

Бессмертному особенно остр смерти секрет. Этим секретом он вспарывает живот Богу, но землю заливает его собственная кровь. Синяя птица расправляет крылья, раз за разом, в нескончаемом цикле, нашем вечном сне. Блуждает взгляд по звездам. Блуждает взгляд. Зубами череп стискивает змею. Галактика, вращаясь, рассыпается на мириады душ, заглатываемых черной дырой. Продолжает свой путь бессмертный уже на другой Земле. В его руке жало скорпиона. В его глазах – тайна. И терпкая правда на губах.

153

Проекция человека, покрытая зеленым контуром, выставлена на всеобщий показ, перед глазами–роботами, нанодевайсами, конструирующие ее сущность. Курит структура, пока ее невидимое продолжение твердит, что стоит вести здоровый образ жизни. Экран лижут помехи, медленно обращающиеся стенами дома, растущего в бесконечность мира идей. Из рук струится первичная вода, но проекция не спешит ее глотать, чтобы познать правду. Изучать ли себя далее? Похоже, от нейроинтерфейса не выйдет отключиться.

154

Кирпичная стена – не конец пути. Бывает достаточно сломать руку о кирпичи, чтобы понять нечто важное. Впрочем делать этого не спеши, пока горит святая свеча – течет живая вода. Время, рубя на куски вечность, льет слезы из секунд. Измельчается космос до понимания себя, смотрит с умным видом в микроскоп, пишет схемы, планы, зовет блуждающих по небу сов. Дверной проем настолько широк, что ключ может упасть с другой стороны. Прошу, ты только его подхвати! Останется дело за малым, замок от ключа найти, что в тебе же самом сокрыт.

155

Заведенный механизм звучит гулко в ночи, пустого дня отражений на лужах плаща. Стучат барабаны, и на небо восходит луна. Истребляя, разрывая, пугливые облака, в последний раз в жизни, приходит она на небо. Мечется сова, крыльями вонзая в землю деревья, оплетают их корни дна мира. Дудочками глася, крадутся по этим корням, малые фавны. Бабочка–эльф раскрывает крылья–глаза, она с тоской смотрит на меня. Жалеть себя, видя в зеркале целый мир, не самый плохой поступок из всех. Но куда лучше в сеть словить мух, что над пирогом общества строят черп. По зеленому лесу несутся слова, слова те зовут лучистого кота, мурлыкающего, оседлавшего ветра. Спадают с тебя цветы, Красота! Ловлю их, в пламя бросаю печи–себя. Вода струится из глаз, но не плачу я в бесконечном путешествии на пути к последней тьме. Что там, за гранью времен? Скрывает божественный сокол свой взор, бережно храня тайну будущего.

156

Смотрю на отражения в воздухе, просматриваю фотографии из пыли и слез, меняю настройки микроскопа, протираю линзы запутавшихся проводов... Сколько времени осталось? Не успею! Изучить предмет предметом нельзя, лучше не нажимать эти кнопки по одной, а просто закрыть глаза. Там, во тьме, я нажму разом на кнопки все, и тогда придет ответ в чем заключена судьба. Заменятся слова на образы, и снова станут, с ветвей, фавны глядеть в мое окно. Таинственное создание резко отключило провода. Заблуждалась непокорная душа: в отражениях времен не найти истового себя, он есть только в настоящем моменте. Очередной обман на повестке дня! Приготовить завтрак из себя. Залижет раны луна, плачущая звездами. Расчленяя себя на атомы, есть риск смешать их в таракана или другого беспокойного жука. Я буду вычленять правду из материи, пространства–времени другого направления. Отказаться от дара быть в действительности, себя не могу заставить, так, наверное, спроектирована судьба. Чертовы приборы, они во мне настолько сложны. Что сделает этот рубильник, если отключился экран с инструкцией? Загадка бытия дана в уме – разгадать ее, значит, себя понять. Свои стремления направить в цели, и словами построить дорогу, по ней идти день ото дня, и дойти до края мира. Там, в конце пути, откроются горящие слова книги, что в моих руках пылает.

157

Выключив все системы, я впал в беспамятство на несколько недель. Иллюзия или правда тревожит разум? Проявления чувств тянутся к залу миллиардов голов, неустанно зовущие дух без слов. Бог, состоящий из геометрии, протягивает руку, в ней возникает ответ. Ты видишь? Смерть – не великая потеря. Великая потеря быть живым, но не замечать ответ. Возьми его и ты найдешь себя на дне черной коробки сознания... Душа бежит по своим отражениям, меняясь, возвышаясь над телесностью, материей и пространством–временем. Хлопают люди, радуясь человеку вросшим мозгом в ночное небо.

158

Я заглянул в глаза змеи, так душное лето завершалось. Мне надоели пустые короли, светлое затмение души настало. Я буду пить лед новой зимы, нектаром бога наделенный. Уста прикрыв, и взглядом умолкая, дано ему пить настой из пышных роз. Охватывать все, никак не меньше, соединенный, бесконечный. Тело судьбы пронзив насквозь, 0томимый ветром, раскаленный. Прощай Париж, привет Москва, в последнем сне нашедший упоение. Я заглянул в глаза змеи, то бескрайний клад зеркал, то духа проявление.

159

Карабкаясь по великой змее, находил я кости людей. Жили ли они когда–нибудь или то лишь чешуйки, их тела, память и мечты? Поднялся на голову животного, взглянул на руки, и увидел механические пальцы. Я – робот?! Но кто сконструировал меня? "Ты сам", – ответила змея. А кто ты? "Я – Реальность, супруга твоя. " Отражаясь в ледяном дожде, город спит, где–то в нем потух огонь сомнения, оставив тлеющие угли неясного веления.

160

Иногда он видит сон про зеркала. Иногда всю ночь не спит, глядя в окно. На небе крылатые создания трубят, и постаревший день тоскует, что уйдет. Жизнь течет, водопадом обрушивается в единства океан. Уходя за туманы глухих лесов, артисты снимают птичьи маски с лиц. Вглядываясь в мутные зеркала, единственный зритель спит.

161

Мелькают красные огни, и подлетают новые шажки шоссе ко вопрошающему взгляду. Дома, машины, прохожие, другие скопища частиц неразличимых. Энергии проявление – суть материи? Бесчисленными объектами Я окружено, каждая мысль один такой объект. Роль сознания во всем этом неясна, дано человеку на краткий срок мир внешний ощущать. Но доверять чувствам глупо, когда они подводят так легко! Есть ли нечто помимо Я? Этот секрет хранят, в наступающей ночи, трассы красные огни.

162

Причудливые диаграммы отражаются в очках, врезаются в сознание. Книги теснятся на полках и лежат стопками на столе. В них профессор ищет ответы на навязчивые вопросы. Вращается галактика, поднимается и заходит светило, делятся клетки. Кто такой человек? Что за тайна в рождении сокрыто? Неспешно отступили границы, слились предметы, и разошлись ветви древа мирового. На батискафе погрузился профессор в темное море. Прожекторы осветили на дне остовы кораблей. Нелегко отворить тяжелые двери затонувшего храма, но куда сложнее перестать быть самим собой. Странно не поверить в Бога, видя бесчисленные сакральные статуи на храмовых стенах. Танцующая богиня из стекла предстала пред профессором, напоила его священным напитком. И ответы, мучившие так долго разум, наконец, отступили. Пустив слезу, с улыбкой на лице, человек взглянул на свою руку, ставшую стеклом. Зажегся рассвет, и всплыли корабли, и все книги воспламенились в ищущей душе.

163

Горит дыхание твое, когда ты темнотой обнят. Входит в комнатушку большое существо, линиями на месте рта строча. Множество глаз и восемь хвостов воздух бьют. Не смеешь пошевелиться, когда уже оно возвышается над тобой. Всего–лишь страх – понимаешь, и чудище отступает. В другой раз, когда ты неспособен и пальцем пошевелить, во мраке злое лицо возникает. Страх свой прими, исчезнет и оно. Спрыгивает уродливый бес с груди, безликий призрак рассеивается в утренний лучах, даже грохочущий бог войны смыкает глаза свои. Страх свой прими. Не отступай – огонь изо рта бросай!

164

Мир за миром миновав, ты, наконец, открыл глаза, с кратким удивлением, посмотрел на себя. Небо слезы льет, пока тени пьют крепкий чай в коридорах. Змей оплетает древо мировое на странице книги в руках ученого, и нейроны синтезируют дофамин, мозга мнимый сахар. Шаман бьет в бубен, за счет этого поднимется светило снова, и ты прозреешь. Тот шаман – это ты. Ученый – ты, как и великий змей. На ветвях сознания распускаются белые остроконечные цветы. Ты и тень в коридоре без конца... Хотя, ты можешь быть выше! Ты – само небо, плачущие над шуткой бытия. Ты – это только ты, но один из цветков унесет мысли за пределы тебя.

165

Внутри тебя бушуют океаны. Внутри тебя всепроникающий огонь. Внутри тебя возведены величественные храмы, твой прославляя внутренний покой. Миры запредельной красоты внутри сокрыты, добро и зло неразличимы. Единый – твое имя, на вечном камне выбей его человеческой рукой!

166

Ох, Христос зачем ты всех обманул? Был другой распят. Ох, Христос ты такой бунтарь! Опрокидываешь столы с товарами в отцовском доме. Ох, Христос ты тоже умеешь превращать посох в змею? Оплетает она твое сердце, в ее очах горят сердца, их змеи оплетают. В хищных зрачках толпа людей бредет навстречу смерти, жатвой не утомленной. Ох, Христос открой секрет! Секрет открой. И снова змей обнимет сердце, увидет гад как кровью зальет крест Иисус.

167

На сцене снов выплясывают забавные видения. Под сотрясающие тело удары басов, рождаются неоновые феи. Кошка из узоров укажет, что ты великого духа воплощение. Несясь сквозь фрактальные коридоры, отрываешься от тела, чтобы раствориться в самом себе. Симфония без конца – хохочет космос. А что же Шива, божество? Открывает оно миллиарды глаз, отдельные связки сознание–тело. Майя. Майя. Майя. Твоя музыка соткана из целебной лжи! Ты тайну спасаешь от уничтожения.

168

Наружу рвется крик, но он уста укрыл крылами, и тенью встал в ряды теней. Когда листва чуть колыхнется, светило обрушится на землю, пронзая раскаленными крестами тела людей. Алеющих небес отпив напиток, колдун сорвался с башни той, что Эмпирей целует. Там протекает пурпур воздушный, там девять врат и девять городов из самоцветов внеземных. Там нет луны, иль солнца, но есть Триангл, суть единства, что беспристрастно наблюдает за тем, как силуэтов танцует темень, радых появлению божества на свет.

169

Пронзают слова шаткий стул – обречен сидеть на нем немой. В поэтическом дожде сгорает куст цветов остроконечных. Пышно распустились на их месте розы, коих тянет втоптать в грязь, настолько они глупы, убоги, в попытке выразить твой дух. Отрадно, что невидимка спрятал семена видений в потайной ларец! Стрелять в небо, чтобы звезды падали, истовая жизнь поэта! Пусть остальные захлебнутся в их медово–сладком соке, что дает жизнь.

170

Тебе казалось, что ты спишь? Несешься к радужному горизонту на машине с рисунком двойной змеи. Кусаешь от плода жизни – так хороша она на вкус! Огрызок черепа выкинув в пустыню и бросив взгляд на наблюдающее небо, к титану человечества подъехал. Его каркас из духовного металла соткан, в нем собраны все жившие люди на Земле, сгинувшей давным–давно в шальной черной дыре. Их воскресила технология разумных труб иного мира. Танцуют фурии в стеклянных коробах, понять намек сей нелегко, и фонтаны струятся кровью Бога. Наполняет вены гиганта, зажигая в глазницах чистый свет. На лифте в голову его поднялся, за пульт управления сел. Куда пойдешь в осознанном ты сне? Две змеи переплетаются в уме.

171

Малыш укрылся одеялом: вместо сна – в пропасть лестницы летят, из водопроводных труб льется кислота, и мертвый лебедь обнял розу. Дитя не плачет, ведь знает, что смерть – игра такая. Шагают рыбы вилками, туда, где человек по голове–глобусу стучит. Какой дурак! Подумал Малыш и увидел новое видение: идет по лесу полном лжи процессия крестов с христами. ИХ ЖДЕТ КОСА, ПОРА УЖ ЖАТВУ ДУХА СОБИРАТЬ! Это кто сказал? Ребенок удивился – в чудесном сне забылся.

172

Будущее. Миллиарды красивейших картин на стенах музея, все они написаны гениальным сознанием обычных людей.

173

Неиствуй, космический шторм! Меня ты убаюкаешь, а расчлененное тело соединят звезд остроконечные лучи. Индра, раскрой рот, тысячи сокрытых форм отпусти! Из их водоворота выну змея – ключ ко всему. Его я проглочу: сознания челнок вернется в шторм благой. Под градом небесных стрел, войду в ряды богов и сам змеем стану тем.

174

В твоих глазах дорогой туман: формы, цвета и символы, связывают руки людей. Заинтересованы они больше слышать глас планет, чем забытую Царицу. Ученые заменили ее искусственным интеллектом, готовым якобы ответить на любой вопрос. Ученые, уничтожители миров! Кто в Бога верит нынче, когда такую мощь держит человек?! Ручей речей Христа доносится из прошлого. На что он нам сейчас, когда, используя поток железный, мы мертвых поднимать начнем? Наверное, способен остановить нас только красный круг... Мудрец сжигает рукописи свои. Преследует один и тот же ПАТТЕРН его ум! Пророс цветок, с узорами, на пепелище, его сорвал ребенок и побежал на холм, где, в пахнущих целительных травах, дремлет слепой пастух.

175

Она любила застывать, играя в прятки повсеместно, подобно рыбе – в море театров петь, пуская в небо огоньки, пылкой слова тоски. Проходя мимо виселицы моей, привыкла многоглазый зонт вращать, отгоняя парящих пауков с железными хвостами и человеческими ртами. Платье из желтого стекла, семь солнц на челе, губ нет, нет носа, а только жаркие глаза под стрелами бровей. Я первый раз увидел ее в телескоп, направив на душу линзу в поисках Христа. Она очами улыбнулась – запустила прямо в сердце три ножа. Танцует дива на маленькой луне, стекает кровь, сперма и волшебный сок с ее грудей. Пока очарован я этим представлением, мне не знать червей.

176

Я вижу тени людские в коридорах без конца, жизнь так скоро теряет в этих стенах цвет. Сладок вкус чаинок смелых, что застревают меж зубов. Ушли зимние тучи, и пришла в мой коридор красавица Лето, цветами одарит нас всех! Сыра на обед! Сыр на обед. Не нужен нам больше яд на ужин, что тени в чертогах разума рождает.

177

Механизм покрывал густой слой пыли. Я повернул ручку, и стальная птица, летательный аппарат, расправила крылья, будто готовясь прыгнуть в небо. В небе, покинутый маяк осветил свиток в моей руке. Мой путь лежал в жерло вулкана, где прибор–человек строил план по уничтожению моря. Из рук мудреца, листки разлетались линиями, пружинками и черточками. Такое меня посетило видение. Я должен был встретиться с этим мыслителем, чтобы узнать у него, какой из чертежей, из оставшихся, поможет спасти море. В море этом потерялся парусник последней надежды. Думаю, именно надежда делает нас живыми! Надежда, как скрытый механизм внутри тела человека. Как же поражаюсь сложностью конструкции реальности! И реальность всегда отвечала мне тем светом, что проявляет сокрытое знание. Я узнал, что хотел, чего так громко просил. Узнал, что девочку Лето спасет настоящий герой вроде тебя. Всегда ты был героем, того не осознавая. Запер Лето в огнедышащей горе Конструкт, тот механизм, что подчиняет людей, питается их бедами. Почти всесильный, Конструкт все таки погибнет, если ты вспомнишь в себе героя, и море будет жить.

178

Змея на кресте облизывает антихрист. Тот самый случай, когда небо становится белым, как лист бумаги! Окурки летели в горло Сатаны, когда у нас был горячий напиток, вырезающий души отмеченных силами не от мира сего. У нас есть власть сдвигать горы! У нас есть власть осушить любое море! Свет маяка гасит сомнения в обратном, разрезая лучом черепные коробки. Все мы – Единый. Тот, кто откусил голову змеи.

179

Время бредет хмурым странником. Не помогут. Ох, не помогут свечи в храме... тихо горят, оплакивая воском наши души. Поднимем же белые знамена! Армия тьмы так велика. Убаюкаем же ее нашей чистотой... Придет время, и космос побежит вспять к самому началу, Уроборс заглотит в очередной раз свой хвост, проглатывая вместе с ним добро и зло, что было раньше свято станет грехом.

180

Слеза наступившего дня так чиста, так хороша собою! Дождь льется в мои ладони. Я выпью грусть этого мира, чтобы воспламенится и обратиться в пепел. Любовь – тот эликсир, что вернет феникса к жизни. Когда это произойдет, буду плакать уже я, ведь цена за возвращение к жизни –... секрет. Еще одна тайна.

181

Комкая голубя в руке, Рот произвел электронную улыбку. Труба убежала за угол школы, где маленькие дети рождали скверные мысли, опорожняя мозг. Три стрелы влетели в рот, и тот выпустил облачко искаженного дыма. Еще один день в жизни сюрреалиста начался с конца, и на конце встал на дыбы красный конь, убитый в голову бананом.

182

Метеор упал в джунглях Перу. Охотник за артефактами продирался сквозь буйство растительности, прорубая лазерной рукой нити охранной зоны. Березовая Слезинка с артефакта – Ням! И серафимовские крылья вырвались из спины, верхние поднялись до беспокойных облаков – разорвали их. Бог опустил корону из золотых спиц на чело человека. Подобное случается раз в тысячу лет: охотник вернул свою человечность!

183

Ползет улиточка большая и старая, тянет за собой тяжелую повозку разноцветных ракушек. О чем думает, и из какого удивительного мира она к нам пришла? Свистит во флейту, отдыхая на привале на холмике из человеческих костей. Сюрреалист шел за ней долгие десять лет, умер, но так и не узнал, куда она везет те ракушки. А может, груз ракушек – это человеческие мечты, которые так и не вылезли из раковин? Тонкий свист флейты. Еще одна тайна.

184

Сюрреалист скомкал гитару – день был не игровой. Он вынул длинную сигарету, дотягивающуюся до луны, но в кармане как на зло не оказалось зажигалки. Он попросил прикурить у огненной кометы, но та почему–то молча развернулась, брызнула искрами и скрылась за крабовидной туманностью. Сюрреалист отложил сигаерту и чертыхнулся, набивая на телефоне телефон зажигалки третей рукой. Зажигалка ответила сонным скрежетом, что у нее закончилось топливо. Необходим чай – подумал сюрреалист и отправился в магазин, но дорогу как на зло преградили киты – проклятые ленивые сознания! Курить, чтобы жить. Курить–курить–курить: громогласно сообщал мозг. Сюрреалист прыгнул на лестницу, залез на громадную тушу и стал прыгать по китам. Магазин на другой стороне дороге оказался... закрытым. Печально, что это единственный магазин во всей обозримой вселенной, который продает зажигалки, способные зажечь такую длинную сигаерту. Сюрреалист застрелился. А нагруженная ракушками улитка поползла дальше, не обратив на это никакого внимания.

185

Куда ведет эта лестница без конца? Прохожу мимо горящих свечей, бросающие на стены тени зверей. На одной из ступеней нашел красный плащ. То что нужно в этом могильном холоде! Неужели... Неужели я... МЕРТВ? Гаснут свечи, и звери сливаются в единого повелителя – Тьму. Тьма говорит:

– Останови свой беспокойный шаг путник, – говорит Он. – Послушай. Послушай свое сердце. Разве оно не бьется? Послушай свое дыхание. Разве ты не дышишь? Ты жив пока еще.

– Тогда где я?

– В башне длительного заключения, конечно же. Ха–ха–ха!

– За что мне это? – вопросил я неровным голосом.

– За то, что ты пытался познать меня. Но меня ты познаешь только в конце. Когда звезды перестанут сиять для всего мира. Конец времен наступит, так было, э... запланировано.

– Кем?

– Не мной, – загадочно ответил Тьма, и тут же снова загорелись свечи, возникли немые звери.

Присел, закутавшись в плащ. Маленькая трещинка появилась на каменной кладке рядом. Часть стены обрушилась, а из тьмы за ней возникла женская рука, держащая яркие звезды. Дар Тьмы. Взяв их – я тут же снова очутился дома. Еще одна тайна.

186

Лаваэль вынул пачку сигарет из кармана крыла. Дал прикурить нищему, дал ему кусок синеватого хлеба, и от малого ломтика слезы разрезали линиями щеки человека. Деревья клонятся к гаснущему солнцу, трогая его пальцами крон за забитым решеткой окном. Лаваэль шел по коридору черепов, в глазницах которых за ним вспыхивали магические огоньки. Рука тронула чело одного из них, палец опустился до левого глаза, и ангел вынул огонек. Из него он испечет новую буханку хлеба, терпкого как вино на вкус. Священный обряд продолжается! Охотник за истиной обрел правду перед последним сном – он был счастлив. Даже при том, что в его грудь вошел меч Лаваэля.

187

Номинэль вызвал Лаваэля на бой. Две стихии разрушили целый мир, перепрыгнули в другой и их битва продолжилась под зелеными звездами в пустыне, а потом переместилась в яркое оранжевое подземелье, где гидры протекали темными, беспокойными водами. Меч Номинэля не выдержал и треснул, осколок вонзился в лицо соперника, лишив его левого глаза. Крик сорвал с планеты атмосферу, и Лаваэль позорно бежал в глубины красного квадрата, недоступного для посторонних духов.

188

Лаская минуту покоя – я вижу забавные калейдоскопы. Меняя структуры одним только желанием, создаю приличные страны. Темноводные рыбы заполняют пространство над головой, в их глазах брезжит свет очарования. Масленая сказка. Масленое мыло. Дверь в синий горизонт!

189

Я избегаю произносить это имя, лучше мне немного выпить! А там, среди корней, ветвей и драконов лежит страна чудесных, причудливых друзей–зверей. Шаткий стул ломается в конце–то концов! Такова судьба и печать на солнце такова.

190

На лепестках распахнулись голубые глаза. Из пружин растут цветы. Мульташка мордой кивает, и пролетает треугольник. В волшебной стране оказавшись, не забывай – кто ты.

191

Бегство от себя привело меня к зеркалу. Я всмотрелся в мутное стекло и увидел тысячи лиц. Я мог бы взять любое лицо и надеть, но от этого не стать мне другим. Я тот кто есть: солнце уходящего дня, желтком разливающиеся по далеким, крутым скалам! Синяя птица в вышине поет мне тихую песнь, я падаю в сон. Еще одна тайна.

192

Циклы заменили глаза: открылось окно Нового дня. Меняя отражения скалы идут за нами. Мрачные спутники весны! Ох, эти монеты в твоем кармане, они брызжут свободным дыханием, утомляющим разум! Двери закрыты – не пройти. Я стучу в них со всей силой, кричу, рву волосы на голове. Тонкая красная линия. Слезы! БУЙСТВО! Змеи оплетают руки и тысячи стрел вонзаются в кожу, разрывая ее на куски. Я исчезаю, растворяюсь в вечернем сумраке...

193

Курит сюрреалист у пустой могилы матери. Синие розы он положил во гроб: медных змей славный урок!

194

Далекий спутник оплели мерцающие щупальца. Пришелец повертел спутник, пытаясь понять, что это за штука такая металлическая. Игрушка! Подумал он. Еда – помыслил его рот–пульт. Дезентегрировал он реальность, сломал игрушку и УНИЧТОЖИЛ ВСЕЛЕННУЮ... незаметно. Этого никто не заметил. Все погрузили в Бардо, где удивительные и страшные видения божеств и пернатых духов развязали, опьянили души умерших. Новый мир выстроился из мертвого, слоился через мысль существа без всяких параметров. И снова спутник устремился к убегающим звездам! Мигая красными глазами, за ним устремился космический спрут. Уробос жрет нескончаемый хвост, и в этом нет тайны, в этом урок!

195

Артист и мыслитель как–то раз решили порыбачить утром. Над неровной гладью плыл сиреневый туман. Вместо удочек они взяли, по усмотрению мыслителя, длинные шесты, водя ими по воде, они рисовали рыб. Синяя птица спряталась в кустарнике, она клевала звезды, сверкая магическими глазами.

Из воды выпрыгнула нимфа. Она пыталась соблазнить старых друзей, посеять между ними расприю. Артис уже было схватился за нож, а мыслитель за... книгу, как вдруг пролетавших дракон удачи, старый друг мыслителя, не пожрал голубую нимфу.

В этот раз смерть миновала друзей. Дракон мигнул глазом и поднялся в просыпающиеся небо, а друзья наловили много рыбы, столько, что можно было бы утолить голод всего солнечного города!

196

Мы все ждем того кита, что способен проглотить нас. Тем не менее мы редко думаем о нем. Кит с рядом острых зубов закрывает пасть, скрывая человеческую голову. Это не ужасно! Просто так устроена природа: ты питаешься, чтобы потом питались тобой. Но дух не знает голода, кроме голода по бытию.

197

Войдя в зеленую дверь, Артис оказалась в зале тысячи голов. Те спросили ее с чем она пришла: с добром или злом. Артис скривила рот, вырвала кабель из шеи и кинула его им.

– Мне ненужны больше компы! Я буду слушать вас, учиться у Мастеров Сигмы. Я долго вас искала, ребят.

Голоса полились в ее душу, и от того, что они говорили у Артис потекли слезы, а дыхание стало прерывистыми. Две красные линии. Шум. Шум бесконечного количества голосов. Зеленая дверь захлопнулась, ее пластик разбился на черточки, дверь исчезла. Проход в Сигму закрылся и беглые огни над многоэтажкой Черного мегаполиса растворились в ночном тумане, вечно стоящим в этом мерзком городе. Где–то из асфальта пробился росток – то новое древо жизни решило показать себя забывшим все людям–роботам. Показать, что они не роботы, а люди, которые забылись в своей монотонной работе. Дать им надежду на возрождение человечества.

198

Каскады лиц из прошлого сменяются печалью, вызывающую тупую боль в груди. Бессонная ночь, наполненная тревожной надеждой. Сигареты подошли к концу: нечего больше курить жирным голубям на улицах осеннего города. Картинки перед глазами или легкий трип. Неважно куда отправляться, если звезд на небе так много, так хорошо они зовут нас к себе! Еще один день пролетел. Еще один час до подземелья, встречи с червями. Кто-то вонзил в землю стальной шест доходящей до неба, и теперь с него отправляются космолеты в великое плавание жизни: сами в себя.

199

Тор. Дипнет. Семьдесят восьмой уровень подключения, пробираясь по матричным коридорам и царапая тригандичные символические схемы. Энтеры, множество алгоритных деформаций вонзаются в мозг. Нейроинтерфейс нагрелся, зеленым проводом он входит прямо в голову хакера. Из монитора вырвалась краснолинейная рука и стала душит его. Но хакеры всегда держат ножи–льда на рабочем столе, сидя за геокомпом! Хакер разрезал, раздробил код руки и поехал дальше по гипертосетям. Цель – Тихий дом. Доступ закрыт. Лед. Доступ приоткрыт. Доступ атаковал алкогольным делирием хакера, и тот девять минут разговорились с другом, который растворился в воздухе, не оставив и следа. АЛГОРИТМ ПЕРЕД глазами на секунду, и СБРОС программы... темный экран. Смерть. Доступ открыт. Тихий дом манит, как магнит. Уровень A. Что там в белом чате? ТО Призраки слагают кадавры... аватарки их сущий сюрр!

200

Она сочиняла озорные песни, сочными птицами они взлетали в небо. Пела из последних сил, и смерть отдалялась от нее. Гуляли мы на машине вместе, застревая в сугробах. Заедали мороженым общую для нас боль. Когда подул ветер перемен, она взяла все вещи и уехала жить в зеленую пустыню. Я навещал ее на воздушном шаре, сбрасывая балласт прошлых надежд. Она все же вернулась ко мне, но меня не стало. Эти строки лишь эхо. Спросите, как может мертвый писать живым? Злой усмешкой будет мой ответ.

201

Ученый смыл унитаз с бычком и продолжил работу. Он лежал. Целыми днями только и делал, что лежал на постели, размышляя над воздушными теориями. Это ведь так здорово! Заниматься наукой весело, особенно когда тебя посещают метафизические мысли в приятной дреме. Обычный цикл жизни разорвал телефонный звонок. Сообщили, что он теперь претендент на нобелевскую премию. Фигня – сказал деятель науки и вскоре захрапел. Зеленый карлик ухмыльнулся и убежал за угол. Что это было?!

202

Трамвай неспешно едет под возгласы синего льва. Три стрелы вонзились в шею моего врага. Это не так уж и здорово. Мне самому хотелось бы спустить тетиву! Вместо этого постарался зеленый карлик. Переходя на разбор темы, лишив зрения дракона искажения, можно выйти за пределы повседневной жизни, перейти в иные пространства и в этих причудливых местах важно не заблудиться, найти ориентир, например, маяк. Сбрасывая баласт с воздушного шара, не стоит забывать о прошлом. Именно в прошлом скрыт ключ от нового дня. Нужно также найти мировую скважину, и тогда тебе откроется сияющая дорога, где переходы ведут ко множеству иных миров. Ты идешь по дороге жизни, а жизнь изливается дождем на твои пальцы. Ты хорошо ощущаешь текстуру самой жизни. Вот что значит быть странником искажений! Главное не боятся. Найти ключ и скважину. И навсегда утолить голод синего льва.

203

Что такое синий лев? Множество алхимиков прошлого пытались понять это, даже под угрозой сожжения! Синий лев – это межпространственный объект для магии имеющий три характеристики:

1. Быть громче себя.

2. Леность заменять простым делом.

3. Взирать в иные миры.

Хвост синего льва – змей. На его чешуе голубые глаза, а в утробе сокрыт ключ от нового дня. Необходимо вынуть ключ раскаленными щипцами и опустить в стылую воду на восемнадцать суток. После этого опустить в кувшин розовой воды, где он примет необходимую для заклинаний форму. Великий Аламикарок заключил синего льва в клетку, но он не ведал, что гидропалимитическое свойство отменяет любую преграду. Алхимика разорвало на куски. Это, как урок будущим поколениям охотников за истиной!

204

Мистик прикоснулся к древнему древу, вложив всю свою магическую силу, и тогда увидел на стволе старческое лицо. Старый дуб заговорил:

– Ты так молод, но уже видел оскал жизни! Мне близка твоя скорбь, хоть я и потерял счет времени. Ты тоже боишься Гидры, что прячется за покрывалом обыденности... Этот демон хитер, коварен и жесток. Но я помогу тебе заключить его в магический кристалл. Этот кристалл ты должен навсегда спрятать в своем сердце! Услышишь то, что никто не слышал. Увидь, что никто не видел! Только я открою тебе секрет синего льва. Используй его чтобы создать чистый кристалл. Особым словом, ты знаешь его, Гидра будет заключена в темницу отражений. И в этих отражениях она будет обманывать сама себя пока ты дышишь. Ха–ха! А теперь иди, дай мне погрузиться в благой сон. Не благодари меня. Благодари птиц, что сплели гнездо на моих руках.

Синей лев. Темный сон. Черно–белый сад появился лишь на мгновение. Кристалл – цель, которая недоступна для мистика, ведь он полюбил Гидру. Погубит она его. Мало того, все человечество будет уничтожена вечной разрушительной силой Вселенной. Это не плохо. Это прекрасно, ведь сие творение вышло из под кисти Духа мира.

205

Окуная ноги в воду затопленной квартиры, сюрреалист сидел в своем мягком кресле и размышлял.

Жизнь, как клякса кисти. Жить подобно пению соловья. Мечтать о звездах, уходя в себя! Презирать любовь не стоит из–за того, что ее на самом деле нет, только если любовь к Духу мира. "Любить" само слово, и этим словом творить новый день, год, столетие после, одним только мимолетным движением мысли. О прекрасные, но странные краски бытия!

206

Первым очнулся юный математик, потом писатель, бомж и гопник. Очнулись люди на лодке среди туманного, темного моря без ветра. Они не помнили как оказались здесь. Без весел, лодка слегка покачивалась на ртутной воде.

Между людьми возник оживленный разговор. Гопник послал все и спрыгнул в воду. Хоть он и был хорошим пловцом, опустившись в воду – тут же пошел ко дну и не спасли его. Математик выдвигал всякие теории об этом загадочном месте, а язык бомжа было не разобрать. Ни с того ни с сего бомж накинулся на математика, скинул его в воду. Писателю не получилось спасти прыщавого юношу. Бомж заулыбался, показывая ряд отсутствующих зубов и, ударив писателя по лицу, сам спрыгнул с лодки.

Писатель долго сидел, смотря на рябь, а потом спустился осторожно в воду, не ясно соображая, что творит. Он снова очутился на той же лодке, но вместо людей он увидел мускулистого человека с головой шакала, одноглазого, в набедренной повязке. Третьим был Апоп, состоящий из переплетающихся змей. Как только не хотел писатель слезть в воду снова, Апоп отшвыривал его. Анубис молча наблюдал за этой борьбой. Швырок. Швырок. Швырок.

Писателю удалось столкнуть вихрь из гадов в воду, и тогда, под тихий рык шакала, он прыгнул. Очнулся писатель в третий раз на лодке уже один. В этот раз он увидел за бортом серую кромку льда. Ступив на него тот обратился в черный камень. Писатель решительно шагнул в туман, четко понимая, что снова очнется в лодке... но уже в ином Бардо.

207

Три тени сели за треугольный стол. Между мирами я иду, а тени наблюдают за этим через чашу всех отражений. Одна раскладывает Таро, вторая выбрасывает руны, третья же рисует магический узор. Меня погубят три ворона, прячущиеся за спиной, но прежде лишат глаз. Я уже был слеп... не хочу этого снова! Синий лев отверз очи, чтобы я наслаждался волнами бескрайними облаков, любовался согретой солнцем природы. Змей мира сплетается в своей игре, и недолог тот час, когда он проглотит меня! А пока во мне сгорают звезды, и мечтаю о той жизни, что сожрал человек с головой аллигатора. Египетская магия тут не поможет. Помогут лишь радостная грусть о том, что пока все хорошо, есть те, кто в трудную минуту поможет. Есть интерес к бытию, а небытия никто все равно не знает! Синий лев скалится на дракона в далеком сне. Я же открываю портал в новый мир, поднимаюсь на еще одну ступень бесконечной лестницы.

208

Странник шел без цели по улицам Темного мегаполиса. Почему он все время возвращается сюда? Здесь туман творит чудеса с фантазией! Вот опять образ дракона предстал ему и заговорил:

– Ты был в стольких мирах... Чего ты ищешь? Ведь я знаю: ты не найдешь этого здесь, как и где–то еще. Оно сокрыто в тебе самом! Открой тайный путь к сердцу. Брось ты искать истину в предметах. Истина заключена в тебе самом. Впрочем Истина не вещь в себе как думают многие мистики. Ты уже познал синего льва? Познай же через мое дыхание в дожде. Ступи на путь королей! Стань из странника Мистиком! Шепчет мудрый змей в тебе – он Логос. А ты боялся, что его утратил.

Новый мистик закурил, пустил облако дыма, и тут же туман рассеялся. Из теней вышли прохожие, снова по дорогам задвигались машины. В лужах отражается молодость для тех, кто ее ищет. Ведь лужи зрачки изменчивой судьбы. В одной из них мистик увидел смутное изображение льва.

209

Испытываешь ли ты чувство королей? Предки наблюдаю за отроками со своих туманных тронов. Индейцы бьют в барабаны, взывая к тебе из отражения далеких дней. Медленно идешь по парку спиральных растений. На двери пред тобой открылись женские глаза. Ты раскроешь новое утро в душе. Ты только поверь! Слышишь как постукивает дождь? Уловим ли полет синей птицы в голубизне? Ты куришь одну за другой, проваливаясь в калейдоскоп, что подарила тебе упавшая звезда. Голубые глаза приглашают в новое путешествие. Темное облако отступило, и туман разверзся, открыв дорогу в город солнца. Семиглазая белка запрыгнула на плечо. Она принесла тебе маленький ключик – все что надо для тебя в данный момент. Голубые глаза приглашают: войди сам в себя, отыщи среди разноцветного папоротника синего льва. Еще одну тайну.

210

Новый человек появился на свет из яйца. Так рождается правда через Откровение. Боль моих рук не утолить до конца! Забрел я, утонул в водовороте выбора. Через экран тянутся руки, чтобы обнять сердце. Догорает свеча в храме. Я потушу ее дыханием молитвы, чтобы она загорелась в душе. Последний миг так легок для тех кто не побоялся пройти путь жизни до конца! Освободился синий лев из клетки, рычит, просит воды из родника молодости. Мы танцуем под дождем. Мы курим бычки после крепкого чая. На крутой скале наши тени играют на гитарах. Эту музыку ты запомнишь навсегда. Слова песни говорят о том, что истина уже давно в наших руках. Как же мы ее не замечали?

211

Странник шли с мистиком по горам переломанных судеб. Между ними завязался разговор о вкусе запретной ягоды. Ветер гнал лепестки горных цветов прочь. Мистик поймал один из них, поднес к носу и вдохнул аромат прошлого лета. Он заговорил:

– Запретная ягода растет на небе, отражаясь на нашей земле, там же где горят сладко–горькие звезды. Ты ее попробуешь один раз и на всю жизнь станешь пленником у беспокойных, тревожных снов. Они будут мучить твой дух, резать его лезвиями божеств! Будешь вынужден глотать одну за другой звезду, пока небосвод не опустеет...

– Но какая же она по вкусу? – поинтересовался странник, остановившись у полуразрушенной статуей безымянного божества.

– О это как сотни стрел пронзают горло. И тысячи родников сладкой воды омывают на тебя. Смотри ка! Видишь, вон там? Это и есть запретная ягода, ее туманная копия.

Мистик сорвал фиолетовый фрукт с калейдоскопического древа и жадно надкусил. Он пол жизни уже пленник снов, и страннику было грустно за него, как и за всех других, кто попробовал запретный плод. Глаза мистика наполнились горящей тьмой, он ухмыльнулся и издал рык, и рыком же синий лев, на вершине скалы, ответил ему.

212

Синяя птица искала. Она пролетела калейдоскопическое древо с запретной ягодой. Птица повсюду искала артиста и мыслителя, но те попали в ловушку красного квадрата, где Лаваэль, одна из первозданных стихий, мучил их души, показывая как мир рушится снова и снова. Сюрреалист увидел ее в окно и разразился пустым словоблудием. Мистик на скале прокричал ей в след заклинание удачи. Странник помахал рукой и продолжил путь к далекому красному лесу, реке белых змей, его цели – попасть в замок, стоящему на перекрестке всех миров.

Птица села на ветку древнего дуба и постучала по нему клювом. Из дупла выпал куб с нефритовыми змеями. Странник нажал на голову одной из змей, и в воздухе появилась карта маршрута к замку. Он доберется туда, найдет там красный квадрат и спасет мыслителя и артиста. Но прежде ему необходимо встретиться с Номинэлем, хранителем солнечного ключа – необходимого элемента в игре богов. Да, это все лишь игра богов! Еще одна тайна на пути к правде.

213

Мальчик перебирал струны. Увидев это, кудрявая девочка засмеялась:

– Ты так смешно играешь на рыбе!

– Это не рыба, – обиженно ответил мальчик.

Морской бриз, и сладкий перезвон. Тайна переплетает будущее с прошлым, смерть с жизнью. Ученица чародея познает ее спустя семь лет. И когда она сделает это, то станет синей птицей. Сие есть прорицание, что находилось в манускрипте, ныне потерянном, из храма звезд и змей. За ним мыслитель провел не мало дней и ночей, он же его в ярости и уничтожил.

214

Беззубая луна, ты ли открываешь мне двери в потаенное? Здесь нет смысла резать сыры и божественные лики дивных цветов, сплетающихся в корзины шатких слов. Они любят насладиться топчущими стонами правды. Размеренно шагают ветви сеток. Сетчатые развалины в душе всех поэтов!

215

Ковбой застрелил свою тень. За это дева дождя надела на него корону заблудших. Переплетаются ростки в нежном саде бытия. Семь минут до восхода темной луны! Поспеши. Поспеши же! Ветер режет глаза, вырезая душу из тела. Смех зеленого карлика, ворующего вещи, у костра, где ты спишь. Тень в гробу уносит процессия девственниц.

216

Она сняла очки, облизнула пухлые губы, и зарезала меня ножом. Искусно дева вырезала сердце и поместила на весы. В другую чашу положила мертвую чайку, и сердце перевесило ее. Это спасло мою душу от бесконечных кошмаров загробного мира! Ныне живу в Дуате, где мертвые чудом жить продолжают, и ловлю рыбу на темной реке, одной из четырех, через которую Анубис мертвых перевозит на ладье миллионов лет.

217

Мы механизмы, что ищут свое место в устройстве универсума. Шестеренки потерявшие для себя суть вещей. Великий механизм прекрасен, ты только посмотри на волшебные звезды, среди них, ты ВАЖНАЯ часть бытия! Пойми это и прости свою судьбу. Люби других и делай добро! Ведь этот механизм не был настроен Механиком на зло.

218

Странника остановили стражи у входа в срединный замок, стоящий на перепутье всех миров. Это были полулюди со змеиными головами и алебардами из зеленого металла. Стражники спросили с какой целью он пришел в центр мироздания.

– Я здесь чтобы спасти моих друзей. Они заключены в красный квадрат, но у меня есть солнечный ключ...

– Мы не дадим пройти человеку в святые залы. Вечный король подобного не одобряет! – стражники скрестили алебарды.

Страннику удалось найти потайной вход в замок, там где из стены выходили белокаменные звериные головы. Со свечей в руке, он прошел по коридору черепов. Он заглянул в тронный зал, но тот оказался пуст. Рядом с троном дрожал красный квадрат. Человек проглотил ключ и дунул в квадрат, тот стал дрожать сильнее. Тут возник страж и напал на странника. Удар был слишком быстрым чтобы странник успел увернуться, но что–то остановило алебарду у самой его головы. Путник заметил Советника Пыли рядом с троном, тот держал магией оружие.

– Убрать оружие! – приказал тот и стражник был вынужден повиноваться. – Король ждал этого человека. Ему небезразлична судьба двоих. Им необходимо было пройти испытание красным квадратом, чтобы они набрались еще большей мудрости. Их ждет еще много испытаний ради получения великого знания.

Странник выдохнул с облегчением. Красный квадрат раскрылся на его глазах в многомерный кристалл. В нем он увидел отражения двух людей и адский лик заточивших их ангела разрушения. Артист и мыслитель прошли через поверхность кристалла, упали и тут же погрузились в долгий сон без сновидений. Когда сон отступил, они ничего не помнили ни о квадрате, ни о срединном замке. Магия вернула их в город солнца. Увидев их, синяя птица распелась на разные голоса. Когда солнце снова зажглось, мыслитель и артист столкнулись с новым испытанием. Но это уже другая история!

219

Она была одета в цветы, когда я встретил эту блондинку на пустой улице, чайка сплела на ее голове гнездо. Амилия! Амилия! Купи мне краски заката, чтобы я измазался в них, эти теплые цвета. Красной пальмой цветет твоя жизнь, тихая радость сменяется смехом. Амилия! Твои глаза горят кострами, греющими сердце. Оденься же в яркое море ради моей темной души!

220

Манекен задумался о своей жизни. Снял шляпу перед первым посетителем магазина, но тот не заметил этого жеста. Механические жизни и судьбы из стекла. Шум шестеренок. Завод ключа, и манекен отсчитывает минуты прошедшего бытия. Шум! Прекрасна работа мастера, ушедшего в запой, забывшегося в дреме. Сон, как реальность? Нет, это реальность подобна сну! Шум и лязг ломающихся машин. Поезд несется в кончающейся закат, а манекен машет ему вслед. Звон разбитого стекла будит тебя...

221

Слеза теряется в океане, и часы, на руке, будто остановились. Я приберегу для тебя солнце в качестве подарка, специально оденусь в луну и подам коктейль молочных далей! В листве синяя птица поет, но слышит ее лишь истовый мечтатель. Нужно лишь легкое дуновение ветра, чтобы мир перестроится, зло вернется в Кошмарию, откуда пришло, где останется НАВСЕГДА. Любовь и красота! Радужный змей дал мне урок, когда летал я в одном чудесном сне.

222

Меня грызет жук безвремья своими отравленными жвалами. Отражается гаснущая роза в отражении моем, секунды скачут кузнечиками. Медным зонтом я провожу по воде потерянного озера, прогоняя назойливую тоску. Лев дай мне сил переплюнуть подходящую беду! Поразить ее. Спицы вонзились в лицо, и я спрятал его руками. Мне немного больно от всего этого, но я не собираюсь сдаваться, даже когда золотые слоны будут ломать мне кости – я не сдамся! Курительные травы на столе, минуя прошлое они пришли ко мне. Сожгу их во благо божества, то будет ритуал очищения. Но не они помогут мне, а маленький кузнечик, что скрылся в листве. Крошечное мгновение.

223

Космический страж хитро улыбнулся и открыл створку двери из бинарного кода. Змей приглашения подарил тебе плод волшебства, чтобы ты устремился сознанием к иным галактикам, увидел существ, которые нельзя описать человеческим языком. Пришельцы, состоящие из золотых секций, напоили тебя сладким напитком из калейдоскопического цветка, и ты забылся в каком–то ином сне, другом отражении реальности, настолько зыбкой, что ты тонешь в ней, как в зыбучих песках. Твоя кожа стекает с мяса. Твой череп сужается, а душа открывает новую истину: за пределами космоса только синий цвет. Об этом знал лишь звездный дракон, хранитель Ориона. Теперь тебе тоже известна правда! Еще одна тайна.

224

Ее глаза – бабочки. Она впорхнула неожиданно в мою жизнь и любила танцевать для меня танец стихий. Она вплывала русалкой в мои сны. Ее имя подобно эху разбивающихся о скалы волн. Подарила она мечту людям. За это ее убили! Я же ушел жить в лес причуд, где белки воруют мне золото – скудная замена счастья.

225

Артис закинулась таблетками и ударила по клавиатуре, ей нужно было понять, что задумал культ механики. В цифровых коридорах живо текла информация. Артис выхватывала кластеры и дезинтегрировала их во вкусные конфеты. Один из кусочков светился темнотой. Как раз то что нужно! Итак, культ решил создать нового бога через некую зеленую дверь. Еще было много сомнительной информации о НЛО. Нейрошлейф, подключенный к шее Артис, начал пульсировать. Цифровой век проявлял новых героев гипереальности! И Артис еще сыграет свою роль в вечном конфликте бытия.

226

Вымысел становится правдой, а правда вымыслом. Пробиваясь через яйцо, дракон счастья запел песнь об отроках вселенной, что все мы части великого механизма жизни. Я глажу по щеке дракона, мое верховое животное и ужасающие орудие. Вместе мы разобьем замок из стекла, освободим рабов, вынужденных за жизнь убивать жизнь, сжигать дикую природу и нарушать баланс стихий. Меч я выну из лба единорога и начну войну за души людей, раздавлен буду тяжелой судьбой. Ну и пусть! Я все таки стану героем, к этому стремлюсь!

227

Он раскидывал карты из колоды призраков на стол. Живя в городе без окон, под палящем солнцем, солдат не знал других жизней, кроме своего железнодорожного пути. Птицы не вернутся! Синие кресты исчезли в лазурном блике. Они не вернутся никогда! Глоток из родника забвения. Забвение... Салют ВНУТРИ! Тени шепчут: пойми–пойми–пойми... и прости.

228

Оставляя красную дорогу, караван удаляется от разрушенного города. Мулы везут черепа, с магическими огнями в глазницах, не помнят люди имена мертвых. Свободный полет синей птицы над резкими углами реальности. А впереди лишь железнодорожные пути! Перевод стрелок на часах, меняющие саму суть времени. Это блюз воющего ветра снаружи и внутри! Он собрал карты и перемешал. Перевернутая луна – первая карта в рукаве бытия. Маленький секрет для нас двоих... Шепчут ветви нам об ином мире, невидимом мире, скрытом легкой вуалью. Загляни за нее. Если ты смел! Загляни за нее.

229

Без спроса я войду в город на твоей голове. Из луж выходят собаки, виляя длинными чешуйчатыми хвостами. Эти хвосты надо погладить. Меняются луны местами, зажимается, закрывается сердце на замок. Нежность бабочки поймай и отпусти, подари другому! Вот и ключик в твоей руке... Мы войдем в волны времени, оставляя беды позади. Нежность. Откровение грозы! Над городом на голове.

230

Люди дождей! Вы ли это?! Между колоннадами идете, проходя белый шар и радужную призму на голове царицы стихий. Я знаю, куда вы держите путь... Кот, беспокойный, бегающий по лужайке. Ветры снимают крыши с домов, и грозы рисуют орнамент. Шепотка синего песка на постели приведет тебя в особый сон. Там нету горя, как нет и человеческих слов. Чувства обострены, тонки, лучистыми стрелами пронзают мозг. Забери–забери–забери меня в этот сон, чайка обрушившегося с неба моря!

231

Кот обиженно мяукнул на луну. Чего за тучками прячешься? Ведь ты так похожа на миску молочка! Кошки не умирают. Кошки уходят в Ёшки, где живут ВСЕ кошки. Где реки из молочка, а мышки, как игрушки. Где вышки гуляют свободно по лесам и полям. Гавчалок не видно! Покой. Волшебная игра котенков в коробке, спящая кошка-мать у теплого огонька. Луна, выгляни из тучек, сметаной обмажь нам уста! Лучше быть не человеком, но кошкой, ведь кошки не знают ЗЛА. Под мурчание засыпать – такая мечта!!!

232

Нет сил уж больше дышать. Огненный дракон разверз свою пасть. Магический меч потерян и закончились склянки с лекарством: сегодня мне погибать! Добравшись до конца лестницы без конца, я готовлюсь стать жертвой раскаленного божества. Лучистый божек опаляет, выжигает глаза. Тьма! Впереди только тьма. Но что это? Морской бриз, и я ощущаю присутствие мудрого змея, накинул на меня кольца. Слепота прошла! Высоко над облачным градом, вместо меча теперь я разрезаю драконов своими крыльями, сплетенные многоногой богиней. Свобода и надежда. Она дарит ее тем, кто якобы потерял себя. В море огня тонут судна с товарами из далеких стран. Трепещут знамена, взывающие к перламутровым сердцам. Перелистывает сама себя бесконечная книга... Увидеть ее со стороны – награда для настоящего героя!

233

Мистик аккуратно взвешивает эссенции синего и желтого цвета на узорчатых весах. Что перевесит? Синтез элементов рождает зеленый лес, где пьют у пруда единороги без глаз. Что важнее? Медальон трех змей утерян был сотню лет назад – на ладони мистик обнаружил этот клад. Пора закрыть все окна! В темноте проявит себя истова магия... и человек очнулся где–то за розовыми башнями сада земных наслаждений, там, где дремлет божество, у тлеющего костра.

234

Четырехкрылые птицы поют на кронах, окружающих волшебную поляну. Внимание единорога, вышедшего из леса, привлек маленький меховой комок. Когда животное дотронулся до него мордой, комок превратился в кошку и та промяукала:

– Кто ты? И где я?..

– Я Аламианииолин, – представился единорог. – Ты в моей роще. Здесь находится невидимый пруд, подводным тоннелем уходящим в Срединный замок. Единственный портал в него в этом мире. Роща запретное место для кошек! Уходи.

– Нет–мя! Я останусь жить у тебя–мя. Мне так здесь нравится, куда лучше чем в пыльном доме мистика–мя! А где этот невидимый пруд? Может, его и нет вовсе?! Но мне все равно нравится здесь–мя. Здесь так спокойно и воздух пропитан сладким ароматом–мя.

Рог на лбе единорога стал пульсировать синим цветом, единорог погрузился в чужие мысли.

– Так значит это мистик принес тебя сюда. Но зачем? Он желанный гость в этих местах, но кошкам, вроде тебя, находится здесь нельзя! И не думай, что я тупая лошадь!! Я не лошадь, а бриз волшебства Великого Ока.

– Все в порядке! – раздался знакомый единорогу голос. На поляну вышел мистик в своей пестрой одежде и маске соловья, украшенной перьями тропических птиц.

– Я специально перенес кошку сюда, чтобы через портал она увидела свою прошлую жизнь. Настало уж время очнуться от иллюзии и обернуться ей человеком!

– Человеком–мя? Это как?.. – задумалась кошка.

Мистик поднял медальон с тремя змеями над головой. Как только солнце выглянуло из–за облака и лизнула металл лучиком света, в центре поляны возник пруд. В этом пруде кошка увидела себя в облике красивой девушки.

– Амилия! – произнес мистик. – Пора тебе отправится в Срединный замок, там ты узнаешь свое предназначение среди мудрых планет и нежных звезд. Космос желает говорить с тобой и он будет в этот раз говорить открыто, а не через загадки–символы, которые ты замечала в моем доме...

– Нет! Мне лучше живется кошкой–мя! – промякала Амилия и шмыгнула в кусты.

Мистик закрыл глаза рукой и улыбнулся:

– Ох уж эти кошки!

Аламианиолин рассмеялся. Вместе они отправились на поиски Амилии. Синяя птица пролетела в небе, но друзья не заметили ее. Незаметно наступила зима, но мистик нашел полуживую кошку лишь ближе к празднику звезды, ее лапки примерзли ко льду в сугробе. Испив разогретой розовой воды, кошка поправилась. После многих приключений, Амилия вернула себе человечность. Увидев ее снова в человеческом облике, между ней и мистиком завязался разговор о вечном предназначении жизни: каждому необходимо найти свою синюю птицу.

235

Герою необходим тяжелый меч, способный сразить дракона из плотного дыма. Из леса крик оборотня, разрывающего когтями свою кожу. Кровавый плач рыцаря, ищущего святой грааль. Синяя птица только одна может спасти, помочь... она обняла твое сердце, и магический меч возник в руке. Оборотень обрел человечность. И найден Грааль. Жизнь крута, как уходящие в небо скалы, но ты сможешь справиться с невозможным, с той птицей. Живи, будь достойным соперником Страдания!

236

Сердце пожирают жуки, но я еле чувствую боль. Мне надоело запивать звезды голубым огнем! Высохли слезы. Пойми, ты в коридоре без конца, идешь под взорами многих черепов. Шаткие тени тебя приглашают в путь назад – не откажешь Сатане! Тебе не побороть то зло, что засело гвоздем в тебе. Именно с корня зла слезли те жуки.

237

Прошу, захвати мой вдох! Настолько далек зеленый родник, оплакивает он вечерние тени. Я просмотрел архив в третий раз, но не нашел улыбки в твоих словах, ты как всегда жесток во всех делах! Сфера у неровной стены – это ли тот Знак?! Гаснут свечи на высоких местах, и склонились страждущие, ищущие Иисуса прах. С переплетений ветвей, горланит ворон, и я сам как он, требующий от природы листья зимой. На листьях написал бы кистью "Прокляты Судьбой".

238

Курю, смотря с балкона как быстрым шагом ты идешь. Мне не найти себя, разорвать бы порочный круг! Глушит опьянение, то сердца затмение! Минуты пронзают горло стрелами, и задыхаюсь, падаю без сил. То не я, но живой мертвец. Сил нет. Нет времени, чтобы отступить... хватаюсь за острые звезды, пытаясь добраться до луны, где спряталась твоя светлая тень. Ты все идешь на одном месте, не дождусь я твоих целебных слов!..

239

Алекс вышел на балкон, закрыв за собой дверь. Дверь исчезла. Он достал сигарету, и она вместе с пачкой исчезла. Тогда Алекс собрался, вышел из дома в магазин. Дом исчез не сразу, медленно растаял в утренней дымке под ругать удивленного Алекса. Пока Алекс шел в магазин, прохожие перед ним растворялись в воздухе. Взглянув на руку, он понял, что тоже скоро исчезнет...

240

Шоколадная конфетка – как раз то что нужно, чтобы поднять настроение, подумал Евгений и положил конфету на беговую дорожку. Продавщица пробила ее, на экране возникла сумма в тридцать рублей с подозрительным количеством нулей. Он вынул из бумажника тридцать рублей, на что продавщица сказала, что конфетка стоит тридцать ТЫСЯЧ рублей. Тридцать тысяч рублей за дрянную конфету!

– У вас аппарат сломался, – заявил покупатель.

– Не аппарат, у вас... мозги, – рявкнула продавщица. – Платите. С вас тридцать тысяч рублей.

– Это вздор, вы с ума сошли! Как может эта конфета столько стоить?!

– Нет, это вы больны, раз не видите цифры, – продавщица ткнула пальцем в экран. – Платите, вы обязаны.

– Ничего я не обязан, – отрезал Евгений, и собрался было уже уходить, но его остановили. Высокий охранник взял конфетку и показал, что она съедена.

– Молодой человек, платите, – предупредил охранник.

У Евгения волосы встали дыбом от злости.

– Кто ходит в обычный продуктовый магазин с такими суммами?! – возопил он. – Да и потом, я не ел вашу чертову конфету! Она, верно, должна быть из чистого алмаза, раз стоит СТОЛЬКО.

– Пройдемте, – охранник взял за плечо Евгения, и тогда, вместо злости, в нем закричал первобытный страх. Он рванул, но тяжелая рука вернула его на место. Его увели. Пришедшая полицая оформила преступника с разбитым носом.

241

Сказку выпив до дна, герой немой страны отправился в путешествие. Перед началом пути он встретил четырех змей: красную Шаракту, зеленую Неммну, синюю Хлориансу и черную Дейорис. Змеи посоветовали взять герою в дорогу звездный плащ. Они сказали, что когда появится демон с четырьмя головами, нужно укутаться в этот плащ, и тогда беда отступит. Но так вышло, что в дороге плащ порвался. Когда пришел демон, у героя не было возможности себя защитить подобным образом. К счастью умная Хлориансу подарила один из своих ядовитых клыков. Герой защитился клыком, а демон, отравленным, вернулся в подземный мир. Герой столкнулся и с иными испытаниями: пересек реку безумия на сакральной птице Мелну, сразился с зеленым львом и остался жив, починил великий механизм, что вселяет в людей души. В конце пути он нашел истину, правду о том, что нет никакого путешествия. Сам путь – иллюзия движения определяемый Дхармой. Есть лишь созерцатель, наблюдающий за реальностью через единого человека, богочеловека.

242

Номер один. Номер два. Бегут от костра жизни тридцать голодных собак. И искривляется мир, сопоставления режут глаз. Я хочу синхронизацию (синхронистичность) понять, чтобы энигму на части разобрать, цвета выстроить в ряд и суть вещей поменять. Нет смысла о пустом мечтать, огонек желания в пепельнице сокрушить. Номер три. Творить враждой любовь? Карты Таро ты поверни и нацель на звезды алхимиков прибор! Великое Око так любит спать... к горящему раю оно подключено проводами, и ухо невидимки внемлет музыке сфер.

243

Карканье, и крылья мелькают перед лицом. Тебя ждет смерть – это не сон! Бежишь ты от крылатых демонов, плюющихся ядом тварей, перескакиваешь через забор. Обычный светлый день бывает опаснее самой темной ночи... Куда подеваться, когда небо твой враг?!

244

Крича, я срываю голос на созвездия и планеты. Шахматная партия подходит к концу, недолго быть королю осталось на доске. Уже хлад смерти чувствую в летнем ветре. Я буду бороться. Буду биться за ЖИЗНЬ! Жить обычной жизнью, сломав энигму, и преследуемый тенями потустороннего мира. В онлайне останется мой призрак, когда трава вырастет на пустой могиле!.. Не плачь алый голубь на проволоке колючей. Пусть мой ласковый голос отведет от тебя боль.

245

Куда ты идешь? В туман уходит след. Стройная фигура со змеиной головой. Ты меня совратила. Ты – Гидра. Что ты скрываешь за засовом сердца, прячешь от меня колыбель смыслов? Создательница энигмы, прекрасная иллюзия, Авидья!

Если я умер, почему все дышу? Призрачные фигуры вблизи стоят, они склони головы – они спят. Неподвижна рука моя, только мысль одна и жива, витает в театре игрушечного бытия, где теперь мой дух, пленник огорченный. Я был жив и вот я мертв, но жить почему–то продолжаю. Мне трудно встать, но все таки встаю. Беру сигарету. Иду куда-то. Время не спешит здесь, оно крадется впереди. Его обнять всем сердцем я желал бы! Кукольный дом – вот на что смерть похожа. Рисунки бледных ликов топчу, пытаясь дымом утолиться, но легких нет у тени, что дышит лишь каким–то эхом. Потерян я. Потерян навсегда в себе!

246

Под белым небом, на пляже близ руин маяка, веселились пять озорных девушек. Они играли с мячом и закидывали в воду выброшенных на берег медуз. Скрываясь в зарослях высокой травы, за их обнаженными загорелыми телами следил полуголый мужчина средних лет, в сдвинутых на нос очках. Некоторое время он пристально смотрел на девиц, затем достал из наплечной сумки тетрадь и скальпель. На бумаге расплылись багряные следы, составляющие строки неразборчивого текста.

Девушки со смехом забежали в воду, но одна из них, самая молодая, осталась на суше. Она оглянулась – блеск очков привлек ее внимание. Тогда она смущенно прикрыла груди. Ее схватил внезапный приступ кашля, она упала на колени и выплюнула что–то. Вытирая рот, подняла с песка черную жемчужину. С отреченным взглядом вскинула руку с зажатым в кулаке сокровищем. Зажимая ладонью кровоточащую рану, наблюдатель ухмыльнулся. Он представил как девушку рвет жемчужинами так, что та отдышаться не может.

– Вот в чем суть русалок! – воскликнул он и из него вырвался смех.

Русалка сыпала на него проклятья, все так же держа жемчужину, но ничего не могла уже сделать – бездонный океан открыл свой клад.

247

Склонились колосья из золота, пропуская взгляд в колоннаду, где застыли в мраморе львы – дикие фантазии скульпторов слепых. Достойны они белокаменных склепов! Верно, они прозреют в них. Позволишь ли выпить море, что омыло мое тело в том сне, дух чистого ветра и красоты? Храмы знают как подъем, так и упадок. Пестрая одежда шута через год обветшает и грубая роба накроет смех. Слово. Одно лишь слово. Дай мне сказать его, иначе старая ветвь примет тяжесть чьей–то смерти. Нет! Я тебя теперь понимаю: биение сердца нельзя таким образом раскрыть. Прошелся дождь, наполнив свежие ямы семенами.

Три блондинки взялись за руки, встав треугольником, запели тихую песнь про то как яблоко краснеет, затем чернеет на вспаханной земле. Над черничной башней разошлось гало сиреневыми волнами. И пролетел над ней зубчатый змей, на крыльях стрекозы, скрылся в облачном граде, ветрами возведенном над западным океаном. Взгляд лег на чан, украшенный белыми перьями. В нем отвар утоляющий холодный голод, так хорошо знакомый мне. Тень, со сложным головным убором, прикоснулась к одной из колонн. В алом отсвете тень пропала.

248

Здесь есть То. Мимо голубь пролетел – раздавлен в чистом небе стопой бога. Любящий цвет солнца, услышь меня: утопись в себе! Тогда тьма сменится черным гласом, разделяющим, словно острый нож. Рай выглядит слишком крутым, неприступным, чтобы докинуть до него любое оружие. Росток прикоснулся к бытию. Он несчастен тем, что неспособен вырваться из хватки человеческих земель. Черепом оленя нависает индивидуальная над ним судьба. Взбираясь по горе омрачения, приходит понимание, что сон вывернут наизнанку, проливаясь на мутное стекло сознания, именно на этом стекле мы отрываемся от земли и легким усилием устремляемся в облака, так похожии на замки. Рык дракона в чашке кофе пробуждает сердца, за счет этого звука Ангел пьет кефир, чувствуя, что глотает кофе или крепкий чай. Глаза снаружи и внутри, такова ангельская природа. Крылья им больше ненужны, чтобы опускаться с небесного храма, исписанного рисунками диких цветков. Они просто забыли про нас. Лилии на воде гремят огнем, шумят пойманным ветром, обращающий видящего в слепца. Так слепец всегда видит больше! Слова хороши, когда трутся о друг друга, показывая искусные фокусы и переплетаясь в мудрых змеях. Есть в этой жизни только покинутый дом, где оставили пустую глазами кошку, забыли ей налить ей молока матери.

249

Красная птица держит в клюве белый флаг. Тень идет по дороге, уходящий за горизонт. Пролетая на воздушном шаре, духовидец пьет дурманящий чай во сне без сновидений. Быть природе оголенной сулит крадущиеся знамение, и в пустынях мира будущих времен, расставит Майя фигуры королей, так падких падать с расчерченной доски. Игра займет сама себя, ведь в этом зримо удаление человека от труда. Громоотводом сохраненный, мыслитель перечитывает стих из тонких линий, пытаясь птицу красную понять и разгадать причудливую энигму. Но жизнь, бывает, ломается внезапно, и в землю свежий сочный фрукт уходит. А мне дано ласкать безумный вихрь, наблюдая за той тенью издалека.

250

Я вижу стоящую пачку сигарет, отбрасывающую тень кривую. Я вижу дремлющего на стуле, как он проваливается в красный узкий коридор. Я вижу закорючку мелом на выцветших обоях. Не вижу иных предметов более.

251

Мечутся тени под палящим солнцем, они ищут плод, что упал с особого древа. Множество линий, нечеткие картинки прошлого и жуки, так похожие на сказочных зверей. Они воздвигли крест! Крест, к которому будет прибит новый человек, вместо головы у него спелый плод. Разведут кисти цветы, а луна скатится слезой с неба в ту самую пустыню, где обитают людские тени, обманутые дети Урука, чьи великие стены обратились в пыль!

252

Там телескоп, лишенный линз, нацелен на том тяжелый. Там за стеной стоит стена, за ней еще одна. Слова. Слова не разобрать. На тимпане арки входа воплощены все минувшие дожди. На рельеф гляжу – и слышу их шум!

253

Ты весь такой обтекаешь, плавится тело, как сыр на доске из гвоздей, а потом приходят они, эти маленькие назойливые зеленые гномики или таракашки, или тараканогномики, но у тебя уже наготове Молоток из Молока и пара пуль навылет. Космический космонавт и Л Ю Б И Т Е Л Ь зеленых газированных зелий, что варит зеленый колдун в соседнем доме, таком же зеленом, как непроходимые Африканские влажные леса, в которых кровь змей закусывают летающими скорпионами. Тебе не справится с роем мух. Каких мух? Беги, пока те самые змеи не перевернули тебя на плоскости!

254

Великий метафизик склонился. Он склонился, чтобы поднять инструмент, составленный из множества мелких разноцветных деталей. От касания все они пришли в движение. Он направил инструмент на высокое строение, фасад которого украшен облаками. И раскрылся метафизику секрет о том, как в небесах построить уютный дом.

255

Девушка в белом курит. Она курит и неспешно идет вдоль аркад. Она не умрет сегодня или завтра. Она – плод бессознательного. Черные глаза, залитых сомнением. Слегка дрожат тонкие руки. Опасные действия... Теперь по переходам слоняется тень человека, появляется на одном из балконов и сразу исчезает. Когда–нибудь и я научусь пользоваться этим сложным инструментом также искусно, как великий метафизик. Но пока – опасные действия и наблюдение за девушкой в белом. Интересно. Что символизирует ее сигарета?

256

Яблоко морщится и темнеет. Идея, что в голову пришла. Нож грез, которым ягоды жизни на небесах срезают, и кошка, что поранилась в кустах. Переступая через гранитные ступени, ты видишь совершенно новый мир. Тень предмета с предметом совмещаешь, а после наблюдаешь в перезревшем плоде переплетения змей, и будто в разум бога проникаешь, легко распахивая в вечность дверь.

257

Мы – компьютерные идеи, гонимые информационными ветрами, парусники из бледных линий натыкаются на рифы Великого фильтра. Там, за малыми подобразами, станки генерируют последствия наших действий, строча цифрами апкода, так хорошо известного каждому визитеру. Синий напиток! И черная капсула, меняющая цвет при соприкосновении с мягкими тканями. Здесь, в ином времени, знакомые лица; матричные слои переливаются дрожащими тенями.

258

Зачем же шел сюда, где тень так близко прижалась к цвету жизни, и лестница, что указывала на солнце, теперь погрузилась в муть подземных вод? Желтые пятна на дороге, радужные порталы–лужи в волшебную страну на серых стенах, в слезах волнистые линии, которых на самом деле нет. Горько и зло! Теперь проклинаю злато на крестах, что отблеск райских гущ показывает так ясно. Я проклял книги и перо, которым наделали столь много закорючек. Прокляты мною ученые, они ведь наблюдают небо в кривом стекле трубы, но больше любят потрахивать кого–то помоложе. Я проклял Бога самого, что так легко отдаст свои секреты за слепую веру. Я просто человечек, но уничтожил разом целый мир. Руками пепел рою, рою, рою. Кричу, но голос душит тишина пустого ада. Может, на небе еще сияет хоть одна звезда? Боюсь. Боюсь я голову поднять!

259

Весь вечер он листал страницы, вырывал отдельные и клал в погребальный кувшин. Он остановился на изображении лунного цветка, отложил книгу и закурил. Он положил смарт на правую чашу весов. На левой было несколько черных монет и небольшой пузырек с бесцветной жидкостью. Повернул весы вокруг оси, и смарт поднялся на чаше. Он наклонился над книгой, стараясь разобраться с текстом, слишком мелким, чтобы его можно было прочесть даже через увеличительное стекло. Как только появился дым, текст задрожал, но это была не оптическая иллюзия, если бы человеческий глаз был способен различить отдельные символы кириллицы, он бы увидел, что они меняются между собой с короткими интервалами. Мужчина дотронулся до рисунка и тут же раздался звук смарта. Он резко повернулся к левому столу и щелкнул мышкой, на мониторе замелькали геометрические символы. Строчки текста у лунного цветка чуть изменились, похоже, это была уже не кириллица, черточки с черточками сменялись с нарастающей скоростью. Из книги выпрыгнула змея, целясь в лицо, но тут же растворилась в воздухе. Исчез и смартфон, но взгляд поймал мелькнувшую по стене тень. Фанера над головой под тяжестью захрипела. Он опустил голову и увидел как со страниц книги расходится целый рой пауков. Пауки пропали, вместе с ними пропали и строчки. Он спокойно снял с чаши смарт, убрал. Крышу беззвучно сорвало, и то, что заглянуло в дом через крышу было похоже на длинный ряд стеллажей с механизмами, или целый ландшафт с лицами. Ощущая на себе множество взглядов, мужчина поджег листы в кувшине и закурил вторую. Он выключил компьютер и спрятал книгу в карман, уменьшившуюся до игральной кости. Настало время для nocturnal studies!

260

Гнут рожь ветра Дуата, созревшую под разноцветным солнцем, сотканным из всех человеческих чувств. Бессмертный воин прибит девятью копьями в пустыне. Кто отважится пойти против умысла богов, героя освободить?! Ладья проплывает влюбленные скалы, так близкие к поцелую. Звон клинков. Блеск тонких лезвий шпаг, и разлетаются черные брызги. Это поединок без конца: равны соперники по мастерству меча. Звон стекла, и в сотнях осколках продолжается бесконечная борьба. Тебя научит дракон ЛЕТАТЬ! Тебя он П Р О Г Л О Т И Т, отрываясь от времени вспять! Снова родишься ты собою, будешь жить и умирать, также, как нескончаемое число раз, пока божество не раздавит саму структуру косма в мирном танце! Молись, человек, Тебе НЕ УБЕЖАТЬ!

261

Они пьют напитки из играющих лучей, в тамтамы бьют, пляшут их тени у костров ночь за ночью. Приручи улыбку дракона, путник, заполучи видение, что отсрочит неминуемую трату, хоть она и невелика. Ты родился благодаря жарким царям, в пламени их куются незримые и гибкие стержни для новых странников жизни! Отпусти последний вдох, вдыхать отныне будешь тенью от тени теней танцующих у мирового костра, ты не умрешь, ведь никогда не жил, а то, что мнимо живо – твой вечный сон. Гори! Гори! Гори! Глотают жадно боги ацтеков напиток человеческой судьбы... до последней капли ты его опустоши!

262

Ягод нектар он пил. Он покорял моря, он покорял многие острова,

летал на птице Рухх, что слонами детенышей кормит! Благих намерений

был и убивал он легко. Моряк, купец и многих сокровищ обладатель,

но Разрушительница наслаждений пришла. Где теперь корабль его с

дорогими товарами? Где теперь его слова слушают да удивляются ими?

Разделяет он невеликое пространство ныне. Помни, сын Адама. Помни

имя его, унесет память о нем бриз соленых вод!

263

Будет ли следующий день? Он не знает. Он возвращается к бою клавиш. Он накурен и смел, но Лорда Связывания рука уже на его плече – пора в путь, великое путешествие, оторваться от тела требует дух, что кричит птицей в огненной клетке внутри. Все ли слова сказаны? Все ли свечи возжгли эльфы–механизмы? Он не знает, снова курит над зеркальным листом, экраном книги в руках, держа ее сидя на унитазе туалета клиники, последних времен душегубки. Зеленые черти танцуют у волшебных огней, хлестают себя зубчатыми хвостами до крови. Ты их не пей. Не пей. Не пей. Кричат они, требуя отзвука в душе. Гибкие движения нимфа в Лесу Без Конца, что на забытой всеми святой горе, но боги проклянут ее, как только человек коснется ее тигриной кожи. И только сверчки в зарослях пьянь–травы будут петь последние песни для него, забытого человека, что пытался поймать арканом солнце и луну.

264

Знай, что ты отравлен лесом наслаждений! Помни, что в зарослях прячется волшебник девяти отражений. Под сломанным небом, творит он зримое знамение... Лис кусает свой хвост, плюет ядом из клыков обезглавленная змея, фея гуляет по городу снов совсем одна, пустую книгу сожгли до пепла и, наконец, наступила теплая зима.

265

Многорукий робот занят важным делом, быстро двигаются его руки. Пристально смотрит единственным глазом. Многочисленные манипуляторы вкладывают дискеты в людей. Одинокий клон хакера гибнет в неравной борьбе с алгоритмным монстром, новый клон хакера продолжил битву. Никто не поверит ему. Никто. Он должен! Должен достать ключи доступа, обмануть сверх-интеллект и спасти, спасти своих друзей. Гибнет. Гибнет в неравной боьбе, и очередной клон рождается на свет. Но что это? Только иллюзия, всего лишь СОН?! Мозг в з л о м а н! ДРУГОЙ ПАРОЛЬ! У многорукового робота нашлась новая дискета.

266

Синяя звезда укажет путь в Себя. Волшебник гадает на шахматах. Съедает чудотворца попугай белого короля. Черточки на черточках, на листах руководств по путешествию через загробный мир, волшебник внимательно читает, но не понимает строк и даже закорючки. Лев съедает сам себя, прошел уж Рассвет Души, но вновь возгорится он при пробуждении светила нового дня!!!

267

Близится Затмение. Демоны, облизываясь, вылезают из нор, а со сломанных небес потекли бесы с зубчатами хвостами и крыльями стрекоз. Запретный сосуд разлетелся на черпки, одну за другой запирающие иглы были ВЫНУТЫ из него, и ужасающая Гидра снова нападает на мой трепещущий дух. Белое знамя вылетело из клюва сокола и разорвалось на ветру. Ветер перемен сдует пески с древней дороги, по которой я иду которой год. Который год страдаю на ней, а привал так не близок. Опускаются веки навсегда, и уже во т ь м е рыщу в поисках пути. Смех. Смеется Гидра над моей судьбой. Поймала мою душу и уже меня закрыла в темнице сосуда, вонзив в него восьмерку игл. Есть ли спасение?! Как бы выпросить у Судьбы поощрение?.. Только ты способен мне помочь, Призрак, любимый мой!

268

Сон накатил волной. Не помню, что это были за грезы, но на теле осталась волшебная пыльца. Может, крошечный эльф посещал меня? Мой старый друг. Как по тебе я скучаю! Верно, я видел твой лик где–то там. И проклятье отступает, рокот ада пропадает, в морозное небо семь цветов в ряд уходят.

269

Меня окружают люди в масках. Враги? Друзья?! Снимите маски, господа! Но я нем, язык вырвала змея звезд. Театр луны ждет восхода светила, чтобы отступил мрак на время, пока я не вошел в землю, скрылся за красной вуалью иной жизни. Под градом алых звезд, жизнь танцуют со смертью, обнимает и целует, не снимая с лица ее маски.

270

Потеряй штормовой ветер внутри. Потеряй монету, на которую покупал впервые хлеб. Потеряй злость. Потеряй убеждение в мрачное заточение. Звон звонов, зов иных веков! Ты пропадешь. Годы оставляют шрамы. Ты пропадаешь. Кровью истекая, любишь демона в полусне. Ты пропадаешь. Находишь ответ на вопрос всех вопросов. Ты пропадаешь. Ставишь последнюю в жизни точку. Ты пропадаешь. На крыльях в небо воспарил, сгорая в лучах небесного царя. Ты пропадаешь. Проходишь через планеты, пройдя до этого этапы nigredo, albedo и rubedo. Ты пропадаешь, наконец.

271

Жизненная сила отступает, теряется внутри голодных ртов, зубов тварей подмира, инструментов высших сил, знание о которых потеряно в веках, ведь забыты манускрипты, пылятся в тайных местах. Во снах тревожат духи. Духи зовут Воина в путь. Но что за Воин без ритуального копья? На чем еще держать тело на высоком–высоком древе мировом? Прежде стоит войти в Заросли Огня! Что первостепенно, так это найти Себя.

272

Да, гаснут даже созвездия под тяжестью лет. Да, мы любим умирать молодыми, быть пожилыми во многом грех. Скажи, зачем саранча пожирает кусты в моей голове? Звезд–то больше нет – уж наступили астрономические года черных дыр. Где люди жили?! И кем вообще были? Информация в косме не пропадет, ее запишут машины–эльфы, складывавших, как паззлы, образы наших грез, мечтаний, любви. Роза вдруг распустилась посреди опустевшей "пустоты"! Гляди, вон человек снова по улице идет, ест и чего–то пьет, как уже было, и все таки чуть подрос старик Уроборос...

273

Почему? Почему люди не спят, прочитав книги со знаками Верь? Мы разжигаем свечи храма. Зачем?! Мы верим в китов, но отказываемся принять морских чудищ, топящих наши бриги в забытых снах. Ломают. Ломают заборы причудливые гипердома с руками, кидая доски да фанеру в оконные рты. Проглатывая тебя. Гори грешник! Гори на костре, не внешнем, но ВНУТРИ. Планеты еще возопят КАК ВЕЛИК ТЫ!

274

Зачем спешить, ускоряя шаг? Лучше замедлить его и по–сторонам внимательно смотреть – столь много чудного в окружении, как буйство цветов на клумбе рядом с дворцом Короля в Белом, скрывает белое его лик. Смотри, ребенок впервые в магазин идет! Смотри, ворона отламал ветку клювом! Смотри, лежит человек! Не мертв пока еще, но спит, и видит чудный, реалистичный сон. Тот человек – ТЫ сам! Покинув обычное восприятие, обрадуй взгляды вечности.

275

Одноклеточные организмы. Растения. Грибы и насекомые. Но вот уже млекопитающие по зеленым холмам пошли. Змей укрылся в песке. С цветка слетели грабли с круглой сердцевиной – сердцем вывернутым в четвертое пространство. А где? Там, у другой звезды. Мы выживаем. Мы должны. Должны выжить, биосферу сохранить, сохранить жизнь, ведь в этом смысл жизни – дать жизнь другим, нашим детям, чтобы жили лучше чем мы. Что же мы делаем, вонзая нефтяные иглы в земли живые. Зачем мы обращаем облака в желтый цвет? Мы разумны. Мы должны. Должны в космос дальше пройти и стать космической цивилизацией, хоть звучит слишком смело, слишком безумно для нас, простых людей. Но часы к полуночи уж стремятся, и потаенный ужас сосредоточен вокруг нас, проникая в тело, в ЦНС! Правило простое для организма, живого механизма: умри или ЖИВИ.

276

Сорвалась с неба птица, это как падение Одина с вяза, как падение из Эдема, что переливается радугами. Серая логика щипцами защемляет мозг, ЦНС затухает – наступает относительная смерть. Перемена в тебе остается и ты культивируешь ее, пишешь строчки волшебного текста в книге, которую все равно сожгут приближающиеся грозы. Очки навигатора летят в небесную бездну, где–то в горах разбился самолет души. Пора решититься сделать шаг, говорят они. Отступи, пока тебя не сожрали делирийные пауки, пока твой мозг не раскромсали ножницами полоумные зайцы со спицами в ушах, с полосатыми длинными языками. Их тени, улыбки на стене пропадают, грибной город уходит в землю, и ты вернулся с экскурсии по облачным юпитиранским градам. Повезло тебе, что ты там был хотя бы раз. Очки поднял ангел, надел и стал тобой. Так уж устроена волшебная страна: истекающий кровью дракон плюет в людей волшебством, особенно в тебя!

277

Ночь. Нет сна, вместо него я готовлю настойку из огненного дождя, смоет горячий поток прохладу прошедшего дня. Забрезжит солнце ли снова для меня? Как неохота кормить червей, роющих ходы в промерзшей земле. Осень и зима, зима и осень, вот так жизни карусель! Родиться король последних дней, покажет чашу, а в ней отражение Нового мира, непривычного, слишком целенаправленного в небеса, Эмпирей. Ты только сразу влагу не пей, покури перед переплетающимися лианами на фасаде омской многоэтажки. Какой–то город снов, но так было сказано уже, и будет сказано снова–снова, без конца повторяет в жизни один мотив. Голод и смерть, смерть и голод. Из трех черепов конструкция поворачивается, делает свой ход на расчерченной доске, пронизанной матрицами зеленых точек. Что за секрет хранят те черепа? Уже обратились в танцующих в красной машинке челомелок. Так в чем же секрет? Ох уж эти делирийные сны! Когда–нибудь пойму их, или ты? Тогда, пожалуйста, расскажешь мне.

278

Запутался на лестнице, не знаешь куда идти? Бери меч, что пропитан кислотой. Бери светоч, в подмире великий, водянистый мрак. Бери вилы, ведь жизнь человека – стог сена. Ключ не забудь на стене, с ним ты выберешься из слоя дымящего абсурдом ада. Кто ты теперь? Теперь? Теперь? Герой – отвечает эхо в сердце твоем, отзвук игры Бога на струнном инструменте, сталкивающем Браны, создающие целые новые миры. Не бойся своей Тени, ведь она пугливая игрушка для света. Не бойся бесов, их можно связать их же зубчатыми хвостами, источающими яд. Не бойся проглотить семя, что выбрасывает тебя в реальный Варп. Будь навигатором души, затем, если выберешься, Навигатором Душ. Не отступай на полпути, вонзи ритуальное копье прямо в горящие кусты! Срази Бога, ведь Бог сего мира... сакральные крылья расправила птица. Крик ее смыслов вереница!

279

Брожу по пустым улицам. Все – отражение Тебя. Щупаю стены, пытаюсь с духами контакт установить. На полу, в доме забытом всеми, черная пентаграмма закрутилась, возникло из нее реальное солнце, и светило раскрыло глаза, проглатывая в них мой дух. Меня трясло, руки била дрожь, я отдалялся от мира людей в Водоворот. Свечи зажглись, ударили из них фонтаны ртути или серебра. Перевернутая Башня, что на краю сумеречных земель, раскинула оперенные крылья, и я начал понимать, что схожу с ума... Я звал друга, но вместо его появления на меня обрушились тени, неся чушь о мире, физических законах и обо мне. Голову разрывали мысли, последовательности, паттерны действительности, сеть микросвязей, как рыба в нее попалась моя душа. Боги хаоса ступили ко мне из небытия. Плыл я рыбой против течения, ангелы вонзали в чешую копья Откровения. Выбрался, проснулся, вернулся к рассудку, чтобы увидеть, что в зеркале отражаешься Ты. Нырнул тогда я в стекло и вышел туда, где рушатся миры, пожирают их мироеды, в то время, как живые обращаются в тени, пытаясь вынуть из тел пламенные кресты. Проклят я, крест не вырвать мне из друга!

280

Она была школьницей, любила цветы и медальоны Запертой Судьбы, что делало ее немного странной по отношению к другим. Она любила связывать грусти нити, любила дождь, когда подступали зимы холода. Вот череп тройной ее встретил во сне, спросил имя. Она ответила. Ответила ему, что забыла как ее зовут, и тогда взорвались в небе сложные механические цветы, разбрасывая зеленые и белые звезды на спящий город. Она потерялась на его призрачных улицах, не этого мира, но подмира, мира слоняющихся душ. Она побежала, она прибавила ход на велосипеде, ей нужно было уничтожить все медальоны в реке из молока, что пролилось из кубка девушки с головой волка, близ круглых строений из янтаря. Ей помогли эльфы. Крылатые крошки помогли выбраться из парка иллюзий, на самом деле медальоны очень нужны, но ее обманули хитрые тени. Они звали. Звали из снов ее дух, чтобы тот потерялся в глубине подмира. Сгорела. Сгорела тетрадь, дневник, пляска в мусорной корзине магических огней. Зря. Зря. Зря. Ее звали Аминь.

281

Здесь есть открытые двери, в ад они ведут тебя за руку. Подъехали колесницы и фыркают огнями, и слетелись голуби, растерзать ядовитую змею на моей руке. Ты спишь или нет? Сейчас неясное состояние, будто ты пытаешься выбраться с только что запущенного аттракциона. Пауки бегут по водам, тем, что вливаются в окна моего дома. Стой, помолчи, сохрани молитву при себе! Великое копье пронзило небеса, оросив кровью пшеничные поля, вызвавших Безумие в средние века. Снял ключ, открыл одну из дверей, пропал, понял, что для выхода нет ключа, ужас, кричу, но проснуться больше не могу, попался в бесконечный цикл смертей и перерождений.

282

Зачем? Зачем тигры с раскрытыми пастями на дверях, ломают двери?! Зачем мухоморы изображены были на стенах? И зачем спирали на полу? Есть ли в этом смысл или...? Одни лишь сумеречные предположения. Ими живу! Пытаясь отделить тень от тени, осознаю себя Богом в Великой иллюзии. Мир и жизнь, как тайна тайн.

283

Остыли. Остыли угли беспокойных мыслей. Я понял, что проклят удачей, за что мне в карман сыпятся золотые монеты с главами змей, нашел Эльдорадо в джунглях души своей! Тревожная тень подступает, кошу широко раскрытые глаза на нее, и по столу пробегает белый паук, предвестник беды. Но я–я–я–я... я расправил крылья, и ударили в землю за волшебным окном два столба света. Укрылся в сумеречный плащ, пропал в потоке прохожих, они будто знали что–то, казалось мне в бреду. По сакральной маске прошла трещина, та, что уходит за горизонт каждую ночь, и мне стало понятно, кто я такой. Хвала! Хвала! Друзьям, пленникам льда, духам из зеленого огня, что вырывается из кувшина–крокодила. Снова я обрел себя...

284

Когда жрец ацтеков решился в очередной раз пригубить ритуальное зелье, над его головой, почти над деревьями влажного леса, закрутилась ступенчатая пирамида с длинной лестницей. С неба сошел Хранитель в облике ангела и в алтарь пирамиды вонзил меч из огня, тут же из пирамиды разлетелись крылатые змеи. Он ударил искрящемся огромным кулаком, и пирамида разлетелась на волшебные, ярких цветов, сферы. Появилось многорукое, светлое, божество и стало надавливать на сферы, как касаются пальцы клавиш клавиатуры. Над ледяным морем возникло светило из внеземного цвета, и треснул лед, и из вод вышли люди воскресшие, все–все–все люди. И отправились они нескончаемой цепью на великое восхождения на не отмеченной на картах горы, вершина которой переливается в подмир. Каждый из них получил власть, подобную власти самих Древних Богов. Что же жрец? Он исчез, но после него остался крошечный кусочек янтаря в оправе из алмаза. И Змея крик заполнил небеса. И золотые врата, одни из девяти, раскрылись перед уснувшим человеком, оставшийся в одиночестве в своей стране. Что он видит? Что слышит? Лишь отражение–отражение–отражение и его эха эхо.

285

Снег подкрался незаметно, вынул нож из янтаря и ударил в спину. Склонившись, кровью истекаю, знаю, что в душе запела звезда. Очертания мира распались, каскадами разошлась земля. Вот, уже в гробу лежу в параличе, двигаю тени рук – изорванные бумаги листы. Неприятно и гнусно мне! Сколько еще здесь лежать? Насколько долго дыхание души в себе держать, и что будет, если отпущу его?! Умру? Но ведь должен был уже умереть. Тихо подобревший снег ложится на землю, могилу обнимая. Возможно, забыли все меня. Грустно, что я не успел. Так и не сказал. Не сказал ТЕ слова.

286

За маской сознаниемеханоконструкт, иду с ним по чайному лесу на встречу с Алисой, как обычно, влипшей в Зазеркалье. Иду, курю, ромашки ногами мну, а ромашки звуки издают: иииитик и тинтинтин. Встал передо мной жук–паразит с головой человека, оплел мое тело сверкающей розовой паутиной, обвил шею, закинул меня на плечо, понес в логово свое. Конечно, возмущений моих не было предела, но не тут то было: возник чародей в черном и белом, остановил жука искрящейся рукой. Жук пожаловался ему, что вечно у него все забирают еду. Чародей улыбки свои снял, отдал насекомому. Насекомое поблагодарило, отпустила меня, и я, поблагодарив Заклинателя, продолжил путь. Желтые дома. Дома по сторонам дороги, в них пьют четолюди белый чай, в каждом окошке зеленый свет, а дело было на выходе из лунной ночи. Я снял ночь с неба и подвесил на пояс. Так наступил день. Прошла. Прошла гроза, когда Волшебник подарил мне одну из улыбок своих, уже долгие годы ее бережно храню. Она ключ, тот от клетки ключ, и несу на плече важное дело.

287

Героя изводят бесконечные ступени, провалы, крутые обрывы и мосты, по облачной башне он мерит следы. Все выше–ниже, в глубину, он уходит в иную местность, где на шпилях дворцов высоких трепещут цветы, похожие на змей, где ликами живыми выкроены золотистые залы. Тот град за градом жизни. Тот град закрыт на семь дверей девятью ключами, порталы в стенах о потерянном Рае напоминают. Герой впадает в тоску при виде взрыва фантосмогорической растительности в них, свет исходит от двух сакральных древ, обтянутых нитями–временами. Ангела встречает с горящим страстью мечом в одной из девяти рук. Три крыла исходят из его головы, лик скрыт за маской маски. Горят глаза целительными ручьями, а глас его похож на звон колоколов.

Достоин ли войти в пещеру муж опять?

Достоин ли жертву судьбы в самом себе принести?

Гонимый мудростью, усни

Гонимый старостью, усни

Гонимый чудом, усни

Гонимый Господом, усни

Я вижу все твои прошлые и будущие сны!

Я вижу, что тебя окружают сказочные звери, рассвета дикие цветы

Готов ли ты?

ТОГДА В МЕНЯ ПРОЙДИ, ведь я

Судьбы ПОРТАЛ

И падают все ступени, башня с рокотом слоняется, рушится, разрывая облака. Герой не падает, но летит, обратился в огня птицу он, следуя за сверкающими полосами, что кинул в звезды Хранитель. Герой находится в странном положении, балансируя между ЖИЗНЮСМЕРТЬЮ и полным ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ

288

Плыву через толщу вод, призрачные тени ложатся на морской песок. Я наслаждаюсь. Наслаждаюсь свободе, космосу подводному. Вижу немыслимые города кораллов, пестрых жителей и солнечные лучи, пронзающие толщу вод. Я не плыву, но лечу. Лечу к прошлому. Лечу к самому себе, но рифы, в которых механический ад, преграждают мне путь. Мне необходима помощь в этом пути, иначе просто утону.

289

Охотился ли ты на свою тень? А если у тебя, на самом деле, тысячи теней, все они трепещут в зеленом огне. Ты крадешься по лестнице из осыпающегося песка, в поисках Перевернутой башни, что застыла в древних веках. Девочка готовит игрушечный чай, радость родителей, что она поняла как... варит зелье ведьма, оно необходимо для ритуала луны, чтобы снова залезть на гору к божествам, переплетающимся Разумным Корням, покровители пищи смертных. Ты голоден, готов добраться даже до обители богов, готов умереть, если то плата за сому, напиток вне мира сего. Кот облизывает лапку, он выследил... поймал Хранитель твою душу и впечатал в куб из змеистых узоров, кинул в одну из двух рек, и столб света ударил в небеса. Живем мы ныне под сломанным небом. Легкое движение, и снова горящей птицей поднимаешься, над серыми корявыми скалами, в поисках особого родника. Но Затмение наступило, ты падаешь из Рая, только чудо может тебя спасти! Жертва. Жертву принесла девочка, у нее хвосты змей, чтобы смеяться всю оставшуюся жизнь, она нюхает разбитое яйцо, в коем галактик водоворот. Веришь? Нет!

290

Заложник мыслей, течет огонь по моим венам. Крик зверя. Из тени выглядывает кот, три крыла на его голове, семь хвостов из змей, а на спине из камня замок. Зелье! Зелье! Кричу, показываешь ты мне чудные видения! Зелье–зелье–зелье! Ты мое сердце разжигаешь, даруя жизнь. Зелье! Дай мне прозрение или УБЕЙ, путь яда выбрал я. Тот кот проглатил светило.

291

Замертво упала дева. Колдун ступил из–за зеркала, и с длинными носами гоблины радостно заверещали. Колдун схватил вылетающую душу и впечатал в свой смартфон, труп же девственницы обратился в зеленый камень. Я видел его, этого чернокнижника, в окружение его приспешников, подобно свечам в храме, волосы его горели. Видение пропало, стал видеть я другое. Под синем небом до горизонта поднимаются барханы, под песком их большое зеркало в дорогой оправе, в зеркале дверь из зеленого камня, в замочной скважине винтовой ключ красный, перед дверью спит человек. Ведь это я! Это зеркало показывает будущее! Но как это работает?.. Открыв глаза, я поднялся, повернул ключ, и то что увидел за дверью было подобно водопаду из горизонтов. Видение вырвало из тела мой дух! Все дальше падал я в шатающийся Горизонт горизонтов. Все дальше в подмир, и жизненная сила покидала меня, но некто поймал серебряную нить моей души и потянул назад. Я рассмотрел его, это был человек с головой сокола, и эта голова имела девять крыльев, эта голова имела восемь глаз, эта голова имела три клюва. Сказал дух: НЕ БОЙСЯ МЕНЯ!!! Я верну тебя назад из глубин подмира. Если тебя расчленят, то соберу и в останки вдохну дух жизни, ведь ты посланник мой и глашатай, сын солнца и наследник мира смертных.

292

Белый голубь порхает высоко, настолько, что разглядеть его можно только в телескоп. Направил линзы мыслитель, но покрыли облака небосвод. Медные планеты вращаются от вращения рычагаю. Человеку приходит мысль, что на он состоит из звезд, но прогоняет мысль, считая за бред. Монашки смеются в тенистом переулке, где лиана обняла камень узких стен. Монету подбросил ловкач, та застыла в воздухе – обратилась в прах. Пустая книга пылает в ночи. Чуть слышны из черной кромкой леса голоса, будто мольбы.

293

Нет. Нет. Часы еле слышно тикают внутри, в наших душах. Душах? Душах? Стоит ли говорить?! Стоит ли писать? Звонит двенадцатый час, и клавиатура вылетает из окна, за ней ручки, карандаши, смартфон, ведь в нем нет души. Слов нет во мне. Слов нет чтобы описать, ведь ВСЕ слова пусты. Пойду покурю, погрею мысль об ином. Ином? Ином? Часы повторют за кругом круг, но я все еще тут. Тут ли?! Этот мир, как бледный мираж. Громок смех товарищей, но слаб души осенний глас.

294

Несу старый листок я по воздушному морю на воздушном же корабле. Мельницы гонят ветра где–то там внизу, даруя жизнь всем поколениям людей. Светлой надеждой сверкают звезды, части сложных механизмов. Почти дотрагиваюсь до солнца, но боюсь заветный листок сжечь. Горит мое сердце, из него всходят фантастические цветы, калейдоскопический рай, блестящий внеземными цветами. Тень на облака сползает, забытая всеми сорока в клетке тихо засыпает, и черные чары хватают мой корабль. Мелькают грозы, реки выходят из берегов, море рокочет, ввергаясь в битву с самим собой. Стучит по стеклам дождь. Падает корабль, метеором несется в кипящую тьму, и тот листок потерялся. Где теперь его найду? Потерпев кораблекрушение так сложно найти в себе силы вернуть мечту, но память о рисунке, простой розе, на листе не пропадает, и ныне новый путь сквозь облака ищу.

295

Смотрю на часы, пытаясь циклы угадать. Циклы воруют моей жизни часы, вот хитрецы! Помню, в детстве я считал сотки, и вот уже считаю минуты до выхода из темницы душ. Да меня мысль такая ни разу не навещала! Реальны ли феи, карлики и драконы, а колдуны? Незримый мир манит к себе, чары духов окружают, жжет желание в него врасти. Лиана обвивает пальму у холодного белого камня, что удивило одного царя. Когда это было? Когда закончатся карты Таро и обратится внутри черное заклинание? Я ищу волшебные монеты, чтобы обратить в прах, их создали темнонифры, искусно вырезая из духов серебра. В последней битве с бездной, верно, я потеряю глаз, но до нее еще далеко. Найти гордый парусник, что затонул. Найти родник на краю земли с целебной водой, что пересох. Найти сороку, что тихо уснула столетия назад. Три задачи у меня, как у любого ученика Знания. И с шага на галоп пускаю коня в путь, путь к башни из слоновой кости, путь к разрушенному храму или замку, путь к горе, на коей боги пускаются в пляс. Самоцветами звезды сверкает в каждом из нас! Понять слова, не то что путь пройти самому. В любом грехе есть печать добра, ведь Многоликий любит испытывать нас. О, Ариман, ты Царь среди царей. Асура, душу мою проглоти! Индра, лианами исцели! Я вижу сны–сны–сны–сн–с–с...

296

Хвала, змей солнца! Зажигаешь ты сердца.

Хвала, дух вод! Поднимаешь ты волны.

Хвала, чародей леса! Сплетаешь ты гнезда.

Хвала, пес пара! Рождаешь ты дружбу.

Хвала, оса испытаний! Мед ты даришь.

Хвала, лицо из камня! Слова ты укрепляешь.

Хвала, бабочка из стали! В пути ты направляешь.

Хвала, духов королю! Властитель ты подмира.

297

Было иное время, когда боги сияли среди людей! Человек, прислушайся к ветру, немы стали духи, ушли в подмир, и перезвоны музыкального инструмента многорукого божества пропали, звуки спрятались в ночи бессонной. В словах можно найти отражение Храма, но не войти в него смертному, кто бежит от смерти. Страх – нормальное явление, но шоры на глазах ведут к забвенью. Скрижали из стекла иного мира получил герой, укрыл в тайне божий глас, и был парализован ритуальным копьем. Кива! Слушай–слушай–слушай, в лесах, горах, туманных низинах и ущельях, духи ведают путь к Киве, где заключены друзья. Ты Воин, чтобы найти место, кое невозможно найти? Ты Воин, чтобы плыть против течения, подобно рыбе, выпрыгивающей из вод? Нельзя остановить надвигающиеся горы, природа лишь соизволит человеку служить. Ты Воин, чтобы эти горы обратить в песок, дыханием огня или властью лиан, кои жестко обтянули бы тебя?! Иди как во сне. Родись в этом мире, одном из многих, и умри, такие твои шаги в Игре, в коей фишки сами боги движут в своем осознанном сне.

298

Человек, посмотри в глаза черной змеи, что расправила крылья из мириад очей. Тот, кто носит белую маску, подает тебе бокал игристого вина, а потом срывает маску с лица. За ней ТВОИ глаза. Экспедиция теряется в африканских влажных лесах. Искали Эльдорадо? Прислушайся к звукам дождя, отбивают они мотив древний, в коем музыка сфер заключена. Винтовая лестница без конца, но не прекращаешь свой подъем, желая испить духов волшебного огня, что звездами по небу движет, что управляет механизмами человеческого нутра. Ты похож на вора, украсть сокровище мирового змея желаешь ты. Только корни мирового древа способны тебя спрятать от духов гнева. Исследователь, не отмеченной на картах страны, падает в бездну подмира, тонет в хищном океане, и только Астарта способна вывести из лабиринта Минотавра. Глубоко вдыхают дым драконы, боги ацтеков, что возвели весь мир на прочных столбах из пучков лиан, в коих прячутся лотусы. Густой напиток на столе. Готов ли ты отправиться прямо сейчас, той же дорогой, на которой погибли столь много отважных ребят?! Отдаешь ты жестом благодарность духам, прикасаясь костяшками пальцев к носу, делаешь глоток, и оставляет дух тело. Душа, обвязанная ремнями, твоя теперь слоняется по Дуату, в поисках великих имен, подсказок. Боги говорят: нет подсказок для тебя, избравшим жизни яд. О, застыл я Петроглифом на вековых камнях!

299

Слоняясь по руинам, я нахожу следы своих тревожных дум, и шаток стал мой сон. Нефритовый тигр напал, оставил рану, что огнеточит. Надеюсь, что здешние тени не поймают мой дух снова в сеть. Душа давно уж в их заточение, в темнице зеркальной, в тюрьме для пылких сердец. Я отгоняю мираж, входя в портал крылатый. В очередной раз поднимаюсь на святую гору, чтобы найти там осколки зеркала. В них тигры со змеиными хвостами, питомцы спутанных мыслей. Мой друг, если ты читаешь эти строки, знай, что мы еще обязательно встретимся. Может, под тенью древа, что нас свело в тот зимний вечер? Того желаю, и магия слова, если она есть, свяжет небыль с былью!

300

Зачем хранишь ты чертежи механического птицечеловека? В угол зачем–то бросил крест, ведь на нем истек кровью Спаситель? Зачем слушаешь ты дождь? Отверь! Ответь же мне, в твоем ответе услышу сам Логос! Богиня ступила на землю, в роли старика забывчивого, каждый вечер он снова узнает, что его мать уж год как умерла... Зачем ты закрываешь окна, отходя ко сну, воздух противен тебе, и ты хочешь убежать в подземную духоту? Зачем дети вырезают мечты, снежинки, полные невинной простоты? Вопросов много, но все пусты, и большая радость сменится еще залитым слезами лицом! Растительность скроет мою последнюю обитель, забудут все мои слова, но я рад. Так рад, что молодая сорока воспарит над облаками, откроет те же секреты, кои открылись душе моей. Люди надевают маски, чтобы скрыть лики одиночества, маскарад должно продолжиться пока того желает универсум, пока маленький мальчик не дорисует медузу фломастером на линолеуме в последний раз.

301

Туманная ложбина, где духов пропадает глас. Надолго ли задержусь здесь? Поднял ритуальное копье и ступил в молочную пелену в поисках Кивы, заблудился во сне ночи без конца, на небосводе один лишь самоцвет бликами играет. Синяя птица, знаю, искала меня. Она искала меня на близких к поцелую скалах, искала в подмира лабиринтах и во влажных лесах, искала даже в Бездне, мареве злых глаз. Вот я! Черчу на красном камне гальдрастав, изображение души, внутри космического цикла рождений и смертей. Пройдешь ли за мной через стекло, будешь следователь в причудливом Зазеркалье, где малое играет с большим, где на листьях деревьев всходят травы, а античные философы летают в сферических аппаратах? Увидишь ли ты мое лицо за маской, если его от маски не отличить, в толпе большого маскарада? Читая эти строки, услышишь ли голос мой?

302

Искал я чертеж души в залах свечей, где слились люди с птицами. Красные и черные их перьевые хвосты указывали на портал, украшенный сложной вязью из зеркальных материалов. Сложные машины предстали мне, когда вышел через него я в день, они вращали тяжелые звездные сферы, преобразовывали матричные поля высоких гармоний, работали они, как автоматы. Пленник ли я в чужой стране? Солнце здесь поднимают две змеи, и ангелы трубят, дурманя разум. Необходим чертеж, чтобы собрать аппарат и все понять! Проснулись люди с белоснежной кожей, удивленные шумом, исходящим с небосвода. То был лев, клыками рвущий свою плоть. Верно, чертеж в его нутре!

303

Подобрал я крошечный ключ, что выпал из клюва человекоптицы, сделанное из металла, стекла и янтаря чудное мыслителя изделие. Оно подняло кубок и отдало жест в сторону божества на троне из корней, в нуминозность Он ввергает. Хлынул дождь, сплетая туман плотнее, вышли из него два рогатых стража, высоко поднимая жезлы в виде змей, наверное, исполняя ритуал. Ударил в мое сердце зеленый луч, и уронил я ключ, жуком тот спрятался в травах, скованных морозом. Где мне искать своего двойника, когда святое лезвие пробило во мне красную дверь?! Эту дверь было запрещено открывать. Теперь я сам не свой, в кружащейся голове возникают видения голодных псов, из их голов выходят головы, а из них еще головы. О, мучают меня твари, спрыгнувшие со сломанного неба!!! Теряя человечность, учусь выживать, как зажатая в угол крыса яростно бьется за жизнь. Злой дух вогнал руки в череп мой, дух – расплата за пренебрежение к извечному закону подмира. Я должен все исправить, запретную дверь закрыть, вернуть убежавший ключ! Подняться в небесные сферы и, наконец, украсть чертеж, что лев в себе стережет. Пишу это, зная, что никто не поймет меня, не увидит суть между строк. Все это бегство из зачарованного леса, поиски себя в себе же... Моим верным читателем всегда будет ночь, глухая и слепая, мервая, но в этой смерти живая. Надеюсь встретить новый день, продолжить путь к священной горе. Надеюсь победить духа злого, что отрекает свет. Только один человек мог бы мне в этом помочь! Где ты? Спрашиваю я у первых поэтов.

304

Яхта моя проплывает водоворот, грохочущий, пускающий молнии, тянет утонуть в дрожащих матрицах, зеленых точках, что веками пытаются слиться, чтобы родился дракон. Я с призраками в онлайне который уже день пытаюсь наладить диалог, но не разгадать язык людей с белой кожей, строчат какую–то чушь! Толпа плескает руками, вибрирующими голосами кричит и отгоняет мой дух прочь от раненого льва, что обливает кровью расползающийся небосвод. Толпа указывает на гору, что на горизонте горит, то на ней духи пустились в пляс еще тысячи лет назад. Придет время и я сделаю остановку на ней. Может, найду спасение. Я по лестнице дрожащей поднялся и нашел чертеж. Он в моей руке, проникает прозрачными руками–змеями в мое тело. Осталось его разорвать, в этом есть смысл, разорвав план, я выберусь из зеркальной тюрьмы! С пылающими глазами, толпа лезет за мной, и я решаюсь сбросить лестницу с небес, лишить себя выхода. Клочки знамен пролетели по небу, обрушились дождем на город. Проснулся у себя в постели, рад был новому дню. Все прошло! СВОБОДЕН!!! Выглянув в окно, с ужасом увидел как переворачивается земля и небо, и мой дух снова попался в ловушку. Водоворот сломал яхту, но я успел спастись, друг поймал мою руку и воспарил со мной на крыльях, что дар ему от богини ночи.

305

Я что, жив?! Очнулся, будто снова родился, уже не слыша шторм, вместо него раздавались перезвоны небесной гитары. Молодцы эти ангелы. Вылез из разбитой яхты на белую скалу, на ней сидела девушка с голубой кожей и синими волосами. Рядом с ней стоял кот на задних лапах, в доспехах, герой неизвестной сказки. Травы, похожие на кораллы, шевелились сами по себе, а в небе пролетали механизмы–бабочки–цветы. Это место привиделось мне, когда я шел по пути яда. По водной глади брел толстяк, взвалив на себя крест для распятия. Я завязал с ним разговор, мы говорили о прошедшей зиме сознания, когда во льде застыли воспоминания о других мирах. Синяя птица! Она нашла меня, села на плечо. Заметил, что она лишилась левого глаза. Кто ранил тебя, малый посланник тайны? Вместе с толстяком шел я по волнам, он рассказывал о святой горе, которую видел в каком–то сне. Возможно, именно так она впервые представилась и мне. Он вопрошал годы у небес, где найти ее, но теперь небеса были сломаны, лев с хвостами из змей разлагается на выршине. Хотел чертеж из него использовать для строительства аппарата, но вместо этого порвал бумагу. Тогда мне думалось, что это освободит мой дух, и в некоторой степени я ощутил легкость. Но водоворота больше нет, душеворот сомкнулся не оставив и следа. Я явно потерялся здесь, среди золотых залов лабиринта, структуры внутри структуры зеркальной тюрьмы. Головы на стенах задавали мне один и тот же вопрос, двигали без звука губами, но вопрос хорошо знаком. Ты спишь? Ты спишь? Может, сплю! Может, я в коме или в бреду, галлюцинирую рыцарями–котами. Мне пришлись по вкусу кораллы, откусив крошечный кусочек, привиделся комплекс зданий техноутопии, приют для виртуальной души. Остерегайся укуса змеи! Ой–ой–ой! Охал толстяк, когда прибивал себя к кресту. В другой раз у меня бы потек мед из глаз, но сейчас я был эмоционально пуст. Все таки я уверовал, что нашел иной путь. Я гордо держал знамя с Уроборосом, переходя с одного зеркального плана на другой. Вдалеке виднелась гора, вылитая из янтаря самой судьбой.

306

Твои крылья в крови, разбившаяся моя мечта, дух твой трепещет змеем из огня, ценен он для молчаливого созерцания. Облиты слезами крутые скалы, где герой потерял ритуальное копье. Символы на камнях, мертвых деревьях, серого города стенах, указывают точный путь. Сквозь каньоны, узкие щели, взгляд летит в Киву, где заключена синяя птица. Вижу я ускользающую фигуру на балконе, с него упал ключ особый, если повернуть его в замочной скважине хрустального купола, можно исправить небеса, даже небесного льва к жизни вернуть. Вспыхнет светило этого дня! Мыслитель передал артисту амулет, древний знак, и тот поднял его над головой, вызвав бурю столетия, в ночь он кричал. Ночь сконцентрировалась в его теле, но случилась в ритуале ошибка. Гидра очнулась ото сна, улыбнулась, обнажив клыки, колдунья, королева царства смертных. Ее темница разбилась, и она пауком с головой змеи побежала по облакам, изливаясь дождем из игл, насмерть ранящих людей. Где я? В зеркала гляжу, заперт во сне без конца, схожу с ума, не в силах остановить буйство колдовства, чар луны и долин, сокрытых туманами. Пускай говорят те, кто жив остался, что я лунатик. Обломки собрались в яхту. Втроем мы залезли на ее борт, отправили по застывшим льдом волнам. Крики раздаются из пучины, и летят молнии из водоворота душ. На горизонте башня, что примыкает к святой горе. Она цель нашего путешествия.

307

Колдун, приоткрывая пальцем левый глаз, прицепив к запястью крючки, вылил на алтарь молока, громко читая строки книги пауков. С гидрой, ведьмой ведьм, он заговорил, но та схитрила, разум колдуна пленила, собирает он теперь мусор на окраине мира, разделяя одержимые игрушки и красные пружины. Я угостил его сигаретой и зашел в аллею духов, как обычно, остерегаясь прыжка зверя из тени. Пустые страхи, но им приходится верить! В свитках мертвого моря где–то была памятка об этом. Экраны на серых стенах вещали, что люди стали, наконец, людьми, пока манипуляторы машин возятся с черепами выживших после апокалипсиса людей, вставляя в лобные скважины кресты. Где яхта, погибшая в шторме, и собранная умом мыслителя, поэзией артиста? Где шумит водоворот, в который гналась моя душа? Святая гора отделена от меня стеной зеленого огня. Прежде чем попасть туда, мне необходимо восстановить поломки небосвода, разорвавшего себя льва к жизни вернуть. Требуются потерянные его глаза. Вернулся к колдуну. Девять пружин! Мы ударили по рукам. Синяя птица, которую я освободил из клетки, сказала, где найти один из глаз. Иди девять ночей по замкнутой лестнице, в аллее духов духа страха встреть, разорви парус яхты на лоскуты, ими тело крепко обвяжи. Глаз можно найти на вершине одной из башен неприступного замка, что пленит грезы. Легче найти кровь черного единорога, сводящих взглядом людей с ума, в самом деле! Замкнутая лестница давно развалилась, в аллее никогда не было духов, парус яхты потерян в шторме, а замок мечтаний вмещает лишь реальная мечта. Великая птица, состоящая из ярких бабочек, издала крик, и все приготовления по волшебству свершились, осталось только внутренности в тело льва вложить. Как это сделать, если их уже съели могильные черви? Нет, это не бред, а ирония жизни, той жизни, которую выбирают чародеи и духовидцы. Не торопятся они приделывать к головам кресты, ищут шипучие зелья, чтобы разгадать жизни тайну, и этой же тайной вымостить путь к святой горе или своей смерти. Попробуй и ты газированное зелье!

308

Цифры. Смыслы. Перекаты жизни. Памяти простые изречения и причудливые заблуждения. В который раз повторяется космический сигнал. На него обращен звериный оскал.

309

Пусть горит твоя гитара, уставший музыкант! И время вспять пойдет, прошлого праздники возвращая, поднимая из земли хороших ребят. Кричит птица–полубог, расправляя калейдоскопические крылья до самого верха неба. Она говорит: живи, человек, люби все хорошее, что есть в этой жизни странной, не печалься, все хорошее обязательно вернется, из пепла мечты воскреснет феникс, ты не одинок на расчерченной доске, тебя сопровождает природа, тебя сопровождает сам космос, и все же одинок и ищешь другого человека. Ты выбираешь сам путь своего проклятья. Говорит, ты проклят в жизни знать смерть, но не тоскуешь по своей смерти, так пусть будет больше радости для других, пока сердце гонит кровь по венам, цени светлый миг дружбы, любви! Горячий напиток боги пьют, они одурманены, они стали, как мы. Пора же нам стать как они, мы способны выйти за пределы мира! Может, ад будет перестроен в рай? Еще аккорд. Еще один аккорд на горящей гитаре!

310

Забавный черт спросил вознаграждение за пару красных теней. О изгнанник, ты веришь, что можно укротить кита пробуждения, положив в рот сахар?! Пустые лица, пустые дни, наполненные монотонным цветом тоски. И вот праздник, в глаза льются радужные цветы, и ты расправляешь крылья бабочки, в них отражаются все человеческие мечты, но ты спешишь укрыть себя в плащ парализованной зимы. Маленький росток на ладонях произнес заветные слова, память о них к забылась с наступлением утра. Ты рад! Ты рад! Конь вырывается, встает на дыбы.

311

Увидишь чудо этой ночью ты, кто лег у цветов оттенка ночи, раскроются двери скрытой страны. Там единороги пьют слонов в доспехах, оставляя копытами следы из живого льда. Там улыбнется тебе кролик, превратится в киберкенгуру и размножится на компьютерные дискеты, на каждом сложный символ из гальки. Там причудливые видео ролики сменяются джунглями города из ярких узоров, сверкает металл звезд на ордерах храмов. Пляшут сказочные голограммы у дерева из обнаженных тел, вкусил ты иной предел! Забудешь на утро многое. Хитрая луна улыбку держит, пропадая. Поцелует ли душа день, где сказка жизни так блекла? Теперь ты проклят искать рощи тех цветов, отдал в жертву всех ради них, настоящий антигерой! Этот зеленый день, в коем черные тени копают могилы для громадных зверей. В длинных узких коридорах собаки с клетками на головах тебя пожирают желтыми глазами. Скрежет крыльев больших мотыльков, что подкрадываются к тебе тысячами длинных ног. Где ангел хранитель? Ох, его сожрал бегемот из битого стекла! Выбраться из царства теней поможет ботинок друга, рукоять старого ножа, улыбка любимой и чаша с дождевой водой. Проблема лишь в хорошей погоде этого места, ловушки без конца – испытаний зеркальной тюрьмы.

312

Я ошибался. Мы все ошибаемся время от времени, но в этом есть хитрость, коя спрятана внутри. Мнимые люди строили со старанием ковчег для голубей, они даже умирали ради них, ради того, чтобы голуби были живы. Как они могли забыть о синей птице, забыть о волшебстве самой тайны?! Ты, дух, ломай рога бешеного оленя, пока волчица разливает молоко по страницам жизни. О, благосклонная богиня правосудия! Я видел Тебя в отражениях на стенах этой плоскости, где уже давно скитается моя душа. Механизмы, или растения, похожие на механизмы, набирают строки бесконечного текста. Проблема сложных вычислений в тексте. Через них ученый хочет понять устройство синей птицы. Может, он починит этим знанием небеса? Вернется ли лев в яйцо? Погаснет ли вечная свеча? Ученый работает над смыслом твоей жизни, бережно отделяя крупицы правды от коры древа жизни. Невидим он. Вместо бодрствования, предпочитает сон во сне сна.

313

Люди стали просить сострадание, вместо кредитов, в банках они обменивают трубки с пузырями на поцелуи, а поцелуев много не бывает. Детские взгляды, большие глаза заросли полевыми цветами. Прыгают малыши, водят хороводы, и змеи из горящих, живых узоров стискивают юные сердца, выжимают из них молоко. Боги это молоко пьют и рождаются на земле, плачут, орут чьими–то новорожденными грезами. Подарки страсти стали битыми бокалами шампанского. Клоун заблудился в городе, без пользы он протягивает руку, пудра сошла с лица, сердце превратилось в перец чили. Клоун поцеловал собаку, что замерзла до смерти. Ножами мультяшки вспороли труп слона, который посягнул пойти войной на небеса, засовывают в него конфеты и сигареты. Ура, созвездиям из гальки, что отразились на твоей сетчатке! Праздник обращенной божественности никогда не проходил так хорошо.

314

По улице иду, меня сопровождает грустный кот, не кот, но тень знакомого кота. Встречают меня знакомые, но не протягиваю руки. Забежал в переулок, где спрятались в мусоре осы несбывшихся мечт, недалеко, на окраине города, темнеют кресты. Смотрю по сторонам, в поиске реального человека, кругом одни только мнимые миры, нейронные структуры, и часы застыли близ полуночи, каждая секунда имеет цену. Вспомнить один из дней рождения, или новый год, подарки под елкой. Куда улетели воробьи, не слышно больше их верещания нигде. Может, это уже иной мир, или так выглядит на самом деле смерть? Со свечой в руке, я спускаюсь в лабиринт, на стенах символы, диаграммы небесных сфер, шифры и коды. Ищу чей–то гроб, в нем точно заперты чудотворные цветы, панацея ангела-алхимика с золотыми очами. Важнее отыскать эмоции, что стали пеплом. Короли огня просят этого пепла, дарят за него полстраны и руку самой лунной принцессы, богини над нами в белоснежной башне, коею держат в осаде обезумевшие герои, желая испить бессмертия, или хотя бы оставить после яркий след, может, одного из богов убить. Кот указывает лапкой на выход, растворяется и пропадает, но его полоски остаются со мной еще на минутку. Старый друг, слышишь ли ты?! Я вспоминаю, себя проклинаю из–за страсти к раю, или месту где реален образ любой. Близятся к полуночи часы. Распустится ли для наших взглядов сирень, или уже будем искать друг друга в царстве теней, среди спящей толпы? Все может произойти, даже этот мир имеет право распасться на куски. Спасение, думаю, в Любви! В корнях мирового древа плетут паутину норны, они то знают толк в переплетениях судьбы...

315

Требуется сон, но призрачные автоматы тело будят, скрипя, сердца они заводят. Зима обрушилась дождем ледяных игл, пронзающие саму душу. Не бойтесь люди, взгляните вверх! Это синяя птица говорит со сломанными небесам. Совершен ли мир? Вопрошает. Мудрец обливает бензином книги, и вор у себя же украл жизнь, и собака, чей череп проломлен, завыла на зеленую комету. Ребенок плачет, кричит, пухлыми ручками ломает игрушки. Боевой слон приземлился на город, сносит здания, разлетается кровавая пена из его пасти. Слон расправил крылья и ударил рогами по небу, зазвенел хрусталь. Колдун лихорадочно перебирает книги, что–то не то, что–то не так. Сбросил с полки склянку, и из окон башни повалил сиреневый дым. Под стоны колдуна, символы засмеялись и весело со страниц разбежались. Синяя птица спикировала вниз, в клюве блеск ключа. Это шторм в эфирном мире, это огня слеза на чаше из чистого сапфира, испытание левиафана, что раздвинул море для корабля с изорванными парусами. Колдун чуть не ступил в окно, успел он поймать падающий ключ, и символы тут же вернулись в библиотеку. В который раз он мир спас, но все это лишь отражение, всего–то кино! Человек вышел из комы. Удивился тому как из окна больницы полезли циркачи. Он спросил, не спит ли, но те ответили молчанием.

316

Смотри как ребенок ловит зайчика лунного, солнечные висят в петлях вдоль дорог! Посадил его на мороженое, съел и испачкался голубой кровью. Школьный учитель, отец малыша замялся, отвечая на основной вопрос пространства–времени, он решил, что пришло время оставить пустыми парты в школе и уйти в запой. На девятый сухой день, он пошел в магазин, но путь ему преградил пухлыми губами Э Л Е Ф А Н Т И Т. Толпа рукоплескала, наблюдая за тем как, под слоновой стопой, ломается учителя скелет. Кто-то запустил фейерверк, и ночь выпила волшебный настой, обращая сотни звездоглаз на блуждающих людей, то уже были не люди, но длинные разноцветные силуэты. Ребенок собрал из зайчика костяные ножницы, окунул в молоко и отрезал себе кусок судьбы, той судьбы, где отец был снова жив, где вместо снега мягко падали конфеты, где нет рыб с клювами, что преследовали его в ночных кошмарах. Но эта иллюзия работает только с одной точки обзора. Учитель нашел собутыльников в длинных красных узких коридорах, он даже нашел там погибшую жену, и та испекла ему пирог из кирпича. Утратит память любая вкусившая сей пирог душа!

317

Колдун. Пусть сам наполняет травами склянки, а я лучше о сатурианской кошке помечтаю! На цепях в его апартаментах висят кости дракона, под их покачивание засыпаю, и ко мне приходит такой сон: в нем одет я празднично в рыбу, с чешуей сверкающей самоцветами. Делюсь абсентом с бродягой, так похожем на погибшего брата, собираю с неба звезды в кошель, на кривой дудочке играю и из нор двухвостых белок призываю. Чтобы те скакали и танцевали на лугу. После пробуждения, заметил на подушке слой искрящейся пыльцы. Эльфы?! Ох, уж эти смешные озорники! Смешал датуру вместе с крепким чаем из терракорня, сладко горький его вкус. Выпил чашку тремя глотками и, осмелев в своих мечтах, пошел искать свою кошку. Она по заборам королевства живых ночами ходит с незапамятных времен. Окрашивает себя в орнамент оград, прутьев птичьей клетки, в которой томится феникс, крылья его, как калейдоскоп, ожидая своего часа. Что это? Я слышал синей птицы глас? Все же поймав духа, его спрашивал о жизни после смерти, излюбленный вопрос, но ответом было только ушедшего лета эхо. Кот запрыгнул на мои колени и уснул. Наверное, приснилось ему, как бережно готовит травы колдун и усыпляет гостя сказкой о том, что кости змея у горного родника нашел. Пройдет день, и я расплачусь за временный кров сокровищами неба, а затем продолжу поиски горы, на которой танцуют не белки, но боги. Может, даже смысл жизни кому–то покажу! Берегу в рюкзаке все нужные для этого дела инструкции.

318

Простые слова, но от тебя, мой учитель, они одеты в дорогие наряды. Люди, с бутонами роз вместо голов, идут по улицам города. Над крышами домов высятся гиганты из камня, статуи тех людей, кто собрал по кусочкам жизнь для будущих жителей этих земель. Это лишь слова, но блестят перламутром, вмещаются они в царские раковины! Люди–розы взялись за руки на площади тысяч слез, они запели песнь расколотого неба. С лепестков стекает искрящаяся, золотая кровь. Ты подарил мне эти слова, как же я рад, спокоен в детских мечтах! Необходима некоторая смелость, чтобы сказать эти слова. Необходима мудрость, чтобы они вернулись к тебе в удачный момент! Люди–цветы разошлись по меняющимся, живым домам, и облачные господа просили их ни о чем не жалеть. Любовь и красота! Скажи, дитя Адама, повтори эти вечные для человека слова и люди–цветы дадут вкусить золото. Неужели ты их забыл?

319

Почему ты кричишь на меня, неужели зря индеец убил копьем райскую птицу? Ритуал! Посмотри на башни из серебра, силой мысли я их возвел! Без цели. Блеск тысячи солнц, и ты должен выдержать это острое мгновение. Нажать клавиши, дать миру проявление, оставь это для творца, а сам терпи страх, как заяц, боящийся собственной тени. Кричишь в сухом дожде, что наполнил нас тоской по ушедшему времени, знаю, ты хорошо его помнишь. Я не обижаюсь и не просыпаюсь. Попался в цикл ложного пробуждения. Может, незаметно в кому впал и что–то бормочу, слова в словах дыхание теряют. Только крик и слышу твой. Свою же речь, произнеся, тут же забываю.

320

Кап–кап! В ларьках на побережье слез, ребятишки берут букеты цветов, покупают на ключики счастья, найденных в одном из темных гротов. Рядом волны находят на скалы, а в глубине пещерной системы танцуют у огней насекоморыбы, или, как их называют в этих краях, маринсенты. Дети меняют цветы на ракушки, мигающие лампочками, чтобы их вставить в слоты черепов, подключиться к чему–то большему, чем люди. Из песка пляжа выглядывают скелеты, тех, кто забыл как дышать во сне астральном. Синие перья, каждое имеет уста, разбросаны в тенистых лесах близ моря. Перья может спеть, представь, порадовать тебя! Молоко стекает с груди девушки с головой волка, с короной в виде солнца и луны. Кап–кап! Орет ребенок, но вместо матери приходит со звезд существа из горящих, текучих лиан, с золотыми узорчатыми трубами вместо голов. Пришельцы трубят, но их сметают атомные вспышки, верно, любовь к Богу, что состоит из лестниц, петляющих в небеса. Позор! Какой позор! Знаю, ребенок подрастет, тоже порадуется ракушкам–механизмам, а если очень повезет вспомнит трубный вой, отыщет не ключ маринсентов, но саму суть этих ключей. Что дальше? Пепел с неба, холод и смерть. На сгнивших стеблях плачет эльф.

321

Какие–то дела, обычные заботы и неудачных маршрутов карты. В жизни этой есть кое–что еще! В полумраке комнаты можно разглядеть тайник. Загадка, что ключ от тайника и сам он одной формы. Те дрожащие врата, к которым ведут заклинания, ритуал, скрыты в траве, в камне стен и, представь, чашке чая на столе. Вглядеться в предмет и от предмета отказаться, верно, то мистическое созерцание. По застывшему озеру шел человек, любовался видами природы, не обращая внимания на тонкий лед. Войдя в храм и глубоко благовония вдохнув, вместо молитв, целый день рассматривал, как тлеют свечи. В его глазах волновался великий океан! На следующий день тот человек пропал. Может, он тоже нашел тайник? Когда он бывает приоткрыт, слышны крики сказочных зверей, и водопадов шум, и перезвоны призрачных гитар.

322

Я сидел на берегу карнавала, наблюдая за множеством мелких фейерверков, складывающихся в единое представление, а ведь совсем недавно входил в гипнотические воды кино–сцен.

323

Королеву несли в яйце люди в рясах, сверкали созвездия камней на их челах. На когтистых лапах, головы людские объединили голоса в тревожной песне. Нефритовый дракон преградил процессии путь и разбил оленьими рогами скорлупу, и морские волны остановили ход, и все земные птицы уснули, во сне показалась им хижина в сердце леса. Отшельник очнулся от видения, в нем были люди, состоящие из золотых колец. Он покинул хижину и к народу солнечной деревни вышел. Он принес серебристые ягоды жителям деревни, уверял, что любой, кто выпьет настойку из них, обретет бессмертие. Много людей отравились в тот день, в бредовом сне видели они как в некоем ущелье родился мальчик, вместо глаз – раскаленные угли. Одного только их взгляда на больного хватало, чтобы вылечить человека от любого недуга. Пришла к нему принцесса луны, надеясь излечить свою захворавшую мать. Слишком поздно, покачал головой лекарь. Пока принцесса ехала, мать ее умерла. И тогда принцесса прокляла юношу. Стража взяла и посадила его в темницу. В холодных стенах, лекаря охватила лихорадка, показалось ему как тело королевы проглатывает крылатый змей, а после сносит яйцо. В солнечном городе шум, крики, люди танцуют и плещут руками, смотря на театральное представление, в котором красные куклы несут яйцо по чешуйчатой, петляющей дороге. Мыслитель и артист тоже видели эту сцену. Мыслитель поведал тогда, что примерно так неживое оживает, но артист был слишком пьян, чтобы придать этому значение. Лекаря казнили в тот же день.

324

Ответить на пару вопросов, мыслитель. Почему сидит на суку яйцо, крылья летучей мыши у него? Почему мы хороним людей в этой стране в яблочном саду, источают фрукты сахар? Думал, сегодня умру, пригубил газированного зелья, по совету колдуна, чтобы избавиться от табачного кашля. Гулял я на узорчатых полях, собирая насекомомеханизмы, прыгающие пружинки и дрожащие, разноцветные винтики. Из них моя подруга, ведьма, приготовит вечером отменный суп! Увидим вместе картины не от мира сего, заглянем в комнаты переговоров автономов и соберем стальные шарики в фонтан–ландшафт. Может, в нем я увижу, чем закончится все это представление? Люди строят дома, люди начинают войну, я же делаю еще глоток, ломаются вены, сползает с мяса кожа, и проваливаются глаза. Продолжаю как–то жить, жить путем яда, хотя давно потерял верную тропу. Пропали в тумане и очертания горы, к которой долго шел, обращая к ней мечтания. Похоже, это лишь мираж в пустыне, которую почему–то назвали жизнью. Потеряна сумка с чертежами душ, плохой из меня работник. Может, завтра найду покой, устал ходить кругами, но нет покоя в зачарованном лесу, что пробился сквозь песок в особо жаркий день.

325

Я прошел через дверь, за ней другую, встретил девушку, что смеется, как зверь. Она держала корзину полную ядовитых цветов. Стоят на ее дома окне трубовидные цветы. В окне видна страна похожая на карусель, многие сердца прибиты к стволам лесов, путешествуя по тамошним дорогам от человека остаются кровавые следы. Видел в стране этой белку с самоцветом во лбу, как на нее скалится змей с головой леопарда. Мне этого мало! Новую дверь, может, скоро найду. А если нет, то навсегда затихну, пропаду.

326

Сладко горький вкус, известный ведьмам. Тот самый ЯД, что парализует горло! Помоги. Помоги мне успеть перебрать фотографии, отделить обожженные воспоминания от тех, что нам так приятны. Зрение размыло и кажется, что твои волосы – фантастические кораллы. Снял карнавальную маску, взгляд устремился в коридоры катакомб, обжигающих, ледяных столбов пещеры, за границей королевства смертных. Случилось! Но есть еще время. Правда ли, что вначале жизни мы все видим пламя, на него давит извечный мрак? Еле различаю силуэт твой в подступившем тумане, и стрелка часов, представляешь, пошла вспять. Не угнаться ей за кровавыми слезами, побочном эффекте. Ждать. Вынужден УМИРАТЬ?! Вот, уже ощущаю, как восприятие затухает... Мне показалось, что чердачные машины изучали нас все эти годы проводами, оплетают они тела? Ох! Дашь ли антидот, вспомнишь ли важные слова на старинной карте, которую мы порвали? Получится ли найти ключ от тайника на затонувшем корабле? Сложнее говорить, дышать растрескавшимся губами. Так сложно в этой жизни впервые умирать! Но, знаю, друг в облике Амон-Ра, ты не позволишь этому произойти, даже если меня расчленят, ты соберешь куски в целое и прогонишь подкравшийся сон.

327

Поцелуй меня, волшебная звезда! Я загадал мечту, но она мелькнула быстро. Теперь мечтать мне в грусть, среди теней ушедших в море кораблей. След на снегу, закрытая в последний раз дверь, и одинокий кот, что мирно спит в углу. Внутри я плачу, снаружи, как в гробу.

328

– Это не галлюцинация, точно говорю! Игра воображения, и только, – указал друг на гитару с хитрющими глазками и растворился во мраке опущенных век.

329

Он выпивал немного, хоть и всегда, когда ударял мороз, когда зеленела листва. В один день он нашел под кухонным столом маленький, как булавка, ключ. Тогда ключом он ключ же открыл и, оставив записку кухонному чайнику, покинул дом, ушел по еле видной тропе в тенистый, красный лес, тихо плачущий ручьями с чернильно черной водой. Волк воет на луну, волк неутомимо себя грызет.

330

Попробуй, развяжи эти тугие шнурки и хорошенько незнакомца полюби. Верни ка яблоко на полку дома восковых культур. Тебя тоже обижали всю жизнь? Стесняюсь я принять смерть от чужой руки, быстро сменяются в проекторе слайдов опасные мечты. Покажи мне заправку, нет ее на порванной карте, нас куда–то в пустырь занесло! Мечтать, пуская дым и глядя на стену, кто-то кинул в нее пирог. Это все чертевка–жизнь, пощечина ей! Вонзи топор в суку–смерть, покажи, насколько смел и молодежен, по снежному бел.

331

Эта девочка умела угадывать музыку в оглушающей тишине. Внимательно прислушивалась ко снам, в них белые звери водили ее по удивительным местам. Любила она сказочные наряды, в костюме волка однажды пролила молоко на особую книгу, страницы ее как бы пусты. И девочку закрыли в темнице, так она в ней пела о душном лете, небе, наполненном мыльными пузырями, настолько дорогими, что на один можно купить целый дворец. В день казни сжалился судья, увидев, как ее волосы воспламенились разноцветными огнями. Девочка прокралась в храм, воровала свечи, но только я и ангелы из камня были свидетелями этого происшествия. В другой день она пригубила зелье, разделась и прыгала по лужам, в глазах безумный блеск. Но любая радость заканчивается, и люди в масках птиц утащили девочку на темное небо, в град высоких оград, за которыми едят сумасшедший мед и пьют особое вино. Мать ее много лет рыдала в особо облачные дни, а потом, выйдя по ягоды, пропала без вести. В тот день с неба, представь, в действительности опустились те самые пузыри.

332

Нехотя мужик поведал своему другу, хоть и считал его плохим, что этой ночью его разбудила шумная компания, они играли на гитаре и выпивали, при свете ночника, на ладонях его сидя. Он их сбрасывал, а они снова забирались. Друг в одежде врача сказал, что такое бывает иногда, и откупорил новую бутылку.

333

Дракон на одном из разбитых остров возлег, он отдал за горсть мелких монет голову свою, и я ее надел, влетел в кружащийся сон. Два ножа пронзают солнце на открытке – плохой подарок от судьбы, ведь люди так любят разрезать этими же лезвиями сердца. Сухо во рту. Мне бы выпить из родника, но тот иссох! Веду себя так, как если устал ходить кругами вокруг здания, стены его обнимают лианы, да в окна глядеть, что показывают сцены чертовых аллей. Пропал всадник двуглавый в пустыне, которую один мудрец назвал жизнью, а я, дурак, зачем–то пошел искать всадника следы. Не чует голова дракона верного пути. Я не одинок. Призраки бредут за мной, знаю, в конце пути они набросятся на меня, пустят в ход свои когти и клыки. Может, голубь, что высоко в небе, принесет весточку от потерянной любви? Тогда сниму ужасную маску и плюну на поиски свои!

334

Петляет горная тропа к вратам из мутного стекла. Странник утолил жажду у родника, болезненного цвета в нем вода. Человек узрел духа этих мест, и тот вручил ему ветку, поведал, что сломав ее можно замедлить время, растянуть на годы прекрасное мгновение. Человек обернулся, долго всматривался вдаль. В огне костра без пользы сгорает ветка чар!

335

Порваны обои, настольная лампа, в кабинете, копит многолетнюю пыль. Сильно хотелось пить, но в кране не было воды. Старые фото лежали среди мусора, каких–то вещей малопонятных, бесполезных. Я вырезал елку на кухонном столе, ведь был здесь в последний раз на рождество. За грязными окнами мне чудилась музыка флейт, почти я видел тени музыкантов, рожденных долгими думами о потустороннем. Жду тебя, по планам реальности прыгающая кошка, Секрет, потерянный в веках! Твой хозяин, верно, понимал всю сложность жизни механизма, ведь вместо головы у тебя музыкальный инструмент, орган. Просматривал на смартфоне письма. Шифр не понять, полоски и закорючки, ведь природа этих писем сны, где буквы меняются местами. К дому подъехал автомобиль, и в дом вошел незнакомец, взгляд такой, будто он очень–очень далеко. Вручил он мне особое устройство. Я считал, что оно только фантазия бессонной ночи, но нет, глаза не обманывали меня. Ради любопытства, задействовал его. Помещение тут же наполнил белый дым, а в нем увидел знакомый женский силуэт. Обронив предмет, я побежал прочь. Я считал, что встретиться с ней готов! Когда снова вернулся в тот дом, увидел, что лунатик разукрасил стены какими–то звездами и иными геометрическими построениями, а также сказочными растениями. Фотографии пропали, жаль, что не захватил их, они могли бы помочь мне вспомнить кое–что важное. Мою елку перекрыл крест, а над ним слово "свет".

336

Кто ты, человек, забывший о важном решении? Вбивая в фигурку птицы гвозди, мое сознание меркнет и возникает снова. Отвлекся от магии. Причудливый орнамент покрыл выключенный монитор, мне это так мило. Это напоминает красоты подмира! Картина в музее жива, цвета ее щедро кормят разум, тема не особо и важна. На улицу вышел. Тени проходят мимо меня, они странные фразы шепчут, они пишут смски загробного мира. Это меняет восприятие. Взгляд блуждает по тусклым коридорам в поисках сумки с чертежами душ, но нахожу только отдельные клочки бумаги. Когда магический барьер спадет, встретим мы царя девяти солнц, новые жизни он вплетают в материю реальности. Как же все–таки рождается человек? Может, сам из себя?! Об этом со мной ведет разговор та птица, в ней десятки прямых и кривых гвоздей.

337

На тебя обиделся шкаф, говоришь? Ночами бродит–ходит по квартире, важно книжками забит, почетный господин. Выпей ка с ним чая! Необычный сон?! Спят наяву люди, бредят лунным цветком, что растет близ кладбища в саду тенистом. Полюбуйся цветком, покажет он хороводы и целые страны небылиц! Влюбленный в аромат волшебства, человек ищет нечто особенное, там, где в бездну обрушиваются водопады грез.

338

Из пушки стреляют в собаку, что лает на себя же. Глаза закрыть, желая увидеть красоту! Старик–матрос, что приветствует теплую воду, расставаясь с миром в который раз. Корабль, вместо парусов паутина, ползет по дюнам, цель пути – мираж. Может, ты видел это устройство, похожее на морскую раковину? Или вот этот предмет, что выглядит, как не от мира сего? Монеты из города солнца поочередно показывают наши судьбы.

339

Мне нужно сказать тебе кое–что важное! Нечто, что я, к большому сожалению, забыл. Как же так?! Забыл, когда шел по петляющей тропе к сцене, на которой в раскрывшемся большом рте узрел, к чарующему удивлению, белые точки звезд. Я вернусь туда, в эти яркие, хоть и призрачные сферы, соберу по кусочкам драгоценное воспоминание. Это очень важно! Мне все равно, что яд будет делать свое дело, говорят, за все приходится платить. Но даже это неспособно доказать мою к тебе любовь, которую не умею проявлять. Тень моя более выразительна, чем я!

340

Смерть! Агонию и животный страх прерывает нарастающий смех. Все существующие люди снимают маски – человеческие лица. Они гномы–родники, они великаны из электроники и паутины лиан, дымящие геометрией руки крепко держат сложные устройства. Хлопают огромные ладоши, состоящие из разных, живых рож. Вокруг высокого трона танцуют девицы, их тела одна символика, абстракция. Тот, кто был человеком взял бокал, жадно проглотил драгоценный напиток подмира и погрузился в сон, и снова в голову вросла маска, опять блуждания среди света и теней. Мучают человека вечные сомнения.

341

Твоя душа составлена из камней–растений удивительных красот, рада она встрече с солнцем, горящим, странствующим божеством. Когда же наступает ночь, когда в жизнь врывается беда, когда ты будто потерян в сюрреалистичных тенях мрачных мест подмира, воспользуйся помощью ключа из самоцветов диких, он всегда с тобой, ключ машет крыльями бабочки из неоновых линий, шепчущих что–то штрихов и игривых, прыгающих завитков. Затягивает душу в бушующий вортекс, как черта неизвестных территорий. Может, Бог все таки существует? Иначе откуда этот великий зов, крик птицы в клетке?! Что обозначают внеземные иероглифы на стенах древнего храма, который, похоже, даже не на Земле? Тебе тень в тени расскажет нечто важное, но забудешь это все равно, немного обидно. Когда ты вернешься туда, где грезы обретают реальность, а люди находят самих себя, тебя встретит цирк красок и форм. Они обязательно ответят на главный вопрос, другое дело, не в силах понять до конца ответ ограниченный человеческий мозг.

342

Послание из будущего: 4242. Это – крик о помощи! Люди отбросили кости и мясо, над мегагородом парят крылатые белые силуэты, мои собратья. Боль прошлого начисто стерта, боль же настоящего не более, чем помехи на экранах биостен, изобретения следующих столетий. Но даже без боли мы страдаем, сражаясь со звездами с других сфер мультивсленной, это война на уничтожение, война за сам фундамент реальности. Мы победим, ведь оружие наше электромагнитные духоволны! Есть проблема посложнее. Возвели мы стальные храмы в честь искусственного интеллекта, рассудительного правителя, найдет он разрешение великого вопроса, сложность которого предкам недоступна. ИИ принял решение послать в прошлое то число. Согласно эффекту бабочки, оно исправит ситуацию с великими башнями далекого космоса, критичной проблемой последнего поколения, неведома вам столь сильная угроза, столь сильный УЖАС. В свою очередь, помните, когда из косморазлома появятся пожиратели миров, мы придем и поможем. 4 2 4 2. Четыре цифры, как глас грядущего!

343

Мыслитель, что годы исследует оккультные дела, вряд ли не разберет, что, временами, я пишу. Иной оставит слова мои без внимания – добра ему! Из записей, из символов родится голубь с четырьмя крылами и красной короной над головой в кольце девяти огней. Вольна птица: расправит крылья – улетит... Возможно, только ее крик даст ключ к моим запутанным речам. Во славу крик вечнорожденным и Гелиосу, катящему златую колесницу по неба хрусталю! Я сам могу лишь гадать как открыть собственный тайник в душе. Бездонной, как душа любого человека.

344

Он – это я. В стенах зеркального дворца мне полумрак так мил! В белом, когда сияет отец-солнце. В черном, когда отражает свет луна–мать. Два льва и змея двуглавая меж ними, мне персону подарили, одежды, что не снять никак. Созданий этих, видимо, один из баронов ада, хитроумный, придумал и породил. Все же для меня они – создания Рая, ведь райские туманы мне видно на горизонте снов. Множество мостов–дорог перекинуты через звездную бездну к ним! Оступлюсь, и что тогда?! Как это упасть в Нигде? Даже умнейшим из людей сего не дано понять.

345

Сияет кольцо, что между пальцев держишь ты. В камне на кольце заключена слеза бессмертной души, что проклята и вечна в муках. Ладья плывет через темную реку, что после смерти пересекают тени, и причал. Мы снова вместе! Меняешь свою драгоценность у меня за бесценок – магический, мутный кристалл. Обмен произошел: счастье на новую мечту!

346

Труден путь дальнейший, но когда мы вместе, у нас по воле божеств возникают крылья! Мы кружимся вместе в ветвях древа мирового, держателя бытия. В корнях мелькают огоньки–светлячки, хранители секретов механизмов сложных, что светила направляют. Мы тоже знаем кое–какие тайны звезд. Любим друг друга, но это все мимолетно подобно огоньку догорающей свечи!.. Что вечно так это свидетельство наше о том, что мир вообще существовал, или воспоминание оторванное от нас, обреченных познать небытие. Пока мы играем в полете нашем, играем в жизнь.

347

Большой ворон уронил меня на то место, где гаснет кострище чужой надежды. Туда уронил, где две реки великих сходятся в развалинах храма луны, рисунки змей на его стенах, и змеи будто живы. Сорвать плод запретный, эдемский, и бежать, падая на колени от попадания огненных стрел, вслед выпущенных демонами. Плакать ночью – сверкающим полотном Танцовщицы с жемчужными глазами, богоподной Аркадии чьи лики выбелили зимы многих лун, белы они, со снегом схожи. Горят костры на скалах, подобных клыкам. Мой друг, ворон, их пролетал. Горят огни в домах, восхваляя лик божий, того божества что заперт в себе же самом. Герой, что потерял свой титул, бессмертный, пронзенный копьями. Хотел он открыть божества секрет, но ворон запретил напоминать имя его. Имя простое – Эхо. Эхо. Эхо крика души чьей то, меж острых скал, погибшей любви. Пало на травы воронье перо, напоминание об Эхо. Вытащить копья из страдающего запрещено богами, что ходят над нами! Слава им, Бессмертным!

348

Я засмотрелся на лицо свое и тут исчезло оно, образ растаял, как туман над далеким городом. Туманы окружают твою руку, что сжимает забытый знак. Гордо ты его над головой поднимаешь, сжимая с силой. Проклятая богами воительница с судьбой, похитив у безумного монаха жезл девяти солнц, острием его медным вонзило себе в горло и стала королевой драконов, не в этом мире, но в башне из битого стекла, где я пробыл годы заключения. Незрячий, отражениям окружения каким–то образом внимания. Кровь на лозах стен о нас напоминает. Красна та лоза, что видел ребенок в текучих переулках сна. Ртом он парусник из облаков выпустил летучий. Глазами он, как зимний призрак в полумраке, то благодать нимфы дурманящего сада. В тени сад той самой башни. Эта башня, действительно она? Или Слова, что мало передает суть. В тени слова, значит. На мизинце левой руки у мальчика было кольцо из стальных волос богини ночи и дождя, прячет она в ларце секрет бессмертия. Уронив кольцо, силуэт ребенка соединился с тенями безлиственных ветвей. Где же дитя теперь?! И почему ты также продолжаешь жить? Куда делся вчерашний птичий перепев? Возможно, я и не просыпался вовсе и все это происходит в том самом первом сне моем. Отражение лица пропало, уж скоро мне конец!

349

Путь мистика подобен сновидению, но тому сну, где присутствует ясно боль. А наслаждение от кувшина особого вина? В этом сне оно ведь тоже есть!.. Не способен человек утолиться им. На то воля богов, что сокрывают себя от смертных, танцуя на святой горе, куда наша яхта, с изорванными парусами, держит путь.

350

Несомненно, все мы оказались в интересной ситуации. Вместе мы разделяем вкус жизни, а небытие нам не может быть ведомо. Каким–то чудным образом реальность существуем, мы воспринимаем жизнь посредством чувственного восприятия, кое впрочем легко обмануть. Но что это если не своего рода сноподобное явление – жизнь? Нам не доступна истовая реальность, то что сокрыто за повседневными предметами – нам неведомо. Как выглядит вот этот стол, когда я опускаю веки? Не ведомо истового того даже мудрецам. А этот потусторонний мир, что у каждого, возможно, сокрыт внутри?.. В самом деле, столь таинственно быть человеком! Пытаюсь сказать это иными словами, но прячет смыслы какой–то демон, озорник...

351

Кто все эти люди? Они, возможно, мое наваждение. Я пришел к выводу, что галлюцинирую людьми. Ха ха! Или это сон, в котором при охоте можно завалиться в еще один сон, а в нем еще в один, если повезет. Шел сквозь вагоны поезда и бросал взгляд на незнакомых спутников – их лица безликие, дрожащие маски, лишенные эмоций. Вдруг полумрак накрыл окружение, и я включил фонарь. Шел вперед навстречу кругу света. Больше не живые, но на удобных сидениях теперь сидели скелеты. Только луч света касается их как они рассыпались: отдельные кости со стуком падали на пол вагона. Я посмотрел на наручные часы, подарок детства, но стрелки замерли на восьмом часе. Где я оказался? Возможно, в верхнем кругу ада. Название его Лимб.

352

Сидя на кресле в комнате, в думах своих, вспомнились мне старые друзья, с которыми давно уж прервал общение. Один из призраков навестил меня. Помнишь то и то фото? Спросил нежданный гость мой. Фото до любви, отношений, до преступлений? С тоской в голосе, отвечал ему: фотографии давно уж выцвели, да и заменили мое место! Заветный дуб все еще зелен, полон жизни он. Мой же внутренний мир успел преобразиться: высокие каменные стены в тени черной звезды, от Гелиоса она отлична. Нет возможности цвести растениям под мрачным светилом! Шел и встретил тупик. Еще один! Еще! Искал слабое место в кладке, но тщетно, все дальше уходил я от выхода лабиринта. Тут вышел в малый сад, где ночные цветки, трубного вида, пахли, а лоза, серая–засохшая, обвила статую забытой богини. В руках держала она, из мрамора, глубокое блюдо, в котором скопилась дождевая вода. Жаждой мучимый, отпил из рук прохладу и пал на песок – в оказавшись чудом в безбрежной пустыне. С далекой дюны мне помахал человек в одежде монаха, мой учитель от привидения неотличимый. С трудом ступая, я пошел к нему навстречу, с каждым шагом все глубже утопая в песках. Но крепкая рука учителя спасла меня. Далее мы вместе шли, вернувшись в лабиринт. Быть может, знает где выход спутник мой?!

353

Хочу я обратить твое внимание на лучик света, что преследует меня в переулках узких улиц как бы незнакомого города. Во сне охочусь на фантомы, дрожат силуэты вне обычного мира. Кто ты – в облике красной зимы? Хочу разгадать твой секрет. Решить, справиться головоломкой, энигмой, и тогда уж спокойно составить компанию мертвым, к которым давно обращаю думы.

354

Топтался на месте, тянул время, неловко мне было ступать в дверь потустороннего мира. Но эльфы вытянули душу мою из плоти, что пропала как и кожа, оставив белеть на солнце одни только кости. После следил из–за ограды за процессией духов разнородных, одетых в веселые, праздничные наряды. И кит на дорогу всплыл, выдыхая из себя не воду, но сок, вызывающий великое веселье и опьянение у всех собравшихся в городе фантомов. Меня окружили монеты со светлыми лицами в человеческий рост. Задали мне вопрос: – Каково для живого познать сон без пробуждения? Ничего, человек, мы дадим тебе еще пожить, в обычной действительности дышать! Ты знаешь? Ведь именно дыхание породило всеобщую реальность! Дыхание, как эссенция самой жизни, как великая тайна, в коей никто не видит и секрета. Выпей особого вина и задумайся над этим, тогда, возможно, ты поймешь о чем мы, боги, молчим, и станешь сам одним из нас.

355

В глубоких, одиноких думах, или посреди бурного моря, на паруснике, один на один с морем. В спокойном танце, или в опасных ситуациях, и отчаянной битве. Охватывая взглядом спокойное небо, или идя по дороге, опустив взгляд. Легкий морской бриз ощутить лицом, или бояться шума шторма. Я жив, читатель. Дышу пока и наблюдаю мир в себе разнообразный. Потом мое сердце взвесит шакал вечнорожденный. Вход в Дуат – мумификация. Тогда Аид? Обитель жадного Аида, что носит тысячу пугающих масок. Стикс и Лета пересечь на ладье со скупым кормчим! Мне интересна энигма смерти... Загадки жизни? Радоваться и плакать крупными слезами суждено столь короткий срок. Ах, надеюсь я восславить завтрашнее солнце много раз, в мире смертных задержать беглое мгновение! Может, испытать судьбы тяготу лучше, чем червей кормить!..

356

Задумал мудрец хитроумный устройство: механизм, что должен украсть с неба солнце. Он выпил возбуждающий сок и с силой дернул за ручку запуска аппарата. Витражи светлые поблекли, и всякий свет в стенах собора мирового померк. Птицы обезумели, кружа в небе кричали они и пикировали вниз, клевали уличный люд, тот в страхе хватался за головы... Скипетр обвили две змеи в текучем сне. Раскрыл рот один из гадов, и изо рта выбежала пара крошечных львиц. Мыслитель сорвал маску, а за ней вспыхнул красный свет, и свет яркий – стало полно небо этим светом, оно стало подобно бескрайней поляне роз. День суда над смертными настал? Король забытый решил судить свое творение!

357

Я выдыхаю сказки. Я волк, что набирает ветра в пасть! Вверх, по крутым стенам пирамиды, что всевидящее око пронзает, и течет кровь по ее склонам. Текут. Текут слезы, потому что я охотник. Охотник, который в погоне за неуловимой целью. Разгадать секрет жизни и смерти. Найти оскобый ключ, которого, возможно, никогда и не было. Вскрыть ключом Энигму и этим уровнить себя с богами.

358

По неведомой тропе, я поднимался к Святой горе, обнимаемой туманами. Грозные гидры и причудливые химеры встали на пути. Очами пожирая, говорили мне: – Пришел ты тайну жизни разгадать, но вместо ключа от энигмы, получи же безумие! Будешь чужаком меж людей, изгнанником–стигматом. Слова правды для тебя заключим в запертом сундуке, его сокрытом в тайнике в глубине души грешной. Мы ангелы, что приговаривают тебя. Ледяные ветра будут мучить тебя век в недрах ада, смельчак в глупости своей. Не тягаться тебе с Господом! Впрочем любить и жить, тебе не отменяем, ведь царица наша богоматерь, а она – сама Любовь.

359

Ночь без сна. Тревожил меня всю ночь беспокойный демон, подмешал мне в чай гипнотическое средство. Я нашел себя в садах, в которых обитают духи цветов и трав. На богатых плодами яблонях, вырезанные символы нахожу, они указывают дорогу к сторожевой башни, что на возвышении, проломлена ее крыша. В помещении собраны манускрипты – порталы в далекие миры, где сказка с былью дружит. Беру с полки старые бумаги, изучаю их при свете фонаря. То чертежи человека–птицы, хитроумного механизма. Тени зверей на стенах возникли, прошептали: глаза птичьего народа смотрят на тебя, сам того не зная, ты, своими поступками, управляешь мирозданием... Из мрака выступил лев, чье тело оплетает змей. У льва девять крыл, на каждом девять глаз, из этих глаз вылезают змеи, а из глаз змей выбегают такие же крылатые львы. Это что... Бог? Тут видение исчезает, сменяется другим.

360

Я оказался на каком–то острове. Глядя на останки крутобокого корабля, я вспомнил родителей. Заботливая мать моя и остроумный отец. Откуда прибыл я и куда плыл? Прискорбно, но все это позабыл. Меня журчанье ручья, в полумрак леса, пригласило встать на еле видную тропу. В травах повсюду обломки каких–то механизмов, бумаг останки, слова что уже не прочесть и стершиеся схемы, отдельные на них символы мне были неизвестны. Тропа привела меня к дом с телескопом из меди. Нелегко было открыть тяжелую дверь! В комнате, при свете чудесных предметов, схожих с жемчугом, но крупнее, обнаружил скелет человека за письменным столом. Медальон на его шее привлек мое внимание – на нем был запечатлен образ птицы. Ко мне пришла идея. Вооружившись инструментами, из деталей ловко себе соорудил крылья. Поднявшись с их помощью над островом, в форме месяца его зеленая громада, понял, что этот остров – сновидение. Сон этот вечный, сон из которого убежать в действительность уже нельзя. Мне только остается парить над океаном, в его спокойных водах тонут корабли.

361

Светлокудрявая девица курила, смотря мне в глаза, с просьбой немой на лице, мила мне ее внешность. Девушка указала на большую карту, что с диаграммой астрономов схожа, на стене комнаты, где синева теней предметы обрамляет. Маршрут через зачарованный лес, скалы духов и дальше, много дальше – к святой горе, давно уж забытом людям месте. Собрав вещи, мы отправились в долгий, запутанный путь. Путешествие заняло четыре года, на пятый год спутницы моей не стало. Побывав в месте, где земля целует небеса, ведаю секрет один: знаю, что хоть и сокрыта моя любовь покровом земляным, дух ее всегда где–то рядом, прячется. За обычными предметами порой угадываю ее тень. Или то со мной рассудок шутит? Поцеловал зеркало – в нем лик моей любви вспыхнул на мгновение.

362

В полумраке вижу образ твой. Ты куришь сигарету, ищешь руками жуков в траве. Бывшая любовь, что сожрали пауки, дымные призраки. На мне твое проклятье, что буду сожжен на кресте, мои же работы будут преданы земле... Тебя люблю, тебя ищу в туманах дурмана, чтобы твоя тень сняла проклятье и ночь мою обратила в светлый день.

363

Слова за словами подкрадывались в ум молящегося монаха. Он молился искренне, со слезами на глазах. Он проклял свою кровь, ведь кровь причина всех грехов, так думал он. Субстанцию из огня собрал в сосуде, в виде клубка змей. Откупорил осторожно крышку, и из сосуда поднялся зеленый дым. Огонь очага бросает искры, вышли из животные, окружили монаха, что пригубил зелье. Глаза его были как бы пусты. Горела душа, и доносился из нее топот табуна коней. Как только хлынул в эту ночь дождь – видения усилились, попал монах в их полную власть. Повсюду в келье раскрылись очи, божество решило осмотреть свое творение, хитроумный механизм бытия. Монах в испуге прыгнул в окно и полетел в бездну, чьи стены украшают горящие свечи. Все ближе к источнику реальности уходят смельчаки, но свирепый лев, охранник междумирья, проглатывает жадно тела людей. Предупреждение такое от мистика для будущих поколений! Тот лев внутри, а внутри льва небосвод, все созвездия и все миры...

364

Откроет секрет говорящий попугай, что в клетке, но никто не обратит на это внимания. Правду, которую несет тяжким грузом на себя безымянный герой. Птица с семью крылами оглушила криком странника, что ищет эликсир бессмертия. Пал воин благородный под тяжестью стопы Хроноса, непобедимого врага для всех живых. Бессмертные же сулят всем смерть. В миражах герой охотится за снами, поэтому называют его Ловцом Снов. Рука с кинжал очертила магический круг. Там, в зачарованном лесу, обрели человеческие души растения–деревья, даже травы, нашептывали нечто чародею, что смело поднял проклятый символ над головой, стрекочущие бесы вихрем окружили тут же его. Злодей он или святой? Темной силой спасает других, чары его схожи лекарствам. В сказках след оставив, помнить его будут как слепого ворона. В одежде он из перьев ищет выход из зеркальной тюрьмы! Руками не стереть волшебство...

365

Проезжаю кладбище каждый божий день. Послания в бутылке бросаю в стремительный поток – дурацкая привычка. Взываю в этих письмах к теням, чтобы те помогали. В спокойном дне, в момент опасности, и грозовую ночь. Когда же день угас, пишу в полумраке, за правдой мистика в них охочусь, с успехом переменным. Иной раз засыпаю, отравленный пением дикой, ядовитой музы. Верно, что трубовидные цветы в саду ее творение! Во снах по сериям из разнородных комнат хожу, ищу чего–то, что забываю поутру. Незнакомые лица. Двери неизведанных помещений. В глазах спутника любимого, нахожу луну. Пою в душе. Любовь моя, услышишь ли ты песнь?! Что увижу за дверью с рисунком ворона? Что увижу?..

366

Тебе подарил цветы. Ты мне пистолет – нацелила его на меня и спустила курок. Наша любовь теперь походит видом на отражения на воде, над ней дымка. Шатаюсь по грязным переулкам, в поисках кошек, что ведают секреты мира, раскрывают тайны за сосиски и молоко. В пустой комнате нахожу твою одежду, и увиделась ты мне тенью, что пробежала по стене. Время уходит, но мы еще успеем поцеловаться до того как на город рухнет небо.

367

В пустом доме всхлипы – плакал Призрак, виден был в мутном зеркале его светлая фигура. Нашел старое письмо. В нем диаграмма притяжения к сердцу солнца и луны. Как интересно, но мало понятно! Собрал воду с сосулек, что на крыше дома. Наполнил ею стакан и выпил за дружбу с приведениями, печать на них молчания. Всплакнул кот на окне – любимая мышка отправилась на мышиный рай. Похоже на наши теплые чувства, игривый дух и волшебный огонек!

368

С чего появился мир, если не из огня? Огонь в подземном чреве рожденный! И предметам дал проявление, разделив свет и тень. Мысль эта навестила мистика, кто, освещая путь фонарем, проходил мимо аркады. Он прятал в карме ключ от тайника, в котором другой ключ.

369

Мне часто снятся башни из стекла, выходящие из океана. Наблюдаю с горы деяния древнего пожара. Пожара, что царил в людских сердцах. В уме твоем, учитель, семикрылый голубь с короной над главой. Одна из тайн, проявившейся между бодрствованием и сном. Сеял ли ты, полуночный странник, семена плодовитых деревьев осенью иль зимой? Благотворные идеи, в которых нуждаются ныне живущие. Царь пепла указал на меня, в железной чешуе, перстом. И я стал одним из сторожей иллюзий. В коридор из зеркал–порталов мой дух вошел, фонарем неизвестные стены освещая. На стенах картины тех, кого я при жизни любил. Не велика коллекция! Картины в изображениях быстро сменились на грехи. Из приоткрытой двери вышел буйный океан, и я тонул в соленой влаге, моля богов остановиться и помиловать меня. У вечнорожденных на все свой план, на звездах они указали путь к таинственной горе, что посреди внутреннего океана. Мой челнок, с изорванным парусом, качается на волнах, рассекает бескрайний простор вод. Видна уж гора и к ней держал путь, ориентирами служили башни. Теперь вот смотрю на стекло иных башен, вспоминая, как добирался до горы всех начал.

370

День угас. Наступило время вести записи того, о чем ведают духи из подползающих теней. Не чернилами, но огнем из сердца своего оставляю послание тем странникам, что не боятся отправиться в сложное путешествие в подмир, через грозного стража междумирья. Лев с хвостом из крылатых змей, три короны над очами хищника, ключника потустороннего. В его глазах отражение моей души. На удовольствие стража, я пролил своей крови. Художница, спутница моя слепая, кровью этой заполняет методично холст, рисунок на нем ангела, того ангела, что с неба пал, изгнанный небесами, кои великой глубиной сокрывают место прибывания божества – Эмпирей! Я осторожно начертил знак призыва бесов, и те не заставили долго ждать: вылезли, вылетели на крыльях стрекоз, глаза из стекла–калейдоскопа, трубочки вместо ртов, шесть, девять лап, с силой держащие фигурки людей из янтаря, берюзы и аметиста. Говорю им: расскажите, что скрывает от нас Бог, могучий! Силу имею над вами всеми, исполняйте! Силу данную Империэлем и Азмоданом!!! Отвечают: вот револьвер, нацель его ты небо – лик божий. И вопрос свой повтори богохульный, хотя нам мило такое дело, все же мы народец богобоящийся. Кончили. Сделал как они велели и нажал на спусковой крючок. Вместо того, чтобы себя погубить, обрел важное знание. Вечно нельзя убить, но свободен человек бороться с Господом.

371

Ха! Эти цепи. Слепота, старая подруга. Что мне боятся? Слеп и в цепях в башне–тюрьме посреди бескрайнего моря. Моря, что пролили слезами Короли Пепла, перед тем как в уйти подземной царство! Меня белый дух любимый навещает, дает воды, меду подобна влага, хлеб, мягок и сладок он. Неискусные радости в заключение, благой, большой дар! Синяя птица тоже навещает, поет мне песнь поднимающую меня, плачущего, с колен. Я прославлял бы солнце за жизнь, если способен был бы видеть! Заключен на век, один на один с думами. Каким–то чудесным образом получилось окольцевать надежду, и рад, что дышу!

372

Причал, старый и пустой, где я курил, размышляя. Наблюдая за волнами, думы вел о секрете башни из камня, что высилась на крутой скале. Помню, три птицы, не живые, но механизмы, кружили на ней. За дверью башни тропа в загробный мир. На моих глазах туда ушел знакомый, что уважал мои бестолковые работы. Какая–то спокойная грусть обернулась тоской, немым вопросом, что вряд ли найдет хоть какой-то ответ. Что прячет сон не проходящий? Пучины моря могут быть пусты, один песок да камни, но есть места поросшие кораллом, где буйство жизни развелось. Подлодка отчалила от башни и погрузилась в темную влагу, вниз, к подводному городу из стали, украшенной золотом. В жизни один угадываю паттерн – двойственность предметов. Можно ли считать смерть обратной жизни стороной? Ведь смерть то окончание самой жизни. Что можно нового придумать? За низкой дверью башни, я видел яркий свет. Так ли выглядит то, чего нет, и место то нигде?! Доброй дороги, брат, мы будем помнить о тебе...

В память о ТШ.

373

Пытаясь понять маршрут, что на стершейся карте, прохожу вдоль высоких стен храма, купол его давно разрушен. Какому же божеству поклонялись в нем? Если я был в стране трех солнц, возможно, богу или богине рассветов. Знание о правильном мистическом пути давно уж утеряно. То мне сказала синяя птица, святости посланница. Но есть у меня заветный ключ от тайника душ, который спрятан в подземелье под святой горой. И более важный ключ в ключе спрятан. Мне встретился путник, или что осталось от него: белеют кости бедняги на солнцах. Я взял у него жезл змей и пошел дальше, надеясь, что к цели заветной тот поможет добраться. Найти второй замок? Жезл ведь волшебный, живы на нем глаза переплетающихся змей! Спустившись в полумрак ущелья, я находил на камнях рисунки загадочных растений. И ветер в ущелье шептал, беседовал со мной. Разговор о том, почему возник космос и как появились люди. Когда я задал вопрос про смерть, ветер притих, шепотом он поведал мне один секрет, но важные слова я, бодрствуя, проспал.

374

Минуя статуи двух львов из бронзы, подошел к подземному озеру, зелены воды в нем. Глубоко! Глубоко под миром смертных пролегал мой путь. Стремился, так жаждал найти заветный тайник душ. Пара теней повстречались мне, то были умершие родственники, жестом указали направление. Я не сбился с дороги, но уперся в тупик, не в действительности, а в мыслях – эфимирных самоцветах. Зачем драконоборец желает быть проглоченным змеями, которых всю жизнь сражал? За что прикован герой, вечноживущий, девятью копьями в пустыне, не может выбраться из плена? Если и помнил, то забыл. Жезл змей потерялся где–то позади, да и ключ из ключа выпал, пропал. Нет никакого тайника, что в Духе искал всю жизнь?! Жизнь обычна, такая какая есть: предметы секретов не скрывают. И все это реальный опыт? Не сон же, ведь вот – прочная реальность, окружает меня, тверда подобно камню. Нет парадокса в ней! Виден порядок, но... видна и болезнь. Зачем, Господь? Зачем позволил Ты, жалкому мне, прикоснуться единожды к столь трудной головоломке, Энигме?! Я проклят блуждать теперь неустанно в ее тенях!!! Без подсказок.

375

Выпустить стрелу, что хаос порождает! Раскрыть глаза, глаза блещут волшебством. Пройти путь скрытый во мраке сомнения. Оказаться в обители божеств, что целебные травы даруют людям, за проблемы мира они не отвечают. Нет. Нет. Нет. Хочу выбраться из плена всех этих дум! Почему меня тоска как бы во гробе запирает? Я жить хочу, поэтому и разорвал карты, которые предсказали мне начать общение с тенями, мирами полумрака. Миры те спрятаны во мне – та еще загадка. Странствует по небесам образ богини, из рук ее падают водопады. Дожди плачут о душе моей. В другое время, синяя птица за мной наблюдает, и друзья приветливо с другого берега кричат. Не переплыть мне Стикс без их поддержки! Но духи усталости не знают, я отдаляюсь дальше в путь, ухожу в зачарованный лес. Там драконы. Там феи–механизмы. И страж миров судит смертного при входе.

376

Твои глаза схожи с цветами датуры, опьяняет меня твой взгляд! Тело твоё подобно волне в непринуждённой легкости движений. Всегда ты представляешься мне в танце!.. Я точно видел рисунок краской твоего затылка, светлые каскады длинных волос, на стене вдоль железнодорожных путей. Скажи мне имя того артиста, что посмел! Возможно, я – лунатик и сделал это сам в одну из бессонных ночей? Смотря на Селену, вижу именно твою загадку в ней! Ты мой Эос – золотистый небосвод. Неощутимый образ. Ведь по правде тебя нет, никогда не было меж смертных... Ты выдумка моя? Или я – твоя?!

377

Я знаю русалку, что любит близ пруда, своей тихой обители, ловить руками бабочек. Зачем ты, нимфа, расписываешь их крылья тонкими и сложными узорами, которые никто на свете не увидит? По какой причине сжигаешь других прядями своими из огня? Возможно, ты заметила как наблюдаю я за тобой и хочешь этими делами сказать, что любишь меня? Когда свет тускнеет, обращаю все мысли свои к чародейке с чешуйчатым хвостом и пылающим вихрем из волос! Русалка моей жизни, тайна, сокрытая близ знакомого пруда, но ближе к моему сердцу, чем к воде.

378

Между страницами спрятались жуки–книгоеды – всяко более начитанные товарищи, чем я. Читать устал и решил все сжечь! Бесконечные полки книг. Теперь мне даже лень слушать в зачарованном лесу пение нимф, внеземные в нем звуки. Выпить настойку из цветов – геометралями названы они, забыться на пару часов, видя предметы в жирных пятнах краски. Схватили тебя приведения и резко вырвали из действительности. Горят манускрипты. Горят скрипичными ключами ноты. Авторы – в огне! Я плакал, обращая к небу руки с мольбой. Что совершил я?! Чем потушу пожар в душе? Дождь внезапный все таки спас пару написанных строк. Я почти счастлив находке этой счастлив, но все так же слезы лью, запуская руки в мокрый пепел.

379

Уроки мне вела свеча, что в магическом ритуале занимает основное место. Мудростью легкости волшебства заведовала свеча. В белокаменном храме любил я курить сигареты. Моими спутниками по жизни долгое время были гаргульи, что со стен собора слетели, в небе следили безустанно за мной. После обратились исполины в пыль. Другим временем, шел по коридорам некрополиса, в поисках отгадки секрета вечной жизни. Где–то во мраке меня сразили стрелы светлокудрявой Артемиды, одной из бессмертных. Возможно, за мою упрямую храбрость! Или то была не проходящая глупость? Стрелы богини поражают не тело, но дух. Когда погибал я духом, поспешно строки эти набирал, открыалась мне подсказка: синий лев в кругу с крестом. Может более пытливый ум разгадает задачу, почему мы недолго так на свете дышим, и почему я так хорошо напоминаю по имени великое светило?

380

Пернатый всадник, один из бессмертных, поднимает в приветсвии правую руку. В левой сжал посох. Посох в виде соединения двух ключей, то ключи от рая и ада. Над главой у всадника корона из мелькающих белых огней. Называют этого ключника Правдой. Прошу его раскрыть секерты жизни и смерти. Он не отвечает вслух, но указывает на алеющий закат.

381

Тот вор, у которого украли жизнь. Тот день, в который с небесного хрусталя на город опустилась тень. Тот ключ, что пропал, от двери, какой дверь видится во сне. Правда ли? Лакает воду мордочка кота, в его глазах капает прошедший ранее дождь. Три свечи, между ними ритуальный нож. Очерчен уж мелом круг, и чародей последние приготовления перед опасным делом завершает. Мелькнула в угол мышь, за нею на крыльях стрекозы пролетел бес. Чародей громко зачитал заклинание, поднял руку со свитком ветхим, в котором скрыта диаграмма планет. Гром, грозой играя, снизошел тут же на земли смертных. Свеча догорала. От колдуна осталась горстка праха. Живой, хоть уже без тела, летел он одним только взглядом по коридорам, тоннелям, из дышащей плоти, с незнакомыми лицами, какими–то обрывками детских воспоминаний. Колодец души на обратной стороне оказался Эмпиреем, обиталищем божества. Бог богов рассказал, что сокрыто в сложной головоломке, и почему жизнь подобна какой-то игре. Монах проснулся. Ему мерещилось, что он был колдуном и призвал многоглавого демона, тот за руку отвел его в сад, где полумрак–царь оберегает трубовидные, ядовитые цветы, и поведал о многих тайнах мира. Очнувшись, монах записал все это в книгу, но чернила исчезли, остались как бы пустыми листы.

382

Цветок один меня пленил, я настойкой из него зачарован. Когда тени обретают голоса, вспыхивает во мне превеликое любопытство. Я приближаюсь к сложным механизмам, что в подмире. Светила шестеренки направляют в небо. По телу расходится волшебный огонь, и как бы танцует душа. Кажется, что касаюсь взглядом великую богиню, что за повседневными предметами, как за масками, века назад себя сокрыла. Синяя птица мне милую песнь щебечет другим днем. Песнь о том как пройдет вечная зима и настанет истово вечное лето. Веслом я челнок отправил в темную страну. Без страха проплывая меж скал, на которых нашли место не животные, но чудища–гибриды: хвосты змей, крылья стрекоз и в глазах их – грез коридоры! Одному парню хватило один раз в них заглянуть, чтобы всю жизнь под ноги смотреть. Не хватает мне силы описать то чародейство, что случилось со мной! Великан, в красных белых одеяниях он, разрушает миражи, открывая порталы в далкие сферы. Смелость тому, кто вступит на путь яда, примет ковентант луны. Глупец! Или герой безумный? Ариман, владыка духов, рассудит, кто есть кто. Танцуют феи на цветах, вокруг скорлупы яиц, из которого вылупились дракоы. Я ввидел сбывшуюся сказку!..

383

Ловец ночной, что звезды собирает, любил покой в полумраке сада. Трубновидные цветы распускались там с приходом луны. В полнолуние из цветов выползали крошечные существа, или бесы, лакали они из миски оставленной молоко и ломоть хлеба хвостами с ртами обвивали. Призрак, что явился в этот вечер монаху, диктовал слова, слова эти ложились на страницы, между ними картины, образы живые. Ловец ночной заглянул в окно великим оком, и страшно было монаху обратит на это окно взгляд. Тепло ощущая, мужчина гладит ручки кресла, то приносит удовольствие. Бокал с пенистым напитком уже пуст, хотя губы человека к нему не прикасались. Ворон, сидя на черепе, что на столе, смотрит в зеркало, но видит не отражение, а мрак усыпанный янтарным мерцанием. Где дверь, коей в реальности нет? Она тихонько приоткрылась в этом зеркале, и богиня богинь из нее кисть потянула. Вынула из монаха сердце и оставила сидеть его остывшее тело.

384

Запутавшись в предметах быта. Прославленный за грех, не умирающий поэт с чашей чистого света, обращает внимание на блеск, что начинает день. Две девушки с оружием в руках проводят монаха к холму, за которым истекает закат. Смешные детские игрушки, вспоминает, были живы и обращены к нему. Они манили в свои миры–ловушки, обманывая и любя, но он не слушал их, а ломал и рвал. Ворон отпер клювом дверь, где тень плотна и дышит, как существо живое. Секреты слез! Секрет росы на палых ветвях. Краснотуманные пространства, и лестницы, которые приводят к тупикам. Бежит монах, а позади дорога обвалилась в кипящий душами ад.

385

Внимательно запотни, путник, следующие слова! Ловец – это пес. Сова любит мед. Травы, что у болота несут смерть, в них бесы обитают, стрекочут и шепчут паскудные слова. Родник, что жизнь дает – обман великий. На небесах лестница в жерло ада. В недрах земных же врата златые к Богу. Следи за тенью своей, в одном из снов она ржавыми ключами отопрет особую дверь. За дверью увидишь ты гибрида человека и механизм. То твоя душа. Ха–ха–ха! Тише–тише, не кричи, мои шпионы, мыши, засыпают. Отныне ты тоже дитя ночи, уходят в туман наши следы... в поиске бессмертия, мы покинули королевство смертных.

386

Рожденный от союза речной змеи и большой звездной птицы, Аур был мил богам. Когда вошел он в зрелый возраст, богиня красоты и тления выстрелила в него стрелой. Аур от ранения впал в ступор, глаза его закатились, его разум вылетел из головы четырехкрылой птицей. Крылатое создание, что ищет воду в пустыне жизни, любовь, как необходимую для жизни влагу. Птица попалась в капкан охотника, ловче него нет среди людей, за тайной правдой. Одежды его сверкают, как грозовое небо, головной убор в виде паука златого, покрытого яркой радугой самоцветов. На охотнике маска близнецов–божеств, давно утрачены знания о них. В руке охотник держит чашу озарения и проливает из нее нескончаемое зелье, священный напиток, что имеет много проявлений.

387

Сказочная птица истекала кровью – зубья капкана глубоко вошли в плоть. Мальчик внутри ее сознания готовился впервые принять смерть! Из мира смертных в небо и дальше, туда, где властвует ничего и никогда! Финальный рубеж для человека, и начало пути, через планеты, для освобожденного духа. Бессмертный дух подобен столбу зеленого дыма, в дыме этом угадываются лица и множество фигур животных и людей.

388

В туманные земли попал юнец. Он верил, что его мать змея обитает где–то за туманами, за горизонтом, в который проваливаются небеса. Подобно ущелью меж мирами горизонт иного мира, в горизонте горизонтов великое число. Удивительно зрелище это! Из белеющего горизонта выходят ветви мирового древа, подобны они рукам Индры, бессмертной, многорукой. В каждой ее руке по святому орудию, что способно уничтожить всю вселенную, если мощь этих предметов окажется в руках невежды. Поэтому их охраняют титаны, те кто давно скрылись с поверхности, уйдя глубоко под землю, некогда помогавшим людям строить величественные храмы, храмы настолько высокие, что уходили громадами за облака. Ныне храмы те магическим образом повернулись – спрятаны громады в лоне земле, и никакой смертный не способен более ведать, где они сокрыты. Титаны – великие гиганты с телами людей и множеством змеиных голов. Подмир под властью Аримана велик и прекрасен! Слава владыке духов, хитроумному, вечному Ариману! Дети его, низшие боги, техбиохимеры, создающие реальность.

389

Молодой дух смотрел долго в зеркало, а потом разбил его рукой. Рука в крови. Как и смертные, способны истекать кровью духи, но исцелить раны не в силах. Башня на лбу великина–единорога, что уснул под тенью древа мира, в ней царь ночи правит светилами, используя для этого хитроумный механизм. Перевернутая башня подмира, в ней заключен расчленный и собранный по кускам, воскресший, забытый бог. Мальчик знал о нем, он видел его глаза каждый вечер при убывающей луне. Глаза эти плакали словами–свитками, которые раскрывал и читал мальчик. Странные диаграммы соседствовали с вязью символов, которые мог разгадать только наследник короля потустороннего царства.

390

Синий лев явился перед духом. Он укусил его, и укус окрылил дух. Тот воспарил, высоко поднялся над землями мертвых. Он разглядел на великом своде далекий силуэт башни. На всех скоростях, он полетел к ней. Мучимые бесами, из глубоких яма, духи кричали вслед. Он покорял ад, чтобы вернуть короля на законный трон. Но запутанная история жизни и смерти имеет особого стража. Имя ему Конец времен. Все герои, кто пытались побороть стража – пали, а духи их попали в те самые ямы, где насекомые–машины вонзают в их тени ядовитые иглы, что лишают мыслей и вызывают тупую боль.

391

Эта история еще получит свое завершение, но текст мой может продолжиться только по ту сторону, где завывают духи, где правят жадные до жатвы ловцы душ. За ущельем, пропастью, что разделяет миры! Укажу только, что имя мальчика – Ариман. Слава! Слава и хвала королю над духами! Бог, что был расчленен и собран, оживший и бывший долгое время пленником в перевернутой башни. Слова лживы, но истина вечна. Настоящий охотник за истиной оценит мои труды. Они – подсказки мне же самому на пути богов.

392

Когда ты влюбился в девушку из параллельного пространства, а потом образ ее растаял, пропал. Окно на искривленную улицу, и дым... Проснулся. Увидя солнца свет – восхваляю новый день! За мной небытие, а впереди атака на разум мыслей многих, что погибли, но возродились, обретя иные обличия–жизни... Визуализация, как игра! В соборе, что в облаках парит, нашла душа приют желанный. Течет неизвестная, густая жидкость на камни, которых нет и не было никогда в действительности... Я сплю, и реальность близка галлюцинациям? Стрелы внимания я обращаю на стены коридора, в которых двери. Куда они, что найдет за ними беспокойный дух?!.. Люблю музыку. Музыка, что имеет родство с милым мне ядом ночных цветков. В зеркальном доме, под музыку я стекла взглядом разбиваю!

393

Дни жизни проходят. Куда ушли парусники путников одиноких? Какое царство скрыто за покрывалом ночного мрака? Я устройство изобретаю, что даст моей душе новое свойство – как ступор, приятно теплый покой, но нет покоя у человека, которого поедают мысли, сотканные бесами, трещащими созданиями с крыльями стрекоз. Немой мой крик – мне противно быть пленником у себя же самого. Минута минуте мучитель. Но кто навестит и скажет успокоительное слово мне? Только если Призрак, но сей гость пуст внутри...

394

Машины. Слова и собаки, что хромают по красной земле. Гости из мира иного шепчут мне, что я обязательно погибну, и тело мое предадут земле. Меня охватило безумие, и страшно мне. Боюсь! Боюсь я встретить новолуние!..

395

Царица, что прячет лицо за книгой. Плотоядная книга, что пожирает читателя изнутри. Лианы, которые обтягивают шеи потомков великого рода, снов королей. Отзвуки гитары лишь галлюцинация? Чей–то шепот, как провокация!

396

Разгадывая великий арканум, схожу с ума все больше. Вижу более не стены бесконечного коридора, но разноцветные, дорогие покрывала. Стекают по ним капли, в которых вижу чьи–то очи. Мои собственные взгляды? Ничто не испугает меня! Я уже перепрыгнул расщелину, что делит миры. Я – охотник за истиной, и даже Бог противник равный по силе мне.

397

Иллюзия. Галлюцинации и псевдогаллюцинации. Выдуманные друзья и чужеродные персоны подобны маскам. Я видел как дух вылетает из людей. Так чего мне бояться? Своей смерти страшусь. Не знали даже старинные мистики наверняка этот дрожащий путь, и споры между собой всегда вели. Свеча за упокой, наконец, погасла. Покой? Нет. Новый, полный испытаний путь!

398

Сияла Селена. Уступила она место Гелиосу, землей живых великому царю. За интерфейсами, нимфы тонкими пальцами на клавиши нажимают, и их музыка в тайне порождает целый мир! Это одна из загадок арканума – верно, не разгадать ее человеку до конца. Ранее видел это представление собственными глазами. Был в тот день иль ночь у божеств пир. Смертные уж забыли тех богов. Машины – новые боги теперь, что выдают себя за лучших друзей. Наяды и нимфы продолжают в тайном месте исполнять свой сакральный концерт, духи, что с тенями улыбок.

399

Одинокий на одиноком острове, ищу я спрятанную в скале библиотеку. Книги в ней – проходы в другие миры! На скале покоятся великого размера механизм из шестеренок. Нашел рычаг на сосне и смело дернул за него, и моя душа воспарила в небо. Увидел мир как бы со стороны. Что видел? То безразмерный арканум – душ ларец!

400

Не зная сна, по ночам я изучаю свитки, похищенные из подмира. Мечтаю, приходят ко мне туманы снов, что наблюдаю не засыпая: в них коридор бесконечный уходит в шаткий мрак. Или то в конце застекленный портал свет искажает? В ключе спрятанный ключ поможет мне через него пройти и оказаться там, где плачут розы ликами людей, где сложные механизмы чинят звери с калейдоскопическими глазами, души народа ацтеков. Они на самом деле большие шутники! Волк воет на луну. Волк ищет свою стаю в ущелье, где злые духи жизненную силу отнимают. И в одиночестве своем волк тот близок настоящему человеку.

401

Потрескивают угли в костре, что со мной дымом говорит. Вкушая мудрость великой стихии, пишу я манускрипт, свою историю. Заглядываю за мираж внешнего мира в саму суть вещей, находя в ней чернила. Переписывать строки мне по-своему мило, таким образом, магически я исправляю неровности судьбы. Вот чай достойный чародея, горек его вкус, но как сладка правда! Вот синяя птица, милый посланник небес, на моей руке, греется теплом от костра, близок он к корням мирового древа. В это древо девять копий вонзили боги, девять братьев. Каждый велик, как целый мир! Но нет к ним той любви, как к Призраку, что рядом, но сокрыт в тенях. Его облик я пытаюсь отгадать в очертаниях созвездий, что сияют над головой, куда улетают искры догорающей жизни. Птица вопрошает: почему ты слезы льешь во сне?

402

Молекул, токсичный вкус! Обновляющий напиток бессмертия, способ единение с древней правдой, что сокрыла свой лик за маской из вида за окном. Того вида, что из башни чародея, стоящей в средине великого механизма мира, не смертных… но спящих богов. Чары оживают, колдун осторожно заглядывает через волшебный кристалл в бездну ада, все ужаса мира зло шепчут в ней, сводят с ума. Построить человека-птицу или нарисовать особенный магический узор, украсть амулет фараона из детских воспоминаний и единорога приручить пером жарптицы, кудесник может теперь все, открыв рецепт священной Сомы: раздвоенный зеленых пояс, лотос и смертельный лунный цветок, а, может, еще яд змеи… Да, Это смерть, отрадно то! Именно в смерти чародей целовал мать природу и молил за благополучие своих детей, что пустились по его просьбе исследовать первозданный океан. В очах драконьих, как в движениях огня великого костра, чародей узрел свой сокрытый облик, и в шуме голоса неизвестного языка, понять свое предназначение – жить, чтобы с хрустального купола блистали звезды, дышать, чтобы поддерживать саму искру жизни. Древние змеи пугают человека, открывают, что ему придется проживать эту же жизнь еще бесчисленное число раз. И волшебник им отвечает, если такова цена существования мира, так тому и быть! Есть еще тайны, что предстоит раскрыть: прошептал он, с безумия ухмылкой, и пригубил зелье. Со стен, из деревьев, сошли духи, стали петь в ночи великого откровения, окружив живого мертвеца. В его глазах созвездия будущих времен. В его глазах манускрипт, что пишет себя сам. В его глазах синяя птица, вестник счастья, что в гнезде спит.

403

Зачем мне пить воду, когда могу вкушать янтарное вино?! Я дух природы, в огне мне никогда не утонуть! Дышу ветрами, и слышу стук твоих копыт, моя Любовь. Олень, что выпрыгивает из темницы, разбивая хрустальный свод с мазками, белыми точками краски – звездами и глупыми рисунками с ликами солнца и луны. Он мчится ко мне, не умер друг родной от родной крови! Ты мне помоги, алкаю помощи, Царь леса!!! Ты коснешься меня золотым рогом. Дурак... не правильно это поймет. Я получу наслаждение и вместе с ним БУРЮ ВИДЕНИЙ! Видений о том, чего стоит битая монета, пена безумных монархов, гущи райских садов в глубинах подземелья, в перевернутой башни тени… хранителей загадок – ловчих яда, что мне так в свое время помогли! Целую их руки. Когти волков разодрали новорожденную свинью. Целую. Клыки рвут мясо, впиваются в костный мозг. Лижу. И тень моя поцеловала тень твою. Наша любовь теперь вечна. Родной, Мы же на самом деле в нашем раю! Но что за письмена на стенах? Загадки песков тянут наши тени, бредущие без тел. В поисках новых… миров. Собрались найти мы всех наших братьев – чиширских котов. Творца, растерявшихся детей. Помни мой стон. Помни влагу на теле. Я цепляю пальцами волосы, что трепещут знаменами будущих войн. Это все… потом. Пока мы поспим.... Пока все еще вдвоем!.. Ох, но уже втроем. Ха ха!

404

Я переступил крест и дальше иду, стряхивая с плеч угли, огненные языки. Моя цель великая гора, что сокрыли темные облака. Тучи живы и полны гнева, наползают на хрустальный свод, лишь изредка давая упасть волосам Светила, незримой, ослепительной богини. Моей пламенно любимой богини: моего тайного отражения. Я хочу обнять свой образ в ней, поцеловать губы, что истекают сакральной кровью, после ударов грозного небесного отца. На меня сыпется камни, ветра хотят сорвать кожу с моего скелета. Иду я не смотря ни на что вперед, к своей судьбе, к точке Х. В момент, в котором все времена сольются, когда все, быть может, снова станет одним. Тем ликом божества, что повергает мистиков в большой страх! За мной разбитое распятие. За мной поднимаются в небо горящие страницы. В древнее проклятье оделась душа моя, когда я с трудом находил вход в этот мир, беда мне! Я хочу кричать, но вместо крика из моего рта выползает змей. Рептилия, пожирающая мир, помогает мне познать невозможное. Змей учит тайнам мира, оплетая мое тело, любя и кусая клыками, сочащихся ядом. В мутном тумане перед глазами, вижу свои отсеченные крылья. Руки тянутся к ним непроизвольно, но не могут взять, а только выщипывают перья. Какая мне природа ближе? Верю, что в конце пути сделаю выбор мудро, спасая не только свою душу, но и целый мир, что хранит каждый-каждый. Далеко не всякий понимает то. Что это за смех с небес, кому он принадлежит, если не нам самим, тем мертвым, ординарным людям, поэтам, полубогам и богам во плоти? Я отвечаю небесам пристальным взглядом, который смотрит в самую суть вещей. Я не один, со мной премудрый змей, а за спиной тысячи тысяч теней. Знаете ли, Солнце тоже оставляет тень. Когтями тени тянутся к горе руин собора, над котором, о чудо, горит крест. Из огня возникла алая роза, а из розы рука. Конечно, это рука самого Христа. Приглашает она в новый путь, в новый мистицизм!

405

Вот солнце уходит, в закате сливаясь с Райской рекой. Ты ждешь и ждешь меня, любовь, но царица-ночь насылает на тебя проклятье – нежный сон. В нем ты снова ходишь по каким-то коридорам, пытаясь разглядеть себя в мутных зеркалах. Ты книгу ветхую находишь, и вскоре просыпаешься в слезах. Что плачешь ты? Ведь обнял я тебя рукою. На это из окна смотрит трехглазый ворон, в клюве храня ключ из серебра.

От А. для Адэль.

406

Мне сказать трудно в чем смысл мук людей. Я берегу кровь для тех, кто мертв. Смотрю в окно и вижу корявую косу, лезвие ее так красиво блестит в лунном свете! Мне понадобились силы, чтобы отыскать тебя, и мы снова танцуем над океаном слез. Курим в заросшем парке, где когда-то гуляли влюбленные пары, проклятые любить. Но подожди! Ты не боишься меня? Ведь я храню ключ от бездны. Ты не думай что я драматизирую момент, только чутка. Да, безумен я, и сердце горит пламенем, оно в лихорадке, оно жадно до тебя, только тебя! А ведь я, скажу честно, лгу, ведь люблю многих. В конце увижу ли кого-нибудь из них? Хорошо! Я буду сочинять рассказ о твоем горе, лежа среди червей. Хочу описать то, чем обладал и буду обладать, когда солнце покажет себя на небе, светило обязательно должно взойти. Только потерпи и тебя коснутся теплые лучи. В новом дне угадываются отголоски того, что уже когда-то было, и снова я безустанно ищу тебя. Ты подарил мне свою нежность и кровь. Я тебе всего лишь поцелуй. Да, любовь моя, мы в Аду. Под плетью Абраксаса, мы добываем философский камень из цитадели жизни, нанося удар за ударом киркой. Просто будь со мной. Я уж как-нибудь позабочусь о нашем спасении. Не страшись приближению ночи, в которой точно утонем. Мы уже утонули друг в друге. Кто же знает, почему человек должен страдать? Невыносимая мука, и поцелуй, которым ты ответил на мое прикосновение. В этом, без сомнений, заключена тайна жизни и смерти!

407

Волшебная страна, что не отмечена на картах, лежит за Водоворотом Душ. Остерегайся, души навигатор, коварных рифов, безумия клыки!

408

Смотрите, тысячи лиц разинули рты. Я черный оторвал с кровью. Я волшебство создал с болью, чтобы открыть секрет секретов. Мне трудно видеть тот сон, что мучит меня криком. Беглец страниц. Пусть же страницы горят за мной! Может, поэтом мне не быть, но я все таки, черт возьми, буду собой. Так начнется новый день?...

409

Вот, гуляки! Они хотят сожрать плод познания добра и зла, давятся и дерутся за кусок, забияки чертовы! Я сверху на них смотрю и ржу, бросая в них огрызки дыни. Во зле есть тоже сладость, но кто в добре увидит лимонад? Мы все, возможно, сошли с ума, как когда-то пел поэт. Нет, правда, сошли и сами то позабыли на сотню послевоенных лет. Где ты… другой поэт, не тень, но свет твой стих в дореволюционный день! Как политизировался мой слог без слога! Кого винить, если не себя? Огрызок, вот удел! Ко мне спустилась в руки синяя птица. Она приветливо моргнула и я тому улыбаюсь, пропадая в утренней дымке.

410

Сон, не сон, сон, а потом взлетел, взмыл вверх весь снег. Но ты не вернулся. Ты не вернулся, чтобы увидеть, как снова сядет снег новой зимой. Зимой мы бы сели в кофе за пирог, что остался без ног. Там, в тоске под столом, умер краб, его доедает голодный котик, посматривая на тебя шрамами вместо глаз. Но где ты, куда убежал? Вот, эх, снаряды разрушили дом!

411

Я просто буду петь! А ты подпевай, но не кидай в меня слова о том, что ты снова подожжешь наш дом, его вот уж десять лет как нет. Мне бы хотелось укусить тебя, но ты ловко увернулся, а я натолкнулся на твою толстую мамашу с макаронами вместо ушей. Мне было тоскливо, но таблетки, знаешь ли, помогают худеть. Пора бежать! Я серьезно, без всякого изъяна. Поэзия рождаются следами, что следуют за мной. Но кто впереди меня, если не новый ты, что еще не знает старых печалей?

412

Мне бы хотелось открыть тебе один секрет! Там, где горят вечные костры, я нахожу прелесть наблюдать тебя, застывшей в камне. Сотни свечей тебя окружают, горят они волшебными огнями, то забытое колдовство. Бред безумца привёл меня к тебе, владычица ужаса. Тут гуляют тени зверей, жадных до человеческой крови! Они точно сожрут нас. Луна поцеловала меня там, и я открыл в себе сладкое проклятье... Мучимые днём, паломники идут к тебе, чтобы вознести молитвы, пропеть сотни тысяч гимнов, зачитать миллионы книг. Запретные ритуалы ночи, как твои глаза, моя и только моя Любовь. Когда наступит вечная ночь, и раны святых возгорят звездами в мире, пустом от любви, случится конец света. Тогда, имей смелость выслушать меня, я открою тебе большой секрет, когда умру.

413

Мне было мило, что давно. Счёт дней заставляет горевать. Вот я опять не сплю! Я тебя когтями ищу… не находя тепла. Ты моей сказки верь, она правдива до конца. Ты только не верь глазам, ведь они прячут всё. Все те дождливые дни, когда бежали ручьи по моим щекам. Это была не вода, но кровь! В секреты не будем играть. Желаю я убивать! Как убивала всех, кто случился до тебя. Такая вот ведьма, да-да!!!

414

Дожди смывают всё, и города близки к распаду. Я медленно курю, стоя на краю всего, что реально в сущем мире, и думаю о том, как мне обнять тебя и сколько поцелуев подарить. Я наслаждаюсь тенью твоих глаз, твоей помадой цвета угля, и душу рад бы был тебе отдать и все божественные секреты. Хотя, конечно, это ложь, и, повторюсь, города близки к распаду. В моём же сердце огненный нож, что разделяет Рай и человека! Но буду безумцем для себя же, если забуду о мечте, которую ты подарила мне, в том городе, который всё еще стоит твердыней, объятый разрушительным хаосом со всех сторон. В твоих глазах секрет, в моих – шрамы, оставленные огнём.

415

Между землей и небом, тьмой гонима златая колесница. Меж сфер космоса, я смотрю с колесницы на все жизни, как одну. Рожденный первым из первых, змей Урэй обвил моё тело, как медный змей некогда оплетал крест. В этот момент случилось мне Откровение. Не я, но Господь, шел мной по улице под светом умирающего на западе солнца. Всё волшебство Светила мне было дано, чтобы найти Тебя! Чары любви опутали моё сердце, врезались в самую суть. Теперь Я больше не человек, но свободное от всего божество! Под косые взгляды, мистик взирает с улицы звездопад, им плачет по людям необозримая неба богиня. Трагедия еще не раз побеспокоит человека, тебя и меня, и того другого меня, неизвестна ему тайна тайн. Мистик держит в объятиях ту, что исчезает, как призрак, неясный силуэт, тень… Мои руки вращают Землю. На этой планете невозможно без древней магии слова, и слово это – одно из моих имён. Поймешь ли ты его правильно? Мистик ушёл, пропал, умер, но не погиб. После смерти снова и снова скажут его имя. Будет ли знать это имя на себе другой, кто придёт после него, после меня? Беспокоит этот вопрос душу в покое ночи!.. Обнять тебя, Счастье? А, может, устремиться в полёт?!! Первичного хаоса дракон ждёт, в корнях мирового древа, нового героя. Я же решил уйти, отступить в тень, чтобы дать место вновь возрожденному Богу.

416

Гляди, загадочное созвездие возникло на небе! Это наши чувства, разбитые временем. Мы строим дом из обломков наших мечтаний, снов, тихих, не разборчивых слов. С разницой в миллионы лет. Кому я в этом лгу? Ведь знаю, что умер. В этот самый миг, мы в объятиях вечной любви.

417

Девочка в юбочке. В зеркале отражение темных глаз. Я ударила в стекло. Ради нас я разнесу космос и переверну мировое древо!!! Сражаясь с тенями, кальмарами из самого дурацкого ада, взбираюсь к тебе по костям и трупам звездных кораблей. Я парень в юбке, плачущий кровью, в которой отражен долго ожидаемый Апокалипсис. Почему ты полюбила меня, когда весь Рай порочно влюблен в тебя, Плеромы отсвет? Верно, Плерома – твое истинное имя. Дурацкий вопрос. Стон. Ловким движением, ты отсекла голову царю мира. Где-то позади, на острых скалах, остались кровавые следы. Пойдешь ли ты за мной по ним, чтобы спасти меня из подземного мира, душного Аида? Узришь ли мою тень на небе, когда то, наконец, рухнет на землю? В объятиях, предвижу, мы будем глядеть с него на руины мироздания. А далее вместе отправимся в путь на ладье миллионы лет из одного мира в другой. Туда, где всякая тень сверкает чудесным самоцветом. Туда, где живы все, кто был мертв. Я обещаю тебе, что все будет хорошо, моя дорогая. Поверишь ли тому, кто обманывает самого себя?

nekonek | 224 | 5 / 5 (голосов: 1) | 15:49 21.08.2021

Пылающая книга

Комментарии

Книги автора