Дама с собачкой. V глава.

ДД проснулся в смятении. Настроение было паршивое. Он открыл глаза. Сверху был привычный серый потолок. Дмитрий Дмитриевич потянулся. Кости хрустнули. "Однако долго же я спал видимо. Но не выспался почему-то. Пора вставать". Гуров снова закрыл глаза и опять заснул. Снилась ему набережная, серый прибой о мол, и дама – в серой коверкотовой полишинели. Дамочка держала в руках обрывок от поводка, и причитала со слезами на глазах: "Шпицик мой, где же ты родной? Э-эх, сермяжная правда жизни... "  

Гуров окончательно проснулся, рывком поднялся на постели и опустил ноги в поисках тапочек. Тапочки были хорошие, из кожи крепостных. Обитые серым бархатом. Но их не было на ковре. Дмитрий поелозил ещё ногами, но не нащупал их. Хотя пальцам уже стало холодно. Он наклонился вниз, но и ковра своего не увидел. Потом огляделся. "Батюшки светы – где это я? "  

Кровать стояла посреди большого зала. Сильно освещённого, но пустого. Раздавалось какое-то электрическое гудение. В стены кое-где были вмонтированы странные маленькие лампочки. Разноцветные. А больше в зале ничего не было. Голые стены и одно странно круглое окно, прямо напротив кровати. ДД встал и пройдя по серому пластикатному полу, подошёл к окну. Он ожидал увидеть обычный пейзаж. Черёмуху в цвету. Коляски с лоснящимися помещиками, проносящимися вдалеке. Избиваемые плетьми крестьяне на горизонте. Не хотели видите ли впрягаться ни в дрожки, ни в плуг. Совсем распоясались.  

В общем Гуров ожидал увидеть обычную идиллию девятнадцатого века. Но он не увидел ничего. Только чернота сверху и снизу. И ещё какие-то сверкающие точки в этой черноте... "Ба! Да это же звёзды! " – подумал Дмитрий. Но почему они заполонили всё окно? Странно, странно. Ведь батюшка в церкви говорил мне, что небо – это усыпанная бриллиантами поверхность, о которую разбиваются все поднявшиеся близко к солнцу. Брехал значит, пузатый. Вот я и взлетел получается сквозь эту твердь...  

Итак, Дмитрий Дмитриевич Гуров был в космосе. Но позвольте, разве такое возможно – спросит пытливый читатель? Итак, предоставим слово самому царско-подданному.  

"Так стало быть я в космосе" – повторил слова вслед за автором Дмитрий Дмитриевич. Но где конкретно я нахожусь? И что это за комната такая? Ох и душно в ней. Пожалуй стоит открыть окно и проветрить. Только вот что-то створка не поддаётся никак. Задыхаюсь. Разобью наверное окно чем-нибудь. Хоть табуретом. Но оглядевшись, Гуров табурета не увидел, а кровать была привинчена к полу.  

Ладно. Выйду в другую комнату хоть. Вон и дверка неприметная, а в ней ключик золотой торчит. Сверху над косяком была прибита табличка с каким-то текстом. Вроде бы на русском, но без букв ять и твёрдых знаков. "Писано ровно как моей женой" – умилился Дмитрий.  

Гуров направился к двери, и повернув в скважине ключ – отпер её. Взялся за ручку, и потянув её вниз, толкнул дверь от себя. Но дверь почему-то поползла вверх. «Занятно» – подумал Дмитрий Дмитриевич. Сенька-мастер, молодец – постарался. Хорошо, что я не приказал вчера вечером утопить его вместе с котятами. Пожалуй, сегодня пожалую ему полушку.  

ДД просунул голову внутрь чернеющего проёма двери. Темно-то как! Надо бы свечку зажечь. Да где ж тут подсвечник... Гуров водил в темноте по стене рукой, и наконец нащупал что-то. Тронул пальцами, раздался щелчок – и комната озарилась ярким светом! Наш герой зажмурился. А когда решился слегка приоткрыть глаза – его затуманенному яркостью взору предстала следующая картина.  

Вторая комната была такая же, как и первая. За исключением того, что посреди неё вместо кровати стоял высокий стол. Накрытый белой простынёй. "В точности как у Пал Иваныча – уездного хирурга! " – вспомнил Гуров. Над столом нависали какие-то непонятные предметы, похожие на кастрюли, откуда исходило свечение. Торчали куски странных чёрных змей, из которых нет-нет, да и сыпались искры. А под белым покрывалом на столе явственно проступали очертания человека.  

Скрытое тело на столе пугало Гурова. Он не любил покойников. Ещё во младенчестве, старшие ребята водили его за ручку на городской пруд. Там они смеясь, бросали камни и прутья в раздувшийся труп утопленника. Прибитого к берегу и слабо колыхающегося на волнах. Тело запуталось в корнях росших на берегу зарослей лоха. Это был городской пьяница, поэтому до его убиения никому дела не было. Лишь чайки были рады непрошеному подарку. Да городские сорванцы, бегали вокруг – крича от испуга и радости.  

Дмитрий с опаской приблизился. Человек на столе под белой тряпкой не шевелился. Гуров протянул руку. "Эх, была не была! " – и взявшись за край простыни – резко откинул её.  

Зрелище было настолько отвратительным, что Дмитрий Дмитриевич пару секунд посмотрев на него, в ужасе отвернулся, нагнулся и проблевался. Утеревшись обшлагом, он разогнулся, и ещё раз внимательно пригляделся к тому что лежало на столе. Так это же... Анна Сергеевна! Но не вся.  

Гуров с ужасом смотрел на гуро, лежащее перед ним. На операционном столе примостилось тело человека. Только тело. Поскольку ни рук, ни ног не было. На их месте были ужасающие рубцы, зашитые наспех. И голова на своём месте. В некоторых местах из-под швов сочилась и капала на пол кровь. С противным хлюпающим звуком.  

"Фу, господи помилуй" – прошептал Гуров и перекрестился дрожащей рукой. Хотел было прикрыть глаза трупа, нещадно смотревшие на него выпученным стеклянным взглядом. Но неожиданно глаза моргнули, голова со скрипом повернулась в его сторону, и рот... Заговорил!  

– Димочка, дорогой вы мой! – слабо произнесла голова. – Как я рада вас видеть!  

Гуров в приступе отвращения снова накрыл говорящее тело белым покрывалом.  

– Что за шутки, Дмитрий Дмитриевич, откройте! – смеясь, послышалось из-под простыни. – А то я что-то не чувствую рук. Онемели наверное. Вот не надо было нырять в прорубь, как эти быдловатые крестьянки давеча...  

ДД послушался, и снял покрывало, но только с головы. На это ещё смотреть можно было. Анна Сергеевна в своей верхней, нетронутой части оставалась так же красива как и прежде. Но на танец Гуров бы её не пригласил. Нет уж, увольте! "Ни за что я не пойду с ней танцевать! " – бешено пронеслось в мозгу у мужчины. "Стоп, взять себя в руки. Ответь ей! "  

– Милая Аня... Анна Сергеевна – поправился Гуров. – Вы так сегодня хороши собой, ваши прекрасные, белые ручки... Пардон, я хотел сказать ножки... Ах. Я имел в виду – ваша шейка прекрасно сохранилась! (Что за бред я несу – подумал Дмитрий Дмитриевич. Я же так хорошо раньше умел охмурять доверчивых и смазливых барышень. Но это же тело без конечностей... ) – Вы прекрасны как никогда! – нашелся наконец Гуров. Чтож, в этом была своя доля истины... Никогда ещё Анна Сергевна не выглядела так, как сегодня.  

– Ах, мон шер Димочка! Вы тоже хороши сегодня, верно выспались на славу. Но немного бледны – подайте же мне руку, я хочу встать!... Полежите ещё – только и нашёл что сказать Дмитрий Дмитриевич. – Вам полезно будет сейчас немного отдохнуть, поспите если хотите, я могу вас накрыть снова простынкой.  

– Опять ваши шуточки, дорогой мой, хитрый Дмитрий! – шутливо, но уже с угрозой в голосе произнесла Анна Сергеевна. – Помогите же мне наконец подняться, а то я что-то не чувствую ног...  

– Дорогая Аня... Анна Сергеевна. Я пожалуй вас, сейчас немного огорчу. Совсем немножко... Но мне придётся это сказать. Когда я теперь вас увидел, вы, как бы это помягче выразиться... Точнее я...  

– Ни слова больше! – Анна Сергеевна зарделась алым цветом. Отвернув глаза и сладострастно зажмурясь, она прошептала: – Вы хотите на мне жениться, и предлагаете мне руку и сердце!  

Аня приоткрыла глаза и посмотрела на Дмитрия: – Я же в свою очередь, вверяю вам свои длани, и теперь мы никогда не расстанемся! Вы поведёте меня к алтарю, и будете держать меня под белы ручки!  

"Найти бы их ещё" – подумал Дмитрий. Может быть они в ведре, под столом? Гуров нагнулся и посмотрел под стол. Там ничего не было, только обрывки каких-то чёрных змеек. Видимо мёртвых.  

– Ваши руки... – начал было собравшись, Дмитрий Дмитриевич – Они, понимаете...  

Вдруг на потолке вспыхнуло яркое пятно, и громоподобный голос откуда-то сверху произнёс: "Земляне! Последние из живущих! Это обращаюсь к вам я... "  

– Боженька! – воскликнула Анна Сергеевна. Я знала!  

Голос тем временем продолжал: "... капитан звездолёта под названием Путь Коммунизма. Я надиктовал эту запись в надежде, что после меня останется хоть что-то. Вы – двое последних, выживших в ядерном апокалипсисе. Земля уничтожена, лишь один космический корабль уцелел, и отправлен в глубокий космос для... " Запись прервалась какими-то щелчками и треском.  

Повисла гробовая тишина. Первой нарушила её несмелым голосом Анна Сергеевна: – Мон ами, – неуверенно начала она. – Что всё это значит?  

Внезапно голос сверху прокашлялся и продолжил: "Отпил воды из стакана, извините. Так вот. После культа поклонения Белому Шпицу, на Земле все словно посходили с ума. Каждый хотел иметь у себя хоть частицу божества. Но я оказался умнее, и распял наше божество прямо здесь, за этой стенкой! Взгляните"  

Раздался гул, посыпалась штукатурка, и тут одна из стен вдруг начала отъезжать в сторону, окутавшись клубами пыли! Анна Сергеевна и Дмитрий Дмитриевич, закашлявшись, посмотрели туда. Когда пыль чуточку осела, в нише за поехавшей стеной, они увидели прибитое на кресте – чучело белой собачки.  

– Мой Шпицик! – горестно запричитала Анна и залилась горючими слезами.  

– Не плачь, Аня! – героически произнёс еле державший себя в руках Дмитрий. – Я отвечу за собачку!  

Как бы продолжая свою речь, голос с потолка произнёс: "Да, ну так вот. Пока вы глядели на срежессированный мини-акт, я имел честь откушать ломтик арбуза, лежащего на моём столе. О чём это я. Ах да. Все человеки были уничтожены, а вы – последние двое из рода людского на Земле – были отправлены в криогенных капсулах, наобум в космос. И поскольку вы сейчас меня слушаете, прошло уже 200 лет... "  

– Ах! – воскликнула Анна, и упала в обморок. Дмитрий подул ей в лицо, помахал перед нею краешком простыни, затем решил смерить пульс. Но потом одумавшись, и не найдя воды – плюнул ей в лицо. Анна Сергеевна открыла глаза: "Что это было? Кажется мы с вами вчера знатно погуляли, жентиль. Возьмите же меня за руку, и выведите в сад – мне слегка нехорошо"  

С потолка продолжили: "Вы последняя надежда человечества. Вся Земля, если бы осталась цела – сейчас смотрела бы на вас как на героев. Почувствуйте значимость сего момента! "  

Гуров чувствовал только голод и мизинец у него чесался. Гуров наклонился и почесал его.  

Голос меж тем изрёк: "Теперь вы должны исполнить свою главную миссию. Возродить род людской! Вы – Адам, а ваша прекрасная и высокая спутница – Ева. Так начните же писать историю человечества заново! "  

Дмитрий взглянул на обрубок, лежащий на столе – и смотрящий на него с трепетом и любовью. В глазах у него помутилось, ноги внезапно перестали держать его. Стали ватными, подогнулись, и тут вдруг пол почему-то подпрыгнул, и ударил Диму в лицо.  

Гуров очнулся и открыл глаза. Он лежал на полу, снизу от операционного стола. Ему был виден только край свешивающейся простыни. А сверху, со стола – раздавался испуганный и вопрошающий голос: "Димочка, с вами всё в порядке? "  

Дмитрий снова провалился в небытиё.... ему чудились летающие коровы с крыльями, порхающие вдоль бесконечного, серого забора. С ужасными гвоздями поверху. Одна из коров подлетела к герою, и тронув за нос концом крыла, пропела: "Дмитрий Дмитриевич, встаньте с пола пожалуйста, мне вас отсюда не видно"  

Гуров снова пришёл в себя. Снял с носа край простынки. Пошатываясь поднялся, и ухватившись за край стола – встал. Трясущиеся ноги еле держали его. Но он заметив, что своей левой рукой ухватился теперь за плечо Анны – отпрянул в сторону, клацая зубами.  

Анна Сергеевна надрывным голосом произнесла: "Это всё правда? "  

– Видимо да. – после минутного замешательства выдавил из себя Дмитрий.  

Лицо Анны Сергеевны побледнело. И она, в поисках своей любимой лорнетки и веера, попыталась встать со стола, но у неё закономерно ничего не вышло. Гуров, глядя как то, что осталось целым от Анны Сергеевны – корчится на столе, почему-то подумал: "На самовар похоже. Эх, сейчас бы чаю выпить, лакея позвать. Человек! Почки один раз... "  

Дмитрий Дмитриевич, помотав головой, приблизился к столу под хирургическими юпитерами. Анна Сергеевна спросила его: – А мы не сгорим на небе?  

– Не должны, – ответил озадаченный Дмитрий. – Насколько я помню, в верхних слоях атмосферы совсем другая температура...  

Неожиданно сверху вновь раздался голос: "Вы наверное голодны. В корме корабля хранится огромный склад с водой и провизией. Его должно хватить как раз на ближайшие 100 лет. К тому времени, космический корабль должен приблизиться к ближайшей планете, пригодной для жизни. Вам введены гормоны, продлевающие ваш жизненный срок. Взгляните! "  

В потолке раскрылось отверстие, и оттуда на хромированной штанге к ним спустилось большое зерцало. Гуров схватился за шест, и притянув к себе зеркало – всмотрелся в него. "Ого, мои виски больше не седые! Волосы на голове абсолютно свежие и шелковистые. Это чрезвычайно занимательно... "  

– Дайте и мне посмотреться! – воскликнула Анна Сергеевна. Я хочу подновить маникюр на пальчиках. Думается мне, что он слегка облез.  

Гуров схватился посильнее, и разбил зеркало.  

– Что вы наделали?! – ошарашено спросила Анна. – Вдруг на этом... корабле – больше нет зеркал?  

– Дай-то бог, – задумавшись произнёс Дмитрий Дмитриевич, – дай-то бог...  

За иллюминатором проплывала какая-то яркая звезда. Начинался первый день Новой эры Адама и Евы.