Крылья Ангела - 2

– В этом доме не живет любовь.  

– Люди устали, она всего лишь уснула.  

– Ты сможешь разбудить ее?  

– Я — Ангел, это моя работа.  

***  

– Дашка, ну-ка быстро домой, – мать стояла на балконе и зло смотрела на девочку, сидевшую возле подъезда в песочнице.  

– Хорошо, мама, – девочка, лет восьми, стряхнула песок с ладошек, встала с колен и направилась в подъезд.  

– Я тебе что сказала? – подзатыльником в дверях встретила ее мать.  

– Что? – Даша подняла на нее глаза, наполненные слезами.  

– В комнате порядок навести, а потом уже на улицу бежать, – она подтолкнула девочку в плечо по направлению к комнате, – немедленно иди и прибирайся!  

Даша сняла сандалики и, подталкиваемая сильной рукой матери, вошла в детскую комнату. Она огляделась по сторонам, недоумевая, что хочет от нее мать. В комнате был порядок — кровать застелена, пыль протерта, вещи, игрушки и куклы разложены и расставлены по своим местам.  

– Мам, – робко обратилась она к матери, – а что убирать-то?  

– И она еще спрашивает! – злобно фыркнула та в ответ, – будь добра, подумай своей головой! И глаза у тебя есть! – Она махнула рукой, в которой было кухонное полотенце, в сторону стола.  

Даша прошла в комнату и посмотрела на стол. Мать развернулась и вышла, громко захлопнув за собой дверь детской комнаты. На столе стоял стакан с недопитым чаем и лежала раскрытая книга, которую Даша читала перед тем, как подружки позвали гулять. Несколько фантиков от конфет горочкой возвышались из-за книги. Девочка подошла, собрала фантики в кулачок и крепко сжала их, стиснув при этом зубы. Откуда-то с кухни послышался звон разбитой посуды и раздраженный возглас матери. Даша поняла, что сегодня на глаза ей лучше не попадаться. Она засунула смятые фантики в карман, сняла платьице, натянула футболку и шорты, села за стол к недочитанной книге и отпила глоток холодного чая.  

– Даш! Даша! – донеслось в открытую форточку окна.  

Девочка подошла к окну и, отдернув штору, посмотрела вниз на тротуар. Подружки махали ей руками, приглашая выйти во двор. Даша кисло улыбнулась, отрицательно качнула головой и махнула в глубину квартиры.  

– Нельзя, – беззвучно, одними губами прошептала она, – мама не пустит.  

– Уу, – девчонки скривили лица и всячески пытались показать, что их интересует ответ на вопрос, – а когда?  

– Не знаю, – пожала плечами Даша и развела руки в стороны, – не знаю, – еще раз для надежности проговорила она тихонько и снова мотнула головой.  

Девочки стали о чем-то беседовать, посматривая в сторону окна Даши, и размахивая руками.  

– Я сейчас, – посмотрев на Дашу, крикнула Светка и побежала в сторону подъезда.  

– Нет! – Даша замахала руками и завертела головой, но было поздно, Светка скрылась в подъезде, а девчонки не смотрели в Дашино окно, а провожали взглядами подругу.  

Раздался звонок в дверь и тяжелые шаги матери в сторону коридора возвестили о неминуемой трагедии.  

– Кто? Даша? – голос матери звучал, как приговор, – Дашка не выйдет!  

Светка что-то говорила и спрашивала еще, так как за дверью квартиры по подъезду эхом разносился ее детский писклявый голосок.  

– Что-о?! – воскликнула мать и металл в голосе женщины дал понять Даше, да и Светке, видимо тоже, что мать шутить не будет, – ты еще, сикарашка, меня поучи!  

По подъезду послышались мелкие шаги улепетывающей Светки, входная дверь квартиры с грохотом захлопнулась, и в коридоре на несколько секунд воцарилась тишина. Даша с ужасом ожидала, когда мать придет срывать на ней злость. Она закрыла книгу и убрала ее в стол, чтобы в сердцах мать не огрела Дашу ей по голове. Стакан с чаем девочка спрятала на подоконнике за занавеской и присела на стул, лицом к двери, чтобы вовремя увернуться от подзатыльника или шлепка кухонным полотенцем.  

Мать заглянула в комнату, но входить не стала и, как ни странно, ни слова не сказала о Светке:  

– Собирайся, у нас вечером самолет!  

– К-куда? – Даша не понимала, что происходит, но дразнить мать лишними вопросами все же боялась.  

– В Новосибирск, – мать вздохнула и, медленно развернувшись, хотела уже выйти из комнаты, но помедлив, добавила, – бабушка в больнице в тяжелом состоянии.  

Самолет — это было что-то! Даша никогда не летала, душа замирала, воображение захватывало дух. В небо полетим, как же это здорово, как же это круто, как же это… Она слов подобрать не могла, как ей это нравилось. И болезнь бабушки как-то совсем отошла на задний план, не затрагивала сейчас и не расстраивала. Хотя бабушку она, конечно, очень любит, но о бабушке она попереживает там, в Новосибирске, в больнице, у нее еще будет на это время. И вот они уже летели, и вот уже за окном облака — перистые, белые, а вот крыло самолета, совсем рядом, блестящее с моторами, или еще чем-то таким… Она сидит у самого окна, ест шоколад и наблюдает блики солнечных зайчиков на крыле самолета — это ли не ее мечта? Даша завороженно смотрела в окно на крыло самолета, когда из под него маленькой струйкой стал вырываться дым. Сначала он был белым, как облака вдалеке, мелкими рваными кусочками он выскакивал откуда-то из глубины из под металлических пластин, затем становился темнее и темнее, и все чаще и длиннее были его хвостики, а вскоре, он совсем перестал разрываться и черным закручивающимся хвостом тянулся от крыла мимо окна Даши вдаль за самолет.  

– Мама! – крикнула Даша, повернувшись к матери и сделав глубокий вдох. Мать, откинувшись на спинку, сидела рядом с закрытыми глазами. Она вздрогнула, открыла глаза и наклонилась к девочке. Даша, сделав вдох, вдруг поперхнулась. Испуг проявился на лице девочки, она схватила мать за руку и крепко сжала ее в кулачке. Ничего не понимая, мать стала трясти ее, с возгласом: «что, Даша, что? ». Желание прокашляться, но при этом невозможность вдохнуть, приводило девочку в состояние паники и ужаса. Она открывала рот в тщетной попытке набрать воздуха в легкие, закатывала глаза и все сильнее и сильнее сжимала пальцами материнскую руку, другой рукой тянула кофточку на груди. Мать судорожно пыталась понять, что случилось, и, в растерянности, искала глазами причину такого состояния дочери.  

– Подавилась, – прозвучал голос в голове женщины.  

Взглядом она поискала того, кто мог ей это сказать. И, вдруг за окном она увидела человека, он стоял на крыле самолета из под которого черным вихрем выбивался дым.  

– Подавилась шоколадкой, – вновь отчетливо услышала женщина.  

Она опустила взгляд на колени девочки, где лежал яркий фантик. Тут Даша закатила глаза, губы и кожа вокруг носа стали бледно-синего цвета, а ручки, больно державшие мать и хватавшие кофточку, ослабли. Женщина схватила девочку за плечи, наклонила, перекинув через свои ноги, опустила низко ее голову к полу, и с силой надавила под грудь, помогая себе коленями. Еще раз и еще, мать встряхивала маленькое тельце, сжимая и подталкивая.  

– Доченька, давай, – приговаривала она каждый раз, когда тело девочки опускалось на ее ноги, – давай, моя хорошая!  

Мужчина, сидевший рядом, увидел как мать пытается помочь девочке, подскочил, выхватил Дашу из ее рук, вытянул в проход между сиденьями и, обхватив ее руками со спины, толчком надавил кулаком на живот. После нескольких таких движений, Даша кашлянула, кусочек шоколадки выскочил, и она с хрипом втянула в себя воздух. Тяжелый приступ кашля забил девочку в руках мужчины, но тот держал ее крепко, не давая упасть. Слезы застилали глаза, текли по щекам Даши. Мать стояла рядом, словно ошалелая, трясла Дашу за руку и, сквозь слезы приговаривала:  

– Дыши, доченька, дыши!  

Пассажиры выглядывали из-за спинок сидений, кто-то выскочил в проход между рядами, стюардесса бежала на помощь, прихватив бутылку с водой и стакан.  

– Горим! Мамочки мои, горим! – заблажила женщина, глядя в окно на дым, вырывавшийся из под крыла самолета.  

Стюардесса передала воду мужчине, потребовала сохранять спокойствие и быстро направилась в сторону кабины пилотов. Даша, прокашлявшись, вытерла слезы, попила воды и села на место. Мать обняла ее, крепко прижав к себе, поблагодарила соседа и они, все трое, сели, молча уставившись в окно на черные завихрения. В салоне начиналась паника — пассажиры шумно переговаривались, выглядывали в окна, а некоторые кричали на стюардессу, которая, вернувшись, пыталась усадить их по местам и заставляла пристегнуться. В этот момент из под крыла вместе с дымом вырвалось пламя, большим веером разлетелось по всей его площади, раздался хлопок, самолет качнуло, словно он влетел в воздушную яму. Взвизгивания, крики и ругательства пронеслись по салону. Мать еще крепче прижала Дашу.  

– А как тот дяденька стоит там и не падает? – спросила тихонько Даша, словно ничего страшного вокруг не происходило.  

Женщина посмотрела в окно и обомлела, там на крыле стоял все тот же человек, которого она видела, когда услышала голос, и о котором совершенно забыла из-за страха потерять дочь. Человек твердо стоял на ногах, смотрел в окно на девочку и ее мать. Самолет вновь подпрыгнул, сотрясая салон, накренился вниз, и крыло опустилось ниже уровня окна, но человек стоял уверенно, даже не переступив с ноги на ногу, словно не было никакой тряски. Новый прыжок самолета, и крыло на этот раз стало подниматься вверх над окном. С каждым новым толчком паника в салоне нарастала все больше. Даша и ее мать не сводили глаз с фигуры на крыле. Вдруг человек расставил ноги, немного согнул их в коленях и, словно придавливая крыло, стал балансировать, помогая себе раскинутыми в разные стороны руками. Вокруг него стала проявляться оранжевая дымка, сначала едва уловимая, растекающаяся свечением в разные стороны, затем это свечение становилось все гуще и ярче. С каждым новым толчком самолета человек глубже приседал на крыле и удерживал его, так продолжалось пока самолет не перестало подбрасывать и болтать. В яркой оранжевой дымке фигура на крыле выпрямилась, повернулась к окну, и мужчина, глядя на Дашу и ее мать, счастливо улыбнулся. Огонь из-под крыла больше не вылетал, а дым, словно захлебываясь, струился маленькой черной спиралькой.  

– Пожалуйста, сядьте, – не переставала повторять стюардесса, – пристегнитесь. Все в порядке, возгорание двигателя устранено. Ничего страшного не произошло, успокойтесь.  

– Мам, а это кто, ангел? – все так же тихо спросила Даша, повернув голову к матери.  

– Ангел, Дашенька, ангел, – мать прижалась губами ко лбу девочки, из глаз текли слезы. Когда они вновь посмотрели в окно, фигуры на крыле уже не было, солнечные блики переливались по металлу, и лишь иногда дым вылетал из под крыла маленьким темным облачком.  

После похорон бабушки Даша и ее мать домой поехали поездом. Это тоже было круто. За окном мелькали деревья, поля и речки. Красота природы была даже интереснее, чем синь и облака неба.  

– Мама, а бабушка теперь на небе, – спросила Даша, – с тем ангелом?  

Мать посмотрела на девочку, и материнская нежность и любовь перекрыла боль утраты. Наивное детское личико светилось чем-то необычайно чистым и божественным, а глаза смотрели на мать с восхищением и надеждой. Женщина пододвинулась ближе к дочери, погладила ее по голове и обняв, поцеловала в щечку.  

– Да, Дашенька, – ласково ответила мать, и уверенно добавила, – на небе с ангелом.