Вылазка

Дима полз по вентилиционной трубе, по пути уворачиваясь от паутины и висящих на ней маленьких, размером с пятирублевую монету, паучков. Дополз до выхода, высунул голову наружу и спрыгнул. Осмотревшись по сторонам, Дима увидел обычную комнату, в углу который стоял старый стол, на котором валялись желтые потрепанные книги и стул, вплотную пододвинутый к этому столу. Вдохнув холодного, прожигающего ноздри, воздуха, Дима нацепил на себя противогаз и направился к двери.  

Открывав дверь, он вышел в большое помещение. "Главный зал" – пронеслось у него в голове. Большие стены, которые раньше были покрыты красивой плиткой, были уже давно без плит, которые валялись полуразбитые. Большие лампы, которые когда-то висели на потолке, тоже валялись и были совершенно изувечены. Разруха, поломанная мебель, выбитые стекала и пустые рамы – общая картина, которая встретила Диму.  

"А всего лишь прошло три года. Что же будет дальше? " – подумал Дима. Поправив рюкзак, он пошел прямо, при этом осматриваясь по сторонам. Держа лямки, тяжело дыша, он шел по мертвому и давно опустевшему залу, но вдруг увидел большую дыру, которая сияла в полу. Подойдя поближе, Дима увидел, что дыра уходила далеко в пол, а подняв голову он увидел потолок, который не имел куска крыши. Видимо этот кусок и оставил эту дыру.  

Дима повернул голову налево и увидел дверь. По воспоминаниям эта дверь вела в коридор, который огибая главный зал, выводила в столовую, в которой был путь наружу. "Попробуем" – сказал про себя Дима. Тихонько подойдя к двери, при этом наступая на осколки стекол и другой мусор, Дима её открыл. Зашел внутрь и обомлел. Прямой коридор, куча осколков, запорошенные снегом подоконники и несколько трупов.  

Дима подошел поближе, при этом постоянно смотря в окно. Два человека, на вид мужчины. Оба короткостриженные. Около одного лежал автомат без рожка и фляга, из которой, видимо, что-то выливалось и так и замерзло. Второй, облокотившись на стену, держал в руке рюкзак. Около них было несколько бревнышек, которые наполовину сгорели и прерватились в уголь. Не увидев ничего интересного, Дима встал и направился дальше по коридору.  

Проходя по коридору, Дима увидел до боли знакомый угол. Он был единственным во всем этом большущем коридоре.  

– Маш... Я больше не могу молчать...  

– Я тебя слушаю, Дим.  

– Маш, я как странник, который бродит постоянно, пытаясь найти ту, с которой мне так хорошо и уютно. Маш, ты мне очень сильно нравишься и я не знал как это тебе сказать.  

– Ты... Ты мне тоже... Немного нравишься, Дим. Ты, правда очень хороший...  

– Тогда... Может мы что-нибудь попробуем?  

– Да, я согласна.  

Знакомый угол. До боли знакомый. Очень с ним много связанно. "А ведь когда-то мы тут постоянно встречались во время уроков. Стояли, обнимались и целовались, при этом прячась ото всех. Маша, Маша... Извини, что не спас тебя тогда. " – думал про себя Дима.  

"Тяжело. Последнее время становится очень тяжело. Все чаще и чаще приходится вылезать и видеть эти места, от которых столько воспоминаний. Никому такого не пожелаю. Лучше бы умер тогда вместе со всеми наверху, а не остался в этом подвале, пытаясь прокормить десять человек, на которых случайно наткнулся. Хотя... Может быть так надо? Может быть мне их послали свыше? Хотя... Бред. Если бы там был кто, он бы не дал нам разрушить весь этот чертов мир... Нет, не дал. Хотя откуда мне знать... "  

В последнее время Дима очень много думал про себя. Даже очень, видимо, сказывалось постоянное одиночество. Еды хватало, да и воды тоже. Под этим предлогом Дима постоянно выходил на улицу, проходил по этому коридору, вспоминая свою первую возлюбленную, а все ради одного – попытаться найти своего брата и маму. Год просидел и этом подвале, а сейчас все последние два лазает по городу, пытаясь хоть найти какие-то следы. Безуспешно...  

Увидев вдалеке стену, Дима зашел в кабинет, чтобы через него выйти в продолжение этого обходного зала и выйти в столовую. Кабинет... Старые шкафы, запыленные и пожелтевшие книги, которые никто не трогал. Старинный, деревянный учительский стол, на котором не пойми что валялось. И много парт, очень много...  

– Дмитрий, к доске.  

– Иду.  

– Так. Сегодня хочу провести блиц опрос, если вы не против. А то эти проверки домашнего задания уже поперек горла.  

– Конечно, Вадим Николаевич, давайте.  

– Хорошо, Дмитрий. Кем ты себя видишь в этой жизни?  

– Я? Даже и не знаю. Порою я пытаюсь заниматься то этим, то другим. Я пытаюсь понять математику, которая мне с трудом дается, я пытаюсь вникнуть в физику, осознавая, что я совершенно в ней полный ноль. Кто я? Что мне суждено? Да, я пишу. Я обожаю писать, за это многие меня осуждают. Многие меня критикуют. Ну а что мне делать? Никто из вас не знает какой я. Никто. У каждого своя дорога. И я надеюсь, что моя с вашими не пересечется..  

Не пересеклась. Кто же теперь узнает кто сейчас где. Один Дима бродит в этом пустом и огромном мире. Один... Нет брата рядом, нет Маши, мамы, которая поддержит и поможет. Один он. Один... "А кем же все таки мне суждено быть? " – постоянно думает Дима, стоя в этом классе. Постоянно. Сколько еще думать? Сколько?  

Молча, тяжело дыша, Дима идет к той двери, которая смотрит своим мертвым взглядом на него. Открыв её, попадает в столовую. В большое, огромное помещение, в котором раньше так было людно, а теперь пустота. Никого. Все те обшелушенные стены, оббитый пол, мусор и выбитые стекла и запорошенными подоконниками. Вся школа – это одна картина. В любом её помещении все одно и тоже. Ничего не меняется для того, кто зашел сюда мимоходом, зашел укрыться от непогоды. Только Дима знает тут каждый угол за последние два года, помнит все. И грустит. Грустит. Он давно один, душа требует кого-нибудь рядом из близких, но вокруг всего лишь выбитые стекла и запорошенные снежком подоконники.  

Молча пройдя через столовую, кухню, Дима подошел к выходу. Открыл эту дверь и вышел наружу. Вышел. Искать то, что уже никогда не найдет. И потеряется сам в своих мыслях и воспоминаниях, которые постепенно съедят его целиком...