Пластилиновый мир

Глазки маленького игрушечного пингвина сверкнули красным. Мир вокруг изменился, стал простым и мягким. Рядом сидела на полу сестра. Ее черты стали округлыми, словно из пластилина. Руки, закрывающие лицо, были покрыты красными полосами. Слезы скатывались из-под них маленькими голубыми шариками в плоскую лужицу у ног.  

Женя присела рядом с ней и обняла. Эти пластилиновые черты были знакомы. Уже не раз она пряталась тут. В ее секретном мире. Здесь нельзя было никому навредить, ссадины не болели, и не было ничего опасного, какой вред может причинить пластилин? Иногда Женя жалела, что пластилин нельзя есть. Она бы не выходила никогда обратно. Некоторые вещи из реального мира оказывались тут и исчезали там. Вещи, которые она очень хотела спрятать. Тут уже было ее любимое одеяло, альбом, лампа и пара игрушек. Теперь тут и ее сестра.  

–Мари, всё уже хорошо. Тут только я. Посмотри на меня, Мари.  

Мари всхлипнула и открыла лицо. Глаза были большие, ярко голубые, и слезки собрались в уголках.  

–Жень, она ушла? Она не будет нас трогать? – девочка прижала руки к груди. – мне страшно…  

– Её тут нет Мари, я тебя спрятала. Дай мне твои ручки, не бойся.  

Женя аккуратно замазала красные полоски на руках сестры.  

– Вот смотри, уже все прошло. Не болит, правда?  

– Да, не болит. – Мария повертела руки перед глазами, – а почему они такие… – девочка не смогла подобрать слова.  

– Это пластилиновый мир. Я его придумала, когда мы лепили мишку в саду, помнишь?  

– Помню, здорово, Жень. И мы будем тут жить? – она огляделась, подскочила к окну улыбаясь, словно и не плакала только что. – ух ты! Тут так интересно. Пластилиновые деревья, домики и машинки. Я хочу тут жить! – девочка собралась выбежать на улицу.  

– Постой, подожди меня! – сорвалась следом за ней Женя.  

Девочки веселились пока не стемнело, и в животе не забурчало от голода.  

–Хочу кушать, там есть холодильник, бежим наперегонки! Кто первый тот забирает самое вкусное! – прокричала Мария и рванула к дому.  

– Стой, Мари, пластилин нельзя есть! – крикнула вслед Женя.  

Но, когда она влетела на кухню, Мария уже уминала пластилиновую курицу.  

–Как вкусно! Вот, попробуй!  

Женя смотрела на протянутый к ней кусочек, она уже пробовала есть яблоко здесь, но оно на вкус было как… пластилин. «Почему же Мари так вкусно? Из-за того, что она тоже из пластилина? »  

– Я не могу есть тут, Мари.  

– Это потому что ты выглядишь не так как я? Но почему ты не такая? Что же нам делать? – от волнения она выронила еду  

– Не знаю. Я всегда остаюсь такой. – Женя оглядела свои непластилиновые руки. – но я могу вернуться туда, и поесть как обычно.  

– Нет, Женя! Она опять будет кричать и хватать тебя! Не надо! – слезы снова хлынули из глаз голубыми шариками, красная полоска рта искривилась и задрожала.  

– Тихо, тихо, не плачь. Уже стемнело, значит бабушка вернулась и защитит нас. Она будет волноваться если мы не вернемся.  

– Нет, нет, нет! Я туда больше не вернусь! Ни за что! – сестра вырвалась из рук Жени. – И… и ты не ходи! Мы… Мы что-нибудь придумаем, пойдем в магазин и найдем еду! Не уходи! – она снова подошла ближе, и девочки взялись за руки.  

– Я уже была везде, тут всё из пластилина. – грустно вздохнула Женя – Мне надо уйти. Если хочешь, останься тут. Я быстро Мари, не бойся. Только поем, поговорю с бабушкой и вернусь, хорошо?  

– Нет, не уходи, я найду еду, найду! – Она отпустила руку и бросилась к двери.  

– Стой, пожалуйста, Мари…  

Но в дверях уже было пусто. Мария бежала в сторону магазина.  

Женя вернулась в комнату, взяла игрушечного пингвина, он тоже оставался непластилиновым, и прошептала:  

– Верни меня, Фредди.  

Глаза игрушки сверкнули, и мир снова стал обычным. Девочка осторожно вышла из комнаты, прокралась к лестнице и присела за периллами, прислушиваясь. В кухне шумела вода, на сковороде что-то шипело, пахло жареной курицей. В гостиной работал телевизор, раздавался смех зрителей из какого-то глупого шоу, что успокаивали маму. Значит бабушка Кира уже дома. Мама не смела выключать телевизор при ней.  

Женя очень тихо спустилась по лестнице, аккуратно перешагнув третью ступеньку, которая очень громко скрипела, и юркнула в кухню. Возле плиты спиной к ней стояла бабушка. Она была худая, сухая как изюм, и очень быстрая. Ее руки мелькали то над разделочной доской, то над сковородой. На плече висело полотенце, всегда почему-то желтое, как солнце.  

Малышка обошла стол и обхватила бабушку сзади, так крепко, насколько хватало детских сил.  

– О-о-о моя дорогая внучка, вы с сестрой так долго не спускались, что я начала думать, что вы уже спите. – Бабушка оглянулась через плечо, но Женя спрятала лицо в ее юбке. – Милая, что-то случилось? – голос дрогнул – Где твоя сестра?  

Она сделала меньше огонь на плите и бережно отстранила внучку и присела, заглядывая ей в лицо.  

– Женя – узнала она. Только бабушка различала их. – Где Мария? Всё хорошо?  

Девочка покачала головой, слёзы сами наворачивались на глаза, она не хотела плакать, не хотела рассказывать, но рыдания вырывались из горла сами собой. Это был уже не первый раз, и Кира обняла, успокаивая, взяла на руки и села на стул.  

– Ну-ну милая, я тут, всё хорошо. Ну-ну. – говорила она, покачивая девочку.  

Через пару минут слёзы кончились.  

– Она не хочет возвращаться. – прошептала малышка  

– Что?  

– Мария не хочет возвращаться.  

– Что ты такое говоришь? – удивилась бабушка – она не хочет выходить из комнаты? Света опять вас обидела? – волнение подхватило ее и она, выключив плиту, направилась наверх, едва не бегом.  

– Стой она не в комнате, она не здесь.  

– Женя, Женя, ты что? Где же, если не здесь? – волнение в голосе бабушки нарастало. – дом был заперт, Мари не могла выйти наружу.  

– Я отвела ее в пластилиновый мир, и она не захотела вернуться. Прости, бабуля, я не знала, что она не захочет вернуться. – слёзы снова навернулись на глаза. – я… я… уговорю ее, прямо сейчас пойду.  

– Куда пойдёшь? Женя, это же сказка, пластилиновый мир – это сказка.  

– Я отведу тебя туда. – всхлипнула Женя. – Мы вместе уговорим Мари вернуться.  

Из-за слёз всё расплывалось, и девочка, вырвавшись из рук, почти наощупь нашла игрушку пингвина. Она взяла другой рукой край платья бабушки и начала говорить:  

– Пожалуйста, Фредди. Пожалуйста, перенеси нас с бабулей к Мари, перенеси нас в пластилиновый мир. Пожалуйста, Фредди.  

Кира стояла ошеломленная. Комната была пуста. На полу она с ужасом заметила капельки крови. А Женя, ее умная не по годам девочка, такая серьёзная, плакала и повторяла слова из сказки. ЧТО ТУТ ПРОИЗОШЛО?  

– Фредди, умоляю – девочка уже рыдала, но ничего не происходило, – хотя бы меня перенеси! – всё оставалось таким же. – Почему не получается? – подняла заплаканные глаза на бабушку, и та словно вышла из ступора.  

– Милая, спокойно, – присела – пожалуйста, расскажи всё сначала, по порядку, что случилось с Маришей? – на последнем слове голос её дрогнул, а руки уже аккуратно вытирали заплаканное лицо девочки полотенцем.  

– Мы… мы играли с мишкой. – начала вспоминать Женя, все-ещё всхлипывая. – Мы не выходили из комнаты, честно! А… а потом бах, стук и… и дверь открылась. Громко стукнула и мама… она кричала… кричала, что мы демоны и черти и кидала в нас гвозди и что-то еще.  

Женщина огляделась и только сейчас заметила сорванный замок на двери и рассыпанные по полу предметы. Она увидела это сразу, но почему не обратила внимания? Привыкла к такому? Света часто громила дом. Поначалу, когда она ещё пыталась запереть дочь в комнате, часто приходилось менять замки. Но она никогда не пыталась зайти в детскую. Сердце колотилось, руки подрагивали.  

– Мы спрятались под кровать, но она начала лезть за нами и пыталась схватить за руки. Мы отбивались, но она схватила Мари. Очень сильно, у Мари пошла кровь. Мы закричали. Я держала её. Я держала её, Мари плакала. Мы кричали. – голос девочки дрожал, по щекам катились слёзы, – а потом мама отпустила руку. Отпрыгнула от кровати. Она смотрела на кровь и говорила плохие слова... И убежала в туалет. А я… я взяла Фредди и перенесла нас с Мари в пластилиновый мир. Я не вру. Мы были там долго, до темноты.  

Женя рассказывала всё как было в пластилиновом мире. А Кира уже заглянула под кровать. Но там были только взбитые хлопья пыли и пара капель крови. Крича: «Мари! » Она бросилась в подвал, заглядывала во все комнаты по пути, осматривала каждый угол, но… Мари не было. Нигде не было. В панике женщина бросилась из дома, обежала его, звала и звала, но вокруг было тихо. В окно выглянул сосед, но тут же спрятался обратно. Никто не хотел иметь дело с «больной семейкой». Накатило отчаяние. В гостиной вжималась в угол дивана Света. Её руки были в грязных разводах. А по полу были разбросаны инструменты из кладовки и гвозди.  

– Бабушка, Мари в пластилиновом мире. – тихо подошла Женя. – с ней всё в порядке. Она покушала, и мы играли. Только она не хочет возвращаться.  

По щекам женщины потекли слёзы.  

– Да, милая, хорошо. Поднимись пока наверх. Мне надо позвонить, и я приду к тебе. – она утирала слёзы полотенцем. В груди больно закололо.  

«Только не сейчас. Не сейчас. »  

Женя убежала. И женщина бросилась к телефону, разговаривать со Светой было бессмысленно, а время и так утекало сквозь пальцы. Она вызвала скорую и милицию, объяснив ситуацию. Экстренная бригада прибыла уже через пару минут, больница была буквально за углом. Доктор тут же осмотрел пожилую женщину и хотел было госпитализировать ее немедленно, но она воспротивилась. После непродолжительного спора, сестра сделала ей несколько уколов и отпустила. Кира понимала, что если в ближайшее время не попадет в больницу, то девочки останутся сиротами. Она не могла этого, допустить, но Мари пропала… она должна дождаться приезда милиции.  

Доктор проследовал за ней наверх, к Жене.  

– У девочки шоковое состояние. Она перенесла сильное потрясение. С учетом её предрасположенности к заболеванию, она вполне могла придумать часть истории. Подменить травмирующие воспоминания. Девочке необходим покой, питание и лечение у квалифицированного специалиста. Мы можем поместить её в Центральную детскую клинику. С учетом обстоятельств это будет лучший выход.  

Вдалеке зазвучала сирена милицейской машины.  

– Да вы правы, сейчас это будет лучший вариант. – Кира буквально заставляла себя это произнести. Она понимала, что Жене нужен покой. И, если с Мари правда случилось что-то страшное, даже думать об этом было больно, то лучше малышке этого не видеть.  

Доктор сделал несколько звонков, дал на подпись какие-то документы, слова расплывались, и женщина подписала не глядя. А потом они вдвоём направились наверх.  

Девочка сидела под одеялом. Бабушка присела рядом.  

– Милая ты в порядке? – девочка прижалась ближе и кивнула. – Мне нужно сделать тут ремонт, починить дверь и отвести в больницу маму. И я хочу, чтобы ты мне помогла.  

– Конечно, бабушка. Я всё сделаю.  

– Хорошо, детка. Этот доктор отвезёт тебя на машине к собирателю сказок, и вы вместе попытаетесь уговорить Мари уйти из пластилинового мира. Ты согласна?  

– Я… но Мари была в этом доме. Как я её там найду?  

– Ты смотри всю дорогу в окошко и запоминай дорогу. А когда будешь в пластилиновом мире, найдешь наш дом, идет? – у бабушки текли слезы и дрожал голос.  

– Дда… я смогу. Я обязательно верну Мари!  

– Молодец, моя любимая девочка. – Бабушка крепко обняла.  

Во дворе раздались звуки подъезжающей машины.  

– Всё, детка, иди и ничего не бойся. – доктор взял девочку за руку, и та позволила увести себя вниз. Она крепко прижимала пингвинчика другой рукой.  

Кира быстро нашла сумку и собрала вещи для Жени, про которые смогла вспомнить. Выходя во двор, отдала сумку медсестре и последний раз поцеловала свою девочку.  

– Бабуля…  

Женя смотрела в окно. Смотрела и боялась моргать, чтобы не пропустить хоть один поворот. Рядом с ней была медсестра, обнимала и гладила ее по голове.  

Уже много позже Женя узнала, что бабушка попала в больницу и не смогла поправиться. Маму забрала милиция. Потом ее поместили в тюрьму для умалишённых. Все говорили, что мама убила Мари. Но Женя была уверена: Мари в пластилиновом мире. Она была там ещё несколько раз, но как ни старалась, не смогла найти сестру, не нашла дорогу домой. А потом она выросла, и больше не могла попасть в пластилиновый мир. И стала забывать, как это делается. Осталось только чувство вины за то, что оставила сестру и ушла, за то, что не смогла провести туда бабушку, за то, что забыла дорогу домой.