Цветок, растоптанный в аду. Посвящается трагически погибшей Шани Лук

На природе просторах чудесных,  

С духом тонким ее единюсь,  

А сливаясь с его звонкой песней,  

Я созвучия гладь создаю!  

Фестиваль гармонии и мира? Конечно туда отправляюсь,  

Зарядом любви ко вселенной на праздниках наполняюсь.  

Много думала, разве трудно людям, чтобы мир постоянно был?  

Отчего ж в постоянных склоках его след как призрак простыл?  

Земля таинственна, волшебна, ее сами люди сокрушают,  

корыстными конфликтами разными!  

И своей ярости искрой ее окружают.  

Но зачем враждовать веков столько надо?  

Для единства людей то большая конечно преграда  

Ведь в гармонии жить так природно, прекрасно!  

На природе, в необычных мелодиях я себя сполна раскрываю,  

Целый сонм своих тайных надежд замечательно впрямь воплощаю.  

Глубинной энергией танца их я проникаюсь,  

И полноту бытия свободно глубже вдыхаю!  

Сколько людей здесь! Вольно я с ними танцую  

Льется ручьем неподдельное вдохновение  

В неординарности нашла настоящее отдохновение!  

И попала в заразительную стихию свою,  

На этой чудесной волне добра и дерзаний посыл всему миру дарю!  

Вдруг голоса разом стихли,  

настороженность, шум разом в суть все проникли.  

Только странные звуки я больше слышу,  

Музыка играет все тише и тише!  

Разъяренные солдаты с ружьем,  

они появились как всадники смерти!  

К площадке страшной толпой набегают  

В жуткой сплошной круговерти  

И убивать людей всех со мной рядом стали!  

С гневом они по тем, кто рядом плясал, стреляют.  

Ужас, здесь кровь и крики. Почти не видать пути,  

Звери ведь все преградили. Как бы укрытье найти?  

Но нет, моя мамочка, верь мне, просто я не сдаюсь,  

Я уж бегу к машине и к тебе непременно вернусь!  

И неужели... Досада! Те изверги нас настигают,  

И автоматы на нас со злобой своей наставляют!  

Вот словно зверь опьяневший от крови ко мне приближается,  

Своими когтями грязными меня хватает,  

Угрозой страшных смертей распаляется!  

И в машину свою уводит.  

Любимый где? Мои дорогие друзья? В кровавом вихре все растворяются.  

Мир счастья, любви и надежд в преисподнюю одну превращается.  

Куда же теперь? На смерть ли? Они упиваются властью губительной.  

С такими лишь конец меня ждет!  

За общность людей танцевать для них грех непростительный  

Плен у столь кровожадных на ужас живых обречет!  

Боже, как больно они наживую ноги мои ломают,  

И ухмыляясь гнусно, плоть своим весом сжимают!  

Боль так ужасная всюду, она сотрясает все тело  

Жуткой смесью всю меня наполняя она растеклась,  

Я ведь грез океан воплотить лишь хотела,  

И в висках как набатом боль отдавалась.  

Слышите вы меня, люди, хоть кто-нибудь?!  

И уж не слышит Бог?,  

Если бы кто-то отбил,  

Хоть кто-то бы вызвалить смог!  

Мне ногой давят пояс,  

Словно свинцом сжало грудь,  

От вопля пропал почти голос,  

Мне бы сейчас лишь вздохнуть!  

Выбраться бы из этой адской машины,  

Вот бы нашла сил волшебных оттолкнуть их рукой,  

Но и эта надежда превратилась в мираж  

Вывернули мне мои руки, входя от злодейства в раж  

Как до этой поры от их пыток мне глаза не застлало мглой?!  

В тот же страшный убийственный миг,  

Оглашает окрестности мой пронзительный крик  

А чудовища скалятся, не прекращая глумления,  

Ведь страданья мои для них наслаждение!  

Вот дикарь опускает опять свою палку,  

И с ухмылкой наносит бессчетный удар!  

Голову кровь как рекой заливает!  

Несравненных страданий разве мне мало?!  

Милосердья для них никогда не бывало  

Выпускать сколько будут на мне звериный свой пар?  

Оголтело ликуют звери, И с ними ликует народ,  

Понося меня, как неверную, толпа так рьяно ревет,  

Посылают своему богу благословления,  

Что расправились с пленницей вражьей,  

Но как слушать ту ложь, о какой теперь скажут,  

Как считать, что терзав невинную девушку,  

На них впрямь снизойдет его одобрение?  

Лежу распластана, полуживая,  

А и вдобавок к тому, и пинки добавляют  

На осколках костей перебитых всякий нелюдь плясать теперь рад,  

Предпочли они милосердью злорадства ярого град.  

И гнусно в меня садист лютый стреляет  

весь ад пред глазами как дым своей пеленой застилает.  

Сквозь страданья, я вижу. Опять с морем в танце кружусь,  

В лесу обнимаю родной клен, За его ствол его мощный держусь!  

С поветрьем его несравненным без остатка сольюсь!  

И опять как встарь весела с порывом неуловимым,  

меня побуждающем петь, Красотами мира хранимым.  

Снова глаза боль открывает,  

Потертые стены больницы,  

Нет, это мне не в кошмаре снится  

Здесь моя кромешная темница!  

До сих пор их оскал глумливый,  

Меня взаправду кромсали, ломали!  

Словно в лихорадке вижу снова, как они зверски на на костях моих плясали!  

Как осталась после этого еще живая?  

Все происходило взапрямь, наяву,  

А теперь я лежу на кровати, словно в жутком гробу.  

Они меня весом раздавили,  

Не встать, не повернуться не могу,  

Вот представляю как снова по лугу свободно бегу,  

Ведь только душа моя рвется по-прежнему к бурным ветрам,  

К невиданным прежде дорогам, и дивным иным берегам!  

Как больше не танцевать, не путешествовать,  

И представить того невозможно!  

К исследованию далей зовет,  

Души мой извечный полет!  

И я готова вставать, насколько бы то невозможно!  

Только бы освободиться! Ведь я здесь пленена!  

В открытости миру лишь для них вся моя вина!  

Как бы хотелось причудливые рисунки и дальше творить,  

Сливаясь сознаньем с лесами, полями так просто в извечном согласии жить  

Моменту сполна отдать свою душу,  

Волокиту дней мрачных вдохновеньем нарушить!  

Плывут вереницей Греция, Мексика, Чехия, в калейдоскопе и их города,  

Со мной невиданное счастье встреч тех прибудет, точно, навсегда!  

И люди опять веселятся, в заливистом смехе танцуют  

Словно и впрямь недавно совсем, пока напасть не встречали такую.  

Вот опять этот изверг ужасный,  

В его руках сверкнул острый нож!  

Знаю, что ты мучитель пристрастный  

Мрачную смерть мне только несешь!  

Сколько же дикари с властью людей будут терзать?  

Мирвсему бы сплотиться, миру всему бы воспрять  

Они ведь в дикарство свое хотят подогнать  

Души невесомую сферу,  

Способны и правда стирать, убивать  

За в жизнь благородную веру.  

Свет надежды и знания готовы они погубить  

Закрыть на самый плотный ключ желанье мир вдоволь свободно познавать,  

А вольных женщин люто ненавидят, и жаждут ломать и топтать,  

Но как же скажите, им такое злодейство творить позволять?  

Ведь это значит немного-немало  

планете всей выжить возможность забыть?!  

Сейчас уж ни злых глаз, и ни мучений,  

Лишь облаков воздушные сады,  

Я ощущаю дух эфирный восхождения,  

И с ним вхожу в чертог небесной чистоты.