Некроманты Элории

– Деда, деда, а почему у тебя глаз белый?  

– Ой, внучек, садись, расскажу об войне за Элорию....  

Я знал это ублюдка уже лет пять. Признаюсь, он мне никогда не нравился. Я боевой маг, он боевой маг. У меня школа некромантии, у него школа некромантии. Её основой является управление жизненной энергии: похищение, перенос, распределение. Поэтому некромантов любят – как хорошо он калечит, так хорошо и лечит. Но так сложилось, что мы оба стали не чародеями, а войнами. И на передовой нет заклинания лучше, чем "Похищение жизни". Вы могли слышать истории о вампирах: у нас в королевстве их истребили давно, но детей всё ещё, бывает, пугают байками о них. "Похищение" как эти вампиры – пока льётся кровь твоего врага, ты лечишься. Сколько раз я избежал цепких лап смерти, после которой обратился бы в бездушную марионетку генерала, я не сосчитаю. Зато знаю, кому так не повезло. Этот козёл, Людвиг, сдох после того, как завел отряд в ловушку.  

Ни капли не жалко, по делом. Мы постоянно что и делали, так ругались. А когда дело доходило до драки, то я быстро ложился на лопатки. И в академии оценки у него были лучше. И на турнирах он занимал места выше. И Людвиг спас дочку торговца один раз, так и поженился в тот же месяц. Одним словом, завидую.  

Прошла неделя, две, три. Не хватает его. В карты игрок был хороший, каждая партия была схваткой не на жизнь, а на смерть. Доходило до того, что однажды Бога увидел. Пьяные в стельку, после большой победы, холодной зимой, отмечали в таверне. Ух и пирушка была, клерик буквально с того света откачивала, как "проигравший похищает свою жизнь до отключки". Славное время.  

Так вот, чего это я разболтался? Этот паршивец, Людвиг, сейчас во главе клина несётся прямо на меня. Ставлю своего коня, что вражеский некромант умелец. Не только поднял его из земли, но смог сохранить разум. Ибо как ещё объяснить то, что я через поле слышу как он кричит моё имя?  

– ГЕЕЕЕЕЕЕЕЕРХАААААРД!  

– Горнисты! – кричу я назад. – Играйте вашу любимую музыку, усладу для моих ушей!  

Всё поле затрещало в оглушающем рёве горнов. Композиция, которую знал каждый в моём отряде: у командира дуэль.  

Затряслась земля, как сотни всадников шпорами ударили лошадей. Свист, лязг, визг, ржение проносились рядом со мной. Прекрасный звук войны. Я спрыгнул с коня и воткнул цвайхандер в землю так, чтобы я мог руками опереться на рукоять. Кавалерии уже столкнулись, что, признаюсь, не было моим лучшим стратегическим ходом. Но я знал, что исход решит не конница. Победу я видел на другом конце коридора, образованного лошадьми, оббегавшими меня. И вот, три сотни метров до судьбоносной встречи. Две. Одна. Пятьдесят. За десять метров Людвиг до меня Людвиг дёрнул за поводья и лошадь встала на дыбы.  

– Не зевать, Герхард, я мог тебя раздавить. – кричал ходячий труп, смотря на меня сверху вниз.  

– А ты попробуй. Кто кого собьёт: твоя лошадка меня или я её?  

– Зазнаёшься.  

– Ты дал пример.  

Я снял шлем, пока он спускался с лошади. И вот мы стоим, в метрах друг от друга, через считанные минуты один из нас (на этот раз наверняка) попадёт на тот свет.  

– По старинке?  

– Спрашиваешь?  

От наших шагов встрепенулась затоптанная трава. Молниеносно, так, что рекрут не заметил бы наших движений, каждый рванул к глотке другого. Его холодные, посиневшие пальцы впились мне в горло и леденящая боль разлилась по капиллярам и венам. А моя рука крепко сжимала его шею, со всей силы сдавливая плоть, сокрушая его магией. Естественно, оба похищали жизнь другого.  

"Похищение жизни" – простейшее, но удобное заклинание. Оно возвращает использующему его примерно 10% того урона, что она наносит противнику. Так что это битва на устойчивость. Кто дрогнет первым, тот и проиграл. Он уже не дрогнет, нет повода. Тело уже не принадлежит душе, хоть он и отдает команды, но не может сопротивляться. Некромантия страшна тем, что если тебя подняли, то ты при всём своём желании не упокоишь своего нового хозяина. А Людвигу вообще повезло, что разум сохранился, большинство обращаются в бездумных кукл или становятся не умнее собаки.  

В то же время, мне адски больно. Как в насмешку, я слышу в звенящих ушах его голос, кристально чистый:  

– Ну же, ты знаешь, я не могу сдерживаться. – без усердий кричал Людвиг, будто моя рука сейчас не сдавливает ему горло. У нормального человека уже бы давно хрустнула шея.  

– Ты бы и живым ни капли не сдерживался. – едва выдавил из себя.  

Мертвец, очевидно, получал из обмена силами гораздо больше выгоды, чем я. Как только я дам слабину, то проиграю, но мне надо высушить его полностью, иначе он не сдохнет. Моя рука напряглась до предела и я сломал его шею. Смеётся. Он мне никогда не нравился.  

В одном глазу резко потемнело. Если бы вы сейчас смотрели на меня, то заметили, что всё: плечо, ключица, шея, щека, уши, глаз, даже волосы – вся левая-верхняя часть тела приняла тот же сине-болотный оттенок, каким блестит кожа Людвига. А по броне пошли трещины.  

– Передай Лидии, что мне жаль.  

Птьфу. Попытался сострить в ответ, но язык не слушается. Я не мог победить тебя тогда, не могу сейчас. Что я за маг такой? Чему меня научили в академии? Чему научил меня ты, Людвиг? Я ведь уверен, что внутри ты сейчас приговариваешь... Как на моём месте ты бы уже дважды себя одолел, как мне пора обучиться серьезной некромантии, как...  

– Как достало! – со свирепым криком я направляю всю энергию, что держит меня в живым, в левую руку.  

Ты улыбнулся.  

– Я ГЕРХАРД ТАЦОЙ. А ТЕБЕ ПОРА НА УПОКОЙ!  

Стоит прояснить, что до этого момента мы оба были скованы в движениях. "По старинке" значило, что мы будем вытягивать жизнь, пока один не сломается. Лишние движения сбивают концентрацию, всё-таки, когда ты отдаешь своё всё даже на простое заклинание, мощь может оказаться невероятной. Поэтому передача энергии может обернуться моментальной смертью. Игра, попросту, не стоит свеч.  

ХРУСТЬ!  

Хватка мертвеца на моей шее впервые ослабла.  

– УВИДИМСЯ! В! АДУ!  

С каждым словом я ломал его руку, пока вновь не смог вдохнуть полной грудью. Каждая вена на моём теле пульсировала черной смолью. Левый глаз я потерял навсегда, тут к клерику не ходи. Только правая рука, качавшая остатки жизни Людвига, отдалённо сохранило бежевый оттенок. Поставь того же рекрута, и он не скажет, кто из нас трупак.  

Боли он может и не чувствовать, но кости в труху, мышцы разорваны и связки уничтожены. Даже живой мертвец не в силах орудовать рукой после такого.  

– Ставка сыграла. – смеясь, отреагировал Людвиг.  

– По итогу я некромант лучше. По возвращению я скажу Лидии, что ты её никогда не любил.  

– Вот поэтому ты мне никогда не нравился.  

Я лишь с усмешкой подмигнул.  

– Твои последние слова? – это была мужская дуэль, проиграй я, то без капли сомнения принял бы смерть. Всё честно.  

– Добей меня мечом. Ибо хоть пал я от магии, но хочу умереть от меча, как простой солдат.  

Магия некроманта, сейчас циркулирующая в его теле, отреагировала на действия остатков души Людвига и попыталась наброситься на меня, чтобы добить и так уже обессиленного, но...  

Единственной ещё рабочей частью тела, я резким движением вырвал цвайхандер из земли и парировал атаку. Одной рукой удерживая меч, он дрожит на весу и не выглядит как нечто, предоставляющее опасность. Поэтому Людвиг вновь бросается вперёд.  

Лезвие совершает круговое движение в воздухе, как фехтовальщик пытается запутать врага, но с губ срывается заклинание. Словно металл меча трётся не об воздух, а об железо, цвайхандер опрыскивает землю искрами.  

ВЖВУХ!  

Искры, сотнями взрывов, вспылают, превращаясь в огненную бурю, окутывающую меч. Долгой дугой, рассекающей горизонт пополам, удар разрубает моего друга, с шипящим звуком испаряя и сжигая всё, через что проходит.  

ВВУХ!  

И так же быстро, как загорелся, потухает огонь, ведь я, оставшийся не то, что без сил, а, реалистично говоря, живым быть не должен, плашмя падаю на землю. Последнее, что доходит до меня, так это радостная мелодия горнистов, поющая "Наш командир победил! "....  

Сзади тихо, незаметно подошла бабушка, да так, что внук и знать не знал о её присутствии, и громко провозгласила:  

– Это, бесспорно, замечательная история и я слышала её уже не дюжину раз, но не рановато ли ребёнку о таком слушать?  

– В его годы я уже мечом махал, правда, малец? – добродушно посмеялся дед...