Цветы по поводу и без

"Цветы по поводу и без"  

Студент Долговязов жалобно чмокал сланцами по лестнице – в ужаснейшей спешке облачения в джинсы с мятой рубашкой и из-за сбитой коленки он совсем забыл купить даме любимые цветы.  

Он не приходил таким букетным ну прямо совсем каждый раз, конечно, это было бы пошло и даже как-то скучно. Просто в этот раз он хотел, вот было настроение! Но увы, невидимая ступенька, каждый раз мешающая опускаться сотням ног по всему земному мячику, снова подставила подножку.  

А ведь она ни в чем не виновата! Это все он и только он! Долговязову обидно было за свою слабость, но, странное дело, опаздывать почему-то претило ему куда больше, чем заявиться вдруг без цветов. Долговязова уже не пускало ни туда, ни сюда, и с каждым новым этажом он неумолимо приближался к цели, благо (или к сожалению) этажей этих было пять.  

На третьем пролете он убрал наушники, и стало совсем грустно. Честь и достоинство грозились уйти с грохотом и скандалом, в животе бурчало, и совсем некстати вспомнилось вдруг о забытой жвачке – нет, сегодня звёзды расставлены в пользу кого угодно другого, но не в его!  

Последний раз он заглянул в телефон. Душа решила дождаться Долговязова где-то на сороковой ступеньке.  

"Ты как, скоро?  

Вот-вот! "  

Вот-вот он сдастся окончательно, и любовь их убежит навеки. Без цветов, значит, Долговязов? Тебя ждёшь-ждёшь, грустишь, смотришь себе в окошко, кушаешь оладушки со сметаной, а он, простите, с голыми руками! Нет, взашей таких, любите, мол, девушки, простых романтиков, а не всяких домашних мальчиков. Да, дурацкая всё-таки песня, от нее только хуже!  

На четвертом этаже случилось страшное. Навстречу студенту скакал мужчина с корзиной цветов, и тут бы постойте, а можно ли, я заплачу, да что вы, не стоит, я настаиваю, я понимаю, братец, но мужская солидарность, ох, да я даже не могу объяснить, как я вам, дайте же руку, меня Иван, а я Леша, ну все, звони, если что – стоп, а откуда у меня его номер?  

Мужчина уже грохнул дверью подъезда. Пот через дезодорант был бы рад, да не пробился, но что-то в груди начало покачиваться. Дверь была прямо над Долговязовым – он это место давно чуял наизусть, и сладость немного убаюкала его. Ноги поватнели, но вторая коленка чудом не пострадала – лестница оказалась ровно такой же, как и всегда.  

Пока звонил звонок, сил на переживания совсем не осталось. Да, закуковала кукушка. Ну, или не кукушка это, не важно. Главное, что не примут и скинут с лестницы. А жвачки ещё было две штуки. Ледяная вишня, все как надо. Будь что будет.  

Дверь распахнулась, пока Долговязов стоял лбом в стенку. Прекрасные духи затрепетали буквально в шаге, смех запрыгал по всему подъезду.  

А она сначала и не поняла, где он, крутанула головой, и уши Долговязова защекотали обожаемые волосы. Наконец он нашелся совсем неподалеку.  

– Ты чего тут, милый мой?  

Долговязов опустил глаза, а там уже за все дожидались. Его схватили за шею, подтянули к себе, и скинули... все страхи в подъезд.  

Процеловавшись две минуты кряду, не смущаясь глухих рассуждений соседки о развращенности нравов, они зашли внутрь и наконец-то расцвели. Оказалось вдруг, что вчерашние ландыши и не думали увядать. Стояли себе на столике и выглядели навеки хорошо.