Ангел

Собралось много гостей. Организатор нервно стучал отполированными туфлями по паркету и, в перерывах между услужливыми улыбками новоприбывшим гостям от волнения подгрызал ногти.  

–Организаторы всё сделали безупречно, – подумала она, выходя из такси. Муж учтиво подал ей руку и они вошли в фойе. Она не была девушкой из высшего общества. Как и многие здесь, она лишь составляла компанию своему мужу, для которого этот вечер был таким же как и тысячи других приёмов, организованных для встречи с инвесторами, подрядчиками, манипуляторами и прохиндеями. Он знал, что она- его звезда удачи. Что какими-то неведомыми ему путями, ненавидящие всех на свете партнеры по проектам, испытывали непреодолимое уважение к этому молодому человеку, который выбрал её себе в жёны. Уважали его, за то что среди немыслимо богатых кошельков и умопомрачительных толстосумов, она выбрала стать именно его путеводной звездой.  

Когда Патрик Корксмайел зашёл в холл он первым делом высмотрел в толпе щупленького официанта с подносом. Он жадно выпил предложенное шампанское и сквозь зубы фыркнул о том, чтобы тот принёс ему виски. Он кинул пальто на гардеробную стойку и не успел еще перевести дух, как дама в алом платье и шляпкой с высоким красным пером уже обрабатывала его перейти в их компанию. Он не сопротивлялся. После пятого стакана с виски он чувствовал себя готовым к работе, будто акула, готовая к охоте среди всего этого биологического многообразия. Он высматривал в толпе молоденьких девиц и предлагал нелицеприятные вещи так красиво и завуалированно, но так нагло и очевидно, что все понимали о чём идёт речь. Все понимали что к чему, но как это ни странно, никто ещё ему не отказал. У него был благотворный вечер. Он уломал троих девиц и еще парочке всучил свою визитку. Так уж вышло, что денег у него было предостаточно и кроме еды и выпивки ему мало что было нужно, о чём открыто говорил его свисающий живот и тяжелая отдышка. Ему было 57. Дама в алом была в курсе его страстей и они гадко перешёптывались за спинами присутствующих.  

За столом на ужине было не меньше 70-80 человек. Ужин был превосходным, хотя Патрик всё еще ощущал себя не достаточно сытым. Через час, когда пришло время десертной рюмки, мужчины стояли на балконе, угощаясь свежими сигарами. Патрик никому не нравился. Невозможно было ощущать себя комфортно под гнётом хитрых поросячьих глазок. Но тут на балкон вошла она, стараясь незаметно ущипнуть мужа за локоть и шепнуть важное сообщение. Она не успела дотронуться до него, как он обернулся и широко улыбаясь, представил свою жену собравшимся в кругу шестерым мужчинам. Патрика поразила одна вещь. Когда она улыбалась и пожимала руки, она была необычайно вежливой, но абсолютно искренней. Впервые кто-то, пожимая его руку, не думал о том как противен его живот. Он вздрогнул от её глаз. Когда-то давно в его саду была девочка, которая всё время отбирала у него печенье. Мама выдавала ему по два в день, а он так любил девочку, что не мог сказать ей ни слова. Он только бежал на кухню, где мама в цветастом халате готовила выпечку на продажу. Он стоял в дверях и ждал нужного момента. Нужной секунды, когда можно будет подбежать и уткнуться носом в её пухлую грудь и живот, закрыть глаза и в темноте заплакать от обиды. Когда он смотрел в эти глаза, его словно уносило назад туда, в маленьких городок Лланвиллин, и ему казалось, что на голове его вместо лысины всё еще вьются белые упрямые локоны.  

–Вам всё нравится, мистер Корксмайел? Вы уже бывали здесь раньше? – спросила она. Его ошарашило, что обращаясь к нему её улыбка была счастливой и... любящей его. В одну секунду в нем совершился переворот и, забыв все, только что вызывающие в нём бурю воспоминаний эмоции, он ехидно улыбнулся:  

–Бывало и лучше, в этом году урожай не тот- сказал он ухмыляясь, показывая на парочку молоденьких девиц у бара. Все засмеялись. Видя, как её обнял муж, видя как естественна, открыта её улыбка, как в ней нет ни капли притворства, как от неё просто исходит невидимый свет, он наполнился завистью и невыразимой ему злобой. Ему хотелось накинуться на неё, растоптать её красоту и превратить в лохмотья её платье. Ему хотелось растерзать её мужа, как дикий зверь терзает жертву, от того, что они такие счастливые среди всего этого дерьма. В течении следующих трёх минут он не слышал никакого разговора вокруг. Мимо проходил официант и он залпом выпил, стоящий на подносе виски. После попросил извинить его и отошёл.  

Вечер подходил к концу. Гости разъезжались, а он вот уже третий час стоял на балкончике, с уводящей в сад лестницей. Почему-то ему хотелось отрезать себя от всего мира и просто пойти домой. Ему было плохо. Может он слишком много выпил и ему жадно хотелось воды, но он не мог заставить себя сойти с места. Муж надевал на свою жену пальто в фойе, как вдруг она заметила Патрика на балконе. Муж не стал останавливать её. Он поцеловал её в лоб и сказал, что подождёт её здесь. Когда ему было 10 лет он лежал со сломанной ногой в больнице и загадал себе, что обязательно возьмёт ангела в жёны, самую прекрасную, самую нежную из всех принцесс на Земле. Вселенная исполнила его желание. Он не пытался её понять, он знал, что ангелы всё делают по своему. Всё что он мог сделать, только быть ей Ангелом-Хранителем, который лишь осторожно наблюдает из фойе.  

Патрик услышал мягкий стук каблуков. Она подошла, вдохнула ночной воздух, а он, боясь повернуть голову, изо всех сил косился на неё.  

–Знаете, сегодня ночь будет холодная. И обязательно пройдёт ливень, утром говорили в новостях. А я люблю ливни. У меня как- то порвался сланец во время ливня. Ливень был такой, что по улицам текли целые реки воды по колено, но было так тепло, так радостно! Я никогда больше не чувствовала себя такой счастливой как тогда.  

Его снова охватила злоба. Будто ехидный демон, призванный уничтожать женское тепло, оскалил в нём сейчас свои зубы. И он решил стать омерзительным. Он коряво улыбнулся и приблизился к ней, касаясь бедром её бедра. Она не повела и бровью. Тогда он сказал:  

–Вы верно забыли о том, что истинная леди никогда не начинает разговор первой? Или вы хотите дать мне понять, что вы вовсе не леди? – вооружившись своей хитрой ухмылкой он обернулся, насмешливо глядя на её мужа, сидящего в фойе.  

Она повернула на него свою голову и посмотрела ему в глаза. Он обомлел от серьезности её взгляда и от тонкости её шеи. От благородства и от слышимого непонятно откуда детского всхлипывания.  

– Вам скоро станет легче, мистер Корксмайел. У вас доброе сердце, хоть вы и сами не помните об этом.  

Его охватило бешенство и вот он уже оскалил зубы, собираясь что- то сказать, как тут она подняла руку и спросила:  

–Можно? – оторопев от неожиданности, он неосознанно кивнул и она приложила руку к его затылку. Он ощутил тепло и ветер, который подул на его бесстыжие белые локоны. Проклятая девочка отбирает печенье, а он не хочет его отдавать. Но он любит её. Он не может запретить себе любить печенье, значит запрещает себе любить всех девочек на свете. Тогда он бежит на кухню и видит, что вся кухня заполнена печеньем. Его так много, что ему в жизни не съесть. Он жадно накидывается на сладкое и уплетает его одно за другим, пока ему не становится плохо. Во рту он реально ощущает сладость и аромат корицы. Он понимает, что может поделиться с девочкой печеньем. Ему хочется делиться.  

Когда всё исчезло, он уже был один и видел лишь тонкий силуэт, садящийся в машину.  

Собирались первые капельки дождя и он вдруг вспомнил, что так и не перезвонил своей дочери, которая, искала его 10 дней назад.