Памятник, что незнакомец нам возвел

♫ Taylor Swift – august  

Прохладный ветерок, пробивающийся сквозь солнечные створки окон. Здесь начинался воображаемый мир и заканчивался реальный. Кажется, я никогда не была так счастлива. Двадцатигранные кубики разбросаны по столу. Вкрадчивый шёпот: "Ты точно хочешь это сделать? ", — настороженный взгляд, за которым следует громогласный смех. Клянусь, мне больше ничего не нужно, кроме этих мгновений.  

Я теряюсь в тех воспоминаниях, которые оставил август, промелькнувший в то излечивающее лето. Ночные разговоры и бесконечные приключения ждали нас за той деревянной дверью. Мы были уверены в каждом теплом слове, хотя и бесконечно смущались. Просыпаясь в смятой постели и поздним утром выходя на свежий тёплый воздух, я мечтала, чтобы это длилось вечно, но ещё тогда я и подумать не могла, что скоро эти совместные часы будут отзываться ноющей болью в груди.  

Бесконечная подготовка к нашим сборам. Улыбка не сходит с моего лица, пока я внимательно проверяю, ничего ли не забыла. Я сижу в обуви на диване и жду. Звонок. Мы проходим сквозь золотое поле, утопая в высоких колосках. До заката ещё далеко, у нас полно времени. Будь уверен, я бережно положу каждую минуту в шкатулку памяти, и она никогда не покроется пылью. Я не забуду, как по-детски наивно пыталась сохранить эти моменты в секрете ото всех, чтобы они остались только нашими.  

***  

Однажды дождливым осенним вечером меня не покидало чувство, что мы растеряем все наши воспоминания об этом пасмурном августе, потому что он никогда не сулил ничего хорошего. Он не был тем проблеском света, каковым я его считала. Мы перестанем просыпаться в смятой постели и не выйдем на улицу поздним утром — там пойдёт проливной дождь. Мы побоимся услышать раскат грома и пробежать по лужам, где вода звонко разбивалась бы о нашу промокшую обувь. Мы испугаемся мимолетной молнии где-то далеко за соседним лесом и разойдемся по домам. И прийти в этот дом каждый из нас сможет лишь порознь.  

Но, возвращаясь назад, когда мы ещё менялись к лучшему, я стремилась отдать нам всё, что только имела. Взаимного желания было достаточно. Для меня этого было достаточно. Жить ожиданием. Отменять дела в случае, если раздастся долгожданный звонок и встречаться на нашем месте. Оборачиваясь назад, я поняла, что не могла потерять то, что мне никогда не принадлежало. Я лишь убедилась, что умею надеяться и верить, желаю иметь родственную душу, но не замечала, что на другом конце уже давно царило молчание. Я никогда не была для тебя той, кем себя считала.  

Но всё же тот месяц был, как и была смятая постель, в которой поздним утром мы разговаривали обо всём. Сейчас я отрекаюсь от неё, потому что она никогда не была моей. Однако пока мы пили чай на ней и смеялись, я этого не понимала. Август пролетел в мирной вспышке и послужил началом конца. В забвении я слепо надеялась, что он никогда не наступит. Тогда-то и пришло отрицание, меняющее тебя в моих глазах и преломляющее под иным углом, где твоя маска так плотно села, как влитая, что её не разглядишь через розовые линзы.  

Но, прошу, ответь.  

Сохранятся ли те воспоминания, когда я подошла и с искрами в глазах сказала, что это лучшее, что со мной случалось? Подстраивала всё так, чтобы нам удалось увидеться, несмотря на обстоятельства? Где-то далеко, где надежда освещала путь, ради которой мы встречались на нашем старом месте. Всё размывается, когда я дотягиваюсь до осколка, где ждала наших встреч и с нетерпением собиралась на них. Ворошу прошлое, где ещё помню, каково было жить надеждой. Встретимся ли мы ещё на нашем старом месте, ради той старой веры в лучшее?  

Я проезжаю мимо в одиночестве и сквозь призрачный шанс мне мерещится оставленный лагерь, разбитый нами когда-то, где, кажется, совсем недавно ещё горел костёр. А там — ещё тёплые следы от наших изнурительных походов. Спальники расстелены и жаждут принять нас в свои объятия, готовые сделать вид, что ничего не произошло. Мы всё еще можем сделать им одолжение, и я не могу не представлять, что ты уже ждешь меня, собирая хворост. Помнишь, как неподалеку мы перевернули всё вверх дном и смылись, как последние плуты, боясь, что нам за это попадёт? А здесь, в этой комнате, обсуждали отчаянный план, который расставил бы всё по своим местам, беспокоясь, что ничего не выйдет. Получается, не зря волновались?  

Но, как же тогда все наши встречи? Они значили хоть что-нибудь для тебя? Оставишь ли ты их в памяти, или поскорее постараешься стереть их? Почему мы перестали пытаться? Как мы можем поскорее вернуть всё, что у нас было? Что нам нужно сделать? Что могу сделать лично я? Разве моих усилий было недостаточно? Достойна ли наша история такого конца? Столько вопросов и ни одного ответа. Получим ли мы когда-нибудь хотя бы половину?