Прощай, Китай-город! Часть 1. Конец прекрасной эпохи

Я понял, что опять буду писать рассказы о той поре, хотя бы из одного удовольствия произносить такие забытые названия, как Златоустинский, Петроверигский, Старосадский, Архангельский, Покровка, Маросейка. Ну, конечно, и не только ради этого…  

Юрий Нагибин. Дом № 7.  

Не люблю Москву, равно как и не люблю человечество. Просто не понимаю, как можно любить нечто абстрактное и при том огромное. Однако к отдельным представителям человечества, не говоря уж о его представительницах, испытываю весьма теплые чувства, равно, как и к некоторым уголкам Москвы. Один из них достоин нежных чувств ничуть не меньше, а, на мой субъективный взгляд, даже и больше, чем воспетые Булатом Окуджавой и Юрием Нагибиным район Арбата и чистопрудные переулки. Речь идет о Китай-городе, о котором мне до тесного с ним знакомства было известно лишь то, что тут расположен комплекс зданий Администрации Президента России. Без малого пять лет, проведенные в этом старинном районе Москвы, и с ним вместе, существенно расширили мои познания и пробудили во мне чувства. В силу жизненных обстоятельств нам пришлось расстаться с Китай-городом, но он остался в моем сердце навсегда. Недавно я вновь оказался в сердце Москвы и не узнал Китай-город, так полюбившийся мне. Он весь был опутан ограждениями, высились башенные краны, почти всюду ползала строительная техника. Начавшееся обустройство парка «Зарядье» полностью преобразит район. Не знаю, в лучшую или худшую сторону, но, в любом случае, «старого», полюбившегося мне Китай-города, уже не будет...  

Это эссе является попыткой рассказать о том, почему один из самых старинных районов Москвы стал так мне дорог...  

***  

В тишине раздался скрипяще-клейкий противный звук скотча, отдираемого от рулона.  

– Ну, вот и все, Елисей, последняя коробка! – с облегчением выдохнул Андрей Сдобин.  

– Присядем на дорожку? – грустно пошутил тот.  

В кабинете, кроме них, не было никого. «Российские пилорамы» – компания, на благо которой трудились товарищи, переезжала, потому пятница была, по сути, не рабочей, ибо компьютеры и прочую оргтехнику, готовя их к переезду, отключили еще с утра и упаковали в коробки. Сотрудники Роспила покинули офис, радуясь нежданно выпавшему дополнительному выходному дню. Впрочем, радовались далеко не все: нашим героям было поручено упаковывать всякую документацию, которой Роспил оброс подобно днищу корабля обросшему ракушками. Сдобин предлагал половину ракушек, то есть подлежащего упаковке, пустить в шредер, но, увы, его упаковали одним из первых, и потому друзьям пришлось возиться почти весь день.  

***  

Офисное здание, арендуемое Роспилом, было расположено в Китай-городе. Несмотря на год от года растущее величие Поднебесной, к названию району китайцы не имели ни малейшего отношения. Названием он был обязан старорусскому слову «кита», то есть вязка жердей, которые применялись при постройке укреплений. Впрочем, существуют версии, что название произошло от итальянского слова сitta (полностью cittadelle — цитадель, укрепление) или тюркского катай — город, крепость, или английского city — центр города. Расположенная поблизости и открытая в 1971 году станция метро носила имя «Площадь Ногина», о чем до сих пор напоминает бюст героя, установленный в переходе метро, но позже была переименована и сейчас носит наименование, контролируемое по географическому названию. Если Вы, как и автор, являетесь почитателем сериала «Бригада», то наверняка помните, как в одной из первых его серий Саша Белый поехал на разборки из-за не дождавшейся его из армии любви именно на станцию метро «Площадь Ногина». В советское время станция являлась популярным местом, где назначали встречу «на Ноге у Головы», что означало — на станции метро «Площадь Ногина» возле бюста Ногина.  

Здание Роспила, построенное еще до революции, хоть и не относилось к офису класса «А с плюсом», по уровню комфорта могло дать фору любому из новомодных стеклобетонных строений. Капитальные его стены сохраняли прохладу летом и тепло зимой, высокие потолки с лепниной давали ощущение простора. Но главным было не это… Главным было месторасположение здания, вблизи которого находилось так много интересного! Друзья, проведя тут без малого пять незабываемых лет, день за днем исследовали близлежащие окрестности Китай-города, но до конца изучить все тайны этого одного из наиболее старых районов Москвы так и не успели…  

Все хорошее заканчивается, закончился и срок аренды. Конечно же, аренду можно было бы и продлить, но президент «Роспила» с владельцем здания поссорились подобно Ивану Ивановичу с Иваном Никифоровичем в лучших традициях гоголевских героев. Конфликт произошел, как зачастую бывает, на пустом месте, что называется, слово за слово, х…м по столу. Выяснить, кто по столу стучит громче, конфликтующим сторонам так и не удалось, закономерным итогом состязания по определению длины стала результативная ничья, и в последовавшем овертайме друзья паковали коробки всякой никому не нужной документацией.  

***  

Летом, в обеденный перерыв, пообедав в корпоративной столовой, чтобы не тратить на восстановление килокалорий драгоценное время, друзья шли на угол Солянки и Китайгородского проезда, чтобы купить там мороженое. То самое, которое продается в ГУМе, и за которым, бывает, выстраиваются огромные очереди. Здесь же можно было его взять по такой же цене и всяких очередей (автор предпочитал дынное) и пойти в тень Ильинского сквера, сесть там на лавочку и неспешно беседовать.  

В сквере располагался памятник Кириллу и Мефодию. Не имея ничего против этих весьма почитаемых русской православной церковью святых, автор все же считает нужным отметить, что история о том, как эти старцы принесли на Русь письменность, является не более, чем мифом. Пусть и укоренившимся, весьма распространенным и устойчивым. Из курса истории средней школы следует, что к моменту пришествия просветителей Русь была вполне себе сформировавшимся государством со всеми ему присущими органами власти, в том числе и МИДом, ну, или Посольским приказом, от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. В Приказе этом служили русские дипломаты, которые, направляясь послами в иноземные страны, везли с собой так называемые верительные грамоты, написанные отнюдь не крестиками и ноликами... Есть еще одно обстоятельство, развенчивающее миф о Кирилле и Мефодии. Во все времена любой мастер ставил на свою продукцию клеймо – предтечу впоследствии появившихся товарных знаков. Так что их и прочее авторское право американцы, как и многое другое, не выдумали, а просто позаимствовали. Археологами найдено множество артефактов Древней Руси (ножи, украшения и т. д. ) с выгравированными товарными знаками, находят их и по сей день, особенно при раскопках Пскова и Великого Новгорода. Как правило, клеймо представляло собой вензель – хитрым образом переплетенные инициалы, то есть ничто иное, как буквы. Отсюда следует логичный вывод: письменность на Руси существовала задолго до появления Кирилла и Мефодия на свет. Кому и зачем нужен миф о Кирилле и Мефодии как о создателях славянской письменности, отдельный вопрос, выходящий за тему моего эссе…  

***  

Закончив с упаковкой документов, товарищи огляделись: без компьютеров, настенных календарей и прочей утвари кабинет, занимаемый департаментом стружки и опилок, выглядел сиротливо. Груда подписанных маркером коробок, поставленных рядами друг на друга, делала схожим его с терминалом грузовой компании.  

– Летс гоу, май френд! Вуд ю лайк э дринк? – образование Елисея нет-нет, да и давало знать о себе.  

– Йес, оф кос! – поддержал игру товарищу Андрей.  

Улица встретила друзей осенним солнцем, которое в день осеннего равноденствия уже особо не грело, но освещало китайгородские окрестности еще вполне сносно.  

– Куда? – безмолвно задал вопрос Елисей, посмотрев на Сдобина. Вопрос этот решался ими каждый раз по-новому, но лишь для того, чтобы, будучи разрешенным, стать прелюдией к постановке двух других извечных русских вопросов…  

Андрей на секунду задумался, затем лицо его озарилось внезапно пришедшей мыслью, и он, в своей излюбленный манере, ответил:  

– А скажи мне, а какой сегодня день?  

– Пятница, вестимо... – пробурчал Елисей.  

– А еще? – продолжал допытываться товарищ.  

– День осеннего равноденствия.  

– Ну, а еще? – не унимался Сдобин.  

– Не знаю! – пожал плечами – Елисей.  

– Сегодня конец прекрасной эпохи! День прощания с Китай-городом! – воскликнул Андрей.  

– Точно! – хлопнул себя по лбу Хабаров. – И что ты предлагаешь?  

– За мной, Елисей, и покажу тебе настоящий Китай-город! – переиначив классика, ответил Сдобин и увлек товарища за собой.