Оставленность Богом

Все возвращается, я снова чувствую себя Бого отставленным. Все эти концепции в которых прячется Он мне не доступны. Я касаюсь разных тем вскользь, отстраненно, но при этом в надежде на ласку. А ее нет.  

Я вижу ранний Курск, возвращаясь с Лфк смотрю на солнце и думаю, что такой мир красив. Солнце светит, зеленая трава, облачка, машинки. Но стоит начаться движению, как все травмы снова вернутся. На днях слушал лекцию по Сэлинджеру, там сказали что Сэлинджер говорит что травмы человеческие – цемент, они застывают в нас навсегда. Мы можем лишь делать вид что ушли от них.  

Мир картинка, или мир движение? Когда мир застывает в нем есть Бог, но когда начинает течь, идти, Бог исчезает, по тому что наше внимание усыпляется движением.  

Ницше писал, «человек это грязный поток». Но он ошибся. Человек не поток, человек цемент, просто в некоторых фазах, он меняется.  

Боль пробуждает человека лишь в очередную бесконечную аллею сна.  

Я пишу, а у меня болят ноги. Я знаю, что я пишу зря, единственный человек, чье мнение мне важно не одобрит этот рассказ, по тому что ревниво относится к религии. Ну и пусть. Я чувствую, что меня это реально волнует, и я не могу молчать. Напишу ей в личку, что написал рассказ, но присылать не буду, тебе не понравится, если интересно зайти и прочти, а если нет то и не надо… Иногда важно молчать чем говорить.  

Сейчас именно такая осень, возбужденные речи, перерастают в агрессию.  

Хорошо, что хоть облака сахарные, но и они оставлены Богом, пока я на них смотрю. А когда я отвернусь от них, Бог появиться? ….  

Муравей выполз из концепции муравьиности, и защемил лапку в пубертатном периоде цикла месячных.  

Муравей оставил мясной след. Муравей загнил в аналогиях. Муравей захотел украсть сахар у облака.  

И тогда это насекомое возомнило себе, что покидает мир, но на деле лишь поменял муравейник.  

Муравей – лишь мясо, но и он способен осознать свою природу.  

Без сахара облака – напоминают эпилепсию, а может быть все из-за зеркал.  

«13. 09. 23»