Компания из 4 друзей уже подходила к школе. она была неотесана, прямо как они и представляла собой воплощение всего их отрочества. Они странствовали по городу почти целый день и у многих стал пропадать запал, и тем не менее главный заводила в виде Дауни не переставал словно конвейер стряпать шутки. Все его немного полноватое тело излучало радость и наслаждение. Он был буквально в эйфории и мало кто хотел нарушать установленный им порядок. Однако к его сожалению это сделал один из его товарищей – Тео, что замыкал эту вереницу друзей.
Чуть сбавив темп, он заметил, что все повинуются и стал замедлять его до полной остановки.
–Дружище, что не так? – спросил Дауни с небольшой ухмылкой, означавшей недоумение.
–Слушайте, ребята, я считаю мы отлично погуляли и я не имею права быть причиной вашего отказа от этого удовольствия – немного погодя сказал Тео, понимая, что сейчас ему придётся раскрывать все свои карты.
– Я договорился с Элизой. Погуляем немного. конечно хотелось бы раньше вам сказать, но... – недосказанность прозвучала несколько грубо по отношению к друзьям, но они все понимали и не стали донимать его расспросами.
Лицо Дауни было наполнено эмоциями, но он не хотел портить вечер ни себе, ни Тео, ни другим двум ребятам. К счастью эту неловкую паузу прервал Артур, желая дать совет молодому чечако:
– у тебя никогда не было девушки, дружище, будь осторожнее. они самое прекрасное, что есть на этой земле. это правда. но у каждой монеты есть обратная сторона – эти слова стали переломной точкой. Тео поблагодарил своих друзей взглядом и осторожно, как по совету, выдохнул, как бы очерчивая новую главу ещё не законченного дня.
Друзья ушли почти незаметно – было видно, что они хотели провести часок другой за нелепыми шутками своего лучшего друга и по заместительству лучшего комика Нижнекамска. Эта же любовь дала им силы отпустить его в далёкое плавание, в котором он оказывается капитаном своего корабля в бушующих водах Тихого Океана, словно сам Магеллан, в опасных для своего сердца, поисках прекрасного, в поисках любви и женского тепла.
Он уже несколько минут стоял в раздумьях. Элиза была его очень давней подругой, он почти всю среднюю школу прошёл вместе с ней, но при этом они никогда не были близки. было ли у него желания нарушить сложившиеся границы? безусловно были, и в том числе потому что бунтарем он был знатным и иногда даже перебарщивал.
Мужская тоска – подумал он немного погодя. и был прав. это то влечение к женщине, к её даже невзаимной любви, к её ласкам, к теплу её тела, то, за чем гнались все мужчины многие тысячи лет, и что для многих являлось первобытным счастьем.
Это не было каким-то мимолетным желанием. Нет. Это бесконечное стремление. Но такие наполеоновские планы были не сладкими, но горькими до ужаса. ведь это была лишь встреча друзей, не более. И рассчитывать, по справедливости ради, в лучшем случае, он мог лишь на басню, но никак не на роман. и это ощущение было крайне близким ему, он действительно не хотел ничего большего и его сердце в томном ожидании покрывалось пылью за неимением любви. но все очень круто изменится совсем, совсем скоро.
В этом, очень будничном ожидании Тео находился второй десяток минут. он не любил ожидание в абсолютно любой форме и на его угрюмой физиогномии читалась вся трафальгарская битва. и был он в этой битве поверженным испанцем, чья идиллия заключалась во встрече со своей судьбой, или же, возвращаясь в реальный мир, с Элизой.
Был первый день мая. Далеко позади, где-то в другой вселенной слышались отголоски фейерверков, и сопровождающие их возгласы людей, чьи крики были чем-то вроде неудачного сиквела к кричащей трилогии взрывов. Но Тео этого не видел. Его единственным желанием было скоротать время в весенний вечер. Грубые листья на редких деревушках с насмешливым видом глядели на него. С каждой секундой он становился все злее и даже на эти древесные ухмылки он стал смотреть глазами волка. Навязчивый ветерок пробуждал в нем человека и он снова возвращался в настоящее, каждый раз с надеждой смотря за поворот, за которым вот вот должна была появиться она.
– Прости пожалуйста, долго собиралась, вот и опоздала – будто бы градом прошлась она и таким же быстрым тоном, не ожидая ответа и даже какой-либо реакции, спросила – куда держим путь?
– Приятно удивлён твоим стремлением к мазолям, однако прежде я хотел бы обняться – последнее слово его было произнесено уже в её чёрную кофту, что возвышалась над ленивыми джинсами и были кроной для белых кед. После обвития руками настала неловкая для Элизы, но такая приятная, даже немного приторная пауза, для Тео.
– Такое ощущение, что прогулку уже можно заканчивать. – подумал он про себя. настолько он не привык к объятиям с женщинами. И он не шутил, это ощущение было настолько прекрасным, что пауза, а то и вся жизнь, как шафэ, с каждой минутой становилась все слаще:
– Можно я буду обнимать тебя всегда, при любом удобном случае? – промолвил Тео наконец.
– Да, никаких проблем – испытующе и немного холодно ответила она. Он привык к ней такой, она была с холодным сердцем и каменной душой. но он любил её именно такую, любил как подругу и иногда даже наставницу.
Мокрый воздух взбудоражил их лица и они, словно поняв друг друга без слов, побежали прочь. это был очень странный ливень. он шёл по головам, но при этом настолько легко наша парочка скрылась от него, что его стало стыдно воспринимать всерьёз. Так они и начали это путешествие – сумбурно, немного шаловливо, и как подобает подросткам – в погоне за чем-то бессмысленным, и побеге от чего немыслимого.
От Тео шёл запах нишевых духов – он хотел быть превосходным на вкус при первой встрече за долгое время и опустошил свою eau de parfum, обильно облив себя. Он всегда хотел позиционировать себя с позиции силы, и хотя у него был всего лишь один флакон, он считал себя благоуханным маньяком. Это его стремление выражалось не только в амбре, но и в его поведении, одежде. Даже во взгляде. Но это все была лишь иллюзия, которую он создал, как стеклянный купол, для защиты от всего смрада. И эта стеклянность выражала всю хрупкость его взглядов и иногда даже парадоксальную, непрозрачную сущность его бытия. Именно таким он и был на самом деле – окном в прекрасный мир – смотря в него, люди, что были одурманены, сходили с ума. Но стоило лишь вывесить шторы и все его существование переставало иметь смысл. К счастью он не тревожил себя этими сложными метафорами. Вообще не тревожил. Себя. Её. Они шли и молчали несколько минут, но из-за схожести характеров и единой нелюбви к такому томному, бьющему и иногда даже кладущему в нокаут, молчанию, они начали свой словесный марафон:
– Почему ты выходишь гулять лишь вечером и, надо признать, даже вечером очень редко? – вымолвил Тео.
– Я не социофобка – с улыбкой на лице ответила она. Он рассмеялся.
"А я то думал. "
"Слушай, нет, я просто не выношу жару и летний зной в особенности. У меня нету неприязни к солнцу, я безумно люблю его зимой, но летом.."
"Как я вижу зима это твоё любимое время года. Не могу разделить твоего восторга. "
В таком, очень расслабленном, темпе прошёл первый час прогулки. Они обсуждали старческий маразм её отца, нелюбовь отличника к учёбе и все то, что было смешно. Улыбки на их лицах появлялись все чаще, при этом в один момент они просто не сходили с них. Тео начали посещать странные мысли, которые в начале он просто игнорировал. Затем пришлось дать им право прохода. И уже затем он начал верить в них. А было это ни чем иным, как влюблённостью. Да, очень спонтанно, но он чувствовал, что это та самая, что именно с ней он будет счастлив всю оставшуюся жизнь. И влюблённость эта проявлялась в комфорте – в безмерном желании быть слушателем и рассказчиком её книги, быть актёром её театра, быть режиссёром её фильма.
Были ли у неё хоть пенни этих мыслей? Нет, она была гораздо более чувствительна, чем он. Была гораздо более эмоциональна, но все это она скрывала за маской Ганеша(бога спокойствия). И даже при этом, эта её гордость не была причиной такой хладнокровности. Это было что-то другое. Она была чуть взрослее и не могла себе и представить, что какой-то там час сможет влюбить кого-то в неё.
И тут начиналось самое страшное. Он твёрдо решил, что должен завоевать её. Она же, ничего не подозревая, давала ему почву для своих планов и тем самым ситуация становилась катастрофой. Мальчишеский дух пробудил в нём зверя, он оскалился и набросился на неё. Она не сопротивлялась. Она тогда даже такого слова не знала. Сопротивление... Чему? Она не видела в этом волке никакой угрозы. Она не осознавала своей власти и дала подползти очень, очень близко.
– Знаешь, я впервые в жизни хочу любоваться этими точками на небе. Они такие бессмысленные и такие красивые. Именно сейчас, они никогда не будут такими ласковыми и возбуждающими – сказал он глядя на неё, пока своим затылком согревал ей ноги. Он лежал на её коленках и видел перед собой лишь её, да эти точки. Почему он не называл их звёздами? Для него в то мгновение не существовало логики, а если бы и была, то он объяснение звучало бы примерно так – в его жизни не существует ничего ярче чем её глаза и лицо, нету более мощного источника света, чем её улыбка.
Так они просидели 15 минут, затем поменялись и ещё 15 минут наслаждались звёздным небом. Романтики добавляло место. Набережная. Самое красивое место этого небольшого городка. Именно сюда они всю прогулку стремились. И именно тут, с видом на прекрасную тихую гавань, с видом на проходящие мимо суда, они пустили все на самотёк и стали единым целым.
Но даже сейчас Элиза не осознавала, она не хотела осознавать, и не могла. А он был уже слеп и не видел ничего другого. Его охватило желание сидеть там, на берегу, бесконечно долго, и в сладком ожидании того, что никогда не произойдёт, прозябать всю свою жизнь. Но в такие моменты ты и больше всего забываешь про все остальное. То, что окружало тебя ещё день назад. В его случае это была бабушка. Его любимая бабушка, что успела позвонить ему с десяток раз и он дал множество поводов переживать. Не стану лукавить – поступок болезненный, но черт, неужели кто-нибудь станет его винить в несоблюдении неписанных правил и отсутствии педантности. Нет. Я не пишу для таких людей. А если вы не согласны с вышенаписанным, то прошу не продолжать читать этот очерк. Эмоции не просто преобладают, они устраивают революцию в твоей скучной жизни, становятся запретным плодом, являются воплощением твоих самых дурных фантазий.
Но давайте вернёмся к нашей парочке: время перевалило за одиннадцать часов и приближалось к полуночи. В его случае это была запретная зона, и он уже нарушил все заповеди. Перезвонив бабушке, он сообщил и скорейшем прибытии. Но это была ложь, он никуда не торопился и каждая минута была на вес золота, словно в клондайке. Они почти всю прогулку не умолкали, но это был лишь занавес театра. Внутри бурлили эмоции, но эмоции только одного человека. Элиза не проявляла никаких чувств, это все не касалось её, она буквально была в другом мире. И в мире, где не существует такого слова как любовь. Ей безумно нравилось гулять, она, как и он, не хотела домой. Но причины были в корне разные. И самое страшное, что они оба не осознавали, что на самом деле чувствуют друг к другу.
– Он назвал меня трусливой сукой и я сбросил трубку – отрезав сказал Тео – я ненавижу его.
– Это был твой отец? – спросила Элиза.
– Да, он как и бабушка волнуется за меня. Но вести себя со мной как сволочь я не позволю. – После этого Элиза чуть увеличила темп и он улыбнулся ей. Они решили разойтись не у её дома, а возле подъезда его друга. Он очень хотел проводить её, но в тот момент его зрение прорезалось и он стал понимать, что чем раньше он вернётся, тем меньше последствий будет у него потом. И она это тоже понимала. Она вообще не делала из этого драму и спокойно согласилась выждать такси. Пока они сидели, он положил голову ей на плечо и она начала бормотать что-то под нос. Но он этого уже не слышал. И то что было дальше он помнит очень смутно. Но эти мгновения сильнее всех впились в его память и до сих пор он отчётливо помнит каждый миг.
– Надо бы попрощаться – подумал он. Но неведомые силы остановили его. Ему казалось, что это не требуется. Она не считала, что он прав, но покорно приняла его молчание и они обнялись. Он сел в машину.
Я не буду строить иллюзий и скажу как было – ему досталось по самые гланды от деда, пришлось вытерпеть ещё один, почти немой с его стороны, разговор с отцом. но это были цветочки. самое худшее напало на него чуть позже. была уже глубокая ночь и он не мог забыть все что было. ни на секунду. он сгорал от желания побыть рядом с ней хоть одно мгновение. И если бы он знал, что трепка будет такой исхудалой, то наверняка гулял бы с ней ночь напролёт. Но этого мы никогда не узнаем. Думаю продолжение истории всем очевидно, и признаться, этим парнем был я. Почему был? Потому что много воды утекло и я действительно переродился. Но именно этот эпизод из жизни я запомнил и храню как святой Грааль в своей грешной душе.
Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.