Свет двух миров

Свет двух миров  

Часть первая. Грешница.  

1.  

Ненавижу всех этих преследователей домашнего кроя! Они настолько пытаются быть незаметными, что легко ловятся. Опыта никакого в слежке у них нет, а лезут же! И почему, спрашивается, не подойти честно?  

Сначала я понадеялась, что эта женщина, которая тщетно пыталась замаскироваться и делать вид, что она просто случайно идёт в одном направлении со мной, просто принадлежит к числу грабителей. Впрочем, что с меня брать? Пуховик? Сумку, в которой телефон не самой популярной марки и кошелёк для пятисот рублей и почти пустой карточки? Ключи, если что, конечно, было бы жаль, но я их в сумке и не держу – они во внутреннем кармане пуховика – доставать неудобно, но ходить по темноте мне так кажется безопаснее.  

Грабитель отпадал. Женщина, преследовавшая меня, была одета лучше и дороже. Толку ей связываться?..  

Значит, по работе. Ну вот почему работа догоняет меня всегда?  

Можно, конечно, было бы свернуть в сторону шумного проспекта, зайти в торговый центр, пронестись лихо по нему и выбежать из другого входа, но для этого нужно удалиться от дома, а зимой меня на такие подвиги не тянет. И потом, если эта женщина преследует меня, и не решается показаться, то, выходит, она меня боится.  

А вот я совсем не боюсь. Работа у меня не располагает к страху людскому. Я уже навидалась.  

Я свернула в сторону своего дома – там почти не было освещения, но я знала эту местность, недаром хожу туда-сюда не первый десяток лет. Женщина за мной. Отлично!  

В свой двор я всё-таки сворачивать не стала, свернула в соседний, обернулась к ней, и она, не ожидавшая такого, не успела среагировать.  

–Вам что-то подсказать?  

Самое главное – быть спокойной. Я её не боюсь. Это знакомые мне дома, и даже темнота здешняя мне знакома. А вот ей нет. И это она шла за мной, а не я за ней.  

Женщина попыталась запоздало спрятаться, видимо, всерьёз испугалась, но признала – попалась. Она сделала шаг ко мне и уличный фонарь выхватил её лицо. Ухоженная, явно следит за собой, хорошо одетая, но бледная от испуга и измотанная – даже в плохом освещении видны тени под глазами.  

–Вы что-то потеряли? – я оставалась спокойной. Вид её измотанности и испуга окончательно убедил меня в том, что я в безопасности.  

–Я…– она наклонила голову, будто бы потерялась в мыслях, но вдруг подорвалась и даже сама сделала ко мне быстрое движение навстречу. – Помогите мне! У меня дома призрак!  

Я с трудом подавила вздох раздражения.  

Кровь и смерть щедро сопровождают историю. Но история нашей Секретной Кафедры, в миру скрывающейся под скучным названием «Кафедра контроля за экологическим загрязнением», началась только в прошлом веке.  

Революция, гражданская война, зарождение нового строя – всё это сопроводилось смертью. И ещё – явило множество слухов и разговоров. То мертвеца кто провидел в застенках, а кто и голос его слышал, кому тени и пятна мерещились… словом, всех этих свидетелей, после таких рассказов списывали в неблагонадёжные и отправляли в известные места. Рук не хватало, порядок требовалось навести, а тут рассказы о том, что, мол, расстрелянный генерал по коридорам ходит! Видано ли? Слыхано ли?  

Но слухи всё равно как-то жили. И нашу Кафедру, тогда ещё «Отдел Секретного Назначения» пришлось основать, когда эти слухи стали особенно язвительными. Всё больше было удивительных, странных и испуганных сообщений от сотрудников тюрем, расположенных в бывших монастырях. Монастыри были больше не нужны, но пригождались кельи и высокие крепкие стены. Их легко было превратить в камеры, причём в надёжные. Тюрьмы были особые, секретные, и допрашивали в них так, что иные и не выдерживали…  

И когда стало много слухов о проявлениях сверхъестественных, и был основан наш «Отдел». Сначала в насмешку, вроде как для того, чтобы прекратить все слухи, а потом, когда во власть вошла Сухановская тюрьма, когда появилась целая сеть лагерных управлений, стало не смеха. Многие умирали и иные возвращались тенями, звуками, а то и полтергейстами. И в атмосфере секретностей застенков жило и расследовало ещё более секретное явление – «Отдел Секретного назначения».  

Шло время, менялась власть. Приходили к ней и циники, и совершенно далёкие от нас люди, люди с крепкими или расшатанными нервами, но мы оставались. Мы менялись, закреплялась наша секретность, менялось, то в большую, то в меньшую сторону финансовая сторона нашего содержания, и на сегодняшний день мы существовали в виде Секретной Кафедры, по документам проходившей за скучным названием. В какие-либо отчёты, как я знаю, нас не ставили, на конференции нас не гнали, студентов мы не принимали, зато существовали неплохо, хоть и небольшим коллективом, а в последние тридцать лет даже обменивались опытом (разумеется, секретно), со странами востока и запада – ни в одной нашей стране были призраки, привидения, полтергейсты и прочее…  

Впрочем, были – не были – это сложный вопрос. Расцвет свободного слова, интернета и телевидения – всё это привело к тому, что искать какую-либо информацию стало сложнее. Многие показывали и рассказывали о том, что встречали что-то необъяснимое, но, как правило, лгали ради внимания, выгоды, или просто имея проблемы с головой.  

Так что искать реальные истории среди интернет-форумов, соцсетей и мистических передач становилось всё сложнее. Но мне нравилась моя работа. Может быть, для неё я и была рождена.  

–Помогите…– повторила женщина обречённо и взглянула на меня безумными глазами.  

–Почему вы решили что призрак? – мне вот всегда «очень нравится», когда люди, столкнувшись с чем-то им непонятным, вместо попытки подумать логически, сразу же ставят диагноз. Чаще всего неприятные запахи – привет от засорившейся канализации; непонятные звуки – от перекрытий, отопления или старой крыши; мигающий свет – следствие плохой проводки… ну а если в твоём доме действительно что-то происходит, то почему сразу «призрак»? Мало других явлений? Почему не «домовой» или не «привидение»?  

А всё это составляет огромную разницу.  

–Предметы…– женщина повела ладонью в воздухе. – И ещё запахи! Свет.  

Она вдруг успокоилась и сказала уже вразумительнее:  

–Филипп сказал, что вы можете помочь.  

Ну что ж, в таком случае – я имею право сказать, что я прибью Филиппа! Он был одним из нас долгое время, пока не решил стать индивидуалистом и насовсем отбиться от коллектива. Жаль, очень жаль было его терять, но он сам так решил.  

–Я не на службе, – разговаривать сейчас, на зиме, с этой женщиной я не хотела. Тем более, не хотела тащить её к себе домой. Я хоть и работаю с призраками и полтергейстами, но я не сумасшедшая же, чтобы тащить к себе всех подряд. Да и Агнешка непонятно как отреагирует.  

При мысли об Агнешке я невольно улыбнулась – нашкодила опять или мирная она сегодня?  

Женщина заморгала. Моя улыбка сбила её с толку.  

–Возьмите, – я протянула ей карточку с номером и адресом нашего приёмного кабинета. Вообще это неудобно – встречаться с потенциальными клиентами в одном месте, штабовать в другом, держать инвентарь в третьем. Секретность, чтоб её. – Возьмите, не бойтесь. Позвоните завтра, вам назначат встречу.  

Она взяла карточку, не сводя с меня взгляда. Разочарованного взгляда. А чего она, интересно, ждала? Что я брошусь сейчас с нею в такси и поеду к ней разбираться с призраком? У меня есть рабочий день и свои интересы. Я тоже человек и сейчас я хочу добраться до дома и съесть чего-нибудь горячего.  

Хотя это горячее надо ещё и приготовить. От Агнешки не добьёшься.  

–Вы мне поможете? – глухо спросила женщина. Она была совсем измотана. Но я не имела права и не хотела (что важнее) сейчас разбираться с нею. Это у неё рушился мир и жил призрак, у меня это был четверг, конец рабочего дня.  

–Позвоните, – ответила я, – доброй ночи.  

Не дожидаясь её возмущений и криков, я повернулась и пошагала вдоль детской площадки чужого двора. Всё-таки не совсем разумно сразу выходить в свой, а тут я знаю неподалёку арку – туда и нырну, и если этой женщине вздумается броситься за мной, я успею скрыться за дверью подъёзда.  

Она не побежала. Оборачиваться я не стала, но мне казалось, что она смотрит мне в спину. Ну что ж, не моя вина – мой рабочий день закончен. Я не имею права решать сейчас рабочие вопросы. Строго говоря одно то, что я дала ей карточку с телефоном и адресом – уже нарушение.  

Три ступеньки к подъездной двери, мерзкий писк домофона и я в сыром тепле. Десять ступенек вверх, три шага по лестничной клетке, ещё пара шагов, поворот ключа чтоб открыть, щеколда – закрыть дверь.  

–Агнешка!  

В коридоре темно. Ни отзвука. Вот зараза!  

Я щёлкнула выключателем. Коридор залило желтоватым светом.  

–Агнешка, я дома.  

Соизволила явиться и Агнешка. Она выплыла из стены серовато-белым облаком, растеклась по полу, обращаясь в девчонку-подростка…  

Агнешку я впервые увидела в доме когда мне было шесть. Мама тогда решила, что я так ограждаюсь от ухода отца, что я придумываю друзей, и не стала поднимать паники, подыгрывала. Она думала, что я перерасту, а я просто поняла – Агнешку видят только те, кому она хочет показаться. И вот Агнешка была полтергейстом. Она производила шум, могла взаимодействовать с предметами за счёт улавливания различных волн в окружающей среде. Так она получала энергию и не тратила её на обогрев или переваривание пищи – она ж неживая уже, а значит, и оставалось ей только влиять на предметы.  

Не всегда мы были в мире, но Агнешка не уходила даже когда мы ругались. Я научилась таить свою тайну ото всех, даже от мамы, и это было весело, а потом стало привычно. Она не говорила о своей смерти, о своей жизни или о том, как устроен загробный мир, хотя я спрашивала. А потом я поступила, училась мирно и тихо, заполняла какие-то дополнительные социальные студенческие тесты, потом ещё и ещё, меня отбирали для каких-то опросников, а потом вызвали на собеседование в Секретную Кафедру и спросили:  

–Вы верите в сверхъестественное?  

Сверхъестественное обитало у меня дома, истерило, иногда сбрасывало горшки с цветами на пол, иногда включало стиральную машинку и умело пользоваться микроволновкой…. я не могла отказаться.  

И сдать Агнешку на Кафедру тоже не могла. Знала что надо, но запретила себе даже думать об этом.  

–И где же ты ходишь? – Агнешка любила быть королевой драмы. Вот и сейчас её полупрозрачное лицо кривилось как от рыданий, хотя плакать, конечно, она уже не могла давно. Не знаю насколько именно давно, но давно.  

–Задержали.  

–Задержали! – вскричала Агнешка и торжествующе ткнула в меня бестелесной дланью, – ты совершенно не думаешь обо мне! Как я, что я…  

Видимо, соскучилась. Вот и решила развлечься за мой счёт.  

–Ой, не начинай, – попросила я, стягивая, наконец, пуховик. – Фух… есть что поесть?  

–Тебя только еда и волнует! – Агнешка не желала покоя. Она хотела буйствовать.  

–Я тебя сдам на кафедру, будешь так себя вести! – пригрозила я, разумеется, в шутку, и только для того, чтобы заткнуть Агнешку. Я к ней привязалась, но порою она невыносима.  

А моей Кафедры она боялась. Знала, что там всё сверхъестественное изучают и рассматривают с бдительным зверством. Просто Кафедра – от основателя до меня придерживается мнения о том, что сверхъестественное – это просто пока непонятое, а не что-то за гранью допустимого. Ведь и электричество когда-то казалось невозможным, а сейчас – выключатель в каждом доме. Просто нет технологий…или понимания, или какого-то допущения. Но всё побеждает человек.  

Даже посмертие.  

Агнешка гордо развернулась и полетела вглубь коридора грязным серым пятном. Нелегко с ней, но весело. Хоть какое-то общество. Хоть какой-то смысл.  

Я прошла в ванную, затем на кухню. Так и есть – горячего ужина мне в этом доме не дождаться. Удел одиночества.  

Разогрела чайник, нарезала пару бутербродов, Агнешку звать не стала, знала, она сама появится – не может долго без общества. Так и вышло.  

–Могла бы и пригласить! – обиженно провозгласила Агнешка, появляясь напротив меня на стуле. Сидеть ей было неудобно, если не сказать, что почти невозможно – она проваливалась в любую мебель также легко как ходила сквозь стены.  

–Могла бы и чайник хоть согреть.  

–Откуда я знала, когда ты соизволишь явиться?  

Я отмахнулась. Агнешка никогда ни в чём не виновата. Это все её обижают и никогда она.  

–Я бы раньше пришла, – призналась я, запихивая бутерброд в рот. Не ужин, конечно, но готовить сил нет.  

Агнешка подождала, когда я прожую, но когда я не продолжила, не удержалась:  

–А чего ж не пришла?  

Она легко попадается на любопытство! В детстве, когда мы ругались, я начинала листать книгу с картинками, пока она дулась. Я намеренно не обращала на неё внимания и она долго этого не выдерживала, подносилась ко мне мгновенно:  

–Дай посмотреть!  

И неважно, что эту книгу и картинки она видела уже много раз.  

Я рассказала ей про женщину, следившую за мной, и про то, как дала ей карточку, чтоб она позвонила завтра.  

–А если ей нужна была помощь? – Агнешка не одобрила моего поведения.  

–И что? Я чем ей могу помочь? – Я налила себе ещё чая, пытаясь согреть ладони. Странно, но даже сквозь все варежки у меня всегда зимою ледяные руки. – И потом, у нас не «Скорая помощь». У нас Секретная Кафедра. Если она жила с призраком, что вряд ли, поживёт ещё ночку, не денется никуда.  

–А что описывала? – Агнешка забыла о том, что пытается удержаться на стуле, и благополучно провалилась в мебель. Грязным бесплотным облаком рухнула на пол, но, конечно, не почувствовала и отзвука боли, но для порядка выругалась.  

–Фи…– я скривилась, – ещё леди!  

–Пошла ты! – обозлилась Агнешка, но скорее от смущения обозлилась, чем всерьёз. Успокоилась тут же. – Так что она описывала?  

–Сказала, что предметы, запахи и свет.  

–Похоже на полтергейста, – задумалась Агнешка.  

Я фыркнула. Ага! Если бы каждая такая жалоба означала полтергейста или хоть какую-то активность! Чаще всего нужно вызвать электрика, сантехника и уехать в отпуск, чтобы перестать забывать, куда ты кладёшь вещи. А ещё – перестать накручивать. В эпоху фильмов ужасов и страшных книг так легко получить тревогу и новый стресс, так просто придумать себе ужас.  

И от него же перестать спать, потерять окончательно покой и стать ещё более рассеянным.  

–Думаешь, нет? – Агнешка взвилась уже привычно. Она всегда верила в то, что таких как она много. Верила и не присоединялась к ним.  

–Практика показывает что нет, – признала я. – Помнишь, например, случай со стиральной машинкой?  

Пару месяцев назад получили мы благополучного вида тихую старушку с твёрдой речью и уверенностью: в её доме призрак! Причина? Он бухтит по ночам, не даёт ей спать. Старушки и старички вообще отдельная тема, а то, что им кажется и чудится порою стоит отдельных кафедр вроде наших. Они легче воспринимают всякий экранный бред и находят всем несостыковкам оправдания.  

Но тот случай был занимателен. Мы пришли днём, обстучали стены – ничего. Тогда Филипп (это было его последнее дело) остался на ночь в доме старушки и утром доложил: звуки есть.  

С обалдевшим видом мы примчались все, захватили аппаратуру – конечно, в основном, камеры и тепловизоры разных настроек и точности, и сами услышали глухой, тянущий и долгий, несмолкающий звук.  

Разгадка оказалась проста. Соседи сверху обновили стиральную машинку, купили какую-то модель поновее, и стирали ночью, считая, что так экономят на электричестве. Справедливости ради скажу, что не их была вина в том, что бедная соседка чуть не уверовала в мистику! Дело в том, что перекрытия между этажами не имели той плотности, что была заявлена в документах, и не выдерживала звукоизоляции. Короче говоря, где-то при строительстве всё-таки схалтурили одни, а другие, не зная того, просто обновили технику, и вот третья помчалась к нам.  

Догадались мы не сразу. Вообще бы не догадались. Это всё наш начальник – Владимир Николаевич понял. Мы были готовы уже уверовать, а он смекнул! И мысль его оправдалась.  

Агнешка тогда долго дулась на меня за то, что мы не нашли полтергейста, но я всё равно считала случай интересным.  

Сейчас она тоже не знала что сказать, как мне возразить, и, наконец, выкрикнула запальчиво:  

–Там счета пришли!  

Настроение стало хуже, чем было. Я поплелась в коридор – хвала Агнешке всё-таки – не дала висеть конвертам на ручке, втащила в дом. Я бегло просмотрела квитанции. Ну за воду насчитали не так много, за подогрев, то есть за отопление прилично, но терпимо…  

–Капремонт тысяча! – я отшвырнула квиток. – Поганцы.  

–Это много? – Агнешка умерла явно до моего времени. Она не знала цены моим деньгам, и всегда спрашивала – много или мало, если слышала про деньги.  

–Учитывая, что наш подъезд в убитом состоянии – более, чем много! – я снова взяла квитанцию. До семнадцатого рекомендовалось оплатить. Зараза. У меня зарплата только двадцать пятого, а от аванса уже ничего не осталось. Ну а чего я ждала? Не надо было болеть! Потеряла в деньгах, да поиздержалась на лекарствах.  

Я поймала озабоченный взгляд Агнешки, улыбнулась:  

–Да ладно! Справимся. Ну насчитают долг в крайнем случае. Получу зарплату и оплачу.  

–Не дело это, – покачала она головой. Вмиг растеряла всякую капризность, сделалась даже внешне старше. – Ты сапоги хотела.  

–Зима уже к концу идёт, – я теперь была беспечной, хотя на душе скребли кошки. Финансирование нам подрезали, чего уж там. И без того мы не были богатыми, но хотя бы имели оклад и стимулирующие выплаты. Но бюджет урезали, оклад подняли, стимулирующие ответно снизили, а цены повысили…  

Агнешка смотрела на меня пустыми глазами.  

–Хватит о грустном! – я заставила себя встряхнуться, – я жутко устала если честно.  

Агнешка проявила чудеса такта и отошла в стену. Куда она там скроется точно не знаю. Капризная она, но хорошая.  

Я прошла в комнату. Она же моя спальня, она же мой кабинет, она же – единственная комната, которая, справедливо замечу, компенсировалась большой кухней. На кухне одно время стоял диван, и там спала я, а в комнате – мама. Мне надо было рано вставать на учёбу, и я не хотела мешаться, будить её.  

Я уже хотела лечь на диван и провести время за каким-нибудь необременённым размышлениями фильмом на стареньком, но верном ноутбуке, но зазвонил телефон. Игнорировать весьма навязчивую вибрацию звонка было выше моих сил, и я взяла трубку.  

–Алло?  

–Привет! – голос Филиппа был бодрым и весёлым. Наверное, он не хотел, как я лежать на диване с ноутбуком. Его явно тянуло к жизни. – Как дела?  

–Я тебя убью, – пригрозила я, – меня сегодня подкараулила твоя знакомая. В темноте. Требовала помощи, призрак, мол, у неё.  

–Да, я знаю, – Филипп даже не сделал попытки отпереться. – Я сказал, что если кто и поможет, то вы. Особенно ты.  

–Это не даёт ей права выслеживать меня, – слова Филиппа, его «особенно ты» были больнее, чем отсутствующий ужин, счета и какая-то женщина с верой в то, что у неё в квартире призрак. Наверное, то, что я испытываю к нему, вся эта неразбериха от желания его видеть, до желания его не видеть никогда, связана с моей привязанностью к нему. Более глубокой, чем следовало бы, привязанностью.  

Я не сказала ему ни слова о чувствах, но он прекрасно умел читать людей и сделал всё, чтобы у меня даже надежды не было ложной. Я вообще не помню его за пределами работы при случайных встречах без какой-нибудь девицы, а на работе свободным от обсуждений или переписок с ними же.  

–Ну она со странностями, – признал Филипп, – но я по ней и звоню. Слушай, не в службу, а в дружбу, Софа, возьми её дело? Поговори хоть с ней.  

Я помолчала, хотя молчать было тяжело. Хотелось возмутиться, но это было бы точно слабостью, поэтому я спросила только:  

–Почему я?  

Филипп рассмеялся:  

–Вот ты даёшь! А кто ещё? Тебя я знаю хорошо, тебе доверюсь. Нет, если ты скажешь мне, что она сумасшедшая, я тебе поверю. А вот, скажем, эм…Гайя ещё работает?  

–Работает.  

–Вот если Гайя то же скажет, ей не поверю. Она жестокая, а ты не разучилась слушать. Потому я к тебе её и послал, сказал прямо, чтоб искала Софью Ружинскую.  

А я ей карточку и повеление перезвонить завтра. С другой стороны – у меня точно есть рабочий день и есть свободное время. Раньше я бы по просьбе Филиппа, может быть и сглупила бы, но сейчас нет! Надо быть сильнее и заботиться о себе.  

–Поговори с ней, – продолжал Филипп. – А? прошу по дружбе.  

Наверное, по этой же дружбе он меня не поздравил с днём рождения?  

–Если позвонит и у меня будет свободное время – встречусь, – ответила я и хотела уже эффектно отключиться, как Филипп вдруг мрачно сказал:  

–Злая ты какая-то… но и на том спасибо.  

И отключился сам.  

Мне очень хотелось швырнуть мобильный телефон куда-нибудь в постель, но я помнила, что новый купить не смогу, потому положила его на тумбочку и швырнула в постель уже яблоко, помытое дня три назад, но до сих пор нетронутое.  

Не полегчало.  

Не желая уже смотреть фильмов, я выключила ноутбук и легла под одеяло, с головой накрылась пледом. Уже до утра.  

Да уж, прекрасная жизнь. Молодые годы, говорят, лучшие. А у меня уже лет пять работа-дом-тоска-работа, и разбавляется всё это скандалами с Агнешкой и редкими интересными делами.  

Я перевернулась на другой бок. Чего сегодня со мной? Нормальная же жизнь. Не так всё и плохо. Есть где спать, есть что поесть, есть работа… да, всё нормально. А тоска от зимы!