Снежная

Любить нелюбимых.  

«Так важно быть с тем, с кем тебе хочется.  

И любить его».  

Такие слова можно встретить всюду. Их повторяют часто – вам и мне. И мы верим в них, они ведь как провокация к миру и его серой логике. Выживаемость зависит от правильного выбора, от верного шага и крепкого союза. Это оправдывает наше безбедное будущее. Журналы, романы, психологи – все утверждают, что чувства нужно уважать, беречь. Уважать выбор чужой и его «мир». Чаще вы просто услышите о взаимоуважении, о честности и поддержке. Пустое.  

В метро давка, здесь отсутствует правило уважения. Здесь выживает сильнейший в этом потоке. В этой массе нет ничего святого. Есть скорость, есть нужда и необходимость движения. Это безумное море, здесь тонут тысячи, здесь погибает всё. Только здесь познается город и его сердце. Здесь рождается каждый миг, что ты проживешь на поверхности. Здесь суть людей – бездумная и безжалостная, здесь просто желание успеть. Отрезав себя от мира, музыка так и льется по телу словно дождь, ты бредешь от станции к станции. Ты путешествуешь по артериям живого существа, что никак не придумает себе цель. Воздух искусственный, и приятный. Всё что так не естественно, так приятно стало. И когда позади эта пропасть, ты лишь тогда можешь расслабиться. Можно оглянуться, посмотреть на людей вокруг.  

Любить необходимо. Необъяснимое чувство влечет, заставляет прощать, возвращаться и прощать. Оно глупое и теплое, так приятно быть с ним, жить. С девства мы подвергаемся этому, либо мы, либо нас. И так продолжается до конца дней. И сталкиваемся с разными её ипостасями. С её обличиями в разных руках, нам преподносят светлую или грязную, что ломает других. Часто мы видим легкую и просто бесполезную. Есть и та, безумная, всепоглощающая, что сжигает всё вокруг и вас вместе. Бывает спасительная, тревожная, совсем не нужная. Да тут слов не хватит. И мы любим. Любим ведь так нужно. Так привыкли и любим до конца. Мы разбавляем это чувства всем чем можно. От боли и слез до крика нового человека и предсмертного вдоха. Миксуем различные слова, ищем лучшую форму этого бытия и дарим другим. Мы учим любить, мы учимся любить. Мы так и не поняли ничего.  

Сейчас всё упирается в слово «отношения». Нас учат быть в них, как себя вести и спасать их. Сотни учителей от звёзд до простых парней. Психологи семейные, блоги и каналы. Тысячи постов и заголовков. Все трактуют нам правильную семейную жизнь, правильный быт вдвоем. Мы упираемся в мелочи, в эти привычки и привыкания. В эти «как преодолеть трудности» и «спасти отношения». Тонущие корабли тоннами забитые паникующими, мы идем на дно. И там, с самой высокой мачты кричит он – о спасении души и вас двоих. Он призывает нас не боятся ничего, и свято верит в это, а мы лишь захлебываемся его речами. И ведь поверить нужно, такова тенденция моды. Мы в отношениях, как рыбы в воде. Но кажется нас выбросило давно на берег песчаный, и море наше, как болото стало. Но его речи всюду: в наших инстаграмах и твиттерах, в каждом посте и трансляции. Они трудятся и живут ради нас, ради нашего блага. А мы, мы кормимся речам. Упиваемся идей «счастливых отношений». И работаем над ними, работаем и вкалываем вместе со второй половинкой. «Мы работаем над отношениями» – фраза года и последних лет. Они вечно твердят её как мантру, как спасительную молитву. И обкладываются амулетам и тотемами, вещают иконы их учителей, входят с ними в связь и тащат их идеи в дом. Мы захламлены речами и черт возьми идей о работе над отношениями. Утром ты где-то там, за прилавком или за столом, стоишь вечно около заправки, торгуешь у прилавка, и здесь ты вечно думаешь, как вечером снова трудиться, чтобы вы могли быть единым существом, познать нирвану.  

Где-то секты по интересам, а у нас по жизненным позициям.  

В пучине  

Корабли не знаю усталости, команда поднять все паруса. Мы несёмся вдаль, за уходящей звездой, а я помню вкус твоих губ. Морская волна разбивается об борт, мы пронзаем этот суровый океан. Я обещал тебе вернуться назад, но не сказал, что убежал от тебя навсегда. Я не могу просто быть рядом с тобой, твоя любовь сжигает меня, она исцеляет мою больную душу. Я не смогу быть другим, я просто умру, когда задышу. Мой Бог, откуда столько любви у неё, как мне быть, мой Бог.  

Мы ищем смерти, зовем и кличем её. Мы молимся всем догам известным этому миру, чтобы нашлась пуля, что сразит нас, тот шторм, что заберёт нас на дно. Наш путь – поиски врагов, мы заходим в каждый порт, чтобы найти смельчака на себя. За спиной уже сотни городов, дотла вылизанных огнем наших сердец. Мы врываемся в чужие битвы, в самое пекло мы лезем своим бортом, но остаемся живы. Мы лишились самого главного в жизни – своей смерти.  

Мы несёмся в даль, ища покоя на других берегах. За нами погоня, за нами тела. Мы не оправдали надежд матерей, мы стали хуже зверей. А ты прощала мне каждый мой уход, и ждала у маяка, когда снова в порт зайдет мертвец. Мы причинил столько боли твоему народу, сжигали и грабили мы селения, а ты совокуплялась со мной на их пепелищах. Ты безумна, ты проклята своим родом за эту любовь. Но ведь это и спасало многих от смерти дешевой. С тобой я хочу просто жить, и демон во мне рвет меня на части, он жаждет крови и воды, а я кричу тебе о любви.  

Твоя забота доводит меня до безумия, в просторах океан я безжалостен ко всему живому, бог проклял нас давно, а мы даже дьявола напугали собой, никто не может нас спасти, даже океан изрыгает нас обратно. В душе мы все ждем момента смерти своей, мы так устали быть здесь.  

Ты смотришь в даль, ждешь меня. Я знаю это, моё сердце бьется лишь из-за тебя. Мой Бог, как быть всем нам, предать тебя или её. Она мой Бог, что носит платья и по утрам пьет воду нагишом. И вновь пробит наш борт, запахло смертью над водой, мы унесем чужие жизни. Мы вновь в пучине битвы.  

Танцпол  

На протяжении всей истории человеческой танцы занимали особое место. Они были для всего – от простых увеселительных до мистических и духовных. В них вкладывали различный смысл. Придумывали техники и способы самовыражения. Сливались со звуками и старались войти в ритм с миром. Пропускали через себя каждый бит и выплескивали себя во вселенную. Каждое столетие приносило новое, мы вечно искали новый способ познать себя. И музыка стала нечто вечным. Танец стал инструментом спасения и высвобождения.  

Это же отдельная каста людей, что живут только танцем и живут лишь ради этого. Они есть не просто последователи или жрецы – они само воплощение идеи танца. Мы готовы погибнуть там, на этом чертовом святом месте, где музыка нас пронзает.  

Хиты и миксы. Чьи-то руки и тела. Вокруг толпа. Привет бессонная ночь. Кто-то кричит и прыгает, где-то уже на последних силах стараются не отстать от новичков. Кто-то просит выпить или выйти, кого увозят с пати. С одной стороны, кричат – пей, с другой – закинься. А я лежу дома на полу и слушаю Вивальди.  

Первый  

Первые уйдут лучшие; это факт, и это фатум наш. С каждым днем всё легче терять, даже приятней, чем смотреть на все страдания их. Это же такое благословение отпустить их и дать что-то ценное. А мы беседы ведем о мертвых, и даже о давно мертвых. Смешно, но я не ощущаю сейчас ничего, просто смешно, что вышло так. Раньше были разные миксы этих чувств, где в основе лежала боль/горе/тоска. Вся боль — это эгоизм, страх. Как жить без них, обида, что у тебя их отобрали. Привыкнешь, просто привыкнешь. И в дальнейшем примешь как константу, что вечность глупая вещь, не дающая ничего, кроме возможностей совершать ошибки и копить тени тех, дорогих, кто давно покинул тебя. Мы мимолетны, так пусть так будет всегда, и такой завет от всего сущего.  

Некого винить вот что самое дикое в этом, ведь никто никому ничего не должен. И даже они, те кто остыл. И те, кто виновен, или вовлечен или даже тот самый Бог, нет ничего, что можно обвинить. Даже себя. Я не принимаю слез, не принимаю этих страданий по себе, а не по тем, кто ушел ведь это так низко что люди оплакивают себя, свою боль, эгоизм мать его, только о себе вечно думают. Ведь это так легко пустить слезу, а жить дальше чтобы тобой гордились они чтобы радовались за тебя и вместе с тобой. И ведь честнее же радоваться и жить с улыбкой стремиться дальше и расти. Вот в чем смысл всего, вот где мы ошиблись тысячи дет назад, со страхом потери живем и множим это как дураки. Эволюция – мы всё те же звери без инстинкта жить.  

Пути  

Сегодня я не в силах думать. Даже не в силах прожить этот день. Измотанный, меня выжили досуха. Почему в конце недели нет радости этому. Странно, что мне хочется начала, хочется снова и снова без какого-либо отдыха. Видимо это кризис. Духота и сухие руки, мерзость вокруг меня стягивает свой галстук. Медленно, но верно я засыпаю под ее нежными руками. Книги и музыка не спасли меня, они наоборот подтолкнул меня к краю пропасти. И сейчас, глядя вниз, я не хочу делать шаг вперед, но не из-за страха, а из-за лени. Мне противно даже умирать. Мне нужен стоп-кран. Где это, как замедлить бег и ход. Страх и только он остался сейчас. Да и буквы.  

А теперь забудем обо всем. Что там за окном? Где мысль, полетевшая под натиском ветра в пропасть моих дней. Где те люди, что обещали вечно быть рядом. Где те, кто умрет за нас. Некто сказал, или послышалось мне, что все потеряно уже в начале. Но где оно – начало. Солнце сменяется облаками в моих глазах, я лишь призма, или всего лишь карикатура. Мне бы понять, куда дорога привела, к какому пункту выдачи жизни. Видимо тут только забор символов без партийных понятий.  

Покурить бы, бокал выпить крепкого красного. Поднять свое тело с полу. Дойти до окна и вдыхать осень. Выбиваем депрессию хандрой. Сплин уже давно лишь музыка для души. И катиться мой день к чертям, а я смеюсь вам в лицо. Лишенный покоя, кто я такой, чтобы вас судит. Хоть и прошедший пару раз круги ада, я все равно не смогу вам показать безгрешную дорогу. А зачем, где ваше желание быть лучше? Крепче стянет гаррота ваше горло, и медленнее пойдут часы в наших умах.  

А я, кажется, рисовал всегда отчаяние, смешанное с алкоголем. Мои деревья росли к звездам, а их корни давно забыты ими. Мой первый шаг был в никуда, мой первый слог давно затерт криками души. Смелости нет, как и желания, осталось лишь разочарование. Но к черту такое, мы не первые, и не будем последними, кто разочаровался в поколении своем же. Но я сильно люблю людей, во мне кажется, места не будет скоро. Сюжет может и неверен в своей последовательности, но правдив ко мне.  

Не ровен час, и пойдут поезда под откос. Тогда искать мы будем огоньки, уже упавшие на нас. Бред. Но терзания идеи никуда уж не ведут. Они как дикие собаки, по одиночке не идут. Их сонмы тварей полуночных глодают кости мирозданья. А я опять ищу ответ на тот вопрос, что задал еще в детстве – зачем дано мне это все?  

Истории рассказывают, чтобы научиться чему-то. Чужой опыт и страдания, радости и дилеммы на пути героя. Но, иногда это так мерзко. Часто это крик души о несовершенстве какой-то вещи. Материального плана или духовного не важно, суть в его надломленной сущности. Справедливости ради, замечу, что нет совершенства никакого. Мне тошно осознавать всю глупость затеи, всю эту безысходность, связанную с попыткой хоть как-то что-то кому-то объяснить. И нет, это не белый флаг поднят, это трезвость очнулась. Её глушили годами, а сейчас под серостью монотонной жизни снова ожила и ведет свою предвыборную кампанию. В итоге я один, и все-таки воин. Дальше театр действий переносится уже ближе к реальности. В мире нашего времени уже никто ничего не замечает. Нет, любую катастрофу мы увидим, а вот свою глупость нет.  

Меня упрекают в слабости выражения мысли. Думаю, они правы. Силен я в размышлениях, но вот как всю эту массу обличить в слова, увы, никак я не пойму. И страшно мне перечитать что выше. Мне не хватает собеседников, для резвости ума, для пляски по костям земли и разрыва плоти нежной. Мне хочется вонзаться в суть и рваться к бесконечной цели. Другие берега, другие люди там, а я вот снова с вами, с пустыми стаканами. Когда ты в двадцать лет кричишь об опыте своем, все люди резко начинают осуждать. Ведь как в таком уж юном теле моглись такие взяться темы. Ты мал и слаб, ты слишком юн, твой разом не окреп и властны над тобой вокруг все люди. И даже сверстники смеются, хотя они по большей части злятся. Как можешь ты, такой малой, быть выше их. Но не о росте мы сейчас, а про испытания, что выпали на долю. Я многое познал, да и вы все тоже. Но выводы никто не хочет делать. А я суммирую весь опыт ваш и вливаю вам в уста. Уж лучше вам бы задохнуться, чем дальше нарушать покой земли.  

Мне не закончить путь. Слов не найти последних. Я бы сейчас поставил точку здесь, но снова запятая влезла с шифтом. Порок людской в моих устах, мое пристрастие к бесчисленным словам погубит же меня. Я нахожусь среди людей, покой которых нарушают думы о земном. Они клубком летят по пыльному пути, ища ответов на свои вопросы. Я каждый день средь них как белая ворона. Сейчас стою, а реки их текут. Их беспокоит беспорядок слов, и то, что поломает трудовой запрос. Меня волнует вещи те, что портят созерцанье мне. Давно уж продал я себя, но ради высшей цели муки те. Мой путь дарует мне прощенье, и все страданья, что Иисус принял, приму и я с великим благоговеньем.  

Тебе я лишь скажу спасибо. И помни, ничто необратимо.  

Друг  

Он так рядом всегда. Так близко ко мне стоит и трепетно ждёт меня. Я бы запросто его полюбила бы. Запросто бы осталась с ним навсегда. Но зачем, зачем все усложнять. Зачем эти жертвы нам двоим. Он рядом, он знает, когда нужно быть рядом. Я не осмелюсь и не хочу иного.  

Сегодня я паниковала. Сегодня я чуть не обожглась. Но все вовремя сошло на нет, и он все тот же кем был вчера. Я верна ему, верна своим словам. Не больше и не меньше. И так будет навек. Мы веяно где-то пропадём вместе. Вечно стори на двоих, моих дней без него трудно найти. Хотя что это я, ведь он мой друг.  

Но что-то здесь не так. Я ощущаю крах небес, трещину во мне. Не может так же выйти, что потеряю я его. Что не будет рядом друга моего. Все наши памятные дни умрут в любви, не делай так.  

Не смей желать иного и думать о другом. Не смей хотеть таких вещей. Тебе дала я самое святое. Тебе же отдано так много. Мы делим все памятные дни, все речи посвящены тебе. Я не смогу простить тебе такой проступок, ты потеряешь навсегда меня. Я буду предана тобою, хоть предан мне ты навсегда.  

На грани ты бываешь, чтоб не сберечь меня. Ты можешь сделать шаг, стать ближе, больше для меня. Тогда появится другое, и станешь ты другим, а я чужой. И это не угроза. Пойми, другим тебя я не желаю видеть, ведь слишком сильно я тебя люблю.  

Мы снова вместе. Кофе, город, небо – потолок. И дрожащим руками от слов твоих вцеплюсь я в это небо, чтоб рухнуло оно сейчас же. Ты говоришь о снах, а кажется о смерти чьей-то. Ты просто замолчи, не стань убийцей хладнокровным. И нервны жалобно запели. Я слышу похоронный марш. Ты всячески скрываешь что-то, но от меня ничто не ускользнет. Я не хочу терять тебя как друга – вот что стоит закричать. Ведь ты мне так, таким. Ведь ты моя опора. Куда я без тебя.  

И снова день другой. И голова моя уж слишком тяжела. В ней сотни Барабанов не могут в такт попасть. Мои дела меня дождутся, я уделю тебе хоть полчаса. Ведь не отнять того что есть у нас. Аминь.  

ПММЛ  

Не буду я вспоминать о тех ночах. Но, господи, я чувствую нехватку тех речей и взглядов. Тех нежностей, и похоти её. Мне просто стало дурно без неё. А с ней я просто был собой. Но я же врал – себе и ей. Я врал себе, не врал я ей. Я лгал лишь в том, что не люблю её. И может верность – не моё, но в тонкостях любви я знаю толк. Я ощущаю мерзость к миру, к замерзшему и правильному миру.  

К такому глупому, как прессованное дерево простому, ты привыкла слишком быстро. Отдала себя ты всю, отдалась, не глядя в суть. Изнеженная им, сдалась, не зная ничего о нем. И не было войны, и не было осад, порой так нужных в этом деле, всё вышло гладко, как по льду, когда ты можешь провалиться в миг. И скованные тонкой пеленой, реки сердца твоего, возьмут тебя врасплох. Погибшая в страстях – его сетях, безжизненное тело будет им возвращено.  

Летишь сломя голову, чтобы увидеть/услышать. Летишь, чтобы прикоснуться к ней, обнять прижать и утонуть в её руках. Ты просто пленник мелочей, тех красочных ночей и знаков от небес. Бежишь, бросая всё, спасти её, не дать пропасть, упасть ты сам не можешь тоже. И выбора у вас не много, хотя какой тут выбор – вас же двое. От слов тебя бросает в дрожь, от взгляда – ты счастливый человек. Не нужно ничего, лишь рядом быть и защищать от всех невзгод. Спасти от всех проблем, и уберечь от дел, не закрывая красоты.  

Летишь, не зная, что попусту старания твои. Летишь разбиться об скалу. Ты смертен, ты можешь умереть, наткнувшись на её небрежный холод. Она не виновата, нет. Она всего лишь человек. В её характере нет ни зла, ни доброты, есть просто маленький порок, что страхом обзовём. Он, чудовищный подлец, поработил её в конец. Сдалась она ему, но больше никто не сможет крепость эту взять. Беги, лети в её объятья мертвеца, она давно уже мертва.  

Никто не знает, как всё выйдет, когда за поворотом вновь окажется любовь. И может ты, пронзенный жалом скорпиона, а может поцелуем скорым, сгоришь в безумии её. Тогда уж некого винить, ведь просто надо с этим жить. Ведь в этом смысл твоего пути, прости.  

Я полюбил тебя бессрочно – отныне и навек.