Mutavit Aspera

Пациент колючками пророс... Ни с чего. С какой-то дряни внутрь... Или, может быть, снаружи. Не вопрос. А вопрос, как жить теперь? Для внуков?  

Говорит ему жена, но не при детях:  

– За проступки мы свои всегда в ответе...  

Ты налево-то ходи поосторожней.  

Видишь, как оно выходит – ёжно!  

А поросший – верный семьянин, у него из прочих баб – ни-ни... Дерматоз настиг его и врач пишет ему антигистамин. Мол, пока проверим эту рожу... Или это ветилиго... Не проказу!  

«Я больничный предоставлю по заразе. Принимайте ежедневно, на карачках. Судя по пальпации порока, Ваша морда, всё же, не задета. Ваша внутренность, как видится мне, тоже... Что же вы стоите, неодетым?  

Приходите, если станет зуд на коже. На анализы направлю вас тотчас. Кровь, моча и кало непременно. Это очень нам поможет, без прикрас. »  

Мой герой с женой не спит, в сомнениях. Спит, несчастый, в бета-ритме, не глубоким – средство это помогает жить немного, только кажется, скорее что иголкам... Вся поверхность тела окосела. Только на подошвах и ладонях нет иголкам места, светел лик. И свободен пенис, невелик... Грудь в иголках, руки-ноги, шея. В душе видно – задница колюча. Хоть сидеть они и не мешают, мысль летела: «Чем так жить, да сдохнуть, право, лучше... ».  

Пациент держался дня четыре... Нет, анализы не кажут ни микроба. Просит он, не спавши на квартире:  

– Положите и обследуйте, на пробу! Трудно мне одеться. Обезьяной не могу по городу ходить! И пора, медбратья дорогие, Вам меня в больничку положить.  

Но в больнице коек – как обычно. «Острое» забито под завязку... И советуют внести залог «в кавычках», Чтобы оказаться не «на вязках».  

– Но за что меня в дурдом, халаты?!  

Видно глазом, в телескоп и без рубашки –  

Аномалия какая-то, ребята...  

– Вот и топай, аномальный. Или – башли.  

– Где заведующий этим беспределом?! –  

Пациент желает видеть старших?  

Вот и старшие советуют не кашлять,  

Не трясти здоровым, с виду, телом...  

Вымогали да не вымогли. Ушёл. Хлопнул дверью с энергичного размаха. Так, что оглянулась на удар регистраторша, смазливая деваха. Пациент до свалки догулял, весь мятущийся, в бурлении большом.  

«Я колючий. Всё порушено... Предел.  

И жена меня не любит тоже...  

Только дети мне родные, только дети...  

Ах, за что такое мне?.. О, Боже! »  

Было лето. Пациент разделся вовсе, в дырочках одёжу побросав. Брёл по свалке, мучался вопросом, обращая очи к небесам:  

«Я один такой на свете грязном?  

Или, может, дикобразов есть союз?  

Кто накинул на меня, козёл, заразу?  

Разорвал бы голым зубом! Без обуз. »  

Так, зверея, наш Иов блестящий  

Вышел к ЛЭП, протянутой в холмы.  

Аппарат охваточного счастья  

ЦОП его!... Простимся с ним и мы.