БРИФЛИ ИЗ ПРОЧИТАННЫХ ВОСПОМИНАНИЙ или Марина ЦВЕТАЕВА: "ВСЁ ПОВТОРЯЮ ПЕРВЫЙ СТИХ"...

Первое потрясение Марины Цветаевой – в феврале 1920 года в Кунцевском приюте умерла трёхлетняя дочь. Она обеих дочерей отдала в приют, так как надеялась, что там они не будут голодать. Судачат, что не любила младшенькую в отличие от старшей. Сомневаюсь, читая эти строки: «У меня большое горе: умерла в приюте Ирина – 3-го февраля, четыре дня назад. И в этом виновата я. Я так была занята Алиной болезнью (малярия – возвращающиеся приступы) – и так боялась ехать в приют (боялась того, что сейчас случилось), что понадеялась на судьбу… … И сказали: – Умерла без болезни, от слабости. И я даже на похороны не поехала – у Али в этот день было 40, 7 и – как сказать правду!? – я просто не могла. – Ах, господа! – Тут многое можно было бы сказать. Скажу только, что это дурной сон, я все думаю, что проснусь…».  

Всю свою любовь, которую не додала Ирине, она вылила на Асю и желанного сына Мура (домашнее имя), родившегося 1 февраля 1925 года  

В апреле 1933 года сестра Анастасия Цветаева была арестована в Москве. Борис Пастернак, Максим Горький и его жена Екатерина Пешкова встали на её и примерно через два месяца девушку освобождают. 2 сентября 1937 года снова арест и отправка в лагерь на Дальний Восток – ей было сорок три года. Реабилитирована в 1959 году.  

27 августа 1939 года арестована двадцатисемилетняя дочь Ариадна. Реабилитирована в 1955 году.  

10 октября 1939 года арестован муж, о котором она сказала, что он стал для неё первой "осуществленной, земной любовью". В августе 1941 года Сергей Яковлевич Эфрон расстрелян. Место его захоронения неизвестно.  

Денег не то что не хватало – их не было. Женщина готова было ухватиться за любую работу, но её не взяли даже посудомойкой в столовую… Предложение властей стать сексотом она с отвращением отвергла. Началась травля. Распускались грязные слухи. Марина понимала, что скоро начнётся преследование и сына. Её душу взяла в плен безысходность точно как в песня Владимира Высоцкого:  

"Обложили меня, обложили!  

Гонят весело на номера! "  

Поэтесса ушла добровольно из жизни через повешение (8 октября 1892 – 31 августа 1941 гг. ). Ни один разумный человек не счёл это самоубийством, а лично я объясняю это действие словами Михаила Лермонтова:  

Погиб поэт! – невольник чести –  

Пал, оклеветанный молвой...  

Место её захоронения затеряно. По скудным сведениям сестра в 1960 году установила крест на предполагаемом месте, а в 1970 вместо него возвели гранитное надгробие. В 1990 году по благословению патриарха Алексий II Марину Ивановну Цветаеву отпели.  

Объяснение смертному решению она не расписала даже в записке к сыну:  

«Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».  

Родственные контакты с сыном последнее время были крайне напряжённые – он просто не принимает её отношение к миру и пишет в дневнике, что она «Глупая, несообразительная, безвольная. … У матери курьезная склонность воспринимать все трагически, каждую мелочь т. е., и это мне ужасно мешает и досаждает... Она приходит в отчаяние от абсолютных мелочей, как то: “отчего нет посудного полотенца, пропала кастрюля с длинной ручкой” и т. п. ”. ». Один из подлосочувствующих, предложил парню написать заявление, чтобы мать, из-за её порой доходящих до истерики метаний, поместили на лечение в психбольницу, на что получил резкий ответ, что это советчику и ему подобным там самое место... Значит, понимал, что требовательное воспитание для него, вступающему в социум, только на пользу... Парню всем сердцем обидно за маму: «… Мать в подавленном настроении: «она москвичка, ее отец воздвигнул Музей изящных искусств, она поэт и переводчица, ей 47 лет и т. п. и для нее нет места в Москве»... »  

Тинейджеру очень не хватает отца, особенно в пубертатный период развития – это видно из следующей записи: «Конечно, главный вопрос в 15-16 лет – это половой вопрос…... Вот, например, мать совершенно меня сексуально не воспитала. Нельзя же считать половым воспитанием то, что она мне сообщила сущность элементарного полового акта и сказала, что нужно опасаться «болезней»?... Это все-таки чрезвычайно комично, что моя мать – культурная женщина, поэт и т. п. – думает, что не стоит мальчику говорить о «таких вещах», и ведет себя в этом отношении как настоящая, рядовая мещанка, как любая безответственная домохозяйка…. Неприятно то, что я лишен элементарных советов, исходящих от матери.... И, главное, я уверен, что если бы я с матерью стал говорить о поле, о половых стремлениях, то она бы сделала лживое лицо и сказала бы, что «люди все-таки не животные», что это «низменно», что нужно «заниматься спортом», об этом «не думать» и — о смех! — что это «у тебя пройдет! »... Правда молодой человек тут же добавляет, что сам не думает о любви к женщине, и что любить СССР этого ему достаточно и: «… есть вещь, в которой я определенно уверен: это что настанут для меня когда-нибудь хорошие денечки и что у меня будут женщины…. больше, чем у других. Это – здорово, и я в этом абсолютно убежден... Интересно знать, когда все-таки я перестану быть «puceau»2 (sic)? Действительно, мне хочется поваляться с женщиной — да не с кем, а проституток к чорту — это совершенно неинтересно»...  

Георгию было шестнадцать лет, когда мать решила добровольно уйти из жизни... Мальчик сначала шёл за гробом, потом сел на дорогу, закрыл голову руками и тихо плакал. Мама умерла, отец расстрелян, сестра с тётей в тюрьме – он один... Нет, Мур не запаниковал, а продолжал достойно жить, верить в лучшее и тосковать о той, которая его боготворила и считала солнечным созданием. Это видно из откровения в дневнике: «Прохудились ботинки, надо бы купить новые… М. И. уже бы этот вопрос решила… Страшно все надоело. Что сейчас бы делал с мамой? По существу, она совершенно правильно поступила – дальше было бы позорное существование…» У молодого, умного и талантливого человека, осознавшего, что он не нужен никому из «доброжелателей», началось просветление… Не сломался, топя свою жизнь в спиртном и табачном, а поступил в институт, великолепно учился, подрабатывая комендантом в заводском общежитии – прожить на стипендию было просто невозможно…  

У студентов Литинститута брони не было, и в 1944 году он получил повестку на фронт. В первом бою за Белоруссию Георгий был тяжело ранен, отправлен в медсанбат, но туда не поступал… Он так и числится без вести пропавшим, хотя в памяти многих жителей деревни Друйка Витебской области сохранились воспоминания тех, кто был свидетелем его погребения. Санитары сняли с машины умершего солдата и на месте, где его предали земле, поставили фанерный указатель с фамилией и именем солдата. Очевидцы передавали через поколения, что это сын поэтессы. Однако нигде в документах этому нет подтверждения. Потому, основываясь на благодарной памяти, на этом месте установлен памятник, на котором начертано: «Эфрон Георгий Сергеевич. Погиб в июле 1944 года». Как и его родителей место его могилы неизвестно…  

В записях Марины Цветаевой есть любопытство маленького Мура: «Мама, а можно спрятаться от войны за занавеску? » Уже взрослым в одном из писем с фронта он будто ответил на свой детский вопрос: «Неумолимая машина рока добралась и до меня, и это не fatum произведений Чайковского — величавый, тревожный, ищущий и взывающий, а Петрушка с дубиной, бессмысленный и злой».  

Талантливому человеку прошлось пройти через грязь сплетен, травлю, предательства, но унижения от неё не дождался никто, что значит: в отличии от фашиков, она продолжает жить – им на её таланте не удалось поставить точку.  

Это последнее стихотворение Марины Цветаевой, датированное 06 марта 1941 года, которое, как и другие её стихи, будут читать во все века:  

Всё повторяю первый стих  

И всё переправляю слово:  

– "Я стол накрыл на шестерых"...  

Ты одного забыл – седьмого.  

Невесело вам вшестером.  

На лицах – дождевые струи...  

Как мог ты за таким столом  

Седьмого позабыть – седьмую...  

Невесело твоим гостям,  

Бездействует графин хрустальный.  

Печально – им, печален – сам,  

Непозванная – всех печальней.  

Невесело и несветло.  

Ах! не едите и не пьете.  

– Как мог ты позабыть число?  

Как мог ты ошибиться в счете?  

Как мог, как смел ты не понять,  

Что шестеро (два брата, третий -  

Ты сам – с женой, отец и мать)  

Есть семеро – раз я на свете!  

Ты стол накрыл на шестерых,  

Но шестерыми мир не вымер.  

Чем пугалом среди живых -  

Быть призраком хочу – с твоими,  

(Своими)...  

Робкая как вор,  

О – ни души не задевая! -  

За не поставленный прибор  

Сажусь незваная, седьмая.  

Раз! – опрокинула стакан!  

И всё. что жаждало пролиться, -  

Вся соль из глаз, вся кровь из ран -  

Со скатерти – на половицы.  

И – гроба нет! Разлуки – нет!  

Стол расколдован, дом разбужен.  

Как смерть – на свадебный обед,  

Я – жизнь, пришедшая на ужин.... Никто: не брат, не сын, не муж,  

Не друг – и всё же укоряю:  

– Ты, стол накрывший на шесть – душ,  

Меня не посадивший – с краю.  

08 марта 2018 года  

на аватаре: фото из интернета